Текст книги "Поцелуй смерти"

Глава 8

Хейзел

Стоя в углу столовой, я наблюдаю, как Мерельда и двое ее сыновей едят. Или, скорее, как ест Амадей. Киприан делает вид, что ест, просто передвигая еду по своей тарелке.

Когда я начала накрывать на стол, Мерельда ясно дала мне понять, что мне придется подождать своей очереди, поскольку она не привыкла пускать животных за стол. Она сообщила мне эту новость с холодной ухмылкой, и я не стала возражать.

Я решила, что так даже лучше: не придется высиживать эту трапезу здесь. Сидеть с ними за одним столом – наказание хуже, чем есть остывший ужин.

– Горох резиновый, – жалуется Амадей.

– Тебе больше не придется терпеть готовку этой девки, дорогой, – говорит Мерельда. – Честно говоря, это чудо, что мы до сих пор не умерли от ее ужасной стряпни. Даже стыдно! Ее мать, в отличие от дочери, была такой замечательной кухаркой.

– Да к тому же еще и красавицей.

– Жаль, что девчонка не унаследовала ничего полезного от своих родителей, – говорит Мерельда со вздохом. – Я полагаю, не каждому ребенку это удается.

Эти двое обмениваются взглядами, довольные, что говорят обо мне так, словно я не стою в нескольких метрах от них. Я поджимаю губы, изо всех сил стараясь игнорировать их комментарии, и мой взгляд падает на Киприана.

Он сидит молча, глаза сосредоточены на своей тарелке, а плечи напряжены. Если бы я плохо его знала, то подумала бы, что его наказали так же, как и меня.

Внезапно внимание Мерельды переключается на ее младшего сына.

– Я уже почти и забыла, что ты здесь, Киприан, – говорит она, протягивая руку за бокалом вина, и легкая ухмылка появляется на ее лице.

Я прекрасно знаю ее взгляд и эту ухмылку, и они никогда не сулят ничего хорошего.

По какой-то причине у меня вдруг появляется непреодолимое желание каким-то образом предупредить Киприана об этом. Но с тех пор, как он появился в столовой – буквально через несколько минут после того, как его мать и брат уселись за стол, – он ни разу даже не взглянул в мою сторону.

Хотя, он, наверное, игнорировал меня в их присутствии ради моего же блага.

– Ну же, – продолжает Мерельда, делая паузу, чтобы сделать глоток вина. – Не смотри так угрюмо. У меня для тебя хорошие новости.

– Очень сильно сомневаюсь, что они хорошие, – отвечает Киприан грубым голосом.

Улыбка Мерельды слегка увядает, но тем не менее она продолжает:

– Наконец-то я нашла тебе подходящую жену.

В комнате воцаряется тишина.

Киприан напрягается, его рука замирает, переставая мусолить горошек по тарелке. А затем, очень медленно, он кладет руку на стол. Подняв глаза, он встречается взглядом с Мерельдой. Я не могу разглядеть, что происходит между ними, но ясно вижу, как улыбка мгновенно исчезает с ее лица.

– Нет.

Это «нет» мягко слетает с его уст, а его голос звучит спокойно до ужаса.

– Боюсь, это не подлежит обсуждению, дорогой, – продолжает Мерельда, внезапно не будучи в силах или не желая встречаться с ним взглядом. – Тебе давно пора завести свою семью. Может, тогда ты наконец перестанешь сутками торчать в таверне и начнешь мыслить здраво, как взрослый человек.

– Мне неинтересен брак.

После этих слов Мерельда щелкает языком.

– Правда, Киприан, я не знаю, когда у нас все пошло наперекосяк. Ты же сам как мужчина должен понимать, как важно укреплять род и с гордостью передавать фамилию следующим поколениям. В наших же интересах, чтобы ты как можно скорее произвел на свет наследников. Желательно в течение следующего года.

– Я лучше произведу на свет тысячу незаконнорожденных детей, чем женюсь на женщине, которую ты выбрала для меня, – рыча, произносит Киприан.

– Не будь глупцом, – огрызается Мерельда.

Он отодвигается от стола и, когда резко встает и свирепо смотрит на мать сверху вниз, опрокидывает стул.

– А Амадей что? Он старше. Разве рождение наследника не должно быть его заботой, а не моей?

– Конечно, но ты как никто другой должен знать, что твой брат особенный. Его нельзя просто так женить на какой-нибудь случайной простушке, хоть и приличного происхождения, – без колебаний отвечает Мерельда. – Ему нужна девушка такая же особенная, как он сам. Но такую мне еще предстоит найти.

– Я никогда не женюсь, мама, – говорит Киприан так грубо, что у меня по спине пробегает дрожь. – Тем более на какой-то, как ты изволила выразиться, случайной простушке. Пусть лучше наш род закончится на мне и наша фамилия умрет вместе со мной, но я не сделаю того, что хочешь ты.

Я тихо ахаю от его слов, а затем быстро зажимаю рот рукой, но оказывается слишком поздно. Я уже привлекла всеобщее внимание к своей персоне. На их лицах читается такое же удивление, как и на моем собственном, словно на мгновение я растворилась в полумраке комнаты.

В холодных глазах Мерельды вспыхивает гнев, едва она поднимает на меня взгляд.

– Амадей и Киприан, оставьте нас немедленно.

Амадей быстро подчиняется – эту жестокую ухмылку, с которой он смотрит в мою сторону, я слишком хорошо знаю. Киприан, однако, колеблется и бросает на меня вопрошающий взгляд. Я едва заметно киваю ему, и он разворачивается и следует за своим братом из комнаты.

Наступает напряженный момент. Я жду, что же будет дальше.

– Не думай, что я так быстро забыла про тебя, неблагодарная девчонка, – шипит она. – Я выдам тебя замуж прежде, чем ты окончательно успеешь настроить моего сына против меня. Ясно тебе?

Ей и не нужно было еще раз напоминать о моей предстоящей помолвке с лордом Пейном, я и так прекрасно об этом помню. Вряд ли о таком можно забыть… хотя так хотелось бы. Не желая провоцировать ее дальше, я киваю в ответ.

Я уже направляюсь убирать посуду, но тут Мерельда встает и преграждает мне путь, не оставляя другого выбора, кроме как посмотреть на нее. Я ненавижу это выражение ее лица, в котором ясно читается вкус победы.

– Ах да, – говорит она, – лорд Пейн прибудет в течение часа. Естественно, он хочет… взглянуть на свою будущую жену, прежде чем договориться о цене за тебя. Кстати говоря, надо подумать, что мы можем сделать с твоим внешним видом.

С этими словами она протягивает руку. Я вздрагиваю, когда ее пальцы впиваются в мои плечи. Она уже не первый раз так хватает меня.

Ее глаза осматривают меня. Разочарованно вздохнув, Мерельда качает головой.

– Да помогут мне небеса! Не знаю, сколько уйдет времени, чтобы привести тебя в порядок, девчонка.

Щелкнув языком, она хватает меня за запястье и тащит за собой из столовой. На мгновение я подумываю с ней бороться, но решаю иначе, когда она подтаскивает меня к своей маленькой личной комнатке: любопытство берет надо мной верх.

Я была здесь всего один раз, и то всего лишь несколько мгновений, потому что Мерельда сразу же нашла меня и с криком выволокла за волосы. Это было почти шесть лет назад.

Она толкает меня внутрь, а затем входит сама и захлопывает за собой дверь.

Комната выглядит совсем не так, какой я ее запомнила. Раньше шкафы, стоящие тут, были наполнены странными травами и смесями, но теперь их полки пусты и на них ничего нет, кроме разве что кувшина, куска ткани, нескольких маленьких баночек и серебряного гребня.

В центре комнаты стоит деревянная ванна, наполовину наполненная водой. В дальнем углу – маленький сундучок, а рядом с ним пустой стул.

С тяжелым вздохом Мерельда проходит мимо меня, чтобы пододвинуть стул поближе к ванне. Она поднимает на меня глаза и, еще раз вздохнув, качает головой.

Я хмурюсь, осматривая себя сверху вниз и отмечая лишь простое платье и свою растрепанную косу. Что-что, но я никогда не переживала по поводу своей внешности: все эти годы у меня было столько забот, что красота – последнее, что меня волновало… но теперь я даже в некотором роде надеюсь, что мой отец лгал, когда называл меня красивой.

Возможно, если мне повезет и небеса сжалятся надо мной, то лорд Пейн сочтет меня ничтожеством.

– Сядь, – приказывает Мерельда, поворачиваясь, чтобы взять с полки кувшин и мочалку.

Я без раздумий делаю то, что она говорит, не желая навлекать на себя еще больше гнева. Поворачиваясь ко мне, она хмурится.

– Не глупи, девчонка, – ворчит она. – Раздевайся и полезай в ванну. Этот стул для меня.

Мои щеки начинают гореть лишь от одной мысли о том, чтобы раздеться перед ней. Я уже открываю рот, чтобы умолять ее позволить мне помыться самой, но потом понимаю, что лучше этого не делать.

Конечно же, мольбы сделали бы только хуже.

Медленно поднявшись на ноги, я развязываю тугой узел своего фартука, прежде чем перейти к расшнуровке платья. Спустя мгновение и фартук, и платье оказываются на полу.

Я начинаю залезать в ванну, но Мерельда останавливает меня, хватая за руку и поворачивая к себе. Ее глаза скользят по моему телу. Больше всего я хочу скрестить руки на груди в попытке спрятаться от ее безжалостного взгляда. Она кружит вокруг, оценивая меня, как домашний скот, прежде чем наконец указать на ванну. Протянув руки, она обхватывает обеими ладонями мою грудь, словно взвешивая.

– Маловаты, но сойдет. Залезай. Хвала небесам, что я не забыла приготовить новое платье для тебя, – говорит она. – Может, оно поможет и добавит женской красоты, которой тебе явно не хватает, или хотя бы слегка отвлечет внимание от твоих недостатков.

Я залезаю в ванну, и по моей коже мгновенно пробегает дрожь.

– Вода холодная.

– И хорошо, она придаст твоей коже здоровый румянец. А теперь садись!

Я медленно опускаюсь в воду, пытаясь дать возможность своему телу немного привыкнуть к температуре, но мне это не удается. Мерельда наклоняется, чтобы наполнить кувшин, а затем тут же окатывает меня ледяной водой. Не успеваю я и ахнуть от неожиданности, как она уже намачивает мочалку и принимается тереть меня, пока я дрожу от холода.

Ее смех заполняет комнату, пока она усиленно растирает мою кожу, словно пытаясь дотереть до дыр. Она делает это так грубо и жестко, что мне приходится держаться за край ванны. Возникает ощущение, что в лучшем случае у меня на голове просто появятся синяки, а в худшем я вообще лишусь всех волос и останусь лысой. Все ее касания полны жестокости и грубости. Ничего иного и не стоило ожидать.

– Вставай, – приказывает Мерельда, поднимаясь со стула.

Дрожа, я поднимаюсь на ноги. Холодная вода льется с длинных волос и стекает по изгибам тела. Мерельда хмурится, глядя на мою обнаженную фигуру, и я изо всех сил стараюсь перестать трястись, но у меня ничего не получается.

Снова намочив мочалку, она продолжает мыть остальные части моего тела, уделяя особое внимание груди; я морщусь от боли, ведь мочалка сделана из чего-то невероятно жесткого. Наконец она отстраняется, по-видимому, удовлетворенная тем, что смыла с моей кожи все до последней пылинки, до последнего следа сажи.

– Теперь садись, – говорит она, на этот раз указывая на стул, – а я пока подумаю, что делать с твоими непослушными волосами.

Бормоча что-то о жуткой густоте, Мерельда тянется за серебряным гребнем.

– Какая досада, что ты так похожа на свою мать, – говорит она, проводя гребнем по моим волосам, при этом так сильно раздирая спутанные пряди, что у меня на глазах выступают слезы. – Дурная оболочка с пустотой внутри. Плохого много, хорошего ноль.

Прикусив язык, я заставляю себя молчать. Если я выскажу ей, что думаю, то лишь навлеку на себя еще больше страданий.

Противно осознавать, насколько сговорчивой я стала, но через несколько мгновений я осознаю причину.

Страх.

Страх научил меня быть послушной, и от этой мысли мне становится вдруг так невероятно стыдно. Отец явно бы расстроился, увидев, насколько я стала податливой, и все ради того, чтобы не допустить ссор и войн.

Он всегда учил меня быть смелой, и все же Мерельде удалось сломить меня.

– Как там мой отец? – спрашиваю я, не в силах остановиться.

Руки мачехи на мгновение вздрагивают, прежде чем она отходит, чтобы положить гребень. Она не отвечает на вопрос, вместо этого снова принимается возиться с моими волосами.

Ее грубые пальцы касаются кожи моей головы, она собирает наверх и заплетает в косу часть волос, оставляя другую свободно струиться по спине и плечам.

– Вставай, – приказывает Мерельда, и я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на холод, который пробирает меня до костей. Она проходит в другой конец комнаты и отпирает маленький сундучок.

Вернувшись обратно, Мерельда сует мне в руки простую сорочку и платье. Я смотрю на них. Платье темно-коричневого цвета, такой оттенок только подчеркнет бледность моей кожи. Хотя, возможно, так и задумано.

Натянув сорочку через голову, я принимаюсь надевать платье и, оказавшись в нем, замечаю глубину выреза, когда Мерельда сзади начинает заниматься шнуровкой. Я тяжело дышу, пока она туго затягивает корсет, с каждым рывком заставляя мое тело подстраиваться под форму платья.

Повернувшись, я мельком вижу свое отражение в маленьком зеркале, висящем у двери. Платье плотно облегает тело, подчеркивая изгибы, о которых я даже и не подозревала, а грудь знатно показывается из глубокого декольте. Мое сердцебиение учащается, когда я осознаю, что почти все выставлено напоказ.

Одно неверное движение, и грудь вывалится наружу.

– Держи осанку, девчонка, – огрызается Мерельда. – А то подумают еще, что я держу у себя дома горбунов.

Я расправляю плечи, насколько могу, заставляя себя отвести взгляд от своего отражения, когда Мерельда снова начинает кружить вокруг меня.

На мгновение она сильно нахмуривается, прежде чем сделать шаг вперед и сильно ущипнуть меня за щеки. Мой удивленный взвизг, кажется, удовлетворяет ее, и она проводит руками по юбке.

– Надеюсь, сработает, – говорит она с разочарованным вздохом. – Вот была бы ты посимпатичнее и с грудью побольше… ну ладно, и так сойдет. Просто будем надеяться, что у него уже не такое хорошее зрение, чтобы все разглядеть.

Оглядев комнату, она внезапно начинает волноваться и суетиться, бранясь себе под нос.

– Ладно, теперь пошли, – рявкает она, хватая меня за запястье и волоча нас прочь из своей комнаты вверх по лестнице. – Жди здесь и не вздумай шевелиться, чтоб даже бровью не смела повести, поняла меня?

– Да.

Она посылает мне пристальный взгляд и проскальзывает в комнату моего отца. Прежде чем она закрывает за собой дверь, я успеваю мельком заглянуть внутрь, но там слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Сразу же после того, как дверь захлопывается, до меня доносится странный аромат.

Я хмурюсь, пытаясь изо всех сил вспомнить этот запах: есть в нем что-то знакомое. Когда-то я уже чувствовала его, но не могу вспомнить точно…

Прежде чем я успеваю углубиться в воспоминания, возвращается Мерельда с золотой бутылкой в руке. Без предупреждения она брызгает на меня тяжелый парфюм с ароматом розы, который носит сама. Я морщу нос, борясь с желанием чихнуть, и понимаю, что теперь нет никакой надежды распознать тот странный запах.

– Вот так-то лучше, – говорит Мерельда, кивая. Поднимает руку в воздух и подносит ее к уху, будто так ей будет лучше слышно что-то… но затем и я слышу какой-то звук.

Звук приближающегося всадника.

– Лорд Пейн прибыл, – резко сообщает она мне. – Не забывай улыбаться, девчонка… и делай в точности то, что тебе говорят. Если ты не сумеешь добиться расположения лорда Пейна, я позабочусь о том, чтобы ты навсегда пожалела, что появилась на свет. Все ясно?

Я киваю в ответ, и она делает глубокий вдох, прежде чем натянуть на лицо довольное выражение и заставить себя улыбнуться. Бросив на меня последний взгляд, она направляется к лестнице. Я колеблюсь, глядя на дверь в комнату отца, но Мерельда издает недовольный звук, показывая тем самым, что не намерена долго меня ждать, поэтому у меня не остается другого выбора, кроме как последовать за ней по коридору.

Снизу доносятся мужские голоса. На меня накатывает резкая волна тошноты, когда Мерельда бросает мне последний предупреждающий взгляд, а затем мы начинаем спускаться по лестнице.

* * *

Мой взгляд сразу падает на лорда Пейна, когда он отворачивается от Амадея, чтобы посмотреть в нашу сторону.

Он богатый мужчина лет пятидесяти. Я делаю легкий реверанс, и он рассматривает меня глазами-бусинками. Его некогда темные густые волосы редки и унизаны жесткими седыми прядями, которые его не украшают. Трудно не обратить внимания на его бархатный костюм, явно привезенный в наш маленький уголок мира из столицы, и на тонкие золотые нити, из которых вышит замысловатый узор.

Нельзя отрицать, что этот мужчина выглядит внушительно, я бы даже сказала: прямо-таки ужасающе. Он приближается, не говоря ни слова; его глаза оглядывают каждый сантиметр моего тела.

Мне противно то, как его взгляд прикован ко мне. Расчетливое выражение его лица никак не меняется, но судя по тому, как сверкают его глаза, я понимаю, что он доволен тем, что видит.

Мерельда явно будет рада, хотя от этого по моей коже пробегает дрожь.

Лорд Пейн останавливается всего в полутора метрах от меня – слишком близко, мне моментально становится некомфортно.

– Посмотри на меня, дитя.

Медленно я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами, и, клянусь, мое сердце замирает в груди от той тьмы, которую я замечаю в их глубине.

Протянув руку, он проводит по моей щеке пальцем с толстым железным кольцом в форме змеи. Я вздрагиваю от его прикосновения, но он, кажется, не замечает этого или же ему просто все равно.

– Я бы хотел поближе рассмотреть девушку, – говорит лорд Пейн, поворачиваясь к Мерельде.

– Конечно, милорд, сюда, – соглашается она, указывая на гостиную. Лорд Пейн выходит из прихожей, а острый взгляд Мерельды устремляется на меня.

– Ты должна делать в точности все, что он говорит, слышишь меня? В точности все.

Я открываю рот, чтобы ответить, как раз в тот момент, когда подходит Амадей.

– Боже, разве не захватывающе?

– А ты, – начинает Мерельда, резко поворачиваясь к нему с такой суровостью в голосе, которую она никогда не использовала в отношении своего старшего сына, – остаешься здесь.

– Но я хотел посмотреть…

– Нет.

Амадей выглядит шокированным, даже обиженным и в некой степени раненным тоном своей матери. А она хватает меня за запястье и тащит прочь. Остановившись прямо у входа в гостиную, она пристально смотрит на меня.

– Не забудь, о чем я тебе говорила. И не разочаруй меня.

С этими словами она вталкивает меня в комнату и плотно закрывает дверь.

Лорд Пейн не сразу поворачивается ко мне. Вместо этого он проводит пальцами по одной из книжных полок отца. Мне невыносимо видеть, как такой мерзкий человек прикасается к отцовским вещам, но все же я держу язык за зубами.

Наконец он оглядывается на меня, прежде чем жестом указать на центр комнаты.

– Подойди поближе, девочка, и дай мне хорошенько тебя разглядеть.

Все внутри меня переворачивается: тело явно предупреждает, что нельзя подчиняться этому мужчине, но я все же делаю это. Он возвышается надо мной как стервятник, высматривающий свою добычу.

– Наклонись и дотронься до пальцев ног, – говорит лорд Пейн, останавливаясь позади меня.

Я медленно наклоняюсь вперед, удивленная такой странной просьбе. Однако, как только я опускаюсь достаточно низко, он хватает меня сзади за бедра и прижимается ко мне.

Я едва успеваю осознать, что он сделал, как он тут же отступает назад.

– Теперь снова выпрямись.

Я безумно рада выполнить эту просьбу. А он обходит меня и становится лицом к лицу. Его взгляд опускается ниже, к моей выпуклой груди.

– Удалые малышки, кажется, – замечает он, протягивая руку, чтобы провести длинным ногтем по самому краю того места, где заканчивается вырез и начинается кожа. – А теперь подними юбку.

Чувствую в ушах собственное сердцебиение. Очевидно, я его неправильно расслышала.

– Что? – спрашиваю я, произнося это слово едва слышным шепотом.

– Подними свою юбку. Не заставляй меня просить снова.

Я крепко сжимаю в руках коричневую ткань юбки, но отказываюсь повиноваться.

– Нет.

Следующее, что я осознаю, – я уже лежу, распластанная на полу, а в ушах у меня стоит громкий звон от силы его удара.

– Я же говорил, не заставляй меня повторяться, – молвит лорд Пейн, но его голос едва слышен сквозь шум в моей голове.

Все еще в шоке, я едва замечаю, как он подходит, встает надо мной и задирает юбку выше бедер. И вот теперь я лежу перед ним полураздетая и абсолютно беззащитная. Сдерживая слезы, я заставляю себя отвести взгляд, даже когда он продолжает смотреть, склонив голову набок и раздумывая о чем-то. Наконец, выпрямившись, он отходит в сторону.

Я едва успеваю прийти в себя и прикрыться, как он тут же распахивает дверь.

– Она подойдет, – объявляет он.

Мерельда, сама грация и улыбка, подводит его к стулу, при этом бросая взгляд в мою сторону. У меня кровь стынет в жилах; единственное, что я сейчас хочу – это вылететь из этой комнаты и убежать далеко, не оглядываясь назад, но у меня нет другого выбора, кроме как присоединиться к Мерельде, когда она устраивается на выцветшем диване.

Я вздрагиваю, когда она кладет руку мне на плечо. Уверена, это лишь актерский этюд, чтобы продемонстрировать лорду Пейну свою материнскую любовь, однако я чувствую, как она при этом сжимает мое плечо, словно пытаясь удержать меня на месте.

– Насчет помолвки, – начинает Мерельда.

– Я хочу жениться как можно скорее, – говорит он, придвигаясь к ней. – Сегодня, если быть точнее.

Если бы в моем желудке было хоть что-то, то его содержимое в эту же секунду оказалось бы на них обоих. Но, поскольку он пуст, я так и остаюсь на месте, дрожа под тяжелой рукой Мерельды.

– Я ценю ваш энтузиазм, – снова начинает Мерельда, слегка кивая ему. – Но, боюсь, мы не можем сейчас это устроить.

Глаза лорда Пейна вспыхивают гневом, когда он смотрит на Мерельду сверху вниз.

– И почему же?

– Из-за возможных слухов, – поспешно отвечает она. – Только представьте, какой скандал разразится после вашей помолвки. Поспешная свадьба – это идеальный повод для сплетен, весь город будет стоять на ушах, а это явно разрушит перспективы на брак для двух моих собственных сыновей.

Лорд Пейн какое-то мгновение обдумывает ее слова, прежде чем глубоко вздохнуть.

– Конечно, тогда что же вы предлагаете?

– Ну, еще есть небольшие трудности с ее приданым. Я даже себе не представляю, какую потерю понесет наша семья, когда она покинет нас. Ведь она готовит и убирает, выполняет множество других домашних обязанностей, которые я просто не в силах выполнить сама с пожилым мужем на руках. Боюсь, что без нее в доме воцарится полный хаос.

– Чепуха! Если это единственная проблема, то я позабочусь о том, чтобы ее отсутствие никак не сказалось на атмосфере в вашем доме. Вы и ваши домочадцы даже и не заметите, что ее нет, леди Годвин.

Мерельда замолкает на какое-то время, прежде чем тихо всхлипнуть, и этот всхлип, исходящий от нее, застает меня врасплох.

– Думаю, мне будет очень ее не хватать. Она была моей отрадой, ведь у меня нет собственных дочерей.

– Понимаю, но смею заверить вас, что она и для меня станет отрадой.

Пальцы Мерельды сжимаются на моем плече.

– Я и правда боюсь, что без нее буду чувствовать себя одиноко и беспомощно. Видите ли, любой матери не захочется так резко отпускать свою единственную дочь в самостоятельную семейную жизнь. А особенно тяжело отпускать такую трудяжечку и помощницу, как Хейзел.

– Могу заверить вас, леди Годвин, я обо всем позабочусь. Будь то крупная сумма, если вдруг вам понадобится нанять прислугу, или что-то еще. Пока она моя жена, вы ни в чем не будете нуждаться.

– О, благодарю вас, лорд Пейн, – жеманно улыбаясь, восклицает Мерельда, и на глаза ее наворачиваются слезы. – Вы так добры, я и не смела ожидать такого от вас.

В ответ на это он издает тихий смешок.

Я вполне впечатлена способностью мачехи к переговорам. Она не только нашла способ избавиться от меня, но и, выражаясь экономическим языком, решила долгосрочный вопрос денег.

– Теперь, как я уже сказал ранее, я горю желанием жениться как можно скорее.

– Конечно, – говорит Мерельда. – Нам лишь нужно время, чтобы подготовить для нее платье, а также провести все необходимые приготовления для такого рода мероприятия. Я думаю, в два месяца уложимся.

– Один.

Мерельда делает вид, что обдумывает его предложение, но я чувствую, как ее хватка на моем плече ослабевает. Еще до того, как она открывает рот, чтобы согласиться, я уже понимаю, что все решено.

Когда эти двое принимаются обсуждать мелкие детали помолвки, у меня вдруг начинает кружиться голова. Через месяц я должна буду выйти замуж за этого отвратительного монстра.

Месяц, один-единственный месяц.

Чувствую себя так, словно мне только что вынесли смертный приговор.

И всего месяц мне осталось жить.