Текст книги "Зачарованный дом"

11

– Как думаешь, почему часы все время останавливаются? Стрелки то и дело застывают!

– А ты потряси их хорошенечко, может, часы у тебя не новые?

Старик Емельянов прищурился:

– Сам ты, Володя, не новый! А часы мне на день рождения даренные. Дети подарили!

– Давнишний день рождения? – съязвил Владимир Алексеевич.

– Сегодняшний!

– Поздравляю! – с сарказмом бросил Владимир Алексеевич.

– Но почему они останавливаются?

– Китайцы делали!

– Часы русские, – возразил Сергей Сергеевич, в который раз прикладывая «командирские» наручные часы к уху.

– Русское все разворовано самими русскими, ими же и разрушено, – исподлобья посмотрел на соседа, Владимир Алексеевич, – одна показуха да почетные грамоты остались.

– Ничего, и на нашей улице будет праздник, – выдохнул чуть слышно старик Емельянов.

Владимир Алексеевич скосил глаза на собственные часы.

– Кажется, и мои остановились!

– Ага! – торжествующе подскочил старик Емельянов и умолк.

В доме что-то грохнуло. Владимир Алексеевич с тревогой посмотрел на Сергея Сергеевича:

– Ну, ее к черту, засаду эту, пропадем как Константин Михайлович Аверьянов, как пропала жена алхимика Демьянова.

– И бог весть еще, сколько народу, – добавил, приподымаясь со стула, старик Емельянов.

Внезапно что-то со свистом пролетело возле уха Владимира Алексеевича.

С лестницы, ведущей на второй этаж, раздались чьи-то взволнованные голоса и торопливые шаги.

– Бежим! – бросился прочь, на улицу Сергей Сергеевич.

Владимир Алексеевич замешкался и увидел край подола длинного платья женщины, спускающейся по ступеням.

Уже покидая зачарованный дом, где они со стариком Емельяновым легкомысленно уселись на стульях у самого выхода, он заметил, что призраки запустили в него тарелкой.

– Погоди-ка, – остановился он. – Эта тарелка из моего дома.

– Говорил я тебе, молодой ученый, что зачастил к тебе домой, заразу на подошвах башмаков своих принесет! – назидательно произнес убеленный сединами, мудрый сосед, но завидев в приоткрывшейся двери особняка женскую фигуру, вскрикнул. – Скорее, прочь!

– Действительно, – пробормотал Владимир Алексеевич, не трогаясь с места.

Через двор к нему торжественно шла красавица. В мечтательном взгляде ее было столько живого любопытства, столько неподдельного интереса именно к нему, что Владимир Алексеевич решительно не мог сделать и шагу. Пока приплясывающий от нетерпения старик Емельянов не кинулся из-за забора на помощь соседу.

– Спасибо, – промямлил Владимир Алексеевич, обозревая пустой двор, и потер лоб, – кажется, я становлюсь мистиком.

– Поневоле станешь, – одобрительно выкрикнул старик Емельянов.

Владимир Алексеевич вздрогнул, словно очнулся:

– Но она выглядела такой живой!

– Я ее видел! – щеки Сергея Сергеевича пылали, глаза лихорадочно блестели. – Наверняка, то была пропавшая жена волшебника Демьянова!

– Живая или мертвая? – недоумевал Владимир Алексеевич.

– Вот, погоди, приедет ведун с Виляди, разберемся! – пообещал Сергей Сергеевич, вглядываясь в окна зачарованного дома.

– Что у вас тут произошло?

– Аринушка, душенька! – бросился к ней старик Емельянов.

Внезапно, из дома раздался пронзительный женский визг.

– Что это было? – трясущимися губами проговорил старик Емельянов.

Владимир Алексеевич отшатнулся, стараясь прикрыть собой дочь, волосы его встали дыбом, а глаза неотрывно следили за домом.

– С нами крестная сила! – ахнул Сергей Сергеевич, пятясь.

Визг прозвучал снова, но уже нотой выше и выше, видимо вовсе переходя на ультразвук.

С ближайшего дерева свалилась галка. Поползла червяком по земле, разевая, беззвучно клюв.

Искатели приключений кинулись прочь.

Забежав в крепкую, похожую на крепость, двухэтажную избу Емельяновых, Владимир Алексеевич вытер пот со лба.

Арина привалилась к косяку двери.

– Что делается? – потрясенно произнес старший сын старика Емельянова.

– Идем, милая! – вмешались две молодухи и, закутав Арину в клетчатое шерстяное одеяло, уложили в задней комнатке.

– Никто не побеспокоит! – проводив Арину взглядом, пояснил средний сын старика Емельянова.

– Может, снова монахов позовем? – лихорадочно прошептал глава семьи.

– Они с привидениями не борются!

– Когда уже твой ведун явится? – рявкнул старший сын отцу.

– Сегодня должен, – тоскливо взглянув в окно, ответил Сергей Сергеевич.

Забыв о призраках, Владимир Алексеевич оглядывал гостиную. Он редко бывал в гостях у Емельяновых и перемены в обстановке их жилища пропускал. Комната показалась ему громадной. Много самого разного добра громоздилось по углам: и старинные сундуки, и дубовые комоды, и расписные буфеты, уставленные цветастыми сервизами.

Широкая лестница в несколько десятков ступеней вела на второй этаж, где по воспоминаниям Владимира Алексеевича были расположены детские для старших внуков старика Емельянова.

– Ну, наконец-то, – сказал Сергей Сергеевич, шагнув навстречу маленькому беленькому старичку с посохом в руке.

Ведун сокрушенно вздохнул:

– Видел я дом…

Он осторожно положил на стол свой вещевой мешок.

– Не упокоенные души там живут, но мало того, кто-то из живущих открыл портал в иномирье.

– Кто? – насупился старший сын Емельянова.

– Надо полагать алхимик, чудак Демьянов, – вмешался Владимир Алексеевич.

Ведун посмотрел в окно, где на небе ярко светило почти весеннее солнце, дотаивали последние сугробы.

– Будем отправлять, – решительно произнес ведун.

– Кого? – не понял старший сын Емельянова.

– Всех! – отозвался старик. – Правда, сие усилие, займет немало времени и сил.

Он вопросительно взглянул на присутствующих.

– Мы заплатим! – торопливо пообещал Владимир Алексеевич.

– Плата? – удивился ведун и покачал головой. – Надеюсь, не упокоенные просто застряли в старом доме, но если их убили, если хоть одного…

Он сделал многозначительную паузу.

– Штука вся в том, что убиенный ищет, кому бы отомстить и находит, иногда через много лет, в потомках убийцы!

– Кстати, чей дом по соседству стоит со старым особняком?

– Мой! – просипел Владимир Алексеевич, неожиданно потеряв голос.

– Тогда я поселюсь у вас, – взглянул он кошачьими ярко-зелеными глазами в глаза отцу Арины.

12

Ведун предпочитал старинное языческое имя – Велес. В миру или по паспорту, вполне возможно и звали его по-другому, попроще, но, ни Владимиру Алексеевичу, ни, тем более, его дочери до этого не было никакого дела.

Поселившись в девичьей, Велес, взглянув на Арину, убирающую свои вещи с полок бельевого шкафа, затеял странный разговор.

– Сидишь ты в клетке, как не знаю кто!

– Какой клетке? – не поняла она.

– У каждого своя клетка. У кого-то больше, у кого-то меньше.

– Вы хотите сказать, прочнее? – догадалась Арина.

– О, и это тоже! – воодушевился ведун. – Клетки бывают всякими. Иной человек думает, что свободен, ан нет, связан, оказывается, по рукам и ногам, так называемым социальным поведением.

– Это когда человек боится, что люди о нём скажут?

– Вот именно! Самые страшные клетки выстраивают для себя двуличные люди, душегубы, мнящие из себя этаких разумцев или не дай бог, верующих людей!

– Какой ужас! – отреагировала Арина, прижимая ладони ко рту.

– И нет прочнее клетки у властолюбцев, чиновники от власти вообще из клеток выбраться не могут.

– И клетки сжимаются? – поняла девушка.

– О, еще как сжимаются! Человек в ней скукоживается, к старости уменьшается до мизерного состояния зародыша. Недаром говорят, чем меньше человек в процессе жизни уделяет внимания другим живым существам, тем меньше у него становится мозгов.

– Впадает в маразм?

Ведун вместо ответа коротко кивнул, но помолчав, продолжил:

– Злобные люди становятся к старости невменяемыми!

– О, да, клетку не может создать добрый человек, – горячо поддержала старика, Арина, – добрый всегда протянет руку помощи попавшему в беду родственнику или другу. Доброму даже в голову не придет, заняться обогащением или карьерой, игнорируя нужды близких. Но разве я сижу в клетке?

Вернулась она к началу разговора.

– Женщины любят городить прутик к прутику, – улыбнулся ведун, – твоя клетка называется любовью! А слепое поклонение мужчине может привести к потере другого мужчины, пожалуй, самого важного в твоей жизни.

– Кого?

– Отца!

Арина с почтительной робостью закивала головой в знак того, что она действительно в последнее время обходит своего отца вниманием и дочерней любовью.

– Ну что ж, – твердо произнесла она, – вы абсолютно правы!

– Влюбленные – такие эгоисты, – рассмеялся старичок, – а родители, тем не менее, переживают. Слезы в подушку льют!

– Он многим пожертвовал ради меня, – прошептала Арина.

Ведун испытующе смерил ее взглядом.

– Твоя мама померла еще в твоем лучезарном детстве?

– Мне было восемь лет, – подтвердила Арина, – вначале она, а следом бабушка.

– И обе от инфаркта? – внимательно изучая бледно-фиолетовые губы девушки, догадался ведун.

– Митя говорил, что это похоже на родовое проклятие, – вспомнила Арина.

– Родовое проклятие? – переспросил Велес и рассмеялся. – О, нет! Им, здесь, и не пахнет, а вот плохой наследственностью, кровосмешением попахивает сильнее некуда!

– Кровосмешением? – удивилась Арина.

– Ага. В девятнадцатом веке не считался чем-то из ряда вон выходящим, брак с двоюродным братом, например?

И он вопросительно взглянул на нее.

– Безусловно, ваша семья из благородных!

– По маминой линии, мы – обедневшие дворяне! После революции моя прабабушка пошла, преподавать в детскую коммуну.

– А муж, ее двоюродный брат?

– Погиб!

– Ребенок?

– Девочка, моя бабушка, – подтвердила Арина, не сводя с него глаз.

– Позвольте, – с сомнением покачал головой ведун, – мне необходимо увидеть вашего возлюбленного. Он, кажется тоже из дворянского рода?

– Аверьяновых, – подтвердила Арина.

– А ваша фамилия?

– Мы – Павловы! – вошел в комнату, Владимир Алексеевич.

– По вашей линии, – заметил ведун, – а по женской, как фамилия вашей жены, ее матери и праматери?

– Демьяновы!

Владимир Алексеевич посмотрел изумленно.

– Но этого не может быть! Они, наверное, просто однофамильцы с алхимиком!

– И вы видели его пропавшую жену? – пробормотал ведун, обращаясь скорее к себе, нежели к хозяину дома.

– А я разговаривала с Митей на кухне, хотя он был в больнице! – вмешалась Арина, переглядываясь с отцом.

– Какой загадочный случай! – восхищенно произнес ведун. – Целая детективная история, скажу я вам, тем интереснее её будет распутывать!

– Вы думаете, они – предки Демьянова? – перебирал ногами от нетерпения старик Емельянов, когда ему объяснили суть обсуждаемого вопроса.

Ведун не спешил с ответом, поскольку хорошо знал психологические тонкости подобных дел.

Он взял с тарелки еще одно шоколадное пирожное и неторопливо отправил его в рот.

– Славное время, девятнадцатый век! – вопил старик Емельянов, делая забег по кухне. – Сколько всего наколбасили богатеи, так что мы в двадцать первом не знаем, как разобраться с их безобразием!

Велес наклонил голову.

– Позвольте, было семьдесят лет атеизма, – напомнил он, – люди попросту не верили в призраков и все происки привидений приписывали своим психическим расстройствам, галлюцинациям!

– До недавнего времени, и я считал себя атеистом, был недоверчив и груб с искателями мистических миров, – вздохнул Владимир Алексеевич.

Ведун с интересом посмотрел на него.

– Мне всегда хотелось спросить у таких, как вы? А, что же, после смерти?

– Ничего, так я считал!

– Зароют, и все на этом закончится? – развеселился Велес.

Владимир Алексеевич грустно кивнул.

– Но все же, – остановился посреди кухни старик Емельянов, – она – Демьянова или нет?

Указал он на Арину.

– Это мы и будем выяснять, но завтра!

Широко зевнул старичок.

13

Арина заняла отцовскую комнату. Отец улегся на диване, в гостиной. Быстро выпив необходимые для лечения сердца витамины, она забралась под одеяло и, уставившись в окно, прикрытое лишь прозрачной тюлевой занавеской, медитируя на полную белую Луну, сияющую на темном небосклоне, глубоко задумалась.

Постепенно, взор ее приобрел бессмысленное выражение свойственное сонным людям, глаза сомкнулись, и она увидела сон.

Вот перед ней: белая стена зачарованного дома с широким крыльцом и изящными перилами. Окна освещены, из-за двойных рам с чистыми стеклами доносятся веселые голоса.

Привстав на цыпочки, Арина увидела гостиную, где в бальных платьях, с шикарными прическами расхаживали молодые женщины. И Митя, ее Митя кружился в танце с невероятной красавицей такой, что в сердце Арины поднялась и тяжело заворочалась ревность.

Красавица, как почувствовала, на миг, остановившись, в упор посмотрела на Арину, стоявшую за окном, во дворе. Невозможно было понять, о чем она думает.

Арина чувствовала, как бешено, колотится сердце. На нее вдруг дохнуло невероятной мощью, за которой стоял ненавидящий всех живущих, разум красавицы.

– Он мой! – завизжала она, наклоняясь из распахнувшегося окна.

И демонстрируя свою несокрушимую силу, дунула на Арину.

Вокруг взревел ураган, с чудовищным напором вытолкал девушку за пределы территории зачарованного дома.

Задыхаясь от ветра, Арина цеплялась руками за забор, но красавица с неожиданным проворством выскочила из окна, пролетела по воздуху, и пристально посмотрев ей в глаза, отцепила руки девушки.

Арину понесло к белой Луне и темному небосводу, вслед ей несся насмешливый хохот неизвестной соперницы.

Арина вздрогнула и проснулась.

– Жена Демьянова, – догадалась она.

В доме было тихо, ни шороха, ни сонного похрапывания.

На цыпочках прокралась в прихожую, оделась и, стараясь не скрипнуть входной дверью, вышла на крыльцо.

Зачарованный дом заливал странный призрачный свет Луны. Бледно-зеленые тени скользили по двору в диковинном танце.

Арине казалось, что она слышит шелковистый шелест юбок барышень, слышит пощелкивание каблуков лихих кавалеров.

Девушка прищурилась, пытаясь отличить реальность от мистики. И пошатнулась, все поплыло перед глазами. В прозрачном свете сияния Луны, Арина увидела прекрасного седого мужчину в старинном костюме. Она мгновенно поняла, что перед ней не просто призрак.

– Константин Михайлович Аверьянов! – величаво произнес он.

Арина не сводила с него испуганных глаз, сердце ее замирало от ужаса.

– Чем могу служить? – почтительно, помня о родстве ее любимого Мити с этим странным гостем, прошептала она.

Константин Михайлович пристально посмотрел на девушку.

– Любовь не делает поблажек. Иная простушка влюбится в негодяя, пьяницу и он ее с ума сведет, загонит в могилу, а она его еще будет оправдывать перед Ангелом Смерти. Другой выберет себе ведьму и будет пылинки с нее сдувать. Но потомки колдуна Демьянова…

Не договорил он и замолчал, взглядом разрешая ей говорить.

– Это еще неизвестно! – горячо возразила Арина, разгневавшись. – И даже если так, потомки не в ответе за предков!

Ее слова несказанно удивили Аверьянова, он заинтересованно глянул на нее:

– Может, ты с твоим больным сердцем еще и ребенка собираешься родить от моего потомка?

– От Мити, – промолвила, растерявшись, Арина, – я так далеко не заглядываю!

– Но почему именно Митя?

– Я люблю его, – гордо произнесла Арина.

– Ему не вырваться из рук Марии, – задумчиво сказал Константин Михайлович.

– Демьяновой? – ахнула Арина, вспоминая свой сон с визжащей красавицей.

– Она – ведьма, – глухо прозвучал его голос.

Арина смело взглянула в льдистые глаза призрака.

– Пускай! Но если я потомок Демьянова, то мы еще потягаемся с нею!

– Слышишь? – крикнула она во всю силу своих легких. – Мария! Митю я тебе не отдам, он – мой!

В ответ раздался пронзительный негодующий женский визг, переполошивший всю округу. Взвыли цепные псы, и отец, путаясь в одеяле, выскочил на крыльцо.

– Девочка моя, что случилось?

Константин Михайлович метнул на него яростный взгляд и истаял, обратившись в лунную дымку, неторопливо поплывшую над землей обратно, к дому.

На глазах у Арины закипели злые слезы. Из горла вырвался отчаянный, протяжный вопль:

– Не от-да-ам!

В зачарованном доме оглушительно хлопнуло окно и все стихло.

– Призраки буянят? – ласково улыбнулся, выйдя на крыльцо, ведун.

– Эта идиотка Мария, – Арина резким движением смахнула с глаз слезы, – наверное, думает, что еще жива и может диктовать мне свои условия!

– А как же! – пропел ведун. – Твоя, правда. Она верит в то, что жива!

– Но как такое возможно? – недоумевал Владимир Алексеевич.

Вместо ответа ведун пожал плечами и вернулся в сонное тепло дома потомков алхимика Демьянова.

14

Зачарованный дом считался, вероятно, самым старинным в округе, да и сложен он был из дорогостоящего кирпича. Каменная лестница в десять ступеней вела к парадной двери, сохранившей вычурные украшения.

Ведун долго взбирался по этим ступеням и в нерешительности медлил на каждом шагу. Оглядывался на застывших во дворе старика Емельянова и Владимира Алексеевича.

– Что там? – выкрикнула Арина.

Девушка тряслась, словно в лихорадке, стоя на крыльце родного дома.

Ведун не успел ответить, леденящий душу рев раздался из пустых комнат.

Арина в ужасе зажмурилась.

Окна затрещали, нечто с бешеной силой принялось налегать на рамы изнутри.

Воспользовавшись воцарившимся хаосом, Велес быстренько взобрался на крыльцо и распахнул дверь. Вернее, попытался распахнуть.

Двери тотчас захлопнулись.

Люди высыпали на улицу, вмиг осознав, что происходит что-то необычное. В ярком свете весеннего солнца они видели, как юркий старичок, колдун с Виляди, проворно бегает вокруг особняка Аверьяновых, пытаясь войти, но дом словно живой, сопротивляется, захлопывает перед носом ведуна ставни и двери.

– Свят, свят, – перекрестился Борисов старший, художник импрессионист, прическа, итак, дыбом, у него от всего происходящего еще более встопорщилась.

Курящая старуха Кузьмичева с испугу закашлялась.

Беременная молодуха Борисовых схватилась за большой живот и согнулась от резкой боли:

– Ой, рожаю!

Соседи забегали.

– Едут! – нетерпеливо выкрикнул старик Емельянов, завидев машину «скорой помощи».

– Что тут у вас? – промолвил удивленно фельдшер, глядя на взбесившийся дом.

Старик Емельянов досадливо отмахнулся.

– Призраки! Не обращайте внимания!

– Дурдом какой-то! – кашляла старуха Кузьмичева под болезненные стенания молодухи Борисовой.

Обеих взяли в машину. Борисовы бросились к своим автомобилям, припаркованным во дворе и гараже. Впрочем, кое-кто из Кузьмичевых решили поддержать старуху и, подвинув Борисовых, с трудом, но уместились в машинах соседей.

В напряженном сражении ведуна с зачарованным домом, вереница машин во главе со «скорой помощью» поспешно отъезжавшими по дороге показались оставшимся сюрреалистической картинкой.

Навстречу «скорой», нырнув на обочину, промчался к месту события серый «уазик» с ярким логотипом телевизионной кампании.

– Куда их дьявол принес? – проворчал старик Емельянов, поспешно отступая к своим родственникам.

Словно и, не замечая необычности происходящего, телевизионщики скачками, поспешно ринулись к дому.

Петляя, с камерами на плечах, операторы погнались за ведуном, без устали пытавшимся обмануть призраков и все-таки ворваться внутрь особняка.

– Па, – дернула за рукав куртки, Владимира Алексеевича, Арина, – а, если Велес не сможет войти в зачарованный дом?

Он оглянулся. Арину била дрожь.

– Что ты, дочка! – обнял он ее.

Трясущейся рукой девушка потянула отца за собой.

– Пойдем домой!

– Ты боишься? – прошептал изумленный ее состоянием, отец.

– Не просто боюсь, я в ужасе! – призналась Арина. – Послушай, как вокруг скулят и взвизгивают собаки?

Отец послушно прислушался, действительно, где-то далеко, неведомый пес даже стенал, совсем как давеча беременная молодуха Борисовых.

– Мой! – завизжал женский голос из зачарованного дома.

Арина встрепенулась.

– Мария Демьянова, – девушка еле-еле шевелила побелевшими губами, – не упокоенная ведьма!

Старик Емельянов, обронив свою трость, торопливо захромал к Арине. Ему не терпелось защитить несчастных Демьяновых, но в этот момент одно окно дома с треском распахнулось и кресло, внушительное старинное кресло полетело, будто снаряд, рассекая со свистом воздух, прямиком в потомка алхимика.

Отца Арины, легко, словно пушинку отбросило в сторону. Арину же креслом сшибло с ног.

Ведун поспешил к девушке. Опустившись на колени, он приподнял ее голову, кончиками пальцев дотронулся до лба, закрытых глаз, абсолютно белых губ.

Внезапно, будто одержимый какой-то идеей, он вскочил на ноги, схватил кресло и начал рывками подтаскивать к неспокойному дому.

– Куда это он? – поднял седые брови, удивленный его действиями старик Емельянов.

Владимир Алексеевич не ответил, он взял дочь на руки, в то время как соседи вызвали «скорую».

– И снова здрасьте! – промолвил тот же фельдшер, что уже приезжал за беременной Борисовой и кашляющей старухой Кузьмичевой.

– Что на этот раз?

Покосился на хлопающие ставни зачарованного дома.

– Не пойму, чем вы тут занимаетесь, играете, что ли?

– Играем?! – возмутился Владимир Алексеевич.

– Ну, мало ли, – глядя на пыхтящего от усилий, ведуна, решил фельдшер и наклонился к потерявшей сознание Арине.

Обнаружив кровоточащую ссадину у нее на виске и быстро расплывающееся пятно синяка, фельдшер с подозрением уставился на Владимира Алексеевича и старика Емельянова.

– Кто ее ударил?

– Не кто, а что! – сердито возразил Владимир Алексеевич.

– Хорошо. Что?

– Кресло!

Фельдшер проследил в указанном ему направлении, недоуменно спросил:

– Кресло бросил тот старичок?

– Ведьма! – выкрикнул ему в лицо старик Емельянов.

– Я – ведьма?

– Да не вы, она!

Они оба одновременно поглядели в сторону дома и встретили скептический взгляд красивой молодой женщины наполовину высунувшейся из распахнутого окна.

– Она не умерла! – с надрывом прокричала Мария, прежде чем ведун Велес очертя голову ринулся в атаку.

Он попробовал допрыгнуть до окна, чтобы достать ведьму.

Мария не обращая на него внимания, жадно следила за действиями опомнившегося фельдшера, наконец-то вспомнившего о своих обязанностях.

– Она не умерла! – повторила Мария.

Но ведун прокричал ей:

– Зато ты умерла! Кто убил тебя, Мария?

– Кто? – переспросила она, изменяясь в лице и, хватаясь за голову, завыла. – Кто?!

– Твой муж? – настаивал ведун. – Тебя убил чародей Демьянов?

– Да! – простонала Мария.

– И теперь ты хочешь отомстить его потомку, Арине! – констатировал, как факт, успокоившийся ведун.

Мария взвыла, негодующе посмотрела в глаза очнувшейся девушки и захлопнула окно своего дома.