Текст книги "Я твой монстр"

– Ты очень смелая. Я заметил. Да.

И он даже не попытался скрыть насмешку, которая никак не отразилась на его лице, но глаза…

– Слезь с меня! – прошипела, сжимая веера.

Легкая усмешка и еще более издевательское:

– А я и не залезал на тебя. Пока.

И он вернулся в исходное положение, стоя перед почти полулежащей мной на одном колене, а затем, не отрывая взгляда от моих глаз, очень медленно потянулся к моей ноге, приоткрытой полами распахнувшихся халатов. Нежные пальцы скользнули от колена вниз, заставив почувствовать себя внезапно чуть ли не актрисой эротического жанра, но затем рука Акихиро ухватилась за гэта и предприняла попытку избавить меня от императорской реликвии.

Попытку, потому что с клеем я слегка перестаралась, и императорская реликвия, кажется, приклеилась намертво.

Ситуация нарисовалась та еще.

* * *

Когда в дверь постучали, Адзауро-младший ржал. О нет, не вслух, более того, лицо его оставалось абсолютно серьезным, но, клянусь своей золотой медалью по спортивному обольщению, он ржал!

– Не смешно! – прошипела я, страдальчески взирая на носки, которые решили, что стать составной частью императорской реликвии – это неплохой такой карьерный рост.

– Даже не улыбнулся, – солгал Акихиро.

А на самом деле ржал он!

Оно и не удивительно – перед нами стояли императорские гэта сразу в комплекте с носками! И носки отрываться отказывались напрочь даже после того, как я использовала растворитель для клея, с помощью которого доснимала с себя сломанные в попытке отчистить реликвию накладные ногти.

– Кей, – Адзауро растянулся на моей циновке, подставив руку под голову и насмешливо глядя на меня, – расслабься. Переживут.

Главное, сам он не расслаблялся до тех пор, пока не стащил гэта с меня, и вот уже только после того, как мои ноги обрели свободу, он расслабился. А до того психовал похлеще меня, кстати.

В двери вновь постучали, и раздался осторожный голос исаку Толла:

– Младший господин, вы не можете находиться в комнате младшей госпожи, традиции предпи…

– Я в курсе, – ледяным тоном ответил ей Адзауро.

– Мы заняты! – не удержалась от возгласа и я.

За дверью вдруг воцарилось молчание, а затем прозвучало испуганное:

– Чем?

Я, сидящая уже давно только в одном халате, который запахнула, и тот держался только на честном слове, замерла, грызя ноготь в попытке счистить с него налипший клей, который не слишком хорошо подвергался удалению. Почему-то посмотрела на Акихиро, даже не знаю с чего решив, что он сейчас что-то придумает.

И он придумал!

О, он так придумал!

– Мы заняты надругательством! – громко объявил он.

И уже гораздо тише, исключительно для меня, коварно добавил:

– Надругательством над императорской реликвией. А ты что подумала?

Я что подумала? Я вообще ничего не думала, но исаку Толла ломанулась прочь по коридору, снеся один из экспонатов Фарфоровой галереи, выругавшись по данному поводу, но не остановив бег… Это ее и подвело. Где-то вдали раздался вопль, а потом «шмяк», весьма характерный для тела, сорвавшегося с лестницы Хризантем и добравшегося до первого этажа гораздо более быстрым, но в то же время и более травматичным образом.

– Твою мать! – выругалась я, прислушиваясь к происходящему и искренне надеясь, что домоправительница выжила.

– Служение – путь, требующий спокойствия и сдержанности. Оступившийся падет больно, – с самым серьезным видом выдал Адзауро, покачивая ногой и безразлично глядя в потолок.

Хотелось сказать «придурок», но я вспомнила, как он по этой самой лестнице Хризантем без труда поднял меня, и… скажем так, проявила осмотрительность.

– А ты не хотел бы выйти? – вполне даже вежливо спросила я.

– Мне и здесь хорошо, – ровно отозвался младший господин, после чего добавил: – Брось их, Кей, это забота служанок, а не твоя. Побереги ногти.

Это был хороший, но явно запоздавший совет.

Я действительно швырнула гэта, осознав всю тщетность высвобождения своих носков, и ушла в ванную подпиливать то немногое, что осталось от ногтей.

И уже в ванной до меня дошло сообщение Слепого:

«Что произошло?»

«Я завалила танец невесты», – невесело ответила ему.

И получило неожиданное:

«Нет, тебе его не дали станцевать, об этом я в курсе. Что произошло в твоей комнате?»

Я как была с пилочкой, так и застыла. В моей комнате было две камеры. Мои и, соответственно, доступные для просмотра Слепого.

«Ты потерял управление?» – спросила, затаив дыхание.

«Да. С момента, как Адзауро открыл дверь», – добил меня Слепой.

Достав визоры, подключилась к системе, активировала просмотр, и… мне лично прекрасно были доступны обе камеры, и я видела и то, как со странной загадочной полуухмылкой лежит на циновке Акихиро, и то, как открывшие дверь служанки безропотно с поклоном уносят обувь, существенно подпорченную уже рваными носками, которые, увы, до конца оторвать не удалось, а затем вновь написала Слепому:

«Что за херня?»

«Ты меня спрашиваешь?» – несколько раздраженно ответил он.

«Да, – я попеременно переключалась с одной камеры на другую, и мне были доступны все расставленные по дому. – У меня доступ есть. Учитывая, что у нас один пароль, у тебя он, соответственно, так же должен быть».

На том конце раздалось невнятное ругательство, и Слепой констатировал пренеприятнейший факт:

«У меня доступа нет».

Оригинально.

– Маари, – между тем раздалось из моей комнаты, – между прочим, я жду.

– Чего? – спросила, проверяя пароль входа в сферу наблюдения.

– К примеру, благодарности, – сообщил Адзауро.

– А-а-а, – протянула я, не понимая, что за бред – пароль тот же, соответственно, Слепой должен был все видеть так же, – ну, жди дальше. В принципе это личное дело каждого, на что ему тратить свое свободное время.

Да в чем же проблема?!

Переключилась на свою комнату – улыбка Адзауро становилась все явственнее.

– Что ты сделал с камерами? – мрачно спросила я.

Усмехнулся и произнес:

– Отвечу. Возможно. После твоих слов благодарности.

Я вышла из ванной, прислонилась плечом к дверному косяку и, продолжая подпиливать ноготки, пристально посмотрела на Адзауро.

Социопат, вполне вольготно устроившийся на подобии дневной кровати, лишь насмешливо взглянул на меня, после чего вновь уделил все свое внимание потолку. Ну да, на потолке было чисто, в отличие от пола, на котором в живописном беспорядке валялись четыре из моих пяти шелковых халатов и десять метров плотного хлопкового пояса.

– Красный тебе идет, – не глядя на меня, произнес Адзауро.

– Сильно в этом сомневаюсь, как, впрочем, и в твоей вменяемости.

И, зашвырнув пилочку обратно в ванную, я, сложив руки на груди, начала с главного:

– Это что сейчас было?

Акихиро промолчал, все так же безразлично взирая на деревянные доски потолка.

Потрясающе!

– Ты вообще осознаешь, что твое вмешательство может стать причиной моего отлучения от рода Адзауро и, как следствие, ты останешься без охраны?!

Если и существовал человек, которому было совершенно плевать на собственную безопасность, то, похоже, я имела несчастье наблюдать его сейчас.

– Это очень здорово, что ты умеешь держать лицо в состоянии даже не невозмутимости, а абсолютной бесстрастности, но, Акихиро, как твоя невеста я могу сопровождать тебя там, куда ни твоя собственная честь, ни традиции Ятори не позволят пройти ни одному из твоих телохранителей. Ты об этом не подумал?

На красиво очерченных губах идеального социопата промелькнула загадочная улыбка, и он произнес:

– Мотылек, летящий в губительное пламя, не осознает, что погибнет. Он летит на свет, считая, что в этом его долг и его призвание. Маари, ты не мотылек, тебе стоило бы быть умнее.

И все тот же бесстрастный взгляд в потолок и улыбка, едва читающаяся на идеальном лице.

– Мм-м, – протянула я, – то печальное чувство, когда говоришь с идиотом.

Взгляд темных глаз мгновенно переместился на меня. Забавно, сейчас младший Адзауро опасным не выглядел вовсе – излишне ухоженный, почти изнеженный, с заботливо подчеркнутой красотой, идеальной кожей, тонкими пальцами нежных рук. Он казался слабаком. Высоким тощим дрищом практически, но этот взгляд… Порой казалось, что в теле слабака живет что-то действительное страшное. Жуткое настолько, что мне бы не хотелось столкнуться с этим чем-то в темноте ночи, когда мое собственное зрение может подвести… Впрочем, достаточно было вспомнить, с какой легкостью, даже не изменив дыхание, младший господин протащил меня по лестнице Хризантем, чтобы осознать, что в нем страшным был не только взгляд.

– Ты побледнела, – насмешливо констатировал Акихиро.

– Нет, это просто грим на лице на тон светлее моей кожи, – солгала, не моргнув глазом.

Адзауро поднялся и сел, все так же пристально глядя на меня, видимо, чтобы не пропустить реакцию на его следующую фразу:

– Птица, попавшая в сеть, выпорхнув в клетку, на краткий миг чувствует себя свободной. Но это ошибочное впечатление.

Приподняв бровь, скептически посмотрела на идеально психованного парня и уточнила:

– У тебя пунктик на летающих существах? Сначала мотылек, теперь птичка.

Акихиро улыбнулся.

Я же решила блеснуть своими знаниями яторийских пословиц и выдала:

– В деревне, где не пролетают птицы, и летучая мышь – орел.

Улыбаться младший господин прекратил.

– Объяснить, что я имела в виду? – язвительно поинтересовалась у него.

– А ты уверена, что стоит? – задал он встречный вопрос.

Я уже мало в чем была уверена, но кое-что сообщить этому психопату явно стоило:

– Малыш, – я намеренно его оскорбила, потому как уменьшительно-ласкательным обращением это не было, – на Ятори я работаю не одна. Так что ты или работаешь в паре со мной, или…

Продолжать не стала, кровожадно улыбнувшись.

Младший Адзауро чуть заметно прищурил глаза и неожиданно милостиво кивнул, выдав:

– Разрешаю пояснить.

Разрешает он.

Тяжело вздохнув, я развернулась, возвращаясь в ванную, и бросила через плечо:

– Я не мотылек, Чи-крошка, и не птичка в клетке. Я крыса в стае таких же крыс. А мы, крысы, всегда получаем то, что нам нужно. В смысле, – я сбросила халат на пол, закрывая дверь и закрываясь от внимательного взгляда, – проблему охраны тебя всегда ведь можно решить парочкой переломов ног. Или комой. На время, конечно, но сам понимаешь, приятного будет мало. Для тебя.

* * *

Пока смывала грим с лица, Слепой ломал коды доступа к охране уже самих Адзауро. Мы в принципе рассчитывали работать параллельно, действуя в рамках договора о ненападении, но кто со взломом к нам придет, тот попал сам.

К моменту, когда я избавилась от жутко прилипчивой помады на губах, Слепой уже захватил связь, и мне пришло одно короткое:

«Малый зал!»

Подключила визоры, перешла на режим наблюдения.

Малый зал именовался еще залом Цикад. Довольно мерзкие насекомые здесь поощрялись и даже подлежали охране и уважению за счет всего двух свойств – они смолкали, едва к ним приближался кто-либо, и… выведенные путем генетических мутаций, были способны глушить любую прослушку. А потому все важные разговоры Адзауро проходили в зале Цикад.

И, собственно, из-за этого записывать разговор не имело смысла: все, что я могла, – лишь попытаться идентифицировать произнесенное там.

Звук был увеличен до максимума, в голове зазвенело мгновенно, а в Малом зале сидящий с неестественно прямой спиной Адзауро-старший разъяренно прошипел:

– Раз, Акихиро. Всего раз. Ты использовал его напрасно.

«О чем речь?» Слепой тоже пытался подслушать, но этих и в разговоре один на один хрен поймешь, а сейчас я и вовсе не была уверена, что расслышала все слова правильно.

И я еще больше усомнилась в своих знаниях языка, едва услышала ответ Адзауро-младшего, присевшего на подоконник и забавляющегося с пытающейся сесть на его белоснежную перчатку бабочкой:

– Голодная собака палки не боится.

«Чего?» – слегка обалдел Слепой.

«Ну конфликт у них, вот чего», – ответила ему, вслушиваясь в происходящее далее и, откровенно говоря, находясь в стадии оглухления из-за непрерывного пения цикад, будь они неладны.

«Это я понял, что конфликт, я не понял с хрена ли?!» – выразил и мое непонимание напарник.

Между тем Адзауро-старший, который после слов младшего некоторое время дышал, гневно раздувая ноздри, произнес:

– Разве породистый пес, к чьим ногам падает любой цветок, может быть голоден?!

Чего?!

«Кей, они вообще о чем? Пес, цветы, голод? Где логика?» – Слепой явно психанул.

Я уже просто молчала, ощущая накатывающую мигрень и вслушиваясь в ответ Акихиро:

– Истинный ценитель никогда не пройдет мимо редкого цветка.

– А следовало бы! – прорычал дед.

И получил в ответ все тот же идиотизм:

– Голодная собака палки не боится.

«Да твою мать! При чем тут голодная шавка до цветов и в чем суть конфликта?! – возмутился Слепой. – Кей, я вообще правильно все перевел?!»

«Нестабильная плазма сие ведает», – мрачно ответила я.

Идея с устройством коматозного состояния для младшего Адзауро мне нравилась все больше. А что – выгодно со всех сторон, останется на месяц в поместье, под моим присмотром, недвижимый, безопасный, без закидонов и уклона в заповеди яторийского народа. Определенно шикарная идея.

И тут разговор деда с внуком завершился. В смысле, дед бы продолжил, но Адзауро-младший, наплевав на этикет и правила, взмахнул рукой, стряхивая с пальцев бабочку, и покинул зал Цикад.

«Нидерсенга не понял», – сообщил мне Слепой.

Собственно, я тоже.

Отключившись от визоров, я смыла всю косметику окончательно, переоделась, вернулась в комнату и только устроилась в длинной безразмерной майке на циновке, собираясь записать услышанное и, возможно, таким образом наконец весь этот бред осмыслить, как в двери постучали.

Далее, по своему обыкновению не ожидая, пока я скажу что-то вроде «войдите», дверь отъехала в стену, демонстрируя, что и так умеет, а не только открываться, две служанки, стоящие на коленях перед входом, поднялись, снова вошли, опять сели на колени, поклонились и выдали:

– Младший господин объявил вас своей невестой, высоко оценив ваш танец вееров, младшая госпожа.

Я как-то сразу ощутила подвох во всем вот этом, жаль, не осознала весь размер этого подвоха.

– Вам предстоит визит в Храм Цветущих Лилий, – продолжили разом обе служанки.

То есть Хризантем им было мало…

– Старший господин приказал подготовить вас. Старший господин приказал передать, что вы высоко оцените прогулку по садам Цветущих Лилий. Младший господин вас уже ожидает.

Может, я ему сразу ноги переломаю? Ну так, чтобы избежать всяческих прогулок?

– Позвольте вас подготовить, – опять в унисон выдали служанки и поднялись.

* * *

Следующие полчаса я тихо офигевала. Обалдевала. Впадала в состояние шокированного созерцания происходящего. Недоумевала. Эпитетов можно было подобрать много, но едва ли все они могли отразить хоть часть того, что творили со мной.

Меня переодели.

Весьма странным даже для Ятори образом.

Для начала мне перетянули грудь. Очень туго, обмотав тканью собственно грудь, ну и следом за ней талию, лишив меня последней таким нехитрым образом. Я вообще всегда думала, что женская фигура типа «квадрат» нигде не в моде, но, видимо, ошиблась. Затем последовала водолазка, скрывшая все ими навороченное, ну и заодно всю меня от подбородка до кончиков пальцев. Но это было не все, это они только начали!

На водолазку, обтянувшую визуально квадрат, надели рубашку с круглым воротом и подкладными плечами, которая вообще никому не могла бы пойти. Ну разве что шкафу. Или вешалке. Но не мне конкретно и не любой девушке в общем.

Потом поверх этого последовало черное платье на тонких лямочках, подчеркнувшее мою новую квадратообразную фигуру и свисавшее чуток ниже колен.

Но даже это было еще не все! После они принесли ботинки! Здоровенные, с высокой шнуровкой и толстой подошвой ботинки! Последние основательно дополнили образ мужеподобного квадрата, но не окончательно с точки зрения служанок. Потому как те в конечном итоге собрали мне волосы в неаккуратный пучок, сдобрив эту отвратную прическу изрядной долей серого геля.

Сказать, что я теперь выглядела мало привлекательно, – это ничего не сказать.

Но им и этого оказалось мало. Невыразительная серая помада на губы и серовато-белый тоник, придавший моему лицу нездоровый оттенок.

Еще утром я считала себя довольно хорошенькой. Не без изъянов, конечно, но так, в принципе… А вот то, что смотрело на меня из зеркала сейчас, было хуже даже той толстой прыщавой школьницы, коей я не так давно являлась.

И вот после всего этого эти две эскулапки мира моды отступили на шаг, оценивая ущерб своих действий, поклонились и сказали:

– Вы готовы, младшая госпожа.

Серьезно, что ли?!

«Кей, подогнали транспорт к выходу, тебя ждет Адзауро-младший. Походу, едете только ты и он», – сообщил мне Слепой.

Мне подали сумочку в окончательном добивании образа. Кирзовая суменция в половину меня размером идеально гармонировала с ботинками, на четыре размера больше моей ноги, так что…

– Супер! – констатировала я, оценивая этот жуть-стайл образ.

И, напялив на плечо сумку, точнее суменцию, я развернулась и покинула гордых своим маразмом прислужниц. Вопросы у меня, конечно, были, но я уже точно знала, что эти не ответят, а вот Адзауро может сказать хоть что-то, пусть и своим психопатическим завуалированным способом.

* * *

Когда я сбежала вниз по ступеням лестницы Хризантем, весь воск, превращающий пол в каток, уже стерли, а кто-то оттирал и пятно крови – видимо, исаку Толла здорово приложилась.

Увы, исследовать место ее падения и оценить полученные ею травмы не удалось.

– Маари, я жду, – произнес стоящий в холле Акихиро.

Что примечательно – выглядел он, в отличие от меня, просто великолепно. Длинные волосы распущены и идеально уложены, белоснежный традиционный халат украшен вышивкой и придает образу младшего господина утонченность и аристократичность. Он выглядел несколько диковато для меня, девушки совершенно иной культуры, но очень гармонично и красиво несмотря на халат и местную традиционную обувь, которая каким-то немыслимым образом ему даже шла.

И дикий контраст между нашими одеяниями был не просто диссонансом, он вызывал вопросы.

– Мари, – напомнила я некоторым забывчивым свое местное имя и, собственно, перешла к вопросам: – Ничего не хочешь мне объяснить?

– Мм-м? – Акихиро приподнял бровь.

Выразительно указала на себя, затем на него, развела руками, демонстрируя свое негодующее удивление.

– А, ты про свой наряд, – вот словно только сейчас понял он. И прямо-таки все объяснил разом: – Это традиция.

– Это издевательство, – не согласилась я.

– Все традиции в каком-то смысле издевательство над разумом шагнувших в настоящее. Ведь приходится сделать шаг назад, а это… печально.

Ты идиот – вот это действительно печально. Но не будем о грустном.

Я подошла, нервно поправляя сумку, которая, будучи абсолютно пустой, все время норовила сползти с плеча, и сильно пожалела о своей близости – у Акихиро был какой-то странный одеколон, притягательный настолько, что захотелось вдруг подойти к младшему господину еще ближе.

Так что, задавая следующий вопрос, я постаралась не дышать:

– Почему мы едем без охраны?

Адзауро-младший улыбнулся и учтиво уведомил:

– Традиция.

Обалдеть просто!

– Не переживай, маари, я отличный водитель, – обратив внимание на мой нескрываемый скепсис по поводу всей ситуации, произнес Адзауро.

– Мари, – он уже начинал бесить. – Рада, что ты прекрасный водитель. Нож есть?

Вскинув бровь, Акихиро вопросил:

– Зачем он тебе?

– Традиция! – зло ответила я.

В конце концов, в сплошное издевательство можно играть и вдвоем, не все же мне быть единственным зрителем этого абсурдного театра.

Никак не став возражать, Адзауро-младший развязал свой халат, обнажив вполне современный костюм из рубашки и брюк под ним, достал кинжал из ножен и протянул мне.

Оригинально.

– Спасибо, – поблагодарила я, закидывая оружие в свою безразмерную сумку.

Явно ожидавший, что кинжал ему вернут, младший господин продолжал вопросительно смотреть на меня.

– Да поехали уже, раз едем, – возмутилась я.

Молча запахнув халат обратно, Адзауро подпоясался и протянул мне руку, видимо собираясь оказать помощь при спуске по ступеням, ввиду моей новой жутко неудобной обуви.

Я не стала отказываться, и потому спустились мы вместе, после чего Акихиро провел меня к пассажирской дверце, усадил, захлопнул дверцу, прошел к водительскому сиденью, сел. Со двора нам махала пара сотен рук в знак прощания, система оповещения сообщила, что следовать на определенном расстоянии от нас будут два флайта моей команды и четыре – охраны рода Адзауро.

Первые ворота пафосно распахнулись, мы двинулись с места.

* * *

Водил Акихиро действительно весьма неплохо, а потому я начала задирать подол своего платья, едва мы покинули особняк и все три стены, его окружающие.

– Стриптиз? – насмешливо поинтересовался Адзауро, бросив на меня насмешливый взгляд. – Я не рассчитывал увидеть его так быстро.

То есть в принципе рассчитывал, но не так быстро?!

Негодующе глянув на него, мрачно сообщила:

– На твоем месте я бы в принципе ни на что не рассчитывала.

– Ну, говоря откровенно – мне уже есть на что посмотреть, – усмехнулся этот… псих.

Хотелось сказать что-то грубое и ехидное в ответ, но я взглянула на ситуацию глазами Акихиро и поняла, что про стриптиз было подмечено верно, так что предпочла просто промолчать.

И молча, обнажив ноги и белье, достала нож и принялась избавляться от квадратообразующего мотка ткани, в который меня замотали.

– Мм-м, – попытался было возразить мой «жених». – Кей, наши традиции…

– Ваши традиции будешь соблюдать со своей невестой, крошка-Чи, – зло ответила я, кромсая, к моему изумлению, крайне прочную ткань, – а меня лично не радует перспектива оказаться скованной в ситуации, где рядом с тобой из всей охраны буду только я.

И, разрезав путы, начала сдирать с себя ткань, засовывая обрывки в сумку – да, она мне в итоге здорово пригодилась.

– Мм-м, – кажется, на дорогу он уже не смотрел вовсе. – Но будь ты в атоари, в смысле, во всей этой ткани, я мог бы использовать тебя в качестве щита.

И главное, сказал он это только после того, как я последний кусок ткани запихнула в сумку. Молча сунув ему кинжал, я вернула на место водолазку, рубашку и платье и произнесла на гаэрском:

– Тормоз хренов.

Но гаэрский Адзауро, походу, знал, потому как, усмехнувшись, нажал на газ, и все дальнейшее путешествие я провела, ощущая себя бабочкой, пришпиленной к сиденью. Очень основательно пришпиленной бабочкой.

В тот момент я еще не знала, что в этой позиции проведу больше часа…

* * *

«Акихиро» в переводе с яторийского – умный, яркий, «Чи» – мудрый… но я пришла к мнению, что имя для Адзауро-младшего взяли определенно с потолка, ну, или просто надеялись на лучшее. Надеялись явно зря.

Этот яркий, умный и мудрый повел себя как идиот.

В первые двадцать минут нашего сверхскоростного полета от нас отстала охрана рода, мои люди продержались почти сорок минут, но в итоге исчезли с радара и они. Мы остались вдвоем – я и этот псих.

– Знаешь, по-моему, это не самый умный поступок в твоей жизни, – поставив нашу позицию на отслеживание моими отставшими коллегами, сказала я.

– Тебе не о чем беспокоиться, – равнодушно ответил он.

И почти сразу, без перехода, поинтересовался:

– Тебе доводилось испытывать унижение?

– Э-э-э… оригинальный вопрос? – Я даже понадеялась, что, может, перевела неверно.

– И все же я задал вопрос, – растоптал мои надежды Акихиро.

Напряженно ответила:

– Мне не нравится этот вопрос.

Бросив на меня внимательный взгляд, Адзауро спросил прямо:

– Тебя расстроит, если я окажу знаки внимания другой женщине?

Напряглась сильнее, прикидывая границы этого вот «окажу знаки внимания». Просто у яторийцев это очень многозначительное выражение, и включать оно в себя может практически все: от простого комплимента до интимного акта. Собственно, хочет секса – его проблемы, меня интересовало исключительно одно:

– Окажешь свои «знаки внимания» в моем присутствии?

Просто из всех телохранителей у него сейчас была только я, соответственно, выпускать Акихиро из поля своего зрения я не собиралась.

– Да, – его тон похолодел.

– А, тогда без проблем. – Я облегченно выдохнула.

А вот Адзауро внезапно напрягся. В смысле, его руки, уверенно держащие штурвал, сжались. И не то чтобы я сильно заботилась о душевном здоровье моего подопечного, но…

– Флайт ломать не надо, а? Нам еще лететь хрен его ведает сколько.

– Семь минут, – уведомил не хрен, конечно, а впрочем, тут как посмотреть.

– Давай мы долетим эти семь минут в мире, покое и безопасности, – предложила я.

Адзауро не ответил.

Но спустя минуты две произнес почти ничего не выражающим тоном:

– То есть тебя никак и ни в коей мере не смутит, если я, твой жених, в твоем присутствии позволю себе оказывать внимание другой женщине?

Нервно глянув на его руки, которые, в отличие от выражения лица и тона голоса, выдавали гораздо больше, чем мне хотелось бы знать, я так просто, между прочим, напомнила:

– Ты не мой жених.

Руки стиснули штурвал сильнее, нервно подумала, что лететь с психом было не самой правильной идеей, лучше бы я повела.

– Прекрати, а? – торопливо активировала сейр, сверяясь с картой.

– Прекратить что? – ледяным тоном вопросил социопат местного разлива.

– Прекрати. Ломать. Штурвал! – отчетливо, так, чтобы точно понял, сказала я.

Он глянул на свои руки и прекратил.

Еще минута спокойного полета была нам обеспечена.

А потом Адзауро сказал:

– Храм Цветущих Лилий – это публичный дом. Так как ты моя желанная невеста, я в соответствии с традициями должен привезти тебя в это место, чтобы ты всегда помнила о своем.

– Э-э-э… – только и выдала я.

– Традиции, – словно это слово все объясняло, с нажимом повторил Акихиро.

– Ну, допустим, я уже поняла, что проблема в традициях, но вообще тебе не кажется идиотизмом идея привозить своих невест к шлюхам?

– Идиотизм – нет. Жестокость – да, – кратко ответил Адзауро.

Впереди, пока еще только на горизонте, показался огромный сверкающий дворец, издали напоминающий распустившуюся лилию и ослепляющий своей неестественной белизной. Я едва ли взглянула на него, вновь уставившись на яторийца. Откровенно говоря, я не понимала, какого дерсенга тут происходит? Нет, ну, в общем, догадывалась – меня нарядили так, чтобы максимально изуродовать, в то время как сам Акихиро был похож на яторийского бога, спустившегося с небес. И что-то мне подсказывало, что шлюхи местного публичного дома тоже предстанут перед нами во всей своей красе. И таким образом самой страшной там буду только я… не привыкать в принципе, но… я вот сейчас не поняла, если это традиция, то через подобное унижение пропускают всех невест?!

– Вы больные? – не удержалась от высказывания сделанного вывода вслух.

– Тебе разрешено плакать, – лишь подтвердил мой вывод Адзауро.

– Совсем больные, – вздохнула я.

На этот раз он никак не прокомментировал мои слова, но неожиданно произнес:

– Я постараюсь сдержаться.

– Да не парься, – пожала плечами. – Мне абсолютно все равно, кому, как и каким образом ты будешь «оказывать знаки внимания». Главное, чтобы я была рядом, а в остальном развлекайся сколько душе угодно. Ты же только из Камуки, у тебя секса, дерсенг его ведает, сколько не было, так что я все понимаю.

И тут флайт остановился.

Просто завис в воздухе, как и Адзауро, невидящим взглядом уставившийся куда-то в пространство.

– Извини, – вдруг произнес он, – я правильно понимаю, что в случае моего секса с другой женщиной ты даже не отвернешься?

Несколько секунд я просто молча смотрела на него. Не выдержавший моего молчания Акихиро резко повернул голову и посмотрел мне в глаза жестким требовательным взглядом.

Ну, я и ответила:

– Естественно нет, я же твой единственный охранник на территории этого дома Лилий.

– Цветущих Лилий, – почему-то счел важным поправить он.

– А-а-а, ну это все меняет, – съязвила я. И тут же поинтересовалась: – А что, есть не цветущие?

– Есть. – Он все так же пристально смотрел на меня. И, как оказалось, имел на то причины, в смысле, имел очередной вопрос: – Я тебе нравлюсь?

Вопрос, что называется, в лоб.

– Нет, – абсолютно честно ответила я.

Пожала плечами и добавила:

– Да, собственно, и не должен.

Взгляд Акихиро потемнел. О, ну начинается, высокопоставленные мужики и их непомерное самомнение.

– Слушай, извини, но ты может быть для Ятори и не плох, но я не с Ятори, для меня ты тощий, странный и мало привлекательный индивид с нестандартной внешностью, паршивым характером и, несомненно, имеющимися психическими отклонениями. То есть ты вообще не тот тип мужчины, который в принципе может мне понравиться. Прости, если ранила твои извращенные чувства, но мне проще сразу четко обозначить ситуацию и работать дальше в спокойной обстановке, без каких-либо двусмысленных ожиданий с твоей стороны.

И я снова развела руками, намекая, что как бы выложила все начистоту, цени, и полетели дальше.

Однако, вместо того чтобы вести себя как нормальный охраняемый, этот взял и выдал:

– Ты на Ятори три недели, и у тебя тоже не было секса.

Это он что сейчас, о моем сексуальном здоровье заботится?!

– Мм-м, – закинула ногу на ногу, сложила руки на груди, – полетели уже, а?

Адзауро-младший продолжал зависать, зло глядя на меня. И тут уже, конечно, моя вина, что я не сдержалась, но выбесил же.

– Слушай, – я устало посмотрела на него, – прости за откровенность, но даже если бы у меня не было секса три года, последним в списке кандидатов для оздоровительной эротической гимнастики, стоял бы ты. В са-а-амом конце. Где-то после Слепого.

И вроде расставила все точки над «и», но нет, Акихиро решил уточнить:

– То есть ты предпочла бы мне мужика, изуродованного фасеточными глазами, которые ему непонятно как вживили?!

Обалдеть просто: сижу, обсуждаю с клиентом мои сексуальные предпочтения. Восторг. Просто слов нет.

– Так, – я раздраженно выдохнула, – буду предельно откровенна. Я девственница. И еще как минимум два месяца планирую ею оставаться. Так что угомони свое завышенное самомнение, вдох-выдох, и можешь спокойно развлекаться со шлюхами, поверь, это никоим образом не отразится ни на моей самооценке, ни на моей психике, ни на моем сексуальном здоровье. Все, я рада, что мы столь подробно обсудили сей щекотливый момент, полетели уже дальше, бесит висеть на одном месте!

Но мы остались висеть.

Еще почти минуту, я на таймер выразительно раза три глянула, а потом Адзауро спросил:

– Ты… ни разу не была с мужчинами?

О тысяча бракованных навигаторов:

Закатив глаза, я пару секунд поизучала потолок, затем максимально сдержанно ответила:

– Нет. Еще вопросы?

Вопросы имелись.

– Почему? – произнес Адзауро.

– По причинам, не подлежащим разглашению, – и я посмотрела на него, выражая все свое отношение и к его наезду вообще, и к его вопросам, и к нему в частности.