Текст книги "Под покрывалом белых облаков"

Мать

– Ах, какой огромный дом! – с довольным видом плюхнулась в кресло мать Антона и протянула руки к дочерям, прижавшимся к отцу.

– София, Ольга, ну что же вы, подойдите к своей мамочке!

– Ты нас бросила! – колко заметила ей, София.

Ольга в раздумье прикусила губу, постояла и робко побрела к матери.

– Вот и умница! – мать победно взглянула на отца. – Одна есть!

– Откуда ты взялась? – насторожился Антон, входя в двери.

– Хорошенькое дело, – взволнованно заговорила она, – у вас такие хоромы, а я вынуждена ютиться!..

– В двухкомнатной квартире, – закончил за нее отец.

Она поглядела на него сузившимися глазами, прикидывая, сколько сможет взять с него.

– Побойся бога, я детей поднимаю, в одиночку! – напомнил он ей.

Она пожала плечами, встала, прошлась по гостиной. Ольга следила за матерью заворожено. Главное во внешности матери были белые волосы до плеч и черные губы. Глаза она подкрашивала черными тенями и делала дополнительный штрих – стрелки, нарисованные черным карандашом.

Всегда одетая в бело-черные шмотки, она производила на окружающих неизгладимое впечатление, но когда к ней начинали прилипать старики-сластолюбцы или юнцы-прилипалы, моментально переходила на немецкий язык, который знала с детства, будучи дочерью настоящих немцев.

И тут, в волнении перешла на свой родной язык, который, впрочем, понимали все присутствующие.

– Я плачу тебе алименты! – угрожающе прищурилась она.

– Никакие алименты не заменят родной матери детям! – парировал отец. – К тому же, о каких еще алиментах ты говоришь? Где от тебя деньги? Мы не видели ни копейки!

Она фыркнула, притопнула ногой, игнорируя его замечание.

– Я не собираюсь гробить свою жизнь, терять здоровье, красоту, молодость и ради кого? – она злобно рассмеялась. – Ради детей и мужа!

И сейчас же спохватилась, посмотрела в глаза Антону:

– Сыночек! – протянула к нему руки.

Антон отшатнулся, как от змеи, София завизжала, когда мать повернулась к ней.

– А где Павел?

– В больнице! – выкрикнул отец.

Мать охнула и прикрыла рот рукой:

– Ты избил его? Моего бедного мальчика? – из ее глаз потекли потоки слез.

– Мамочка, не плачь! – кинулась Ольга и, рыдая, припала к дорогой ткани костюма матери, та состроив гримасу отвращения, отстранила дочь, усадила в кресло, и брезгливо отряхивая одежду, прошла в ванную.

– Павла она на порог не пустит после армии, Софию выдаст замуж в пятнадцать лет за алкаша, а простодушную Ольгу продаст в многодетную семью, где Ольга сделается рабыней не только лысого лентяя, но и целой семьи.

– Что ты такое говоришь? – рассеянно прислушиваясь к шуму воды в ванной, спросил отец.

– Тебя она закатает в могилу, у тебя сердце лопнет! – убежденно говорил Антон. – А меня отправит в тюрьму для малолетних преступников!

– Мама не такая! – рыдала Ольга, ломая руки.

– Здесь жила уже такая, – зловеще усмехнулся Антон, – старуха-процентщица. Она все это проделала со своими детьми и мужем, а мы в точности повторим эту историю. История ведь должна повторяться?

Спросил он у отца.

– Конечно, – все так же рассеянно, кивнул отец.

– Ну-с, что же мы будем делать? – спросила мать, появляясь перед семейством.

Отец прошел на кухню, сквозь резные двустворчатые двери гостиной, распахнутые настежь. Раскрыл холодильник, дети затаили дыхание, все они знали, что хранится в морозилке. Вернулся со шкатулкой в руках.

– Хватит? – кинул он ей пачку денег.

Она скользнула по деньгам придирчивым взглядом, поджала губы.

Отец вытряхнул все деньги, бросил ей:

– Возьми и убирайся из нашего дома и, чтобы духу твоего, здесь, больше не было!

Мать, молча, собрала деньги, не стесняясь осуждающих взглядов детей, засунула деньги в сумку и, не оглядываясь на Ольгу, засеменившую за матерью, гордо направилась к выходу.

Антон, проникнув в ее суть, ужаснулся той бездне черных мыслей, что кружились хороводом в ее голове.

– Она на наши деньги собирается в азиатские страны! – прокричал он, указывая на нее пальцем.

Мать и тут не обернулась, а прошла к дверям, хлопнула, так, что весь дом задрожал. Они стояли и слушали, как она заводит свою иномарку, слушали, как отъезжает.

Антон метнулся на кухню, принес Ольге стакан воды, заставил выпить. В отличие от Софии, ее сестра только сейчас осознала, какова ее мать.

– Я одного не понимаю, – плакала Ольга на коленях у отца, находясь в объятиях родных брата и сестры, – зачем она тогда нас всех родила?

– Она родила, – вздохнул отец, – а ее родители, царствие им небесное, вас вскормили. Ваша мать ни разу вас даже не выкупала, ни разу не перепеленала!

– Что же она делала? Чем занималась? – недоумевала София.

– У нее была мечта, в которую дети не вписывались. Она очень хотела открыть собственный салон красоты, но пока суть, да дело, сама трудилась в некоем салоне.

– Кем же? – одновременно воскликнули Антон и София, так что Ольга удивленно на них поглядела.

– Менеджером! Она встречала клиентов салона и радушно улыбаясь, рассказывала им о косметических услугах и прочей дребедени.

– А сейчас? – спросил Антон, мягко поглаживая руку все еще хныкающей Ольги.

– А сейчас ей надоело трудиться на папу карло, но и на собственный салон у нее денег нет!

– Стало быть, она у нас взяла деньги, – начала было, говорить София, но Антон ее перебил.

– Я ясно считал, она собирается в Арабские Эмираты!

– Принца искать? – подняла голову Ольга.

– Чтобы он купил ей салон красоты! – подхватила София.

И эта мысль показалась всем четверым настолько забавной, что они звонко рассмеялись, где-то наверху упало нечто тяжелое, и они мгновенно смолкли, прислушиваясь.

– Старуха-процентщица над златом чахнет, – вспомнил слова старика Антон и рассказал домашним о том, что узнал в больнице.

Золотоискатели

– Бумажные деньги не найдет, а вот золото – пожалуйста! – настраивая специальный прибор, весьма смахивающий на миноискатель, произнес специалист и поглядел на дом.

– Мы будем сопровождать! – заявил Антон и крепко вцепился в руку отца.

– Боитесь, найду и ограблю? – с задором рассмеялся специалист.

– Не этого боимся, – покачал головой отец, – в доме живет зло.

– Как в фильмах ужасов? – с восторгом спросил специалист.

Отец смешался, он не смотрел фильмов ужасов, никогда, ни одного не видел и потому имел слабое представление, что же ответить, но выручил сын, запросто разбиравшийся в жанрах киноиндустрии.

– Любой фильм ужасов – ничто, по сравнению с тем, что или кто ждет нас в доме, – заговорщецким тоном произнес он.

– Круто! – оглянулся на окна дома специалист. – Я сейчас!

В рабочем фургончике его мини-автобуса нашлась маленькая видеокамера, которую он прикрепил к шапке на голове. Другую видеокамеру он вручил в руки Антона, с горячей просьбой, непременно, как бы ни было страшно, все отснять!

София и Ольга остались во дворе. Оккупировали старые веревочные качели, привязанные к толстой ветке дуба, сидели и наблюдали, предупрежденные не вмешиваться.

Отец подал знак, и Антон вошел в дом. За ними, не без робости, выставив прибор в качестве самообороны, последовал специалист. Войдя в дом, Антон отметил необыкновенную тишину, внезапно опустившуюся на двор и особенно хорошо ощутимую в доме. Что это? Отец и специалист тоже ощутили, переговариваясь шепотом, они волновались и временами, трясли головами, прикрывали уши ладонями, чтобы проверить, а слышен ли хотя бы шум крови в голове?

Внезапно, заскрипела лестница. Все остановились, подняли взоры, ожидая увидеть спускавшегося к ним человека. Шаги слышались совершенно отчетливо, но на лестнице никого не было.

Отец с сыном едва ли боялись, привыкшие уже к соседству с призраком, но вот специалист издал девчоночий визг, когда из кухни, не торопясь, вышагнула фигура. Это была, вне всякого сомнения, старуха-процентщица. Одетая в затрапезный халат и домашние шлепки, она, к тому же курила.

Специалист заворожено следил за клубами дыма, поднимавшимися от сигареты, которую она держала между указательным и средним пальцами.

– Вон из моего дома! – прорычала она.

– Вы бы перестали курить, – дрожащим голосом произнес специалист, – говорят, вредно для здоровья!

– Могу я записать этот совет? – с сарказмом поинтересовалась старуха.

– Изыди! – вскрикнул отец, замахиваясь на старуху нательным крестиком, который он сдернул с шеи в качестве защиты.

Старуха искренне удивилась. Она посмотрела на мужчину так, как смотрят, в обыкновении, на очень глупого человека.

Подошла шаркающей походкой и выдохнула клуб дыма ему в лицо.

– Где она? – закричал отец.

Старуха исчезла.

– И дым – не дым, а так – эфирное облако, – мрачно прокомментировал Антон.

Они обыскали кухню. Специалист прилежно водил своим щупом, но ничего не обнаружил. Никаких следов золота или драгоценностей, ничего.

– Странно! – покачал головой отец.

– Прочь из моего дома! – злобно прошипела старуха-процентщица и, метнувшись по кухне, принялась швырять разные мелкие предметы.

Под градом сковородок, тарелок, чашек, соискатели богатства старухи бежали. Первым вырвался из страшного дома специалист. Завывая от ужаса и теряя оборудование, он стремглав, не оглядываясь, перемахнул через соседский забор и был таков. Вторым выскочил отец, но заметив отсутствие младшего сына, попытался вернуться. Однако Антон сам захлопнул двери и задвинул засов, затем повернулся к распоясавшейся старухе. Собрав всю мощь, всю свою волю в кулак и присоединив к ней толику, совсем малую толику силы одного ангела, он выкрикнул в лицо злобной старухи, успевшей приблизиться к нему едва ли не вплотную:

– Именем …, пошла вон отсюда!

И послал силу, направив удар исключительно в самую суть призрака. Старуха зашаталась, ужас исказил черты ее лица, она заговорила хныкающим голосом, жалуясь на невнимание детей и супруга.

С ума сойти, она даже не понимала, что дети ее – совсем уже не дети, а супруг на том свете! Да понимала ли она, что умерла? Однако голос ее стихал, а тело подергивалось рябью, будто ветер на воде. Наконец, она издала задумчивый и печальный вздох, бросила взгляд наверх и внезапно, кинулась прочь, вышибив заднюю стенку дома, где был маленький чулан.

По пути старая ведьма погнула крест на куполе новенькой церкви и прихожане, выбежав наружу, видели, как кто-то невидимый рушит и ломает памятники на маленьком кладбище. После, безобразничая, она раздула тяжелые свинцовые тучи, и яркое солнце засияло с голубого небосвода, удивляя летней свободой и чистотой в невозможно осенний, августовский день…

Дар поисковика

– Где же можно еще поискать? – отдуваясь, спросил Пашка, в изнеможении опускаясь на диван в одной из комнат дома.

– Так мы ничего не найдем! – покачал головой, Антон. – Я должен настроиться, должен считать мыслеформы старухи, где она прятала свои богатства!

– Давай уже! – нетерпеливо выкрикнула София.

– В самом деле, Антон, папе еще не скоро зарплату выдадут, а мать, ты знаешь, нас ограбила, – проговорила Ольга со злостью.

С тех пор, как мать вначале приманила ее, обняла, а после проигнорировала и бросила, Ольга изменилась, стала жестче, упрямее и злее, без сомнения, злее.

– Ты думаешь, это так просто? – выкрикнул Антон. – Сама попробуй!

– И попробую! – заявила Ольга, ее лицо исказила ярость. – Ну, погоди, тварь, будешь знать, как последнее у своих детей отнимать!

Прошептала она так, что услышали все присутствующие.

– Кому это ты? – удивился Павел.

– Той, кто нас родила! – хмыкнула Ольга.

На минуту воцарилось молчание. Ольга закрыла глаза, надулась, покраснела, но сдалась, выдыхая воздух:

– Не знаю, как ты чувствуешь других, я ничего не чувствую, вообще ничего! – с отчаянием в голосе, произнесла она.

Антон задумался, опустился на ковер, скрестил ноги:

– Как бы вам объяснить? Я родился таким, вот в чем вопрос! С младенчества ощущаю мысли и движения души не только людей и не столько людей, сколько ангелов!

– Ну и гордись три недели! – проворчал Павел.

– И все же, почему ты не можешь считать старуху-процентщицу? – недоумевала София.

Антон подумал и решительно кивнул:

– Знаю! Я боюсь, что она вернется!

– А это возможно? – со страхом, спросила София.

– Я больше не выдержу! – подхватил Павел.

– Ой, мамочки! – взвизгнула Ольга.

– Без паники! – вошел в двери папа. – Это всего лишь – я!

И потряс кульком шоколадных конфет:

– А ну, детвора, налетай!

– Откуда? – запихивая сразу две конфеты в рот, спросила София.

Отец подмигнул:

– А это большой секрет для маленькой компании!

– Ну, папа! – не выдержала Ольга, – Расскажи!

Отец рассмеялся:

– Просто, взял ссуду в кассе взаимопомощи!

– Это как кредит, да? – остановился Павел и не стал разворачивать следующую конфету.

– Примерно так!

Дети сложили конфетки обратно в кулек.

– Ну, вы чего, расстроились?

– Папа, нам всем надо как-то жить еще целый месяц! – заявила посерьезневшая Ольга.

– Когда это ты успела вырасти? – удивился отец.

– Когда мать нас ограбила! – отрезала Ольга.

– Есть! – выкрикнул Антон.

В какой-то миг, он сумел активизировать резервы своего организма и настроился на страхи предыдущей хозяйки дома, как известно, той еще скупердяйки.

– Где? – сразу же поверил Павел.

Антон повел свою семью по дому.

В комнате с клетчатыми обоями, где ночевали отец с Павлом, он остановился напротив старинного бельевого шкафа из красного дерева, открыл дверцу, сунул руки, отодвигая отцовские пиджаки и нащупав фанерную стенку, легонько сдвинул ее с места. Стенка податливо отъехала, открывая нишу в стене, где лежали друг на друге коробки.

Скоро, коробки перекочевали, передаваемые из рук в руки, на постель Павла. В коробках оказались и золотые украшения, разного рода сережки, цепочки, тут же лежали пачки иностранной валюты разных стран.

Богатство даже навскидку невозможное, невероятное, тем более для обедневшей семьи. Но Антон, попав в колею, не мог уже выйти и, приказав домашним оставить пока радоваться, продолжил вести поиски.

Он шел «по ниточке», так он сам называл свой колдовской талант поисковика, который сопутствует практически каждому эмпату на Земле, является неотъемлемым дополнением основному дару.

Через некоторое время он привел-таки семью в кухню. Подошел к буфету.

– Но тут уже искали! – недоумевал отец, вспомнив специалиста и его «миноискатель».

На отца запшикали, нельзя было сбивать с толку поисковика за работой.

Антон постоял перед старинным буфетом и, кивнув, опустился на колени. Под буфетом оказалась дощечка, плотно прикрывающая углубление в полу. Недолго повозившись, Антон извлек на свет божий деревянный ящичек, в котором они с восторгом обнаружили несколько пачек иностранных денег, тщательно завернутых в полиэтиленовые пакеты.

На этом поиск не закончился. Раскачиваясь и мыча от натуги, Антон водил свою семью по дому, находя тайники в самых неподходящих местах. Лишь часа через три, он завершил поиски и упал без сил.

Теперь наступила его очередь оказаться на руках у отца. Подвинув золотые брюлики в сторону, отец бережно уложил младшего сына в постель в клетчатой комнате, а сам с остальными детьми принялся сносить все найденное богатство в гостиную. Скоро и широкого крепкого стола, за которым они обедали, не хватило. Завален, оказался и диван, и кресло, и журнальный столик, и ковер под ногами.

– Боже мой, да нам полжизни не хватит, чтобы все это разобрать! – простонала Ольга.

– Я спать хочу! – захныкала София.

И отложив счетные дела на завтра, они отправились по своим кроваткам.

А утреннее солнце, проникнув длинным лучом сквозь штору, засверкало, заиграло в блеске золотых изделий, горой наваленных на обеденном столе…

Дети старухи-процентщицы

– Да, не надо нам ничего! – отмахнулся Виктор.

– Деточек бы взять из детского дома, – робко попросила одна из сестер и посмотрела с тоской на Ольгу.

– Деточек? – удивился Виктор.

– Ради кого жить! – кивнула другая сестра.

– Места в квартире бы хватило! – подхватил старший брат.

– А на деточек денежки нужны! – сказала одна из сестер.

– Ну, так, – начал говорить отец.

– Погоди! – прервал его Виктор. – Вы понимаете, что это деньги матери? Что она кровь пила из других людей, проценты назначала невыполнимые, и люди оставляли свои вещи ей, вещи политые слезами, нужны ли они вам?

Посмотрел он на брата и сестер.

Разговор происходил в четырехкомнатной квартире.

– Не нам, но детям! – робко возразила одна из сестер.

– Тут надо обмозговать! – покачал головой, не согласный с мнением родственников, Виктор.

– А много ли денег? – спросил старший брат Виктора.

Отец назвал сумму.

В кухне, где происходил разговор, повисло молчание.

Когда наутро посчитали деньги и вычислили, сколько получат за обмен валюты и золота на русские рубли, получилась настолько внушительная цифра, что отец покачал головой:

– Никогда столько денег в руках не держал!

– Так подержи! – протянула ему горсть золотых цепочек, Ольга.

– Это не столько наши деньги, сколько деньги детей старухи-процентщицы, – напомнил домашним Антон.

Ему никто не возразил. Поделив цифры пополам, родные Антона решили навестить родственников старухи.

– Это же можно не одну деточку, а, к примеру, двух, трех взять! – подумав, предложила одна из сестер.

– Купить еще одну квартиру, как раз рядом с нашей, двухкомнатная продается! – добавила другая.

– На море съездить, поглядеть, какое оно, море? – задумчиво подхватил старший брат Виктора.

– «Жигуленок» купить! – загорелся Виктор. – У меня и права есть!

– Откуда? – удивился брат Виктора.

– В зоне получил! – гордо выпрямился Виктор. – А ты думал, я там только тапки шил?

– Ну, слава Богу! – выдохнул отец и рассмеялся. – Я уже испугался, что не возьмете своих денег!

– А мать? – осторожно произнес Виктор.

– Я ее выгнал! – твердо произнес Антон.

Виктор заметно оживился:

– Я сразу понял, ты необычный мальчик, колдун, да?

– Эмпат! – коротко ответил Антон.

– А это что за зверь, с чем его едят? – не понял Виктор.

– Чувствую людей, как самого себя, – коротко пояснил Антон и вспомнил, с воодушевлением, – а у нас ваши детские вещи в шкафах остались! Может, пригодятся теперь вашим детям?

– Нет, – покачал головой Виктор, – ничего нам не надо от злой матери! Отдайте в церковь, а церковники передадут нищим семьям, у нас их на Руси великое множество, всяко кому и пригодятся наши штанишки, рубашки и платьица.

– Коллекция кукол, – печально вздохнули сестры.

– О, нет, – улыбнулся Антон, – коллекцию облюбовали мои сестры, тоже близняшки!

– Как хорошо, что хорошо кончается, – прихлопнул по столу отец и встал, прощаться.

– Благослови вас Бог, – с чувством произнес Виктор, тоже вставая из-за стола. – Большая редкость ныне в нашей стране встретить порядочных людей!

– Порядочных не на словах, – вставил тут свое слово старший брат Виктора, – а на деле!

– Иные грамотами обвешаются, – добавила с обидой в голосе, одна из сестер, – а приглядишься и за грамотами обнаружишь мерзкую душу, а не порядочного человека!

– Богатство людей портит, заново приходиться знакомиться с теми, кто разбогател! – подтвердила другая сестра.

Мать-воровка

На пороге дома подбоченившись стояла мать.

– Говорят, без меня вы разбогатели?

– Я ее сейчас стукну! – порывалась из рук сестры, Ольга.

– Чего тебе надо? – плачущим голосом вопрошал Павел.

– Ограбила нас и приперлась! – верезжала со злостью Ольга.

Мать не обращала на детей ровно никакого внимания. Она строила глазки бывшему мужу. Кокетничала с ним.

– Чего это ты? Или в азиатских странах тебя арабский принц укусил? – недоумевал отец, останавливаясь перед бывшей супругой.

– Какие еще азиатские страны! – возвысила голос бывшая жена и притопнула ногой. – А ну, делись со мной, если хочешь, чтобы я ушла навсегда!

– Сколько же тебе дать, чтобы ты не возвращалась? – прикинул отец.

– Ей сколько ни дай, она все равно вернется и станет требовать еще и еще! – выкрикнула Ольга.

– Ни стыда у тебя, ни совести! – упрекнул отец.

– Как у старухи-процентщицы! – кивнул Антон.

– Что еще за старуха? – взвилась мать и взвизгнула. – Не называйте меня старухой. Я молодая, красивая, интересная женщина, а то, что заразилась пакостной болезнью, так это не моя вина, а вина сексуально-озабоченного азиата, что лез ко мне в постель!

– Ах, избавь нас от подробностей! – передернул плечами отец и вошел в дом.

Мать кинулась за ним.

– Дай мне денег! – кричала она и потрясала кулаками. – Я жить хочу!

– Что ты называешь жизнью? – сухо осведомился отец.

– «Я все пела, так, поди же попляши!» – продекламировала с сарказмом Ольга и вырвавшись из рук сестры, оказалась перед матерью.

– Пошла вон отсюда, потаскуха! – затряслась она в истеричном крике.

Мать немедленно обратила на нее внимание:

– Как ты со мной разговариваешь, девчонка? – гневно спросила она и вдруг, сдернула ремень с пояса брюк.

Но замахнуться на сестру ей не дал Антон. Налетел, вцепился в руку и, приблизив лицо к самому лицу матери, с силой выдохнул, как давеча старухе-процентщице:

– Пошла вон отсюда, именем …! – и назвал имя ангела, энергетику которого использовал, как раз для таких случаев.

Мать пошатнулась, задрожала, побледнела, подхватила свою сумочку из прихожей и, сгибаясь, будто от ураганного ветра, с трудом побрела к выходу.

Никто не пришел ей на помощь, дети наблюдали, молча, а отец с чувством крайнего возмущения на лице:

– Вот за это я и развелся с ней! – произнес он.

– Не поняла? – вопросительно взглянула на него Ольга, когда входная дверь за матерью захлопнулась.

– Она пыталась бить вас!

– Как старуха-процентщица! – кивнул Антон.

– Кто бы сомневался, – вмешался Павел, – у тупых, злобных и жадных людей и методы воспитания одинаковы.

– Жаль ее все-таки, – вздохнула София, – она ведь мать наша!

– Она бы нас не пожалела! – сказал ей Антон.

– Она нас ограбила! – напомнила Ольга.

На улице раздался волчий вой, все вместе, они кинулись к окнам.

Во вспышке зеленого света явилась старуха-процентщица, но к дому не подошла, со страхом поглядев в лицо Антону, а протянула руки к матери, неровно бредущей через двор.

– Процентщица вернулась! – вскрикнул Антон и метнулся к выходу.

Однако не успел пробежать и пары шагов по двору, как старуха исчезла с негодующим криком, а за ее спиной объявился монах в развевающихся одеждах, с клобуком набекрень.

– Что это было? – не переставая дрожать и громко клацая зубами, спросил монах, когда его усадили в кресло и сунули в руки чашку горячего чая.

Ему рассказали.

– А с ней-то что? – кивнул он на поникшую мать.

Антон пожал плечами, смутно представляя, как сила, которую он использовал против призрака старухи может воздействовать хоть и на жестокого, но все же живого человека.

Мать, между тем, потеряла сознание, пришлось хлопотать, в чувство ее так и не привели.

Под недоумевающими взглядами домашних, Антон вызвал скорую помощь.

И пока ждали, пока София, сочувствуя изможденному виду матери, протирала ее лицо и шею платками, смоченными в холодной воде, монах рассказал вкратце, что использовал против бешеного призрака старухи, так некстати возникшего у него на пути, известную в монастырском мире «черную» молитву.

– Конечно, невежливо спрашивать, но куда вы направлялись? – осторожно спросил отец.

– К вам! – протянул руки монашек. – Виктор рассказал о вашем благодеянии и мы, то бишь, монашество моего монастыря отдали в его семью на воспитание двух мальчиков, круглых сирот.

– Что же вы хотите от нас, денег? – сузила глаза, Ольга.

Монах замахал на нее руками.

– Что ты, девонька! Монастыри не бедствуют, отнюдь! Бог милостив, без хлеба нас не оставляет, мы беспрестанно трудимся, созидаем не только нашу обитель, но и содержим мужскую гимназию. Я пришел, чтобы ваших мальчиков пригласить к нам на учение!

– Ах, вот оно что! – обрадовалась Ольга.

Павел прижал руки к сердцу:

– Это знак свыше, я хотел после школы поступить в монашество!

– Павел? – удивился отец.

– Да, да, папа, хотел! – и ткнул пальцем в Антона. – Вот он знает!

Антон кивнул, подтверждая.

– Ну, а ты? – повернулся к нему монашек, улыбаясь и нисколько не сомневаясь в положительном ответе.

– Я не могу! – покачал головой Антон. – Из-за меня у вас будут большие проблемы!

– Но почему? – недоумевал монах.

– Я – эмпат! – пояснил Антон. – И дар у меня отнюдь не свыше!

– Но это еще надо доказать! – пробормотал отец, сомневаясь.

В это время приехала скорая помощь, и разговор был отложен на потом. Мать уложили на носилки.

– Кто из родственников поедет? – спросил врач, оглядываясь на сгрудившуюся за его спиной, родню.

– Я! – выступил вперед Антон, он чувствовал себя виноватым и отчаянно хотел исправить ситуацию, только вот как исправить? – Пока не знал.

– И я поеду! – решил отец, повернулся к детям. – Павел за старшего. Вы, батюшка…

Поклонился он монаху:

– Располагайтесь, мы скоро вернемся, продолжим разговор, девочки вас накормят!

Перевел он взгляд на сестер.

– Мы?! – хором произнесли близняшки, поражаясь такому доверию со стороны отца.

– Вы! – сердито сдвинул брови, отец. – Пора бы уже становиться взрослыми, юные леди!

Машина тронулась и, закрывая двери, Антон услышал, как девчонки говорят друг другу:

– Так юные мы или нет, мы так и не поняли?!