Текст книги "Где бы ты ни скрывалась"

Пятница, 5 декабря 2003 года

Вечер пятницы. Подружки веселятся по барам, пьют, танцуют, флиртуют, что-то орут друг другу в ухо, пытаясь перекричать музыку… Машут руками незнакомым парням, заливаются хохотом, стиснув колени, чтобы не описаться от смеха. Ведь только что прямо у них перед носом очередной пьяный студент попытался перескочить через мусорный бак на Маркет-сквер и угодил в него ногой…

Из одного бара упрямые девчонки бредут в следующий, держа друг друга под руки, запахивая на груди плащики, стараясь выглядеть трезвыми, хотя на свежем воздухе алкоголь почему-то еще крепче въедается в мозги… Выясняют отношения в туалете, утешают рыдающую подругу, которой показалось, что он перестал ее замечать, кричат, что он ее недостоин и что она найдет себе кого-нибудь в сто раз круче… А потом все вместе стирают с мордашки следы слез, заново пудрят носик, подкрашивают губы, толпясь у подсвеченного неоновой трубкой зеркала, проскальзывая каблуками на мокром кафельном полу. А под утро кого-то непременно рвет, чаще всего Клэр, она такая худышка, слава богу, если она успевает добраться до унитаза. На выходе все шарахаются от никому не известной девушки, сидящей на ступеньках бара в полном ступоре, с сумкой, которую какая-то добрая душа повесила ей на шею… И идут домой рука об руку, поскольку денег на такси не осталось. Если бы не зима, давно бы рассвело. Кто-нибудь скажет: сейчас слишком поздно или слишком рано, чтобы ложиться спать? Ха-ха-ха, все равно весело, водка еще булькает в желудках, прогоняя холод, рядом идут подружки, жизнь хороша, и хочется любить каждого, кто еще может стоять вертикально…

Но сама я была дома, дома с Ли. Он пришел в семь, принес три огромных пакета с едой и керамический таджин, выгнал меня с кухни и велел сидеть тихо и смотреть телевизор. Я уселась на диване, тупо глядя в экран, потягивая холодное белое вино из бокала, который вручил мне Ли, и слушая, как он гремит на кухне кастрюлями, подпевая приемнику, как хлопают дверцы шкафчиков. Он сказал, что свободен до вторника, и я представляла себе упоительные выходные вдвоем с ним. Какое счастье! Можно вместе засыпать, вместе просыпаться. Можно съездить куда-нибудь за город. Я потянулась в сладком предвкушении всех этих радостей и отпила еще глоток вина.

Ли то и дело выносил из кухни очередное таинственное блюдо – что-то вкусно пахнущее в маленьких мисочках, в которые он втыкал вилки.

– Дорогой, может быть, я тебе помогу?

– Сиди здесь и радуй меня своей красотой. Это лучшая помощь.

Я снова подумала о девчонках. Сегодня вечером вся компания пошла на открытие ночного клуба «Бог огня», который устроили в бывшей часовне. Несмотря на многочисленные жалобы прихожан, хозяева сумели получить разрешение. И почему туповатые, узколобые верующие не могут понять, что вместо занюханной часовни, где они бормотали по воскресеньям скучные молитвы, они получат первоклассный клуб с залом для почетных гостей, тремя барами и диванами, обтянутыми настоящей кожей? Сначала клуб хотели назвать «Ангелы и демоны», но местный магистрат не пропустил это название из-за дурацких авторских прав. Еще одна интересная деталь: в местной газете говорилось, что каждый написавший письмо протеста или жалобу на кощунственное использование святого места получил приглашение на церемонию открытия клуба, причем в качестве почетного гостя.

Мне ужасно хотелось посмотреть, как они там все устроили внутри. Ну и ладно, может, сходим туда в следующие выходные.

Дверь кухни снова распахнулась, и в комнату просочилась струя теплого воздуха, несущего в себе восхитительные пряные ароматы. Масло на сковородке лопалось с оглушительным треском, заглушая лепетание радио.

Удивительно, Ли даже не раскраснелся от возни с плитой. Свежий, как после душа, идеально причесанный, он, продолжая напевать, расставил тарелки, положив подставку под горячее на середину стола.

– Точно не надо помогать?

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я притянула его к себе за шею. Усмехнувшись, он чуть отстранился:

– Подожди, лучше меня не отвлекай, я и так уже на взводе.

Улыбаясь, я повернулась обратно к телевизору, глотая слюни.

Понедельник, 3 декабря 2007 года

У меня было всего тридцать минут на проверку, поэтому я знала, что должна с первого раза сделать все правильно. Без ошибок. Проверить все точно по шесть раз, уложиться точно в срок.

Представляете? И у меня получилось.

Я поднялась к его квартире ровно через тридцать минут после того, как отправила сообщение. Даже пальто не успела снять.

Увидев меня, он нахмурился:

– Что с тобой?

– Ничего.

Я прошла за ним следом в ярко освещенную прихожую.

– А почему тогда ты такая бледная?

– Так. Упала в обморок в библиотеке.

Мы пошли на кухню. Он снял с меня пальто и повесил на крючок, прикрепленный к двери, поверх своей коричневой куртки. Сегодня он был одет более элегантно, чем обычно, – наверное, еще не успел переодеться после работы: темно-серые брюки, голубая рубашка, рукава закатаны до локтей.

– Ты упала в обморок? А почему?

Он подвинул мне стул.

– Не знаю. Может, ела сегодня мало. Или просто устала.

– Тогда я накормлю тебя ужином, – твердо сказал Стюарт.

– Ой нет, не надо… Я вовсе не хотела…

– Ты остаешься на ужин, поняла?

Он помешал в кастрюле суп, пахло вкусно, по-домашнему.

Пока Стюарт заваривал чай, я сидела на стуле, наблюдая, как он насыпает заварку, размешивает, добавляет молоко. Мне было бы спокойнее сделать это самой, чтобы получилось совсем как надо. Одновременно он рассказывал о том, какая сумасшедшая выдалась на работе неделя и как он случайно обнаружил на соседней улице магазинчик, где продаются первоклассные специи.

Я отпила глоток чая. И как в тот раз, после истории с Робином, я удивилась, что чай у него получился вполне сносный.

Стюарт вытащил из бумажного пакета пару булочек и сунул их в духовку. От тепла, горячего чая и ощущения безопасности меня немного разморило.

– Спасибо еще раз за все эти материалы. Очень интересно, правда.

Он взглянул на меня, как мне показалось, с облегчением:

– Приятно слышать! Ты подумываешь о том, чтобы начать лечение?

– Подумываю. Но трудно вот так взять и начать ни с того ни с сего, понимаешь?

Стюарт выложил на стол тюбик с подсолнечным спредом, поставил маленькие тарелки, разложил ножи, ложки.

– Я знаю.

– Послушай, я ведь не просто так устраиваю эти бесконечные проверки. Так мне спокойнее, лишний раз убедиться, что я в безопасности. А если я не буду проверять, как я могу быть в этом уверена?

– Но разве не лучше было бы проверить только один раз – один раз убедиться, что все в порядке?

– Конечно лучше.

– Ты же сама понимаешь, что, проверяя одно и то же по сто раз, ты просто успокаиваешь свое сознание, – ведь физически ничего за это время измениться не может!

– Что-то я не верю, что терапия поможет исправить ситуацию.

– Но почему бы не попробовать?

Он принес две полных миски супа и поставил на стол, а затем достал из духовки горячие булочки – их ему пришлось нести, перекидывая из руки в руку.

Сел напротив, посмотрел в глаза.

– Спасибо. Ты очень добр.

– Да ну перестань, это просто куриный суп. Ешь!

Он все не отводил взгляда, как будто ждал, что я еще что-нибудь скажу. Я подумала: наверное, он применяет этот прием со своими больными, сидит вот так молча, пока больной не начнет ерзать на стуле и все выкладывать, лишь бы нарушить молчание. А мне не хотелось ничего говорить. Мне нравилось вот так смотреть на него и молчать.

В конце концов он первый отвел глаза и уставился в тарелку. Щеки его горели. Я мысленно поставила себе жирную «галку» за эту маленькую победу. Дело в том, что я могу пересмотреть любого, – этому я еще в больнице научилась.

Суп оказался вкусным невероятно. Я сразу ожила и согрелась, и чем больше я ела, тем больше понимала, как сильно изголодалась.

– Слушай, а когда ты последний раз ела? – спросил Стюарт после того, как я вычистила дно миски хлебным мякишем.

– Не помню, так основательно – давно.

– Еще?

– Нет, больше не надо. Спасибо.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Вопрос застал меня врасплох.

– Со мной? Куда?

– К твоему врачу. Я могу подождать тебя в коридоре. Как тебе такая идея? Вместе-то веселее.

– Нет, спасибо, – пробормотала я, не глядя на него.

– Да это не проблема для меня, честно! Я могу взять отгул на работе.

– Слушай, у меня еще нет врача, Стюарт. Я, как сюда переехала, даже не зарегистрировалась в поликлинике. У меня и медицинской карточки нет.

Я резко встала, стул громко царапнул по плиточному полу.

– Мне пора. Спасибо за суп. Как ты знаешь, у меня еще куча важных несделанных дел.

Я сняла пальто с крючка и быстро пошла к выходу. Кажется мне или правда стены в коридоре стали уже, а потолок ниже?

– Кэти, подожди! Одну минутку!

Я думала, он снова начнет грузить меня своей терапией, но вместо этого он сунул мне в руку тяжелый пакет.

– Что это?

– Суп. Замороженный. Не забывай есть, хорошо?

– Спасибо.

Я помчалась по ступенькам вниз, влетела в свою квартиру, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Уф, дома наконец. Пакет был действительно тяжелый. Я отнесла его на кухню и перегрузила два контейнера с супом в морозилку. Что у нас в холодильнике? Практически ничего. Стюарт-то прав, надо больше есть. А вдруг я грохнусь снова – на работе?

Я проверила квартиру, но без всякого энтузиазма. Вот зачем, спрашивается, я обидела хорошего человека? Он ведь просто хотел мне добра. Добра! Я фыркнула. Вот чего я совершенно не выношу, так это когда меня принуждают что-то сделать. И я не доверяю врачам, особенно после того, как провалялась столько времени в распроклятой больнице. Если только я поддамся этим врачам, опять «съеду» вниз, к состоянию овоща, – обидно будет, я ведь уже более-менее оклемалась… Сейчас у меня появилась хотя бы иллюзия самостоятельной жизни, есть работа, квартира. Это Стюарт видит во мне ходячий диагноз: с синдромом, проблемами, нервами. Ха! Видел бы он меня полтора года назад! Он и понятия не имеет, какой долгий путь я уже проделала.

Воскресенье, 7 декабря 2003 года

В воскресенье утром мы поехали в Моркам погулять по пляжу. Стояла жуткая холодина, с моря дул пронизывающий ветер, завывая, швыряясь в нас пригоршнями песка, запорошивая глаза. Волосы разлетались вокруг моей головы, образуя на ветру странные узоры.

Я повернулась лицом к ветру и попыталась стянуть волосы на затылке в узел. Правда, закрепить их было нечем, поэтому я и не рассчитывала сохранить прическу надолго.

Ли взял меня за руку:

– Тебе так очень идет!

Ему приходилось орать мне в ухо, чтобы перекричать ветер. Мы подошли к кромке воды, оставляя на песке мокрые следы. Я подняла ракушку, полупрозрачную, блестящую от воды. Ветер поднажал, завыл с новой силой и снова разметал мои волосы по плечам. На небе собирались тучи – неужели пойдет дождь? Я размотала тонкий шарфик на шее, накинув его на голову, попыталась завязать концы, ветер рвал их из моих рук, такие вот шуточки.

– Ли! – крикнула я.

Он швырял камешки в прибой, но услышал меня, повернулся и подошел, только не затем, чтобы поговорить. Одной рукой он обнял меня за плечи, другой взял под подбородок и прижался теплыми, солеными от ветра губами к моим губам. Я сразу забыла и про волосы, дыбом стоявшие вокруг головы, и про шарф. Проказник-ветер тут же вырвал его из моих рук и поднял в небо как диковинную синюю птицу.

Ли оторвался от меня и помчался догонять шарф, а я стояла у кромки прибоя, хохоча во все горло, и ветер ловил звуки, слетающие с моих губ, и уносил прочь так быстро, что я сама не успевала их услышать. Шарф то поднимался в небо, то спускался вниз, дразня Ли, взмахивая краями, как крыльями, дергаясь и трепеща на ветру, пока наконец не приземлился на мокрый песок. Торжествующий Ли принес его мне – грязный, мокрый и холодный.

Нам наскучило сражаться с ветром, и мы, взявшись за руки, отправились в сторону города. Запахи из прибрежных кафешек были слишком соблазнительны, мы зашли в закусочную, взяли одну на двоих порцию жареной картошки и сели за пластиковый столик у окна. Внутри закусочной тишина была почти оглушающей. Мы молча жевали картофельные ломтики, разглядывая сквозь запотевшие окна прохожих, сгорбившихся из-за ветра, который, похоже, вознамерился сорвать с них пальто и брюки. У нас у самих горели щеки после общения с ветром.

– О, как бы я хотела, чтобы все дни были такие, как этот, – не удержавшись, выпалила я.

Ли задумчиво смотрел на меня, это он часто делал.

– Тебе надо бросить работу, – сказал он.

– Что?

Ли пожал плечами:

– Бросить работу, я говорю. Тогда мы сможем устраивать себе такие праздники каждый раз, когда у меня будут выходные.

Я рассмеялась:

– А на что прикажешь жить?

– У меня достаточно денег – хватит на нас обоих. Мы можем жить вместе.

Сначала я подумала, что это шутка, но он был вполне серьезен.

– Но я люблю свою работу, – сказала я.

Теперь рассмеялся он:

– Да ну перестань! Ты же все время жалуешься, что у тебя совершенно нет свободного времени.

– И все равно я не представляю, как это – бросить работу? Но спасибо за предложение.

Около кафе остановилась полицейская машина, из нее почему-то никто не вышел.

– Интересно, что они там делают? – спросила я.

Ярко-синие глаза Ли уставились в мои не мигая.

– Ты чего? – спросила я, улыбаясь.

– Мне надо тебе что-то сказать.

Он взял с тарелки очередной поджаристый ломтик и стал жевать, не сводя с меня глаз.

– Говори, – сказала я, но сердце у меня почему-то упало.

– Только это между нами. Идет?

– Конечно.

Даже и не знаю, чего я ожидала, но почему-то была абсолютно уверена, что ничего хорошего он мне сейчас не скажет. Я кожей чувствовала, что сейчас должен наступить переломный момент и Ли произнесет слова, после которых один период наших отношений закончится и неизбежно наступит другой.

Мои волосы, вконец запутанные ветром, присыпанные песком, склеившиеся от морской соли, дыбились над головой, как сахарная вата. Ли хотел пальцами расчесать прядку на лбу, но не смог, и это его рассмешило. Он опять посмотрел в окно, на полицейскую машину, которую теперь хлестало косым дождем. Потом снова взглянул на меня и бережно взял мою руку.

– Я просто хотел сказать, что люблю тебя, – пробормотал он, – вот и все.

Сердце мое подпрыгнуло до самого горла, в тот день я раз сто вспоминала эту минуту и эти слова. Мне хотелось смеяться, и петь, и кричать во весь голос о нашей любви.

И все же… Я никак не могла отделаться от ощущения, что он хотел сказать что-то совершенно другое и лишь в последний момент почему-то передумал.

Среда, 5 декабря 2007 года

Я уже собиралась спать, но надумала проверить квартиру еще один, последний раз, это как запретное удовольствие – решила позволить себе ради полного спокойствия. И напрасно, потому что я увязла. Наверное, все потому, что я снова забыла поесть да и последние ночи почти не спала. И вот теперь мне не удавалось сосредоточиться. Час за часом я бродила по квартире, так как то забывала, сколько раз проверила засов, то путала очередность проверок, то не могла удержать руку на притолоке двери достаточно долго. В общем, все шло не так.

В час ночи я приняла душ, чтобы хоть немного проснуться, замерзла в душе ужасно… потом надела треники и футболку и снова занялась дверью.

Не получается никак, что же делать! Сегодня я, наверное, вообще не смогу поспать… Я села на пол у двери, обхватив колени руками, всхлипывая, дрожа и сморкаясь, и даже не услышала шагов Стюарта на лестнице. Он постучал в дверь, напугав меня до смерти:

– Кэти, это я. Что с тобой?

Я не могла отвечать, только всхлипывала и сопела носом.

– Кэти, что случилось? Открой же, это я!

Минуту мне пришлось собираться с силами, а потом я выдавила:

– Уходи. Все в порядке… ты иди… пожалуйста.

Я напрягла слух, но звука удаляющихся шагов не услышала. Зато услышала, как он сел на пол за дверью. Я зарыдала сильнее, но теперь скорее от злости, чем от страха, – от злости на него за то, что вмешивается в мои разборки с собственной паникой, торчит у двери, мешает сосредоточиться. Однако, как ни странно, паника начала проходить. То же самое бывает, кстати, когда миссис Маккензи не вовремя высунется из-за своей двери и прервет нижнюю проверку.

Я отползла подальше от двери и, дрожа, уселась на ковре, думая о Стюарте, как ему там. Наверное, он считает меня безнадежной неврастеничкой.

В конце концов я прочистила горло и сказала твердо и строго:

– Вот сейчас все уже в порядке.

За дверью послышался шорох, это он встал на ноги.

– Точно?

– Да. Спасибо.

Он кашлянул:

– Может быть, тебе что-нибудь нужно? Чашку чая или еще чего?

– Нет-нет. Все хорошо, спасибо.

Да уж, только ненормальная может разговаривать со своей дверью.

– Ну ладно.

После паузы я услышала неуверенные шаги, как будто он не до конца поверил мне. Затем он все-таки поднялся к себе и захлопнул дверь.

Понедельник, 8 декабря 2003 года

Меня страшно подмывало отпроситься с работы в понедельник и провести этот день в постели с Ли.

В семь утра я вылезла из-под теплого одеяла и потащилась в душ. Если бы Ли остался лежать, я бы точно нырнула обратно к нему под бок, но он быстро поднялся, оделся и, когда я вошла на кухню, хлопотал около плиты, заваривая кофе и заворачивая в салфетку бутерброд.

– Ну что ты! Зачем? – вяло протестовала я, укладывая сверток в сумочку.

Он обхватил меня за талию и прошептал на ухо:

– Подумай над моим предложением, милая! Если бы тебе не надо было на работу, мы могли бы провести время с бо́льшим толком.

– Ой, ну хватит меня дразнить!

На улице было мерзко: холодно, мокро и все еще темно. Да уж, и впрямь, на кой черт мне такая жизнь? Сидела бы дома с любимым или, еще лучше, лежала… Я оставила ключ на столе, чтобы Ли мог выйти из дома. Это получилось совершенно естественно, и я точно знала, что не попрошу его вернуть ключ. Мы провели два дня, практически не расставаясь, – два чудесных дня и три прекрасные ночи. Как будто были знакомы всегда. Как будто действительно нашли свои половинки.

Не успела я войти в офис, как зазвонил мобильный: Сильвия. Она еще не уволилась со своей старой работы.

– Здоро́во, подружка! – сказала я. – Ну и как тебе понравился «Бог огня»?

– Божественно, дорогая. Серьезно, обалденный клуб. Ты бы была в восторге.

– Да ладно врать! Что внутри?

– Потрясающе! Красные кожаные диваны, хромированные стойки, стекло, а туалеты! Это что-то. Прикинь, они даже поставили там букеты живых цветов. Расстарались по полной программе. Полотенца для рук, ароматизатор воздуха, даже увлажняющий крем. Ты можешь себе такое представить? А, вот еще: помнишь этого, как его, ну который работал в баре «Кувшин и рояль», он тебе еще нравился? Джефф? Джулиан?

– Джейми?

– Точно! Так вот, он теперь там стоит за стойкой. Кстати, всем барменам надели на голову красные рожки – жутко сексуально. А еще они оставили старые фрески на стенах, только закрыли их стеклом, видимо, чтобы мы пили свое дьявольское бухло под присмотром святых. Как тебе? Классная идея?

– Ну вообще… Обалдеть! Давай сходим вместе на следующей неделе?

– Может быть. Не знаю. И вообще, я тебе звоню по другому поводу, детка. – Сильвия помедлила для пущего эффекта.

– Господи, что может быть важнее открытия «Бога огня»?

– Например, моя вечеринка. Не прощальная. Я устраиваю ужин для близких друзей. У Мэгги. Сама понимаешь, у меня нельзя, я уже начала собираться, так что в квартире полный раскардаш. Не знаю, переживу ли я этот переезд, но об этом потом – ты придешь?

– А когда? – решила уточнить я.

– В следующий четверг. Около семи. Сможешь?

– Конечно смогу, неужели я пропущу такое событие? Что мне захватить? Торт? Салат?

– Своего нового парня.

– Не знаю, наверное, ему надо будет на работу, – замялась я.

– О!

– Я спрошу его, конечно. Может быть, он и сможет прийти.

– Я пригласила Шона. Еще Леннона и Чарли. А еще я позову Стиви, так, для смеха.

Все эти парни были несвободны, и это означало: «Приводи своего или сиди весь вечер одна».

– Хорошо, спрошу его. Но если он не сможет пойти, тогда встретимся в «Парящем орле» до рождественской вечеринки. Эту я уж не пропущу точно.

– Ладно, крошка, дай мне знать до среды, идете вы или нет. Я должна сориентироваться, сколько чего купить. А пока веди себя хорошо. А если не сможешь, веди себя плохо.

– Обещаю. Увидимся!

– Целую. Пока!

Не слишком ли рано приглашать Ли на вечеринку, где соберутся самые близкие друзья? Его там будут рассматривать с пристрастием, это точно, но с другой стороны – а чего нам стыдиться? И это прекрасная возможность познакомиться сразу со всеми. К тому же Мэгги чудесно готовила; и вообще я обожала ее вечеринки. Не пойти к Мэгги только из-за того, что мой друг не смог отпроситься с работы? Ну уж нет.

Отогнав все эти мысли, я погрузилась в работу, надо было подготовиться к десятичасовому совещанию – снять кучу вопросов, подготовить отчеты, однако в голову постоянно лезли непрошеные воспоминания. Например, о последней вечеринке у Мэгги. Тогда собрались одни девчонки, мы ели мороженое и запивали его бренди. Было ужасно весело.

Когда совещание закончилось, я увидела на мобильнике пропущенный звонок от Ли и набрала его номер.

– Привет, моя прелесть! – сказал он.

– Привет! Что делаешь?

– Только что закончил мыть посуду. А хочу пройтись по магазинам, чтобы приготовить тебе что-нибудь вкусненькое на ужин. Что ты хочешь?

– Что? Не знаю… Ли, ты работаешь в следующий четверг?

– А что?

– Нас с тобой пригласили на вечеринку к Мэгги.

Последовала пауза.

– Ты хочешь, чтобы я пошел?

«Ну конечно, иначе зачем бы я спрашивала?» – подумала я.

– Да, – сказала я вслух.

– Вообще-то, меня посылают в командировку, но я попробую отпроситься. Короче, постараюсь освободиться. Ты рада?

– Ужасно!

– Ну и чудесно. Когда будешь дома?

– Трудно сказать. Примерно в половине седьмого.

– Замечательно, детка, ужин будет ждать на столе.

– У меня уже слюнки текут. Спасибо, милый!

– Пока.