Текст книги "Герой ее романа"

Однако сейчас причина ее расстройства заключалась не в этом. Просто ей хотелось посидеть в одиночестве в кабинете и заняться своим романом: после встречи с Томом Партингтоном она постоянно чувствовала непреодолимое желание писать о нем. И ничего не могла с собой поделать.

Но тут, как назло, заявился Сильвестр Аддисон-Аддисон, чтобы прочесть ей вслух новую главу своей исторической эпопеи.

Подавив тяжелый вздох, Клэр оторвала взгляд от шитья и посмотрела на Сильвестра. Его глаза сияли вдохновением, он сидел в напряженной позе, словно старался сохранять равновесие на палубе корабля в штормовом море. Огонь в камине отбрасывал причудливые тени на его взволнованное лицо.

Клэр улыбнулась. Сильвестр был истинным художником и настоящим джентльменом. Даже поздней осенью он умудрялся находить где-то цветы. Вот и сегодня он преподнес ей несколько лилий, которые красовались сейчас в вазе на столе.

«Эти цветы, вероятно, стоили ему целого состояния, – подумала Клэр, взглянув на вазу. – Однако человек, посвятивший себя искусству, ценит красоту выше презренных денег».

Впрочем, Клэр не могла не отметить, что цветы куплены не на его деньги – во всяком случае, своих он добавил не много. Сильвестр, в отличие от Дайаны, которой умерший родственник назначил скромный пенсион, был вынужден работать неполный рабочий день в местном галантерейном магазине. Хотя от фонда «Пайрайт-Армз» он получал гораздо больше, нежели зарабатывал своим горбом… Подумав об этом, Клэр тут же одернула себя. Она вовсе не считала его денег – гений Сильвестра заслуживал всего того, что давал ему Гордон Партингтон.

Клэр снова вздохнула и пришла к выводу, что обладает чувствительностью, присущей только авторам презренных приключенческих романов. Нахмурившись, она опять принялась за шитье и постаралась сосредоточиться на волнующей прозе Сильвестра.

Сильвестр обладал несомненным литературным даром и чудесным выразительным голосом. Но Клэр не могла отделаться от желания, чтобы он описывал что-нибудь более естественное и живое, чем развалины Древней Греции. Искренне сожалея о том, что ей не хватает художественного видения, Клэр склонилась над наволочкой.

Когда Сильвестр добрался до подробного описания какого-то мраморного архитектурного украшения на могиле трагически погибшего отца не менее трагичного главного героя, раздался стук в дверь. Автор оторвался от рукописи, нетерпеливо тряхнув взъерошенными кудрями.

– Ради бога, кто это еще там?

Клэр отложила свое шитье.

– Я посмотрю, Сильвестр.

Она от всего сердца надеялась, что знает, кто это может быть, хотя ее практический ум предостерегал ее от глупых надежд.

Однако на этот раз сердце оказалось прозорливее разума.

3

– Мистер Партингтон!

Том почувствовал себя не в своей тарелке. Он прихватил с собой графин с портвейном, намереваясь предложить Клэр и ее гостю стакан вина, но теперь был совсем не уверен, как будет воспринят этот жест. А от удивленного восклицания Клэр ему не стало лучше. Она стояла в дверном проеме, словно громом пораженная, и у Тома возникло ощущение, что он ненароком нарушил границу чужих владений. Ему даже пришлось напомнить себе, что он хозяин этого дома.

Подавшись назад, Клэр пошире распахнула дверь.

– О, мистер Партингтон, извините, ради бога! Входите, пожалуйста.

Бросив взгляд на молодого человека, высокомерно взирающего на него с кресла у камина, Том пробормотал:

– Не хотел вам помешать.

При повторном беглом осмотре Том заметил, что этот молодой человек в одной руке держит лист бумаги, а другой прижимает к груди какой-то увядший цветок.

«Должно быть, это новая мода, – решил Том, сознавая, что слишком давно не был в обществе и здорово отстал от новых веяний. – Но увядший цветок? Это уже слишком!»

– Ну что вы, мистер Партингтон! – Клэр отступила еще на шаг и от волнения чуть было не наскочила на подставку для газет и журналов. – Как вы можете нам помешать? Я так рада вас видеть у себя!

– Я принес портвейн. Не хотите ли?..

– Большое спасибо. Как мило с вашей стороны!

Клэр целую минуту смотрела на Тома, снова восхищаясь его совершенством, и лишь потом вспомнила, что в комнате находится еще один джентльмен.

– Мистер Партингтон, позвольте мне представить вам мистера Сильвестра Аддисона-Аддисона. Мистер Аддисон-Аддисон читал мне последнюю главу свой исторической эпопеи под названием «Путешествие греческой души в одиночество».

Автор исторической эпопеи был явно недоволен тем, что его прервали. Сильвестр поднялся, бросил рукопись на стол, коротко кивнул, отчего непокорная прядь волос упала ему на лоб, и буркнул:

– Рад познакомиться, Партингтон.

Том тут же почувствовал знакомый трепет в груди. В армии он прекрасно научился осаживать грубиянов, но здесь нужно было действовать как-то иначе. Поставив графин с портвейном на столик у стены, Том изобразил на лице радостную улыбку и с протянутой рукой подошел к Сильвестру Аддисону-Аддисону.

– Добрый вечер, мистер Аддисон-Аддисон. Неужели вы писатель?

– Да, я – писатель, – высокомерно заявил Сильвестр и пожал руку Тома, но с явной неохотой.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам на некоторое время?

– Нет, разумеется, мистер Партингтон! – поспешила вмешаться Клэр. – Вы оказываете нам честь…

Том тепло улыбнулся ей, поняв, что она явно опасается за манеры своего писателишки. Ему даже стало жаль ее.

– Мне удалось уговорить мистера Сильвера остаться у нас на несколько недель, мисс Монтегю, – сообщил он, усаживаясь в кресло. – Надеюсь, это не причинит вам каких-либо неудобств?

– Безусловно, нет, мистер Партингтон! Завтра утром я велю Салли приготовить для него голубую комнату наверху.

Клэр улыбнулась ему и от улыбки сразу стала выглядеть моложе и милее. Том одобрительно заметил про себя, что в уголке ее рта появилась маленькая ямочка. А еще он подумал, что Клэр нужно сменить прическу. Эти косы над ушами ей вовсе не идут. Конечно, он не особенно разбирался в дамских прическах, и тем не менее было бы гораздо лучше, если бы она уложила свои волосы в пучок на затылке, раз уж так хочется соответствовать облику домоправительницы. Во всяком случае, вид у нее был бы не такой неприступный.

– Я дам знать миссис Филпотт о том, что у нас за столом будет лишний человек, – сказала Клэр, снова берясь за свое шитье.

– Кстати, насколько я понял, вы обычно обедали с моим дядюшкой, мисс Монтегю?

– Да, действительно. Покойный мистер Партингтон был очень добр ко мне и относился скорее как к члену семьи, а не как…

– Я тоже был бы очень рад, если бы вы согласились делить со мной трапезы. Должен сознаться, сегодня за ужином мне было ужасно грустно и одиноко.

Том услышал за спиной демонстративный шелест страниц и понял, что писателишка почувствовал себя задетым, поскольку не мог поддерживать общего разговора. Не обращая на него никакого внимания, он налил в бокал портвейна и подал его Клэр.

– Благодарю вас, мистер Партингтон. – Она отложила наволочку и быстро взяла бокал. – Мне тоже будет приятно сидеть с вами за одним столом.

Том с удивлением заметил, что щеки Клэр слегка покраснели, словно она вдруг засмущалась.

Снова послышался шорох бумаг, на этот раз более отчетливый, и Том повернулся к Сильвестру.

– Не желаете ли стакан портвейна, Аддисон?

– Моя фамилия – Аддисон-Аддисон, мистер Партингтон. Пишется через дефис.

Глубокомысленно кивнув, Том буркнул:

– Так, значит, ваши родители – родственники. Случается. Иногда подобные браки бывают даже удачными, если только дети не рождаются полными идиотами.

Проигнорировав возмущенное фырканье Сильвестра, он налил ему портвейна.

– Прошу вас.

– Благодарю.

Сильвестр послушно взял предложенный Томом бокал, но было видно, что он готов взорваться. Клэр поспешила разрядить обстановку:

– Как я уже сказала, мистер Аддисон-Аддисон читал мне отрывок из своего последнего произведения. Не желаете ли послушать, мистер Партингтон? – Бросив взгляд на взъерошенного автора исторической эпопеи, сидящего у камина, она добавила успокоительным тоном: – Полагаю, Сильвестр уже добрался почти до конца главы.

– Может, мы продолжим в следующий раз, Клэр? – выдавил из себя тот. – Не думаю, что мистер Партингтон очень интересуется серьезными историческими трудами.

С любезной улыбкой Том ответил:

– Сказать по правде, я прочел не слишком много книг.

– Какой сюрприз! – буркнул Сильвестр.

Клэр незамедлительно вставила, пытаясь сгладить неловкость:

– Видите ли, исторический роман – это одна из самых сложных литературных форм, мистер Партингтон. И мистеру Аддисону-Аддисону она прекрасно удается. Но вам, я думаю, должны больше нравиться приключенческие романы, поскольку сама ваша жизнь – такой роман. Ведь о вас ходят легенды!

– Что?! – вырвалось у Тома, и Клэр смутилась.

– Во всяком случае, я знаю, что ваши подвиги вдохновили… одного автора на написание целой серии приключенческих романов.

Сильвестр презрительно усмехнулся, и Клэр бросила на него гневный взгляд.

– Нет ничего удивительного в том, что о жизни мистера Партингтона написаны литературные произведения, мистер Аддисон-Аддисон. Ведь о его подвигах известно всему миру.

– Произведения! – саркастически буркнул Сильвестр. Он залпом выпил свой портвейн и сморщился, словно не ожидал такого мерзкого вкуса.

Немного сбитая с толку, Клэр возразила:

– Пусть это всего лишь приключенческие романы, но и они не без достоинств, осмелюсь вам сказать. Ведь ваша жизнь, мистер Партингтон, – и в самом деле захватывающий роман. Стать генералом в двадцать два года! Подумать только! – И она снова улыбнулась ему своей застенчивой улыбкой.

Тому уже приходилось сталкиваться с подобным восхищением его героизмом, и оно ему никогда не было по душе. Но Клэр Монтегю он мог простить многое.

– Дело в том, что все остальные погибли, мисс Монтегю. В противном случае меня никогда не удостоили бы подобных почестей, поверьте.

Он тут же пожалел о своих словах – такое горькое разочарование отразилось в глазах Клэр.

– О! – только и смогла выдохнуть она, и у Тома возникло неприятное ощущение, словно он пнул котенка.

– Я иду домой, – неожиданно возвестил Сильвестр.

Собрав листы рукописи в аккуратную стопку, он поклонился сперва Клэр, потом, после некоторого колебания, Тому.

– Вернусь в более подходящее время.

– Не уходите из-за меня, – дружелюбно осклабился Том и сделал еще один глоток портвейна.

– О господи! Конечно, если вам нужно идти… – Клэр нервно улыбнулась. – Но приходите завтра, Сильвестр. Утром, попозже, перед вторым завтраком, ладно?

Откинув темную прядь со лба, Сильвестр пробормотал:

– Если я к тому времени проснусь. Чувствую, сегодня ночью меня посетит Муза. Спать, вероятно, не придется.

Том закатил глаза к потолку, а Клэр поспешно кивнула:

– Конечно. Ну тогда приходите, когда сможете. Я с нетерпением жду продолжения той главы.

Еще раз резко поклонившись, Сильвестр с поникшей лилией в руке и рукописью под мышкой удалился в ночь. Клэр проводила его взглядом, сожалея, что все так неловко получилось. У Сильвестра такая чувствительная натура!

Повернувшись, Клэр попыталась улыбнуться Тому.

– Он нес бы свою мировую скорбь с большей убедительностью, если бы был на пару десятков лет постарше, – сказал тот и неожиданно подмигнул ей.

Опешив от подобной фривольности, Клэр не нашлась, что ответить. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

– Мне ужасно стыдно, что он был так груб. с вами, мистер Партингтон! Но вы же знаете, люди искусства – такие чувствительные натуры…

– Вам не пристало извиняться за невоспитанного юнца, мисс Монтегю. Пожалуйста, сядьте. И простите, что помешал вам. Надеюсь, я не прервал его на самом интересном месте?

Клэр со вздохом уселась в кресло и снова взялась за шитье.

– Похоже, мистер Аддисон-Аддисон чрезмерно увлекся описанием архитектурных украшений в ущерб всему остальному. Я даже не могу вспомнить имя главного героя его произведения.

– Какая тоска!

Клэр блеснула очками и стала похожей на серьезного совенка. Том был очарован.

– Мне очень жаль, но должна сказать, что нахожу его творение довольно скучным, мистер Партингтон, – печально призналась она.

– И почему вы об этом так сожалеете? Мне кажется, вы слишком снисходительны.

– Боюсь, что слабость характера – один из моих основных недостатков.

– Да что вы, мисс Монтегю, вот уж не могу представить, что у вашего характера есть изъяны! – бодро сказал Том. – Вы кажетесь мне такой деловитой и рассудительной молодой леди.

– Спасибо, мистер Партингтон. – Клэр одарила его меланхоличной улыбкой. – Думаю, вы тем самым хотите сказать, что такая унылая особа, как я, просто обязана наслаждаться возвышенными описаниями греческой архитектуры. Увы, но это не так! К сожалению, мои литературные вкусы не столь… утонченные, как мне бы того хотелось.

Том не нашелся, что на это сказать, и только буркнул:

– Понятно.

– Тем не менее заметьте: я не сказала, что мистер Аддисон-Аддисон плохой писатель. Он действительно один из самых талантливых и плодовитых писателей в «Пайрайт-Армз», а его проза… э-э-э… его проза чрезвычайно назидательна.

Том выдавил еще одно «понятно».

– Боюсь, мой ум не настолько возвышен, чтобы выслушивать подобное, не зевая, – вздохнув, добавила Клэр.

Поскольку она так искренне сожалела о том, что Тому казалось естественной реакцией на помпезную бессмыслицу юного Аддисона-Аддисона, он постарался удержаться от улыбки.

– Ну что вы, мисс Монтегю, – вежливо заметил он.

Клэр покачала головой:

– Увы! Мне больше нравятся стихи Дайаны, которые она интерпретирует в танце. Или… или… даже приключенческие романы!

Ее последнее признание прозвучало так отчаянно, что Тому пришлось поспешно сделать глоток портвейна, чтобы не рассмеяться вслух. В результате чего постигший его приступ кашля стал веской причиной, чтобы сменить тему разговора. Когда Клэр прекратила стучать Тома по спине, а из его глаз перестали литься слезы, он сказал:

– Очень вам признателен, мисс Монтегю.

– Не за что, мистер Партингтон!

Когда Клэр вновь опустилась в кресло, щеки ее горели; Том решил, что пора перейти к делу.

– Да, кстати, я пришел сюда не только, чтобы… во всяком случае, это была не единственная причина моего…

«О боже!»

Том ненавидел эти вежливые условности. Он к ним просто не привык. Правда, в первые годы его жизни матушка вдалбливала ему правила этикета до тех пор, пока он не стал вести себя, как маленький джентльмен. Однако за последние двадцать лет его манеры не претерпели особых изменений.

– Для чего же вы пришли? – Клэр поспешила ему на помощь, дружелюбно глядя на него поверх очков.

– Видите ли, я поразмыслил о том, что вы говорили мне днем…

Клэр насторожилась и стала похожа на любопытного совенка, живущего в старом амбаре.

– Я хотел поговорить, – с трудом подбирая слова, продолжал Том, – насчет приглашения гостей к обеду.

– О… – Клэр наклонила голову и принялась внимательно разглядывать стежки на наволочке. – Вы, очевидно, желаете пригласить на обед Дайану Сент-Совр?

– Не совсем так. Вы ведь, кажется, говорили что-то насчет вечеров или приемов? – Том допил свой портвейн и налил еще.

– О! – Клэр немедленно просияла, ее глаза округлились, напомнив Тому большие коричневые бусины. – Не думала, что вы и в самом деле захотите продолжать традиции артистических вечеров, мистер Партингтон. Я просто поражена. Потрясена!

Том почувствовал себя обманщиком – и не в первый раз, – но все равно был рад, потому что печальное личико Клэр повеселело.

– Да, думаю, это будет неплохо, мисс Монтегю. Кроме всего прочего, я ведь тут никого не знаю и полагаю, что это будет прекрасный повод завести новые знакомства.

На самом деле Том не был уверен, скольких людей искусства, скроенных по образу и подобию Сильвестра Аддисона-Аддисона, сможет вынести за один вечер. Однако он надеялся, что прелестное личико Дайаны Сент-Совр и умный разговор Клэр Монтегю удержат его от желания расквасить нос какому-нибудь надменному щенку.

– Я целиком разделяю ваше мнение, мистер Партингтон. Не сомневаюсь, вы очень скоро познакомитесь с теми немногочисленными жителями Пайрайт-Спрингса и Сакраменто, которые разделяют наши артистические убеждения. Ведь мы часто принимаем гостей даже из Сан-Франциско.

– Мы?

Том с удивлением увидел, что щеки Клэр приобрели розовый оттенок, отчего она сразу же помолодела. «Когда она краснеет, то становится по-настоящему привлекательной, – подумал он. – Просто необходимо убедить ее сменить прическу».

– То есть… я хотела сказать, что… видите ли, я имела в виду обитателей «Пайрайт-Армз». Я просто привыкла считать себя одной из них. – Клэр в явном замешательстве опустила голову. – Конечно, это глупо, поскольку у меня совсем нет никаких артистических талантов.

Совершенно неожиданно для себя Том пробормотал:

– У вас душа артиста, мисс Монтегю.

«Как это мне в голову взбрело сморозить такую глупость? – тут же спохватился он. – Ну, да слово не воробей…»

Однако Клэр посмотрела на него так, словно он только что причислил ее к лику святых.

– Благодарю вас, мистер Партингтон, – очень серьезно сказала она.

Настала очередь Тома недоуменно моргать.

– Что вы, мисс Монтегю! Я только…

– Нет-нет, не объясняйте ничего. Я очень надеюсь, что вы правы. Хотя я не способна выразить свои мысли в такой возвышенной и назидательной манере, как мистер Аддисон-Аддисон, но работы великих людей искусства не оставляют меня равнодушной. Я сопереживаю им, они тревожат мою душу…

Том удивленно покосился на нее. Такой взволнованной он Клэр еще не видел, хотя ему давно казалось, что она несколько фанатично относится ко всему, что касается искусства.

– Ну вот, видите? Это только подтверждает мои слова, – пробормотал он.

– Спасибо! – пылко поблагодарила Клэр, и у Тома возникло странное чувство, словно он благополучно прошел какое-то испытание.

– Э-э-э… Так, значит, вы считаете, что мы можем в ближайшее время организовать такой вечер, мисс Монтегю? Кстати, миссис Филпотт случайно не этих приемов так опасается?

Тому совсем не хотелось заставлять бедную кухарку рыдать снова.

– О нет, миссис Филпотт привыкла к артистическим вечерам. Ваш покойный дядюшка часто приглашал гостей из «Пайрайт-Армз». Ведь это всего лишних пять человек за столом. Для умелой кухарки это сущие пустяки. Она волнуется насчет больших приемов.

– Ну, тогда все в порядке, – заметил Том, не решившись спросить, сколько же людей приглашается на большой прием, если пять лишних ртов за столом – сущие пустяки.

– Когда бы вы хотели назначить первый артистический вечер, мистер Партингтон? Уверена, все население «Пайрайт-Армз» просто умирает от желания познакомиться с вами.

Том ухмыльнулся:

– Особенно после того, как этот Аддисон-Аддисон распишет им в красках, какой я филистимлянин.

– Уверяю вас, он такого никогда не сделает!

Клэр пришла в ужас, и Том подумал, что чувство юмора притаилось где-то слишком глубоко под ее неприступной оболочкой. Время от времени он, правда, замечал у Клэр проблески ироничного ума, но не в этот раз.

– Я пошутил, мисс Монтегю.

– О, разумеется, – она нерешительно улыбнулась.

– Кстати, завтра сюда переезжает и Джедидайя Сильвер. Вы не думаете, что его присутствие будет помехой? Или он встречался с вашими артистическими друзьями и раньше?

– Конечно. Уверена, он будет очень рад присоединиться к нам. Он всегда проявляет интерес к жителям « Пайрайт-Армз».

– Неужели? Что ж, прекрасно. Тогда устроим вечер недели через две. Вам хватит времени, чтобы подготовиться?

– О, мистер Партингтон, это будет просто замечательно! Я завтра же сбегаю в «Пайрайт-Армз» и скажу всем, что скоро у нас будет праздник.

– Хорошо. Меня это устраивает. А между прочим, где вы устраиваете все эти вечеринки с танцами? Может быть, мой дядюшка Горди спрятал где-нибудь здесь маленький театр, который я до сих пор не обнаружил?

– Боюсь, что нет. Хотя мы как-то говорили, что неплохо было бы его построить. Обычно прием гостей бывает в малом бальном зале.

– Понимаю.

Том представил в уме план усадьбы и попробовал определить среди множества помещений расположение малого бального зала. Он решил, что знает, где это, но полной уверенности у него не было.

«Дом такой огромный, черт побери! И принадлежит мне!» Том глубоко вздохнул и удовлетворенно улыбнулся.

Неожиданно Клэр положила руку ему на плечо:

– Мистер Партингтон, я просто не могу выразить, какую признательность чувствую за то, что вы оказываете такую честь молодым людям искусства из «Пайрайт-Армз». Я боялась, что со смертью вашего дяди всякая поддержка «Пайрайт-Армз» закончилась. Я знаю, вы не одобряете излияний чувств, но должна сказать… Вы даже не представляете, как вы меня осчастливили!

К крайнему своему ужасу Том увидел, что на глазах Клэр блеснули слезы. Он уже решил, что она намеревается зарыдать у него на плече, но ему повезло: Клэр старалась держаться в рамках приличий. Отчаянно моргая, она снова схватила свою почти позабытую наволочку.

– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей, мистер Партингтон…

– Нет-нет, вовсе нет, мисс Монтегю. Я действительно рад сделать все, что в моих силах.

– Спасибо!

Клэр бросила на него такой благодарный взгляд, что Том не мог этого вынести. Решив срочно переменить тему, он выпалил:

– Так, значит, вам нравятся приключенческие романы?

Клэр в изумлении оторвалась от шитья.

«Приключенческие романы? Боже правый, что он имеет в виду?!» Ей казалось, что сердце ее бьется о ребра, словно военный барабан.

– Я… ну, как вам сказать… Время от времени неплохо прочесть что-нибудь подобное… Для развлечения. – Она с отвращением заметила, что как-то глупо хихикает, и откашлялась. – А вы как относитесь к таким романам?

Тут Клэр затаила дыхание. Если Том сознается, что ему нравится быть героем книг, сможет ли она, не упав в обморок, признаться ему, что это она автор романов о нем, что это она сделала его кумиром всей Америки?

Отпив из бокала портвейна, Том пожал плечами:

– Мне трудно говорить об этих книгах в целом, но, должен сознаться, серия романов о Томе Парди привела меня в некоторое… замешательство.

Сердце Клэр упало, а во рту сразу пересохло. Она выронила наволочку, словно это был раскаленный утюг, схватила свой стакан и сделала большой глоток вина.

«В нем снова говорит скромность, – успокаивала она себя. – Он ведь не сказал, что романы ему не нравятся!»

– Но вы ведь не можете не согласиться, что ваша жизнь заслуживает всяческого восхищения, сэр! – воскликнула Клэр, когда снова обрела дар речи. – Только вспомните о своих подвигах в битве при Геттисберге!

– Лучше не надо.

– Но вы поступили так благородно, так доблестно! Бросились в атаку, спасли жизнь генерала Ли… Разве это не достойно восхищения? Это просто великолепно!

Том пристально посмотрел ей в глаза, спрятанные за стеклами очков.

– Вы мне не поверите, но, признаюсь вам: это было ошибкой. На самом деле я хотел повести своих людей в отступление, но в воздухе висел такой дым, что я направил своего коня в противоположном направлении.

– Конечно, не поверю, сэр, – улыбнулась Клэр, решив, что на этот раз он шутит наверняка. Но Том, судя по всему, и не думал шутить.

Хмуро уставившись в свой бокал с портвейном, он пробормотал:

– И будете не правы. К сожалению, и все остальные думают так же.

– Но вы же не хотите сказать, что, когда вы пробрались на вражескую территорию, чтобы спасти из плена полковника Фосдика, это тоже было ошибкой?

– Нет, верно. Именно это я и намеревался сделать. Этот негод… то есть полковник, был мне должен кругленькую сумму, я не мог позволить проклятым янки пристрелить его.

Клэр пристально посмотрела на Тома, но снова не обнаружила признаков того, что он над ней подшучивает. Скорее он был раздосадован. Тем не менее она не сдавалась:

– Ну, потом, после войны, когда вы стали вести разведку для железной дороги? Ваши свершения просто легендарны!

– Мои, как вы изволили выразиться, «свершения» минимальны, мисс Монтегю. Просто обстоятельства складывались неординарные.

– Нисколько вам не верю, сэр!

– Очень жаль. Хотелось бы мне, чтобы люди мне доверяли. Тогда моя жизнь стала бы не такой ужасной, – хмуро сказал Том.

– Ужасной?

– Да. И все из-за этих чертовых книг! Они испортили мне всю жизнь, превратили ее в настоящий ад!

Клэр онемела. Такое ей и в голову не могло прийти.

– Я… я не понимаю, что вы хотите этим сказать, сэр. Как книги могли испортить вам жизнь?

– Этого бы не произошло, если бы автору не пришло в голову написать в предисловии к первой книге и сообщить всему миру, что прообразом Тома Парди послужила моя персона. Никто и не подумал бы искать связи между ним и мной. Но представьте себе такую картину: вы делаете вместе с другими людьми одну и ту же работу, а тут кто-то вечером у костра вытаскивает книжонку про Таскалусца Тома и начинает читать ее вслух. Временами мне хотелось уползти оттуда и где-нибудь спрятаться.

– Неужели вы хотите сказать, что над вами смеялись?!

– Не столько надо мной, сколько над экзальтированной прозой. К счастью, мы все хорошо ладили между собой. Я старался отшучиваться, но у меня это не слишком хорошо получалось.

– Но ваши друзья не могли не знать, что ваши неординарные поступки заслуживают восхищения, мистер Партингтон.

– В том-то и дело, мисс Монтегю! Мои поступки не были исключительными. Мы все старались выполнять свою работу, за которую нам платили скромную плату. Я не сделал ничего такого, что на моем месте не сделал бы любой другой. И если бы до этого дошло, он справился бы не хуже меня.

– И даже когда вы в одиночку захватили целую индейскую деревню, мистер Партингтон?

Клэр была уверена, что этим она его окончательно сразит. Теперь-то ему все-таки придется сознаться в своем героическом поступке.

– Всего двенадцать человек – вот и вся деревня. Три женщины и девять ребятишек. Захватывать-то было нечего!

– О… – Клэр чуть не заплакала от разочарования. – Но в прессе об этом ничего не сообщалось! – пропищала она неожиданно тоненьким голоском.

– Еще бы! – презрительно бросил Том.

– А та леди, которую вы спасли?

По мере продолжения разговора тон Клэр становился все более неуверенным.

– Никакая она не леди. Это была обыкновенная шлю… женщина легкого поведения, которая напилась и свалилась с лошади. Их всегда полно вокруг, когда прокладывают железную дорогу. Я всего-навсего подобрал ее и отливал водой в палатке, пока она не протрезвела.

Клэр некоторое время смотрела невидящими глазами на свою наволочку.

– А как же с индейцами, которые вышли на тропу войны? Вы ведь предотвратили их нападение на железную дорогу с помощью хитрой стратегии?

Со вздохом Том ответил:

– Вся моя хитрая стратегия заключалась в том, чтобы рассказать голодающим беднягам, где им найти еду, мисс Монтегю. Рабочие, прокладывающие железную дорогу, пристрастились убивать бизонов ради забавы. А индейцам они были нужны для пропитания. Я нашел небольшое стадо бизонов и показал им, где оно паслось. Это никак нельзя назвать хитрой стратегией, но, вероятно, Кларенс Мактег думает иначе.

При упоминании ее псевдонима у Клэр сердце ушло в пятки.

– Уверена, мистер Мактег не хотел вам навредить, – бросила она пробный шар.

Том закинул голову на подголовник кресла и, вытянув ноги, скрестил их перед собой. Его поза была небрежной, но элегантной, и Клэр в который раз подумала, что он самый притягательный мужчина из тех, с кем ей доводилось встречаться.

– Возможно, он и не хотел мне навредить, однако сделал из меня настоящее посмешище. – Том с сожалением посмотрел на Клэр. – Простите, мисс Монтегю, если я ненароком чем-нибудь обидел вас. За последние годы я привык к грубой компании.

– Что вы, – сказала Клэр, изо всех сил стараясь не расплакаться. – Вы меня вовсе не обидели.

Том улыбнулся, и от его улыбки она все же чуть было не пустила слезу.

– Я рад. Мне с вами так легко, мисс Монтегю, что, боюсь, я позволил себе злоупотребить вашим вниманием… Вы чрезвычайно… удобная женщина, не могу подобрать другого слова. Надеюсь, я не развеял слишком много ваших иллюзий.

«Удобная. Я – удобная? Ну что ж, – решила Клэр, – быть удобной все же лучше, чем ничего».

Она попыталась выдавить из себя улыбку.

– Спасибо, мистер Партингтон. Нет, вам не удалось развеять моих иллюзий. Мне уже было известно, что вы очень скромный человек.

Том насмешливо фыркнул:

– Не знаю, насколько я скромен. Могу сказать одно – хотя, возможно, вас это и шокирует. Если бы мой дядюшка Гордон не был уже мертв, у меня был бы большой соблазн вышибить ему мозги за то, что он накропал эти мерзкие книжонки про Таскалусца Тома Парди!