Текст книги "Поллианна. Все истории о Поллианне в одной книге"

– Том, я слышал, что ты отказался наколоть дров для матери сегодня утром. Мне стыдно за тебя. Пойди сейчас же и сделай это!

Смею думать, что он так и не дождался бы дров от Тома».

Пастор продолжал рассеянно читать и наткнулся на следующий абзац:

«В чем прежде всего нуждаются мужчины и женщины, так это в поощрении. Их врожденную душевную стойкость нужно укреплять, а не ослаблять… Вместо того чтобы непрерывно твердить человеку о его недостатках, говорите ему о его достоинствах. Постарайтесь вытащить его из колеи дурных привычек. Поддержите его лучшее «я», его настоящее «я», которое может собраться с духом, чтобы действовать и побеждать! Пример человека прекрасного, отзывчивого, исполненного надежд может увлечь окружающих и преобразить их жизнь. Люди излучают то, чем полны их умы и сердца. Если человек настроен благожелательно, если он любезен, его соседи вскоре станут такими же. Но если он смотрит волком, вечно ворчит и осуждает других, его соседи отплатят ему тем же, и притом вдвойне!.. Когда вы ищете в других чего-то дурного, ожидаете его, вы его и получите. Но если вы уверены, что найдете доброе, вы получите это доброе… Скажите вашему сыну Тому, что вы знаете, как приятно будет ему наколоть дров, и вы увидите, что он сделает это быстро и заинтересованно!»

Пастор отложил журнал и поднял голову. Минуту спустя он встал и заходил взад и вперед по узкой комнате, потом глубоко вздохнул и снова опустился на стул перед своим письменным столом.

– С Божьей помощью я сделаю это! – воскликнул он негромко. – Я скажу всем моим прихожанам, моим сыновьям и дочерям, что я знаю – они будут рады наколоть дров! Я дам им радостное сознание исполненной работы, и им будет некогда смотреть, сколько дров накололи их соседи!

И он схватил листы с первоначальным текстом проповеди, разорвал их и отшвырнул от себя так, что с одной стороны от его стула лежало «Горе вам», а с другой – «учителя закона и фарисеи!», а его карандаш быстро забегал по гладкой белой бумаге…

Проповедь преподобного Пола Форда, произнесенная им в следующее воскресенье, стала подлинным призывом и обращением ко всему лучшему, что было в каждом мужчине, женщине, ребенке, которые слушали его, а в основу этой проповеди лег один из восьмисот «радующих текстов» Библии: «Веселитесь в Боге и радуйтесь, праведные, и возопите от радости все, кто чисты сердцем».

Глава 23
Несчастный случай

Однажды по просьбе миссис Сноу Поллианна зашла в приемную кабинета доктора Чилтона, чтобы узнать название какого-то лекарства, которое миссис Сноу забыла. Случилось так, что никогда прежде Поллианна не была у доктора Чилтона.

– Я, кажется, впервые у вас дома? Это ваш дом, да? – спросила она, с интересом оглядываясь вокруг.

Доктор невесело улыбнулся.

– Да… так и есть, – ответил он, дописывая что-то на листке бумаги, – но это всего лишь жалкое подобие родного дома, Поллианна. Это просто комнаты, и ничего больше. Нет, это не дом.

Поллианна понимающе кивнула. Глаза ее светились сочувствием.

– Я знаю. Чтобы создать дом, нужны женская рука и сердце или присутствие ребенка, – сказала она.

– Что? – Доктор круто обернулся к ней.

– Это мистер Пендлетон мне сказал, – опять кивнула Поллианна, – о женской руке и сердце или присутствии ребенка. А почему вы не найдете себе женской руки и сердца, доктор? Или, может быть, вы возьмете Джимми Бина, если мистер Пендлетон не захочет?

Доктор Чилтон принужденно рассмеялся.

– Значит, мистер Пендлетон говорит, что не может быть дома без женской руки и сердца, да? – переспросил он уклончиво.

– Да. Он говорит, что у него тоже нет дома. Так почему же вы не хотите, доктор Чилтон?

– Не хочу? Чего? – Доктор опять повернулся к письменному столу.

– Найти женскую руку и сердце. О… я забыла! – Поллианна смущенно покраснела. – Я, наверное, должна была вам об этом сказать. Это совсем не тетю Полли любил мистер Пендлетон много лет назад, и поэтому мы… мы не переедем… но я ошиблась. Я надеюсь, вы никому не рассказали, – заключила она с тревогой.

– Нет… Я никому не рассказывал, – ответил доктор каким-то странным тоном.

– О, тогда все в порядке, – с облегчением вздохнула Поллианна. – Понимаете, я только вам об этом сказала… Мне показалось, что у мистера Пендлетона сделалось какое-то смешное лицо, когда он узнал, что я все сказала вам.

– Неужели? – Губы доктора дрогнули в улыбке.

– Да. И конечно, он не хотел бы, я думаю, чтобы люди узнали об этом… раз это неправда. Но почему вы не нашли женской руки и сердца, доктор Чилтон?

Последовало минутное молчание, а потом, очень серьезно, доктор сказал:

– Их не всегда можно получить… попросив о них, моя девочка.

Поллианна задумчиво нахмурилась.

– Но мне кажется, что вы могли бы их получить, – возразила она. В словах ее явно звучал лестный оттенок.

– Спасибо, – засмеялся доктор, подняв брови, потом добавил с прежней серьезностью: – Боюсь, некоторые из тех, что постарше тебя, были бы несколько… иного мнения. По крайней мере, они не оказались так… любезны, – заметил он.

Поллианна опять нахмурилась. Потом глаза ее широко раскрылись от удивления:

– О, доктор Чилтон, не хотите же вы сказать… Вы пытались получить чью-то руку и сердце, как мистер Пендлетон, и… и не смогли, да?

Доктор несколько резко поднялся на ноги.

– Ну-ну, Поллианна, не будем об этом… Зачем тебе обременять себя чужими заботами? Беги-ка скорее к миссис Сноу. Я написал название лекарства и как его принимать. Ей было нужно что-нибудь еще?

Поллианна отрицательно покачала головой.

– Нет, сэр, спасибо, – пробормотала она печально, направляясь к двери. Выйдя в маленькую переднюю, она вдруг обернулась и воскликнула, просияв: – Во всяком случае, я рада, что это не руки и сердце моей мамы вы хотели и не смогли получить! До свидания, доктор!

Несчастье случилось в последний день октября. Поллианна, спешившая домой из школы, пересекала улицу, казалось бы, на безопасном расстоянии от быстро приближавшегося автомобиля.

Впоследствии никто не мог точно сказать, что именно произошло. Не нашлось никого, кто мог бы объяснить, почему это случилось или кто был виноват. Однако в пятом часу Поллианну принесли в ее комнату, которую она так любила. Тело ее казалось обмякшим и безвольным, она была без сознания. Бледная от ужаса тетя Полли и плачущая Ненси осторожно раздели ее и положили в постель, в то время как из города так быстро, как только позволял ему его автомобиль, мчался срочно вызванный по телефону доктор Уоррен.

– И не нужно было даже глядеть на лицо ее тетки, – всхлипывала Ненси, беседуя в саду со Старым Томом, когда доктор уже приехал и в абсолютной тишине приступал к обследованию пострадавшей, – и без того было ясно, что это совсем не долг грызет ее. Если человек просто исполняет свой долг, то руки у него не дрожат и взгляд не такой, словно он пытается отвести от постели самого ангела смерти. Нет, мистер Том, взгляд у него не такой!

– Она сильно… пострадала? – Голос старика задрожал.

– Трудно сказать, – продолжала всхлипывать Ненси. – Она лежит такая бледная и неподвижная, что ее можно принять за мертвую. Но мисс Полли сказала, что она жива, а кому же лучше знать, как не ей: она слушала и дыхание, и как сердце бьется.

– И никто не знает, что ей сделал этот… этот… – Лицо Старого Тома судорожно подергивалось.

Ненси чуть выпятила губы.

– Эх, хотела бы я, чтобы вы его назвали, мистер Том, каким-нибудь подходящим словцом… да покрепче. Чтоб ему провалиться! Подумать только – наехать на нашу девочку! Я всегда ненавидела эти вонючие автомобили… всегда, всегда!

– А что у нее поранено?

– Не знаю, не знаю, – стонала Ненси. – Только на лобике порез, но не очень большой… и он не опасный, как мисс Полли говорит. Но она боится, что есть внутреннее повреждение, и говорит, что Поллианна лежит комом.

Насмешливая искорка промелькнула в глазах Старого Тома.

– Не похоже, Ненси, чтобы мисс Полли вдруг так выразилась. Я думаю, она сказала «лежит в коме», – заметил он серьезно.

– Что? Ну, не знаю, не знаю, – простонала Ненси и, покачав головой, повернулась, чтобы уйти. – Прямо не могу дождаться, когда этот доктор выйдет. Ох, жаль, что нет у меня большой стирки… самой большой в жизни, жаль, жаль! – причитала она, беспомощно ломая руки.

Но даже после ухода доктора Ненси мало что могла сообщить Старому Тому. Ни одна кость сломана не была, рана на голове оказалась поверхностной, но у доктора было очень серьезное выражение лица, он тихо покачал головой и сказал, что только время покажет. После его отъезда мисс Полли казалась еще более бледной и удрученной. Поллианна по-прежнему была без сознания, но теперь как будто спала, так спокойно, как только можно было желать. Из города была вызвана профессиональная сиделка, и ее прибытие ожидалось в тот же вечер. Это были все новости. И Ненси, рыдая, отвернулась и снова ушла в кухню.

Только на следующее утро Поллианна открыла глаза и поняла, где она находится.

– Тетя Полли, что случилось? Уже день? Почему я не встаю? – воскликнула она. – Но, тетя Полли, мне не встать! – И она застонала, снова падая на подушку после безуспешной попытки подняться.

– Нет, нет, дорогая, не пытайся… пока, – успокаивала ее тетка, торопливо, но очень тихо.

– Но что случилось? Почему я не могу встать?

Мисс Полли со страдальческим видом вопросительно взглянула на молодую женщину в белом чепчике, стоявшую у окна, там, где ее не видела с кровати Поллианна. Та кивнула и ответила почти беззвучно, одними губами:

– Скажите ей.

Тетя Полли откашлялась, пытаясь проглотить комок, стоявший в горле и мешавший ей говорить.

– Вчера вечером тебя сбил автомобиль. Но теперь уже все позади, дорогая. Лежи спокойно и постарайся уснуть.

– Автомобиль? Ах, да… я… я бежала. – Поллианна казалась ошеломленной. Она поднесла руку ко лбу. – Но, как это… все позади, а… болит!

– Да, дорогая, но не обращай внимания. Только… лежи спокойно.

– Но, тетя Полли, я чувствую себя так странно и так плохо! У меня такие странные ноги… Я их совсем не чувствую!

Бросив умоляющий взгляд на сиделку, мисс Полли с трудом поднялась и отошла в глубину комнаты. Сиделка быстро приблизилась к постели:

– Может быть, ты позволишь вмешаться мне, – начала она самым безмятежным тоном. – Я уверена, что нам пора познакомиться, и сейчас я представлюсь. Меня зовут мисс Хант, и я буду помогать твоей тете ухаживать за тобой. И самое первое, о чем я хочу тебя попросить, – проглотить эти маленькие белые таблетки.

В глазах Поллианны изобразилось отчаяние:

– Но я не хочу, чтобы за мной ухаживали… то есть всегда! Я хочу встать. Вы же знаете, я хожу в школу. Разве я не пойду завтра в школу?

От окна, где стояла теперь тетя Полли, послышалось приглушенное рыдание.

– Завтра? – с живостью улыбнулась сиделка. – Так скоро я не могу тебе этого позволить. Но только проглоти эти таблетки, и мы посмотрим, не помогут ли нам они.

– Хорошо, – согласилась Поллианна неохотно, – но я должна пойти в школу послезавтра. Понимаете, у меня экзамены.

Минуту спустя она заговорила опять – о школе, об автомобиле, о том, как болит у нее голова. Но очень скоро голос ее начал замирать под благотворным воздействием маленьких белых таблеток, которые она проглотила.

Глава 24
Джон Пендлетон

Поллианна не пошла в школу ни «завтра», ни «послезавтра». Впрочем, сама она отдавала себе в этом отчет лишь в те короткие минуты, когда полностью приходила в сознание, и тогда настойчивые вопросы поднимались к ее устам. В течение целой недели она была не в состоянии ничего осознать ясно. Но потом температура спала, боль немного утихла, и к Поллианне вернулось наконец ясное сознание. Тогда пришлось снова рассказать ей, что с ней случилось.

– Значит, это травма, а не болезнь, – вздохнула она наконец. – О, я очень рада.

– Р-рада, Поллианна? – переспросила тетка, сидевшая у ее постели.

– Да. Уж лучше иметь сломанные ноги, как у мистера Пендлетона, чем быть неизлечимо больной, как миссис Сноу. Сломанные ноги срастаются, а болезнь может оказаться неизлечимой.

Мисс Полли, которая даже и не упоминала о сломанных ногах, неожиданно поднялась со стула и подошла к маленькому туалетному столику в другом конце комнаты. Она поднимала с него один предмет за другим и ставила их назад, делая это без всякой видимой цели, что было совершенно не свойственно обычно решительной и целеустремленной мисс Полли. Но лицо ее, впрочем, не было рассеянным, оно было искаженным и бледным.

Поллианна лежала, глядя на танцующие на потолке цветные отблески, которые отбрасывали висевшие на окне хрустальные подвески.

– Я рада, что у меня не оспа, – пробормотала она удовлетворенно. – Это было бы похуже, чем веснушки! И я рада, что это не коклюш. У меня он был однажды: отвратительная болезнь. И я рада, что это не аппендицит и не корь, потому что они заразные… то есть корь, я хочу сказать… и ты не могла бы сидеть со мной.

– Ты, кажется, очень многому рада, дорогая, – дрожащим голосом вымолвила тетя Полли, приложив руку к горлу, как будто ее душил воротничок платья.

Поллианна негромко рассмеялась:

– Да. Я думала обо всем этом, пока смотрела на мою радугу. Я люблю радуги. Я так рада, что мистер Пендлетон подарил мне эти подвески! И я рада многому другому, о чем еще не успела сказать. Не знаю точно, но, пожалуй, я больше всего рада, что меня сбил автомобиль.

– Поллианна!

Девочка опять мягко рассмеялась и обратила сияющие глаза на тетку.

– Понимаешь, с тех пор как он меня сбил, ты много раз назвала меня «дорогая», а прежде ты так не говорила. Я люблю, чтобы меня так называли… близкие люди, я хочу сказать… Некоторые дамы из комитета так меня называли, и, конечно, это было очень приятно, но не так приятно, как если бы они были моими близкими, как ты. О, тетя Полли, я так рада, что ты моя!

Тетя Полли не ответила. Рука ее опять была у горла, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась и торопливо вышла из комнаты, столкнувшись в дверях с сиделкой.

В тот же день после обеда к Старому Тому, чистившему упряжь в конюшне, прибежала Ненси. Глаза ее были почти безумными.

– Мистер Том, мистер Том, угадайте, что случилось! – Она судорожно втягивала воздух. – Хоть тысячу лет гадать будете – не угадаете, не угадаете!

– Тогда и пытаться не стоит, – ответил тот мрачно. – Особенно если учесть, что я больше десятка протянуть не рассчитываю. Так что говори сразу, Ненси.

– Тогда слушайте. Как вы думаете, кто сидит сейчас в гостиной с хозяйкой? Ну, кто, я спрашиваю?

Старый Том покачал головой:

– Понятия не имею…

– И не можете иметь! Я скажу. Там… мистер Джон Пендлетон!

– Не может быть! Шутишь!

– Ничуть! Я сама ему открыла; он пришел на костылях! И упряжка, на которой он приехал, ждет его в эту минуту перед домом. Как будто он вовсе и не тот злой старый нелюдим, который никогда ни с кем словом не перемолвился! Только подумайте, мистер Том, да чтобы он пришел к ней!

– А почему бы и нет? – спросил старик чуть вызывающе.

Ненси бросила на него насмешливый взгляд.

– Уж будто вам это не известно лучше, чем мне! – заметила она язвительно.

– Что-о?

– Да ну, не прикидывайтесь простачком, – заметила она с насмешкой и раздражением. – Сами же вы заморочили мне голову своими намеками!

– Что ты хочешь сказать?

Ненси бросила взгляд на дом через распахнутую дверь конюшни и шагнула чуть ближе к старику.

– Слушайте! Это вы сказали мне, что у мисс Полли когда-то был жених, так ведь? Ну и вот, однажды я решила, что сумею сложить два и два и выйдет четыре. А оказалось, что это пять, а не четыре, не четыре!

С равнодушной миной Старый Том отвернулся и снова принялся за работу.

– Если хочешь мне что-то сказать, так говори вразумительно, – заявил он с досадой. – Что я тут буду считать с тобой на пальцах!

Ненси засмеялась.

– Короче говоря, я слышала кое-что, что заставило меня думать, будто это именно он был ее женихом! – объяснила она.

– Мистер Пендлетон?! – Старый Том выпрямился.

– Да. О, теперь-то я знаю, что это был не он. Он любил мать нашей милой девочки, и вот почему он хотел… ну да ладно, – добавила Ненси торопливо, вовремя вспомнив, что обещала Поллианне никому не рассказывать о желании мистера Пендлетона забрать ее к себе. – Вот с тех пор я и спрашивала людей о нем и узнала, что они с мисс Полли много лет сторонятся друг друга и что она терпеть его не может из-за глупой сплетни, которая связала вместе их имена, когда ей было лет восемнадцать или двадцать.

– Да, я помню, – кивнул Старый Том. – Это было три или четыре года спустя после того, как мисс Дженни ему отказала и уехала с другим. Мисс Полли об этом знала и, конечно, жалела его. И она хотела его утешить. Может быть, она немножечко перестаралась, – она ненавидела этого пастора, который увел у нее сестру. Так или иначе, а кто-то пустил сплетню. Болтали, будто она бегает за ним.

– Чтобы она да за кем-то бегала! – вставила Ненси.

– Мне-то можешь этого не говорить, но люди болтали, – продолжил старик. – А такого ни одна девушка, будь у нее хоть немного гордости, не вынесет. К этому времени появился тот, другой, который влюбился в нее, и начались неприятности и с ним. После этого она замкнулась в себе, словно устрица, и уже знать никого не хотела. Сердце у нее, казалось, окаменело.

– Да, я знаю. Слыхала об этом. Потому-то я чуть не упала, когда увидела его возле двери, – его, с кем она столько лет и говорить не желала. Но я провела его в гостиную и доложила о нем.

– А она что? – Старый Том затаил дыхание.

– Ничего… сначала. Она сидела так неподвижно, что я подумала, она не слышала. Я уже собиралась повторить, когда она вдруг сказала тихо: «Передай мистеру Пендлетону, что я сейчас спущусь». И я пошла и ему это передала. А потом бегом сюда, чтобы вам рассказать, – заключила Ненси, опять бросая через плечо взгляд в сторону дома.

– Хм! – проворчал Старый Том и снова принялся за работу.

Мистеру Джону Пендлетону не пришлось долго ждать в парадной гостиной дома Харрингтонов. Звук быстрых шагов предупредил его о приближении мисс Полли. Он хотел было подняться и уже взялся за костыли, но она жестом удержала его. Однако она не подала ему руки, а лицо ее выражало холодную сдержанность.

– Я пришел спросить о… Поллианне, – начал он сразу, чуть отрывисто.

– Спасибо. Она в том же состоянии.

– И… вы не хотите сказать мне, что с ней? – На этот раз в голосе его звучало беспокойство.

Быстрая судорога боли прошла по лицу женщины.

– Я не могу… Если бы я могла!

– Вы хотите сказать… вы не знаете?

– Не знаю.

– А… доктор?

– Доктор Уоррен сам, кажется, в растерянности. Он обратился сейчас за консультацией к специалисту из Нью-Йорка. Они должны собрать консилиум.

– Но… но какие травмы у нее, вам известно?

– Небольшая рана на голове, один или два синяка и… повреждение позвоночника, которое, похоже, вызвало паралич ног.

Мистер Пендлетон приглушенно вскрикнул. Последовало непродолжительное молчание, потом он спросил хриплым голосом:

– А Поллианна… как она приняла это?

– Она не знает, а я не в силах сказать ей.

– Но она должна догадываться… о чем-то!

Мисс Полли жестом, который стал привычным для нее в последнее время, поднесла руку к горлу.

– Да. Она знает, что не может двигаться, но думает, что у нее сломаны ноги. Она говорит, что рада этому, потому что предпочитает сломать ноги, как вы, но не быть больной, как миссис Сноу, – ведь сломанные ноги срастаются, а «неизлечимые болезни» остаются! Она говорит об этом все время, и мне кажется, что я… больше не выдержу!

Хотя слезы затуманивали ему глаза, мужчина увидел перед собой искаженное страданием, подергивающееся лицо. Невольно он вернулся мыслями к тому, что сказала ему Поллианна, когда он в последний раз просил ее переехать к нему: «Я не могу оставить тетю Полли… теперь!» Именно это воспоминание заставило его, как только он сумел овладеть своим голосом, спросить очень мягко:

– Не знаю, известно ли вам, мисс Харрингтон, как я старался уговорить Поллианну перейти жить ко мне.

– К вам!.. Поллианну!

Мужчина чуть поморщился от ее тона, но его собственный голос, когда он заговорил опять, звучал холодно и сдержанно:

– Да, я хотел удочерить ее – юридически, вы понимаете. И разумеется, сделать ее моей наследницей.

Мисс Полли, сидевшая напротив него, чуть смягчилась. Ей неожиданно пришло в голову, какое блестящее будущее это означало бы для Поллианны. И она задумалась, была ли Поллианна достаточно взрослой – и достаточно корыстной, – чтобы соблазниться деньгами и положением этого человека.

– Я очень люблю Поллианну, – продолжал мужчина. – Я люблю ее и из-за нее самой, и из-за ее матери. Я был готов дать Поллианне любовь, которую хранил в сердце двадцать пять лет.

«Любовь». Мисс Полли вдруг вспомнила, почему она сама взяла этого ребенка, и это воспоминание оживило в ее памяти и те слова Поллианны, которые она слышала сегодня утром: «Я люблю, чтобы меня называли «дорогая» близкие люди!» И этой истосковавшейся по любви девочке была предложена любовь, не угасшая за двадцать пять лет. А ведь Поллианна была достаточно большой, чтобы поддаться такому искушению! С упавшим сердцем мисс Полли осознала это. С упавшим сердцем осознала она и другое – каким мрачным будет ее собственное будущее без Поллианны.

– Ну и?.. – спросила она.

Мистер Пендлетон, почувствовав, как трудно было ей владеть своим голосом, печально улыбнулся.

– Она отказалась, – ответил он.

– Почему?

– Она не хочет покинуть вас. Она сказала, что вы были так добры к ней, и хочет остаться с вами. Ей кажется, что вы тоже хотите, чтобы она осталась, – закончил он, поднимаясь со стула.

Он не взглянул на мисс Полли и решительно повернулся лицом к двери, но в следующее мгновение услышал рядом торопливые шаги и увидел поданную ему дрожащую руку.

– После визита специалиста, когда будет известно что-то определенное о Поллианне, я дам вам знать, – послышался дрожащий голос. – До свидания, и спасибо, что вы пришли. Поллианна будет… рада.