Текст книги "Страшно прекрасен"

– О, Авелюшка, сколько лет, сколько зим, – приветствовал он меня.

Я не стал ему отвечать. Взял сигарету у Кости, а прикурить дал Богдан. Хотя я его об этом не просил.

– Я видел тебя во снах. В кошмарных снах.

Костя удивленно посмотрел на меня. Не знаю, какой раз уже, я вздохнул. Богдан помнил. К великому сожалению. Я убрал свои волосы. Парни, от непривычки, вздрогнули. Но быстро взяли себя в руки.

– Жуть, – хихикнул Богдан. – Знаешь, тебе бы пакет на голову надеть. Волосы твои тоже пугают.

Я знал, что в этой ситуации лучше промолчать. Физически я не был силен, хотя с Богданом были одного роста. Только вот он шире и крупнее меня. С одного его удара я могу впасть в кому. Поэтому лучше не провоцировать конфликт. Я попытался быстрее покурить. Представления не имел, как вернусь обратно в аудиторию. В первый день свалился в обморок. Сейчас, в их глазах, я чуть не умер. Все сложат один к одному и придут к выводу, что я смертельно болен. От этого они окружат меня своим вниманием. И тогда я точно свалю отсюда. Желательно, в другую галактику.

– А вы почему сейчас вышли курить? Пара то уже началась.

– Да Авелю плохо стало. Вот и вышли подышать воздухом.

– Что это с тобой?

– Голова закружилась, – бросил я, надеясь, что ему не расскажут о случившемся.

Чую, что после этого он начнет активно стебаться надо мной. А если, упаси Господь, он узнает о моей фобии, то пиши, пропало. Тут уже другая Галактика не спасет. Лучше пусть бьют и оскорбляют, чем ежедневный стеб насчет моей внешности и страха.

– Могу дать таблетку, – любезно предложил он.

– О, нет, спасибо. Мне уже намного лучше.

– Вот вы где!

Мы втроем от неожиданности подскочили. Тяжело дыша, к нам подходил Оскар. Я хотел скрыть свое лицо, но мои руки перехватил Богдан. На его лице сияла улыбка. Не хорошая такая улыбка. Он явно задумал напугать принца, только вот не знал, что с моим лицом Оскар был знаком. Тут просто уже не получится того эффекта, который был в первый раз. К моему лицу можно и привыкнуть, между прочим. Соседи же мои как-то до сих пор живут со мной.

Однако Оскар все равно отреагировал также, как в первый раз. Он замер и во все глаза смотрел в мое лицо. Я пытался не смотреть на него, а то и так уже становилось мне худо. Пульс, к примеру, участился. Богдан, который держал мои руки, удивленно посмотрел на них. Кажется, он понял, что мое спокойствие рушилось.

– Т-ты как? – спросил меня Оскар.

Я умоляюще посмотрел на Костю. Мой безмолвный зов он понял. Значит, не такой уж и тупой, как я думал ранее.

– Он в порядке.

Оскар посмотрел на Богдана и на его лапища, которым схватил мои руки.

– Что тут у вас происходит?

Богдан внимательно смотрел в лицо Оскара. Кажется, он не увидел то, чего хотел. Он отпустил меня и разочарованно вздохнул.

– Пойду-ка я на пару. А ты, Авель, подумай над моим предложением. Ну, насчет пакетика.

Хихикнув, он ушел. Костя встал рядом со мной. Видимо он боялся, что сцена в аудитории вновь повторится.

– О каком предложении говорил Богдан? – полюбопытствовал принц.

Я посмотрел на Костю, мол, объясняй.

– А, он сказал, что Авелю лучше ходить с пакетом на голове.

Оскар принял задумчивую позу.

– Хоть я его недолюбливаю, но мысль неплохая.

Злость часто помогала мне справляться с фобией. Вот и сейчас я мог сказать смело то, что хотел.

– Да идите вы к черту!

Скрыл свое лицо под патлами и собрался уйти восвояси. Костя пошел следом, но меня перехватила рука Оскара. Костя надолго рядом не задержался. Он прошептал мне: «Буду ждать на паре», и был таков. Мы с Оскаром остались одни в курилке. В принципе, было бы неплохо, если бы я его облевал. С ног до головы. А потом вспомнил, что не завтракал и на голодный желудок навряд ли что-то выйдет изо рта. Опечалился.

– Хочу поговорить с тобой.

Принц отпустил меня. Я стоял с опущенной головой. Все, что мне надо, это не смотреть на него. И хоть я старался, сердце все равно бешено билось. А дыхание участилось. Черт подери!

– Ты социофоб?

Может признать этот диагноз? Кивнуть головой и пусть считают меня социофобом. Там, поглядишь, и приставать не будут. Это как-то легче они воспримут, чем сказать, что боишься красивых людей. Боязнь людей – достаточно распространенная фобия. А вот боязнь красивых людей будет восприниматься больше как извращение, чем фобия.

Но, неожиданно для себя, я помотал головой.

– А что тогда?

Действительно, что. Как сказать ему, что он чертовски прекрасен и это пагубно влияет на мою психику?

– Авель?

Дьявол, он всерьез ждет от меня ответа. Но говорить что-либо не смог. В голове мысли запутались, я начал потеть. Я больше не мог так долго стоять возле красавца. Надо было бежать. Так, принц больше не держал меня за руку. Значит, надо оттолкнуть его и сваливать. Далеко и надолго.

– Тебе опять плохо? – Оскар схватил меня за плечи и начал трясти.

– Пусти! – в ужасе воскликнул я.

– Нет уж! Пока не дашь мне ответа, не пущу!

Он сделал еще кое-что похуже. Обнял меня. При этом сказал:

– Бог ты мой, обнимаю страхолюдину.

Не выдержав всего этого, мой мозг отключился. Очередной проклятый обморок.

Глава 4

Я был не на Земле. Не в этой Вселенной, не в этом мире. Я будто плыл на нечто таком, что было похоже на облако. Пахло мятой, сыростью, дождем. Состояние души было умиротворенным. Я улегся поудобнее на нечто похожее на облако. Сплошная масса подо мной изогнулась из-за тяжести тела, но выдержала меня. Она меня укутала, обняла и дала ощущение безопасности. Просыпаться не хотелось. Я знал, что ждало меня в реальности.

Плывя на массе (возможно, это все же облако), я видел излучающие свет звезды. Они мигали мне, улыбались, прикасались к моим волосам. В этом мире я чувствовал нечто прекрасное, радостное. Мимо меня пробежали лучики солнца. Они торопились, толкались и счастливо подпрыгивали, махая мне. Так, кажется, я нанюхался какого-то дерьма, или же в реальности меня пытались разбудить непонятными средствами. Но я не сдавался. Я глубже уходил в этот прекрасный мир.

Итак, на чем я остановился? Ах, да, мимо пробежали счастливые лучики. Я не пытался их поймать, ведь они бы прошли сквозь пальцы. Облако начало опускаться. Я испугался, что вместе с этим я очнусь, но рано было делать выводы. Я оказался на лужайке. В нескольких шагах было небольшое озеро. В нем отражалось чистое голубое небо. А облако, что меня сюда привело, одиноко плыло, все отдаляясь и отдаляясь, пока окончательно не скрылось за горизонтами.

Я оглянулся. Лужайка не была сплошь из травы. Она была усеяна различными цветами. Я не знал все их виды, но некоторые познания были. К примеру, вот эти всевозможные оттенки лепестков, соцветия которых корзинки, названы в честь звезды – астра. А вот эти фиолетовые – фиалки. Печально покачивались ландыши, и играючи подпрыгивали тюльпаны. С удивлением понял, что сам я стоял вокруг гордых нарциссов. По своей неосторожности я наступил на цветок. Вдруг подул сильный ветер. Нарциссы под потоком воздуха закачались, но даже после ветра они не успокоились. Кажется, я в бреду, иначе с чего мне начало казаться, что они гневно шипели ни на кого иного, как на меня?

Они не просто шипели. Бело-желтые нарциссы вплотную окружили меня, у них появился рот, а за ртом – я мог поклясться! – были острые зубки. Они надвигались на меня, а те, кто уже был у моих ног, начали кусать за подол джинсов. Я воскликнул и пытался ногами обтоптать их. Это решение было ошибкой. Они еще сильнее разгневались и стали быстрее приближаться. В ужасе понял, что их не мало. И я узнал бы, чем все это закончилось, если бы с воплем не очнулся. Хотя лучше бы сожрали меня те цветки.

Я увидел встревоженное лицо принца. Затем он издал облегченный вздох. Я немедленно сел и забился у изголовья кровати. Привычным жестом опустил лохмотья на лицо.

– Да не бойся, это же я!

Вот именно поэтому я и боюсь! Это же ты, проклятье мое несчастное!

– Как самочувствие? Ты сначала улыбался, а потом кричал в бессознании.

Судя по всему, я опять был в мед. кабинете. Пахло, на удивление, не лекарствами, как было в первый день. Весь лазарет был пропитан женской парфюмерией. Из одинокого окошка слабо бил солнечный свет. Дверь была в противоположной от меня стороне. То есть убежать, и рассчитывать на то, что меня не поймают, было глупо. Но валить от Оскара надо было. Не то рисковал оказаться в психушке с обостренной фобией.

Я вновь обратил свое внимание на окно. Оно печально смотрело на меня. Солнечные лучи перестали его терзать, а холодный ветер заставил створку удариться об стенку. Удар получился громкий, и это заставило Оскара подскочить. Надолго он не стал заострять вниманием на окно. Он все еще смотрел на меня, полагал я, что ждал ответа. Но я не придумал ничего лучше, как сказать, указывая на окошко:

– Ого, какая огромная птица!

Оскар незамедлительно повернулся. Я за долю секунды вскочил и побежал к выходу. Но меня ожидал жестокий облом. Кто-то с той стороны отворил дверь. Вошла высокая девушка в белом халате. Предположил, что она второй мед. работник. В первый мой день была совершенно иная девушка. Покрасивее. Намного.

– О, очнулся наше спящее чудовище, – весело сказала она. – И самочувствие отличное, раз такой бодренький.

Отчего-то я ее невзлюбил. И что-то подсказывало, что из-за прозвища. Оскар не смог сдержать свое хихиканье. Я оскорблено вышел из лазарета. За мной следом вылетел принц. Он шел рядом и пытался сквозь завесу волос разглядеть мою морду. Надо отметить, что все жалкие попытки увенчались провалом.

– Ты точно в порядке? – не отставал он с этим своим беспокойством.

Безусловно, в порядке я не был. Присутствие Оскара причиняло мне вред. Я шел быстрее, чтобы избавиться от его общества. Печально, но не все в этой дерьмовой жизни так просто. Я понял простую истину: чем сильнее отталкивал от себя золотоволосого, тем сильнее он лип ко мне. Это как метод бумеранга.

– Я думаю, сейчас ты не в состоянии сидеть на парах. Лучше пойти домой и отдохнуть. А то с обмороками не шутят. Это, между прочим, уже второй раз. И опять я тебя отнес в лазарет. Слова благодарности так и не услышал.

Его слова ударили по моей совести. Фобия фобией, но человек действительно помогал мне, пусть и был причиной моей потери сознания. Надо было выдавить из себя слова благодарности.

– С-спасибо.

Оскар от удивления замер. Я воспользовался этим и хотел скрыться за углом, но парень быстро пришел в себя и вот опять шагал рядом.

– Ого! Неожиданно. Значит, не такой уж и черствый.

Я мог бы сейчас задохнуться от возмущения, что меня, самого чувствительного человека в мире, назвали черствым. Но задумался. В последнее время, точнее, в последние годы я действительно стал меньше обращать внимания на задирки. Возможно, Оскар не далек был от истины.

– Я могу проводить тебя до дома, – любезно предложил принц.

Нет уж! Спасибо, но не хочется сегодня свалиться от инфаркта. Если столь красивый человек зайдет на порог моего дома, то придется переехать. Ибо такой красоте не положено быть в моей затхлой комнате. Пока эти мысли пробегали в моей голове, Оскар все решил.

– Пойдем, пойдем. Не плохая возможность прогулять нудные пары. Заодно узнаем друг друга. Хоть ты и жутковатый на лицо, но думаю, что ты неплохой человек.

Я мотал головой в знак отказа, но Оскар будто и не заметил. Результат: через несколько минут мы шли от остановки до моего дома. Прошел всего лишь миг, а мы уже на месте. Как это произошло – я не заметил. Я не смотрел в лицо принца, но понял, что ему здесь было некомфортно. Вспомнил, что еще ночью в пятницу пытались ограбить моего соседа.

Мой район был не безопасный. Для всех, я был исключением. Однажды вышел ночью, чисто из любопытства. Волосы собрал, лицо выставил напоказ. Темные типы действительно ошивались во дворе. Но никто из них не решился подойти ко мне. Они смотрели на меня пристально, шептались между собой о чем-то. Я встал чуть ли не возле них. Курил, лазил в телефоне (который, между прочим, не из дешевых). Вытащил из кармана купюры, начал считать. Местные гопники так и не попытали свое счастье отжать у меня и деньги, и телефон.

Оскара бы они не просто окружили бы и ограбили. Думаю, они бы к нему еще и поприставали. Такому человеку грех гулять по городу без охраны. А еще грешнее общаться с таким уродом, как я.

– Почему ты живешь здесь? – поежился Оскар.

Я пожал плечами. Не мог же ему сказать, что где бы я ни был, я в полной безопасности? Что меня бояться сами гопники?

– Лучше тебе не выходить вечерами на улицу. А то еще начнут издеваться над тобой. Ты же как будто не от мира сего. Так, какой подъезд?

Он пошел вперед, а я сзади смерил его убийственным взглядом. На принца проще смотреть, когда не видно его лица. Неужели он всерьез считает, что я так просто открою дверь подъезда, поднимусь с ним в свою квартиру? Что сделаю нам горячий чай, и мирно будем вести беседы? Показал ему средний палец. Поднял и вторую руку. Принц остановился и обернулся. Быстро опустил руки.

– Ты идешь?

Ага, бегу и спотыкаюсь. Прям щас открою дверь и любезно приглашу тебя. Но люди останавливались и смотрели на нас. Я со своими волосами сильно привлекал внимание. Вздохнув, направился ко второму подъезду. Золотоволосый вилял рядом. Он от радости чуть ли не прыгал.

Мы поднялись на второй этаж. Я искал ключи в своем рюкзаке, а Оскар мялся с ноги на ногу. Он явно был не из терпеливых. Едва ли я открыл дверь, как парень прошелся по холлу, выискивая чего-то. Я не мог не возмутиться его невоспитанному поступку. Совершенно от себя этого не ожидая, я рявкнул:

– Куда пошел? Обувь сними сначала!

Оскар повернулся ко мне. На лице отражалось удивление.

– А, прости. Щас.

Он развязал шнурок на кедах и бросил их в мою сторону. Сам я тоже был в не малом удивлении. Я поднял голос на красивого человека! В школе бы меня за такую наглость забили бы до полусмертного состояния. А тут меня послушались.

Оскар зашел на кухню и плюхнулся на стул.

– Я голоден. Есть чего пожевать?

Нет, ну разве это не наглость? Ладно, ты родился с красивой рожей. Но это не дает тебе право вести себя так развязно! Как жаль, что не мог всего этого высказать вслух.

– А, – выпрямился принц. – Ты же вроде как плохо себя чувствуешь. Ладно, давай я что-нибудь приготовлю.

Я вытянул руку, мол, сиди. Только этого не хватало. Я и так еле выносил тот факт, что столь идеальное создание сидит на моей территории. А тут еще и заставлять его руки марать? Нет уж. Я приоткрыл окошко, чтобы было чем дышать. Фобия опять стала проявляться. Долго я не выдержу присутствие принца.

Я вытащил из холодильника вчерашний остаток борща. Соседи по комнате признали мою готовку наилучшей. Они решили это нелегкое дело взвалить на меня. Долго не сопротивлялся, особенно после их клятвы о том, что посуду мыть будут они. Клятву долго сдержать не удалось.

Я поставил перед Оскаром тарелку с горячим борщом. За какие-то считанные минуты он съел все без остатка. На его лице застыла блаженная улыбка. Я старался долго не смотреть, а то сердце начало подводить.

– Спасибо большое! Офигенно вкусный.

Похвала разогрела мою продрогшую душу. Я никогда не был прочь льстивых словечек в свой адрес.

– Ты со всеми такой? Ну, холодный и необщительный, – внезапно спросил он.

Я покачал головой. Зря. Ох, зря. Надо было кивнуть. Ибо Оскар бурно отреагировал.

– Как это нет? То есть, это со мной что-то не так? Ты так холоден со мной, потому что у тебя на меня зуб имеется? Или ты настолько у нас охрененно крутой, что я до твоего уровня не дотягиваю?

Он вскочил на ноги и подошел ко мне. Я инстинктивно шагнул назад. Оскар был разгневан. Я разнервничался, вспотел и вот-вот впаду в панику.

– Ты не в том положении, – продолжал принц, – чтобы игнорировать таких людей, как я.

Я в ужасе попятился назад. Спиной наткнулся на стену. Почему я не падаю в обморок? Он сейчас ох как пригодился!

– Почему опять молчишь? – выпытывал Оскар. – И хватит дрожать, будто испугался!

Вскоре я перестал его слышать. В ушах звенело, перед глазами все помутнело. Оскар не переставал что-то говорить. Так и хотел крикнуть ему, чтобы разул свои глаза. Он же имел дело с психически нездоровым человеком! Я завалился ему на плечо. Стало тихо. Наконец, принц замолчал. Он положил свои руки мне на плечи и отстранил от себя. Затем убрал мои волосы с лица.

– Ты бледнее обычного, – произнес он. А ко мне вернулась способность понимать речь. – Опять плохо?

Глядя ему в лицо, я понимал, что да, опять плохо. Опять не мог дышать. Я открыл рот и жадно втягивал воздух.

– Тебе… лучше…уйти…

– Как же я уйду и оставлю тебя в таком состоянии? – Оскар тоже побледнел. Он явно не знал, что делать. – Нужен пакет?

– Это… не…гипер…вен…тиляция…

– А что?

– Просто…уйди…

– Опять ты за свое! – рассердился Оскар.

Я вцепился в него, и, смело глядя ему в лицо, высказал на одном дыхании:

– Я боюсь красивых людей. А тебя в особенности.

– Что?

– Из-за тебя… мне плохо!

Настала тишина. Оскар вдруг захихикал.

– Ты издеваешься?

– Нет! – отчаянно воскликнул я. Будда, аллах, господи или кто там еще, дайте мне силы и терпения!

– Да как так-то? – все недоумевал юноша.

Дать бы ему пинка под зад! Только вот не смел. Вместо этого указал на входную дверь.

– Пожалуйста.

Оскар смотрел на меня, затем на дверь.

– То есть, выгоняешь меня?

Я кивнул. Он склонился надо мной. От того, что его глаза были слишком близки ко мне, я разнервничался еще сильнее. Вашу мать, где мой обморок?!

– Я отказы не принимаю, – процедил он. – Сегодня я уйду. Но это в последний раз.

Глава 5

– Авель. Эй, Авель! Проснись.

– Ммм…

– Вставай немедля, а то проспишь все к чертовой матери!

– Отстань.

– Сам же просил разбудить, в случае если будильник не поможет. А на сегодня ты вообще его не поставил!

Громкий голос моего соседа по комнате заставил меня спрятать голову под подушку. Тогда Степа не растерялся. Он стал вырывать из крепкой моей хватки мою спасительную подругу – подушку. Пришлось открыть глаза, и я чуть ли не завопил, когда увидел не выспавшуюся рожу соседа перед своими глазами. Испуг не мог скрыться от его глаз. Степа отошел и обиженно сказал:

– Сам ты тоже далеко не красавчик.

Я присел и протер заспанные глаза. Ночь, пропитанная страхами местных, но не моим, оказалась ужасной. Я, человек-ночи, который может только в это время открыто показать свое лицо на улице, ужаснулся. Заботливо укутывая мир лунной тьмой, на этот раз ночь меня обделила своим вниманием. Я не спал. Все потому, что как только закрывал глаза, передо мной мигом представало перекошенное красивое лицо Оскара. Это как насмотреться перед сном ужастиков и бояться после сомкнуть глаза. Чтобы вы понимали, ужастики я любил. И никогда после не боялся ночью сходить в туалет. А вздремнуть мне удалось, кажется, под утро.

Из-под темно-синих задернутых штор слабо просвечивался утренний свет. На ободранных обоях появился слабый солнечный зайчик. «Ммм», – мысленно мыкнул. Снова солнечно. Душа хотела сильного и холодного ливня. Такого, чтобы прямо почувствовать, как душа стала очищаться. Хотел, подобно луже, испариться в небе. Но вредный сосед напомнил мне, что, какова не была бы моя внешность, я все же человек. Простой смертный человек. Так просто не смогу исчезнуть из этого мира, не говоря уже о безболезненности. Не прилетит огромный дракон из мира фэнтези и не увезёт меня в другую вселенную.

– Харэ сидеть, опаздываешь!

Я вздохнул. Не хотел я сегодня (да и не только сегодня) ехать в университет. В голове возникла идея прогулять. А что? Я еще не гулял по городу, не посмотрел, чем он славится, какие у него достопримечательности. Сейчас появилась великолепная возможность. Я с улыбкой на своей харе лег обратно. Никакой учебы сегодня! Долой стрессовые атаки на мой организм!

– Твою мать, опять? Потом не еби мне мозги, что не разбудил!

Полностью игнорируя бормотание Степы, я провалился в сон. Погулять смогу и после обеда. А лучше, ближе к ночи.

Казалось, что прошли всего каких-то пять минут. Я даже сон не успел увидеть. Но вот именно, что казалось. Потому что, посмотрев на настенные часы, я мигом вскочил из кровати. Бил четвертый час дня. За окном медленно спускались сумерки. А разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Кажется, в квартире я один. И точно был уверен, что даже если бы страдал лунатизмом, не стал бы звать гостей. Так кого же могла принести, или же занести сюда нелегкая?

Не счел нужным накинуть на себя какую-нибудь одежду, обмотал свое дрыщавое тело в теплое шерстяное одеяло и поплелся сонно открывать дверь. Зря не посмотрел в глазок. Ибо передо мной стоял мой ночной кошмар. Сам принц, собственной персоной. Я в ужасе собрался захлопнуть дверь, однако парень ловко управился со мной в два счета. И вот результат: мы стояли в прихожей. Звенела тишина. Так звенела, что даже в ушах гудело. Я стоял как дрожащий кокон, а Оскар как величайший правитель, гордо и с чувством оскорбленного достоинства. Я на секунду бросил взгляд на его лицо. Он не отрывал от меня взгляда. Брови его были вздернуты верх как бы в удивлении. Скорее всего, тут дело в моей внешности. Вполне неподобающе так выглядеть перед принцем.

– Какого черта ты все еще в постели? Почему в универе не показывался?

И замолчал. Он что, всерьез ожидал от меня ответа? Вот после вчерашнего тут происшествия? Трижды начал жалеть, что показал врагу свое логово. Кажется, избавиться от его общества будет не так просто.

Оскар цокнул. Он снял свою обувь (хоть я был в оцепенении от ужаса, но обрадовался, что хоть одно правило он освоил) и нагло прошел к моей комнате. Как он сразу понял, что именно там моя территория, оставалась для меня загадкой. Может, у него чутко развита интуиция. Или же он пра-пра-правнук Ванги. А может, и то, и другое вместе. Я заставил свое парализованное тело двинуться следом.

Золотоволосый критично осматривал мое логово. Казалось, он искал, к чему придраться. У меня было бурное воображение и частенько выручало в критичных ситуациях. И в этот раз тоже прибегнул к нему, чтобы легче справиться с этим положением. Итак, начнем.

Оскар – следователь, а я подозреваемый в убийстве бабки Ани с верхнего этажа. Кстати, она в самом деле существовала и убить ее действительно хотелось. Причины были. Взять хотя бы за то, что музыку через колонки нельзя было послушать, даже в час дня. Молчу уж о том, что курить спокойно на балконе и на лестничной площадке было невозможно. Эта ведьма будто чуяла, когда кто-то из наших собирался покурить. Только вышли на балкон, как она тут как тут со своим костылем. И ведь, сука, силы ей не занимать! Бьет так, что несколько дней синяки не сходят!

Меня же она по-особому любит. Твердо уверена, что я сатанист. «Бог покинул тебя, сын мой. Ты сам отвернулся от него. Не хорошо людей в жертву приносить! Побойся того мира!» Епть, бабка Аня, я этого мира боюсь, о каком другом идет речь? Однажды к ней приехал внук, лет так четырнадцати, типичный прыщавый подросток. Стоило нам пересечься на улице, как бабка бросилась на защиту своего внука. Мальчишка же явно заинтересовался моей внешностью. В этом возрасте их тянет к чему-то опасному, ведь они оценивают все по внешности. В их глазах я чуть ли не авторитет. Чувак с длинными патлами, облеченный во все черное. Авторитет, пока лицо надежно спрятано.

Вернемся к событиям нынешнего дня. Я убийца, к которому пришли сделать обыск. Наш детектив пошел открывать створки окон. Затем начал заправлять мою постель, точнее, в моих мыслях я по-другому назвал этот процесс. Он обыскивал мою постель в надежде найти улику. Закончив сие действие, он подошел ко мне и протянул руку. Я не понимающе уставился на эту его часть тела. Опечатки хочет снять?

– Одеяло давай сюда.

Ах, да. Наверное, это тоже часть процесса обыска. Я пожал плечами и раскутал себя. Сообразил, что не лучшая идея стоять перед следователем в одних трусах. Это можно истолковать как нанесение оскорбления действующему сотруднику правоохранительных органов. Пока Оскар обыскивал (то бишь заправлял) мою койку, я напялил на себя джинсы и футболку. Как вы догадались, опять во все черное. Как-то этот цвет больше выражал мое меланхоличное существование в этом бренном мире. Оскар повернулся ко мне и удовлетворительно кивнул.

– Предполагаю, что сегодня ты ничего не ел?

Ловушка? Хочет втереться ко мне в доверие, чтобы разузнать обо всем? Новые методы разработали эти копы? Умно, умно. Я фыркнул.

– Значит, не ел, – сделал вывод Оскар. – Пойдем, посмотрим, что у тебя на кухне.

В комнате, значит, чисто. Конечно, орудие убийства может быть на кухне. Я убил ту ведьму кухонным ножом? А им вообще возможно убить? Просто я им еле хлеб разрезал. Ну, допустим, чисто гипотетически, убил я ее этим бесполезным предметом. А как бы я это сделал? Вонзил в живот? Или прямое попадание в сердце? Нет, она не должна умереть так легко. Эта вредная старуха должна была страдать. За. Каждую. Невыкуренную. Сигарету. За каждый гребанный синяк на моем теле! За предвзятое отношение ко мне, осуждая лишь за внешность. Так как же я ее убил?

Вероятно, я решил сделать вид, что захотел мирной жизни с соседкой. Испек яблочный пирог и поднялся на этаж выше. Женщина не торопилась открывать мне дверь, будто чуяла опасность. Когда щелкнул замок, она робко выглянула оттуда. Я пытался улыбаться как можно добродушнее. Хотя она бы не оценила мои старания, ебло же под патлами. Но у меня есть голос, он не должен был меня выдавать. От всей души пожелал ей мирного здравья. Засыпал ее комплиментами и сказал, что хотел бы с ней поговорить. Бдительность ее удалось усыпить. Она впустила меня в свой дом.

Мы были в маленькой душной кухне. Окно настежь закрыто, оно и к лучшему. Женщина заваривала чай. Мой испеченный пирог стоял на середине стола. Бабка Аня о чем-то радостно говорила, а я в это время доставал кухонный нож из-за пазухи. Женщина не поворачивалась ко мне, а стоило. Я встал и медленно подходил к ней, как можно бесшумнее. Не успела она повернуться ко мне, как я быстро приставил нож к ее толстой шее и…

– Авель!

Я подпрыгнул на месте. Передо мной было лицо взволнованного Оскара. В ужасе осознал, что я потерял связь с реальностью. Я сидел на табуретке, а лицо мое было выставлено напоказ.

– Ты побледнел и весь в поту. Что с тобой?

Нет, я никому не должен раскрывать свой секрет. И этот следователь ничего не добьется от меня.

– Опять это твоя странная фобия? Кстати, я пришел к тебе, чтобы сказать кое-что. Ты должен перебороть свой страх.

Он отошел от меня на несколько шагов и взял ТОТ САМЫЙ ЗЛОПОЛУЧНЫЙ НОЖ. Я в ужасе смотрел, как он им разрезал колбасу. Затем принц внимательно посмотрел на его лезвие.

– Ужас. Как вы им пользуетесь?

Мне показалось, что я увидел на нем кровь той старухи. И как теперь колбаса будет отдаваться вкусом убитой женщины. Пришлось подавить в себе приступ тошноты. Со вчерашнего дня ничего не ел, и хоть желудок крутился от голода, сейчас есть я не смог бы. Оскар любезно протянул мне бутерброд. Я не мог его принять. Это, наверно, уловка следователя. Он наверняка уже обо всем догадался и играл мне на нервы. Я вот-вот не выдержу и сдамся.

– Поверь, я не отравил его. Он вполне съедобный.

Он тыкал им мне в рот. Это новый вид пытки? Я оттолкнул его руку. Должно быть, я сделал это очень сильно, так как злополучная колбаса упала на пол. Я даже облегченно вздохнул.

– Да что с тобой? – рассердился Оскар. – Я, вообще-то, пытаюсь с тобой подружиться. Пойди ко мне навстречу, в конце концов!

Подружиться с подозреваемым? Я не выдержал и рассмеялся.

– Вот уж ни хуя подобного.

– Что? – Оскар разинул рот.

– Вы не имеете право врываться в мой дом без значка ордена и без специального разрешения проводить расследование. А уж тем более меня допрашивать. Говорить буду только при своем адвокате.

– Ты в своем уме?

Но я был так горд, потеряв всякую границу между реальностью и фантазией. Я не сразу сообразил, что включил эту игру в жизнь. И только когда ладонь юноши оказалась на моем лбу, я очнулся.

– Температуры вроде нет.

Я шлепнул по его руке. Неужели он забыл, что было вчера? Мои приступы ему ни о чем не говорили? Он сидел передо мной на корточках и не сводил свой взгляд. А я не вовремя пришел в себя. Уж лучше углубился бы в свою фантазию и перерезал бы шею бабки Ани, а перед смертью она увидела бы мое лицо. Представил, какое у нее было бы предсмертное выражение лица. О, да.

– Знаешь, – произнес тихо Оскар, – я всю ночь думал о том, что ты мне сказал. Про твой страх перед красивыми людьми. Я пытался представить, каково это. Есть же различные фобии, боязнь насекомых, высоты, тесных помещений. И понимал, если бы ты боялся красивых предметов, к примеру. Но красивых людей… Ума не приложу. То есть, есть же названия страхов. Клаустрофобия, арахнофобия, акрафобия. Название твоего же страха я не нашел. Есть что-то похожее – боязнь красивых женщин. Но у тебя все совершенно по-другому. Симптомы там. Вроде у тебя клинический случай.

Ага, теперь по мне клиника плачет. Пора надевать белую рубаху и смиренно отдаться в руки санитарам. Очень мило со стороны Оскара. Будто я сам об этих вещах не знал! То же мне, Капитан Очевидность!

– Я подумал еще о том, как решить твою проблему.

Принцам нельзя думать, это очень пагубно на них влияет. Что, кстати, не очень полезно и для окружающих.

– И понял, как можно попробовать!

Может, все-таки, отдаться добровольно санитарам. Так хоть безопаснее. Для моей психики.

– Пить таблетки не хороший вариант. – Оскар начал мерить широкими шагами кухню. Она у нас небольшая, так что он начал ходить взад-вперед. – Они могут подпортить твое здоровье. Можно попробовать иной вариант. Ты просто должен привыкнуть ко мне. Я вычитал, что человек привыкает ко всему и ко всем условиям. Для этого достаточно 21 дня. И если мы будем тесно общаться, проводить много времени в течение 21 дня, ты перестанешь меня бояться и привыкнешь! А привыкнув ко мне, страх и перед остальными красивыми убавиться, ведь я получше многих.

Я не решительно покосился на него. Не для того, чтобы взглянуть на красивое личико и восхититься. А для того, чтобы убедиться, что этот человек в своем уме. Какие, к черту, 21 дней? Я четыре года терпел нападки своих привлекательных одноклассников. За эти годы я так и не привык к ним, только к их оскорблениям и побоям. Вот к этому да, это прямо мое.

Оскар настолько ослепительно улыбался, что пришлось опустить взгляд, ибо сердце опять тревожно сильно забилось.

– Ну?

Что «ну»? Чего он постоянно нукает? Он верит в то, что я соглашусь на эту бредовую и бесполезную затею?

– Ты согласен?

Ой, да хуй тебе. Согласен я, видите ли. Так, теперь надо открыть рот и высказать свои мысли вслух.