Текст книги "Город Драконов. Книга пятая"

Он лишь молча кивнул, все так же пристально глядя на меня.

* * *

Платье мне помогла снять Бетси, Лиззи стояла в дверях, напряженно следя за моими метаниями по комнате, в одной руке была чашка с чаем, он еще был теплым, и мне хотелось его допить до того, как полет на драконе выморозит до костей, в другой – список, который я набросала по памяти со слов попросившего все запомнить лорда Арнела. «Pallentes nubilus conscientia, Oblito dimisit, Distorting sensus, Dormite nomen, adfuerit». Причины просьбы мне были понятны – ментальное вмешательство того уровня, что провел дракон, было чрезмерно наполнено эмоциями, а потому детали могли стереться из памяти или же остаться в ней несколько искаженными.

Но, прочитывая данную запись снова и снова, я с содроганием думала о том, что на самом деле творилось в Городе Драконов испокон веков.

– Мисс Ваерти, – вдруг произнесла Лиззи, – вы не собираетесь отдыхать?

– Нет, – ответила я, внезапно подумав: «А что горничная леди Давернетти тут делает?!»

И судя по всему, Бетси подумала о том же в этот же момент. Мы обе повернулись к худощавой, немного сутулой женщине, вопросительно воззрившись на нее.

– Я буду вас сопровождать, – объявила горничная.

– Простите, но это невозможно, – очень вежливо, однако непреклонно сказала я.

Лиззи кивнула, развернулась и вышла из комнаты.

Бетси же подошла ко мне и тихо спросила:

– Мисс Ваерти, а вы… вы ее видели до того, как она заговорила?

– Конечно, – с некоторым недоумением ответила горничной. – Она стояла у дверей.

Пожав плечами, Бетси сообщила:

– А я нет. Пока не заговорила, я ее не видела.

Лиззи владеет магией?!

– Нужно будет поговорить с леди Давернетти, – решила я и, допив чай одним глотком, принялась надевать теплые шерстяные перчатки.

Бетси услужливо подавала остальные детали утепленной одежды, и когда я спустилась вниз, на мне было креповое пальто, меховая накидка, высокие теплые сапожки и шарф, трижды обернутый вокруг шеи, хотя, зная о том, что меня сейчас ждет, я с удовольствием надела бы еще один и завернулась в него вся. Однако имелась небольшая, но крайне досадная проблема – перед возвращением мне нужно было одеваться вновь, причем без Бетси. Не то чтобы лорд Давернетти не предлагал мне помощь, о, он даже настаивал, но я была категорически против. Так что приходилось обходиться минимумом необходимой одежды.

– Готовы? – скорее из вежливости, чем волнуясь обо мне, вопросил лорд Арнел.

Кивнув, я спустилась вниз по лестнице, достала из кармана лист с записанными заклинаниями и молча передала дракону.

– О, благодарю, очень любезно с вашей стороны, – скользнув взглядом по строкам и убирая лист в карман, произнес он. – Поспешим.

Мои домочадцы проводили меня встревоженными взглядами, но для меня все это уже стало рутиной. Все, кроме полета на драконе. Вот мысль о полете приводила в трепет.

Лорд Арнел подал руку, недопустимо обнаженную крепкую ладонь, я, помня о том, как уже дважды поскальзывалась на ступеньках, вложила в нее пальцы, затянутые в две пары перчаток, причем верхние связала миссис Эньо, и с содроганием вышла из особняка профессора Стентона.

Лорд Арнел, проигнорировав мистера Уоллана, не скрывая обуревавшей его ярости, захлопнул дверь за моей спиной.

Я посмотрела вверх, на звезды.

На очень-очень холодные звезды. Ледяной ветер прошелся по лицу, едва ли не покрыв инеем ресницы, а я постаралась расслабиться – все равно будет холодно. Что бы я ни предпринимала, будет холодно. И проще было смириться и постараться дышать холодом, чем сопротивляться неизбежному, теряя столь необходимую магию.

– Мисс Ваерти, а вы в курсе, что выглядите просто восхитительно, когда, запрокинув вашу очаровательную головку, любуетесь звездами? – внезапно спросил лорд Арнел.

Повернувшись, взглянула на дракона, которому было совершенно плевать на холод, и от того он даже не застегнул легкую рубашку на шее, мило улыбнулась и поинтересовалась:

– Лорд Арнел, а вы в курсе, что благодаря вашим чувствам я могу вас уничтожить, даже не особо напрягаясь?

В темных глазах промелькнуло что-то странное, и дракон пугающе учтиво предложил:

– Приступайте.

Я смотрела на него пристально, внимательно и с нарастающим интересом – о да, соблазн попробовать был велик. Арнел также не сводил с меня слегка насмешливого взгляда, вот только в его глазах решимости определенно было существенно больше, чем в моих. И я точно знала, что не стану даже пытаться никогда в жизни, а вот он был совершенно уверен в том, что не просто попробует – получит все, чего столь очевидно и демонстративно желает.

– Ответьте мне на один вопрос, Анабель, – внезапно вежливо-отстраненно произнес лорд Арнел, – что вы чувствуете, обнимая Гордана?

Признаться, я была слегка обескуражена вопросом. Но промолчать в наших с ним отношениях стало чем-то сродни… признанию поражения.

– Спокойствие, – вызывающе вздернув подбородок, ответила я, – нежность, заботу и умиротворение. Мне продолжать, лорд Арнел, или вы, наконец, вспомните о приличиях и прекратите задавать столь интимные вопросы?

Он усмехнулся. Очередной порыв ледяного ветра отбросил черные волосы с его лица, но когда ладонь дракона прикоснулась к моей щеке, прикосновение было теплым.

– Я дал тебе неделю. – Его темные глаза внезапно изменились, как-то неуловимо, но очень явственно, а голос становился все тише с каждым словом: – Целую неделю на то, чтобы ты пришла в себя после нашего не слишком приятного разговора. Мне кажется, неделя более чем достаточный промежуток времени.

– Вам кажется, – парировала я.

– Ты в этом уверена? – Почти нежная насмешка.

И продолжающееся весьма интимное касание. К леди Гордан он прикасался в перчатках, специально надел их, ко мне – исключительно без. Все, что происходило между нами, абсолютно все было за гранью морали, приличий, этики и даже просто хороших манер. Исключительно я и дракон, в котором даже несведущей и неопытной мне отчетливо виделось нарастающее вожделение, что давно скользило по лезвию кинжала, по самому краю скал над пропастью, по неведомому, но очень опасному пути. Один неверный шаг, всего один шаг… причем мой, ведь лорду Арнелу вовсе не приходилось следить за собственными шагами, словами, фразами, жестами…

– Вы когда-нибудь уже уберете руку с моего лица?! – раздраженно вопросила я.

– Мм-м, – протянул дракон, скользнув пальцами по щеке вниз, мягко обрисовывая овал лица, прикасаясь к подбородку, – ответ «никогда» устроит?

– Вы знаете, что меня устроит! – Я дернула головой, избавляясь от прикосновения.

– Меня терзают смутные, но нарастающие сомнения на этот счет. – Лорд Арнел едва заметно усмехнулся: – Вы готовы?

– Ответ «нет» вас устроит? – Не самый лучший вечер в моей жизни, и ночь обещала быть не лучше.

– Смотря в каком контексте, – улыбнулся он и легко подхватил меня на руки.

Рывок, и в небо взлетает огромный черный дракон.

Но… это было иллюзией.

Весьма качественной, не ощутимой даже магическим зрением, но исключительно иллюзией, а себя и, соответственно, меня лорд Арнел поднял и удерживал левитацией. К моему стыду, я не возразила, позволив ему увлечь себя исследованием данного способа перемещения. С одной стороны, изучение левитации было вполне разумно – теперь, когда мы имели подкрепленные фактами подозрения по поводу герцога Карио, мы предпринимали все возможные меры, чтобы лорд Арнел и лорд Давернетти обладали теми же знаниями, навыками и способностями, что и он. Но с другой – в свои тренировки градоправитель Вестернадана ловко втянул и меня, а я оказалась не в силах противостоять этому – добираться в поместье Арнелов следовало в любом случае, а полет на драконе не относился к мероприятиям, которые вызывали у меня желание их повторить.

– И не последует никаких возражений? Ни единого возмущенного возгласа? – насмешливо поинтересовался лорд Арнел. – Анабель, вас так потряс вид крови на лорде Гордане?

– Лорд Арнел, пустая болтовня, случаем, не отвлекает вас от сложнейшего управления левитированием собственного тела? – язвительно поинтересовалась уже я.

– Нет, – усмехнулся дракон, – совершенно не отвлекает. Продолжим беседу?

– Увольте!

Сильный ветер продувал насквозь, но я, стараясь не обращать внимания на холод, осторожно глянула вниз – мы летели на обычной высоте полета дракона, то есть примерно на высоте полета орла. Поистине жутко взирать вниз с подобной высоты. И одно дело, когда ты сидишь на огромном драконе, ощущая каждый взмах могучих крыльев, и совсем другое, когда от падения вниз удерживают лишь мужские руки.

– Вы можете просто обнять меня за шею, – предложил Арнел.

Могу… вопрос в другом – хочу ли?

– Нет, благодарю, мне и так вполне комфортно, – холодно ответила я.

– Правда? – очень странным, низким голосом и совершенно иным тоном прошептал дракон.

И несмотря на ледяной холод, мне внезапно стало… по меньшей мере тепло.

Я предприняла титаническое усилие, чтобы не посмотреть в этот момент на моего оппонента. Или хищника. Персонального, неумолимого хищника, который, вопреки всем моим стараниям, подкрадывался все ближе.

Вновь глянув через плечо вниз, я зафиксировала дерево на вершине, которое обычно было своеобразной начальной точкой отсчета наших полетов для меня, и сделала закономерный вывод:

– При левитации наша скорость существенно ниже.

– Да? – несколько рассеянно переспросил лорд Арнел. – Не заметил. Но было бы ложью утверждать, что я этим в какой-либо мере недоволен. Вынужден признать, каждый наш полет казался мне недостаточно длительным.

Не глядя на дракона, тихо призналась:

– А мне – нестерпимо долгим.

Могучие руки крепко прижимали меня к телу дракона, а потому я почти физически ощутила, как его сердце пропустило удар. Почувствовала, но никак не отреагировала. Мне хотелось, чтобы все это прекратилось. Намеки, разговоры, домогательства, демонстрация неприкрытого алчного желания обладать мной. Я устала чувствовать себя добычей. Добычей дракона. Сначала одного, теперь второго. Увы, но между Стентоном и Арнелом я находила все больше общих черт, сменился лишь вектор интереса. Профессору я была интересна исключительно в научных целях, лорду Арнелу же требовалось все. Все и сразу. А мои чувства в данном раскладе никого не интересовали. Включая меня. И хуже всего то, что меня они не интересовали в большей степени, нежели других.

– Как прошел ужин с четой Горданов? – отстраненно-любезно поинтересовался лорд Арнел.

– До вашего появления все проходило безукоризненно, – тем же любезно-светским тоном ответила я.

– Я все жду, когда же вы, наконец, произнесете что-либо в духе: «До вас, лорд Арнел, вся моя жизнь была безоблачна, безупречна и безукоризненна».

Бросив взгляд на идеальное лицо градоправителя Вестернадана, я ощутила, что холод, терзавший меня физически, теперь начал терзать и морально. Холод разливался внутри…

И я вдруг подумала о том, а была ли моя жизнь хоть когда-нибудь безоблачна, безупречна и безукоризненна? Безупречна и безукоризненна, возможно, да, но безоблачна?..

– Мне было девять, – я не знала, почему вдруг заговорила об этом, дрожа от холода и единственным спасением для себя ощущая тепло рук лорда Арнела, – я носилась по парку с детьми… нас было много. Помнится, проходило какое-то торжество, кажется, одна из моих тетушек в тот день сочеталась браком, и пока взрослые праздновали, мы, дети, были предоставлены самим себе. Не знаю, в какой момент Барти Уотторн придумал новую забаву – он утащил кувшин с ягодным пуншем, алкогольным пуншем, и заставлял всех выпивать по стакану. Сначала это выглядело забавой, но когда смеющиеся подростки подтащили к Барти четырехлетнего малыша, будущего герцога Клеймора, это было уже не смешно. Однако в саду не оказалось джентльменов, которые могли остановить его, а нам, леди, не пристало ябедничать, и ни одна из девочек не посмела сдвинуться и с места. А малыш плакал, ему было страшно, и… и я нарушила все правила.

Лорд Арнел молчал. Но мне не требовалось поднимать головы, чтобы ощутить его участие и увидеть понимание в его черных глазах представителя совершенно иной расы.

– Я ударила Барти Уотторна кувшином с пуншем. Сначала пыталась отобрать и вылить, но ему было четырнадцать, я в его понимании еще не являлась той леди, что в силу возраста уже неприкосновенна, а потому все закончилось безобразной дракой. В какой-то момент я оказалась сверху, занеся тяжелый стеклянный кувшин над головой Барти… В следующий – обрушила сосуд со всей имеющейся во мне силой.

Одно из самых тяжелых воспоминаний моего детства. Белое платье – порванное, испачканное кровью и пуншем, растрепавшиеся локоны с лентами, перемазанными кровью, белые перчатки, с которых капала кровь Барти. И сам Барти Уотторн, оравший так, что его крик застыл у меня в ушах, и я весьма часто просыпалась от него в кошмарах.

– Это был последний безоблачный день в моей жизни, – тихо закончила я.

Лорд Арнел выдержал недолгую паузу и спросил:

– Что они сделали с вами?

Как описать все это? Розги, лишение десерта, любого десерта. Я вдруг только сейчас поняла – профессор Стентон водил меня по утрам по кондитерским, потому что каким-то своим драконьим чутьем понял, что я обожаю сладости. Пирожные, конфеты, безе, мятный лукум – все то, что было для меня под запретом долгие годы. И розги – каждый субботний вечер…

– Меня наказали, – просто ответила я.

Первое, что я сделала, начав изучать магию исцеления, – уничтожила шрамы на своих ладонях, все шрамы. Их было множество…

– Вы осуждаете своих родителей? – негромко спросил лорд Арнел.

Что я могла ему ответить на это? После недолгого размышления я ответила правду:

– Нет.

– Нет? – переспросил лорд Арнел. – Они избили вас, несмотря на то что вы, проявив честь и отвагу, спасли ребенка, не способного защититься самостоятельно. Но вместо похвалы и поддержки вас наказали?

Впереди засияли огни поместья Арнелов.

Поместье теперь изменилось.

Три степени защиты. Первая – барьер внутри самого дома, и сейчас каждая представительница рода Арнел пребывала под тотальным контролем, за ними следили, за всеми, кому исполнилось больше пяти лет. Вторая – барьер над самим замком, и это было посильнее того, что Арнел установил над городом. Третий – погодный, почти как прежний, только усиленный во много раз.

– Знаете, меня искренне удивляет, откуда у вас столько сил, – не удержалась я. – Вы контролируете город, поместье, выслеживаете шпионов Карио и ко всему прочему умудряетесь заниматься транспортировкой меня, хотя я вполне могла бы перемещаться и в экипаже.

– Могли бы, – согласился дракон, – но, видите ли, в моей беспросветной жизни, которая давно походит на невообразимый кошмар, единственной радостью, единственным, ради чего я заставляю себя держаться, являетесь вы и эта, пусть и недолгая, возможность прикасаться к вам.

И лорд Арнел мягко опустился на территории своего, защищенного от непогоды поместья. Но не отпустил меня.

На несколько мгновений воцарилась крайне неловкая пауза.

Я подозревала, что у меня от мороза покраснел кончик носа, и чувствовала, как медленно отпускает холод, потому как в поместье Арнелов было определенно теплее, чем снаружи погодного барьера. Но вместе с тем я нервно взирала на мужчину, который продолжал держать меня на руках, и это было не только неприлично, но и крайне пугающе.

– Отпустите! – решительно потребовала я.

И ничего не изменилось.

Пытаться вырваться самостоятельно смысла не имело – сила лорда Арнела действительно являлась неоспоримой. Но и я не являлась слабой персоной.

– Отпустите немедленно, иначе, клянусь, вы об этом пожалеете! – пригрозила, судорожно вспоминая все заклинания, которые могла обратить против этого мужчины.

Медленно сузив глаза, лорд Арнел неожиданно усмехнулся и произнес:

– Анабель, я только что рассказал вам о том, что моей единственной радостью является возможность прикасаться к вам. У вас проблемы с памятью или с пониманием моих слов? Я действительно сожалею, мисс Ваерти, поверьте, я крайне сожалею о том, что вынужден отпускать вас каждый проклятый раз, когда мне приходится это делать.

И градоправитель Вестернадана позволил мне встать на ноги. Я отпрянула от него в тот же миг, но высказывать что-либо поостереглась – лорд Арнел всегда страшил меня, но сегодня особенно.

– Поторопимся. – Иногда лучше сделать вид, что ничего не было. – Сегодня важная ночь, и силы мне еще понадобятся.

С этими словами я поспешила вперед, разматывая длинный шарф, и чуть не споткнулась, услышав позади тихое:

– Силу вы всегда можете взять у меня.

Я предпочла сделать вид, что не услышала его слов.

* * *

В поместье было умиротворяюще тепло и спокойно, из-за барьера почти не доносилось завываний ледяного ветра, как, впрочем, и самого ветра, и в целом кусты и ели, припорошенные снегом, сверкающим в свете уличных фонарей, создавали удивительное ощущение уюта. Словно вокруг раскинулась настоящая зимняя сказка, и вскоре из-за поворота донесется дивный аромат рождественского пирога, как в детстве.

– Мне бы хотелось понять, – лорд Арнел шел рядом, стараясь не ускорять свой шаг, потому как прекрасно знал – идти мне сейчас было нелегко, – почему вы простили своих родителей?

Пройдя еще несколько шагов, я остановилась, постояв немного, повернулась, вскинула подбородок и, глядя в черные, нечеловеческие глаза лорда Арнела, озвучила неприглядную истину:

– Они пытались меня защитить.

– От чего? – последовал мгновенный вопрос.

Невольно грустно улыбнулась и ответила вопросом на вопрос:

– Как объяснить вам, любителю игнорировать, нарушать и в целом не обращать внимания на правила морали, то, что случается в приличном обществе с теми, кто посмел… эти правила нарушить. Как?

Арнел сложил руки на могучей груди, посмотрел мне в глаза и сказал:

– Как получится. Но я очень прошу вас – попытайтесь. Пожалуйста.

Если бы он потребовал ответа. Если бы остановил меня сам. Если бы в его голосе промелькнули язвительные нотки, я бы промолчала. Но и во взгляде, и в тоне была лишь просьба, и я не стала ничего скрывать. И с трудом подбирая слова, начала пытаться объяснить:

– Я искалечила Барти Уотторна. Тогда, ослепленная болью, злостью и негодованием, я не заметила, в какой момент стеклянный кувшин лопнул, и продолжала наносить удары. Возможно, не ударь Барти меня первым, тогда… возможно, все произошло бы иначе. Но я получила удар в живот такой силы, что все дальнейшее происходило как будто не со мной. Я ведь не могла так… поступить…

Почему-то взгляд остановился на руках, затянутых в черные перчатки… шрамов на них более не было, но иногда мне казалось, что они стягивают кожу, все еще стягивают, словно они там есть.

– Я единственная дочь в семье джентльмена, но не лорда – мой отец лишь второй сын, а потому дворянский титул, как известно, ему не полагается. Но отцу удалось сколотить состояние, весьма приличное даже по столичным меркам, однако я единственный ребенок в семье. Таким образом, все состояние и наследство могло отойти либо моему супругу, то есть мне, либо моему кузену, лорду Уэстермору. Для моих родителей мой брак означал возможность передать все, что они заработали, своим внукам. А я в девять лет изуродовала лорда Бартоломео Уотторна, причем так, что ни один целитель не сумел спасти его лицо от шрамов. Как вы думаете, лорд Арнел, девочка, в девять лет совершившая подобное чудовищное изуверство, может когда-либо претендовать на брак с достойным джентльменом?

Лорд Арнел не сказал ни слова.

Мне пришлось продолжить:

– Родители пошли на все требования Уотторнов, чтобы, когда наступит срок, меня могли представить на бале дебютанток и таким образом обеспечить мне возможность заключить брак с тем, кто мне хотя бы понравится, хотя бы просто понравится. Они хотели для меня счастья.

– Избивая вас? – сухо уточнил Арнел.

– Гувернантка была прислана Уотторнами. А я приняла гордое решение не признаваться в том, что мне больно. – Вот такое вот простое объяснение.

Звучало действительно просто. На деле все было чудовищно. И не знаю почему, но внезапно с каким-то ожесточением я решительно продолжила, глядя на прекрасное, украшенное сияющими огнями поместье Арнелов:

– Каждое Рождество мы справляли в городском доме Уотторнов. Это не обсуждалось, никогда. Ведь, по словам леди Уотторн, «Барти имеет право видеть твои шрамы, раз уж ты наградила его собственными». Чудесный рождественский подарок, вы не находите? – с совершенно ненужным и неуместным волнением спросила я, чувствуя, как глаза жгут слезы. – Каждое Рождество Барти преподносили множество подарков, но единственное, чего он с предвкушением ожидал, – это вида моих покрытых тонкими полосками шрамов рук. Его излюбленный подарок.

Не знаю, что сломало ту стену отчуждения и отторжения, что я столь старательно выстраивала против градоправителя Вестернадана, но в момент моей откровенности она просто исчезла, унеся вместе с собой настороженность, опасения и страх. Я видела, как лорд Арнел медленно протянул руку, но не отдернула собственную ладонь и не воспрепятствовала прикосновению. Лишь испытала укоризненное сожаление о том, что перчатки, как и варежки, были сняты мной еще вначале этой садовой дорожки и ныне пребывали в карманах пальто. Мне не следовало быть такой беспечной. А сейчас мне не следовало и далее позволять ему держать меня за руку.

– Что было после? – тихо спросил лорд Арнел.

Я высвободила свою ладонь из его бережного захвата, зябко сложила руки на груди и, все также глядя на поместье Арнелов, сдержанно ответила:

– Мне было пятнадцать, когда двадцатилетний Барти Уотторн на очередном праздновании Рождества официально и громогласно сделал мне предложение.

Судорожно сглотнув, напряженно продолжила:

– Это было столь чудовищно, что даже моя мать, которая находилась под полным влиянием леди Уотторн, попросила отложить помолвку в силу моего излишне юного возраста. Однако… слова были сказаны. Меня более не ожидал никакой бал дебютанток, Уотторны сделали свой чудовищный шаг первыми. Отец был против. Кто, как ни он, прекрасно знал, что все заработанное им состояние Барти спустит на лошадей и карточные игры, но… выбора нам не оставили. К следующему Рождеству, в мои шестнадцать лет, предполагалось заключить брачный договор и завершить все формальности. Но в сочельник, за несколько часов до заключения помолвки, Барти Уотторн был застрелен на дуэли одиннадцатилетним герцогом Клеймором.

– Четырехлетний малыш вырос и научился защищать не только себя, но и тех, кто когда-то спас его… Что ж, теперь я понял… – с удивительной теплотой в голосе произнес лорд Арнел. С крайне непонятной мне теплотой.

И я подняла взгляд на дракона, молчаливо требуя объяснений. И, к моему счастью, они последовали:

– Мальчишку звали лорд Честер Мортон, наследный герцог Клеймор. Мы пересеклись в столичном доме Кристиана. Юный джентльмен настойчиво стучал в дверь рукоятью тяжелого семейного револьвера. Кристиан, в свойственной ему манере игнорируя шум, отсыпался после приезда с юга. И я, вернувшийся оттуда же, более всего желал приобщиться к теплой ванне и мягкой постели, но по щеке мальчишки скользнула предательская слеза, и то, как быстро он ее стер… В тот вечер мне пришлось лечь поздно. На следующий – еще позднее. Стрелок из герцога Клеймора был крайне посредственный, но упорства… упорства ему было не занимать. И стрелять он научился более чем превосходно, за что был мне и Кристиану крайне благодарен. Маленький суровый мужчина все равно оставался ребенком и прыгал от радости, едва ему удавался очередной выстрел. Помнится, на Рождество мы отправили ему по подарку. Кажется, я не удержался и подарил ему игрушечный пистолет.

И лорд Арнел сдержанно улыбнулся.

А я стояла, глядя на него, и просто не могла осознать все это. Как он, измученный и вымотанный путешествием с юга, а это не менее шести суток на поезде, несмотря на усталость и закономерную раздражительность, не прогнал прочь этого гордого мальчика? Напротив – выслушал, начал заниматься с ним, помог.

– Почему? – Вопрос сорвался с губ и улетел облачком пара в ледяном воздухе.

Дракон улыбнулся, протянув руку, прикоснулся к моему лицу, как к какой-то невероятно редкой драгоценности, пожал плечами и ответил:

– Не знаю. Возможно, потому что увидел в нем себя. Не в настойчивости, не в том, что он уже несколько часов неустанно бил рукоятью револьвера в запертую дверь, а в том, что даже в такой ситуации не желал никому демонстрировать свою слабость.

Совершенно потрясенная, я стояла в полушаге от мужчины, благодаря которому фактически и начался вновь вполне безоблачный период моей жизни. И я была не в силах в это поверить. Сколько угодно можно было бы жаловаться на судьбу и коварство профессора Стентона, но если бы не лорд Арнел, не его помощь герцогу Клеймору, моя жизнь поистине стала бы сущим адом, моим супругом являлся бы Барти Уотторн, а о магии и учебе в университете невозможно было бы и мечтать.

– Невероятно, впервые за столько дней вы вновь смотрите на меня, Анабель, – весьма иронично произнес лорд Арнел.

Я не сумела ответить, продолжая, почти запрокинув голову, вглядываться в дракона, который… фактически спас меня. И я была безмерно благодарна за то, что когда-то лорд Арнел не прогнал прочь одиннадцатилетнего мальчишку, который столь отчаянно пытался вернуть долг чести. Но, невзирая на это осознание, опасения во мне существенно пересиливали благодарность. На одно краткое и весьма приятное мгновение мне удалось практически заставить себя поверить, что сказанное лордом Арнелом, возможно, ложь, однако… Единственное, в чем невозможно было упрекнуть этого мужчину, так это во лжи. Не договаривать, попросту молчать и виртуозно уклоняться от ответов лорд Арнел мог, но лгать – нет. И приходилось лишь поверить в то, что подобное совпадение действительно имеет место быть.

– Надо же, вы, кажется, раздосадованы, – весьма проницательно заметил дракон.

Верно подмечено.

– Я весьма благодарна вам, – сдержанно произнесла, тщательно подбирая и прочие слова. Мне следовало выразить благодарность как минимум еще несколькими фразами, однако почему-то вырвалось совершенно иное: – Но надеюсь, что не станете дарить мне на Рождество игрушечный пистолет.

Улыбка осветила лицо лорда Арнела, но веселье продолжалось недолго, и в следующее мгновение градоправитель Вестернадана весьма жестким тоном задал полный скрытой ярости вопрос:

– С каких пор вы вообразили, что способны обвести меня вокруг пальца?!

И я медленно отступила, нервно подбирая не столько оправдания, сколько разумные доводы. Что мог знать лорд Арнел? О торжественном приеме четы Горданов ему, несомненно, было известно, я лично сообщила об этом и мэру, и главе полицейского управления, мотивируя необходимостью вхождения в свет и сообщив, что мне неприятно чувствовать себя отверженной в обществе. О том, что мы с лордом Горданом находимся в весьма дружеских отношениях, обоим драконам также было известно – трансформация Себастиана была показательнее любых слов. Мог ли лорд Арнел узнать о моих истинных намерениях? Едва ли, я была крайне осторожна, и даже если дала повод для каких-либо подозрений, то доказательств в любом случае нет.

Так что, приняв как можно более спокойный и безмятежный вид, я вежливо осведомились:

– О чем вы?

В глазах стоящего напротив мужчины полыхнула ярость. И это было столь пугающе, что я с трудом сдержалась от желания совершить еще один шаг назад или же два, а быть может, даже и три…

– Не советую, – пресек мою попытку к бегству лорд Арнел.

Внезапно подумалось, что леди Гордан по сравнению с ним – невинная беспомощная овечка. С другой стороны, после того как сковорода миссис Эньо свела столь близкое знакомство с головой леди Гордан, я бы уже не удивилась, узнав, что сознание леди помутилось.

Воспоминание о произошедших в моей гостиной событиях заставило подумать и о том, что все книги, что я извлекла из тайника, и гобелен с картой убийств все еще находятся в подвале, а подвал не столь безопасен, как тайник. Ко всему прочему я так и не добралась до истины, но радовало, что успела поделиться своими рассуждениями с близкими. Зная моих домочадцев, я вполне могла рассчитывать на то, что к моему возвращению они что-нибудь придумают.

И тут лорд Арнел потребовал моего внимания гневным:

– Анабель!

Вздрогнув от его окрика, посмотрела на дракона и предпочла солгать. Так было безопаснее. Начала с максимально приемлемого:

– Лорд Арнел, я действительно не понимаю, о чем вы.

Закончила уверенным:

– И будьте так любезны более не повышать голос на меня! Не забывайте, что я не принадлежу вам и даже не являюсь вашим служащим. Более того, позвольте напомнить вам, что в настоящий момент я здесь, чтобы оказать помощь.

Молча, но как-то весьма пугающе лорд Арнел медленно приблизился ко мне, а затем, склонившись так, что его лицо приблизилось к моему, произнес не громче, чем отдаленное эхо завывающего ветра:

– Анабель, я более никогда не подвергну тебя ментальному вторжению, но лорд Гордан в момент, когда я прибыл к северным воротам, пребывал без сознания. Так мог ли я, обнаруживший, что моя возлюбленная питает столь сильную тревогу по отношению к другому мужчине, упустить подобную возможность?

В ужасе отшатнувшись, я отступила с очищенной от снега дорожки, практически в сугроб, и упала бы, не успей лорд Арнел вовремя поддержать. Но он не стал ограничиваться лишь оказанием помощи. Властно прижав меня к своему телу одной рукой, второй дракон прикоснулся к моей щеке, нежно провел вниз, взглянул мне в глаза и все так же пугающе тихо вопросил:

– На что ты надеялась? Мне действительно весьма любопытно было бы услышать правду от тебя лично.

Упираясь руками в его грудь, я отчаянно пыталась высвободиться из тисков практически стального объятия, однако силы были не равны.

– Мисс Ваерти, – лорд Арнел приподнял мое лицо, коснувшись подбородка, и продолжил, практически произнося слова возле самых моих губ, – вам никогда, даже в самом кошмарном из моих сновидений, не стать миссис Анабель Гордан. Ни-ког-да. Единственный мужчина в вашей жизни сейчас сжимает вас в объятиях, и поверьте, вы станете моей и только моей женой, иного не будет.

Неужели весь мой план рухнет лишь потому, что я не сумела скрыть тревогу о Себастиане? Неимоверно досадуя по поводу собственной несдержанности, осторожно спросила:

– Что произошло у северных ворот?

Выпрямившись, но продолжая удерживать меня, лорд Арнел задумчиво коснулся моих волос и все же ответил:

– Вы, как и всегда, проявили невероятную проницательность, Анабель. Должен признать, вы весьма проницательны во всем, что не касается ваших собственных чувств.