Текст книги "Табу"

Квентин солгал Кейт про записку.

Она также не могла знать, что все деньги, которые старик скопил, содержа ресторанчик и бензоколонку, и сбережения, которые Ивелл хранил в запертой шкатулке в спальне, тоже исчезли.

Кейт никогда не узнает об этом.

9

Отец Джозефа Найта был волокитой. Он был из тех мужчин, которые колотят своих жен. Почти все свое время он проводил вне дома, кутя с падшими женщинами и возвращаясь в семью на несколько часов, чтобы побраниться с женой. Дело кончалось неизбежно тем, что он бил ее.

Все детство мальчика было отравлено поздними отцовскими возвращениями и ссорами, они так больно ранили мозг ребенка, что он долго не мог заснуть и просыпался ранним утром в холодном поту, с сердцем, полным страха и отвращения.

К тому времени, как ему исполнилось десять лет, он был уже защитником матери и верным ее другом. Он знал почти все ее секреты, и она знала о нем все. Они жили только друг для друга. Правда, отец существовал, но как нечто абстрактное, что приносило в дом немного денег и попутно терроризировало их, словно в отместку за то, что не могло их оставить без помощи вообще.

Однажды, когда мальчику исполнилось тринадцать лет, он решил, что такая жизнь больше продолжаться не может.

Как-то в ненастную мартовскую ночь муж вернулся домой позднее, чем обычно. Он был пьян сильнее, чем всегда, полез в сарай, где хранились инструменты в поисках припрятанной бутылки джина, вывалил наружу несколько ящиков с инструментами, споткнулся и упал.

Наутро его нашли мертвым на полу сарая с шилом, глубоко вонзенным в затылок.

Все выглядело как несчастный случай. Но, несмотря на это, полиция захотела побеседовать с сыном погибшего – они знали, что мальчик был с отцом не в ладах. Прежде чем они смогли пригласить его для разговора, он исчез. Больше его в городе никогда не видели.

Мать осталась одна. Она очень тосковала по сыну, но ее немного утешало то, что она была уверена в его любви к себе. Она знала, чем он пожертвовал ради нее. Сознание этого помогало ей переносить разлуку.

Она вспоминала обстоятельства страшной кончины своего мужа и наконец решила, что лучше всего будет не вспоминать об этом совсем.

Вскоре после трагических событий она стала получать почтовые денежные переводы из разных отдаленных мест, сопровождаемые лаконичными, но нежными приписками сына, которые однозначно говорили: «У меня все в порядке. Надеюсь, и у тебя тоже. Я тебя люблю». Эти записки были всегда без подписи.

Она никогда не спрашивала себя, как ее сын зарабатывает эти деньги. Вскоре она стала удивляться размерам сумм. Их вполне хватило бы, чтобы жить много лучше, чем она жила при жизни мужа. Она смогла оформить завещание на дом, купила себе хорошую одежду.

Потом мать начала откладывать часть денег, которые присылал сын. Она поместила их на специальный счет в банке. Ей казалось, что однажды, если удача отвернется от него, они могут ему понадобиться. Она надеялась, что день этот никогда не настанет, но ей казалось, что таким образом она проявляет материнскую заботу о сыне, хотя он сейчас и далеко.

Записки и переводы приходили регулярно, но сам сын никогда не приезжал навестить мать. Она знала, что это – не только из-за подозрений полиции о его роли в смерти отца, но и из-за того, что в действительности произошло в ту ночь и почему. Мать и сын знали это.

Отчуждение наполняло ее сердце болью и печалью. Но причиной разлуки была общая тайна, связывавшая их обоих, более тщательно оберегаемая от постороннего взгляда, чем денежные переводы или коротенькие записки.

Однажды он прислал ей свою фотографию. На ней был изображен сильный, красивый молодой человек, который вырос крепким и физически развитым, более крупным и мощным, чем она могла себе представить.

Мать была одинока.

Но она гордилась своим сыном.

Через несколько лет сын получил известие, что мать умерла. Он отправил своего официального представителя для организации похорон, который также должен был привезти личные вещи покойной. Просматривая их, Найт обнаружил все свои записки и открытки, любовно сберегавшиеся в небольшом ящичке. Он также наткнулся на ее банковский счет и завещание, возвращавшее ему все деньги, какие он ей посылал.

Сердце его наполнилось печалью, когда он понял, что все эти годы она экономила для него, мало тратила на себя. Все его усилия оказались тщетными, во всяком случае те, которые были связаны с тем, чтобы матери жилось безбедно.

Но так ли напрасны они были? Ведь суммы, которые она получала от сына, убеждали в его успехе в жизни. И то, что она откладывала для него, позволяло ей чувствовать, что она по-прежнему заботится о своем сыне, думая о нем. Она оставалась матерью до конца своих дней.

По иронии судьбы Найт не мог бы сделать ей большего подарка, – для нее же не было лучшего способа проявить свою материнскую любовь и ощущать себя нужной сыну.

Все время, пока она была жива, она не чувствовала себя одинокой. Он понял это только сейчас, когда остался один-одинешенек в этом мире. Из его жизни ушла любовь, и Найт не надеялся встретить ее еще раз. Он не пытался избегать тоски и чувства утраты в своей душе, таким образом он помнил о материнской любви, озарившей его детские годы и придававшей смысл всей дальнейшей его жизни.

Теперь нужно подождать. Он должен понять, где верный путь. Его ум и сила должны помочь ему в этом. И если все было пустой игрой, он обязан найти выход.

Теперь он будет жить ради будущего. О прошлом же он не будет думать вообще.

Джозеф Найт стоял, глядя на себя в зеркало.

Лицо, смотревшее на него, было красивым. Брови были густыми и темными. Карие глаза излучали странную энергию, которая пугала мужчин и притягивала женщин. Нос – прямой и крепкий, мощная шея. Густые темные волосы хорошо оттеняли загорелую кожу.

Он выглядел старше своих лет. Найта это устраивало, так как он не хотел казаться слишком юным. Это заставляло людей относиться к нему серьезно с первого момента знакомства с ним.

Ему не о чем было беспокоиться.

Джозеф был теперь богат. Благодаря сотням больших и малых сделок, осуществленных в результате тщательного изучения обстоятельств и сути дела (молодой человек проявлял недюжинную проницательность, умело используя в своих интересах слабость и продажность людей), он умножил свою собственность, особое внимание уделяя нефтяным разработкам в Техасе и Оклахоме. В результате его деловых операций ему принадлежали большая доля в дистрибьютерстве спиртных напитков в Мериленде, сеть ресторанов в Филадельфии, фабрики в Нью-Гемпшире, два отеля во Флориде и один из наиболее доходных ночных клубов в Нью-Йорке.

Он не знал точно размеров своего капитала, да и не стремился знать это. Теперь деньги не имели для него важного значения. Он жил, каждый день бросая вызов окружающему миру, отыскивая его слабые места и заставляя считаться с собой. Жил, чтобы испытать свою волю.

Еще несколько мгновений он рассматривал себя в зеркале. Затем опустился на колени, положил руки на пол и сделал двести отжиманий. Губы его искривились от напряжения, но дыхание было ровным. Он делал все это медленно, почти механически. После ряда экспериментов несколько лет назад он выяснил, что сто пятьдесят отжиманий – это предельное количество, которое он может выполнить, не причиняя серьезного ущерба своим рукам и плечам. Тогда он взял за правило делать по сто шестьдесят упражнений каждое утро, пока это не стало легким и привычным. Через некоторое время он увеличил число упражнений до ста семидесяти, затем – до ста восьмидесяти, пока не достиг двухсот. Единственной причиной, не дававшей ему двигаться дальше, был недостаток времени. Он был слишком занят, чтобы приучать свой организм к большим нагрузкам.

Суть его теории состояла в том, что нельзя отступать перед трудностями. Нужно закалять свою волю и выносливость. Человек должен знать пределы своих возможностей, но не останавливаться на этом, шаг за шагом терпеливо увеличивая этот порог.

Он считал себя машиной. И хорошо заботился об этой машине. Найт знал, на что она способна, но он заставит ее стать способной на большее.

Когда он, тяжело дыша, встал с колен, его лицо было багровым от натуги. Затем он окинул взглядом книжные полки возле кровати. Здесь было около дюжины книг, половину из них составляли справочники по горному делу, прикладной физике и химии, финансам, экономике и еще – большой томик, посвященный наполеоновским войнам.

В число других входили пьесы – Ибсен, О'Нил, Чехов, зачитанный им Шекспир.

Интерес к пьесам, обнаруженный им у себя несколько лет назад, удивил Найта. До сих пор он считал себя абсолютно равнодушным к такого рода литературе. Но однажды, небрежно просматривая в книжном магазине томик шекспировских пьес, он вдруг поймал себя на мысли, что творения великого гения поразительно напоминают ему истории войн, читать которые он очень любил. Темой каждой пьесы служили сила и слабость человеческая, их стратегическое взаимодействие. Все было исполнено так же изящно и искусно, как самые великие битвы.

Джозеф Найт стал рьяным читателем пьес. Оказалось, что литература была неисчерпаемым поводом для размышления о человеческой натуре – люди, их взаимодействие друг с другом, расчеты, продажность и одержимость полом. Огромное количество раз он перечитывал «Гамлета» и «Отелло», «Короля Лира» и «Макбета» и восхищался правдивостью в обрисовке характеров и мастерством разработки сюжета.

Куда бы он ни шел, он брал с собой томик пьес или, в крайнем случае, какое-нибудь произведение из истории войн. Рассказы о знаменитых битвах, стратегических находках и ошибках знаменитых полководцев вдохновляли его. Жизнь напоминала битву, где слово одного человека могло поставить на карту жизни многих людей, и от него одного зависело, каковы будут потери. Это была азартная игра, в результате которой могла меняться судьба нации и даже всего мира.

Битвы Джозефа Найта на деловом поприще были, конечно, не такого уровня. Но он относился к ним так, как если бы уровень был предельно высок. Он был максималистом и любил совершенство во всем. Он находил неизъяснимое удовольствие, повергая людей к своим стопам. Найт добивался, чтобы их сила работала против них самих, и умело обходил свои слабые места – недостаточность средств, влиятельности или малочисленность друзей.

В некоторых вещах он был эрудированным человеком – и невеждой во всем остальном. Своими знаниями он был обязан опыту, и круг его чтения выбирался в соответствии с поставленной целью и пристрастиями – облегчить его жизненный путь искателя приключений. Обладая природным умом, он все же читал не ради удовольствия. Ему никогда бы не пришло в голову, что в нем может скрываться прилежный ученик, который хотел бы иметь университетскую степень, что его мозг мог бы получать наслаждение от приобретения знаний для себя самого, для выражения своих собственных идей. В конце концов, он мог бы сам заняться писанием пьес. Но у него не было времени для подобных мыслей. Он был человеком дела.

Он опять посмотрел на свое лицо в зеркале. Жгучий блеск карих глаз был знаком ему, он совершенно не нуждался в этом, но знал, что этот искрящийся поток энергии приковывал женщин.

Он всегда имел тех женщин, которых желал, что-то в нем парализовывало их волю, и их тела оказывались игрушкой в его сильных руках. Он забавлялся ими, когда чувствовал в этом потребность, но ни одна из них не затронула глубоко его душу. Найт добивался своего легко. Они, казалось, не имели никаких серьезных намерений или надежд, кроме желания протекции от мужчины, для которого служили источником удовольствия. Как жительницы гарема, они были погружены в мелочный эгоизм. Найт жалел их, но не мог не относиться к ним с презрением.

Он не знал ни одной женщины, которая обладала бы яркой индивидуальностью, живым, горячим сердцем и нетривиальными мыслями, равнодушную к маленьким выгодам, которые могла бы выклянчить, льстя мужчине. Он давно уже потерял надежду на встречу с идеалом.

Думая подобным образом о прекрасной половине рода человеческого, он был совершенно неуязвим для их уловок. Ему претила их манера добиваться Своего, используя свое тело, свои чары и слезы. Их жалобы имели целью по крупицам уничтожить волю мужчины и заставить его плясать под свою дудку. Вся их притворная мягкость не имела над ним никакой власти. Но несмотря на это, он обходился с ними корректно, внимательно и, когда нужно, был очарователен. Не один раз женская помощь приходила в тот момент, когда это было необходимо, – разумеется, для дела.

У него не было друзей, которым он мог доверять, не было женщины, которую хотелось любить и заботиться о ней. Матери, которую он любил ребенком, уже не вернуть. Но он не позволял себе роскоши жалеть себя, сетуя на одиночество. Найт понимал, что основой его прочного существования была независимость от других. Он доверял только себе одному. И это, как он обнаружил, является сильной стороной во взаимоотношениях с другими людьми. У него не было избытка привязанностей, с которыми он должен считаться в этой жизни. Джозеф Найт хотел, чтобы так было всегда.

Он никогда не спрашивал себя, счастлив ли он, потому что видел мир в иной плоскости. Он следовал по своей стезе, полагаясь на собственные возможности, зная, что путь этот ведет к большой власти и к большим достижениям, и не собирался блуждать там, где, как полагали многие, было место мужчины в этой жизни. Если и была пустота внутри его, она заполнялась непомерным накоплением знаний и силы.

В тот день Джозеф Найт находился в своих апартаментах, в отеле Чикаго. Он уже собрался идти в офис, который он открыл в Лупе. Джозеф приезжал сюда по шесть-семь раз в год, чтобы блюсти свои интересы на Среднем Западе. Офис был зарегистрирован на бумажную корпорацию под названием «Мидвест ассошиэйтс», которая была создана как его представительство в этом регионе.

Сегодня он испытывал что-то вроде тоски. Его дела шли накатанным путем. Холодный ветер, дувший от озера Мичиган, казался колючим и враждебным. Ему нужен был дополнительный стимул, что-то, что щекотало бы ему нервы.

Он и не подозревал, что неожиданность уже поджидала его в собственном офисе.

Его секретарь приветствовал шефа и представил ему незнакомца, одетого в шелковистый костюм. В руках посетитель держал портфель с монограммой.

– Как поживаете, мистер Найт? – сказал человек, приподнимаясь, чтобы пожать руку Джозефу. – Меня зовут Уоррен Дрейфус. Я представляю Карла Риццо.

Найт посмотрел в глаза незнакомцу. В них выражалась уверенность, несколько снисходительная.

Это было понятно. Карл Риццо был заметной фигурой в бандитских кругах Чикаго и Иллинойса, со множеством связей, несомненно, сильный и влиятельный человек. Найт часто слышал о нем, когда ему приходилось бывать здесь по делам, но никогда их пути не пересекались.

Теперь Карл Риццо вспомнил о существовании Найта.

В поведении незнакомца Джозеф ощутил признаки вымогательства. Но тем не менее он любезно пригласил его в свой кабинет и предложил кофе.

– Карл жаждет повстречаться с вами, – сказал Дрейфус. – Он много слышал о вас. Надо сказать, вы заочно произвели на него впечатление. Он любит беседовать со всеми людьми, занимающимися бизнесом на этой территории. Во имя дружбы.

Джозеф Найт улыбнулся, прикидывая в уме, что за сила стоит за спиной посланника Риццо. Ходили слухи, что Карл ведет очень грязную игру. На его совести несколько убийств. Часто он просто выживал из штата тех, кто отказывался выполнять его условия. Хотя он стоял на самой высокой ступени иерархической лестницы мафиозной структуры Среднего Запада, но все же был человеком громадного честолюбия и власти. Из-за своей безжалостности он имел много друзей и много врагов. Безусловно, Карл Риццо был из тех людей, к которым следует относиться серьезно.

– Конечно, – сказал Джозеф Найт. – Я буду рад встретиться с ним в любое время.

– Как насчет ужина сегодня вечером? – спросил Дрейфус. – В его особняке в Гленко. Он пришлет за вами машину около шести. Вы будете здесь?

– Конечно, – сказал Джо. – И пожалуйста, передайте ему мою благодарность за приглашение и засвидетельствуйте мое искреннее уважение.

Незнакомец вышел, спокойная улыбка была разлита на его лице. Показное уважение, разыгранное Джозефом Найтом, убедило его в том, что у Карла не будет с ним проблем.

Что же касается Найта, то он уже сделал свой первый ход в этой игре. И решил действовать осторожно.

Карл Риццо жил в особняке в Гленко, окнами смотревшем на холодные, неспокойные воды озера Мичиган. У него было два «роллс-ройса», «бентли» и «мерседес-родстер». Дом выглядел старинным, начиная от убранства в стиле эпохи Тюдоров и кончая со вкусом подобранной мебели и массой антиквариата, заполнявшего комнаты. Здесь не было и намека на хозяина-нувориша. Это было жилище довольно агрессивного человека, который старался выглядеть домовитым и респектабельным.

Найта посадили в лимузин двое мужчин: молчаливый шофер и некто очень крепкий и грозный на вид, очевидно, один из головорезов Риццо. Ни единого слова не было сказано за все сорок пять минут пути на север.

Карл Риццо встретил Найта лично. Это был седовласый мужчина пятидесяти лет с внимательными глазами, в выражений которых из-за томного гостеприимства проскальзывала настороженность.

– Рад, что вы приехали, мистер Найт, – сказал он. – Что будем пить?

Двое мужчин болтали за коктейлем в гостиной под шорох ветра с озера. Их разговор касался таких невинных тем, как погода, чикагские спортивные команды, постепенно приближаясь к более серьезным проблемам, таким, как тяжелые времена и их влияние на бизнес.

В гостиной Джозеф Найт заметил несколько фотографий в рамках, сделанных с большим искусством в мягкой романтичной манере, запечатлевших красивую молодую женщину.

Над камином висел женский портрет в полный рост, написанный маслом, изображавший ее в платье, делавшем похожей на Афродиту, вышедшую из пены морской. На ней было баснословное бриллиантовое ожерелье – несколько ниток камней, оправленных в экзотическое белое золото, обвивали лебединую шею. Красота женщины была совершенной и аристократической.

Несомненно, это была супруга Риццо, которой он гордился и хотел продемонстрировать посетителям. Но сегодня Риццо предпочел развлекать гостя в одиночестве.

Найт не спросил хозяина о ней. Он хотел, чтобы Риццо вел игру по своим правилам.

За ужином Риццо перешел к делу.

– Я восхищаюсь молодыми людьми, подобными вам, – начал он. – Вы – инициативны, у вас много смелых идей. Вы далеко пойдете. Я считаю очень важным, чтобы мы были тесно связаны с самого начала. Я помогу вам всем, чем смогу. Но в обмен я попросил бы вас о разумной компенсации и праве выбора для того, чтобы эффективнее помогать вам в вашей будущей деловой жизни.

– Компенсации какого рода? – спросил Найт.

Риццо лишь слегка коснулся деталей, жестикулируя наманикюренными руками. Но Джозеф Найт уловил суть дела. Сделка, предложенная хозяином, была не что иное, как финансовое пиратство. Он требовал мзды в размере пятидесяти процентов от всех доходов плюс обязательства по контракту, делающие его полноправным партнером на всех предприятиях Найта. Дело принимало скверный оборот.

Весь риск приходился на долю Найта, а большая часть прибыли шла бы в карман Риццо.

В довершение всего было одно важное условие, по которому Риццо как полноправный партнер Джо получал пятьдесят процентов прибыли от любого бизнеса, которым начал бы заниматься Найт в следующие двадцать лет. Это была самая грабительская сделка, какую только можно представить.

Найт держал свои мысли при себе. Он только слушал.

– Вы много просите, – сказал он наконец. – Что же я получу взамен?

Карл Риццо улыбнулся.

– Финансовое сотрудничество со мной, с привлечением всех моих ресурсов, – сказал он. – В этом городе дела мои идут неплохо.

Он жестом указал на прекрасный дом, в котором они находились.

– И у меня множество друзей в политике и в бизнесе. Верьте мне, Джо, вы не пожалеете.

Полчаса спустя Джозеф Найт благодарил хозяина за его гостеприимство.

– Позвольте мне подумать над вашим предложением и ответить, поразмыслив над деталями, – сказал он.

– Не думайте слишком долго, – заметил Риццо. – В этом городе иногда может понадобиться помощь всех друзей, какие только есть.

Угроза была очевидной. Глаза Риццо отливали металлом, когда он пожелал гостю доброй ночи.

В отель Найта отвезли те же двое, которые сопровождали его сюда. На этот раз тучный, злодейского вида бугай сел на заднее сиденье рядом с Найтом. Это был просто опасный тип, казалось, его тело было высечено из единого камня.

– Меня зовут Сальваторе, – сказал он, пожимая руку Найту. – Босс велел доставить вас домой в полной безопасности.

– Спасибо, – голос Найта казался немного смущенным.

– Пустяки. Мне за это платят.

Найт старательно разыгрывал некое малодушие, желание стушеваться. Он заметил полуулыбку презрения на губах здоровяка.

Когда они добрались до отеля, тип зачем-то полез через Найта, чтобы открыть дверцу и помочь ему выбраться из лимузина. Делая это, он как бы невзначай попал огромным коленом между ног Найта и прищемил его гениталии.

Найт почувствовал резкую боль, но не сказал ни слова.

Бугай усмехнулся.

– Простите, приятель, – ухмыльнулся он, открывая дверцу. – Я не хотел сделать вам больно. Этого больше не повторится.

Когда машина отъезжала, Найт успел заметить, что здоровяк смеялся с водителем. Они восторгались своей маленькой шуткой и явно не относились к Джо с достаточным уважением, чтобы скрыть свое веселье.

Джозеф Найт поднялся наверх в свой номер, закурил трубку и выглянул из окна. Мозги его заработали быстро.

То, что предложил Карл Риццо, было финансовым пиратством. Он намеревался накинуть на бизнес Найта удавку и уничтожить все на корню.

Что было у него в запасе, чтобы добиться успеха? Угрозы, запугивание. Он даже не упомянул, что сделал со своими предыдущими конкурентами, он был уверен, что Найт хорошо знал это по слухам.

Более того, бесцеремонное поведение подчиненных Риццо в лимузине носило откровенный оттенок презрения и бравады, своего рода привет от босса. Серьезно он не берет Найта в расчет. Он уверен в его скором подчинении и покорности. Риццо был убежден, что сломал волю Найта.

Ясно, как только из него выжмут все соки, Найт будет уничтожен. В этом не было никакого сомнения.

Вызов, брошенный Джозефу Найту, был нешуточным. Он знал, что Карл Риццо имел большие связи с преступным миром. В той или иной форме все ниточки тянулись прямо к Винсенту Монако и его клану, главной мафиозной группировке города.

Нетрудно догадаться, что убийства и прочие грязные делишки Риццо и его головорезов совершались с помощью мафии, а возможно, при непосредственном участии ее людей.

Но Джозеф Найт еще не принял решения.

Его проницательный взгляд различал в игре Риццо слабое место.

Из своего небольшого опыта контактов с преступными кланами других городов он знал, что те никогда не требовали ничего подобного. Из этого можно было заключить, что Карл действовал на свой страх и риск. По правде говоря, все это было странно. Вероятно, он решил использовать слухи о своих черных делах для запугивания Джо. Но, может статься, что эти слухи были преувеличенными. Почему бы не предположить, что Карл Риццо был одиноким волком.

Бугай Сальваторе грубыми угрозами физической расправы лишь укрепил Найта в этой мысли. Окружение верхушки мафии и бандитов действительно высокого уровня отличалось более цивилизованными манерами, было сдержаннее. Риццо же прибегал к слишком дешевым эффектам. Может быть, это говорило о том, что, запугивая, он хочет скрыть реальное положение дел? И у него нет поддержки в бандитских кругах?

Джозеф Найт оказался в щекотливом положении.

Он знал, что для успеха своих будущих начинаний ему необходимо наладить деловые отношения с преступными группировками. Ни один преуспевающий бизнесмен не в силах обойтись без подобных контактов, даже если он ведет все дела вполне законно. В один из дней мафия может решить, что этот человек – не их друг, и попытаться навредить ему: всячески мешать, разорить его тысячами разных способов, начиная от профсоюзов и кончая банковскими и страховыми каналами.

План дальнейших действий был ясен: Джозеф Найт должен установить и упрочить связи с мафиозными кругами.

Но в этом плане был щекотливый пункт – как обойти Карла Риццо? Да еще с минимальными потерями для интересов самого Найта. При этом надо суметь не разозлить мафию, но и не прослыть тряпкой. Риццо делал все его намерения неосуществимыми. Сделка, предложенная им Найту, была слишком грабительской, чтобы Джозеф мог на нее пойти. Но главное, он не мог одновременно согласиться на его кабальные условия и по-прежнему считаться среди деловых людей человеком, к которому следует относиться серьезно.

Таким образом, поле битвы было более или менее очерчено, план действий ясен. Риццо должен быть выведен из игры.

Но как?

Джозеф Найт пыхнул трубкой. Он вспомнил вечер, проведенный с Риццо. Он изучал по памяти его лицо, его разговоры, отметил странную смесь бравады и настороженности, элегантности и плохо скрываемой неотесанности в его поведении. Риццо был из тех людей, которые полагались на грубую силу. Такой человек должен иметь слабое место, своего рода ахиллесову пяту.

И Джозеф Найт должен обнаружить эту слабинку. Он даже знал, каков будет его первый шаг. Он должен найти и узнать как можно больше о женщине на портрете.