Текст книги "Главная книга для родителей. Искусство слушать и говорить (сборник)"

Глава 2. Комментарии, вопросы и истории родителейВопросы родителей

1. Важно, чтобы я постоянно сопереживала моему ребенку?

Нет. Многие разговоры с ребенком состоят из случайных фраз. Если ребенок говорит: «Мам, я решил пойти к Дэвиду сегодня после школы», совершенно не нужно отвечать: «Значит, ты решил зайти к другу днем». Простого «Хорошо, что сказал» будет достаточно. Сопереживать надо тогда, когда ребенок хочет, чтобы вы узнали, как он себя чувствует. Отражать его позитивные чувства не составляет труда. Довольно легко на жизнерадостное восклицание ребенка: «Я получил девяносто семь баллов на тесте по математике сегодня!» – ответить так же восторженно: «Девяносто семь! Ты, наверное, ужасно рад!»

Именно негативные эмоции требуют наших навыков. Вот где мы должны преодолеть наш старый соблазн проигнорировать, отвергнуть, заняться нравоучением и прочее. Один отец рассказал, что ему помогло стать более чутким к эмоциональным требованиям своего сына то, что он начал сравнивать ранимость и несчастливое состояние мальчика с физическими синяками. Так или иначе образы пореза или раны помогли ему осознать, что задетым чувствам сына требуется такое же безотлагательное и серьезное внимание, как если бы он повредил колено.

2. Что плохого в том, чтобы прямо спросить ребенка: «Почему ты так чувствуешь?»

Некоторые дети могут рассказать вам, почему они испытывают страх, злятся или чувствуют себя несчастными. Тем не менее для многих вопрос «Почему?» только осложняет проблему. В дополнение к их первоначальной проблеме они должны теперь анализировать причину и придумывать разумное объяснение. Очень часто дети не знают, почему они чувствуют именно так. В другое время им неохота рассказывать, потому что они боятся, что в глазах взрослого их причины будут выглядеть неубедительно («Ты из-за этого плачешь?»).

Гораздо полезнее ребенку услышать: «Я вижу, что ты грустишь из-за чего-то» вместо вопросов: «Что случилось?», «Почему ты так чувствуешь?» Легче разговаривать со взрослым, который понимает то, что ты чувствуешь, чем с тем, кто требует от тебя настоятельных объяснений.

3. Вы считаете, что мы должны показать нашим детям, что согласны с их чувствами?

Детям необязательно, чтобы с их чувствами соглашались, они хотят, чтобы их признавали. Утверждение:

«Ты абсолютно прав» может на какое-то время удовлетворить ребенка, но это также мешает ему самому разбираться в сути вещей.

Пример:

Ребенок. Учительница сказала, что отменяет спектакль нашего класса. Она подлая!

Мать. Это после всех репетиций? Я с тобой согласна. Она, наверное, подлая, если так поступает!

Конец обсуждения.

Заметьте, насколько легче ребенку конструктивно думать, когда его чувства принимаются:

Ребенок. Моя учительница сказала, что отменяет спектакль нашего класса. Она подлая.

Мать. Это, наверное, очень разочаровало тебя. Ты так ждал его.

Ребенок. Все из-за того, что на репетиции некоторые дети дурачились. Это их вина.

Мать (молча слушает).

Ребенок. Она рассердилась, потому что никто не знал своих ролей к тому же.

Мать. Понятно.

Ребенок. Она сказала, что если мы подготовимся, она даст нам еще один шанс. Я лучше перечитаю мои реплики. Ты будешь мне подавать реплики сегодня вечером?

Вывод: когда люди несчастливы, им требуется не согласие, им нужен кто-то, кто признает их чувства.

4. Важно ли показать ребенку, что я понимаю, что с ним не так, фразой «Я понимаю, что ты чувствуешь»?

Проблема с фразой «Я понимаю, что ты чувствуешь» заключается в том, что дети просто не верят вам. Они отвечают: «Нет, не понимаешь». Но если вы придаете тревоге особенность («Первый школьный день может испугать – столько нового, и ко всему нужно привыкнуть»), тогда ребенок знает, что вы его понимаете.

5. Представьте, что я пытаюсь определить чувство и оказываюсь не прав. Что тогда?

Ничего страшного. Ваш ребенок быстро вас исправит.

Пример:

Ребенок. Пап, наш тест отложили до следующей недели.

Отец. Это, наверное, большое облегчение для тебя.

Ребенок. Нет, меня это взбесило! Теперь мне придется учить то же самое и на следующей неделе тоже.

Отец. Понятно, ты надеялся поскорее избавиться от этого.

Ребенок. Да!

Для любого человека было бы самонадеянно предполагать, что он всегда знает, что чувствует другой. Все, что мы можем, это попытаться понять чувства наших детей. Мы не всегда будем достигать цели, но наши усилия не пропадут втуне.

6. Я знаю, что чувства нужно принимать, но мне сложно понять, как реагировать на слова «Ты подлая» или «Я тебя ненавижу» со стороны моего ребенка.

Если эти слова расстраивают вас, вы можете дать вашему ребенку понять это: «Мне не понравилось то, что я сейчас услышала. Если ты злишься на что-то, скажи мне это другими словами. Может быть, тогда я смогу тебе помочь».

ПАМЯТКА

Помогаем ребенку справиться с его чувствами

Ребенку нужно, чтобы его чувства принимали и уважали.

1. Вы можете спокойно и внимательно слушать.

2. Вы можете признавать его чувства словами «да», «хм», «понятно».

3. Вы можете назвать чувство: «Ты разочарован!»

4. Покажите, что понимаете желание ребенка. Дайте ему желаемое в фантазии: «Я бы хотел, чтобы прямо сейчас перед тобой появился спелый банан!»

* * *

Все чувства могут быть приняты.

Некоторые действия могут быть ограничены.

«Я вижу, как ты злишься на своего брата. Скажи ему то, что ты хочешь, словами, а не кулаками».

Примечание: возможно, вам будет полезно сделать копию этой и других страничек-«памяток» и разложить их в стратегически важных местах в доме.

7. Можно ли еще как-то помочь ребенку, который расстроен, кроме как показать ему, что ты понимаешь его чувства? Мой сын абсолютно нетерпим к различного рода разочарованиям. Временами кажется, что ему помогает, если я признаю его чувства и говорю что-то вроде: «Это, должно быть, такая досада!» Однако обычно, когда он находится в таком эмоциональном состоянии, он меня даже не слышит.

Родители в наших группах открыли, что когда их дети крайне расстроены, физическая активность может облегчить некоторые болезненные чувства. Мы слышали множество историй о сердитых детях, которые ощущали себя спокойнее после того, как дрались на подушках, стучали по старым коробкам из-под продуктов, катали и мяли пластилин, рычали, как львы, бросали дротики. Но одно занятие, которое приятно наблюдать родителям и доставляет наибольшее удовлетворение детям, это зарисовка чувств. Два следующих примера произошли с разницей в неделю.

«Я только вернулась с семинара и застала своего трехлетнего сына бьющимся на полу в истерике. Мой муж стоял рядом и смотрел на это с отвращением. Он сказал:

– Ладно, специалист по детям, посмотрим, сможешь ли ты справиться с этим.

Я почувствовала, что не должна ударить в грязь лицом.

Я посмотрела на Джошуа, который все еще сучил ногами и вопил, затем взяла карандаш и блокнот, лежащие у телефона. Я встала рядом с ним на колени, протянула ему карандаш и блокнот и сказала:

– Покажи мне здесь, как ты злишься. Нарисуй картинку того, что ты чувствуешь.

Джошуа немедленно вскочил на ноги и начал рисовать злобные круги. Затем он показал это мне и произнес:

– Вот как я злюсь!

– Ты действительно злишься! – ответила я и вырвала еще один кусок бумаги из блокнота. – Покажи еще, – попросила я.

Он яростно черкал, и тогда я снова заметила:

– Сынок, ты так рассержен!

Мы проделали все то же самое еще раз. Когда я протянула ему четвертый листок, он уже явно был спокойнее. Он долго смотрел на него, а потом сказал:

– Теперь я покажу мои счастливые чувства.

Он нарисовал кружок с двумя глазами и улыбающийся рот. Это было просто невероятно. За две минуты он от истерики перешел к улыбке просто потому, что я позволила ему показать мне, как сильно он злится. Позже муж сказал мне:

– Продолжай ходить в эту группу».

На следующем собрании группы другая мама рассказала нам о своем опыте использования этого навыка.

«Когда я услышала о Джошуа на прошлой неделе, моей первой мыслью было: «Как бы я хотела использовать такой подход к Тодду». Тодду тоже три, но у него церебральный паралич. Все, что естественно для других детей, для него очень значительно – стоять и не падать, держать голову прямо. Он добился удивительных успехов, но он все еще очень легко расстраивается. Каждый раз, когда он пытается сделать что-то и не может, он кричит часы напролет. Я никак не могу достучаться до него. Самое ужасное, что он дерется ногами и пытается укусить меня. Я предполагаю, что он думает, будто его трудности из-за меня и я должна что-то сделать с этим. Он злится на меня большую часть времени.

По дороге домой с прошлого семинара я думала: «Что, если я поймаю Тодда прежде, чем он начнет биться в истерике?» В тот день он играл в свою новую мозаику. Она была очень простой, всего из нескольких больших частей. Тем не менее он никак не мог приладить последнюю часть, и после нескольких попыток у него появилось это выражение лица. Я подумала: «О нет, опять!» Я подбежала к нему и закричала:

– Держи! Держи все! Не двигайся! У меня кое-что есть для тебя!

Он удивленно смотрел на меня. Я неистово перелопатила книжные полки и наконец нашла фиолетовый карандаш и кусок бумаги. Я села рядом с ним на пол и сказала:

– Тодд, ты так злишься? – и начала рисовать острые зигзагообразные линии, идущие вверх и вниз.

– Да, – сказал он и вырвал у меня из рук карандаш. Он нарисовал резкие бешеные линии, затем начал пронзать бумагу снова и снова, пока она вся не оказалась в дырках. Я поднесла бумагу к свету и констатировала:

– Ты так злишься… Ты абсолютно взбешен!

Он выхватил у меня бумагу и плача рвал ее, пока она не превратилась в кучку обрывков. После всего этого он посмотрел на меня и сказал:

– Я люблю тебя, мама.

Это был первый раз, когда он сказал это.

С тех пор я еще пробовала этот метод, но он не всегда работал. Думаю, мне надо найти еще какое-то физическое занятие для него, например купить ему подвесную грушу или еще что-то. Но я начинаю осознавать, что самое главное, когда он бьет что-то, рвет или рисует, быть рядом с ним – смотреть на него, давать ему понять, что даже самые злые чувства поняты и приняты».

8. Если я принимаю все чувства моего ребенка, у него не появится мысль, что он может делать что угодно со мной? Я не хочу быть все позволяющим родителем.

Мы тоже беспокоились по этому поводу. Но мало-помалу мы начали осознавать, что этот подход был позволяющим только в плане того, что все чувства дозволяются. Например: «Я вижу, что тебе очень весело делать узоры на масле вилкой».

Но это не означает, что вы должны разрешать ребенку вести себя недопустимым для вас образом. Отодвинув в сторону масло, вы можете сказать вашему юному художнику: «Масло не для игр. Если хочешь делать узоры, можешь использовать свой пластилин».

Мы поняли, что, когда принимаем чувства наших детей, они легче воспринимают границы, которые мы для них устанавливаем.

9. Почему не надо давать ребенку совет, когда у него возникла проблема?

Когда мы даем ребенку совет или немедленное решение его проблем, мы лишаем его опыта борьбы с собственными трудностями. Бывают ли моменты, когда надо дать совет? Конечно.

Более детальное обсуждение того, когда и как давать советы, читайте на страницах 161–163, названных «Больше о советах».

10. Можно ли что-нибудь сделать, если позже понимаешь, что дал ребенку бесполезный ответ? Вчера моя дочь пришла из школы очень расстроенная. Она хотела рассказать мне, как некоторые дети дразнили ее на площадке. Я была уставшей и поглощенной своими мыслями, поэтому я отмахнулась от нее и сказала ей, чтобы она перестала плакать, так как это не конец света. Она выглядела очень несчастной и ушла к себе в комнату. Я знаю, что совершила ошибку, но что теперь можно сделать?

Каждый раз, когда отец или мать говорит себе: «Я, конечно, все испортил в этот раз. Почему я не подумал сказать…», у него автоматически появляется второй шанс. Жизнь с детьми ничем не ограничена. Всегда есть благоприятная возможность – через час, день или неделю – сказать: «Я подумал о том, что ты сказала мне, о тех детях, которые дразнят тебя на площадке. И понял, что это, наверное, сильно расстроило тебя».

Сочувствие всегда высоко ценится, выражено оно рано или поздно.

Предупреждения

1. Дети обычно не одобряют, если кто-то повторяет их точные слова.

Пример:

Ребенок. Я больше не люблю Дэвида.

Родитель. Ты больше не любишь Дэвида.

Ребенок (с досадой). Это я только что сказал.

За таким ребенком не надо повторять, как попугай, но можно дать такой ответ:

«Что-то связанное с Дэвидом беспокоит тебя»

или

«Похоже, он тебе досадил чем-то».

2. Есть дети, которые предпочитают вообще не разговаривать, если они расстроены. Для них достаточно присутствия мамы или папы.

Одна мама рассказала нам, как вошла в гостиную и увидела, как ее десятилетняя дочь упала на диван с заплаканным лицом. Мама села рядом с ней, обняла ее и прошептала: «Что-то случилось», а затем они молча сидели в течение пяти минут. В конце концов ее дочь вздохнула и сказала: «Спасибо, мам. Мне уже лучше». Эта мама никогда не узнала, что случилось. Все, что она знала, это то, что ее комфортное присутствие помогло, так как час спустя она услышала, как ее дочь напевает в своей комнате.

3. Некоторые дети раздражаются, когда они выражают сильные эмоции, а ответ их родителей «правильный», но холодный.

Одна девочка-подросток рассказала на нашем семинаре, что как-то раз пришла домой в дикой ярости, потому что ее лучшая подруга выдала ее очень личный секрет. Она поделилась с мамой, а мама очень сухо отреагировала: «Ты злишься». Девочка сказала, что не могла не высказать саркастическое: «Да ну?!»

Мы спросили ее, что бы она хотела услышать от матери. Она немного подумала и ответила: «Дело было не в словах, а в том, как она их произнесла. Как будто она говорила о чувствах кого-то, на кого ей наплевать. Думаю, я хотела, чтобы она показала, что она со мной. Если бы она просто сказала что-нибудь вроде: «Боже, Синди, ты, наверное, в бешенстве от поступка подруги!» – я бы почувствовала, что она поняла меня».

4. Также не очень хорошо, когда родители отвечают с большей экспрессией, чем чувствует ребенок.

Пример:

Подросток (ворча). Стив заставил меня полчаса ждать его на углу улицы, а затем выдумал какую-то историю, которая, я знаю, просто вранье.

Мать. Это непростительно! Как он мог так поступить по отношению к тебе? Он невнимательный к людям и безответственный тип. Ты, наверное, больше не захочешь с ним видеться.

Может быть, подростку не приходило в голову так резко реагировать на поступок своего друга или так серьезно думать над ответными действиями. Все, что он, возможно, хотел от матери, это понимающее мычание и кивок головы, которые выразили бы сочувствие его раздражению в связи с поведением друга. Ему не нужен дополнительный груз в виде ее сильных эмоций.

5. Детям не нравится, когда родители повторяют слова, которыми они сами себя называют.

Когда ребенок говорит, что он тупой, уродливый или толстый, не стоит отвечать: «О, так, значит, ты думаешь, – ты тупой» или «Ты действительно чувствуешь себя уродливым». Не стоит идти ему навстречу, когда он сам себя обзывает. Мы можем принять его боль, не повторяя его слов.

Примеры:

Ребенок. Учитель сказал, что мы должны потратить всего пятнадцать минут на домашнее задание по математике, а у меня это заняло целый час. Я тупой.

Отец. Это, наверное, отбивает всякую охоту, если работа занимает больше времени, чем ты ожидаешь.

Ребенок. Я такая страшная, когда улыбаюсь. Видно только пластинку для зубов. Я уродливая.

Мать. Тебе действительно не нравится, как ты выглядишь. И, наверное, тебе будет все равно, если я скажу, что мне твоя внешность нравится, с пластинкой или без.

* * *

Мы надеемся, что наши «предупреждения» не испугали вас. Теперь вам скорее всего очевидно, что иметь дело с чувствами – это большое искусство, а не наука. Однако мы верим (это основано на годах наблюдений), что родители после некоторых проб и ошибок могут овладеть этим искусством. Через какое-то время вы сами почувствуете, что подходит конкретно вашему ребенку, а что нет. С практикой вы скоро откроете, что его раздражает и успокаивает, что создает дистанцию и способствует тесным отношениям, что ранит и что лечит. Ничто не может заменить вашу собственную восприимчивость.

Истории родителей

Мы преподаем те же базовые принципы каждой группе. Тем не менее мы не перестаем удивляться оригинальности родителей и многообразию ситуаций, в которых применялись эти принципы. Каждая из последующих историй представлена так, как ее написали родители. В большинстве случаев имена детей изменены. Вы заметите, что не все, что родители говорят, можно отнести к образцовым ответам. Однако их основная готовность слушать и их позиция приятия – вот что очень важно.

Родители, которые рассказали группе первые две истории, не могли поверить, что, когда они воздерживались от советов, дети действительно начинали сами работать над решением проблемы. Первая мама начала свою историю словами: «Послушайте, как мало я сказала!»

Ники, мальчик восьми лет, пришел домой из школы и сказал: «Я бы хотел ударить Джеффри».

Я. Ты действительно злишься на Джеффри!

Ники. Да! Когда мы играем в футбол и я веду мяч, он говорит мне: «Давай его мне, Ники, я лучше играю». Это бы любого разозлило, разве не так?

Я. Да.

Ники. Но на самом деле Джеффри не такой. В первом классе он всегда был хорошим. Я думаю, что, когда Крис пришел к нам во втором классе, Джеффри перенял у него привычку хвастаться.

Я. Понятно.

Ники. Давай позвоним Джеффри и пригласим его в парк».

* * *

«Мой сын – первоклассник, он не агрессивный и не дерется. По этой причине я стремлюсь опекать его, ведь он выглядит таким уязвимым. В понедельник он пришел из школы и сказал мне, что мальчик из его класса, который в два раза больше его, прислал ему своего «заместителя», который сообщил, что его завтра побьют. Моей первой реакцией была полная истерика: не пустить его в школу, с вечера учить самообороне, чтобы спасти его от боли и страха.

Вместо того чтобы показать ему свою тревогу, я решила внимательно слушать и ответила: «Хм». Тогда Дуглас пустился в непрерывный монолог. Он сказал:

– Да, поэтому я придумал три способа защититься. Сначала я попытаюсь отговорить его от драки. Я объясню ему, что не стоит драться, потому что это нецивилизованно. Дальше, если это не сработает, я надену свои очки, но (он остановился и подумал), если он задира, это не остановит его, а он скорее всего задира, потому что я даже никогда не разговаривал с ним и теперь он хочет побить меня. Дальше, если ничего не поможет, я возьму Кенни и напущу на него. Кенни такой здоровый, этот только посмотрит на него и испугается.

Я была в шоке и только произнесла:

– Ну.

Он же сказал:

– Ладно… все будет нормально… у меня есть план, – и, спокойный, вышел из комнаты. Я была так потрясена своим сыном. Я даже понятия не имела, что он может быть таким храбрым или таким изобретательным по части решения своих проблем. И все это произошло только потому, что я слушала и не вмешивалась в его планы.

Но я не могла так оставить дело. Я ничего не сказала Дугласу, но позвонила его учительнице в тот день и предупредила ее обо всем. Она сказала, что хорошо, что я позвонила, так как в сегодняшнем мире нельзя не обращать внимания на угрозы.

На следующий день потребовалось все мое самообладание не спрашивать его, что произошло в школе. Он сам подошел ко мне и сказал: «Мама, представляешь, этот задира ко мне даже не приблизился сегодня».

* * *

Некоторые родители сообщали, что удивлены успокаивающим воздействием, которое имели их «принимающие» высказывания. Старые «успокойся!» или «прекрати!» только, казалось, еще больше нервировали детей. Однако несколько слов признания часто умиротворяли даже самые буйные чувства и резко меняли настроение. Первый пример нам рассказал отец.

«Моя дочь, Холли, пришла с кухни.

– Миссис Дж. сегодня так наорала на меня на физкультуре.

– Ну.

– Она вопила на меня.

– Она действительно рассердилась.

– Она кричала: «Нельзя так отбивать мячик в волейболе. Надо делать это так!» Откуда я знала? Она никогда не говорила, как его отбивать.

– Ты разозлилась на нее за крик.

– Она меня так взбесила.

– Это может очень расстроить, когда на тебя кричат без веской причины.

– Она не имела права!

– Ты чувствуешь, что она не должна была кричать на тебя.

– Нет, я так зла на нее. Я бы могла вытереть об нее ноги… Я бы хотела втыкать булавки в ее куклу и заставлять ее страдать…

– Подвесить ее за большие пальцы.

– Сварить в масле.

– Вращать ее на вертеле.

Тут Холли улыбнулась. Я тоже улыбнулся. Она начала смеяться, и я начал. Потом она заметила, что миссис Дж. так глупо кричала. Потом она сказала:

– Я теперь точно знаю, как надо ударять по мячику, чтобы порадовать ее.

Обычно я мог сказать: «Ты, наверное, сделала что-то не так, раз она накричала на тебя. В следующий раз слушай, когда учительница исправляет тебя, и тогда будешь знать, что делать». Она бы скорее всего хлопнула дверью и бесилась бы в комнате по поводу того, что наравне со скверной учительницей у нее еще и отец – равнодушный идиот».

* * *

«Место действия: моя кухня.

Я только что уложила младшего ребенка спать. Тут из детского сада приходит Эван, который очень возбужден, так как собирается идти играть к Чаду.

Эван. Привет, мам, пойдем сейчас к Чаду!

Мама. Нина (ребенок) сейчас спит, но мы пойдем позже.

Эван (начинает расстраиваться). Я хочу сейчас пойти. Ты сказала, мы можем.

Мама. Как насчет того, чтобы я проводила тебя вместе с твоим велосипедом?

Эван. Нет! Я хочу, чтобы ты осталась там со мной. (Начинает истерически кричать.) Я хочу пойти сейчас! (Берет рисунки, которые только что принес из детского сада, комкает их и засовывает в мусорку.)

Мама (включается моя внутренняя лампочка). Ну и ну, ты взбешен! Ты так разозлился, что даже выбросил свои рисунки. Ты, наверное, действительно расстроился. Вот вам пожалуйста, ты так хотел поиграть с Чадом, а Нина спит. Это так досадно.

Эван. Да, я действительно хотел пойти к Чаду. (Перестает кричать.) Мам, я могу посмотреть телевизор?

Мама. Конечно».

* * *

Ситуация: папа собирается на рыбалку, а четырехлетняя Даниэль хочет пойти с ним.

Папа. Ладно, солнышко, ты можешь пойти со мной, но помни, что нам придется долго находиться на улице, а этим утром там очень холодно.

Даниэль (у нее на лице замешательство, и с большим колебанием она отвечает). Я передумала… Я хочу остаться дома.

Через две минуты после ухода папы начинаются слезы.

Даниэль. Папа меня оставил, а он знал, что я хочу пойти с ним.

Мама (в данный момент занята и не в настроении разбираться с этим). Даниэль, мы обе знаем, что ты решила остаться дома. Твой плач отвлекает меня, и я не хочу его слушать. Так что если ты хочешь реветь дальше, иди в свою комнату.

Причитая, она убегает в свою комнату.

Несколько минут спустя мама решает применить новый метод.

Мама (идет в комнату Даниэль и садится к ней на кровать). Ты действительно хотела быть с папой, правда же?

Даниэль перестает плакать и кивает головой.

Мама. Тебя сбило с толку то, что папа упомянул, как будет холодно на улице. Ты не могла принять решение.

В ее глазах облегчение. Она снова кивает головой и вытирает слезы.

Мама. Ты почувствовала, что у тебя мало времени, чтобы принять решение.

Даниэль. Да.

Тут я ее обняла. Она спрыгнула с кровати и пошла играть».

* * *

Также очень полезно давать детям понять, что они могут испытывать два абсолютно разных чувства одновременно.

«После того как в семье родился еще один ребенок, я все время говорила Полу, что нужно любить своего брата. Пол мотал головой: «Не-е-е-е-ет! Не-е-е-ет!» В прошлом месяце я сказала:

– Мне кажется, Пол, что ты испытываешь два чувства по отношению к ребенку. Иногда ты рад, что у тебя есть брат. На него весело смотреть, и с ним весело играть. А иногда тебе вообще не нравится, что он находится рядом. Ты бы хотел, чтобы он куда-нибудь делся».

Полу это понравилось. Теперь по меньшей мере раз в неделю он просит меня: «Расскажи про мои два чувства, мама».

* * *

Некоторые родители чрезвычайно высоко оценили возможность оказать помощь ребенку, когда у него отчаянье или упадок духа. Они были рады узнать, что им не надо перенимать несчастье ребенка и делать его своим собственным. Одна мама сказала:

«Я только начала осознавать, какое давление я сама на себя оказывала, чтобы быть уверенной, что мои дети все время счастливы. Первый раз я отдала себе отчет в том, как далеко я зашла, когда обнаружила, что пытаюсь склеить скотчем сломанную сушку, чтобы мой четырехлетний ребенок перестал плакать. Я также начала осознавать, какую ношу я взвалила на детей. Только подумайте! Сначала они расстраиваются из-за первоначальной проблемы, а затем расстраиваются вдвойне, когда видят, что я страдаю. Моя мама так поступала со мной, и я помню, что чувствовала себя такой виноватой, как будто со мной что-то не так, если я не испытываю постоянного счастья. Я хочу, чтобы мои дети знали, что им дано право быть несчастными без того, чтобы их мать теряла из-за этого голову».

* * *

«Мой сын, Рон, пришел домой в обрызганных грязью брюках и с грустным видом.

Отец. Я вижу, у тебя на штанах полно грязи.

Р о н. Да, я не умею играть в футбол.

Отец. У тебя была сложная игра.

Р о н. Да, я не умею играть, я слишком слабый. Даже Джерри сбивает меня с ног.

Отец. Это так досадно, когда тебя сбивают.

Р о н. Я бы хотел стать сильнее.

Отец. Ты бы хотел иметь фигуру, как у Арнольда Шварценеггера… или бегать, как Джим Браун.

Р о н. Да, тогда бы я смог их сбить с ног.

Отец. Ты бы мог задавить этих футболистов.

Р о н. Я бы смог найти много возможностей побегать.

Отец. Ты бы мог бегать.

Р о н. Я также могу делать передачи. У меня хорошо получаются короткие передачи, но я не умею делать длинные.

Отец. Ты можешь бегать и делать передачи.

Р о н. Да, я могу играть лучше.

Отец. Ты чувствуешь, что мог бы играть лучше.

Р о н. В следующий раз я собираюсь играть лучше.

Отец. Ты знаешь, что будешь играть лучше.

Обычно я бы встретил Рона такими фразами, как: «Ты хороший игрок. У тебя просто была одна неудачная игра. Не волнуйся, в следующий раз сыграешь лучше». Он, возможно, надулся бы и ушел в свою комнату.

Я сделал огромное открытие в этой группе. Чем больше стараешься прогнать плохие чувства ребенка, тем больше он зацикливается на них. Чем спокойнее вы принимаете плохие чувства, тем легче детям от них избавиться. Я думаю, можно сказать, что, если хочешь счастливую семью, нужно быть готовым разрешать детям выражать свое несчастливое состояние».

* * *

«У Хэнса был сложный период. У него была учительница, которая строго обращалась с ним и которую он не любил. Когда он больше всего был недоволен собой и больше всего падал духом (обычно, когда он срывал на нас свои школьные неудачи), он называл себя тупым, ощущал, что никто его не любит из-за этого, говорил, что он единственный дурак в классе и т. д.

В один из таких вечеров мой муж сел и с большим беспокойством сказал ему вот что.

Фрэнк (мягко). Хэнс, ты не тупой.

Хэнс. Я слишком тупой. Я тупой из тупых.

Фрэнк. Но Хэнс, ты не тупой. Ты один из самых умных восьмилетних детей, которых я знаю.

Хэнс. Нет, я тупой.

Фрэнк (все еще мягко). Ты не тупой.

Хэнс. Я слишком тупой.

Это продолжалось снова и снова. Я не хотела вмешиваться и не могла больше это слушать, поэтому я вышла из комнаты. К его чести, Фрэнк никогда не терял самообладания, но Хэнс пошел спать, все еще повторяя, что он глупый, пребывая в плохом настроении.

Я зашла к нему. Мы с ним провели ужасный день. Большую часть дня и вечер он посвятил тому, чтобы злить меня, поэтому я не думала, что способна общаться с ним дальше. Однако он лежал в кровати, жалобно повторяя, что он тупой и что все его ненавидят, тогда я решила войти к нему. Я даже не знала, что я собиралась ему сказать. Я просто села на край кровати, совершенно измученная. Потом мне в голову пришла фраза, которую мы использовали на занятиях, и я почти автоматически произнесла:

– Это очень неприятные ощущения.

Хэнс перестал говорить, что он тупой, и минуту молчал. Затем он сказал:

– Да.

Это каким-то образом придало мне энергии, чтобы продолжать. Я начала беспорядочно перечислять все хорошие и особенные вещи, которые он говорил или делал на протяжении лет. Он сначала слушал, а потом включился сам со своими собственными воспоминаниями. Он сказал:

– Помнишь, когда ты не могла найти ключи от машины и искала их по всему дому, а я сказал, что нужно заглянуть в машину, где они и оказались?

После десяти минут разговора я смогла поцеловать на ночь сына, который вновь обрел веру в себя».

* * *

Некоторым родителям очень понравилась идея дарить детям в виде фантазии то, что они не могли дать им в реальности. Этим родителям было гораздо легче сказать: «Ты бы хотел, чтобы у тебя было…», чем вести изнурительную борьбу, выясняя, кто прав и почему.

«Дэвид (десять лет). Мне нужен новый телескоп.

Отец. Новый телескоп? Зачем? Ведь ничего не случилось с тем, который у тебя уже есть.

Дэвид (пылко). Это детский телескоп!

Отец. Он полностью подходит мальчику такого возраста.

Дэвид. Нет, не подходит. Мне нужен телескоп с мощностью 200.

Отец (понял, что дело идет к спору, поэтому решил попробовать изменить тактику). Так, значит, ты действительно хотел бы телескоп с мощностью 200.

Дэвид. Да, потому что тогда я бы смог смотреть на кратеры.

Отец. Ты хочешь тщательно рассмотреть их.

Дэвид. Точно.

Отец. Знаешь, чего бы я хотел? Я бы хотел, чтобы у меня было достаточно денег, чтобы купить тебе этот телескоп. Нет, с твоим интересом к астрономии я бы хотел, чтобы у меня было достаточно денег для покупки телескопа с мощностью 400.

Дэвид. С мощностью 600.

Отец. 800.

Дэвид (все с большим энтузиазмом). С мощностью 1000.

Отец. С… с…

Дэвид. Я знаю… я знаю… Если бы ты мог, ты бы купил мне такой, как на Маунт-Паломар!

Когда мы оба засмеялись, я понял, в чем все дело. В момент фантазирования очень важно отпустить себя, быть во всех отношениях фантазером. Хотя Дэвид понял, что этим кончится, он, казалось, оценил то, что я всерьез отнесся к его желанию».

* * *

«Мой муж и я взяли Джейсона и его старшую сестру Лесли в Музей естественной истории. Мы получили большое удовольствие от посещения, а дети вели себя замечательно. Однако уже на выходе нам попался магазин сувениров. Наш четырехлетний Джейсон пришел от них в восторг. Большая их часть продавалась по завышенной цене, но мы наконец купили ему небольшой набор камней. Затем он начал ныть, чтобы ему купили модель динозавра. Я попыталась ему объяснить, что мы уже и так потратили больше, чем рассчитывали. Муж сказал ему, чтобы он перестал хныкать, ведь он должен быть доволен тем, что мы купили ему. Джейсон начал реветь. Муж потребовал, чтобы он прекратил, потому что он ведет себя как ребенок. Тогда Джейсон повалился на пол и начал рыдать еще громче.