Текст книги "Прыжок в высоту"

– Пойдем, Лиз, а то шакшуки нам не достанется.

* * *

Мы вышли на улицу, наполненную звуками вечернего Петербурга. Было темно и сыро, еще по-мартовски грязно, но при этом в воздухе чувствовалась особая весенняя свежесть. Глубоко вдыхая не самый чистый городской воздух, я ощущала себя спокойно и умиротворенно. Марк наблюдал за выражением моего лица, которое не могло скрыть удовольствия. Такая простая вещь – поговорить с умным и при этом нескучным человеком – всегда делала меня немного счастливей. У нас явно были общие точки соприкосновения, хоть Марк и не спешил раскрывать свой сундук с секретами. Почему после стольких лет он вернулся в Россию, имея возможность, по сути, жить где угодно, для меня оставалось пока загадкой.

Пройдя через знакомую Австрийскую площадь, мы оказались на Горьковской. Рядом с ней и стоит та самая мечеть, про строительство которой упоминал Марк. Дальше – через Троицкий мост, где всегда дует ветер и открывается живописный вид на Петербург. Марсово поле, потом налево по набережной реки Фонтанки, где даже в темноте туристы пытаются попасть монеткой в Чижика-Пыжика. Рядом с цирком мы повернули на Караванную улицу, а потом, минут через десять, уперлись прямо в Невский проспект. Он гудел и зазывал в свои рестораны, но у нас с Марком был свой кошерный пункт назначения. На углу с тратторией, об открытии которой я как-то писала для одного издания, мы свернули на хорошо известную улицу Рубинштейна. Она воспета прессой как питерская ресторанная мекка и славится своими гастрономическими и алкогольными изысками. Культ улицы Рубинштейна вспыхнул за очень короткий период. Когда-то там ничего не было, кроме двух театров и трех ресторанов. Но в какой-то момент, несмотря на бессовестно растущую аренду, одно за другим стали открываться заведения. За несколько лет эта улица превратилась в негласный символ питерской тусовки, где летом нет свободных мест нигде, кроме ресторанов с белыми скатертями. Туристы, экспаты, менеджеры и безработные – вы можете встретить там всех, включая своего соседа по площадке, которого никогда до этого не видели. Не доходя до Пяти углов, мы с Марком притормозили у памятника Довлатову.

– Люблю, – тыкнув пальцем в бронзового великана, сказал мне Марк. – Он заставляет меня смеяться, когда все остальные уже бессильны. Много раз, сидя один в комнате, я проводил с его книгами целые недели и чувствовал, что внутри меня снова разгорается желание жить. Он уже там, а я еще здесь благодаря ему.

– И как часто у тебя случаются такие приступы затворничества?

– Да по-разному. Я в такие периоды либо читаю, либо сплю. На большее вообще не способен. Даже сексом не занимаюсь, если хочешь знать. Но сейчас я полон энергии и сил, так что буксовать не собираюсь.

– Ну уж про твою сексуальную жизнь мне в последнюю очередь хочется знать, – съязвила я.

Наконец-таки мы добрались до еврейской едальни. Ресторан – не ресторан, скорее гастропаб с приглушенным светом и стенами, на которых были написаны какие-то фразы на иврите. В полумраке под звуки совсем не еврейской музыки мы сели за барную стойку и заказали шакшуку с вишневым пивом. Сбоку стоял юнец, чье лицо было тронуто легкой, еще девственной щетиной. На вид ему было каких-нибудь двадцать три года. Одетый в модный свитшот и с пленочным фотоаппаратом Leica в руках, молодой человек болтал с персоналом и, невзирая на Марка, улыбался мне во все тридцать два.

– Это ваш близкий друг? – спросил меня молоденький, пока Марк отлучился помыть руки.

– Это мой коллега, – вежливо ответила я.

– Ну а ваш коллега не будет против, если мы выпьем кофе на неделе?

– Будет! – резко вместо меня ответил Марк. – Ты не иностранец, это ж сразу видно! И живешь небось в Петербурге!

Марк тыкал пальцем в юнца, словно у него в руках был пистолет.

– Sprichst du Deutsch oder Englisch?[41]41
  Ты говоришь по-немецки или по-английски? (нем.)


[Закрыть] A-a-a, по глазам вижу, что nein![42]42
  Нет (нем.).


[Закрыть] А значит – никаких свиданий! Все, мы тут едим, also, tschüss![43]43
  Так, пока! (нем.)


[Закрыть]

Мне стало очень неудобно за поведение Марка. Он был груб, да и вообще кто дал ему право решать, с кем мне пить кофе. От агрессии и порции незнакомых слов бедный парниша явно растерялся. Он ведь никак не предполагал, что Марк так быстро вернется да еще обрушит на него тяжелую артиллерию немецкого языка. Фельдман вел себя очень глупо и, думаю, сам это прекрасно понимал. В глубине девичьей души мне было приятно, что в нем проснулась собственническая натура. Значит, ему было не все равно. Но та манера, как он это демонстрировал, заставляла меня краснеть.

Чтобы немного утихомирить эмоционального Марка, мне пришлось погладить его несколько раз по руке. Я и подумать не могла, что такое безобидное предложение вызовет столь бурную реакцию. У Маркуши от напряга даже вена над правым ухом немного разбухла. Выглядела она устрашающе, словно змея, которая готовится совершить удар по своей жертве.

Молоденький паренек, словно облитый ледяной водой из тазика, постоял еще несколько секунд и ушел. Его сопровождали негодующие взгляды персонала и посетителей, включая мой.

– Марк, да чего ты так завелся?! Это всего лишь одна чашка кофе с пустой болтовней на пару часов. Я ведь даже согласиться не успела, а ты на него так накинулся!

– Вот и нечего пустые разговоры разговаривать, тебе надо кучу текстов написать до отъезда, Макар ведь задания отправил?

– Так время-то еще есть. Что это ты про работу вдруг вспомнил?

– А то, Лиза, надо быть серьезней! Джаз требует полного в него погружения, а ты распыляешься на всяких там, вон, с лейками![44]44
  Имеется в виду фотоаппарат Leica.


[Закрыть] – И показал вилкой в сторону выхода.

Марк произнес эти слова словно обиженный ребенок, которого лишили обещанного послеобеденного десерта. Слышать это было просто смешно! Я решила не заострять внимание на этом инциденте и спокойно доесть уже остывшую шакшуку.

Через час мы вышли на улицу, все такую же свежую, но уже менее шумную. Марк был спокоен, словно и не собирался раньше никого убивать из своего пальца.

– Совсем забыл сказать. Макар просил заехать в студию в пятницу. Мы решили, что тебе надо больше общаться с ребятами из группы, как-то подружиться с ними. Будет лучше, чтобы вы притерлись друг к другу до отъезда. А то, сама знаешь, в дороге всякое бывает. Подъезжай, как в прошлый раз. Ну, и я жду выполненные задания от тебя накануне, чтобы успеть их прочитать. Заодно и обсудим.

Марк проговорил свой монолог очень по-деловому. Такая внезапная перемена! Словно он big boss,[45]45
  Большой босс (англ.).


[Закрыть] а я его секретарша.

– Kein Problem![46]46
  Без проблем! (нем.)


[Закрыть]– ответила я. – Будет сделано в лучшем виде. Ты на такси?

– Я, наверное, до дома пешком прогуляюсь, подышу, поразмышляю. Давай я тебя до метро провожу?

Мы дошли до Владимирской, так хорошо мне знакомой с институтских времен. Марк крепко обнял меня и спешно побрел в свою сторону.

Я ехала домой и ощущала себя на грани фола. Фола ин лав.[47]47
  Игра английских слов. Быть на грани фола – футбольный термин, означающий почти нарушить правила игры. И выражение Fall in love – влюбляться. Слова a foul (фол) и to fall (одно из значений «Падать») имеют похожее звучание. Смысл фразы – быть на грани влюбленности.


[Закрыть]Мысли о Марке заставляли меня глупо улыбаться сонным пассажирам в метро. Я чувствовала, как тепло заполняет все мое тело, насыщая им каждую клеточку организма. Я не знала, что это было на самом деле: эйфория, под действием которой наши крылья начинают расправляться, либо зарождение настоящего чувства, чьего появления я так ждала.

Все то время, когда горизонт моей личной жизни был чист, я воспринимала свое одиночество по-разному. Иногда оно меня вводило в непроглядную тоску и порождало кучу навязчивых мыслей. Порой, когда мне было скучно, я сетовала, что некому меня развлечь. А как только появлялся кто-нибудь, добивающийся моего внимания, становилось неинтересно. Но чаще всего, до конца этого не осознавая, я предпочитала общество самой себя, нежели кого-нибудь просто для компании. Удивительно, как при всей своей общительности и широком круге знакомых и друзей мне удавалось оставаться по-своему интровертом. Только начав жить отдельно, я наконец-таки стала ощущать свое одиночество по-другому. Оно больше не давило и не угнетало меня. Моя сегодняшняя свободная жизнь, пусть и немного эгоистичная, полностью принадлежала только мне. Со временем я почувствовала себя гораздо более цельно как личность и наконец-таки перестала ждать, что появится принц с иностранными словарями в руке и «спасет» меня.

На момент встречи с Марком я обрела внутреннее спокойствие и долгожданную гармонию, которые давали основание думать, что именно сейчас я готова к настоящей любви.

Открыв для себя абсолютно новое понимание своей старой проблемы, я пришла к выводу, что душевное равновесие – одно из важнейших условий для строительства здоровых отношений в будущем. Мне кажется, что на любовь способны прежде всего те, кто построил гармоничный мир внутри себя и готов им с другими делиться. У Эриха Фромма[48]48
  Известный немецкий социолог, философ, социальный педагог.


[Закрыть] в его научном труде «Искусство любить», что одно время пользовался большим спросом не только у студентов соцфака, но и у массового читателя, есть такая фраза: «…двое едины друг с другом благодаря тому, что они едины с самими собой, а не убегают от себя». Здесь немец абсолютно прав, и спорить с ним я не берусь.

В Марке, как я уже говорила ранее, был свой изюм. Своя особая энергия, которой он умел притягивать к себе не только женщин, но и людей в целом. Его хотелось слушать, спорить с ним, расспрашивать о чем-то и даже делиться тайнами. Общение с Фельдманом давало мне четкое понимание, что до его уровня мне еще нужно дорасти. К слову, я всегда представляла рядом с собой мужчину, который меня наконец-таки чему-нибудь научит, но на дух не переносила заносчивых интеллектуалов. А Марк был по-своему обаятельным, умным и смешным. Разве этого недостаточно, чтобы за спиной почувствовать крылья?

После воскресной прогулки я засела в своей конуре и вплотную занялась писаниной. Помимо джазовых анонсов у меня образовалось несколько заданий от редакции. В одном из них нужно было «собрать чемодан» в отпуск – то есть перечислить в статье все необходимое, что мы обычно берем с собой в поездку. Меня ограничили курортными направлениями, поэтому изобретать велосипед не пришлось. Глянец, конечно, оригинальностью не удивляет. В тот момент, когда я застегнула молнию своего чемодана и мысленно уже ехала в аэропорт, пришло сообщение от Димы. Это мой старший брат, который живет со своей девушкой Таней, работает веб-дизайнером и иногда угощает меня ужинами в грузинском ресторане. Видимся мы не так часто, но встречи получаются всегда душевные. Сообщение от брата было следующее: «Сестра, куда пропала? Я в среду вечером свободен, заходи к нам около семи. Жду». Дима без лишней лирики был лаконичен и немногословен.

* * *

– Это Лиза, открывай, – стояла я около парадной и жала кнопку домофона.

Поднявшись на девятый этаж, я дошла до квартиры и дернула ручку двери. В прихожей стоял веселый Димка с блестящими, как новогодние огоньки, глазами, а по квартире гулял сладковатый запах марихуаны. Его я узнала за доли секунды, хоть сама таким и не балуюсь. Таня вышла из комнаты с такими же сверкающими глазками, обняла меня и сказала:

– Мы скучали, чего так долго не заходила?

– Ой, ребят, я в работу с головой ушла. Кстати, у меня есть новости.

– А ты за пирогом не заходила, мы так есть хотим.

– Так Дима ничего не написал про это.

Таня вопросительно посмотрела на него:

– Ну забыл я, что теперь! Сейчас сам схожу!

– А вы, ребятки, сегодня расслабляетесь. Чувствую запах свободы!

– Скрутить тебе тоже?

– Нет, спасибо.

– А чего? Даже Познер дует! Он, между прочим, за легализацию легких наркотиков выступал! – смеясь, сказал мне брат. – Зря ты так, я ведь плохого тебе не подсуну.

Пока Дима ходил за едой, мы с Таней болтали о Нью-Йорке, откуда она недавно вернулась. Наевшись пирога, Таня ушла в комнату болтать с кем-то по телефону, а мы с братом завели свой разговор:

– Так, ты сейчас только спокойно, без ваших женских «А-а-а-а-а»! – произнес он более высоким голосом. – Короче, я решил на Тане жениться.

– Зачем тебе это?

Дима явно не ожидал от меня такой реакции:

– Так, я не понял, а где «А-а-а-а-а»?

– Таня беременна?

– Да вроде нет.

– А зачем тогда свадьба? Ты же сам считал все это мещанством. Посмеивался над своими друзьями, которые женились, а потом несчастливые в браке жили.

– Ну я-то не буду таким! Я Таню люблю.

– Вот и люби! Люби, Дима, и делай это изо всех сил. Потому что отыскать родственную душу в этом огромном бренном мире – целый подарок! А тебе с Таней явно повезло. Так зачем тебе свадьба?

– Ну, затем. Затем, что я размышлял и пришел к выводу, что хочу быть только с ней. И пусть это будет по-мещански, как ты говоришь, оформлено. Хочу подарить ей праздник, порадоваться, что впереди у нас много счастливых моментов, которые я хочу с ней разделить.

В этот раз Дима казался мне настоящим лириком, поэтому цинизм свой пришлось умерить.

– Тогда правильное решение. Старайся ради Тани, она заслуживает хорошего отношения. Кольцо помочь выбрать?

– Нет, это я сам. Хочется устроить свадьбу летом, где-нибудь в июле. Ты ведь никуда не уезжаешь или как?

– Ну, почти…

– Очередной «иностранец-однодневка» пригласил погостить на Ривьеру? – с улыбкой спросил брат.

– Да ну, у меня ж максимальная продолжительность европейского романа пять дней, четыре часа, тридцать минут и пять секунд. Проще говоря, пока самолет не взлетит. Лучше так.

– Ха! Самоирония – это признак зрелой личности! Так что за новости тогда?

– Мне предложили писать для одной джазовой группы, у них тур начинается в начале лета. Я еду с ними как полноценный член коллектива. Как-то так.

– Ого, а что за тур?

– По Европе! Но большую часть времени мы почему-то проведем в совсем не джазовой Италии.

– Ну, а ты сможешь вернуться на пару дней в Питер? Когда, кстати, тур заканчивается?

– Вроде как в середине августа.

– Работка, конечно, для тебя подходящая. С какого ты возраста по Европе одна таскаешься?

– В двадцать один год первый раз полетела в Берлин – он один из любимых городов у меня.

– А что в нем такого особенного?

– Для меня важно, что я чувствую себя в Берлине очень свободной. За этим я готова туда возвращаться.

– А ты что, джаз любишь? Я как-то не припомню, чтоб ты его слушала.

– Да ну, Дим, нам надо чаще встречаться и выбираться куда-нибудь втроем.

– А что за группа? Как ты их вообще нашла?

Я вкратце пересказала историю в поезде, а потом кинула пару фраз про Макара.

– Все ясно, ты этому Марку понравилась, и он тебя через знакомого в группу притащил, получается так.

– Ну, вроде как да, – согласилась я. – Вообще, Марк – интересный малый.

– Только не влюбляйся, пожалуйста, в барабанщика, у меня все знакомые, что стучат по тарелкам, – полные мудаки. А тебе такой не нужен! На чем этот Марк, кстати, играет?

– На ударных, – улыбаясь, ответила я.

– Да-а-а-а, сестра… Интересной жизнью ты живешь. Знакомишься где угодно – в поездах, библиотеках и на автобусных остановках, но только не в родном городе. Странная ты! Но я тебя все равно люблю, только будь осторожней. И к отцу зайди, он просил.

– А как ты хочешь Тане предложение сделать, ты уже придумал? – поинтересовалась я. – Только умоляю, не вези ее в Париж и не тащи на Эйфелеву башню! Она столько признаний за все это время выслушала, что скоро рухнет! Такая пошлость!

– А что тут пошлого?

– Да все! Я голосую за оригинальность. И вообще, Париж – не самый романтичный город в мире. За любовью надо ехать в Италию, в Вечный город…[49]49
  Имеется в виду Рим.


[Закрыть] Есть макароны, обмазываться мороженым, сидеть на Испанской лестнице и на ней же встречать рассвет…

– Ну, у каждого своя романтика, – заключил Дима. – Мы с Таней летим в Прагу на майских праздниках навестить ее брата. Там что-нибудь и придумаю.

– Как вариант, кинь кольцо в стакан с пивом, только следи, чтобы она не подавилась, – отвесила я.

– Лиза! – выкрикнул Димка.

– А что?! Я Таню тоже люблю и забочусь о ней!

– А ты сегодня дерзкая! Сидишь такая, все юморишь! Это, случаем, не из-за Марка твоего?

Я расплылась и почувствовала, как начинаю краснеть.

– Мы просто общаемся. К тому же, нам в тур ехать, я о «таком» и не думаю…

– О «таком» она не думает. Ха! Вижу!

Зашла Таня и села к Диме на колени. Мы доели пирог, поболтали втроем немного, и я засобиралась домой:

– Что с деньгами, сестра, все стабильно?

– Их стабильно не хватает, – разоткровенничалась вдруг я.

– Сколько тебе нужно?

– Да нисколько, перестань! Мне на следующей неделе заплатят гонорар за статью про жемчуг, я в нем теперь настоящий эксперт.

На прощание брат обнял меня и поцеловал в щеку. Уже спускаясь в метро, я обнаружила в кармане откуда-то взявшиеся пять тысяч рублей.

Приехав домой, я походила по квартире, что-то почитала и нырнула в кровать. Уснуть для меня – целая проблема, причем с самого детства. Каждый раз лежа в постели, я начинаю о чем-то размышлять, мысленно прокручиваю какие-нибудь ситуации, которые могли бы со мной произойти в жизни. Придумываю диалоги, иногда смеюсь собственным шуткам и одновременно сожалею, что некому их оценить. В целом, процесс перехода ко сну для меня всегда был крайне неспокойным и в какой-то степени даже мучительным.

Есть категория людей, которые никогда не видят сны. Таким счастливчикам я по-хорошему завидую. Ведь их мозг ночью не работает, и в итоге они просыпаются отдохнувшими. Мне обязательно что-нибудь снится практически каждую ночь. Досадно, что за столько лет я так и не научилась «читать» свои сновидения и понимать их до конца. Как обычно, часа два я потратила, чтобы наконец-таки остановить поток мыслей в голове и перенестись в другую реальность.

Сон

Я еду в пустом вагоне метро, на остановке заходит Марк и садится напротив меня. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, мне сложно понять, какое у него настроение. Он не выглядит сердитым, но и радостным тоже. Марк внимательно смотрит на меня, как при первой встрече в поезде. Но я больше не стесняюсь его пристального взгляда и не пытаюсь отвести глаза. Ощущение странное, будто человек хочет тебе о чем-то сказать, но не решается. «Не понимаю, зачем вообще любовь нужна? Кому от нее лучше»? – вдруг произносит Фельдман. После этой фразы он начинает рассуждать о чувствах, будто они мешают ему спокойно жить. Я слушаю его внимательно и понимаю, что он говорит про меня. Через какое-то время появляется блондинка в красном платье, и Марк ей явно нравится. Она начинает крутиться около него, пытаться познакомиться. Потом откуда-то возникает еще одна девушка. Окруженный двумя женщинами, он по-прежнему внимательно смотрит, будто ждет какого-то ответа на свои рассуждения. А я молчу. План сновидения меняется. Я в большом доме стою у письменного стола и смотрю на открытый конверт с письмом, но его содержание мне неизвестно. Выхожу на улицу и вижу перед собой растущую океанскую волну. Мне очень страшно, я понимаю, что сейчас погибну. На удивление, волна не смывает меня. Прямо у моих ног вода становится очень спокойной. Я без страха захожу в океан и уплываю.

* * *

Наступил апрель, а с ним и долгожданная пятница. Уже знакомым маршрутом я шла в студию и представляла нашу с Марком встречу. Я давно скинула ему все тексты, но ответа так и не получила. Упавшие на голову деньги, которые неожиданно сунул мне в карман брат, я потратила очень по-женски. Купила новую шелковую блузку оттенка пыльной розы. В конце концов, что может быть лучше, когда весна не только за окном, но и в душе. Настроение в тот день было чудесное.

При входе меня снова встретила улыбчивая Соня. Сегодня она не побрезговала лифчиком, поэтому соски её были хорошо упакованы. В этот раз она сделала акцент на другой части тела – показала стройные ножки с помощью кричащей мини-юбки. Напомню, когда женщина надевает подобную вещь, она чаще всего имеет для этого конкретную причину. И в данном случае причину звали Макар.

– Лиза! – радостно поприветствовала меня Соня словно любимую подругу. – Ты опять рано приехала. Могу заварить дежурный кофе, пойдет?

– Спасибо, не сегодня, – вежливо отказалась я. – Напомни, где у вас тут переговорная?

– Пойдем покажу.

Мы зашли в просторную комнату, где со скучающим видом на «похмельном» диване Семена сидел одинокий Джейсон и что-то рисовал в блокноте.

– Hey, man! I have a company for you. Remember this pretty lady?

– I do remember her.

– Cool! So, I am at the reception desk. If you need anything, just let me know.[50]50
  – Хей, парень. У меня для тебя компания. Помнишь эту красотку?
  – Еще как помню.
  – Круто. Так, я буду на ресепшене. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, (англ.)


[Закрыть]

Софья ушла, а я села напротив красавца Джейсона, который улыбался мне своей идеальной американской улыбкой.

– Hi, how is it going?[51]51
  – Привет, как дела?
  – Хорошо, спасибо. Что у тебя?
  – Я очень хорошо, спасибо, (англ.)


[Закрыть] – сразу спросил меня золотой мальчик из Бруклина.

– Good, thanks. What about you?

– I’m very well, thanks

После короткого small talk[52]52
  Короткий разговор (англ.).


[Закрыть] я обратила внимание на прикрытый блокнот, который американец держал в руках.

– Are you an artist? – поинтересовалась я.

– Not really, – с легким смущением ответил Джейсон. – I draw small pictures, mostly it looks like a comic strip.

– May I have a look?

– Yes, sure.[53]53
  – Ты художник?
  – Не совсем. Я рисую небольшие картинки, которые, по большей части, напоминают комиксы.
  – Могу я взглянуть?
  – Да, конечно, (англ.)


[Закрыть]

Джейсон протянул черный блокнот в мягкой обложке – знакомый мне Moleskine,[54]54
  Известный итальянский производитель блокнотов.


[Закрыть] в свое время обласканный вниманием некоторых известных писателей и художников. Я стала рассматривать картинки, среди которых были не только зарисовки в виде комиксов. Портреты и городские пейзажи, нарисованные черной шариковой ручкой, выглядели очень достойно. Кстати, многие места я сразу узнала, ведь это был родной для меня Петербург. Больше всего мне понравился портрет молодой женщины, сидящей у окна с чашкой в руках. Спина ее была немного согнута, поза выглядела очень расслабленной. Девушка смотрела в окно, в котором виднелся величественный Казанский собор.

– I love it! – с восхищением сказала я. – You’ve got a talent. I hope to see your pictures at the Metropolitan museum one day.

– Thanks, – смеясь, ответил мне Джейсон. – But I’m not sure it’s possible.

– Oh, come on! According to Adidas adverts, impossible is nothing!

– Maybe you’re right, – с улыбкой заключил американец. – What is your favorite painter?

– Honestly, I love many of them and the list will be quite long. But the best one for me is Modigliani. My heart belongs to him, I think.

– Really? Is he your crush? – пошутил Джейсон.

– Ha-ha, – засмеялась я, – he died. But not his talent!

– What attracts you most in Modi’s pictures? Please, don’t say «eyes»! It’s so common…

– Well, let me explain. When we talk about art with my dad, he always says to me: «No matter what it is – a painting, a symphony or a novel. Something should touch you deep inside. If it does, the artist put his heart into it».[55]55
  – Мне очень нравится! У тебя талант. Я надеюсь однажды увидеть твои работы в музее Метрополитен.
  – Спасибо, но я не уверен, что это возможно.
  – О, да ладно тебе! Следуя рекламному слогану Adidas, нет ничего невозможного!
  – Может, ты и права, кто твой любимый художник?
  – Если честно, мне многие нравятся, и список будет очень длинным. Но самым лучшим я считаю Модильяни. Мое сердце, думаю, принадлежит ему.
  – Серьезно? Он твоя пассия?
  – Ха-ха! Он умер, но не его талант.
  – Какие детали в его картинах кажутся тебе наиболее привлекательными? Только не говори про глаза, это так банально… (на многих портретах Модильяни сознательно не прорисовывал глаза).
  – Так, дай мне объяснить. Когда я беседую об искусстве со своим отцом, он всегда говорит мне: «Не важно, что это: картина, музыкальная симфония или роман. Что-то должно трогать тебя глубоко внутри. Если это так, художник выполнил свою работу с душой» (англ.).


[Закрыть]

Джейсон молча смотрел на меня несколько секунд и сказал:

– It sounds very lyrical, Lizy!

– Yeap, sometimes my dad is lyrical![56]56
  – Звучит очень лирично, Лиззи!
  – Да, иногда мой отец лирик (англ.).


[Закрыть]

Наш разговор об искусстве прервали Миша и Надя, которые, как и в прошлый раз, появились вдвоем. Честно сказать, Надя мне нравилась больше, и это вовсе не женская солидарность. Хоть девушка и держалась немного закрыто, в ней чувствовались дружелюбность и неподдельный ко мне интерес. Надя улыбалась, расспрашивала меня, откуда я вообще тут появилась и как познакомилась с Макаром и Фельдманом. О последнем я старалась меньше всего распространяться, чтобы не выдавать своего особого к нему отношения. Миша сначала вел себя немного отстраненно, но потом, чтобы влиться в беседу, начал задавать мне вопросы. Он сыпал их один за одним, часто не дослушивая предыдущий ответ до конца. Словно он ведущий какой-то викторины, где мой призовой фонд зависит от количества правильных ответов. Такая манера разговора стала меня раздражать. В то время как бедный Джейсон, с трудом понимая наш диалог, вернулся к своему рисованию.

Внезапное и слишком громкое появление Марка выдернуло нас из привычного ритма:

– What’s the fuck are you doing here? – с широкой улыбкой произнес Фельдман.

– Just chillin’,[57]57
  – Какого хера вы тут творите?
  – Развлекаемся (англ, сленг).


[Закрыть] – неожиданно для всех ответил Джейсон. Конечно, ведь реакция на такие словечки у него была самая быстрая.

– It’s organized crime![58]58
  – Это организованная преступность (англ.).


[Закрыть] – заорал Марк, стараясь сделать свое произношение максимально «русским».

– Amazing accent, my friend,[59]59
  Потрясающий акцент, мой друг (англ.).


[Закрыть] – спокойно заключил американец.

– Damn![60]60
  Черт (англ.).


[Закрыть] – еще более эмоционально произнес Фельдман. – The Yankees attack![61]61
  Янки атакуют! (англ.). Янки – прозвище жителей США.


[Закрыть]

– You’re so noisy, guys! Mark, stop screaming and have a seat at last![62]62
  Вы, ребята, слишком шумные! Марк, перестань кричать и сядь уже наконец (англ.).


[Закрыть] – вдруг вписалась Надя.

Марк замолк и сел рядом со мной:

– I don’t give a fuck![63]63
  Наплевать, по*уй! (англ, ругательство)


[Закрыть] – нагло сказал он Джейсону, приподняв подбородок и слегка прищурившись.

Марк повернулся ко мне и с легкой наигранностью произнес:

– Привет, Лизавета! Не бей меня, пожалуйста, но твои тексты я прочитать не успел. Времени не хватило.

– И чем ты таким серьезным занимался? – с улыбкой и долей любопытства спросила я.

– Ну, знаешь, были всякие дела…

Видимо, Марк не успел продумать ответ заранее, поэтому решил обозначить свою занятость общими фразами.

Зашел Семен. В этот раз он не страдал от похмелья, выглядел бодрым и веселым:

– Всем привет, скучали без меня? – задорно произнес он. – Вижу, что да.

Семен сел и уставился на Марка, будто настраивал с ним телепатическую связь с помощью визуального контакта.

– Ну что, Марк, как твоя канадка? Вы еще раз встречались?

Фельдман явно не был готов к такому резкому повороту. Ребята, включая меня, смотрели на коллегу и ждали хоть какой-нибудь реакции. Пока Марк думал над ответом, у меня внутри что-то неприятно закололо. Не взглянув в мою сторону, он спокойно ответил:

– Какая канадка, Сём, у нас тут все дамы русские. Может, ты перепутал чего?

– Ну тебя! Совсем ничего не помнишь! Вы уехали из «Шляпы»[64]64
  Джазовый клуб в Петербурге.


[Закрыть] вместе на такси. Я уж думаю, ты не в Летний сад ее гулять повез!

– Очень хотел, но он оказался на просушке, – отшутился Марк.

– Ну ты орел! Я не понимаю, что в тебе женщины находят? В начале вечера к тебе липла француженка. Небось миллион раз пожалела, что английский в школе толком не учила. Потом эта канадка сама подошла, как ее звали, кстати, Линда?

– Не помню.

Марк осознал, что отпираться бесполезно. Но он, я вам скажу, все равно неплохо держался. Семен не унимался и решил, видимо, сдать Марка с потрохами:

– Ну а что та, из Brugge?[65]65
  Пивной бар в Петербурге.


[Закрыть]– Не понимаю, о ком ты.

– Олеся она была?

– Я не знаю никакой Олеси.

– Знаешь! Сам же мне рассказывал. Что вечером в воскресенье заскочил за крафтом,[66]66
  Имеется в виду крафтовое пиво.


[Закрыть] а там сидела одинокая фея, словно тебя и ждала. Память отшибло? Твои ж слова, почти цитата!

– А ты стрелок, Марк, – смеясь, заключил Миша. – Расскажи-ка нам про Олесю, интересно аж стало!

Мне про эту Олесю было неприятно слышать вдвойне. Стало ясно, что после нашей прогулки и «скандальной» шакшуки на Рубинштейна Марк не пошел домой. Пока я, как идиотка, в приступе счастья ехала в метро, моя пассия скрашивала поздний вечер в компании некой мадам. Я прекрасно понимала, что мы с Марком не были вместе, и возмущаться в такой ситуации для меня бессмысленно и даже глупо. Но задетое женское самолюбие еще никто не отменял.

Мой телефон, лежащий на столе, завибрировал от сообщения.

Марк, словно никакого разговора и не было, посмотрел на меня и спросил:

– Кто пишет?

– Пришло сообщение от МЧС: ожидаются порывы ветра до семнадцати метров в секунду, – стараясь не выдавать своего раздражения, ответила я.

– Раз мы живем в Петербурге, предлагаю сделать прогнозы погоды более лиричными! – молвил повеселевший Фельдман. – Вместо стандартной сухой фразы пусть будет, к примеру: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку».[67]67
  Бродский И.А. Стихотворение «Не выходи из комнаты…».


[Закрыть] Искренне твой Йося.[68]68
  Уменьшительно-ласкательная форма от имени Иосиф, в данном случае имеется в виду поэт И.А. Бродский.


[Закрыть]

Ребята загоготали, а мне было совсем не смешно. Обида грызла изнутри, но я изо всех сил пыталась сохранять самообладание и спокойствие. Марк своей шуточкой ушел от неприятной темы, чтобы больше не отвечать на неудобные и, прямо скажем, бестактные вопросы Семена.

Дверь открылась, и в комнату вальяжно вошел Макар. Для полного состава Vagabrothers только его и не хватало. Макарка выглядел не просто довольным, а по-настоящему счастливым. Волосы его были взъерошены, рубашка небрежно торчала из джинсов, да и вообще была застегнута не на те пуговицы. Можно было с уверенностью сказать, что эндорфины[69]69
  Гормон, вырабатываемый в организме человека. Его большое количество может привести к эйфории, иногда его называют «гормоном счастья».


[Закрыть] от Макара в тот момент просто отскакивали в разные стороны. Изрядно помятый вид говорил о том, что одевался наш Сергей Дягилев[70]70
  Известный театральный и художественный деятель, прославившийся благодаря масштабным постановками оперы и балета – так называемым «Дягилевским сезонам».


[Закрыть]в спешке и причиной тому, как я полагаю, была Соня и ее кричащая мини-юбка. На лице Макара замерла радостная улыбка, не ответить на которую было настоящим преступлением:

– Ребятушки, привет! Джейсон, тебе отдельный hi![71]71
  Привет (англ.).


[Закрыть] – произнес весело Макарка. – Так-с, что у нас на повестке дня?

– Ну, по идее были Лизины статейки, но я не успел их просмотреть, – слегка виновато произнес Марк.

– Ты как всегда, я ничуть не удивлен. Но знаешь, зато я все прочитал. Лиз, спасибо, что прислала.

Я кивнула Макару в ответ и слегка покосилась на Фельдмана. Тот сидел в легком недоумении, видимо, считая нас с Дягилевым бессовестными заговорщиками.

– По текстам мне все нравится. Я не думаю, что у Маркушки будут с переводом проблемы, – произнес наш импресарио и посмотрел на барабанщика.

– А ты чем целую неделю-то занимался? Лизавета еще во вторник мне все скинула, да и тебе, наверное. Опять по девочкам, что ли, прыгал? Или они по тебе?

– Да что вы все интересуетесь моей личной жизнью! Нашли тему для обсуждения, будто для этого только и собрались!

Марк произнес эти слова уже с раздражением. По всей видимости, он слыл в группе настоящим ловеласом, что для меня, впрочем, уже не было новостью.

– Да тише ты, взъерепенился! Не будем больше про твоих козочек спрашивать, – сказал довольный Макар, – у нас и своих хватает. Ты только не забудь, что в тур мы едем не европейских дамочек цеплять, а джаз играть.

– Tell me, my friend, what would you prefer? Make a lot of money or make a lot of ladies happy?[72]72
  – Скажи мне, мой друг, что ты выберешь: возможность заработать много денег или возможность сделать многих женщин счастливыми? (англ.)


[Закрыть] – с подстебом произнес Марк.

– I’d choose both. Mind you, the second depends a lot on the first. It’s rather common nowadays.

– What do you mean?[73]73
  – Я выберу оба варианта. Заметь, второе во многом зависит от первого. Это распространено в наше время.
  – Что ты имеешь в виду? (англ.)


[Закрыть]

– А то, что многие женщины только и смотрят на тебя как на кошелек, задают вопросы на первом свидании, типа: «А на какой машине ты приехал?», «А есть ли у тебя квартира?», «А сколько ты зарабатываешь?» Если ты без бабла, большинство женщин ты вообще не интересуешь! А заработав денег, я смогу удовлетворить свою даму и так, и сяк, и наперекосяк.

Заканчивая свою фразу, Макар сделал несколько движений назад и вперед нижней частью тела, доходчиво объяснив нам, как именно собирается осчастливить свою избранницу.

– Ну, не все женщины корыстные, – без обиды сказала Надя.

– А я и не сказал, что все. Я отметил, что большинство, – парировал Макар.

– Ребят, а вы к чему вообще весь этот разговор затеяли? – вписался Семен.

– Да непонятно, – ответил Марк. – Тебе вот почему-то стало интересно, как я провожу свободное время. Да, Лиз?

Я собрала во взгляде все равнодушие, которое могла соскоблить со стенок своей души:

– Нет, Марк, мне совсем это не интересно. Даже если ты днем гуляешь с одной мадам, а спишь потом с другой. А третья под дверью очереди своей дожидается. Ты свободный человек, just enjoy yourself![74]74
  Наслаждайся собой (англ.).


[Закрыть]