Текст книги "Снежок"

– Ну, допустим, он и правда прыгает, а я не представляю, как еще он мог выбраться, тогда он не сможет разогнаться в нем. Там всего пара шагов, прыгнуть так гораздо сложнее, и подобное умеют далеко не все лошади.

Доктор согласился попробовать.

Конечно, Гарри был бы не против обнаружить лошадь, которая могла оторвать все четыре ноги от земли после разгона в два шага. Да, если бы у него была такая лошадь, он бы уже тренировал ее для большой выставки в Сэндс-Поинте в сентябре. Его друг Дейв Келли будет участвовать, претендуя на кубок Блитц Мемориал. Гарри нравилось иметь собственный бизнес, но у него хватало денег на покупку бывших рабочих лошадей, а не скаковых. Обычная рабочая лошадь не перепрыгнет четырехфутовый забор, а если перепрыгнет, то уж точно не без разбега. Гарри был озадачен, но уверен, что на этот раз лошади не удастся сбежать.

Он почесал смутьяну шею перед уходом.

– Оставайся тут, бандит, – сказал Гарри. – Ты доставляешь всем неприятности.

Гарри знал, каково это: метаться с места на место, не имея возможности назвать хоть одно из них домом. Тяжело было не испытывать сочувствия к лошади, которая так сильно хотела домой. Иногда Гарри вспоминал, как они со Снежком впервые обменялись взглядами в Нью-Холланде, – большие карие глаза смотрели в щели между досками; лошадь стояла так спокойно, с гордо поднятой головой, там, внутри грузовика, отправляющегося на бойню. По правде говоря, Гарри не мог устоять. Он был уверен, что лошади на самом деле куда умнее, чем люди о них думают.

На следующее утро мерин снова был на ферме Гарри, а на следующее – в соседском огороде. Через пару дней он опять объявился у де Лейеров. Доктор клялся, что держал лошадь в маленьком загоне, что забор стоит на месте, что ворота на ночь надежно запираются. Его терпение было на исходе, а Гарри не хотелось злить своих соседей.

У него оставался последний трюк, старый ковбойский способ, который точно удержит лошадь дома. В открытом поле, когда лошадь негде привязать, всадники учили лошадей оставаться на месте, привязывая их к земле. В этом случае животное стоит смирно, когда веревка просто брошена на землю. Чтобы обучить лошадь этому, веревку лошади прикрепляют к шине. Лошадь может таскать шину за собой, но далеко не уйдет. Тяжесть шины не позволит веревке запутаться, а мягкая резина не повредит ноги лошади. Когда Гарри предложил это доктору, тот счел его сумасшедшим. Но Гарри уверил его, что это поможет и что это лишь временная мера – всего на несколько дней, пока Снежок не научится стоять смирно.

Следующие несколько дней, когда Гарри приходил в конюшню по утрам, он чувствовал одновременно облегчение и разочарование, не находя там Снежка. В глубине души он болел за лошадь. Но Гарри напоминал себе о правилах отца. Если хочешь зарабатывать на лошадях, помни о долларах и центах. Никогда не будь жесток с лошадью, не продавай ее плохому хозяину. Будь бережлив, но не экономь на еде и уходе. Заботься о животных так, как хотел бы, чтобы о тебе заботились, но ни на минуту не забывай, что это бизнес.

Не так много времени проходит, прежде чем лошади забывают свой прошлый дом. Обычно достаточно хорошего загона и еды, чтобы удержать их. Через два дня Гарри решил, что Снежок наконец привык к новому дому.

В конюшне к тому времени поселился новый жилец. Его владелец платил восемьдесят долларов в месяц, и Гарри поселил его в бывшем стойле Снежка. Уздечка Снежка покинула крючок и была отправлена в амуничную, где висели уздечки школьных лошадей. Лошади частных владельцев имели кожаные уздечки с медными табличками, на которых были написаны их клички, а у школьных лошадей они были взаимозаменяемы. История Снежка закончилась, как думал Гарри.

Но спустя несколько дней Снежок вернулся. Большая серая лошадь стояла в центре двора конюшни.

Вначале Гарри просто уставился на нее. А затем начал смеяться.

Голова Снежка была высоко поднята. Когда он увидел, что Гарри смеется, то помотал головой с привязанной к ней веревкой. За ним тащилась большая резиновая шина, за которую зацепился кусок вырванной из изгороди доски. В глазах животного светилась гордость.

Стоя во дворе, глядя на то, как серый тащит за собой тяжелую шину, Гарри понял, что забыл очевидную истину. Он отцепил веревку и повел Снежка в стойло. Лошади – это больше, чем колонки цифр в приходно-расходной книге фермера. Потому что сердце нельзя оценить.

Глава 10
Лошадь может прыгать

Сент-Джеймс, Лонг-Айленд, 1956 год

Дети Гарри радовались возвращению своего любимца, играя с ним и забираясь ему на спину, чтобы покататься. Снежок был не против – даже когда двухлетний Марти попытался вскарабкаться на него по хвосту. Он всегда был осторожен с детьми, следя за тем, куда ставит свои гигантские копыта, опуская голову, чтобы ткнуться носом в их ладони, терпеливо стоя на месте, пока его чистили. Гарри смеялся, глядя, как Марти обхватывает ногу Снежка или как кто-то из детей сидит на его спине без седла и уздечки. Гарри и сам сел на лошадь в двухлетнем возрасте. Именно тогда он принялся носиться за управляющим, чтобы забраться на его черного пони. С тех пор он ни в чем не уступал старшим наездникам, прыгая через препятствия уже в возрасте восьми лет. Гарри хотел, чтобы и его дети росли так же, среди лошадей. Со Снежком – поскольку доктор продал его обратно – они быстро научатся. Снежок был идеальной детской лошадкой. Но Гарри не мог забыть вид лошади, стоявшей перед ним с куском доски и колючей проволокой, зацепившейся за шину, привязанную к веревке. Между его домом и фермой доктора располагалось около шести заборов. Возможно, лошадь хотела ему что-то сказать.

Обучая девочек из школы Нокс и следя за собственной небольшой конюшней, Гарри де Лейер провел на лошади столько времени за первый год, прожитый на Лонг-Айленде, что протер свое старое седло. Он часто чувствовал ритм шага или кентера{Кентер – укороченный полевой галоп, основной тренировочный аллюр скаковых лошадей.}, даже не сидя на лошади. Он так часто ездил, что мерил дистанцию не футами или ярдами, а шагами лошади, интуитивно зная, сколько их понадобится, чтобы добраться до дальнего края загона. Ночью он лежал в кровати и думал о лошадях. Для Гарри каждая новая лошадь, оказывавшаяся в его конюшне, была загадкой, которую следовало разгадать. Снежок был загадкой. Если лошадь в состоянии перепрыгнуть высокую изгородь, почему она не может сделать того же со всадником на спине? Есть разные подходы к верховой езде. Некоторые люди полагают, что нужно обучать лошадь собранности, как это происходит при обучении танцам, когда движения повторяются снова и снова, пока не становятся выверенными. Другие предпочитают более прямолинейный метод, считая, что лошадь знает лучше, а вмешательство всадника лишь создает проблемы. Хотя Гарри и учился у отца, а затем в местном клубе верховой езды, бо́льшая часть его знаний о лошадях была получена методом проб и ошибок. Он старался думать как лошадь. Зачем все время дергать за поводья? Если бы они были у него во рту, он бы точно предпочел, чтобы с ними обходились аккуратнее.

Так что он всегда старался действовать мягче, используя резиновый трензель с D-образными кольцами. Из-за соединения в центре давление на язык лошади меньше, а резина куда мягче металла других трензелей. Большинство тренеров использовали бы вместо трензеля пелям, снабженный цепочкой под подбородком, или кимбервик, цепляющийся за язык лошади в момент рывка.

Гарри полагал, что если обходиться со ртом лошади мягче, она будет слушаться. Говорят, что у некоторых лошадей «нежный рот». Такие лошади крайне чувствительны к любому натяжению поводьев. Другие же так привыкли к постоянным рывкам поводьев, что реагируют только на жесткий трензель. Гарри считал, что существует много способов обращения с лошадьми, и дерганье за поводья – далеко не самый эффективный. Как у всех млекопитающих, у лошадей есть пять чувств. Острые зрение, обоняние и слух, а также чувствительность к прикосновениям должны защищать их от хищников. Но, кроме этого, лошадь может «понимать» мельчайшие изменения, такие как движение ног наездника, натяжение поводьев или едва заметное перемещение массы тела. Слаженная команда из лошади и наездника общается на невербальном языке, практически незаметно для окружающих – это немного похоже на шрифт Брайля.

Все лошади в той или иной степени наделены способностью прыгать, но не всем дано стать чемпионами по прыжкам. За способность лошади перепрыгивать высокие препятствия отвечают три физические характеристики: скорость, прыгучесть и чувство равновесия. И если первые два – врожденные качества, то держать равновесие нужно учить.

До 1878 года люди точно не знали, как именно лошадь движется в галопе. Бывший губернатор Калифорнии и владелец скаковых лошадей Лиланд Стенфорд полагал, что возникает момент, когда ноги лошади не касаются земли, но это мгновение не заметно глазу. Стенфорд поручил британскому фотографу Эдварду Мэйбриджу сделать серию снимков скаковой лошади по имени Салли Гарднер. Фотографии доказали правоту Стенфорда. Ритм лошадиного галопа можно разделить на четыре такта. На первые три ее копыта касаются поверхности – сначала одна задняя нога, потом одновременно противоположные задняя и передняя, затем вторая передняя нога. На четвертом такте все четыре ноги лошади оторваны от земли. Но когда лошадь прыгает, она отталкивается от земли задними ногами и приземляется на передние, будто разделяет шаг галопа на два. Первая часть осуществляется до прыжка, вторая – после приземления. Чтобы продолжать, лошади нужно подобрать задние ноги. Как фигуристы тренируются, чтобы не падать при освоении сложных пируэтов, лошадь должна тренироваться, чтобы выполнять столь сложные действия автоматически. Один прыжок – не такое большое достижение. Серия из двенадцати или шестнадцати прыжков на разную высоту и расстояния – это как выступление фигуриста. Несмотря на долгие тренировки, лошадь в любой момент может потерпеть неудачу.

Гарри знал, что у Снежка есть прыгучесть, он продемонстрировал это, перепрыгивая через изгороди практически без разбега. Но сила и устойчивость рабочей лошади не имеют ничего общего с пластикой, необходимой для прыжков.

Гарри наткнулся на загадку – а это он любил больше всего на свете. Лошадь, обладающая достаточной прыгучестью, чтобы перемахнуть через забор, должна быть способна перенести всадника через невысокую изгородь, но Гарри уже пробовал на самом базовом препятствии, и лошадь споткнулась. Мерин был добрым, честным и решительным, но ему не хватало способностей. Впрочем, Гарри был убежден, что какие-то способности у Снежка есть. И он собирался это выяснить.

Обучение лошади прыжкам начинают с того, что учат ее пробираться через последовательность шестов кавалетти, лежащих на земле. Шесты раскладывают на расстоянии шести футов друг от друга, если скачут рысью, и девяти футов – если галопом. Они предназначены для того, чтобы лошадь училась подбирать ноги. Чтобы перебраться через шесты, не задевая их, лошади приходится поднимать ноги выше, чем обычно. Это требует силы, чувства равновесия и тренировки – как и от человеческих легкоатлетов. Вначале лошадь спотыкается, не зная, как ей рассчитывать шаги, чтобы не задевать шесты.

Но после упорных тренировок большинство лошадей учатся скакать через шесты, не задевая их. Лошадь понимает, как рассчитать бег, чтобы не задеть препятствие. И это первый шаг к тому, чтобы научиться прыгать.

Гарри расставил шесты на земле на одинаковом расстоянии и пустил Снежка рысью в их сторону. Снежок споткнулся, замер, снова споткнулся, а затем выпрямился. Гарри похлопал лошадь по холке, слез с лошади, вернул шесты на место и попробовал еще раз. Не у каждой лошади получалось сразу – но Снежок не выказывал никакой предрасположенности к этому.

Когда лошадь научится скакать через шесты, следующий шаг – закрепить в конце пути шест на некотором расстоянии от земли. Большинство лошадей попытаются перепрыгнуть его. Шест может быть поднят всего на шесть дюймов, но это уже победа. Лошадь может так же легко проскакать дальше, сбив шест на землю, или отказаться прыгать, обойдя его. Невысокий прыжок знаменует большой прогресс. Конь достаточно доверяет седоку, чтобы взмыть в воздух вместе с ним.

Самое трудное для молодой лошади – как и для Снежка, ни разу не прыгавшего со всадником на спине, – это научиться держать равновесие. Представьте себе барьериста, который бежит с ребенком на спине. Всадник весом более сотни фунтов меняет естественный центр тяжести лошади. Опытный всадник влияет меньше, но в любом случае влияет.

Когда у лошади начинает получаться, последняя планка поднимается выше. Затем от лошади требуют совершить два прыжка подряд. Это называется гимнастическими прыжками – как и у людей, – и со временем лошадь учится соизмерять длину шагов, вовремя собираться и отталкиваться от земли, зная, что она сможет перепрыгнуть препятствие. Если ее наездник опытен, лошадь начинает доверять его способностям.

Конкурная лошадь – аналог легкоатлета в мире верховой езды. То, на что она способна, не выходит за рамки естественных возможностей, но, как, например, в случае с балетом, эти способности доведены до совершенного уровня контроля и изящества, возможного только благодаря часам и часам тренировок. Не каждой лошади дано стать атлетом мирового класса, но некоторые на это способны. В некоторых лошадях есть стремление расширять границы своих возможностей, что необходимо каждому хорошему атлету. И эти лошади в итоге становятся звездами конного спорта.

Что делает конный спорт таким непредсказуемым и притягательным, так это то, что он требует партнерства. Даже самый лучший наездник – ничто без хорошей лошади, как и самая лучшая лошадь не сможет победить без столь же талантливого наездника. Как Владимир Литтауэр писал в своей инструкции 1931 года «Прыжки на лошади», успех прыжка зависит в большой степени от наездника. «Плохой наездник будет отвлекать [лошадь], хороший не будет вмешиваться, очень хороший поможет ей». В 1950-х годах в Соединенных Штатах существовало два доминирующих стиля верховой езды. Один из них был стилем профессионалов-самоучек, мужчин, в основном ирландцев, передававшимся от отца к сыну. Второй был стилем американских военных, появившимся под влиянием классических европейских традиций верховой езды.

История этого искусства восходит корнями к Древней Греции. Стили верховой езды менялись с годами: прямая посадка в седле, популярная среди рыцарей в броне, сменилась посадкой, когда наездник подается вперед, чтобы сбалансировать свой вес. В прошлом люди не понимали физики прыгающей лошади, и наездник при прыжке отклонялся назад – это можно видеть на старых фотографиях охоты. Федерико Каприлли, главный инструктор по верховой езде в итальянской кавалерии, в конце XIX века обнаружил, что если наездник будет наклоняться вперед, оставаясь в центре тяжести лошади, он будет держаться надежнее и лошадь будет прыгать лучше. Вскоре это положение распространилось среди наездников в Европе и Соединенных Штатах. Благодаря этой смене посадки лошади смогли брать более высокие препятствия, что обеспечило возможность развития конкура как спорта.

К середине ХХ столетия даже всадники-самоучки перешли на такую посадку. Но в отличие от наездников, тренированных по системе американской кавалерии, хранящей влияние европейской школы, эти были неортодоксальны. Тренированный по классической системе всадник будет держать ноги перпендикулярно препятствию, спину прямо и смотреть вперед, вытянув руки и давая лошади возможность вытянуть шею. Самоучка может достичь того же эффекта, выгибаясь вперед или прижимаясь к шее лошади и вытягивая ноги.

Стиль, который использовал Гарри, был смесью этих двух. У него не было подготовки военного кавалериста, который повлиял на многих лучших наездников Америки, но его стиль был и не таким эксцентричным, как у наездников-самоучек. Гарри идеально держал равновесие при прыжке, не мешая лошади брать высокие препятствия.

Гарри заново установил шесты и вернулся на исходную позицию, опять приближаясь к кавалетти рысью. Снежок вновь замешкался, расталкивая шесты. Но Гарри твердо вознамерился выяснить, где скрывается разгадка способностей лошади.

Он взглянул на темнеющее небо, вернулся на исходную и попробовал снова. Спешившись, он установил поперечную планку и поскакал к ней галопом, приподнявшись в седле и наклонившись вперед. Он дал поводьям провиснуть, позволяя серому вытянуть шею и опустить голову. Это было невысокое препятствие – заборы были куда выше, – но со всадником на спине лошадь могла не захотеть пробовать.

Готовясь к прыжку, всадник должен верить. Он должен двигаться в унисон с лошадью. Когда наездник только учится, он обычно мешкает, выжидает в седле, чтобы удостовериться, что лошадь прыгнет. Такие новички часто вылетают из седла, когда лошадь приземляется. Но опытный наездник всегда действует одновременно с лошадью, позволяя ей решать самостоятельно, – и, если она решит остановиться в последний момент, он может вылететь из седла и сам перелететь через препятствие. Как едко заметил принц Филипп, герцог Эдинбургский: «Лошадь, останавливающаяся перед прыжком и запускающая седока в полет по изящной дуге, создает замечательный повод для всеобщего веселья».

Снежок не остановился перед планкой. Но он и не прыгнул. Вместо того, чтобы прыгнуть, Снежок перешел на рысь, перешагнув через планку, и зацепил ее копытом. Мгновение спустя лошадь перешла на шаг. Гарри рассмеялся, пустил лошадь в галоп, вернулся назад и попробовал снова – но на этот раз результат был еще хуже. Снежок рысью перебрался через планку, сбивая ее на землю. Таким образом, первые попытки заставить лошадь прыгать не впечатляли, но Гарри помнил обо всех заборах, через которые ей пришлось перебраться по пути сюда.

День за днем Гарри выводил коня на небольшой загон за фермой и прогонял его через кавалетти. Иногда Шеф, теперь уже крепкий шестилетний мальчик, помогал ему, расставляя шесты после того, как Снежок сбивал их. Лошадь училась медленно, но Гарри был терпелив и осторожен, не требуя слишком многого. Некоторое время спустя лошадь могла скакать через кавалетти и даже прыгать на небольшую высоту в конце. Чтобы дать лошади передохнуть, Гарри сажал ей на спину детей, или же они ездили на пляж. Лошадь была хорошей и верной – просто слегка неуклюжей.

Лето подходило к концу. Настало время Снежку возвращаться обратно в школу Нокс. Но если Гарри думал, что девочки ему обрадуются, он ошибался. Девочки считали езду на Снежке ниже своего достоинства. Он все еще был смирным и добрым, хорошо подходил новичкам, но на предложение Гарри проехать на нем через кавалетти или прыгнуть через забор девочки недоуменно поднимали брови. «На Снежке?» Однако им не хватало духу спорить с любимым мистером Ди. Когда подошел к концу осенний семестр, у Снежка отросла зимняя шерсть.

Вместе с тяжелой походкой и потрепанной шкурой косматая грива делала его еще менее привлекательным. Одна из новых девочек, Эстелла Квинтана, была высокой, слишком крупной для большинства смирных лошадок, но она опасалась ездить на чистокровных. Во время уроков она ездила на Снежке, и он возил ее через кавалетти и перепрыгивал через низкую планку рысью, не подбирая ноги. На сером было не так весело ездить, но он прочно стоял на ногах, и управиться с ним мог даже новичок вроде Эстеллы.

Полный оптимизма, Гарри продолжал самостоятельно учить Снежка перескакивать через планку, надеясь, что сумеет натренировать лошадь достаточно, чтобы на ней могли прыгать девочки. Такое зрелище редко увидишь на школьном ипподроме. Из-за холодной зимней погоды Гарри натягивал плотную шерстяную куртку, но никогда не надевал шапку во время езды. А зимняя шерстка Снежка делала его похожим на косматого медвежонка. Все было довольно предсказуемо. Он спотыкался о кавалетти на земле и норовил перешагнуть через планку в конце, а не прыгать через нее, прикладывая минимальные усилия к преодолению препятствия. С низкими барьерами у него не возникало проблем, но хорошая конкурная лошадь подбирает колени, поднимая их почти к шее. Снежок не заботился об этом, он сбивал планку на землю копытами, когда прыгал через нее. Это не было опасно, но на соревнованиях это было бы признаком отсутствия стиля и плохого качества лошади, она потеряла бы очки за то, что коснулась препятствия.

Когда наступил февраль, Гарри решил попробовать кое-что новое. Он решил посадить в седло свою самую отважную наездницу, Бонни Корнелиус. Называя девочкам номера стойл, определявшие лошадь, на которой им придется ездить на сегодняшнем уроке, он не мог не заметить замешательства на лице Бонни. Обычно он давал ей самых трудных лошадей, таких как Вождь Закат или Упрямый Ветер. Но Гарри хотел посмотреть с земли, как прыгает Снежок, – было критически важно изучить, как он прыгает. Возможно, посмотрев на это со стороны, Гарри смог бы придумать новый подход.

К концу урока планки разлетелись во всех направлениях, и он видел выражение разочарования на лице своей ученицы. Гарри почувствовал отчаяние. Если заставить Снежка прыгать не могла его лучшая ученица, надежды на то, что он сможет прыгать с другой девочкой, не было. Снежок мог скакать шагом, рысью и галопом – надежная старая рабочая лошадь, помогающая девочкам обрести уверенность в седле, – но на большее он был не способен. Гарри помнил о больших заборах, отделяющих его конюшню от дома доктора, но если у Снежка и был талант, он его надежно спрятал.

Однако Гарри продолжал ездить на мерине. Однажды, когда он заехал на Снежке на ипподром для очередной тренировки, планки были выставлены на четыре фута. Он тренировал Упрямого Ветра и планировал понизить планки для своего новичка. Позволяя Снежку разогреться, Гарри пустил его рысью, затем галопом, приподнимаясь в седле для прыжка.

В этот момент один из помощников подошел к краю ипподрома, наблюдая за ним. «Вы собираетесь перепрыгнуть на этой рабочей лошади через высокое препятствие?»

Гарри рассмеялся. Он не думал об этом, но не смог побороть искушение принять вызов. У Снежка получалось лучше: он мог взять барьер оптимальной для новичка высоты – три фута. Почему бы не попробовать выше? Что может случиться страшного? Если планка слишком высока, лошадь собьет ее. Все просто. Или остановится в последний момент, но Гарри был уверен, что останется при этом в седле.

Объехав круг, он слегка переместил вес тела, а затем, дернув поводья и сжав ногами бока лошади, направил ее к препятствию.

Гарри почувствовал изменение. Лошадь пригнула уши вперед, а по седлу будто пробежал ток. Наметанным взглядом Гарри оценил расстояние до препятствия. Он чуть опустился в стременах, командуя лошади делать более короткие шаги, и та послушалась. Один шаг, второй, и… ноги Снежка поджались. Гарри держал поводья свободно, нагнувшись вперед.

Они перелетели через изгородь, не задев ее передними ногами. Он ожидал услышать, как бьются о планку задние ноги лошади, но так и не услышал. Обернувшись на высокое препятствие, через которое они только что перепрыгнули, он отпустил поводья и потрепал лошадь по холке двумя руками. Снежок, расслабленный как никогда, замедлился, перейдя на шаг.

Наконец, после долгих попыток, Гарри подобрал ключик к способностям Снежка. Он мог прыгать – просто нужно было дать ему препятствие, которое заслуживало этого. Гарри подобрал поводья, чувствуя их фактуру между пальцами, и подал Снежку сигнал щелчком языка и легким понуканием. Одно из ушей лошади повернулось – он услышал. Скакун ускорился, и Гарри второй раз направил его к изгороди. И вновь, идеально двигаясь, лошадь перемахнула через препятствие с запасом.

Полет.

Неудивительно, что в греческой мифологии у Пегаса, лошади богов, были крылья. Лошадь, которая любит прыгать, бежит к препятствию, так лучась энергией, что всадник чувствует, как шевелятся волосы на голове. Когда лошадь добирается до цели, уже неважно, чего хочет наездник, на что он надеется и о чем молится. Неважно, какой у него кнут и как часто он понукает лошадь пятками. Лошадь, которая хорошо прыгает, делает это ради ощущения полета, а всадник получает это ощущение в дар совершенно незаслуженно.

Лошадь ограничена в том, какую высоту может преодолеть. Большинство лошадей способны прыгать на три фута, некоторые на четыре с половиной. Когда препятствие достигает в высоту более пяти футов, даже лучшие прыжковые лошади начинают пасовать. Лишь немногие способны взять высоту в шесть футов, а семь – выше холки лошади или головы человека – доступны лишь нескольким элитным спортсменам. Некоторые соревнования по конкуру, такие как puissance (что по-французски означает «сила»), измеряют только самый высокий прыжок лошади. Подтвержденный мировой рекорд для прыжка лошади в высоту составляет восемь футов три дюйма. Но интерес к соревнованиям по прыжкам лошадей в высоту пошел на убыль. Хотя некоторые лошади и могут прыгать выше, чем на семь футов, высока вероятность падения, а падение с семифутовой высоты может привести к последствиям как для лошади, так и для наездника. Один неверный шаг ведет к сломанной ноге лошади или сломанной шее всадника.

Снежок перепрыгнул через планку, установленную на пяти футах, приподняв голени. Гарри установил ее на шести. Снежок взял эту высоту без проблем, подобрав колени и вытянув шею вперед. Гарри снова поднял планку, поставив ее на шесть футов шесть дюймов. Снежок перепрыгнул и ее, будто у него были невидимые крылья. Каждый раз, когда лошадь преодолевала очередное препятствие, у Гарри перехватывало дыхание от силы этой лошади, скрытой до поры и высвобожденной столь внезапно. Он думал о том, как лошадь бежала к нему через поля, перепрыгивая заборы, волоча за собой шину и кусок доски. Гарри вспомнил, как смотрел на него Снежок, будто заявляя: «Вот он я».

Сколько раз люди говорили Гарри о его таланте в обращении с лошадьми, интуиции, способности общаться на их языке? На этот раз лошадь стояла прямо напротив него, четко и ясно говоря с ним, – а Гарри не услышал. Гарри был очень терпелив, он со многим мог смириться. Но он не мог выносить, когда его недооценивают, судят о нем не по его подлинным способностям и чертам характера. И вот перед ним была лошадь, которая прыгала через заборы выше его роста, прыгала лишь с верой в то, что на другой стороне будет твердая поверхность. Это поумерило самоуверенность Гарри. Он гордился своей способностью оценивать лошадей, но в этот раз он чудовищно ошибся. В груди кроткой рабочей лошадки билось львиное сердце.

Сколько лет Гарри искал лошадь, у которой есть задатки стать чемпионом?

Легко забыть важный урок: достичь своей мечты проще всего тогда, когда ты отталкиваешься от того, что у тебя уже есть. Этот мерин за восемьдесят долларов, тренировочная лошадь, косматое, дружелюбное, любящее детей животное прятало свои выдающиеся способности за простой, ничем не примечательной внешностью. И Гарри, сиявший как начищенный пятак, присматриваясь к каждому чистокровному скакуну с буйным нравом, попадающему к нему в руки, не заметил, как прирожденный прыгун, ключ к его мечте, пришел к нему сам. Был привезен к порогу его дома потрепанным грузовиком однажды холодной февральской ночью и оставлен на крыльце, как корзинка с новорожденным, подброшенная к церковному приюту. Всего за восемьдесят долларов и секунду сострадания. Как потом сам Гарри неоднократно говорил: «Я был дураком, что продал лошадь, но лошадь знала лучше». Настолько лучше, что перепрыгивала через заборы на пути домой.