Электронная библиотека » Элейн Хо » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Буря и пламя"


  • Текст добавлен: 16 ноября 2023, 16:59


Автор книги: Элейн Хо


Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава пятая

В ту ночь ей приснилась покосившаяся дверь.

– А это что такое? – шепнул отец маленькой Эрис, указав на россыпь звезд на небе.

– Кристалл Саулоса, украшение с его посоха!

– Прекрасно. – Отец кивнул на другое созвездие, что мерцало напротив Полярной звезды, – прямоугольник, соединенный с крупной звездой, сиявшей, как бриллиант.

– Это рукоять меча Ананоса! – без запинки ответила девочка.

– Чем знаменит этот меч? – уточнил отец.

– Он рассек Тварь! – нараспев произнесла дочурка.

– Чудесно. – Отец оперся локтем о подоконник, взял Эрис за руку и обвел едва заметный узор в небе – прямую линию из трех звездочек, которую венчал острый треугольник. – А это что, знаешь?

Эрис покачала головой.

– Копье Архайи.

– Ак-ха-йи, – повторила она, стараясь подражать отцовскому произношению.

– Знаешь, кто это такой?

Эрис снова помотала головой.

– Что ж, вот тебе будет и сказка перед сном.

Девочка нетерпеливо устроилась на соломенном тюфяке и прижалась спиной к глиняной стене. Отец сел рядышком.

– До короля Саулоса и короля Ананоса люди верили в других богов, – поведал он. – Одного из них звали Архайя. Он был охотником и славился меткостью и отвагой, а еще никогда не расставался со своим верным копьем. Он носил волшебные доспехи, которые делали его невидимым для животных. Он показывался им, только если сам хотел. В волосы он вплетал разноцветные перья, а когда бежал, те шелестели.

– Прям как павлин! – воскликнула Эрис, припомнив цветные рукописи из книги о королях.

– Точно, – с улыбкой подтвердил отец. – И вот однажды, когда Архайя отправился на охоту, его жену похитил угорь и утащил на самое дно океана. Жена звала на помощь. Из ее рта вырывались пузырьки, поднимались на поверхность и превращались в пену. Архайя видел все это с вершины скалы. Он выхватил из волос перо и бросил его в океан. Волны замерцали, сквозь них воин увидел угря и вскинул копье.

«Ха! – возгласил угорь. – Ты живешь на суше, а я – на дне глубокого океана. Пускай ты и правишь землей, зато я знаю море вдоль и поперек. Твоему копью до меня не добраться!»

Вот только угорь не догадывался, что копье волшебное. Стоило Архайе его метнуть, и воды расступились и закружили водоворотом. Течение подхватило копье и воткнуло его в самое сердце угря. Чудовище погибло, Архайя спас свою жену, и жили они долго и счастливо.

Отец опять указал на созвездие:

– Вот почему на звездном небе есть копье. Архайя спас свою возлюбленную, человека, который больше всех в нем нуждался, и этим прославился в веках. – Он задумчиво примолк.

Девочка обвела созвездие взглядом. Оно находилось чересчур далеко от Полярной звезды и было слишком бледным, чтобы ориентироваться по нему в пути, но историю об Архайе Эрис запомнила на всю жизнь, ведь, когда она проснулась наутро, отец пропал.

Эрис тихо заговорила во сне. Нет, он ведь мертв. Ей так хотелось представить его живым и невредимым, но перед глазами застыли только пугала на асимметричных распятиях, торчащие среди поникших белых стеблей. Потом среди пугал она разглядела отца, обезвоженного, исхудавшего, безжизненно опустившего руки в ожидании смерти.

Потом ей снилось, что она убежала с поля и снова нырнула в ночной лес своего детства. Прохладный воздух смахнул ее слезы, взгляд уловил слабое мерцание светлячков. На поляне лежало упавшее дерево. По его стволу карабкались маленькие ягуарята, наступая друг дружке на хвостики. Под бревном бежал ручеек. Эрис опустила ноги в воду и стала сосредоточенно считать побежавшие круги, внимательно прислушиваясь к урчанию ягуарят, потому что знала – если прекратить это все представлять, перед глазами снова возникнет измученный папа.

Каждое путешествие завершалось у расщелины в горе. Эрис заглядывала в глубокую пещеру и даже заходила в нее, но та никогда не заканчивалась, а черный силуэт в конце туннеля, залитый лунным светом, не приближался.

* * *

Эрис сунула руку в карман в поисках пузырька с лекарством, чтобы поставить его рядышком с отцовским стулом, но тут же вспомнила, что он теперь пуст.

Она присела на папину кровать и уставилась в окно. Где же она была, когда он сажал эти розы? Почему не проводила время с ним вместо того, чтобы играть с другими детьми? Ему, наверное, было очень одиноко, и каждый раз, зарывая в песок новое зернышко, он жалел о том, что дочек нет рядом. Прости меня, мысленно повторяла Эрис, сокрушаясь, что даром потратила драгоценное время.

Из дома она ушла такой уставшей, что даже плакать не было больше сил. У нее еще остались невыполненные поручения, и несмотря на то, что сейчас это все казалось бессмысленным, рутина могла хоть немного ее отвлечь.

Она и сама не заметила, как оказалась у западных ворот. Каждый год после неурожайных месяцев в город валом валили разорившиеся фермеры. Сегодняшний день выдался особенно напряженным – и неудивительно, ведь совсем недавно в полях грянул очередной недород. Беженцы, жаждущие убежища, столпились у ворот и стояли там дни напролет под палящим солнцем, дожидаясь, пока чиновники впустят их в город. Кожа слезала с их красных язв, а вдоль обочин валялись трупы тех, кто погиб от солнечного удара, и кости животных.

Сегодня беженцы оплевывали и освистывали Эрис куда сильнее, чем обычно, но она не сопротивлялась – ей попросту было не до них. Ноги болели, оттого что она долго стояла без движения. Но из всех поручений это было самым сносным. В зимнюю пору, когда рано темнело и не сильно морозило, Эрис целовалась с кем-нибудь в укромном закутке у ворот. Был у нее кое-кто (Как же звали? Всех ведь и не упомнить…), чьи темные губы были на вкус точь-в-точь как морская соль. Эрис льнула к своей пассии долгими вечерами, показывала созвездия и пересказывала отцовские истории, но в ответ получала лишь безучастный, скучающий взгляд.

До заката солнца и церемонии закрытия ворот оставалось несколько часов. Это был недолгий и священный ритуал, но Эрис сильно сомневалась, что беженцы видели в нем что-то, кроме ярой жестокости.

За спиной застучали подошвы стражника. Голова у Эрис болела от долгих рыданий, даже повернуться к нему – и то получилось лишь через силу.

– Вас вызывает Вторая, – сообщил запыхавшийся стражник.

Новость Эрис ничуть не удивила. Как-никак она дерзко ослушалась приказа Виктории, а за это полагалось наказание. Само собой, ее отправят в тюрьму. Виктория начнет допрашивать ее про сборы налогов в Нижнем квартале и поиск Мэтью, Эрис снова признается, что ничего не сделала, и тогда ее закуют в цепи и запрут в камере без окон с таким низким потолком, что и встать во весь рост нельзя.

Последние силы оставили Эрис. Закрыв глаза, она оперлась на алебарду. Новых стычек с сестрой ей совсем не хотелось.

– Эрис?

– Я скоро приду, – пообещала она. Посыльный нырнул в толпу, спеша передать начальству ее ответ.

Где-то вдалеке заржали лошади, которых фермеры отпустили на выпас после трудового дня. Перекусив жалкими остатками сена, они вернутся в стойла, где их запрут до утра.

Нет, это просто невыносимо.

– У нас все битком, – крикнул чиновник из-за стола под льняным навесом, натянутым на четыре столбика. – Больше никого впустить не можем. Приходите завтра.

Беженцы вскипели от ярости, цедя под нос проклятия в адрес горожан. Прибежали стражники. Выставив вперед копья, они двинулись на толпу, оттесняя ее за ворота. Приказ прийти им на подмогу касался и Эрис, но каждое, даже мельчайшее, движение давалось с таким трудом, что она прислонила свою алебарду к стене и уперла ладони в колени. Все кругом были до того заняты, что ее отсутствия никто не заметил.

Если раньше беженцы, пускай и с неохотой, повиновались бы этой силе, сегодня верх взяло негодование.

Какой-то мужчина схватил один из факелов, висевший на городской стене, обогнул заслон из гвардейцев и поджег льняной навес. Ярко-оранжевое пламя с громким шипением растеклось по всей стене.

Кто-то выкрикнул, и один из стражников бросился в погоню, а другой – за водой. Отряд гвардейцев понемногу ослаб.

Вдохновленная проделкой смельчака толпа воспрянула духом и стала пробиваться в ворота под беззвучный клич – люди слишком устали, чтобы злиться, но слишком отчаялись, чтобы уйти. Теперь уже все факелы с городских стен оказались в руках у протестующих, и те принялись поджигать все горючее, что только было в окрестностях западных ворот.

Кто-то врезался Эрис в плечо, а следующий удар пришелся на бедро. Поморщившись, девушка подняла руки, чтобы защитить голову – а то, чего доброго, закружится еще сильнее. Толпа теснила ее, руки снова объяла дрожь, а сердце колотилось быстрее. Она отчаянно хватала губами воздух, все сильнее утопая в знойном, удушливом океане.

Казалось, она вот-вот упадет и ее затопчут. Никто и не заметит. Огонь разгорался ярче, жарче, он уже охватил деревянную крышу над воротами.

Слабый голос священника разливался над восстанием, точно он и не замечал, что происходит.

– Тварь, которая в самолюбивой ярости наплевала на великодушие наших дорогих королей, обратила взор на магию. Она подчинила своей воле преступников, которые уже и сами успели сбиться с истинного пути, и тех, кто внял обещаниям богатств и власти…

Двое горожан усердно трудились у коленчатого вала, управлявшего решеткой, закрывавшей вход в город. Их командир что-то грозно рявкнул. Решетка стала опускаться чуть быстрее. В закатных лучах было видно, что лица горожан блестят от пота. Склонив спины, они вращали колесо что было силы. Мышцы у них на руках вздулись.

– …Но тех, кто поверил лживым посулам, ждало предательство. Тварь отреклась от них в бою, хотя они сражались на ее стороне…

Острые зубцы решетки приближались к земле. Гвардейцы подошли к железным дверям и потянули за ручки, чтобы их закрыть. Стражники обнажили копья и снова выставили их вперед – все как один, – держа оружие на уровне шеи.

Кто-то попытался прорвать это оцепление. Брызги крови оросили щеку Эрис. Толпа вскричала, люди бросились врассыпную. Кто-то отчаянно пытался попасть в город, кто-то остервенело отбивался от копий головнями, кто-то все же решил сбежать. Многим не удавалось устоять на ногах. Рядом с Эрис мигом выросла гора тел. В узкий просвет между ними проглядывал огромный мир.

Над толпой сгустился темно-серый дым, окутав яркое пламя костров. Девушка закашлялась, натянула рубашку на нос. Глаза заслезились. Она понимала: пора уходить, а не то задохнется или окончит свои дни на острие копья кого-нибудь из стражников.

Первая попытка нырнуть в людское море не принесла плодов. В сутолоке Эрис отбросило назад к стене. Чей-то кулак ударил ее по лицу. Голова закружилась, перед глазами вспыхнули алые звезды. По языку разлился металлический привкус, но боли она не ощутила.

Эрис заставила себя дышать глубже, встала поудобнее, напрягла мышцы, точно готовясь к дуэли. С каждой секундой ее решимость крепла, а боль понемногу утихала. Ее подстегивал воодушевляющий замысел, разогнав ненадолго туман повседневности. Так было и в тот раз, когда случилось землетрясение.

Она опустилась на корточки и стала пробираться вперед, огибая горы задыхающихся, умирающих тел.

И за считаные секунды до того, как решетка у ворот ударилась о землю, Эрис юркнула меж железных прутьев на свободу.

Решетка отрезала путь тем, кто хотел сбежать из города. Они заколотили мозолистыми кулаками по воротам, срывая голоса в отчаянном вопле. Копья, алые от крови, полетели вперед, но толпа воинственно взвыла. На каждого стражника набросилось с десяток беженцев, пытающихся обезоружить врага. Эрис отвернулась и поспешила прочь вместе с теми, кто тоже сумел сбежать. Пути назад нет. Нельзя останавливаться. Ни в коем случае.



Наконец-то спустилась вечерняя прохлада. Эрис жадно вдохнула ее. А потом нашла на фиолетово-синем небе Полярную звезду – та мерцала едва-едва заметно. Беженцы подняли восстание, стражники устроили резню, половину города охватил пожар, но это уже не имело значения. Эрис сделала шаг, потом еще один и медленно побежала. Все тело болело.

«Свобода, свобода, свобода!» – ликовал голос у нее в голове. Теперь она свободна и от зловонного Кешгиума, и от Виктории, она свободна и может вернуться домой «Домой! – мысленно повторила она, едва сдерживая слезы, – на маленькую ферму с покосившейся дверью неподалеку от огромного зеленого леса».

Глава шестая

Эрис вывела свое имя на земле, там, где когда-то стояла отцовская хибарка.

Желудок сводило. Губы растрескались от жажды, синяки, которыми ее наградила толпа мятежников, горели на коже пурпурными пятнами. Спустя шесть дней пути она вернулась домой, вот только от дома ничего не осталось: ни домика, ни кирпичика, ни пшеничного зернышка. Фермы, которые она помнила с детских лет, исчезли. Вместо них теперь был лишь песок. И только вдалеке высились знакомые очертания гор – черный силуэт на фоне темно-синего ночного неба.

Милостивые короли, что же я делаю? Девушка содрогнулась от леденящего ветра. Накануне она заночевала тут впервые. Лето клонилось к закату, и ночи становились всё холоднее.

Кешгиума не было видно, но в той стороне, откуда пришла Эрис, сгущался дым, а на горизонте не меркли оранжевые отсветы. Девушка опустилась на корточки и обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться. Когда они с сестрами выбирались в город много лет назад, Виктория разжигала костер при помощи кремня и веточек. Констанция тогда рвала на лоскуты свою юбку и укутывала дрожащую Эрис. А сама устраивалась спать в одной сорочке и рубашке и сносила холод без единой жалобы. На вилле Виктории был теплый очаг. Отец часто засыпал в кресле-качалке у огня, а Эрис – у его ног, свернувшись калачиком на коврике. В те редкие дни, когда Виктория возвращалась домой, она целовала его в лоб, брала малышку Эрис на руки и переносила в кроватку.

Эрис отогнала эти воспоминания. Вернуться она не может. И если уж умрет, то хотя бы свободной, под звездным пологом. Девушка поднялась, не сдержав болезненного стона, и направилась к лесу. Если ручей не пересох, получится утолить жажду. Птицы часто гнездятся у воды, их яйцами можно будет подкрепиться. Может, попадутся съедобные насекомые. Эрис пробежала языком по зубам, представляя, как с хрустом их жует.

На иссохших деревьях почти не было листвы. Эрис попыталась уловить сладковатый тополиный запах – аромат ее детства, – вот только песок давно похоронил под собой лесное изобилие, превратив его в пустыню. Кругом царила тишина. Здесь уже не было ни птиц, ни насекомых. Ночное безмолвие не нарушали щебет и стрекот. Для нужд города вырубили большие участки леса, и, если уж ей хотелось найти жизнь, стоило углубиться в чащу. Эрис отыскала тот самый ручей из детства, но и от него ничего не осталось. Девушка со стоном опустилась на шершавый песок.

На плечо упала какая-то капля. Эрис недоуменно нахмурилась и притронулась к ней губами.

Вода!

Нет, ей, наверное, показалось. Дождей в окрестностях Кешгиума не бывает.

Но тут по телу забарабанили новые капли, а лес наполнился шумом дождя – звуком, который ни с чем нельзя было спутать. Эрис вскинула голову и стала жадно ловить ртом влагу. Загустевшая в опухших руках кровь вновь заструилась по жилам.

Эрис пила, пока челюсть не заболела, а шея не затекла оттого, что она слишком долго простояла с запрокинутой головой. Сложив ладони чашечкой, она набрала еще воды и проглотила ее. Живот скрутило от неожиданно обильного питья, но Эрис не обращала на боль внимания. Она пила до тех пор, пока тело не напряглось и не исторгло из себя всю жидкость. Во рту разлился горький привкус.

Эрис со стоном опустилась на четвереньки. Силы стремительно иссякали. Дробь дождя усилилась, превратилась в самый настоящий рев, а сухая земля под ногами стала топкой грязью. Каждая капля колола кожу, точно игла, позабытая в песке, тревожила раны.

Мелкая морось обернулась самым настоящим муссонным дождем. Вода просочилась под доспехи Эрис, пропитала льняную тунику так, что та прилипла к телу. Легкая дрожь, донимавшая ее прежде, усилилась, зубы застучали от холода.

То ли благословение, то ли проклятие – почти погибнуть от жажды, а потом умереть от холода под шквалом ливня.

Девушка поползла к подножию горы с расщелиной. Там по-прежнему выл ветер, вот только Эрис добралась сюда вовсе не спрятаться от жары. От расщелины на подножии осталась только тонкая трещина, в которую едва можно было протиснуться. Неужели воспоминания обманули ее? Она готова была поклясться, что прореха в скале была до того широкой, что делила ее пополам. Впрочем, не важно: она твердо помнила, что внутри есть просторная пещера. В детстве она едва в нее не пробралась, но отец успел помешать.

Эрис сжалась в комочек и протолкнулась в узкий лаз. Пришлось приподнять плечо и наклонить голову, зато она укрылась от непогоды. Устроившись в расщелине, пускай и неудобно, девушка закрыла глаза. Пришла пора немного передохнуть.

Облегчение было недолгим. Невозможно было опустить голову, а дрожь мешала спать. Кругом был один лишь камень, а пещера из детства оказалась на деле узким туннелем. Наверное, воспоминания и впрямь ее подвели. С тех пор минуло уже десять лет, возможно, время все перекроило.

В такой тесноте нельзя было даже костер разжечь, да он и не помог бы: ветер, ревущий в туннеле, только усугублял холод и в один миг загасил бы огонь. Отсюда нужно было уходить.

По ту сторону туннеля высились деревья, не тронутые дождем. Их кору можно было использовать для розжига, а может, даже употребить в пищу. Вытянутая тень вдалеке манила Эрис к себе, повисла, точно мышь, которую невозможно поймать. Ноги дрожали от усталости, и все же она сделала шаг, а потом еще один. Когда девушка наконец выбралась из пещеры, кожа у нее уже успела обсохнуть, но холод по-прежнему пробирал до костей.

Лес казался безжизненным: ветви деревьев поникли словно от усталости, стволы истончились и гнулись от прикосновения. Землю устилал ковер из пепла. Здесь словно прошел ураган, сдул все листья и зелень, но больше ничего не тронул.

Эрис достала кинжал из ботинка и срезала верхний, твердый слой коры. Потом откусила кусочек. Жевать его было тяжело, а на вкус он напоминал уголь, но это ее не остановило. Она продолжила сдирать кору слой за слоем, надеясь добраться до нежной сердцевины.

Слева кто-то жалобно пискнул. Эрис повернула голову. У дерева сидел маленький, почти новорожденный детеныш черной пантеры. Эрис и не заметила бы его, если бы не золотистые пятнышки, мерцавшие на темной шкурке. Лапки у зверька были вывернуты и смотрели в разные стороны. Под пятнистой шубкой угадывались ребра.

Девушка крепче сжала кинжал и обошла детеныша. Руки так тряслись, что не оставалось сомнений: уже совсем скоро она сдастся на милость холоду. Эрис до того отчаялась, что готова была съесть котенка живьем.

Она сглотнула и пошла по пеплу, стараясь не обращать внимания на красные пятна, застилающие зрение. Мокрые подошвы то и дело хлюпали, но детеныш и ухом не повел. Приблизившись, она прыгнула, схватила зверька за голову и вспорола ему горло. На руки и голые корни дерева хлынули ручьи алой крови. На поверхности появились черные пятна и побежали вверх по ботинкам Эрис. Она заморгала, отгоняя эту иллюзию, и отошла от дерева.

– Благодарим двух королей за щедрые дары, поданные нам на стол, – пробормотала она, прижимая труп к груди. – И пусть эта душа доберется до Вечного древа и сподобится пробуждения. – Горло сдавило от нетерпения. Эрис стала растирать шею, перепачкав себе губы кровью.

На пепел пролилось еще несколько капель, и они тоже обернулись черными юркими пятнами. Эти пятна росли с каждой секундой и вдруг превратились в миллион костлявых рук, что жадно тянулись к Эрис.



А следом ее оглушил рык. Она отдернула руку от шеи. Земля содрогнулась, ветви деревьев с треском схлестнулись. Голод Эрис оказался куда сильнее тревоги. Крепче прижав к себе добычу, которая все сильнее пачкала кровью доспехи, девушка бросилась было к проему в горе. Но ее хватило на несколько шагов. Тело обессилело, а выпускать котенка из рук совсем не хотелось. Еда, еда, еда – вот что сейчас было нужнее всего.

Ноги заплелись, и она упала. Голова соприкоснулась с чем-то похожим на мягкую подушку, а потом на грудь навалилась страшная тяжесть. Добыча выпала из ее хватки. Эрис попыталась поднять руку, чтобы ее перехватить, но силы едва хватило даже на вдох.

Ну вот он, конец всему. Ее взгляд метнулся от фигуры великана, пригвоздившего ее к земле, на когтистую лапу, готовую разодрать ее в клочья. За перекрестьями ветвей проглядывал звездный покров, на который она всегда так любила смотреть.

Эрис закрыла глаза, нисколько не сопротивляясь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации