Текст книги "Соблазнительная лгунья"

Глава 7

– Она этого не хочет, – сказала Джульетт, причесывая Сару утром. – Она чуть не расплакалась, когда об этом услышала.

Сара тяжело вздохнула:

– А кого мы можем еще предложить? Ну не тебя же! Кстати, сэр Роджер заверил меня, что Шарлотта, камеристка Бренны, приедет уже завтра, так что вся эта суета продлится недолго. В конце концов, Бренна совсем не чудовище, она просто говорит все без разбора.

Джульетт внимательно посмотрела в глаза отражению Сары в зеркале:

– Значит, вы не оставляете Каролин возможности выбора.

– Джульетт, – почти жалобно сказала Сара, – ты же не сможешь упрекнуть меня в несправедливом отношении ни к тебе, ни к Каролин; более того, это задание только на один день, а еще для Каролин предоставляется возможность попробовать себя в новой роли.

– Эта возможность не из приятных. Каролин прекрасно справляется со своими обязанностями, а помогать Бренне Бэнфорд – задача не из легких, и Каролин она не по душе.

– Джульетт, пойми, что эти рассуждения совершенно бесплодны. Каролин придется заняться этим, ведь иначе может встать вопрос о ее увольнении. Чтобы весь выезд не пошел наперекосяк, надо решать каждую из возникающих проблем как можно быстрее. Так что скажи об этом Каролин, или это придется делать мне. И совсем не хочется, чтобы эта история дошла до мамы, иначе опять пойдут эти разговоры об увольнении без характеристики. Больше мне добавить нечего.

Джульетт остолбенела. Конечно, она знала, что она лишь служанка, а Сара ее хозяйка, но ведь всегда они так прекрасно понимали друг друга, им нечего было делить, не из-за чего злиться, и Сара всегда считалась с ее мнением. Но это было раньше.

– Да, мисс Сара, – едко сказала Джульетт, – добавлять нечего. Если вам больше не требуется моя помощь, я отлучусь, чтобы привести в порядок ваши головные уборы. Если, конечно, на это будет ваше разрешение, мисс Сара.

– Ты что, издеваешься? – мрачно спросила Сара.

– Конечно, нет, мисс Сара, – ответила Джульетт, горестно недоумевая, как же их прекрасные отношения могли рассыпаться в один миг.

– Джульетт, выслушай меня. Мне очень жаль. Мне жаль, что я разговаривала с тобой в таком тоне. Но эти выезды на охоту подчинены строжайшим правилам и значат очень много, хотя со стороны этого не попять. Мне ужасно жаль, но мне очень нужно, чтобы Каролин занялась этим неприятным делом.

Стало ясно, что изменить этого решения нельзя. К тому же сейчас Сара говорила не как властная аристократка – она просила помощи у той, кто всегда ее понимал, и просила искренне.

Инцидент был исчерпан, но осадок остался. Джульетт поняла, что их отношения с Сарой, несмотря на все тепло и взаимопонимание, все же являются отношениями хозяйки и служанки, а не двух подруг.

Еще одно унижение Джульетт испытала, когда приехал фотограф. Для того чтобы запечатлеть слуг, как и обещала миссис Уинстон, на один снимок засняли всех вместе со слугами гостей. На самом деле Уайтхоллам и фотографу было совершенно безразлично, кто изображен на этой фотографии.

Теперь Джульетт спускалась по лестнице, надеясь, что не нарушит снова какое-нибудь из обязательных к выполнению правил поведения. Она шла и думала о Гарриет. Даже в те дни, когда им приходилось голодать, они всегда поддерживали друг друга во всем, искренне сопереживали друг другу. Конечно, она любила Уайтхоллов, которые были добры и справедливы к своим слугам, но все-таки это были два разных мира, разделенные пропастью.

– Если ты идешь проверить украшения мисс Сары, Джульетт, то они готовы, – услышала она голос миссис Уинстон.

– Да, я шла именно за ними. А потом мне надо набрать мяты для косметического отвара. Надеюсь, что она растет не очень далеко.

– Это зависит от того, что для тебя означает «далеко», Джульетт. При этом прошу тебя, постарайся не тревожить никою из гостей и не уходи из дома после захода солнца.

– Я буду внимательна, миссис Уинстон. Кстати, может быть, надо нарвать каких-нибудь трав для кухни?

Миссис Уинстон скептически посмотрела на нее:

– Я уже собрала все, что мне было нужно, еще до рассвета. И тебе советую поступать так же. Поторапливайся и возвращайся по какой-нибудь из задних тропинок.

Джульетт кивнула и подошла к Рейчел, которая натирала в этот момент полы.

– Доброе утро, Рейчел, – сказала Джульетт, и девушка приветливо улыбнулась в ответ. Ей пришлось несладко, так как на нее легло много дополнительных обязанностей по дому, и выглядела она очень усталой.

– Доброе, – мягко ответила она.

Джульетт знала, что Рейчел была бы сказочной красавицей, если бы ее лицо не было измучено работой и недосыпанием. Неужели ей, приехавшей из провинции в поисках счастья, придется провести всю свою жизнь на кухне. Даже в случае головокружительной карьеры она могла бы рассчитывать только на должность главной кухарки. Или все же ей суждено выйти замуж за честного малого и обосноваться на какой-нибудь ферме? Ведь свежий воздух и простор, а не грязные котлы и задние лестницы были предназначены для таких девушек, как Рейчел.

Сама-то она чувствовала себя городской девчонкой, она выросла на улицах Лондона и никогда не видела пышных лугов, буйства цветов, ухоженных садов, и сейчас ее это восхищало и манило.

Она вышла в сад, еле сдерживая желание пробежать по какой-нибудь из аккуратных тропинок. Может быть, завтра она встанет пораньше и сможет это сделать, пока все гости еще спят.

Постепенно она достигла небольшого садика, в котором лекарственные травы росли на аккуратных клумбах. Из слов миссис Уинстон Джульетт знала, что этот сад был гордостью отца лорда Уайтхолла, который любил и понимал землю. Что-то сказочное было в этом месте. Джульетт знала далеко не все растения, которые росли там, но она легко определила чабрец и мяту, а также лаванду и розмарин в каменных горшках. Все это выглядело изумительно.

– Правда, здесь здорово? – спросил Томас.

Джульетт подпрыгнула на месте. Она сразу же узнала этот голос. Более того, она понимала, что не забудет его до конца своих дней – эти бархатные ноты, властные интонации навсегда останутся в ее памяти. Но сейчас она не ожидала услышать Томаса Джеймсона. Откуда он узнал, что она здесь?

– Ах, это вы, – просто сказала она. Никак не удавалось выкинуть из головы его слова о похищении и морском ветре, но сейчас это могло быть только мечтой. Какой же дурочкой она себя выставила перед ним со всей этой игрой в аристократку! А ведь ей так хотелось, чтобы его интерес был искренним. И вот теперь она стояла в саду и ощущала мучительную неловкость от того, что произошло в их прошлую встречу, и понимала, что во всем виновата сама. – Неужели непонятно? – продолжила она. – Если вы пришли посмеяться над тем, что я всего лишь служанка, то не тратьте сил понапрасну. Я представилась чужим именем совсем не для того, чтобы привлечь ваше внимание. Только об одном вас попрошу: постарайтесь никому не рассказывать обо всем этом. Если леди Уайтхолл узнает…

– Тс-с… – сказал он, приложив палец к ее губам.

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце начинает бешеную скачку. Она поняла, что упадет от изнеможения, если этот восхитительный момент еще продлится.

Но он убрал руку и тут же поймал ее в свои объятия, сжав сильным и руками ее талию. Никогда мужчина не обнимал ее, тем более такой мужчина, от прикосновений которого ей хотелось кричать.

– А почему это ты решила, что мне очень нужно кому-нибудь рассказывать о том, что происходит между нами?

– Происходит между нами? – переспросила Джульетт, и ее голос дрогнул.

Он склонился и провел губами по ее губам, а потом посмотрел ей в глаза долгим взглядом.

– Я же говорил, что не могу забыть тебя. И мне все равно, как тебя зовут, баронесса ты или горничная.

– Я не горничная… – попыталась объяснить она.

Он впился губами в ее губы, нежно прижав ее к себе, провел языком по ее губам, затем продолжил свой глубокий поцелуй. Она, словно со стороны, услышала собственный стон.

Джульетт не могла сосредоточиться ни на одной мысли, когда она была во власти его рук. Что с ней творится? Почему она целует незнакомца в саду своих хозяев? Неужели она не дорожит собственной работой?

Она вырвалась из его объятий, в ту же самую секунду ощутив тоску по его теплу, его рукам, его силе.

Он отшатнулся, словно она ударила его.

– Что случилось? – недоумевающе спросил он. Ей пришлось немного помолчать, чтобы собраться с мыслями. Она понимала, что никаких отношений между ними быть не может и ей надо бежать от него, но в глубине души ей необходимо было чувствовать его объятия, прикосновения его рук. Это станет он мукой на всю жизнь, но она знала слишком много примеров, когда такая игра действительно ломала всю жизнь девушки, а то и отнимала ее вовсе, как это случилось с ее матерью. Она поняла, что натиск мистера Джеймсона усилился после того, как он у опал, что она служанка.

– Я не хочу, чтобы меня уволили лишь потому, что вы лишились сна. Неужели это вежливо – вот так на меня накидываться, потому что я служанка? С мисс Уайтхолл вы, помнится, были щепетильнее.

Томас Джеймсон рассмеялся, что очень разозлило Джульетт. Он подошел к ней и внимательно посмотрел в ее глаза. Взгляд его был серьезен и нежен.

– Вся королевская конница и вся королевская рать не смогут вырвать тебя из моих объятий, Джульетт, – сказал он, нежно взяв ее лицо в ладони. – Неужели ты не чувствуешь этого?

– Не чувствую чего? – спросила она, понимая, что сердце опять стало бешено скакать.

– Того, что происходит между нами. Того, что еще случится, если мы позволим…

– Мы не позволим, мистер Джеймсон, уверяю нас! – сказала она, вырываясь из его рук, и пошла прочь.

Она шла вдоль замечательного сада, так восхитившего ее, но теперь он не привлекал ее внимания. Мята была в противоположном конце огорода, но ведь можно использовать еще лаванду и розмарин. Если смешать их с оливковым маслом, то получится прекрасное средство, которое отлично укрепит волосы Сары. А еще можно использовать эти растения для ополаскивания. Она взяла ножницы и срезала по большому побегу того и другого, но срезала неаккуратно и невнимательно, думая совершенно об ином.

– Джульетт, – позвал он.

Она обернулась.

– Ты веришь в судьбу? – спросил он. – Большинство моих знакомых дам верит в нее безоговорочно.

Она подумала обо всех тех тайнах и загадках, которыми была наполнена ее собственная жизнь. О том, как она узнала о своей матери, о том, что сейчас она живет в одном доме с совершенно чужими ей дедушкой и сестрой. Конечно, без капризов судьбы тут не обошлось. А уж сам Томас Джеймсон, чье присутствие действовало на нее как удар грома с самой первой встречи, снова и снова появлялся в ее жизни, как ни старалась она избежать этого.

Она посмотрела в его темные глаза, прикрытые вуалью ресниц, и осознала, что она обречена знать и любить этого человека, чего бы ей это ни стоило.

– Наверное, верю.

– Вот я тоже верю. Я еще не совсем сошел с ума, чтобы считать, что мое место в жизни – исключительно моя заслуга. Думаю, что тот мужчина, который не воздает должное судьбе, – просто дурак. – Он с нежностью и страстью оглядел Джульетт с головы до ног, и ей показалось, что этот взгляд больше был похож на объятия. – И никто не убедит меня, Джульетт, что мы не были суждены друг другу. – Он обнял ее за талию. – Если ты докажешь мне, что тебе на меня наплевать, я оставлю тебе возможность самой разбираться в своих правилах. Ты говоришь мне, что я захожу слишком далеко. На это я могу ответить, что я не буду спокойно спать, пока не наслажусь каждым сантиметром твоего тела. А теперь скажи, что тебе этого не хочется.

Джульетт ужасно боялась, что она ответит на эти слова движением своего тела – навстречу его ласкам, его нежным губам, его тайным помыслам, – что она отбросит все приличия и позабудет все планы, которые она строила.

О да, этот мужчина действительно был великолепен. Она чувствовала его уверенное ожидание, ощущала его запах, вспомнила вкус губ, к которым ей так хотелось прикоснуться еще раз.

А теперь ей еще раз надо сказать ему, чтобы он просто забыл о ней.

– Я не знаю, как и что я чувствую на самом деле, – почему-то сказала она.

– Зато я знаю, – произнес он и закрыл ее рот поцелуем.

Джульетт понимала, что это надо прекратить. Она уже несколько раз порывалась оттолкнуть его, но что-то шептало ей: «Еще секунду! Ну еще секунду!» Наконец она смогла вырваться, задыхающаяся, потрясенная и смущенная.

Это было чистым безумием. Томас Джеймсон был гостем Уайтхоллов, она едва знала его, им нельзя было продолжать отношения, и она этого не допустит.

Джульетт спешно срезала еще пучок лаванды, мысленно извинившись перед ни в чем не виноватым растением за грубость. Мысли путались в ее голове, и руки ходили ходуном.

Она обернулась на Томаса Джеймсона, который улыбался – нет, даже смеялся, – глядя ей вслед, и тогда поторопилась из сада, взбешенная тем, что снова позволила себе заговорить с этим американцем.

Глава 8

– Рейчел, прошу тебя, работай как можно лучше для наших дорогих гостей. Если вдруг кто-то скажет, что у него грязная тарелка, то я просто боюсь подумать, что с тобой станется, – проворчала миссис Уинстон. – Ну почему мне приходится видеть твое хорошенькое личико у зеркала чаще, чем у мойки?

– А как вы думаете, я правда хорошенькая? – тихо спросила Рейчел у Джульетт.

– А что я пыталась тебе втолковать пятнадцать минут назад? – Джульетт погладила Рейчел по голове. – Ты настоящая красавица, и если тебя одеть в то, что носят наши гостьи, все местные мужчины не отходили бы от тебя ни на шаг.

Рейчел густо покраснела, словно кто-то вылил на нее пузырек красных чернил. Как и все рыжеволосые белокожие красавицы, она краснела моментально.

– Спасибо вам, мисс Гаррисон! То есть вы правда, так думаете?

– Я это знаю, моя хорошая, – мягко ответила Джульетт. Сама она продолжала думать о Томасе Джеймсоне, о том, что происходило в тот день.

Может, он и правда верит, что судьба кинула их друг к другу? Или это его традиционные слова, которые он часто пускает в ход, когда ему требуется напустить на себя таинственность в разговоре с женщиной?

Она подумала о дневнике матери, о том восторге, с каким Кейт Клейпул писала об Уильяме, как она верила в их любовь и в те планы, которые они строили вместе. Но конец этой истории был известен, и самой Джульетт не хотелось бы идти по той дороге, которая досталась ее матери.

А собственно, были ли у нее какие-нибудь шансы даже на такое? Или мистер Джеймсон всего лишь бессовестный ловелас, стремящийся произвести неизгладимое впечатление на любую женщину, которую ему довелось встретить?

Когда она вошла к Саре, та уже сидела одетой, хотя корсет и блуза еще не были застегнуты. Перед зеркалом аккуратно лежали расчески и гребешки.

– Как тебе? – весело спросила Сара у вошедшей Джульетт. – Одобряешь?

– Одобряю что, мисс Сара? – сказала Джульетт. После их разговора ее отношение к Саре уже было другим.

– Ой, полно тебе звать меня мисс Сарой! Я же извинилась, и извинилась по-настоящему. Мне и правда очень жаль, Джульетт. Но ведь мне до конца моих дней не удастся выкинуть из головы все то, что так долго запихивала туда мама. Если бы я могла, я бы с удовольствием сбежала и жила бы одна, ежедневно принимая решения, жила бы своим умом, зарабатывала бы деньги и сама бы заботилась о себе. Конечно, в один день такие вещи не делаются, но ведь попробовать можно? Я почти оделась и уже собиралась причесываться.

Джульетт улыбнулась:

– Ну раз собиралась, значит, надо делать!

Сара не ожидала таких слов.

– Отлично, сейчас и проверим. Только помоги мне застегнуть этот чудовищный корсет. После показательных выступлений Бренны мне самой стало неловко оттого, что и я бы не управилась без слуг. На самом деле это же так унизительно – во всем зависеть от других.

Она закинула волосы назад и стала укладывать их, закрепляя маленькими заколками, оставив свободную прядь на лбу.

– Ну как, получается?

– Вполне, – радостно ответила Джульетт. – Если так пойдет, Сара, я вам скоро стану не нужна.

– Эх, вот было бы здорово – носить одежду, которую я могу застегивать сама, весь день ходить в одном и том же платье! А по делу скажу вот что, надеюсь, тебя это порадует: Каролин вышла на работу к Бренне, и, по словам Бренны, они обе довольны. Конечно, ее собственная камеристка скоро приедет, но здорово, что они поладили.

– Я в это поверю лишь тогда, когда увижу это своими глазами. Может быть, ситуация Бренны безнадежна, и поэтому она изо всех сил старается быть вежливой.

Сара закрепила очередную заколку, но очень неудачно, и прическа стала похожа на хвост обезумевшей белки, спасающейся от лесного пожара.

– Ко всему этому добавь дикое желание Бренны понравиться тому американцу, с которым вы так мило болтали в Лондоне.

Джульетт сама удивилась тому, что даже на такие простые слова ее тело среагировало, руки задрожали, когда она снимала заколку с самодельной прически Сары.

– Вот так. Смотрите, так ведь лучше?

– Да, конечно! А вообще, не кажется ли тебе все это странным: твоя сестра заигрывает с твоим знакомым, и все вы находитесь в одном доме, там же, где и ваш дедушка. Кстати, американец что-то говорил Бренне о том, что в наш дом его привела судьба.

Стало быть, он любит поговорить о судьбе. Так-так. Чем больше Джульетт слышала о Томасе Джеймсоне, тем больше он становился похож на простого болтуна.

– Да, это и правда интересно, – наконец ответила она. – Но я всегда полагала, что аристократический круг Лондона довольно узок.

– Так и есть. Кстати, это ведь великолепная возможность поговорить с сэром Роджером, просто выяснить, что он за человек. А потом вы можете условиться о встрече в Лондоне. А когда ты дашь мне почитать дневник твоей матери?

Джульетт пришлось улыбнуться:

– Сара, сколько же у вас планов на мой счет! – Она присела рядом с кроватью. – В действительности же я не понимаю, что мне делать. Ведь если вашей матери это не понравится, я потеряю работу. А ведь я пекусь не о собственном благополучии, я забочусь о Гарриет, которая сейчас совсем беспомощна, и я готова душу заложить, только бы она ни в чем не нуждалась.

– Но ты ведь внучка сэра Роджера?

– И что из того? Может, он просто посмеется надо мной. Я же не хочу просить у него милостыню. Сара, поймите, мне не нужны подачки. А если разразится скандал, я лишусь работы и останусь вовсе ни с чем.

– Да, может получиться неудачно, – вздохнула Сара.

– К тому же не стоит забывать, что эта семья сделала с моей матерью.

– Ну вот и предоставь им шанс искупить это!

Джульетт снова улыбнулась:

– Милая Сара, если бы все аристократы рассуждали, как вы сейчас!

Сара встала и обняла Джульетт.

– Ох, Джульетт, это все сложно и не всегда справедливо. Ты умеешь делать столько всего полезного и нужного, делаешь все превосходно, при этом не получив систематического образования, а на мое образование папа истратил полсостояния, а я в результате не могу утром привести себя в порядок.

Джульетт захотелось возразить Саре, ведь она не была необразованной. В детстве она ходила в школу, а вечерами они с Гарриет и Грейс любили читать вслух, пусть и при тусклом свете свечи. Какими бы уставшими они ни были, повествование уносило их в далекие земли или старинные времена, и враждебный мир казался чуточку добрее. А Сара не могла представить себе этого, в данном случае она мыслила шаблонно: если Джульетт в услужении, значит, она необразованна. Да и что тут было объяснять. Они с Сарой прекрасно относились друг к другу, но не в их силах было преодолеть бездну, разделявшую их.

* * *

«Здесь кто-нибудь рано или поздно свернет себе шею», – думала Джульетт, когда черная лестница в очередной раз сделала непредсказуемый поворот. Ей вспомнилась одна из квартир, в которой они жили с Гарриет и ее пятью подругами, как им приходилось на ощупь пробираться по узкой, темной, сырой лестнице. Мысли о Гарриет снова сжали ее сердце.

«Если бы я была богатой, я бы смогла отправить ее на юг, и она бы моментально поправилась, – подумала Джульетт, поворачивая на третий этаж, где располагались спальни. – Иногда деньги не просто статус. Они могут становиться чьим-то домом, чьим-то здоровьем, чьей-то семьей. Но почему же их так часто не хватает самым хорошим людям? Когда у меня будет собственное ателье, Гарриет поедет на Средиземное море. Только бы она дожила до этого дня…»

Вдруг ее мысли были прерваны сдавленным шепотом:

– Сэр, прошу вас, не надо! Пожалуйста! – Джульетт безошибочно узнала высокий юный голос Рейчел, доносившийся из какой-то спальни.

– Давай-ка помолчи. Лучше ложись и наслаждайся, многие дамы и получше тебя называли меня самым лучшим любовником всей Англии.

– Сэр, умоляю вас, не надо, я ведь еще ни разу…

– Закрой рот и не открывай, пока для него не найдется дела, девочка. Иди-ка сюда, и мы с тобой превосходно скоротаем время.

Джульетт узнала и этот голос. Это был лорд Корнелиан. Конечно, если она помешает ему удовлетворить свою грязную похоть, то он утром скажет о ней что-нибудь такое, после чего их обеих выкинут за дверь. Но как же Рейчел, милая Рейчел? Нет, этого нельзя было допустить!

Она собралась с духом и распахнула дверь, которая ударила в спину лорда Корнелиана. Тут же она увидела Рейчел, лицо которой было перекошено от страха.

– Какого черта! – закричал старик, и лицо его сделалось лиловым от гнева. – Немедленно убирайся отсюда, или тебя вышвырнут без моего участия!

– Давайте, – ответила Джульетт, – сходите к лорду Уайтхоллу и нажалуйтесь ему. Действуйте. А я пока схожу к леди Уайтхолл или к Саре. А еще лучше – к ним троим одновременно.

Лорд Корнелиан открыл рот, но тут же замолчал, увидев кого-то за спиной у Джульетт. Он тут же повернулся к Рейчел и, как ни в чем не бывало, сказал:

– Значит, так, мисс, в этой комнате многого не хватает. Ваше счастье, что моя жена еще не сказала об этом леди Уайтхолл. Но в ваших силах решить эту проблему, не так ли?

Рейчел, не ответив ничего, мышкой юркнула за спину Джульетт и тут же убежала вниз.

Из тени вышел американец, и было видно, что от гнева он еле владеет собой.

– Значит, любитель насилия и юных девочек, – тяжело сказал он. – Если это так, то нам обоим не место под одной крышей.

Лорд Корнелиан принужденно засмеялся, но было видно, что глазами он ищет путь к отступлению.

– У вас странные понятия о жизни, мистер Джеймсон. С какой стати вы врываетесь в мою комнату и указываете, что мне делать?

Он попытался протиснуться к выходу, но Томас Джеймсон быстро шагнул ему навстречу.

– Если вы не дадите мне пройти…

– Что вы сделаете в этом случае? Сдадите меня в полицию? Я бы с удовольствием отправился туда с вами.

– Тебе сильно повезет, если ты получишь хоть шиллинг от кого-нибудь из гостей, после того как я с тобой разделаюсь, – прошипел лорд Корнелиан.

– Меня это не заботит, Корнелиан. Я не привык к таким домам, да и вообще детство мое прошло без дома. И без семьи. А это многому учит, – сказал Томас Джеймсон и взял лорда Корнелиана за шею. – Я могу тебя убить одной рукой, одним большим пальцем. Чтобы этого вдруг не случилось, послушай меня внимательно. Не смей распускать руки в этом доме. И вообще держись подальше от девушек. Понял меня?

– Надо было тебя вышвырнуть, щенок!

– Значит, не понял.

Лорд Корнелиан попытался высвободиться из-под руки американца, и это было похоже на то, как мальчишка пытается сдвинуть с места дом.

– Отпусти меня немедленно, – злобно сказал Корнелиан.

– Значит, ты соглашаешься с моим приказом. А это, запомни, был приказ.

– Что ты о себе возомнил?

– Я повторяю: это приказ. Я сам поговорю с лордом Уайтхоллом, если увижу, что ты снова подбираешься к девушкам.

– Да ты просто идиот, – ответил лорд Корнелиан, – и не имеешь ни малейшего представления о том, как это все происходит в Англии. Ты станешь посмешищем для всего поместья, это я тебе обещаю. Но сейчас, ради твоего удовольствия, я принимаю твои условия.

– Не для моего удовольствия. Для собственной безопасности. Просто потому, что ты принимаешь условия.

– Ладно. Просто потому, что я принимаю эти условия.

Американец отпустил лорда Корнелиана, и тот, отойдя на безопасное расстояние, дотронулся до того места, где только что была рука его противника. Это движение заставило Джульетт вспомнить их первый поцелуй, когда ей так же хотелось прикоснуться к губам, которые только что целовал Томас Джеймсон, – просто для того, чтобы заново пережить этот момент. Впрочем, у лорда Корнелиана были совершенно иные эмоции, заново переживать все произошедшее ему явно не хотелось.

– Я был бы благодарен вам, если бы вы оба немедленно покинули мою комнату, – надменно сказал лорд Корнелиан.

Джульетт и американец не торопясь вышли, и за ними с диким грохотом захлопнулась дверь. Они стали спускаться вниз, и тут Томас Джеймсон рассмеялся.

– Я был бы благодарен вам, если бы вы оба немедленно покинули мою комнату, – смешно передразнил он лорда Корнелиана. – Знаешь, Джульетт, еще с тех пор, когда я был маленьким мальчиком, мне всегда хотелось понять все, что окружает меня. Обычно мне это удавалось. Но все же приходится признать: понять вас, англичан, – задача, которая мне не по плечу.

Он приобнял ее за талию, и дальше они шли вместе, словно это было самое естественное дело. Они дошли до конца коридора, Томас остановился и мягко сказал:

– Это моя комната, Джульетт, и ты будешь в ней самой желанной гостьей в любое время дня и ночи, и мне наплевать, кто и что об этом подумает.

Она усмехнулась в ответ:

– Значит, вам наплевать, если я потеряю работу?

Он ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул и посмотрел на нее так, что ей самой стало глубоко на это наплевать.

Он открыл дверь и хитро улыбнулся:

– Ведь ты же служанка. Я же могу попросить тебя сделать что-нибудь в моей комнате – например, принести что-нибудь, чего мне не хватает. А мне и правда чего-то не хватает.

На секунду Джульетт заглянула в его комнату, роскошную, огромную, одну из самых больших в доме. Там стояла великолепная кровать из темного резного дерева, застеленная мягким уютным покрывалом. И вдруг ей представилось, что она и вправду может провести ночь в этой комнате хозяйкой, пронести прекрасную ночь и позволить мистеру Джеймсону сделать то, о чем каждый из них мечтал. «Я не буду спокойно спать, пока не наслажусь каждым сантиметром твоего тела» – словно зазвучали его слова. Как же ей хотелось, чтобы их мечты сбылись…

Но вместо этого она резко повернулась и побежала к себе, борясь с чувством, которое она уже не в силах была сдерживать.

Томас долго смотрел ей вслед, потом повернулся и пошел к себе. Эта женщина… Он не знал, что в ней так восхищает его с первого дня их встречи, но он был уверен, что чувство его крепко.

«Не повтори своей ошибки с Джорджиной».

Вдруг он вспомнил лицо, залитое слезами, – лицо женщины, которая любила его когда-то.

«Не повтори своей ошибки с этой девушкой».

Но его тело, казалось, не слышало доводов разума. Теперь все зависело от Джульетт. Безусловно, их неумолимо влекло друг к другу, и влечение было настолько сильным, что Томас понял: в очередной раз ему не суждено будет заснуть.