Текст книги "Невезуха на все сто"

Глава 3

– Не ори! – цыкнула я на Ингу. – Соседи раньше времени всполошатся.

Инга послушно затихла и стала пятиться к двери.

– К-куда? – Я догнала ее уже в прихожей, ухватила за шиворот и развернула в обратную сторону. – Устроила мне это добро, а теперь смываешься?!

Инга только шумно дышала, как собака в наморднике, и испуганно пялилась на меня, даже не пытаясь хоть чем-нибудь оправдать свою позорную попытку удрать.

– Ну хороша, хороша, ничего не скажешь. – Я стала ее стыдить, постепенно входя в раж. – Подсунула мне труп, а я, мол, ни при чем! Я, между прочим, могла бы сразу милицию вызвать, и ты бы уже давала показания какому-нибудь доброму оперу, зачем и почему убила своего полюбовника.

– Я? Убила? – очухалась Инга. – Да с какой стати!

– Тебе виднее! – После того как она дала деру с места происшествия, у меня пропало всякое желание щадить ее нежные чувства. – Он же твой любовник, а не мой.

Инга обиженно засопела и насупилась.

– Ну раз так… А может, это ты его убила? Ведь, когда я уходила, он был жив-здоров!

– Ну ты и змея! – поразилась я, а про себя подумала, что в наглом Ингином заявлении есть определенный резон. Как там говорят в закрученных американских детективах: мое слово против твоего? Применительно к нашему случаю, Ингино против моего. Интересно, что на это скажет добрый опер, которого я, кажется, уже поминала всуе?

Не знаю, сколько мы стояли, уставившись друг на дружку, и молчали. Я взвешивала свои шансы, Инга – свои. Первой заговорила Инга.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Не знаю, – честно призналась я. – Раньше знала, а теперь не знаю. Раньше я думала, что мы подруги и можем доверять друг другу, но после того, что ты сказала…

– А что я сказала? – взвилась Инга. – Ты первая начала. Заявила, что я его убила, а я его не убивала!

– Я тоже! – Слезы обиды готовы были брызнуть из моих глаз. – Зачем бы я его убила, если его совершенно не знала? Никогда не видела вообще!

– А я о чем? – подхватила Инга. – Я и пытаюсь тебе объяснить, что мы с тобой в одном положении – дурацком! Нужно эту проблему решать, а не обмениваться обвинениями.

Ингины речи показались мне вполне здравыми, и я немного успокоилась.

– Хорошо, будем решать. У меня только один вариант: вызываем милицию и рассказываем все, как есть. Только заранее договариваемся: никто из нас не пытается выплыть в одиночку, топя другую.

– Милицию? – Инга закашлялась. – Да ты с ума сошла! Только не это! Во-первых, им только попадись, а во-вторых, об Ованесе ты подумала? Да если он узнает, он сразу меня бросит!

Она спрашивает, подумала ли я о ее благоверном. Мне это нравится! А чего бы ей самой о нем не подумать, прежде чем цеплять посторонних мужиков?

– Подумаешь, бросит, – скривилась я, – невелика потеря! И потом, бросит он тебя или нет, труп – это очень серьезно, и без милиции здесь не обойтись.

Инга совсем поникла:

– Если бы только бросил. Знаешь, что он может сделать? Кинет ментам тыщу-другую баксов и попросит, чтобы они закатали меня на полную катушку. В отместку Думаешь, они ему откажут?

– Сама виновата! – не удержалась я от соблазна прочитать ей небольшую нотацию. Тоже мне, нашла время! – Сначала вышла замуж за такого козла, а потом стала наставлять ему рога, как будто у него своих мало. Думала, он у тебя в оленя превратится?

– Давай-давай, остри, если хочется, – со смиренным вздохом отозвалась Инга, – если тебе от этого легче.

Я сразу заткнулась. Инга была права: легче мне не становилось. Да уж, сейчас не до шуточек. Нужно срочно что-то решать.

– Ладно, извини, – буркнула я, – лучше будем договариваться, что отвечать оперу, который сюда заявится. Чтобы у него, не дай бог, не возникло никаких сомнений на наш счет. А то такая кислая история получается, просто ужас. Одна подружка приводит к другой своего любовника, та задает его мертвым в постели. Обе клянутся-божатся, что не убивали, но кто же тогда его убил? Карлсон, который живет на крыше? Хорошо еще, если они быстро проверят личность твоего дружка и докопаются до каких-нибудь разборок на коммерческой почве… Кто он, кстати, твой красавчик, чем занимался?

– А я почем знаю? – невозмутимо ответила Инга. – Все, что мне известно, это то, что его зовут Юрис и что он здорово тра… В смысле, отличный любовник.

– Что? – Я не поверила своим ушам. – Юрис – это все?! Ты даже не знаешь его фамилии?

– А на кой черт мне его фамилия, спрашивается? Чтобы заниматься тем, чем мы тут занимались, и имени достаточно. А при большом желании и без него можно обойтись.

Незамысловатые Ингины слова возымели на меня действие, сравнимое с электрическим разрядом вольт эдак в триста восемьдесят. Я конвульсивно дернулась и прикусила себе язык до крови. Во рту сразу стало солоно, как от селедки. Выходит, Инга таскала на мою законную жилплощадь невесть кого, укладывала этого невесть кого в мою постель, нимало не заботясь о моей репутации! А у меня, между прочим, сын-подросток, и работаю я не в колбасной лавке, а в газете. С другой стороны, я ведь догадывалась, зачем Инге ключи от моей квартиры, да что там догадывалась – знала наверняка. Так что смешно теперь корчить из себя святую невинность. И все же, все же именно в моей постели, а не в Ингиной лежит труп полового гиганта с прибалтийским именем Юрис. По-моему, это нечестно.

– Влипли! – это первое, что я произнесла, обретя наконец дар речи и тут же потеряв его вновь уже по другой причине. Мне нечего было сказать. Инге, впрочем, тоже. Мы опять растерянно молчали, а в нескольких метрах от нас остывало тело Ингиного любовника.

Потом Инга все-таки заговорила, сбивчиво и торопливо, будто ее собаки за ляжки хватали:

– Да я… Я никогда у них даже имени не спрашивала. Договаривались: он – Адам, я – Ева… Потому что все было, ну, на один раз… Это я сама так решила, чтобы без всяких там заморочек… Деловой подход: в губы не целуемся, наличие презерватива обязательно и не обсуждается… Господи, да они мне все на одно лицо были, только с этим, Юрисом, чуть по-другому получилось. Не подумай только, что я на него запала, говорю тебе, по части техники этого дела он был настоящий виртуоз. Поэтому-то я и пренебрегла железным правилом: один раз – и адью, и вот что из этого вышло.

Инга виновато посмотрела на меня, словно искала сочувствия. Вот, дескать, какая незадача. А сочувствовать надо было мне, ибо, как выяснилось, здесь у меня целый мужской гарем перебывал. Не хватало еще, чтобы на меня, кроме подозрения в убийстве, еще и статью за содержание притона навесили!

А Инга продолжала давить меня своей убийственной откровенностью с методичностью гусеничного трактора:

– …Все они ничего для меня не значили, ровным счетом ничего… Я их использовала по основному назначению и тут же выбрасывала из головы. Забывала на веки веков… Зря я только тебя в это дело втянула. Но в машине так неудобно, сама понимаешь… Но ты не беспокойся, простыни я всегда меняла, с этим у меня железно…

Ну и как вам такая «правда-матка»?

– Спасибо, утешила. – Это все, что я смогла выжать в ответ.

– Ой, ты что такая бледная? – испугалась Инга.

– Что-то мне нехорошо, – пожаловалась я. – Принеси-ка мне воды.

Инга сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды. Услужливо поднесла его к моему рту, как будто я была умирающей, испускающей дух на смертном одре, и зашептала прямо мне в ухо:

– Танюха, мы должны от него избавиться. Сама посуди, зачем нам отвечать за то, чего мы не делали? И потом… Разве ему не все равно, где его найдут: в твоей постели или где-нибудь еще?

– Говори яснее, – потребовала я и отняла у Инги стакан. Сиделка из нее получилась аховая, всю блузку мне водой залила.

Инга придвинулась ко мне еще ближе и затараторила:

– Тело нужно вынести из квартиры и отвезти куда-нибудь подальше. Таким образом мы избавим себя от лишних неприятностей, а милицию – от бестолковых свидетелей. Много ли от нас толку, когда мы ничего о нем не знаем! Да мы не свидетели, а пустое место. Стоит ли рисковать понапрасну?

– Ты так думаешь? – переспросила я. В определенной логике Инге трудно было отказать. Поскольку свидетели из нас и в самом деле никакие, то у оперов, которые сюда заявятся, будет большой соблазн переквалифицировать нас в подозреваемых.

– Конечно, конечно, – без устали ковала горячее железо Инга, – это единственно возможный способ избежать серьезных неприятностей. Пойми ты, иначе нас просто затаскают. Меня бросит Ованес, тебя окружат сплетни. Вспомни наконец, что каникулы у Петьки рано или поздно кончатся, и куда он вернется?

Поскольку Петька – это мой пунктик, как и у всякой нормальной матери, то я заткнула уши и заорала:

– Хватит!

Я взяла тайм-аут, чтобы все взвесить, что было очень даже нелегко в такой накаленной обстановке, в каких-то двух шагах от трупа. Через пять минут я спросила:

– Как мы это сделаем?

– Н-ну как… – Инга стушевалась. – Я еще точно не знаю. Нужно подумать. Так-так… А знаешь что?.. Давай я смотаюсь к трем вокзалам и сагитирую там парочку бомжей. Они его и вынесут. Да за сто баксов они что угодно сделают!

– Ну ты молодец! – похвалила я Ингу с кислой улыбочкой. – Вынесут. Да что он, стол, что ли? Или диван? Всякие дела у нас творятся, конечно, но просто так с трупами под мышкой среди бела дня пока не прогуливаются.

– Ну тогда завернем его в ковер. А что? Пошли люди ковер выбить, что здесь такого? – не унималась Инга. – И потом, какой же сейчас белый день? Сейчас поздний вечер, а еще, – она выглянула в окно, – того и гляди дождь пойдет, самое время для таких дел. – Можно подумать, что всю предыдущую жизнь она только тем и занималась, что избавлялась от трупов.

– Ну уж нет, никаких ковров, – запротестовала я, – это еще подозрительнее! Кто выбивает ковры ночью, да еще и под дождем? И никаких бомжей с вокзалов. Не хватало нам лишних свидетелей!

– Да, свидетели нам и впрямь ни к чему, – вынуждена была согласиться Инга. – Но что же нам тогда, самим его тащить, что ли? Такого-то буйвола! Пупок развяжется.

– Сама такого упитанного выбрала, – ехидно напомнила я. – А выбрала бы дистрофика – не надрывалась бы!

– Да ну тебя… – обиженно поджала губы Инга. – Можно подумать, я собиралась его на горбу таскать…

– Не собиралась, а придется! – Я была так зла на Ингу, что придушила бы ее собственными руками. Только вот лишний труп мне ни к чему. – Ты придумала свой конгениальный план, ты его и осуществляй, а я, так и быть, на подхвате побуду. Кстати, ты его так и потащишь голым? – ехидно поинтересовалась я.

– Нет, почему же… Мы его вначале оденем, – как-то неуверенно сказала Инга.

– Ты его оденешь, – поправила я. – Как-никак раздевался он для тебя, а не для меня.

– Ты опять? – взвизгнула Инга. – Ну хорошо, хорошо, тогда с ним и оставайся, а я уйду. Отлично, она еще меня и шантажирует! Не знаю, чем бы все кончилось, если бы Инга не пошла на попятную:

– Никуда я не уйду, не бойся. Но ты тоже хороша. Пойми, я его сама не одену, просто-напросто сил не хватит. Его же надо поднимать, переворачивать, а он не манекен, не из пластмассы…

Господи, до чего мы докатились: сравниваем труп с манекеном! Просто верх цинизма! А с другой стороны, Инга и в самом деле не справится без моей помощи. И тогда мертвый Юрис останется в моей постели. Да, небогатый же у меня выбор!

– Хорошо, – произнесла я через силу, – будем одевать его вместе. – И уточнила:

– Он хотя бы в трусах, надеюсь?

– Может, и в трусах, а может, и нет, – уклончиво ответила Инга и добавила:

– Какая разница, он же все равно мертвый!

Да, ему-то, может, и без разницы, а вот мне – нет.

– Ну пошли же, пошли, – поторопила меня Инга, – нужно же что-то делать! И побыстрей. А то Ованес беситься начнет, если я сильно задержусь!

Ага, очень мило! Избавимся от трупа в рекордно короткие сроки. Тогда, может, порубим этого Юриса на мелкие кусочки и спустим в канализацию?

– Да у него из одежды только джинсы да майка, – подбодрила меня Инга, а сама здорово побледнела. Тоже ведь не железобетонная.,

Глава 4

– Ну пошли, – позвала Инга и открыла дверь спальни.

– Что-то не хочется, – вздохнула я.

– Ага, тебе только собачиться хочется, – упрекнула меня Инга.

– И собачиться не хочется. Хочется бежать куда глаза глядят, – призналась я.

– Ну и беги, а он пусть здесь остается. – Инга снова захлопнула дверь и демонстративно шлепнула ладонью о ладонь: мол, умываю руки.

– Черт с тобой, – вяло сказала я и предупредила:

– В случае чего нашатырь у меня в аптечке на кухне.

Голый Юрис по-прежнему лежал на моей постели (а куда бы он делся, спрашивается?), лежал и смотрел невидящими глазами в потолок, давно, но безответно вопиющий о ремонте.

Мне сразу стало дурно. Я остановилась в трех шагах от кровати не в силах перебороть страх и отвращение, а Инга потопталась-потопталась и направилась прямо к своему мертвому любовнику. Брезгливо, двумя пальчиками потянула на себя край простыни и объявила:

– На твое счастье, он в трусах.

Столь же брезгливо она подняла с полу черные джинсы, бросила их на кровать рядом с мертвецом и обернулась ко мне:

– Что стоишь как вкопанная? Давай присоединяйся.

– Спасибо за приглашение. – Я нехотя сдвинулась с места и пошла к кровати, медленно, как робот-трансформер.

– Так, ты натягиваешь левую штанину, я – правую, – деловито распорядилась Инга, как будто у нас семейный подряд какой-нибудь. Вот это самообладание!

– Быстрей, шевелись! – Инга целиком и полностью захватила инициативу, да я и не возражала, если честно. – Ну что ты возишься, скорее!

Я пыхтела, сцепив зубы и зажмурив глаза, чтобы не смотреть на покойника. В отличие от Инги, не скупившейся на комментарии:

– Что ты копаешься! Мы его так до утра не оденем. Да не дергай ты, не дергай, ты ему так ногу оторвешь!

Майку мы натягивали аналогично, то бишь Инге досталась правая рука, мне – левая. Я осмелилась посмотреть на Юриса вблизи и решила, что его, скорее всего, застрелили во сне. Наверное, он даже не увидел своего убийцу. Впрочем, глаза-то у него как раз были открыты, и теперь, после того как мы его изрядно измучили одеванием, он смотрел прямо на нас с Ингой. И вроде бы даже с укоризной.

– Смотрит! – заорала я и выпустила Юрисову руку.

– Что ты выдумываешь! – не поверила Инга, однако по моему примеру отскочила от кровати.

Юрис лежал как лежал – ни вздоха, ни шевеления.

– Ты думаешь, его застрелили? – спросила я Ингу шепотом, словно он мог нас подслушать.

– Наверное, – неуверенно отозвалась Инга. – По крайней мере я ничего не заметила, кроме дырки в голове. – Она отдышалась и снова начала понукать меня:

– Ладно, хватит прохлаждаться, время не терпит.

Инга самостоятельно, без какой-либо моей помощи надела на Юриса ботинки. Я же только блуждала глазами по сторонам, пребывая в состоянии, близком к обморочному, пока не заметила висящий на приоткрытой дверце платяного шкафа пиджак.

– Смотри, у него еще и пиджак!

– Тащи его сюда! – распорядилась Инга. Я послушно все той заторможенной походкой робота проследовала к шкафу, выполнила Ингино указание и безвольно застыла в ногах у Юриса, как надгробное изваяние. А Инга продолжала суетиться и сыпать распоряжениями направо и налево, только успевай шевелиться. Никогда ее такой не видела! Впрочем, с тех пор как она вышла замуж за Покемона, мы так редко встречались, что я могла и не заметить произошедших в ней перемен. А все из-за Ингиного муженька опять же. Он меня просто на дух не выносит. Разумеется, я плачу ему той же монетой, вернее, стала платить, обнаружив такое пренебрежение к себе. А поначалу-то я к нему относилась, как три к двум, то бишь никак.

– Где ты там застряла! – снова прикрикнула на меня Инга. – Прямо сонная муха какая-то!

А у меня просто сил не было, и все! Я чувствовала себя рыбой, которую стукнули головой об стол, прежде чем начать чистить с хвоста.

Наконец мы обрядили мертвого Юриса, и обе, не сговариваясь, рухнули на пол.

– У-уф… – простонала Инга, – устала как собака, а ведь его еще и тащить надо.

Я же с тоской посмотрела в чернильную синь за окном. Конечно, Юрис тяжелый и громоздкий, как диван-кровать в разложенном виде, но не это самое страшное. У меня все еще не укладывалось в голове, как мы потащим его по лестнице, как загрузим в Ингину машину… Страшный сон, да и только – разбудите меня, граждане!

Внезапно напряженную тишину нарушал расхожий мотивчик, донесшийся из прихожей.

– Мой сотовый! – первой сообразила Инга, вскочила и полетела на настойчивый зов, оставив меня наедине с мертвым Юрисом, теперь уже одетым от и до. Привыкла я к нему, что ли, но прежнего панического страха уже не испытывала. Скорее что-то вроде сочувствия, ведь еще недавно он был здоровым и крепким парнем, интересным блондином, способным соблазнить не одну красотку, а теперь стал всего лишь телом, от которого мы с Ингой стремились поскорее избавиться во что бы то ни стало.

– …Да-да, скоро приеду, – стрекотала за дверью Инга. Похоже, со своим разлюбезным Покемоном объяснялась. – Я у Тани, у Тани… Как у какой? У Чижовой! Помнишь, она у нас на свадьбе была? Ну, черненькая такая, невысокая…

Ну и мерзавец же этот Покемон: прикидывается, что не знает меня. Как бы не так, я уверена, что он меня сразу запомнил, одного взгляда хватило. Бьюсь об заклад, что при первой же нашей встрече он допетрил, чем я ему опасна – своим влиянием на Ингу, – а потому и запретил ей со мною видеться. Не впрямую, конечно. Просто заявил Инге, что у замужней женщины не бывает подруг. А какие у нее подруги, кроме меня?

Минут через пять Инга вернулась. Деловитая и сосредоточенная.

– Все, пора, – заторопилась она, – а то меня уже Ованес разыскивает. Говорит, гости могут не правильно понять…

– Не правильно понять? Это точно! – Я начала вдруг дико хохотать, попутно соображая, что у меня банальная истерика.

– Сейчас-сейчас… – пообещала мне непонятно что Инга и исчезла. Исчезла ненадолго, а материализовалась с каким-то пузырьком в руках. Почему-то зубами выдрала из него пробку и сунула мне его под нос, приговаривая:

– Дыши, дыши…

Я вдохнула, а выдохнуть не смогла.

– Что это за дрянь? – заорала я на Ингу, еле переведя дух.

– Нашатырный спирт. Ты же сама сказала, что если тебе станет дурно…

– Вот именно, дурно, а мне не дурно. – Не хватало еще сказать: мне хорошо, мне просто замечательно.

– Ну, раз тебе не дурно, – закрыла вопрос Инга, – помоги мне стащить его с кровати. Нужно быстро от него избавляться, быстро, быстро! – Она первой потянула Юриса за рукав. – Черт, тяжелый как колода. Ну что ты стоишь? – это уже мне. – Хватай его с другой стороны! Давай так: я держу его за плечи, а ты за ноги.

Я повиновалась Инге как загипнотизированная, не испытывая ни малейшего желания, но не в силах и сопротивляться. Против воли, одним словом. Мы кое-как стянули Юриса с кровати, после чего Инга первая заойкала и схватилась за поясницу:

– Это какой-то кошмар! Так мы его не допрем, сами рядом трупами ляжем! Так… – Она задумалась, привычным движением уверенной в собственной неотразимости женщины взъерошила свою густую каштановую гриву. – Нужно положить его на покрывало и волоком, волоком…

Я, по-прежнему пребывая в состоянии полугипнотического транса, сунулась в платяной шкаф и бросила Инге большое махровое покрывало, все в резвящихся в пенистых волнах дельфинах, купленное лет десять назад специально для поездки в Анапу, так и не состоявшейся по причине моей незапланированной беременности Петькой.

– Пойдет?

Инга придирчиво проверила махровую ткань и одобрила:

– Крепкое. Годится.

Волочить Юриса на покрывале было не в пример легче. Особенно по паркету, прямо как по маслу. И минуты не прошло, как мы со своей страшной поклажей были уже в прихожей. Инга бросила свой конец покрывала и кинулась открывать входную дверь.

Только тут я пришла в себя:

– Ты куда?

Инга тоже выразила полнейшее недоумение:

– Как куда? Нам же его еще вниз спустить надо. Не подгоню же я тебе тачку прямо на пятый этаж!

– Да еще двенадцати нет! Люди еще не спят!

– Зато лифт работает! – возразила Инга. – И потом… спят или не спят – это дело десятое. Лишь бы по лестнице не шлялись и в подъезде не торчали, а сидели бы в своих квартирах. А они таки в них сидят, учитывая, какой ливень хлещет. Выглянь-ка в окошко…

– Дам тебе горошку… – передразнила я и прошлепала к окну.

Кстати, насчет ливня она оказалась права. Странно, что я сама не заметила, как он начался. А может, и не странно, учитывая сложившуюся обстановку.

– Действительно, ливень. И все равно, нельзя его так сразу тащить, какой-нибудь случайный прохожий может пережидать дождь внизу. – А что, такая вероятность не исключалась, домофон-то у нас уже два дня как в очередной раз сломался.

– Ладно. – Инга не стала упрямиться и вняла моим вполне разумным доводам. – Сбегаю вниз, посмотрю.

Я прикрыла лицо Юриса покрывалом и стала ждать Ингиного возвращения, тревожно прислушиваясь. На лестнице было тихо, только этажом выше у кого-то негромко играла музыка.

Инга вернулась чуть запыхавшаяся, с бисеринками дождя на лице и в волосах.

– Все осмотрела, даже из подъезда высунулась – ни одной живой души. Там такой дождина, в двух шагах ничего не видно, слона можно провести, никто не заметит.

– Да по мне, так лучше слона, чем этого… – покосилась я на мертвого Ингиного полюбовника, занявшего всю мою прихожую.

– Уж что есть, – буркнула Инга и снова начала подгонять меня:

– Раз-два, взяли, а то дождь, не дай бог, кончится.

– Взяли, взяли, – уныло пробормотала я и намотала на руку край покрывала. И тут как громыхнет, я даже присела от ужаса. – Это что?

– Что-что, гром, что же еще? Говорю тебе, там самый настоящий тропический ливень. – Инга изо всех сил дернула покрывало, умудрившись сдвинуть с места и меня, и мертвого Юриса одновременно.

До лифта мы добрались без приключений, втащили тело в кабину и попытались прислонить к стене, поскольку положить его не представлялось возможным из-за тесноты. У нас произошла небольшая размолвка. Инга предлагала мне сопроводить мертвеца в лифте, в то время как она подгонит машину максимально близко к подъезду. Я не соглашалась, твердя свое:

– Поедем вместе.

– Так мы время потеряем! – горячилась Инга. – И потом, тогда тебе придется остаться с ним в подъезде.

Разумеется, такой вариант меня тоже не устраивал, поскольку и в первом, и во втором случае меня подстерегало гораздо больше опасностей, чем Ингу. При том, что именно Инга, а не я спала с белокурым Юрисом до того, как он стал покойником. В итоге мы сошлись на компромиссном решении: пусть мертвец спускается в одиночку, а мы нажмем на кнопку первого этажа, быстро сбежим по лестнице и встретим его уже внизу.

Мы так и поступили. Отправили Юриса на лифте, а сами со всех ног понеслись по лестнице, шумно дыша и наступая друг дружке на пятки. А потом случилось нечто такое… Короче, у меня возникла полная иллюзия, будто я лечу в бездну, а это всего лишь свет погас. Не удержавшись, я свалилась на Ингу, та, в свою очередь, кубарем покатилась по ступенькам, я – за ней. Хорошо еще, что нам оставался последний пролет, а то бы мы точно руки-ноги переломали.

– Какого черта! – завозилась в кромешной темноте Инга. – Кто выключил свет?

– А я откуда знаю! – Я потирала ушибленное бедро.

А где-то совсем рядом как шандарахнет! И еще сверкнула молния, ослепительная, как перед концом света. А вслед за этим и кое-что похуже – где-то совсем рядом зазвенело стекло.

– Окно разбилось… Да это буря самая настоящая! – подала голос невидимая Инга.

– Ага, самая подходящая погодка для таких дел, – мстительно напомнила я ей и забеспокоилась:

– А тебе не кажется, что лифта не слышно?

Инга замерла в темноте, а потом произнесла растерянно:

– И правда не слышно…

– Электричество из-за грозы вырубилось! – дошло до меня. – Лифт застрял!