Текст книги "Аквинат"

Мы коротко рассмотрели здесь ключевые элементы: той части метафизики Аквината, которую можно было бы назвать «теорией вещи». Чтобы полностью осветить метафизику Фомы, потребовался бы: обширный: том, целиком посвященный: именно этой теме, да и тогда, несомненно, найдутся читатели, которые посчитают, что их собственные кандидатуры на звание самых важных частей томистской метафизики были оставлены без внимания. Тем не менее в этом кратком обзоре воззрений Фомы на материю и форму, субстанцию и артефакт, индивидуацию, тождество, изменение и конституцию я попыталась пролить свет на те части его метафизики, которые с наибольшей вероятностью окажутся темными или чуждыми современным читателям. Эти части также восхищают меня тем, что принадлежат к наиболее фундаментальным философским позициям Фомы, структурирующим его образ мыслей относительно множества других вещей. Вкупе с теологией божественной природы эта часть метафизики Аквината образует фундамент его мировоззрения, на которое опираются его прочие взгляды. Ниже мы рассмотрим учение Фомы о некоторых божественных атрибутах, чтобы представить в общем виде фундаментальные черты его теологических воззрений. Так как описание этих атрибутов важно для всех остальных областей философии Фомы, от этики до эпистемологии, мы должны рассмотреть эти атрибуты подробно.

Примечания

¹ Аквинат не ограничивает обсуждение метафизики одним разделом своего труда, поэтому и мы продолжим разговор о его метафизике в главах 6 и 14, посвященных душе и воплощению. (Эти главы не вошли в русский перевод. – Прим. пер.).

² Под «вещью» я понимаю в этом контексте приблизительно – но только приблизительно – то, что сам Аквинат обозначает латинским термином hoc aliquid, что можно грубо перевести как «это» [букв, «это нечто»]. В основном тексте я говорю об этом уклончиво, потому что существует некоторая неясность в отношении томистского понятия hoc aliquid. В In Met. VII. 3. 1323, например, Фома говорит, что только субстанция есть hoc aliquid; в других же местах он утверждает, что части субстанции, такие, например, как отрезанные руки или субстанциальная душа, тоже можно считать субсистентными вещами, или hoc aliquid (см., например, ST Iа IIae. 72. 2). Наконец, в данном контексте я понимаю под вещью не то, что Аквинат понимает под res, хотя это латинское слово часто переводят на английский как «вещь» (thing). Строго говоря, для Аквината вещью является любое сущее, которое принадлежит к одной из десяти категорий; следовательно, он понимает это слово в гораздо более широком смысле, чем вещь или hoc aliquid, в соответствии с которыми понятие вещи употребляется в этой главе. Быть может, следует добавить, что иногда Аквинат употребляет res в том же широком и неопределенном смысле, в каком употребляется thing в английском. Например, мы говорим «Эта ситуация – такая вещь, с которой можно столкнуться лишь в дурном сне». Вещи, понятые в столь широком смысле, тоже не являются предметом нашего обсуждения.

³ Не все, что в собственном смысле обозначается как материя чего-либо, считается вещью. Сходным образом, не всякая форма, конституирующая целое, является, в понимании Аквината, вещью. Ниже я попытаюсь прояснить, каковы те материя и формы, которые для Фомы являются вещами, и какие у него основания считать их таковыми. Вообще говоря, формы, конфигурирующие нематериальные субстанции и человеческие существа, для Фомы являются вещами, а формы других материальных субстанций, равно как и формы артефактов, представляют собой метафизические части вещей, но сами по себе – не вещи.

⁴ Приведем лишь один пример: с точки зрения современной философии, сущностным свойством является такое свойство, которым вещь обладает в любом возможном мире, где она существует. Но Фома, вообще говоря, полагает, что Бог мог бы действовать иначе, нежели он действовал (см., например, QDP 1. 5). Бог творит, но мог бы и не творить. Отсюда, по видимости, следует, что в нашем мире Бог обладает свойством творить, но есть некий возможный мир, где он не обладал бы этим свойством. В современном понимании сущностных и акцидентальных свойств свойство Бога творить оказывается, таким образом, его акцидентальным свойством. Но Аквинат считает, что Бог обладает чистой сущностью, что у него нет акцидентальных свойств. Вопрос о том, что конкретно подразумевает Аквинат под своими модальными терминами, остается предметом дискуссий. Дальнейшее обсуждение этой проблемы см. в главе 3 о простоте Бога (эта глава не входит в настоящий перевод. – Прим. пер.).

⁵ Весьма полезное обсуждение аристотелевского понятия формы см. в статье: Marjorie Grene, “Aristotle and Modern Biology”, Journal of the History of Ideas 33 (1972): 395–424. Автор доказывает, что понятие формы у Аристотеля очень близко современным биологическим понятиям организации или информации. (Я признательна Шону Флойду за то, что он обратил мое внимание на статью Грин). Удачная попытка объяснить то понятие томистской метафизики, о котором здесь идет речь и которое, как минимум, тесно связано с аристотелевским понятием формы, представлена в статье: Kit Fine, “Things and Their Parts” // Midwest Studies in Philosophy 23 (1999): 61–74. Файн выполнил достойную восхищения работу, рассмотрев его в контексте современной мереологии и показав, что аристотелевское понятие формы может оказаться здесь эффективнее мереологических схем. Вот что пишет Файн: «Я предлагаю сделать решительный шаг и признать новый тип целого. Если даны объекты а, b, с… и дано отношение R, способное связывать или не связывать эти объекты в любой данный момент времени, то мы предполагаем, что имеем дело с новым объектом. Его можно назвать «объектами а, b, с… в отношении R» (р. 65). Файн также проводит удачное различение между тем, что он называет «временными» и «вневременными» частями. Отчасти оно схоже с той дистинкцией, которую я проведу ниже между составными и метафизическими частями (хотя, возможно, сам Файн посчитал бы это сходство весьма слабым).

⁶ См., например, SCGIV. 36 (3740).

⁷ См., например, DPN 2 (346).

⁸ Полезное для наших целей рассмотрение этой молекулы и ее свойств см. в статье: Steven Lanier McKnight, “Molecular Zippers in Gene Regulation”,

Scientific American 264 (1991): 54–64.

⁹ DPN 3 (354); см. также In Met. V. 4. 795–798 и VII. 2. 1284. Роль первоматерии в метафизике Аквината порой понимают неверно, потому что не принимают во внимание томистскую концепцию элементов. Так, Питер ван Инваген считает свои взгляды отличными от взглядов Аристотеля (а также других философов, принимающих понятие первоматерии, например, Аквината), потому что, в противовес адептам первоматерии, сам он «в конечном счете» полагает материю «корпускулярной» (Material Being, Ithaca, NY: Cornell University Press, 1990, p. 3 и p. 5). Но ван Инваген, очевидно, говорит о тех минимальных составляющих, на которые можно разложить актуально существующие материальные объекты. Аквинат тоже считает корпускулами те минимальные составляющие, на которые можно разложить материальный объект в том смысле, что они представляют собой композиты из материи и формы, не поддающиеся дальнейшему членению на более мелкие композиты из материи и формы. Но первоматерия никогда не существует актуально; ее существование чисто потенциально и концептуально. Следовательно, первоматерия никогда не будет одной из актуальных составляющих, на которые можно разложить материальную вещь. Отделение формы от первоматерии осуществимо лишь в мысли.

¹⁰ DPN 2 (349); см. также In Met. VII. 2. 1289–1292.

¹¹ DPN 1 (340).

¹² О позиции Аквината, согласно которой форма вещи наделяет эту вещь определенными причинными потенциями, см., например, SCG IV. 36 (3740) и In Met. 11. 1519.

¹³ Обсуждение нематериальных форм и нематериальных субстанций, например, ангелов, см. в главе 6, посвященной душе (эта глава не входит в данный перевод. – Прим. пер.).

¹⁴ О том, что именно оформляется субстанциальными и акцидентальными формами, см., например, DPN 1 (339).

¹⁵ О том, что именно приводится к бытию посредством форм, см. DPN 1 (339).

¹⁶ Линн Раддер Бейкер приводит любопытный пример того, что иногда первоначальная родовая принадлежность вещи определяется не ее внутренними характеристиками, как побуждает считать томистский анализ позиции Аристотеля, а скорее внешними, реляционными или историческими чертами вещи. См. Lynne Rudder Baker, Persons and Bodies: A Constitution View (Cambridge: Cambridge University Press, 2000, p. 46–58). Например, флаг является флагом, а не куском тряпки, в силу обстоятельств, в которых он существует: обстоятельств, включающих в себя определенные социальные и политические конвенции. Я думаю, что эти замечания исследовательницы справедливы, но ее точка зрения скорее дополняет позицию Аквината, чем сколько-нибудь подрывает ее.

¹⁷ См., например, SCG IV. 48 (3834–3835).

¹⁸ Во избежание недоразумений будет уместным подчеркнуть, что здесь Фома говорит именно о субстанции. Статуи – не субстанции, но артефакты; у артефактов может быть и больше одной субстанциальной формы.

¹⁹ Могут спросить: почему новый композит не может иметь субстанциальную форму прилипалы+морской звезды и в итоге считаться субстанцией? В связи с этим важно понять форму как динамичную организацию, а субстанциальную форму – как такую динамичную организацию, которая сообщает организованной вещи свойства, существенные для нее как для члена определенного вида. По мнению Аквината, субстанция может обладать лишь одной субстанциальной формой. Следовательно, если бы композит из прилипалы и морской звезды был субстанцией, он имел бы лишь одну субстанциальную форму. В таком случае субстанциальные формы прилипалы и морской звезды были бы вытеснены некоей новой субстанциальной формой, которая и будет единственной. Но когда прилипала соединяется с морской звездой, дело, безусловно, выглядит так, что динамичная организация прилипалы, придающая ей видовую определенность, остается прежней, равно как и динамичная организация морской звезды. Рыба-прилипала не перестает быть прилипалой в силу того, что прилепилась к звезде, а звезда не перестает быть звездой в силу того, что к ней прилепилась прилипала. Стало быть, каждая из них сохранит свою исходную субстанциальную форму даже после того, как прилипала срастется с морской звездой, и в этом композите будут присутствовать две субстанциальные формы. По этой причине возникающий в результате композит не имеет собственной субстанциальной формы и не может считаться субстанцией.

²⁰ См., например, ST IIIa. 2. 1.

²¹ DPN 1 (342).

²² См. DPN 3 (354), где Аквинат говорит о разделении воды на воду вплоть до того, пока она не будет разделена вплоть до мельчайших частиц того, что все еще является водой, то есть до элемента под названием вода.

²³ См., например, СТ 211 (410). Здесь Аквинат обсуждает образование из комбинации элементов полной неодушевленной вещи, или суппозита, то есть индивидуального сущего в роде субстанции.

²⁴ SCG IV. 35 (3732); см. также In Met. VII. 17. 1680; VII. 16. 1633.

²⁵ См., например, СТ 211 (409^10), где Аристотель обсуждает способ комбинирования элементов, иллюстрируя его суть примером руки и плоти.

²⁶ In Met. VII. 16. 1633.

²⁷ SCG IV. 49 (3846).

²⁸ Об аналогичном подходе, в связи с другой метафизической позицией, см. Eric Olson, The Human Animal (Oxford: Oxford University Press, 1997), pp. 135–140.

²⁹ См., например, ST Ilia. 5. 3, где Аквинат объясняет, что плоть, не оформленная субстанциальной формой человеческого существа, называется плотью лишь эквивокально. См. также ST IIIa. 5. 4, где выдвигается утверждение более общего характера о том, что не бывает подлинно человеческой плоти, если она не дополнена человеческой душой. (Ср. In DA II. 1. 226 и In Met. VII. 9. 1519). См. также In Met. VII. 11. 1519 и SCG IV. 36 (3740), где Аквинат объясняет, что субстанциальная форма вещи наделяет эту вещь характерной для нее операцией.

³⁰ ST IIIa. 2. 1.

³¹ Может сложиться впечатление, что смесь, существующая сама по себе, тоже является примером вышеназванного композита (3): композита, составленного из первоматерии и субстанциальной формы. Возможно, Аквинат относит ее к категории самостоятельно сущего потому, что полагает, что в смеси элементы, ее образующие, не вполне поглощаются целым, но остаются «виртуально присутствующими», то есть присутствуют своими потенциями, хотя и не присутствуют в качестве субстанций. Ср. SCGII. 56.

³² См. также, например, SCG IV. 35 (3730–3734), где приводится чуть более детализированная таксономия композитов. Аквинат проводит здесь различение между составлением единого из многого исключительно через упорядочение, как, например, город составляется из множества домов; и составлением, которое осуществляется через упорядочение и взаимосвязь: так дом составляется из различных частей.

³³ См., например, СТ 211 (410–411), где Аквинат разъясняет свою общую позицию в связи с составной природой воплощенного Христа.

³⁴ Более подробное рассмотрение взглядов Фомы на эмерджентные свойства и субстанции см. в главе 6 о душе. (Эта глава не вошла в перевод. – Прим. пер.).

³⁵ ST Iа 76. 1.

³⁶ См., например, СТ 212 (418).

³⁷ In Met. VII. 16. 1635–1636.

³⁸ См., например, In Met. VII. 13. 1588; VII. 16. 1633.

³⁹ Ср. In Met. VII. 16. 1635–1636.

⁴⁰ Смысл того утверждения, что вещи перестают существовать в качестве самостоятельных вещей, заключается в том, чтобы предотвратить неверное понимание, будто они перестают существовать вообще. Они продолжают существовать как составные части целого. Аналогичным образом, когда яблоко съедено, оно перестает существовать как яблоко, но вся его материя продолжает существовать и (по крайней мере, какое-то время) служит одним из компонентов съевшего.

⁴¹ См., например, De uni one verbi incarnati 2, где Аквинат подробно разъясняет различие между субстанцией и частью субстанции. См. также ST Ша 2. 2 ad 3; ST I. 75. 2 ad 1; QDA un. 1 corpus и ad 3; ST la IIае 72. 7, где Фома говорит: «Выясняется, что различаться по виду можно двумя способами. Одним способом – благодаря тому, что обе вещи обладают полной видовой определенностью: так различаются по виду лошадь и бык. Другим способом они получают разную видовую определенность сообразно разным степеням в некотором порождении или движении: например, постройка есть полное порождение дома, а закладка фундамента или воздвижение стены суть неполные виды».

⁴² Ср., например, In Sent. II. 3. 1. 4.

⁴³ Более подробное рассмотрение души как части человеческого существа см. в главе 6 о душе (в данный перевод не входит. – Прим. пер.).

⁴⁴ К. Файн говорит о гилеморфическом целом, которое он считает композитом из материальных составляющих, упорядоченных некоторым отношением «Это композит совершенно особого рода. Ибо его компоненты и отношение соединяются не как равноправные, не как в обычной мереологической сумме, но отношение R сохраняет свою предикативную роль и некоторым образом способствует модификации или качественной определенности компонентов. Но результатом модификации становится не факт или состояние. Результат – целое, компоненты которого связаны между собой отношением, а не факт и не состояние компонентов, связанных таким образом» (1999, р. 65).

⁴⁵ См., например, QQ V. 2. 1, где Аквинат объясняет, почему часть субстанции сама не является субстанцией. См. также СТ 211 (409).

⁴⁶ По техническим причинам, связанным со средневековой логикой, Аквинат не имеет возможности дать определение субстанции (в его понимании определения). Причина заключается в том, что для Аквината дать определение подразумевает разделить определяемую вещь на род и видовое отличие. Но так как субстанция есть род, который сам не принадлежит ни к какому другому роду более высокого порядка, невозможно отнести субстанцию к какому-либо роду. Следовательно, обычным средневековым способом определить субстанцию нельзя.

⁴⁷ См., например, QQ 9. 3. 1 ad 2. В других местах Фома дает несколько иные характеристики. Так, в De unione verbi incarnati 2 он описывает субстанцию как то, чему подобает существовать per se и in se, тогда как акциденции подобает пребывать в чем-то ином. В этом месте Фома подчеркивает, что субстанция существует не только per se, но и in se, чтобы отличить субстанцию от части субстанции. Часть субстанции не существует in se; она существует в целой субстанции, частью которой является. См. также De unione verbi incarnati 2, ad 3.

⁴⁸ Иногда Аквинат описывает субстанцию в терминах аристотелевского критерия субстанции: субстанция есть то, что заключает в себе внутреннее начало движения. Это условие выглядит удачным применительно к одушевленным субстанциям; но Аквинат признает существование также неодушевленных субстанций, а применительно к ним аристотелевский критерий значительно менее удачен. Вода есть субстанция, и некоторое количество воды – тоже субстанция. Она заключает в себе внутреннее начало движения, так как по природе стремится падать на землю. Но то же самое можно сказать и о топоре. Верно, что топор склонен падать на землю постольку, поскольку материален, а не поскольку является топором; но, видимо, это верно и применительно к некоторому количеству воды.

⁴⁹ Некоторые философы проводят различение между единичными и частными сущими, но в рамках данной главы я буду употреблять термины единичные (individual) и частные (particular) как синонимы.

⁵⁰ См., например, DEE 3 (18) и In Met. VII. 11. 1521.

⁵¹ ST I. 50. 1; I. 50.5.

⁵² ST I. 50. 2.

⁵³ Определение «составная» должно быть добавлено здесь потому, что сказанное неприложимо к простой субстанции – к Богу. Нематериальная субстанция вроде ангельской является составной постольку, поскольку имеется различие между ангелом и его свойствами. В ангеле также имеются различия между несколькими сущностными свойствами, а также между свойствами сущностными и акцидентальными.

⁵⁴ См., например, David Lewis, “The Problem of Temporary Intrinsics” // On the Plurality of Worlds (Oxford: Blackwell, 1986); Dean Zimmerman, Temporary Intrinsics and Presentism” // Metaphysics: The Big Questions. Peter van Inwagen and Dean Zimmerman (eds) (Malden, MA: Blackwell, 1998), pp. 206–219. Здесь же перепечатана статья Льюиса, рр. 204–206.

⁵⁵ Возникает ли в связи с (LII) аналогичная проблема – это вопрос, лежащий за пределами настоящей главы, в которой рассматривается средневековая метафизика.

⁵⁶ In BDT 2. 4. 2; см. также ST I. 119. 1; QDP 9. 1.

⁵⁷ См., например, De uni one verbi incarnati 1 corpus; см. также De unione verbi incarnati 2 ad 6, где Аквинат объясняет, что имя вида обозначает природу.

⁵⁸ Быть может, самое подробное изложение этих взглядов Фомы содержится в In BDT2. 4. 2.

⁵⁹ In BDT2.4.2. Фома не всегда одинаково описывает свою позицию по этому вопросу, и вариации в терминологии заставляют некоторых исследователей предполагать либо развитие мысли Фомы, либо неоднократную смену взглядов. Вопрос сложен, и поэтому здесь я оставляю его в стороне. Ср. In Met. VII. 2. 1283, где убедительно говорится о материи и ее измерениях. Обсуждение схоластической полемики [по этому вопросу] см. John Wippel, The Metaphysical Thought of Thomas Aquinas: From Finite Being to Uncreated Being (Washington, DC: Catholic University of America Press, 2000), pp. 357–373.

⁶⁰ In BDT 2.4.2.

⁶¹ Хотя Фома не фокусируется на непрерывности в связи с неквантифицированной материей, он действительно акцентирует непрерывность как основу единства при некоторых обстоятельствах. См. например, In Met. V. 7. 849–858.

⁶² См., например, ST III. 3. 7 ad 1, где Аквинат говорит, что субстанциальная форма умножается в соответствии с разделением материи.

⁶³ Это верно даже применительно к тем свойствам, которые средневековые логики называли propria [собственными свойствами]. Proprium – это свойство, которым всегда обладают представители определенного вида, причем только они. Способность смеяться, или risibilitas, составляет proprium человеческого существа. Propria классифицируется средневековыми логиками как разновидность акциденции в силу того факта, что, хотя члены вида всегда обладают собственным признаком, характерным для данного вида, при его отсутствии член этого вида не перестал бы принадлежать к этому виду.

⁶⁴ Бог не имеет акциденций, но будет также неверным утверждать, что Бог обладает субстанциальной формой. Ибо в случае божественной простоты невозможно провести различение между Богом и его природой.

⁶⁵ См., например, ST III. 4. 4 sed contra; corpus.

⁶⁶ См. In Met. VII. 17.1672–1674. Здесь Аквинат говорит, что в случаях, когда композит представляет из себя единую вещь, он не тождествен своим частям, но есть нечто высшее и превосходящее по отношению к ним. Любопытный современный довод против редукции целого к его частям см. в статьях: Mark Johnston, “Constitution is Not Identity” // Mind 101 (1992): 89-105; Lynne Rudder Baker, “Why Constitution is Not Identity” // Journal of Philosophy 94 (1997): 599–621. Блестящий анализ конституирующего отношения см. в статье: Lynne Rudder Baker, “Unity Without Identity: A New Look at Material Constitution // Midwest Studies in Philosophy 23 (1999): 144–165. Cp. также Baker (2000).

⁶⁷ По мнению Фомы, это не синонимы: хотя они и обозначают в реальности одну и ту же вещь (об этом см. SCG IV. 38 [3766]), они обозначают ее несколько разными обозначениями, ибо suppositum – термин второй интенции, a hypostasis – термин первой интенции. Этот сложный момент средневековой логики я здесь опускаю для краткости. Об этом различении см., например, De unione verbi incarnati 2, corpus. (Термин первой интенции обозначает реально существующий объект (например, реально существующий камень или человека), термин вторичной интенции обозначает логическое понятие, существующее как абстракция в уме человека (например, логические понятия «вид», «род», «универсалия»). – Прим. ред).

⁶⁸ Ясное объяснение употребления этих терминов Аквинат приводит в De unitate verbi incarnati 2; см. также QQ V. 2. 1.

⁶⁹ ST III. 2. 2.

⁷⁰ См., например, De unione verbi incarnate 1. Здесь Фома говорит, что во всем, в чем присутствует либо акциденция, либо индивидуальная материя, суппозит и природа не одно и то же, ибо в этом случае суппозит связан с природой через присоединение. См. также SCG IV. 40 (3781), где Аквинат объясняет различие между единичным сущим и его чтойностью, или природой, и показывает, что суппозит по имени Сократ не тождествен его субстанциальной форме, потому что в нормальных естественных условиях он конституирован также количественно означенной материей.

⁷¹ Я благодарна Брайану Лефтоу за то, что он обратил мое внимание на этот фрагмент.

¹² Inl Сог 15. 1.2.

⁷³ С точки зрения Аквината, личность есть индивидуальная субстанция разумной природы, а человеческое существо есть индивидуальная субстанция разумной животной природы. Так как это не одно и то же, некоторые исследователи в устной беседе утверждали, что моя интерпретация нуждается в отдельном текстологическом аргументе: ведь тексты, казалось бы, не отрицают, что невоплощенная душа является человеческим существом. Я с готовностью рассматриваю это отдельное возражение, хотя считаю нужным указать, что, хотя Аквинат и усматривает различие между личностью и человеческим существом, не существует различия между человеческой личностью и человеческим существом.

⁷⁴ См., например, SCG II. 57, где Аквинат обстоятельно рассматривает аргументы против попытки Платона доказать тождество между человеком и душой.

⁷⁵ См., например, ST Suppl. 69. 2.

⁷⁶ ST Suppl. 70. 2–3.

⁷⁷ ST Suppl. 69. 3.

⁷⁸ ST Suppl. 69. 4–5.

⁷⁹ См., например, Eric Olson, The Human Animal (Oxford: Oxford University Press, 1997).

⁸⁰ Современные способы гармонизации лейбницевского закона с изменением во времени (см., например, Lewis [1986] и Zimmerman [1998]) могли бы предложить Аквинату выход из этой ситуации, если бы оказались совместимыми с остальными сторонами томистской метафизики. Но отнюдь не ясно, имеется ли такая совместимость.

⁸¹ Быть может, в связи с этим стоит подчеркнуть следующее: контрпример, в котором речь идет о Туллии и Цицероне и который я привела, чтобы показать, что неразличимость свойств во времени и тождество через совпадение, по мнению Фомы, недостаточны для идентичности, – этот контрпример черпает силу во временном разрыве в существовании референта обозначений «Цицерон» и «Туллий».

⁸² Следовательно, Аквинат разделил бы ту интуицию ван Инвагена, что два объекта (или две субстанции) не могут целиком состоять из одинаковых частей в одно и то же время (Peter van Inwagen 1990: 5).

⁸³ Peter van Inwagen, “Composition as Identity” / James Tomberlin (ed.), Philosophical Perspectives, vol. 8 (Atascadero, CA: Ridgeview Publishing Co., 1994), pp. 207–219. Аквинат прямо обсуждает этот вопрос в In Met. VII. 13. 1588; см. также ST III. 17. 1 obj. 1, где говорит, что там, где имеются одна и другая вещь, имеются две вещи, а не одна. (Хотя этот довод присутствует в возражении, в ответе на возражение он не затрагивается).

⁸⁴ Baker (1999: 151).

⁸⁵ Как разъяснялось выше, фактически материальное целое, по мнению Фомы, можно так разделить на материю и форму, что материя сама окажется композитом из материи и формы. Таким образом, в сложном материальном композите существуют разные уровни организации, а стало быть, и разные комплексы конститутивных отношений. Бейкер приводит интересный аргумент, призванный доказать, что и в этом случае конституция не будет транзитивным отношением; см. Baker (1999: 164, п. 30).

⁸⁶ Дело обстоит так из-за технических особенностей средневековой философии (логики и метафизики). Природа вещи есть то, что обозначается именем вида, к которому принадлежит вещь; вид же определяется в терминах рода и видового отличительного признака.

⁸⁷ См., например, SCGIV. 41 (3787–3789).

⁸⁸ См., например, SCG IV. 36 (3740). Здесь Аквинат утверждает, что природе любой вещи свойственна операция, проистекающая из субстанциальной формы этой вещи. См. также ST III. 17. 2, где говорится, что суппозит – это существующее, а природа – то, в силу чего он существует.

⁸⁹ ST III. 2.3.

⁹⁰ SCG IV. 48 (3835).

⁹¹ Более подробное обсуждение этой темы см. в главе 14 о воплощении (в перевод не вошла. – Прим. пер.).

⁹² В связи с этим Бейкер говорит скорее о независимом обладании некоторым свойством, чем об обладании им самим по себе, и анализирует, что означает для вещи независимое обладание свойством. См. Baker (1999: 151–160).

⁹³ Метафора заимствования здесь принадлежит Бейкер, см. Baker (1999:

151-160).

⁹⁴ Baker (1999: 159–160).

⁹⁵ ST la 76. 1.

⁹⁶ SCG IV. 48 (3835).

⁹⁷ STL 75. 2 ad2.

⁹⁸ В отличие от того, как это происходит в случае человека, в таких субстанциях недостаточно временной непрерывности субстанциальной формы, потому что их формы не могут существовать отдельно от композита.

⁹⁹ В публикации 1999 г. Файн пытается ввести в гилеморфические теории целого и частей дистинкцию, которая объяснила и высветила бы следующий факт: иногда изменение частей совместимо с продолжением существования целого, по отношению к которому они являются частями, а иногда такой совместимости нет. По мнению автора, материальный композит может получать как жесткое воплощение (изменение которого несовместимо с продолжением существования композита), так и воплощение изменчивое (допускающее изменения при сохранении существования композита). Объяснение, которое предлагает Файн, и применение этой дистинкции полезны. Однако, насколько я могу судить, они не обеспечивают всего, что необходимо для принципиального разграничения между материальным изменением в одной и той же вещи и таким изменением, которое означает порождение некоторой новой вещи.