Текст книги "Невезуха на все сто"

Глава 7

А вдруг труп извлекли раньше, когда я еще спала? Провели все полагающиеся в таких случаях процедуры и отбыли на Петровку? Но ведь лифт же не работал! Не работал! А пока он висел между этажами, никто не мог знать о покойнике. Господи, да как же это? Такое впечатление, что его и не было вовсе… Но ведь он был, был, я сама его видела вот этими самыми глазами! Нет, так недолго и в уме повредиться, вот что я вам скажу! Нужно самой во всем убедиться, немедленно! Я вызвала лифт, едва успевший доставить вниз племянника Отто, с твердым намерением тщательно обследовать кабинку. Там могли остаться какие-нибудь следы, например, капли крови.

Нажала на кнопку негнущимся пальцем, и лифт гостеприимно распахнул передо мной грязные, залапанные двери, я и до трех досчитать не успела. Я затрепетала и чуть не рухнула замертво, но войти в кабину не осмелилась. Силы меня покинули. Лифт немного подождал из приличия, а затем преспокойненько пополз вниз, а я все стояла и тупо пялилась на изображение мужского полового органа, старательно накарябанное на стене чьей-то неутомимой рукой с помощью гвоздя. В таком положении я пребывала довольно долго, и все это время трудяга-лифт исправно скользил то вверх, то вниз, наводя на меня священный ужас.

Наконец я нашла в себе силы и оторвала взгляд от настенной живописи. Последние, совсем уже жалкие остатки самообладания ушли у меня на то, чтобы спуститься на первый этаж, где все было так же, как и вчера, когда я возвращалась домой с авоськами, мурлыча себе под нос песенку про жаркие испанские объятия. Ничего, что бы напоминало о трупе! Бестолково поторчав посреди небольшого, провонявшего кошками холла, я снова вызвала лифт. И он снова подъехал. После секундного колебания я таки шагнула в кабину и, согнувшись в три погибели, стала изучать ее стены и пол. Крови не было.

– Чего, опять не работает? – прокашлялся кто-то за моей спиной.

Я медленно-медленно обернулась и увидела Кипарисовну, крупную мужеподобную тетку с толстыми слоновьими ногами. Эта Кипарисовна работает в нашем доме дворничихой и уборщицей одновременно, а еще ее запросто можно позвать на помощь, если вам приспичит сделать у себя генеральную уборку или небольшой ремонт своими силами. В таких случаях Кипарисовна незаменима и берет недорого. В доме нашем она появилась около года назад, местная жилищная контора за особое усердие выделила ей служебную однокомнатную квартиру на первом этаже. Говорят, она беженка из Абхазии, и имя у нее совершенно непроизносимое, впрочем, также, как и отчество. Потому-то с чьей-то легкой руки к ней и приклеилось прозвище Кипарисовна. И она на него охотно отзывается.

– Не работает, спрашиваю?.. – снова спросила Кипарисовна, продолжая обозревать мою торчащую из лифта задницу.

– Да вот вчера пуговицу от блузки потеряла, – пробормотала я дрожащим голосом.

– А какая она из себя? – заинтересовалась участливая Кипарисовна.

– Да такая, такая… – Без предварительной подготовки я вру малоубедительно. – Такая розовая с позолотой… И… и там еще в центре перламутровый камешек, а по краям блестящий ободочек… – Кажется, я увлеклась.

– Красивая, – уважительно оценила мою неуемную фантазию Кипарисовна и склонила голову набок, в задумчивости опершись на швабру. – Нет, такой не было.

– А какая была? – Я быстро провела языком по пересохшим от волнения губам.

– А никакой не было, – махнула рукой Кипарисовна, – воды много было после грозы, весь подъезд залило.

– Весь подъезд? – повторила я как завороженная.

– Ну да, ночью вон что творилось. Окно-то разбилось, вот вся вода сюда и полилась, – терпеливо, как маленькой, объяснила мне Кипарисовна.

– Я крепко спала, ничего не слышала, – сказала я, старательно поддерживая разговор. Кипарисовна не могла не знать о трупе.

– Не слышала, надо же! – удивилась Кипарисовна. – Тут так грохотало, я думала, светопреставление началось. И света не было, лифт вот только что заработал…

– Только что… – прошептала я и прикусила нижнюю губу, чтобы не заорать во всю глотку: а труп? Куда делся труп?

А Кипарисовна подхватила свою шабру.

– Ну, мне еще во дворе мести, там листьев видимо-невидимо. Но это еще что, вон возле соседнего дома два дерева свалило. А одно прямо на подъезд, ну на козырек, никто выйти не может, до сих пор пилят…

С этими словами Кипарисовна удалилась, оставив меня в состоянии тихой паники. Почему она ничего не сказала о найденном в лифте мертвеце? О сваленных в соседнем дворе деревьях вон сколько наговорила, а о трупе – ничегошеньки. Может, с нее подписку какую-нибудь взяли? О неразглашении? Сомневаюсь… Да что же тут такое творится? Хоть бери и звони в местный околоток: «Извините, пожалуйста, а вы трупа в лифте не находили?» Да куда он в конце концов делся, сквозь землю провалился, что ли?

Вихрем взлетев к себе на пятый этаж (от привычки пользоваться лифтом я, кажется, надолго избавилась), я бросилась к телефону и набрала номер Ингиного мобильного. Сонный Ингин голос возник в трубке примерно после восьмого гудка, я специально их считала, чтобы хоть немного успокоиться.

– Ну что там еще? – недовольно проворчала Инга. Можно подумать, что она уже обо всем забыла.

– Немедленно приезжай! – взвизгнула я.

– А попозже нельзя? – начала торговаться Инга.

– Попозже нельзя, – отрезала я и добавила зловещим тоном:

– Учти, я не собираюсь расхлебывать эту кашу в одиночку!

– Да еду я, еду, – с сердцем сказала Инга и отключилась.

– Вот-вот, пошевеливайся, пошевеливайся давай… – Я бросила трубку на рычаги и заметалась по квартире, обуреваемая непреодолимой жаждой деятельности, любой, неважно какой. Чувство было такое, что где-то внутри меня тикает часовой механизм, готовый сработать в любую минуту. В результате я опять перемыла полы и в комнатах, и на кухне и распахнула окна, устроив такой сквозняк, что по квартире полетели Петькины тетрадки с двойками. Потом вынесла мусор и перечистила всю обувь. А когда Инга наконец изволила заявиться, я уже разбирала многолетнюю свалку на лоджии.

– Генеральная уборка? – осведомилась она и громко зевнула. Судя по отсутствию косметики на ее лице, собиралась она в спешке.

– Наконец-то! – Я кинулась закрывать окна, чтобы наш разговор никто не подслушал.

Инга ходила за мной, поминутно зевая и охая. Явно давила на жалость. Как же, как же, я ведь подняла нашу принцессу из теплой постельки чуть ли не с петухами.

– Я даже не позавтракала, – наконец пожаловалась она. – Может, сначала перекусим? Неужели ей кусок в рот полезет? Я была непреклонна:

– Нет, сначала все обсудим!

– Ну хорошо, давай обсудим, – кивнула Инга обреченно и взгромоздилась с ногами на Петькин диванчик.

Я же, не в силах остановиться, все еще по инерции металась по комнате с тряпкой, коршуном бросаясь на немногочисленные предметы нашего с Петькой скудного интерьера, дабы вытереть умозрительную пыль.

– Короче, так… Тут такое творится… Я ничего не понимаю, ничего! Такое впечатление, что его и не было в лифте… Дворничиха и та ничего не знает! Я пытаюсь понять и не могу! Скажи, как такое может быть? Мы же с тобой оставили его в лифте? Ведь так? Значит, его должны были найти утром?.. Но у меня почему-то такое ощущение, что его не нашли… Скажи, так может быть? – Я остановилась и посмотрела на Ингу, которая подозрительно долго молчала. – Ты что молчишь?

– Я с тобой полностью согласна… – невнятно пробормотала Инга и зачмокала губами, как ребенок во сне.

Издевается она, что ли? Хуже, она не издевается, она спит!

– Эй! – Я подлетела к диванчику и огрела Ингу пыльной тряпкой. – Проснись!

Инга открыла красные, как у кролика, глаза.

– Я слушаю, слушаю… Так бы и убила ее!

– Хватит дрыхнуть, идиотка! С трупом происходит что-то непонятное!

Ингин взгляд стал более-менее осмысленным.

– Что с ним происходит?

– А то, что в лифте его нет, но шума никакого не было. В доме никакого переполоха, понятно тебе? Лифт заработал около часа назад, я сама бегала проверять… Там пусто!

– И все? – заморгала красными глазами Инга.

– А тебе мало? – До чего же я ее ненавидела в эту минуту! – Труп пропал, ты понимаешь это?

– Понимаю, – Инга клюнула носом и растянула губы в придурковатой улыбочке, – я понимаю, труп пропал…

Пришлось мне ее снова огреть тряпкой, на этот раз с большим эффектом.

– Да что ты дерешься! – заверещала Инга. – Еще и тряпкой какой-то! Убери, сейчас же убери ее от меня!

– А ты не спи! – огрызнулась я. – Лучше соображай, куда мог деться труп.

– Так его, наверное, милиция забрала, – заявила эта заспанная идиотка. Каким она местом слушала, спрашивается? Наверное, тем, что у нее все время чешется.

– Ты можешь себе представить, чтобы милиция увезла труп так, что никто и не заметил? – зашипела я на нее. – Даже уборщица, которая после грозы все утро вычерпывала воду в подъезде!

Инга наморщила лоб и сказала:

– Не могу – Тогда придумай этому какое-нибудь разумное объяснение, – потребовала я.

– Сейчас, – пообещала Инга и предприняла очередную попытку заснуть на Петькином диванчике, которую я вовремя пресекла, встряхнув ее за плечи. – Так-так, может, его и не нашли?

– Кого? – Она хоть понимает, о чем речь, интересно?

– Ну, труп… Раз шума не было, значит, его не нашли. По-моему, это логично.

– Не нашли, – повторила я с тяжким вздохом. – Допустим. И куда же он, по-твоему, делся? Сам ушел?

– А что? – Инге эта версия показалась правдоподобной. – Вдруг он не был убит, а всего лишь ранен, а в лифте очнулся и… Ну и так далее…

– Труп? Очнулся? – Меня даже зашатало. – Ты хоть соображаешь, что говоришь? Как он мог очнуться со сквозной дыркой в голове?

Инга сразу заскучала:

– Ну, ты спрашиваешь – я отвечаю. Чего ты еще от меня хочешь? Я же тебе не экстрасенс какой-нибудь!

Это уж точно. Я бросила тряпку на пол и села на диван рядом с Ингой.

– Ничего не понимаю. Просто голова пухнет…

– Ну успокойся, успокойся, – Инга обняла меня за плечи, – чего ты паникуешь раньше времени? Ничего ведь не случилось! Давай рассуждать здраво.

– Давай, – с готовностью согласилась я. Еще бы я возражала!

– Скорее всего, его все-таки нашли, хотя суеты никакой, как ты говоришь, и не было. И что из этого следует? Из этого следует, что у нас нет оснований предаваться отчаянию, тем более что мы его не убивали.

– Не убивали, – отозвалась я глухим эхом.

– Вот именно. – Инга потянулась и стала дальше услаждать мой слух небылицами:

– Кто знает, может, они уже вышли на след настоящего убийцы? А вдруг, – Инга подпрыгнула на диванчике, – это и не убийство никакое?

Я вздрогнула:

– А что же это?

– А само… само… – Инга пыталась мне подсказать.

– Что – само?.. – тупо переспросила я.

– Самоубийство! – Ингина физиономия стала торжественной, как у служащей загса, с дежурной патетикой объявляющей мужем и женой очередных счастливчиков.

– Как это? – Я почувствовала, как моя правая бровь поползла вверх, в то время как левая оставалась на своем законном месте.

– Ну как-как? Взял и застрелился! – Инга была довольна собой и недовольна мной. По причине моей тупости, так надо полагать.

– А где же тогда пистолет? Пистолета-то нет! – Я безжалостно разрушила стройную Ингину теорию.

Инга все еще продолжала цепляться за нее двумя руками:

– А-а-а… Вдруг пистолет у него в пиджаке? Мы же его карманы не проверяли!

– Ну ты молодец, здорово придумала! – Меня обуял приступ истерического веселья. – Теперь мне все понятно. Сначала он выстрелил себе в висок, потом положил пистолет в карман пиджака и уже только после этого разделся до трусов, лег в мою кровать и преспокойно умер.

– Ну ты всегда все испортишь, – разочарованно протянула Инга, – ну чем тебя, спрашивается, самоубийство не устраивает?

– Почему же, устраивает, еще как устраивает. – Я вошла в раж и уже не могла остановиться без постороннего вмешательства. – Я думаю, он запросто мог и в окошко его выбросить. Я имею в виду пистолет. Тоже неплохой вариант, как ты думаешь?

– Да ладно тебе, – отмахнулась от меня Инга, – лучше бы покормила чем-нибудь, а то уже в животе бурчит.

– Анчоусов не обещаю! – Я поднялась с дивана. Как ни странно, я чувствовала себя довольно-таки бодро. Значит, наивная Ингина болтовня была не такой уж и бессмысленной, как может показаться на первый взгляд.

За неимением вышеупомянутых анчоусов, которых я ни разу в жизни в глаза не видела, я приготовила глазунью из пяти яиц, из расчета два мне, три Инге, раз уж она такая голодная. А что, блюдо калорийное и быстрое в приготовлении, два в одном, как теперь принято выражаться.

Инга, несмотря на мелкобуржуазные привычки, приобретенные в процессе жизни со своим пивным королем, вела себя вполне демократично и уплетала яичницу за милую душу. Все подмела и даже хлебной корочкой прошлась по тарелке. Я не могла похвастать таким же отменным аппетитом, ела медленно, почти не ощущая вкуса, и завидовала крепости Ингиной нервной системы. Как будто не ее любовника вчера укокошили.

А Инга, словно желая окончательно уверить меня в своей невозмутимости, управлялась уже со вторым бутербродом с колбасой, попутно разглагольствуя на отвлеченные темы:

– …Родственники, родственники, кругом одни родственники… Прямо чертова уйма! Уже ногу в квартире некуда поставить! Весь Ереван к нам переселился, честное слово. Ованесу что, он целый день в разъездах, а я с ними скоро с ума сойду. Не знаю, как до завтра дожить. Завтра они на дачу переселяются, слава тебе господи! Знаешь, я пыталась их сосчитать, но не смогла, потому что они все на одно лицо…

– Будешь знать, как за миллионеров выходить! – подковырнула я ее. – У богатых всегда много родни. – Тут я вспомнила про племянника Отто. Надо же, как быстро он у меня из головы выветрился. Вот что значит непомерный груз проблем. Еще и склероз на нервной почве схлопочешь. Сказать про него Инге или нет? А, подумаешь, какое событие, не до него сейчас, да и Инга завелась, разглагольствует на свою любимую тему социального неравенства. Ишь как убедительно выводит, прямо как на митинге:

– …Тебя послушать, так все поголовно должны быть бедными, но гордыми. А по-моему, быть богатым совсем не зазорно. А тебе пора изживать свое совковое сознание.

– Ага, у меня совковое, а у тебя какое? Твой Покемон тебя просто купил, попользуется и выбросит, когда наскучит, купит что-нибудь поновей. – Я, как всегда, клюнула на эту дешевую демагогию. Уж сколько раз обещала себе не обращать внимания.

– Ну давай, давай, – с удовольствием подначивала меня Инга. – Ты еще в пустую кастрюльку половником постучи! И когда тебе это надоест? У нас с Ованесом нормальные отношения, и если уж так разбираться, то он не такой уж плохой, может, даже чувствительный… В глубине души.

– Вот именно! – не без злорадства подхватила я. – Именно что в глубине! Так глубоко, что раскопки производить нужно. Экскаватором! И у вас с ним такие нормальные отношения, что ты спишь с кем попало!

– А ты что, полиция нравов? – оттявкнулась Инга, но глаза опустила. – Это разные веши, неужели не понятно?

– И то верно, как же я забыла. Спать – это одно, любить – это другое. Одного люблю, с другим сплю…

– Ну вот, в этом ты вся. Мисс Прописная Истина! – озлилась на меня Инга. – Никакой гибкости в тебе. Пора бы уже понять, что жизнь сложнее прописных истин. Вот, по-твоему, Ованес последняя скотина, даже не человек, а Покемон, как ты его называешь, способен на совершенно необъяснимые поступки, представь себе. Например, совсем недавно я поняла, что он совсем не такой корыстный, по крайней мере, по отношению ко мне…

– Что, шубу норковую купил? – усмехнулась я. – Учти, чего бы он тебе ни накупил, выставит в том, в чем подобрал!

– Ты так считаешь? – Инга улыбнулась загадочно, ни дать ни взять Джоконда. – А знаешь, что он мне недавно предложил? Сказал, что мы должны написать завещания: я – в его пользу, а он – в мою. Чтобы прочнее скрепить наш союз. Ну как тебе такой поворот? Скажешь, корысть? Только в чем? Ну какая ему выгода? Мне – прямая, учитывая его доходы, а ему – никакой. У меня ведь за душой ни копеечки!

Я задумалась: действительно странная история. Впрочем, если пораскинуть умишком…

– Одно из двух, – я почти молниеносно выдала Инге заключение. – Либо хочет тебя, дурочку, привязать на веки вечные, либо каким-то хитроумным способом увести доходы от налогообложения. Но, как бы там ни было, особо не обольщайся: пока он жив, завещание еще триста раз перепишет.

– Ну ладно, мне пора, – сразу засобиралась Инга. А что тут удивляться, ведь никто, включая и меня, грешную, не любит, когда правду в лицо говорят, предпочитая из позорного малодушия всякие там намеки и иносказания. – А то Ованес сегодня дома, а меня нет, а он этого не любит.

Еще бы, он такой маленький и беззащитный! Ему надо регулярно памперсы менять! А те громилы-охранники, что ходят за ним по пятам, на что?

Глава 8

– Ну нет, – запротестовала я.

– Подождешь! Мы еще один вопрос не решили.

– Какой еще вопрос? – У Инги сразу испортилось настроение.

– А такой, что мне где-то нужно жить.

– Как это?

– Очень просто. Ты Юриса не убивала, я Юриса не убивала, то, что он не самоубийца, мы уже выяснили. Делаем вывод. Какой? Да простой: в моей квартире побывал неизвестный убийца. И кто помешает ему прийти сюда во второй раз?

Кажется, до Инги все-таки дошло.

– Ну поменяй замки. Расходы я оплачу. Хочешь, квартиру поменяй.

– Как будто это так просто! – фыркнула я, а сама подумала, что это неплохая идея. Если бы еще на большую и в хорошем районе…

Видно, Инга заметила перемену в моем лице, этакую нездоровую мечтательность, потому что моментально подцепила меня на крючок:

– И правда, чего бы тебе не поменяться? Петька растет, оглянуться не успеешь, как он тебе невестку приведет, а у вас две малюсенькие комнатушки… Знаешь, а ведь я могу посодействовать… Есть у меня знакомый в одной конторе, которая очень выгодно такие дела обделывает. Не бесплатно, конечно, но это я беру на себя.

– Ты серьезно? – Я заколебалась.

– Конечно! – Инга излучала оптимизм и уверенность. – Не понимаю только, как мне это раньше на ум не пришло!

Мне хотелось сказать: «Еще бы тебе пришло, когда у тебя одни мужики на уме», но я сдержалась. Вот уж не думала, что мне так легко заткнуть рот!

И расстались мы с Ингой мирно-полюбовно, будто и не было никакого голого трупа в моей постели. Я проводила ее до двери, а потом обвела взглядом свое малогабаритное жилище, мысленно прощаясь с ним. Воображаемая трехкомнатная улучшенной планировки, можно сказать, уже стояла перед моими глазами. И мне стоило немалых усилий стряхнуть с себя это наваждение. Новая квартира еще будет или нет, а пока нужно эту хоть как-то обезопасить. Причем быстро. А как это сделать в субботу? Надо замок поменять, а где мастера найти? Есть только один способ уладить эту проблему – к Кипарисовне обратиться, у нее масса знакомых в сфере так называемых бытовых услуг.

Кипарисовна встретила меня чуть ли не с распростертыми объятиями – видно, издалека почуяла во мне клиентку. Правда, узнав, какая нужда меня привела, слегка разочаровалась – много ли получишь за замену замка? – но тем не менее обещала посодействовать.

– Забегу тут к одному по соседству. Он мой должник, если дома, то зайдет. А что с замком-то, сломался?

– Да… То есть нет. Просто я ключи потеряла.

– Ох и рассеянная!.. – укоризненно покачала головой Кипарисовна. – Все она чего-то теряет: то пуговицы, то ключи… Ладно, будет тебе мастер, беги за новым замком, пока магазины не закрылись. Ну, что застыла?

Еще бы мне не застыть, когда я увидела за ее спиной такое, такое… Не привидение, конечно, но кое-что из той же области. Мое махровое покрывало в дельфинах, свисающее с натянутой поперек кухни веревки. Уточняю, если кто не понял: поперек кухни Кипарисовны!

* * *

Через два часа в двери моей квартиры было сразу два новых замка, но спокойней мне от этого не стало. Даже еще тревожнее. Из-за покрывала. А уж я себя и так и сяк убеждала, не хуже Инги, что это простое совпадение, что таких покрывал полным-полно на бескрайних просторах СНГ, а душа знай свое: мое это покрывало – и все тут. Да, но как оно попало к Кипарисовне? А чего тут гадать, из лифта, вестимо. Тогда она точно видела труп. Или, другой вариант, труп увезли, а покрывало она уже потом подобрала.

Постойте, но почему милиционеры оставили покрывало в лифте, ведь это же первейшая улика! То ли они и впрямь такие безнадежные, какими их считает Инга, то ли не имеют никакого отношения к исчезновению мертвеца. Ну это уж какая-то запредельная чушь! Ну кому он мог еще понадобиться, кроме милиции? Не мог же он сам уйти, в конце концов! Нет, надо кончать с этими упражнениями для ума, не то у меня галлюцинации начнутся!

Я еще раз убедилась в надежности новых замков и закрыла дверь на цепочку. Затем накапала себе чуть не полстакана валерьянки, выпила залпом и еще засветло забилась на Петькин диванчик. Заснула практически моментально – в этом смысле я просто феномен какой-то, – а проснулась от душераздирающе громкого телефонного звонка. Спрыгнула с дивана и подхватила трубку, лихорадочно соображая, что сейчас: вечер или утро. На мое заспанное «да» никто не отозвался, в трубке было так тихо, будто ее подключили к открытому космосу. Я протерла глаза и посмотрела на часы: они показывали полтретьего. Ночи!

Я снова рухнула на диван с намерением отключиться еще часиков на десять-пятнадцать, но тщетно. Сначала я проклинала того придурка, что ворвался в мое призрачное спокойствие своим идиотским звонком! Потом я проклинала отечественную телефонную связь. «У них там все провода соплями склеены», – злобно бормотала я в подушку. А кончилось тем, что я решила: а звоночек-то неспроста раздался. Наверняка в нем есть нечто зловещее, тайный знак, призывающий меня готовиться к новым потрясениям.

Мне хотелось немедленно позвонить Инге, но я все-таки дотянула до восьми утра. Ровно в восемь ноль-пять с сотового Инги мне отозвалась механическая баба со своим безнадежным: «Абонент не отвечает или временно отсутствует. Попробуйте позвонить еще раз». По квартирному меня отшивали разными голосами, но одним и тем же текстом «их нет дома», после чего бросали трубку. Я даже не успевала спросить, с кем говорю. Я тихо сходила с ума до вечера, а вечером случилось еще кое-что, добившее меня окончательно. По крайней мере морально.

Если по порядку, то события развивались следующим образом. Делать я, как вы понимаете, ничего не могла, разве что время от времени безуспешно названивала Инге. Промаявшись в таком режиме весь день, к восьми вечера я буквально с ног валилась от усталости, как будто разгрузила вагон дров. Я даже перестала звонить Инге по причине навалившегося на меня холодного безразличия, граничащего с трупным окоченением. Если я о чем и мечтала, так это о том, чтобы вымотаться до последней степени и впасть в летаргию. Спать, спать… И пусть сон этот будет липким, как руки упыря, и пусть я буду барахтаться в булькающем вареве ночных кошмаров, лишь бы только это длилось бесконечно…

Наверное, я бы все-таки довела себя до такого состояния, если бы дело не испортила соседка Раиса, завалившаяся ко мне, когда я совсем утратила чувство времени. Не стану утомлять подробным описанием того, что я чувствовала, открывая дверь. Я-то была почти уверена, что это пожаловали меня арестовывать, руки у них наконец до меня дошли. Скажу только, что никакого облегчения при виде Раисы я не испытала, потому что, как я уже отмечала выше, все чувства во мне атрофировались.

Итак, я открыла дверь и с тупым удивлением уставилась на Раису:

– Ты? А который час?

– Первый, – не моргнула глазом Раиса. – Можно к тебе?

– Проходи. – В принципе я никогда не поощряла подобные Раисины визиты, но сейчас мне было все равно.

– Что, опять напился? – дежурно поинтересовалась я, имея в виду Раисиного мужа Василия, отличавшегося простотой нравов, и пошла ставить чайник на плиту.

– Урою, урою я эту скотину, – промычала мне вслед Раиса. – Сейчас же ментов вызову.

Я-то знала, что никого она не вызовет. А хорошо бы вызвала, чтобы меня загребли вместе с ее алкашом. По крайней мере веселее будет.

– Как саданул, зараза! – пыхтела за моей спиной Раиса. – А чтоб ты сдох, чтоб ты керосина нахлебался, урод!

Старый репертуар, хоть бы что-нибудь новенькое придумала для разнообразия, ведь я все уже наизусть знаю, могу с любого места за Раису продолжить. Например, сейчас она скажет: «Если бы не этот алкан, я бы горя не знала».

– И если б не этот алкан… – стала с чувством выводить Раиса.

Мне это надоело.

– Вон телефон, видишь? А номер милиции 02. Уж не знаю, загребут ли они твоего Васю на пятнадцать суток, но если хорошо попросишь – отметелят.

Раиса, разумеется, и пальцем не шевельнула, только часто дышала и смотрела на меня исподлобья.

– Скажи, почему ты нас так не любишь? – спросила вдруг она.

А вот это уже что-то новенькое. И вопрос поставлен нетрадиционно. Как бы подразумевая, что я обязана любить и Раису, и ее алкаша Василия вкупе со всем человечеством, но почему-то не люблю. Вынуждена признать, что в чем-то она права. То есть человечество я люблю, но в целом, как понятие, в широком смысле слова, а вот отдельных его представителей и, в частности, Раису и ее домашнего террориста не очень. А за что мне их любить? За то, что Василий бьет Раису не реже трех раз в неделю, не реже двух – спускает с лестницы, и столько же раз сама Раиса бегает ко мне плакаться? Заметьте, без всякого приглашения! Но объяснять Раисе, «за что я их так не люблю», у меня не было настроения, тем более что она и не настаивала.

– Чаю хочешь? – поинтересовалась я.

– Давай, – с ходу согласилась она. Не помню, чтобы она когда-нибудь отказывалась.

Через пять минут чайник на плите уже гудел как паровоз. Я поставила на стол чашки и приготовилась выслушивать Раисины жалобы на «этого козла», но она продолжала «оригинальничать», против обыкновения заговорив не о муже, а почему-то обо мне. Ох, не к добру все это, подумала я и, как выяснилось позже, оказалась права.

– Счастливая ты, Танюха. – Раиса прицелилась в меня подбитым глазом. – Живешь как у Христа за пазухой. Никто тебе не указ. Свободная женщина!

Я даже чаем поперхнулась.

– Эх, и мне бы так… И это… Любовника себе завести молодого, чтобы этому старому хрену Ваське нос утереть. Попрыгал бы тогда, к-ко-зел! – вдохновенно спускала пары Раиса. – А что, я уж совсем ни на что не гожусь? – повела она рыхлым плечом, проглядывающим сквозь дырку в халате. – Ты-то себе вон какого красавчика отхватила, а я чем хуже?

– Какого красавчика? – Я чуть с табурета не упала.

– Да не притворяйся, – ухмыльнулась Раиса, – видела я, кто к тебе ходит. Не мужик, а картинка. Прямо Густаво Бермудес!

Хоть я и без понятия, кто такой Густаво Бермудес, все же без особого труда догадалась, кого Раиса с ним сравнивала. Да покойного Ингиного прибалта!

А отлупцованная собственным «Густаво» Раиса продолжала мечтательно закатывать подбитые глазки:

– С таким бы мужиком хоть разочек… Хо-хо-хо… И где ты его только подцепила, такого сладкого?

А я молча заливалась краской и про себя крыла Ингу последними словами. «Все будет хорошо, все будет хорошо…» Как же, будет, и очень скоро. Стоит только милиционерам показать Раисе Юрисову фотку, и я пропала. Она видела, как он входил в мою квартиру, а Ингу, между прочим, не видела. Во всяком случае, о ней речи не заходит.

– И чего напыжилась? – по-своему истолковала Раиса постное выражение моего лица. – Ты баба свободная, разведенная и никому не подотчетная, можешь гулять, сколько твоей душе угодно. Имеешь право. Опять же пацанчик твой сейчас у бабки, вот и пользуйся моментом. У вас с ним как, серьезно? Или в порядке развлечения? Да ты что такая напуганная? Женатый он, что ли? – Раиса придумала объяснение моей растерянности гораздо раньше меня. Причем очень даже правдоподобное объяснение.

– Да-да, – радостно закивала я.

– Бывает… – вздохнула понимающе Раиса. – А ты как думала? Хороших мужиков быстро разбирают. Чтобы такой-то красавчик да залежался! И что, никаких перспектив?

До меня не сразу дошло, о чем речь, и Раисе пришлось расшифровать свою мысль:

– Ну, разводиться он собирается или как? Я машинально послала в рот печенье:

– М-м-м… М-мы это… не обсуждали…

– А зря, – не одобрила моего легкомыслия Раиса. – Вопрос надо сразу ставить ребром, а то привыкнет шастать туда-сюда. И там хорошо, и здесь неплохо…

Ситуацию абсурднее этой трудно даже вообразить. Глупая, многократно битая забулдыгой-мужем баба, пришедшая ко мне среди ночи поплакаться, меня же и учит жить! Читает лекцию на тему: как обустроить мою судьбу. Взяла бы для начала свою обустроила! Будто без нее не хватает «специалистов». Впрочем, она по крайней мере занимается этим на самодеятельной основе, а сколько желающих залезть к тебе в душу по локоть за твои же денежки! Карму там подкорректировать или венец безбрачия снять. И что бы вы думали? Доверчивые неудачники к ним прямо валом валят. Слава богу, что я не таковская, даром что из Виллабаджо.

А Раисе так понравилось наставлять меня на путь истинный, что я уже и не чаяла от нее избавиться. Только перед самым рассветом она вдруг спохватилась и засобиралась наконец восвояси.

– Пойду, а то мой еще заснет в коридоре на полу, как прошлый раз… А ему нельзя переохлаждаться, у него радикулит, – озабоченно приговаривала она, всовывая свои мозолистые ноги в брошенные у порога растоптанные туфли-корабли.

– Уф-ф… – , Я захлопнула за Раисой дверь и перевела дух. Подошла к телефону и набрала номер Ингиного сотового. Он по-прежнему не отвечал. Наверняка она его специально отключила. Ну погоди у меня!