Текст книги "Монзория и Северный Кангор. Фантастическая повесть"

Монзория и Северный Кангор
Фантастическая повесть
Elenia Figeiro

А кто-то там о деньгах

ведет нелепый спор,

А у нас – Монзория

и Северный Кангор.

Пусть кто-то там о славе

мечтает до сих пор

А у нас Монзория

и Северный Кангор.

И если ты о счастье

Грезишь с давних пор,

Ждет тебя Монзория

и Северный Кангор.

Дизайнер обложки Елена Майба

© Elenia Figeiro, 2017

© Елена Майба, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-4489-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Темноволосая девочка лет десяти быстро шла по коридорам и залам, заполненными людьми. Ее бордовое длинное платье несколько выделялось своей простотой на фоне расшитых камзолов и кафтанов горожан, ее щеки, красные от смущения, не сильно отличались от платья по цвету, но никто не обращал на нее внимания.

Это был день традиционного Осеннего совета, давней городской традиции. Раньше большой совет действительно был большим советом и что-то решал, но сейчас, через 100 лет после последней битвы за Монзорию, большой совет выполнял скорее функцию осенних смотрин и общего городского бала.

Присутствие всех горожан было обязательным. Каждый старался одеть свой лучший наряд и продемонстрировать размеры своих доходов в прошедшем году.

Камзол для осеннего совета был самой важной вещью в доме, на него ежегодно нашивались все новые и новые драгоценности, что превращало их в достаточно тяжелые парадные доспехи. Женщины и дети в совет не допускались.

Вполне можно было понять смущение маленькой Айнут, которая посмела явиться в присутственное место в обычной одежде. Быстро проходя через залы и вертя головой с туго завернутыми в два пучка косичками, она бегло оглядывала присутствующих, выискивая своего хозяина, лавочника Жуко.

Жуко никак не находился, и это ее заставляло ее ножки бежать быстрее, а сердце замирать от тревоги.

Наконец она увидела плотную фигуру хозяина, который стоял рядом с губернатором и оживленно жестикулировал. Жуко был не простым лавочником, он был специальным поставщиком овощей для губернаторского стола, приближенным к власти и уважаемым человеком.

Не решаясь побеспокоить хозяина, Айнут остановилась на почтительном расстоянии, чтобы не слышать разговора, но так, чтобы он смог ее заметить. Стоять ей пришлось недолго. Хозяин кинул взгляд в ее сторону, посерьезнел, глядя на ее нахмуренное личико, и вежливо закончил приятную беседу. Он кивнул девочке в сторону выхода и сам последовал к нему. Девочка быстро пошла следом.

Выйдя из дворца, он остановился и обернулся.

Ну, и что такого серьезного случилось, что ты бросила лавку и пришла в самый дворец? Кто за прилавком? Должна быть очень серьезная причина, или я рассержусь. Говори.

Айнут вытерла нос длинным широким рукавом и сбивчиво пробормотала.

– Приехал человек, на коне, с сумкой королевской почты, сказал вызвать вас немедля.

Королевская почта обычно не сулила ничего хорошего. Королевский курьер развозил королевские приказы, которые никак не учитывали волю простого горожанина. Это мог быть призыв в Каяри, столицу королевства, в армию, на королевскую кухню, в мастерские, да куда угодно могли потребоваться люди для государственных нужд.

Еще королевские курьеры развозили штрафы за не уплаченные или недоплаченные налоги. Система налогов Монзории была крайне сложна и запутана, поэтому штрафы приходили два раза в год с завидной регулярностью.

Жуко не любил королевских курьеров, почти так же, как плесень в своем погребе. Ничего хорошего они не приносили, кроме того, требовали личного присутствия и повышенного пиетета к своей персоне.

«Хоть бы это был штраф» – думал Жуко, направляясь к дому извилистой каменистой дорогой, идущей почти рядом с городской стеной – «хоть бы это был штраф».

Айнут семенила за хозяином, хлюпая носом и вытирая его рукавом. Осенний ветер никак не хотел, а может просто не мог понять, что от испуга она выбежала в одном платье, забыв накидку.

* * *

Осенние ветры Монзории воспевались многими поэтами, но это не мешало им быть колючими и весьма холодными. Начиная с убывания лун, они начинали дуть со стороны ледяных гор, принося с собой прохладу и тяжелые сизые облака со снегом и дождем. Сначала постепенно, и потом все больше гулкой поступью зима вступала в свои права.

У двухэтажной глинобитной лавки Жуко стоял завернутый в длинный плащ болотно-серого цвета высокий мужчина, под уздцы он держал переминавшегося с ноги на ногу коня. Дверь лавки была закрыта.

Жуко удивился, почему никто из домочадцев не пригласил посла в дом и не дал коню воды. Оставлять государственного посланника в такой ветер было невежливо.

Он шепнул Айнут, чтобы она пробралась дом через задний ход и выяснила, почему все попрятались, а сам направился к посланцу.

Суровый курьер сломал печать на свитке и протянул свернутый пергамент запыхавшемуся лавочнику. Жуко машинально спрятал руки назад и покраснел, потому что не умел читать. Он знал цифры и мог написать свое имя, неграмотность не мешала ему успешно управляться в лавке, но чтение королевского свитка было для него непосильной задачей. Поняв смущение лавочника, курьер с важным видом сам развернул свиток и прочитал.

– Для государственных нужд призывается старшая дочь лавочника Себарилена Жуко из города Саир. Она должна быть доставлена в столицу. Приказ короля.

Жуко покраснел еще больше, на это раз от гнева. Его дочери исполнилось 12 лет, она обещала стать красавицей, и у Себарилена были совсем другие планы на нее и ее будущее.

Он мрачно и зло посмотрел на курьера и тяжелой походкой вошел в дом, оставив неприятного гостя под осенним монзорским ветром.

***

В доме было темно и тихо. Жена Жуко Матрильда и его две дочери сидели в подвале, закрыв над собой люк, через щели которого едва пробивался свет от лампы. В темноте Жуко разглядел Айнут, белки ее широко раскрытых глаз блестели в темноте. Решение пришло неожиданно. Жуко не готов был потерять дочь, но вполне мог отказаться от служанки.

Айнут появилась в доме пять лет назад, ее нашли дети у городской стены, без сознания, в одеждах кочевников и со странной прической из множества косичек.

Девочка оказалась толковой, быстро освоила язык и вполне справлялась с обязанностями прислуги. Правда, ее не местная внешность будила затаенную неприязнь, которая поселилась в сердцах монзорцев много лет назад. Несмотря на победу в битве за Монзорию, положившую конец многолетней войне двух народов, кочевники еще очень долго беспокоили окраины набегами и поджогами.

Жуко не полюбил подкидыша, но лишние руки в хозяйстве оказались очень нелишними и он не раз благодарил Великого Сеятеля. Теперь лавочнику показалось, что он до конце понял Его замысел. Великий сеятель послал ему этого чужого ребенка, чтобы он, Жуко, смог спасти своего.

– Одевайся, собирай вещи – бросил он Айнут.

– Но я не ваша дочь! – в страхе прошептала она

– Неважно. Ты должна быть благодарна мне за приют, если бы не я, тебя бы съели дикие хомяки, или ты бы замерзла в канаве. Собирайся и молчи, или я побью тебя.

Испуганная Айнут побежала на кухню, где хранились ее вещи, и в слезах начала собирать свой нехитрый скарб. Подумав, она сняла со стены большую дорожную сумку хозяина, прихватила немного хлеба и мяса со стола, завернула в полотенце и сунула на дно сумки. Сверху девочка положила свои вещи, потом надела сумку через плечо, и завернулась в плотную накидку, связанную добродушной соседкой.

– Что так долго? – проворчал Жуко, когда она появилась перед дверью.

Сердце его немного дрогнуло при виде маленькой завернутой фигурки, но он подавил это лишнее чувство.

– Пойдем – сказал он уже более мягко, и Айнут показалось, что немного виновато.

Дверь открылась, и из дома вышел Жуко, у которого втайне тряслись колени, и завернутая в вязаную хламиду до самого носа Айнут.

– Вот моя дочь, она готова ехать с вами, господин курьер – Жуко подобострастно поклонился и произнес слова с таким почтением, которого от него никто и никогда не видел.

Курьер пристально посмотрел на Айнут, потом на Жуко.

– Ты его дочь? – спросил он ее строго.

Айнут не успела ничего ответить, как Жуко быстро по-бабьи запричитал.

– Да, доченька моя кровиночка, как же я без нее теперь, увозите скорее господин курьер, а то мое сердце не выдержит разлуки. Дай папа поцелует свою девочку.

И хитрый Жуко наклонился к Айнут, пахнув на нее гнилыми зубами и быстро прошептав – молчи.

– Она у меня такая нервная, господин курьер, от страха все слова забыла.

Курьер тяжело вздохнул. Он работал не первый год, повидал многое, и отлично понимал весь этот театр. Темноволосая смуглая Айнут никак не походила на краснощекого рыжего лавочника. Но он тоже был отцом, и где-то далеко, в том городе, где он жил до призыва, у него осталась дочь, которую он никогда бы не отдал королевскому курьеру за просто так.

Он молча подхватил Айнут, посадил ее на лошадь впереди себя и протянул лавочнику руку для прощания. Лавочник понял его по-своему и жуликовато сунул в протянутую руку золотую монету, заглядывая в глаза и улыбаясь.

Курьер помедлил секунду, сплюнул, но золотой спрятал в карман. Убедившись, что девочка перед ним сидит крепко, королевский курьер дернул за уздцы, и конь его медленно поковылял прочь, унося Айнут от прежней жизни и от небольшой глинобитной лавочки, у дверей которой остался стоять продрогший, напуганный, униженный, но невероятно довольный собой первый поставщик губернаторского двора лавочник Жуко.

***

Под мерный стук копыт Айнут задремала. Широкая спина всадника закрывала ее спину от ветра, накидка спасала от холода, а сумка с едой приятно давила на колени обещанием плотного завтрака.

Айнут, наверное, никогда не узнает, как Жуко разозлился, обнаружив пропажу дорожной сумки и припасов, как он ругался и топал ногами, и как жена его плакала, от того, что муж ее пройдоха и обманул самого королевского курьера, и что же они теперь будут делать, и как им теперь придется дочь свою прятать, потому что в городе спросят. Так же она не узнает и о том, что Жуко в ту же ночь собрал вещи и бежал с семьей из города, никому не сказав куда.

Закутавшись в накидку, она дремала, забыв о своей участи или просто покорившись судьбе.

Девочка проснулась от яркого света, бившего прямо в лицо. Оказалось, что всадник снял ее с коня и положил на траву. Видимо, курьер развернул накидку, и теперь она аккуратно накрывала Айнут, как одеяло.

Сумка Жуко валялась на траве, рядом с курьером, который полусидя на корточках обжаривал мясо над небольшим костерком.

Айнут вскочила и набросилась на него с кулаками, забыв обо всем.

– Это моя еда!

Мужчина обернулся и грустно посмотрел на нее.

– Не помирать же нам теперь с голода. Садись, поедим.

И он протянул ей одну из палочек с поджаренными кусочками.

– Хомяки хозяйские?

– Нет, он у мясника покупал – сказала Айнут и осеклась.

– Да не бойся ты так, думаешь, ты первая служанка, которую отдали вместо своего ребенка? – мужчина аппетитно откусил большой кусок мяса и попытался улыбнуться с набитым ртом. – А я никому не скажу.

Он задумчиво оглядел ее с ног до головы.

– Не похожа ты на хозяйскую дочь. Худая, запуганная, одежда не очень. Завтра поедем тебе купим чего-нибудь. Ешь давай, смотреть на твою худобу страшно.

Больше он не сказал ни слова. Айнут тоже не стремилась к разговору, большой курьер пугал ее. Так они сидели и молчали, наблюдая за медленно прогорающим костерком и шевелением листьев на чахлом кривом деревце рядом с дорогой.

Деревья были большой редкостью в этой степной стране, значительно больше было кустарника или трав. Наверное, поэтому в Монзории даже и не слышали ни о каком деревянном зодчестве. Все дома строились или из камня, добываемого в королевских каменоломнях на севере, или из соломы, которую потом обмазывали глиной.

Говорили, что где-то далеко росли большие деревья, но Айнут не верила в эти сказки. Она не представляла, как деревья, чахлые извитые прутики она иногда встречала рядом с городом, могут вдруг быть большими. Она считала себя взрослой в свои десять лет и не верила в сказки.

Взору путешественника по Монзории открывались поля, без края и конца. Некоторые из них использовались под выращивание зерна и овощей, но большинство зарастали дикими травами и бурьяном.

Время путешествия наших героев пришлось на осень, когда вся пшеница была сжата, а овощи собраны. Великий сбор урожая закончился и поля вокруг были пусты, выкошены и перекопаны. Все что нужно, было собрано, скошено, вывезено и запрятано в лавки и глубокие погреба с расчетом на долгую снежную зиму.

Солнце стояло достаточно высоко, но на востоке уже вставали две убывающие луны. Как-то так получалось, что обе эти луны увеличивались до середины лета, потом две недели светили полным светом, а потом потихоньку убывали, не оставляя к середине зимы ни малейшего серпика.

Появление двух новых лунных серпов на горизонте означало начало нового года и нового цикла в природе.

Дорога была безлюдной. Благодаря климату разница в температуре между днем и ночью была очень чувствительной, и даже в это время года ехать по открытой степи днем было очень жарко.

Поев и воткнув прут в землю, королевский курьер тщательно вытер нож о край плаща и засунул его в сапог. После этого он прилег на траву, подложив под голову согнутую в локте руку, и быстро уснул.

Айнут и не помышляла о побеге. Вокруг была голая степь, а вся запасенная еда была съедена ее огромным провожатым. Ей ничего не оставалось, как дожевывать свой кусок мяса и караулить сон чужого огромного дядьки, везущего ее на каторгу.

***

Курьер проснулся после заката. Убывающие луны стояли уже высоко, хорошо освещая пыльную степную дорогу, на которой по-прежнему никого не было.

Он приказал девочке одеваться, и через пять минут они уже восседали на коне, трусившем по дороге. Айнут хотела заснуть, но не могла.

К утру показались стены города, а через полчаса они уже въезжали в ворота.

Первые проснувшиеся горожане сочувственным взглядом провожали девочку, сидевшую на лошади перед королевским курьером, и недобро смотрели на самого курьера. Как уже говорилось, королевских курьеров в Монзории никто не любил.

Курьер подъехал к лавке портного, спешился и зашел в нее.

Через полчаса он вышел с небольшим узлом, в котором легко бы поместилось несколько платьев, прикрепил его к седлу позади себя и сам сел в седло позади девочки. Затем они заехали в лавку к мяснику, прикупили немного снеди, и выехали из города через вторые ворота, продолжая свой путь в сторону столицы.

Так прошло несколько дней. Курьер практически не разговаривал с Айнут, ограничиваясь короткими приказами. Останавливались они всегда днем, посреди степи, вдали от городов и торговых путей, готовили еду, ели, потом курьер спал, а Айнут занималась своими делами.

На закате курьер просыпался, и они отправлялись в путь длиною в ночь. Айнут не могла спать днем, поэтому научилась спать в седле, закутавшись в теплую накидку и наклонив голову.

Иногда по дороге им попадались города, а иногда нет. Один из переходов между городами занял у них три дня, и они никого не встречали вне городов. Путешественники в Монзории были редкостью, и скоро Айнут поняла, почему.

Во время очередной дневной стоянки она услышала топот копыт. Он становился громче, но курьер не просыпался. Внезапно из-за горизонта показались несколько всадников. Это были кочевники, Айнут сразу поняла это, хотя никогда не видела раньше.

Они заметили маленький ничем не защищенный лагерь и направили своих коней прямо к нему. Королевский курьер, который спал, казалось бы, крепким сном, быстро вскочил, схватил девочку, и в один прыжок оказался вместе с ней в седле. Еще секунда, и конь помчался прочь от стоянки.

При встрече с кочевниками бегство было лучшим вариантом.

Конь курьера мчался из всех сил, только ветер свистел в ушах, но так и не смог оторваться от четырех всадников. Они почти нагнали беглецов, один заехал сбоку и скакал почти наравне. Айнут удалось четко разглядеть его узкие глаза и такие же темные как у нее волосы, заплетенные в многочисленные косички. На голове его была повязана широкая красная лента, а одежда выглядела весьма странно для Монзории. Это и правда был кочевник.

Айнут испугалась не на шутку. Никто не возвращался после встречи с кочевниками.

Кочевники были жестоки, они захватывали одиноких путников и целые караваны, и увозили к себе, в степи Северного Кангора, откуда не было возврата.

Неожиданно для себя Айнут пристально посмотрела в глаза кочевнику и мысленно с усилием подумала – уходи, оставь нас.

В глазах кочевника мелькнуло удивление, но он повиновался. Постепенно морда его коня стала отставать, и наконец вся четверка кочевников осталась далеко позади.

Курьер заметил, как кочевник начал отставать, и приписал это себе и своим усилиям, ведь он гнал коня из последних сил. Девочка же и кочевник были несколько удивлены произошедшим.

Телепатия была присуща кочевникам, эта особенность очень помогала им в походах и войнах, они могли передавать приказы и договариваться без слов, незаметно от противника, и это делало их практически неуязвимыми. Простые кочевники обменивались мыслями при личном контакте, глядя глаза в глаза, как это сейчас сделала Айнут, просветленные, которых было очень немного, могли передавать мысли на большом расстоянии.

Айнут подумала немного над тем, что произошло, но потом решила, что все это совпадение и чистая случайность. Она была большой девочкой и не верила в сказки.

Кочевник же был удивлен. Он не ожидал такого поворота. К нему подъехал старший по виду кочевник и мысленно спросил

– Почему ты отстал? Мы почти поймали их.

– Она приказала мне оставить их.

– Как?

– На степном языке. Она из наших, и я не знаю, что она здесь делает.

Старший задумчиво почесал бороду. Затем он посмотрел молодому в глаза и продумал

– Мы должны проследить за ней.

Молодой кивнул.

Жестом старший подозвал остальных, и группа кочевников потихоньку двинулась вслед за удаляющимся всадником, держась на почтительном расстоянии.

Королевский курьер оглянулся, и обнаружил, что их никто не преследует, более того, преследователей не видно даже на горизонте. С коня градом тек пот, его упругие бока вздымались, а из ноздрей вырывалось частое хриплое дыхание.

Курьер спешился и снял с коня Айнут, далее их путь продолжился пешком.

Конь медленным шагом тащился за хозяином, потихоньку приходя в себя.

Кони в Монзории были большой редкостью. Когда-то давно, во время ожесточенной многовековой войны с кочевниками в Монзории были истреблены все животные, кроме хомяков, которые выжили только благодаря умению делать запасы.

После последней битвы, когда кочевники большими усилиями и потерями были наконец отброшены за границу страны, Монзория оказалась в бедственном положении.

На границах были кочевники, на юге располагались широкие топи, а север закрывали неприступные и грозные ледяные горы. Более того, земледелие почти полностью пришло в упадок из-за набегов и пожаров.

Сначала были съедены животные и птицы, которые еще попадались в дикой природе. Потом они закончились, и в Монзории начался большой голод. Жители выжили только благодаря вездесущим и плодовитым степным хомякам, разоряя их запасы и поедая их самих.

После хомяков стали разводить для молока, мяса, и шерсти, при этом было выведено несколько новых видов специально под нужды и потребности монзорцев.

Хомяки были хороши всем, но не годились для передвижения. Поэтому правительство Монзории за большие деньги закупало коней для своих курьеров и других нужд у заклятых врагов кочевников. Потеря коня грозила королевскому курьеру большими неприятностями.

Начинало темнеть. Вечер застал путников на подъезде к небольшому городишку Монзории, похожему на другие как две капли воды. Рядом с ним находилась большая хомячья ферма, на которой разводили дойных и мясных хомяков.

Королевский курьер сунул привратнику монету и въехал в город через узкие глиняные ворота. Ни он, ни Айнут не заметили, что все это время их сопровождали две пары зорких глаз.

***

– Жени, почему мы не вмешались? – спросила светловолосая юная девушка своего не менее светловолосого товарища. – Она могла погибнуть.

Она говорила на языке, отдаленно напоминающим латынь. Его придумали очень давно и назвали эсперанто, но потом надолго забыли. Второму рождению эсперанто был обязан одному специалисту по цифровым архивам, который пожелал остаться неизвестным.

– Как видишь, ничего не произошло. И как бы ты предложила вмешаться? Включить телепорт? Арина, не переживай, все идет по плану.

Две светлые коротко остриженные головы снова склонились над небольшим монитором и продолжили наблюдение.

***

В городской гостинице ни курьеру, ни его грузу места не нашлось. Добрый хозяин развел руками и широко улыбнулся, делая свое круглое лицо еще круглее, а маленькие глазки еще меньше.

– Господин курьер не пожелает остановиться у моего брата, на ферме? У него есть свободная комната. А у нас как видите, все занято, почтенные господа приехали послушать птичку Марти, она у нас проездом, только на неделю. Вы же знаете, что указом короля запрещены все передвижения после первого снега.

Осталось совсем немного, все хотят успеть насладиться ее прекрасным пением, никто не знает, что будет после зимы. Завтра все разъедутся, господин курьер, и, если захотите, можете перебраться к нам.

Птичкой Марти звали довольно известную певицу. В Монзории существовала лига бродячих певиц, они разъезжали по стране в сопровождении охраны и давали концерты в больших городах за большую плату. Это было одно из немногих доступных монзорцам развлечений, после кулачных боев и хомячковых ристалищ.

Богатые горожане узнавали о концертах заранее, иногда совершая ради них дальние путешествия, не скупясь и не считая затрат.

Нашим путешественникам ничего не оставалось, как направиться на ферму для разведения хомяков и обосноваться там.

В целом обстановка на ферме оказалась неплохой. В предложенной комнате было чисто, а хозяева оказались спокойными и молчаливыми, поэтому курьер решил остановиться на несколько дней. Коню был предложен неплохой сарай и вдоволь сена.

Через два дня выпал снег. Выпадение снега в Монзории был впечатляющим явлением. Он выпадал сразу, в большом количестве и надолго. Он просто приходил и ложился на землю, как большое белое животное, перекрывая все пути и дороги.

Выпадение снега означало конец дороги. От первого снега и до весны все передвижения по Монзории прекращались.

Курьер и Айнут провели вместе на ферме много времени. Мужчина научил Айнут читать и рисовать, а в свободное время девочка с удовольствием помогала хозяйке на кухне и в уходе за хомяками. Предусмотрительно купленные на вырост платья пришлись очень кстати.

Наши герои встретили Новые луны, привыкли и привязались друг к другу, став если не закадычными друзьями, то хотя бы хорошими приятелями. Курьер оказался совсем не злым, его звали Марас, и до призыва на службу он был земледельцем в одном из поселений Монзории.

Уйдя на службу, он оставил жену с маленькой дочкой, а теперь его дочку как бы заменила эта смуглая девочка, которую он должен был доставить в столицу. За зиму Айнут немного подросла, болезненная худоба ушла, и уже ничего не напоминало в ней заморенную служанку. Она оказалась удивительно толковой, и к весне уже умела бегло читать, писать и читать, а также сносно изобразить то, что написать не могла.

Когда обе монзорские луны немного выросли, снег неожиданно и резко растаял, за два дня превратив степь в большую грязную лужу, а еще через два дня – в зеленеющий первой травкой светло-зеленый изумрудный ковер. Степная весна была нежна и прекрасна.

Расплатившись с хозяевами за постой и купив еды в дорогу, королевский курьер сел на коня, посадил впереди себя Айнут и продолжил путь в сторону столичного города. К слову сказать, ехать оставалось совсем немного.