Текст книги "Босс в подарочной упаковке"

Глава 2

Когда Франческа повела всех в комнату Брента, Грант решил пойти рядом с Кларой. Он находился к ней достаточно близко, поэтому она чувствовала тепло его тела и слышала его едва уловимый пряный запах. Запах тела Гранта был совсем не таким, как у его брата, но очень понравился Кларе. К счастью, прогулка по дому была недолгой. Франческа почти сразу повернула за угол и подошла к винтовой лестнице, которая привела Хэнка в восторг, потому что он никогда не видел ничего подобного.

– Мы пойдем вверх или вниз? – спросил он Франческу.

– Вниз, – сказала она. – Но спускаться по лестнице довольно тяжело. Ты не против того, чтобы я держала тебя за руку, чтобы не упасть?

Хэнк взял бабушку за руку и пообещал, что поможет ей.

– О, благодарю тебя, Хэнк, – тут же произнесла она. – Я уверена, ты станешь для меня настоящим помощником в этом доме.

Слова и тон Франчески заставили Клару призадуматься. Такое ощущение, что Франческа решила, будто Хэнк проживет в ее доме немало времени. Хотя возможно, что Франческа просто пытается расположить к себе мальчика. В любом случае каждая бабушка захочет проводить с внуком больше времени. Но Клара честно заявила Гусу, что она и Хэнк пробудут в Нью-Йорке только неделю.

В комнате Брента целая стена была занята полками, на одной половине которых стояли книги, а на другой – игрушки. С потолка в углу свисала модель Солнечной системы из папье-маше. Планеты располагались довольно низко, чтобы ребенок мог до них дотянуться. В дальнем конце комнаты стояла двухъярусная кровать с лестницей и выдвижной доской для спуска. На стенах висели географические карты и фотографии экзотических зверей. В комнате было все, чего может пожелать маленький мальчик: кубики, музыкальные инструменты, игровые системы, чучела животных…

Хэнк огляделся, а потом буквально нырнул с головой в контейнер с конструктором «Лего».

Клара подумала о комнате мальчика в своем доме. Она купила ему кровать на распродаже, а потом сама ее перекрасила. У Хэнка было довольно мало игрушек. Вряд ли он обрадуется, когда Клара скажет ему, что пора возвращаться домой.

Франческа опустилась на колени рядом с Хэнком и принялась вместе с ним собирать конструктор. Вероятно, она играла с Брентом, когда тот был в возрасте Хэнка. Сердце Клары болезненно сжалось. Она не могла представить, каково терять собственного ребенка. Встреча с внуком стала для Франчески спасением.

Клара почувствовала, что Грант подошел и встал рядом с ней.

– Я не могу поверить, что вы по-прежнему храните вещи Брента, – сказала она.

Грант пожал плечами:

– Наша мать всегда верила, что Брент в конечном счете устанет от странствий и вернется домой. Она не хотела выбрасывать то, что он пожелает сохранить. И Брент никогда ничего не выбрасывал. Ну, не вещи, во всяком случае, – поспешил он уточнить.

Когда их взгляды встретились, Клара поняла, что Грант не стремился обидеть ее, заявив, будто Брент выбросил ее из своей жизни.

– Все в порядке, – произнесла она. – Между мной и Брентом не было ничего такого, что могло бы… – Она умолкла, собираясь с мыслями, а потом тихо прибавила, чтобы Франческа и Хэнк ее не услышали: – Ни он, ни я, не стремились к постоянным отношениям. Нас влекло друг к другу, мы часами разговаривали. Нам просто было комфортно вместе. Словно старинным друзьям. Или как будто мы знали друг друга в прошлой жизни. Вы меня понимаете?

Грант молчаливо посмотрел на нее, а затем покачал головой.

– Нет. Ничего подобного я никогда не испытывал, – сказал он. Клара посерьезнела:

– Ну, вот такие отношения были у нас с Брентом. Он был замечательным. Мы несколько недель много веселились и развлекались. Но ни один из нас не требовал большего. Я могла бы сама уйти от него. Но Брент закончил наши отношения первым.

– Он всегда спешил, – сказал Грант.

Клара улыбнулась:

– Да, он спешил.

– В детстве он был похож на колибри. Как только он просыпался, сразу становился неудержимым. Его переполняла энергия и желание делать все одновременно. Он не знал, с чего начать, поэтому просто стремительно мчался вперед.

Брент не был таким гиперактивным, когда познакомился с Кларой, но он никогда не выглядел удовлетворенным. Он постоянно стремился к чему-то лучшему и новому. Он сказал ей, что ушел из дома в восемнадцать лет и с тех пор путешествовал по побережью Северной Америки. Когда она спросила его, куда он отправится дальше, Брент ответил, что поедет на север, в Ньюфаундленд, затем в Скандинавию и другие европейские страны. После он будет путешествовать по Азии, Африке и Южной Америке.

– Он был неугомонным, когда мы встретились, – сказала она Гранту, – но я полагала, что его неугомонность такая же, как моя.

Грант посмотрел на нее с любопытством, и у нее замерло сердце. Клара задалась вопросом, удастся ли ей когда-нибудь смотреть на Гранта и не сравнивать его с отцом Хэнка.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Я думала, что он не может усидеть на месте, потому что вырос в таких же условиях, как и я. Так бывает с теми, кто родился в семье военного или странствующих фермеров.

Грант взглянул на нее с удивлением:

– Он не рассказывал вам о своем прошлом? О своей семье?

– Мы это не обсуждали. Мы установили негласное правило не обсуждать личную жизнь. Я не желала говорить о своем прошлом. Вероятно, у Брента тоже были причины молчать.

– Вы прожили в приемных семьях и детских приютах, – произнес Грант. – У вас была нелегкая жизнь.

Она сказала себе, что ей не следует удивляться его осведомленности, но заметила:

– А вы старательно собирали обо мне информацию. – Грант не ответил, а лишь категорично повел плечами. – Что еще вы обо мне узнали? – спросила она.

Он открыл рот, чтобы ответить, но решил промолчать. Судя по выражению его лица, он знал о Кларе гораздо больше, чем ей хотелось бы.

Клара тихо спросила:

– Вы знаете, где я родилась, не так ли? И при каких обстоятельствах?

Он кивнул:

– Да. Я знаю.

Грант был в курсе, что Клара родилась в тюрьме от девятнадцатилетней девушки, которая ожидала суда за участие в вооруженном ограблении, совершенном вместе с отцом Клары.

– Вы знаете, кто дал мне имя? – еще тише произнесла она.

Он кивнул:

– Один из охранников назвал вас в честь старшей надзирательницы, потому что ваша родная мать отказалась давать вам имя.

Клара не подозревала, что Грант будет копать так глубоко. В принципе ему следовало только узнать, что она хорошо образована, у нее есть работа и нет судимости.

– И я знаю, что после того, как ваших родителей осудили, – тихо продолжал он, – никто из родственников не захотел вас воспитывать.

К счастью, он не уточнил, что родственники Клары были либо алкоголиками и наркоманами, либо сидели в тюрьме, либо числились пропавшими без вести. В его тоне не было ни презрения, ни отвращения. Он говорил о неприятных обстоятельствах ее рождения и происхождения так, словно читал справочник по замене карбюратора.

– В основном вы жили в приемных семьях, а также в приютах. В возрасте восемнадцати лет, когда многие дети-сироты связываются с криминалом, вы устроились на три работы и стали получать высшее образование. В прошлом году вы купили пекарню, в которой работали с тех пор, как ее владелец ушел на пенсию, и вам удалось сделать ее прибыльнее. Прибыль небольшая, но это замечательное достижение, особенно во время экономического кризиса. Вы молодец, Клара Истон.

От его похвалы она вдруг почувствовала себя представителем высшего общества.

– Спасибо, – сказала она.

Он смотрел в ее глаза дольше, чем следовало, и у Клары снова екнуло сердце.

– Я всегда к вашим услугам, – тихо произнес Грант.

Они еще секунду смотрели друг другу в глаза, а потом Клара заставила себя оглядеть комнату. Франческа сидела на полу рядом с Хэнком, придерживая основание конструкции, которую мальчик надстраивал вбок.

– С таким видением он никогда не станет инженером, – заметила Клара. – Эта структура нелогична.

– А кем он, по-вашему, станет? – спросил Грант.

– Я не знаю, – ответила она. – Придет время, и он сам выберет профессию.

Она снова посмотрела на Гранта – он по-прежнему разглядывал ее с большим интересом. Но на этот раз она заметила в его взгляде то, чего не было раньше. Клара интуитивно поняла, что Грант Данбартон отнюдь не счастливый парень. Несмотря на богатство, красоту и привилегии.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент ее позвал Хэнк:

– Мама! Подержи эту часть, а то бабуля не может!

Франческа улыбнулась:

– Здесь не хватит четырех рук. У Хэнка очень богатое воображение. У меня умный внук.

Клара улыбнулась. Хэнк все еще развивал мелкую моторику, но она оценила высказывание Франчески.

Клара посмотрела на Гранта:

– По-моему, вы тоже должны помочь. Насколько я знаю Хэнка, он будет делать гигантскую конструкцию.

Впервые за все время Грант Данбартон выглядел испуганным. Он шагнул назад, словно желая убежать.

– Ах нет, – пробормотал он и сделал еще шаг назад, выходя в коридор. – Я… У меня много работы. Хм, много важной работы.

– О. – Клара удивилась, как быстро Грант потерял самообладание. Еще сильнее ее удивило собственное разочарование от его ухода. – Ладно. Увидимся позже. Я имею в виду, мы с Хэнком увидимся с вами позже.

Кивнув, Грант вышел в коридор, а Клара уселась рядом с сыном. Оглянувшись, она увидела, что Грант стоит в дверях и внимательно смотрит на нее, Хэнка и Франческу.

Внезапно Грант показался Кларе не властным руководителем, которому нужно вернуться к работе, а маленьким мальчиком, не приглашенным на вечеринку.

Грант, почувствовав себя ребенком, испугался. Такого с ним не бывало ни разу после смерти отца. То есть с тех пор, как ему исполнилось десять лет. Но теперь он снова ощутил себя маленьким мальчиком, наблюдая, как Клара и его мать играют с Хэнком на полу.

Он не понимал, отчего так удручен. Ему казалось, что Клара его отвергла. Хотя она пригласила его присоединиться к ним. И как она могла его отвергнуть, если он ни о чем ее не просил?

Похоже, он сходит с ума. Ему следует работать. Работать постоянно. Он стал генеральным директором «Данбартон индастриз» в тот момент, когда высохли чернила на его дипломе. С тех пор он трудился как одержимый. Оставшись сегодня дома с матерью, Кларой и Хэнком, Грант впервые за долгие годы устроил себе незапланированные выходные.

Он посмотрел на часы. Полдень еще не наступил. Он должен отправляться в офис. Он остался дома только потому, что боялся, будто Клара покажет себя менее адекватной особой и спровоцирует проблемы. Но она оказалась отличной матерью и замечательной личностью. Однако не стоит забывать, кем были ее родители.

Грант не был снобом. По крайней мере, он так думал. Но когда он обнаружил, что Клара родилась в тюрьме, а ее родители по-прежнему отбывают срок за свои преступления… Ну, он не желал, чтобы подобные сведения ассоциировались с фамилией Данбартон. Хотя Хэнк не носит фамилию Данбартон. Ну, пока, во всяком случае. Грант был уверен, что его мать потребует, чтобы мальчик носил их фамилию. И Клара наверняка с этим согласится. Любая мать захочет, чтобы ее ребенок принадлежал к одной из самых уважаемых семей в стране.

Познакомившись с Кларой, Грант захотел, чтобы история ее происхождения никак не ассоциировалась и с ее именем. Она оказалась приличным человеком и многого добилась в жизни.

Он задержался в дверях спальни еще на минуту, наблюдая, как Клара смеется над тем, что сказала Франческа, пристально глядя на Хэнка, который внезапно наклонился и поцеловал свою мать в щеку. Грант поразился поступку мальчика, а Клара только громче рассмеялась. Судя по всему, Хэнк часто целовал ее без всякого повода. Потом, когда огромная конструкция обрушилась на пол, Клара притянула мальчика, усадила его себе на колени и звонко поцеловала в шею. Он громко хихикнул и крепко обнял мать. Потом он высвободился из ее объятий и побежал в другой угол комнаты – искать себе новое занятие.

Обмен ласками продолжался максимум десять секунд, но он показался Гранту крайне необычайным, потому что он никогда не был так близок со своей матерью, даже пока был жив его отец.

Грант зашагал в офис. Работа. Это все, что ему нужно. Работа важна для него, как дыхание. Хотя, возможно, сегодня ему не следует ехать в «Данбартон индастриз». Наверное, лучше остаться дома. На всякий случай. Кто знает, может быть, Клара поведет себя непредсказуемо и спровоцирует проблемы.

Глава 3

Нечто экстраординарное случилось на второй день пребывания Клары и Хэнка в Нью-Йорке. Данбартоны решили пообедать в главной столовой, которой почти не пользовались уже двадцать лет. То есть после смерти главы семейства. В главной столовой устраивали обеды только по случаю Рождества, Пасхи, Дня благодарения или в те редкие дни, когда Брент приезжал домой.

Грант полагал, что приезд нового члена семьи – особый повод. Однако для него этот день был обычным. Он провел его на работе, пока Франческа показывала Кларе и Хэнку Нью-Йорк.

Главная столовая нравилась Гранту гораздо больше небольшой столовой около кухни. Стены столовой были выкрашены в темно-золотой цвет, который удачно сочетался с длинным столом, стульями и буфетом в стиле эпохи Людовика XIV.

Красивее всего был потолок, оформленный в виде ночного неба, на котором изображалась Солнечная система, Млечный Путь, созвездия и туманности. В детстве Грант любил рассматривать этот потолок, лежа на коврике, и мечтать.

– Тебе нравится? – спросил Грант Хэнка, который сидел напротив него, запрокинув голову и разглядывая звездное небо.

– Круто, – сказал мальчик, не отрывая взгляда от потолка. – Мама, смотри! Там Сатурн. – Одной рукой он указал на потолок, а другой хотел потрепать мать за руку, но задел столовый прибор.

Клара запрокинула голову, чтобы посмотреть. Грант не мог не обратить внимания на ее шею сливочного оттенка. Он старался не замечать довольно глубокий V-образный вырез ее джемпера и область декольте. Бледно-голубой цвет джемпера подчеркивал зеленый оттенок ее глаз, которые казались еще выразительнее. Свет от люстры отбрасывал синие блики на ее черные волосы. Гранту захотелось намотать прядь ее волос на палец и почувствовать их мягкость.

– Да, – ответила она Хэнку. – А что рядом?

– Юпитер, – сказал он.

– Очень хорошо. – Грант не скрывал удивления по поводу познаний мальчика и обрадовался возможности отвлечься от Клары. – Ты настоящий астроном, Хэнк.

– Ну, он только учится. – Клара улыбнулась. – Пока он знает только две планеты.

Мать Гранта, сидя во главе стола, тоже улыбнулась:

– Мой внук самый умный мальчик во Вселенной. Что неудивительно, учитывая, кто его отец. – Она посмотрела на Клару и быстро прибавила:

– И конечно, мать!

Клара улыбнулась и тихо поблагодарила Франческу.

– А еще я знаю Землю. – Казалось, Хэнк обиделся, что мать не учла все его познания.

Клара засмеялась:

– Конечно, милый.

Честно говоря, Грант сомневался, что любой трехлетний ребенок обладает познаниями Хэнка. Хотя он сам в его возрасте с упоением изучал морской мир. Очевидно, Хэнка страстно влечет астрономия.

– У вас есть телескоп? – спросил Грант Клару. Она покачала головой:

– Если он и дальше будет интересоваться астрономией, то придется купить телескоп. А пока достаточно бинокля.

Хэнк кивнул, словно его ничуть не беспокоила отсрочка покупки телескопа. От матери он унаследовал понимание того, что не всегда можно получить желаемое сразу.

Тем не менее Клара может купить сыну телескоп прямо сейчас, учитывая богатое наследство. Но она его не купит. Грант решил, что она не хочет, чтобы Хэнк вырос избалованным, как его отец. Она не желала, чтобы Хэнк решил, будто благодаря богатству он не должен работать.

Хэнк и Франческа разговорились о других планетах на звездном небе, а Грант повернулся к Кларе. И тут он понял, что не знает, как начать разговор.

– Брент тоже интересовался астрономией, когда был в возрасте Хэнка, – произнес Грант. – Именно поэтому наша мать приказала так оформить эту столовую.

– Я знала о его увлечении астрономией, – ответила Клара. – Он несколько раз возил меня в Скидвей-Айленд, чтобы посмотреть на звезды. Я возила туда Хэнка. Именно там он заинтересовался астрономией.

Грант кивнул. Брент устраивал Кларе романтические свидания, чтобы удивить ее своими познаниями в астрономии. И конечно, она будет помнить об этом и расскажет об их поездках сыну.

– Хэнк сейчас примерно в том возрасте, когда я заинтересовалась выпечкой, – сказала она. – Моя приемная мать много пекла и разрешала мне помогать ей на кухне. Я помню, как меня удивляло, что из липкого теста получается пирог. Или печенье. Или банановый хлеб. И еще мне нравилось украшать выпечку розочками, сеточкой или ленточками из глазури. Все это казалось мне произведением искусства, которое можно съесть.

Пока она говорила о выпечке, ее поведение вновь изменилось. Ее взгляд стал мечтательным, щеки порозовели. Клара казалась мягче. Она жестикулировала, чего не позволяла себе прежде, показывая, как вымешивает тесто или украшает изделие. Грант так увлекся ее жестикуляцией и рассказом, что оказался совсем не готов к ее вопросу.

– А чем вы интересовались в три года?

Вопрос повис в воздухе, пока Грант пытался сформулировать ответ. Он вдруг понял, что не знает, как ответить. Во-первых, подобного вопроса ему никто никогда не задавал. Во-вторых, он слишком давно не вспоминал себя ребенком.

Несколько минут назад он думал о том, как его очаровывала морская жизнь. Несмотря на это, он произнес:

– Я не знаю. Наверное, какой-нибудь чепухой. Ничего особенного.

По-видимому, Клару не удовлетворил его ответ, поэтому она произнесла:

– О, не может быть! У всех друзей Хэнка есть какие-нибудь увлечения. Брианна собирает ракушки, Тайлер – камни, а Меган – игрушечных фей.

По какой-то причине Гранту очень захотелось сменить тему. Поэтому он снова заговорил о Кларе.

– Итак, вы владеете пекарней, – сказал он. – Должно быть, приятно, когда детская страсть помогает зарабатывать на жизнь взрослому человеку.

Она посмотрела на него, прищурившись и покусывая нижнюю полную губу. Когда Грант подумал, не перегнуться ли через стол и не поцеловать ли Клару, она заговорила.

– Мне приятно, – ответила она. – Правда, когда увлечение становится работой, может пропасть удовольствие. Я имею в виду, работа по-прежнему мне нравится, но пропало некое волшебство.

Грант не помнил, когда в последний раз разговаривал с женщиной об удовольствии от работы и волшебстве.

– Не поймите меня неправильно, – поспешно уточнила она. – Я люблю свою работу. Просто… – Она тоскливо вздохнула. – Иногда я оглядываю пекарню и кондитерские изделия в магазине, а после работы поднимаюсь наверх в квартиру и задаюсь вопросом… Добилась ли я всего, чего хотела? У меня замечательный ребенок, у нас есть крыша над головой и еда, я занимаюсь любимым делом. Но иногда я думаю, что…

– …этого недостаточно, – подытожил Грант. Она округлила глаза от удивления и кивнула:

– Да. Значит, вы меня понимаете.

Сначала Грант хотел ей возразить. У него с рождения было все, что он только мог пожелать. Хотя иногда он не мог отделаться о мысли, что чего-то ему недостает.

– Да, я вас понимаю, – сказал он.

– Поэтому вам нужно заняться любимым делом, – произнесла Клара.

Он ответил машинально:

– Я люблю свою работу. Меня воспитали так, чтобы я занимался семейным бизнесом. Данбартоны ведут бизнес уже несколько поколений. Почему я должен не любить свою работу?

Он поздно осознал, что говорит так, будто оправдывается. Клара, очевидно, тоже так подумала, потому что выражение ее лица перестало быть мечтательным.

К счастью, повариха, миссис Бентли, принесла первое блюдо, и Клара поблагодарила ее за беспокойство. Грант уже собрался заявить, что миссис Бентли просто выполняет свою работу. Но потом он вспомнил, что Клара готовит еду, чтобы заработать себе на жизнь, поэтому ее благодарность – выражение профессиональной вежливости. У него вдруг окончательно испортилось настроение. К счастью, ему удалось уклониться от обсуждения своего детства.

***

Клара ужасно обрадовалась, когда повариха Данбартонов поставила перед ней тарелку с салатом. Хотя она радовалась бы даже в том случае, если бы миссис Бентли принесла ей на тарелке живого скорпиона. Она использовала бы любой предлог, чтобы отвести взгляд от Гранта. Потому что она ни разу не встречала человека, который бы с таким унынием рассказывал о том, чем занимается в жизни.

Он не помнил, что больше всего любил в детстве. Странно. Каждый помнит свои детские увлечения. Клара обожала выпечку. Хэнк в данный момент увлечен астрономией. Брент мечтал стать астронавтом. Но у Гранта Данбартона в детстве никаких пристрастий не было.

Опять же, если семья, вроде Данбартонов, владеет бизнесом уже несколько поколений, Гранту было предначертано судьбой вести семейные дела. Однако Брент не работал в «Данбартон индастриз», потому что был бродягой по натуре. Скорее всего, Грант возложил на себя обязанности генерального директора компании по собственному желанию. Даже если кажется, будто работа не приносит ему радости.

Клара не могла не думать, какая судьба ждет Хэнка. Он такой же Данбартон, как Грант и Франческа. Значит, он имеет полное право на наследие семьи и семейный бизнес. Но Клара ни за что не согласится перевезти сына из Джорджии в Нью-Йорк.

Она всеми силами старалась оградить Хэнка от мира богачей, который считала иллюзорным. Больше всего она хотела, чтобы ее сын жил реальной жизнью и получал вознаграждение за трудолюбие и дисциплинированность. Пусть он иногда страдает или испытывает душевную боль, но это единственный способ понять, что такое спокойствие и радость. Не познав горя, невозможно стать счастливым.

Возможно, проблема Гранта в том, что он все получил от рождения. Клара тайком взглянула на него. Он ковырял вилкой салат, выглядя довольно мрачным. Вероятно, имея все, что только мог пожелать, Грант не сумел определиться, чего в самом деле хочет от жизни. Правда, жизнь не слишком его баловала. Он потерял отца, будучи еще ребенком, а менее года назад лишился брата-близнеца.

Клара приказала себе перестать анализировать характер Гранта. Ее не касается, почему Грант Данбартон несчастлив или чем-то недоволен. Она напомнила себе, уже в который раз, что они скоро расстанутся и будут встречаться в будущем лишь время от времени.

И все же она продолжала беспокоиться за Гранта.