Текст книги "Жемчужная бухта"

Г лава 3

Подчиняясь рефлексу, Арчер мгновенно проснулся и протянул руку к трубке.

Два часа ночи.

Что-то случилось с кем-то из близких?

С кем? Фэйт. Она порвала со своим бойфрендом, и братья Донованы весьма доходчиво объяснили ему, что произойдет, если он не оставит их сестру в покое. Но с тех пор как Тони начал выпивать, у него могла ослабеть память.

Арчер взглянул на дисплей телефона с автоматическим определителем номера. Пусто. Значит, с семьей все в порядке, и это Дядюшка Сэм.

Дерьмо.

– Ну, – буркнул он.

– Арчер Донован?

– Да.

– Это…

– Ханна Макгэрри. – Этот голос он часто слышал во сне.

– Как вы меня узнали?

– У меня хорошая память. Что случилось, Ханна?

– Лэн умер.

Два слова всколыхнули в нем противоречивые чувства: недоверие, облегчение, вину, злость, печаль. Однако напряжение в голосе Ханны дало понять, что это еще не все. И ничего хорошего ожидать нельзя.

( Когда? – спросил он.

– Несколько дней назад.

Качество связи говорило о том, что она звонит по сотовому и любой заинтересованный мог подслушать их разговор, поэтому Арчер не стал ее спрашивать о причине смерти.

– Мне жаль, – тихо произнес он. – Конечно, это не те слова, но в подобном случае все слова кажутся не теми… Буду завтра в полдень по вашему времени. А может, и раньше.

Ханна чуть расслабила пальцы, которыми сжимала трубку, надеясь, что Арчер понял то, о чем она не сказала.

– Я… Спасибо.

Арчер знал, что не должен был спрашивать, но слова слетели с губ сами по себе:

– Вы в порядке?

Ханна задрожала, вспомнив голое тело Лэна, его невидящие глаза и предостережение Чана: «Зачем следовать за Лэном в могилу?»

– Ханна?

– Поторопитесь, Арчер.

Связь оборвалась. Он подождал секунду, затем набрал один из не внесенных в справочник номеров «Донован интернешнл», тот, по которому звонили, когда дела шли из рук вон плохо.

Звонить можно в любое время суток. Там всегда есть люди, готовые ответить.

– Арчер Донован. Соедините меня с тем, кто может доставить меня в Брум, Австралия. Завтра в первой половине дня. И побыстрее.

– По времени США или по австралийскому? – спросил женский голос.

– По австралийскому.

– Где вы сейчас?

– В Сиэтле.

– Минутку.

Ждать пришлось дольше, но Арчер не проявлял нетерпения, лишь прижимал к уху телефонную трубку и мысленно определял список дел, которые нужно уладить до вылета в Австралию. Некоторые можно урегулировать по пути, уже в самолете.

– Спасибо за терпение, – наконец раздался в трубке мужской голос. – Ни один из самолетов «Донован интернешнл» не сумеет доставить вас из Сиэтла в Австралию к указанному времени. Мы зафрахтовали «боинг» на Гавайи, там вас будет ждать самолет компании. Мы навели справки, ваша австралийская виза в порядке.

Еще бы. Сотрудники «Донован интернешнл» скорее ползали бы голыми по льду, чем допустили оплошность с документами.

– Вы находитесь в резиденции Донованов?

– Да.

– Машина будет через полчаса. Автомобиль в Бруме тоже заказан. Есть другие указания?

– Пока нет. Хорошая работа.

– Вы отлично за нее платите.

Арчер положил трубку и направился к двери, ведущей в апартаменты членов семьи. Кайл с Лианной уже приехали на день рождения отца, днем ожидали Онор и Джейка. Он сожалел об отсутствии сестры и ее мужа, но еще больше сожалел о том, что вынужден сообщить всем о смерти Лэна.

«Счастливого дня рождения, папа. Да, между прочим, сын, который тебя ненавидел, мертв».

Арчер решительно постучал в дверь спальни Кайла. Открыл, разумеется, не брат, никогда не вылезавший из постели до девяти утра, если не собирался на утреннюю рыбалку, которую обожал. На пороге возникла его жена. Растрепанная, заспанная, в военно-морской футболке, доходившей ей до колен. Лианна была на шестом месяце беременности, причем ожидалась двойня.

– Арчер? – Выражение его лица моментально привело ее в бодрое состояние. – Что случилось? Это…

( Ничего страшного, можете не волноваться, – быстро возразил Арчер. – Все, кого вы любите, в порядке. Мне нужен ваш ленивый муж.

– Сейчас четыре пятнадцать!

– Я знаю, сколько времени. Но или вы сами его разбудите, или я… – Сделав усилие, Арчер смягчил тон. – Простите, Лианна. У меня возникла срочная необходимость в его компьютерном искусстве. Прямо сейчас. Я пока сварю кофе. Может, я все-таки попытаюсь его разбудить?

– Только я могу поднять Кайла с постели в такую рань. Сварите лучше побольше кофе, он понадобится нам всем.

Дверь закрылась прежде, чем Арчер успел поблагодарить невестку или похлопать по упругому холму ее живота, где уже подавало явные признаки жизни новое поколение Донованов.

Он успел сварить кофе и поджарить канадский бекон, когда наконец в кухню забрел Кайл, одетый в шорты морского пехотинца. Арчер протянул младшему брату кружку горячего кофе со сливками и занялся оладьями. Все равно с Кайлом бесполезно разговаривать, пока несколько чашек кофе не разгонят туман в его мозгах.

Лианна села на диванчик рядом с мужем, прихлебывала кофе и молча смотрела на огни Сиэтла. Расправившись с первой чашкой, Кайл взял вторую, уже без сливок, выпил почти залпом и потянулся за третьей. Наконец он запустил пальцы в светлую шевелюру, выпрямился и сосредоточился.

– Где пожар? – недовольно буркнул он.

– Если бы случился пожар, ты бы давно превратился в тост, – ответил Арчер.

– Да, да, да. Так было бы лучше.

– Умер наш сводный брат, которого ты никогда не знал.

– Господи Иисусе!

– Вряд ли религия имела к этому какое-либо отношение. Лэн Макгэрри не ходил в церковь. – Арчер приступил к следующей партии оладий.

– Сводный брат. Праведное дерьмо. – Кайл посмотрел на свой кофе и вздохнул. – Папин или мамин?

– Папин. До того, как он встретил маму.

– Ты откуда знаешь?

– Долгая история, а у меня нет времени ее рассказывать, да теперь это не имеет значения. Только не говори Доновану и Сьюзи, – добавил Арчер, имея в виду родителей. – Я сам расскажу папе, когда узнаю больше, а он пусть решает, говорить ли маме.

– Донован был раньше женат? – спросила Лианна.

– Нет.

– Я надеюсь, вашему брату жилось легче, чем мне. Мои родители тоже не состояли в браке.

– Не думаю, что Лэн очень страдал из-за этого. – Арчер поставил перед ней тарелку с оладьями и беконом. – Ешьте. Вы слишком худая, чтобы носить детей этого болвана.

– Худая? – оскорбилась Лианна. – Я с трудом села за стол!

– Вы носите двойню, милочка, – улыбнулся Арчер. Одной из тех редких улыбок, которые привлекали к нему людей, а не заставляли их искать ближайший выход.

– Кого ты называешь милочкой? – спросил Кайл, гладя живот Лианны и разглядывая еду в тарелке.

– Ну не тебя же. Ничего приятного в тебе утром нет. – Арчер сунул ему под нос тарелку. – Корми свои отвратительные клетки, они мне очень нужны.

– Можешь рассказывать. – Кайл обильно полил оладьи сиропом. – Я могу слушать и есть.

– Около двух часов ночи мне позвонила вдова Лэна Макгэрри и сообщила, что он мертв. Больше не сказала ни слова, но ее голос убедил меня, что она напугана до самых ступней ее очаровательных стройных ножек.

Кайл оторвался от еды и пристально взглянул на брата.

Очаровательные стройные ножки?

Однако тот не заметил его удивления. Глаза у Арчера стали скорее серыми, чем зелеными, без всякого намека на синеву. Он был сосредоточен на прошлом, которое мог видеть только он.

( Звонила по открытой линии, поэтому я не задавал вопросов. Лишь сказал ей, что буду в Бруме завтра в полдень.

– В Бруме? В Австралии? – спросила Лианна.

– Жемчужины, немедленно отреагировал Кайл. Арчер кивнул:

– Мы с Лэном были партнерами в добыче жемчуга. Рискованное предприятие. Ферма «Жемчужная бухта».

– Я не знал.

Да, в его прошлом много такого, о чем не знала семья, и Арчер не собирался посвящать их. Он бы и сам с удовольствием стер из памяти некоторые воспоминания, только не мог и продолжал жить с ними, делая все возможное, чтобы другие ничего не узнали.

– Ферма «Жемчужная бухта»? Обычное написание? – спросил Кайл, уже создавая в уме план компьютерного поиска.

– Да.

– Бизнес зарегистрирован?

– Лицензированный, обложенный налогами по максимуму, должным образом зарегистрированный.

– Как?

– Договор о партнерстве.

– Почему?

– Выбор Лэна. А меня это не волновало. Но партнерство можно отстоять в суде, здесь или там.

– А чего ты хочешь от меня?

– Все, что ты можешь добыть электронным путем на Ханну Макгэрри.

– И на Лэна тоже?

– Конечно. И на «Жемчужную бухту».

– Ты поднял меня до рассвета, чтобы дать задание, с которым справится самый плохонький хакер?

– Да.

– Почему?

– Потому что ты не хакер, а мой родной брат и сводный брат Лэна. Ты не оставишь следов, никому не проболтаешься, не купишься на взятки или шантаж. А если это станет опасным… – Арчер пожал плечами: он знал, что Кайл может постоять за себя. И должен.

– Почему-то мне все это не нравится, – сказала Лианна.

– Потому что вы знаете, насколько отвратительными могут быть семейные битвы, – ответил Арчер.

– Семейные? – удивился Кайл.

– Лэн мертв, но снежный ком, который он столкнул с горы, еще катится, и у меня создалось мерзкое впечатление, что его вдова находится в центре этого обвала.

– Поэтому ты летишь на другую сторону планеты? Хочешь встать рядом с ней?

– Я бы сделал то же самое для Лианны.

Кайл прищурился, затем вздохнул.

– Извини. Я еще не привык к мысли, что у меня есть второй брат. Ты прав, моя невестка – член семьи. – Он бросил косой взгляд на жену. – Ладно, я могу отказаться от приглашения Танов…

– Нет, ты останешься здесь.

– И не надейся. Я тоже еду в Австралию. Лэн был и моим братом.

– Ты его не знал.

Лианна переводила взгляд с одного на другого. Упрямство – общая черта обоих братьев.

– Если ты едешь, я тоже поеду, – сказала она мужу.

– Нет! – хором воскликнули братья.

– Почему я всегда должна оставаться в дураках?

– Вы с Кайлом никуда не едете, – отрезал Арчер. – Если мне кто-нибудь потребуется, я вас извещу.

– Черт возьми…

– Нет, Кайл. Никому из нас не понравится то, что должно произойти. Но это все равно произойдет.

Лианна сжала под столом ногу мужа, безмолвно умоляя его что-нибудь придумать.

( Хорошо. Попробуем сначала твой вариант, – сказал Кайл. – Если не получится…

( Знаю, ты готов для меня на все. Спасибо. – Арчер пожал ему руку, встал из-за стола и погладил невестку по шеке. – Ты ему подходишь, маленькая сестра. Подходишь нам.

Проводив взглядом ушедшего брата, Кайл повернулся к Лианне и с удивлением заметил у нее слезы.

– Эй, все в порядке, – сказал он. – Донованы всегда сражаются. А вот семья Танов отвергает борьбу.

Но та лишь покачала головой. Ее не интересовала разница между китайскими и американскими семьями.

– Не в том дело.

– А в чем?

– В выражении глаз Арчера, – прошептала Лианна. – Что с ним произошло до того, как я его узнала?

– Он работал на Соединенные Штаты. В крайне неприятных местах. Потом бросил. Теперь он специальный уполномоченный по улаживанию конфликтов «Донован интернешнл».

– Я думаю… – Лианна замолчала. Кайл наклонился, слизнул каплю сиропа у нее с губ и положил руку ей на живот.

– О чем, любимая?

– Я думаю, что у Арчера хватало в жизни неприятностей.

Когда у дома остановилась машина, Ханна, сидевшая за компьютером, испугалась и в то же время разозлилась. Это мог вернуться Янь Чан, который собрался настаивать на своем предложении… или кто-то другой. Она не знала кто и поэтому испугалась еще больше.

Ханна закрыла счета «Жемчужной бухты» и выключила компьютер. Пялиться на экран уже не имело смысла, от усталости начало двоиться в глазах. Она почти не спала несколько суток, а после разговора с Арчером даже не вздремнула, хотя прошло долгих пятнадцать часов.

Она еще не успела дойти до гостиной, как в дверь постучали. Ханна замерла. Обычно пол на веранде скрипел под тяжестью шагов, но сейчас никакого скрипа она не услышала. Посмотрев сквозь жалюзи, она заметила силуэт мужчины, и сердце у нее сжалось от ужаса.

– Ханна? Это Арчер Донован.

Наконец-то! Слава Богу. До сих пор она не сознавала, как сильно волновалась. Четыре дня, пять? Теперь она могла смотреть на человека, не опасаясь, что он ее убьет.

Правда, голос Арчера напомнил ей о самых ужасных часах в жизни, но Ханна тут же отбросила эти воспоминания.

– Минутку, – хрипло произнесла она, чувствуя себя куклой, набитой песком, хотя сейчас песок вытекал из каждого шва.

С большим трудом Ханна отодвинула засов на двери и замерла, пристально глядя на гостя. Она успела забыть мужскую красоту Арчера, ум в его светлых глазах, рост и физическую силу, его чувственный рот.

Лэн был диким светлым викингом, Арчер же темным ангелом, который заставлял женщину хотеть… всего.

– Заходите.

Он переступил через порог, и ее захлестнули другие воспоминания. О ночи семь лет назад, когда Лэн почти умер.

А теперь он мертв по-настоящему.

Постепенно она стала замечать детали: милые морщинки в уголках глаз, тени, свидетельствующие о недостатке сна, поношенные джинсы, серо-голубую рубашку с закатанными рукавами и пятнами кофе, видимо, свежими.

– Наверное, вы устали, – сказала Ханна. – Кофе или спиртное? Хотите есть?

Арчер провел знакомым жестом по волосам. Бороды у него раньше не было, как и серебряных ниточек в густых черных прядях.

– Кофе. И я бы с удовольствием поел. Что у вас принято есть в такое время?

( Но сейчас не время для ленча там, откуда вы прилетели – Ханна попыталась сосчитать разницу во времени и не смогла.

– Да. – Его зубы блеснули в подобии улыбки. – Хотя я научился жить где угодно и когда угодно.

Она направилась в кухню, чувствуя, что он идет за ней. Высокий, бесшумно двигающийся мужчина с холодными глазами. Интересно, улыбается ли он когда-нибудь по-настоящему?

Ханна никогда не видела его улыбки, впрочем, они и встречались-то лишь дважды.

Первый раз на ее свадьбе. Там Арчер не улыбался. Она бы тоже не улыбалась, если бы знала, что ее ждет. А второй раз было не до улыбок. Арчер появился весь в крови и приказал немедленно собирать вещи.

Да, он не улыбался, но сейчас ей нужен именно такой человек. Чтобы выжить.

Ханна начала доставать из холодильника свежие фрукты, сыр и ростбиф, которые ей принес Кристиан Флинн.

Каждое движение требовало огромных усилий. Толстый кусок мяса выскользнул из рук и упал на пол. Она тут же наклонилась за ним, однако Арчер ее опередил.

Ханна даже не подозревала, что он находился так близко.

– Если вы не собираетесь есть с пола, то лучше этим займусь я сам.

– Все в порядке. Я просто…

– Качаетесь, словно дерево во время урагана. Сядьте, пока не упали. Когда вы ели в последний раз?

Ханна закрыла глаза, но тут же снова открыла. Ей не понравились возникшие образы: тело мужа, иссохшие ноги в воде, похожие на две узкие полоски, рука, сжавшая орудие убийства.

Но про убийство никто не говорил. Ни когда его нашли, ни потом. Только о буре и несчастных случаях.

Ханна покачнулась, однако сильные руки не дали ей упасть.

– Когда вы в последний раз спали?

– Я в порядке.

– А я пасхальная булочка с изюмом. Сядьте. – Арчер подтолкнул ее к стулу и держал за плечи, пока не убедился, что она может сидеть без посторонней помощи.

– Так когда вы в последний раз спали? Я имею в виду настоящий сон.

– Я не спала по-настоящему с тех пор, как увидела острую раковину, торчащую из груди Лэна.

Г лава 4

Руки Арчера на мгновение застыли, потом он снова занялся приготовлением ленча. Он хотел выяснить, как умер Лэн. Кое о чем он уже догадывался, но сначала необходимо услышать детальный рассказ Ханны, а она на грани нервного срыва, ей нужен отдых. Ничего, он умел ждать.

– Что вы обычно пьете? – спросил он.

– Чай со льдом.

Он достал из холодильника кувшин, скрывавшийся за бутылками пива, извлек из буфета стаканы и тарелки. В одном из ящиков хранилось столовое серебро. Даже ножи для масла были смертоносно остры, без сомнения, заслуга Лэна. Несколько лет назад он не мог успокоиться, если не имел хотя бы три вида оружия, пристегнутого к различным частям его тела. А когда и этого казалось недостаточно, Лэн превращал в смертельные орудия даже обычные вещи.

Наверняка раковина была одной из таких вещей. Посмотрев на хозяйку, Арчер понял, что она изо всех сил пытается не заснуть. Воля у нее осталась прежней, как десять лет назад, когда он увидел красивую, наивную девушку-подростка, решившую бежать от жизни в лесах Бразилии, где приходилось много работать и делить пищу с туземцами, поедающими обезьян.

Решительность, волнующий голос, да синяя тайна глаз – вот что осталось от той девушки-подростка. Сейчас перед ним сидела измученная женщина.

Арчер молча нарезал кусочками фрукты, сыр, приготовил бутерброды с мясом, щедро сдобрив их горчицей, кетчупом и острой приправой. Когда он поставил тарелку перед ней, его губы сложились в подобие ухмылки. Кажется-, теперь смысл его жизни – кормить всех: Тэдди, младшего брата и невестку, в данный момент жену Лэна.

Правда, к Ханне он никогда не испытывал братских чувств, но сейчас неподходящее время проявлять к ней что-либо иное, кроме братской нежности.

– Попробуйте сначала это, – сказал он, прижимая свежий ананас к ее губам.

– Что? – вздрогнула, она.

Арчер протолкнул кусочек ей в рот, словно кормил свою племянницу.

– Жуйте, – приказал он. – Даже такой сладкий фрукт не растворится во рту сам.

Ханна повиновалась, и от удовольствия у нее появились мурашки.

– Холодно? – спросил Арчер, с трудом отводя взгляд, чтобы не пялиться на соблазнительно затвердевшие соски.

– Нет.

– Вы дрожите.

– У фрукта райский вкус.

Ее простота, непринужденность, чувственность оказали на Арчера нежелательное действие, и он сел так, чтобы не пугать Ханну проявлением своей животной похоти.

Но реакция тела не вызвала у Арчера удивления. Эта женщина всегда его возбуждала, однако сейчас желание совсем ни к чему, оно заставляет мужчину терять контроль над собой.

– Ешьте. У нас много дел, но в теперешнем состоянии вы не сможете с ними справиться.

Тон Арчера заставил ее выпрямиться, принять по возможности бодрый вид и потянуться за вилкой. Но слабые пальцы не удержали серебряный прибор, и Арчер поймал вилку у самого края стола. Он не помнил, чтобы раньше Ханна была неуклюжей, она всегда казалась ему ловкой и грациозной.

– Извините. Обычно я не такая неловкая.

– У вас нервы на пределе, организм ваш ослаб, для восстановления сил вам требуются еда и сон.

Наконец Ханна взяла бутерброд, откусила несколько маленьких кусочков, протянула руку за чаем. Он хотел ее остановить, но в последний момент передумал. Она непременно обольет себя или его, а ледяная жидкость отвлечет мысли от ее сосков и усмирит похоть.

Ханна подняла стакан, осторожно понесла ко рту, чай, разумеется, выплеснулся, но она мгновенно отреагировала, слизнув капли с руки, чем еще больше возбудила Арчера.

Чувствуя отвращение к себе, он принялся ожесточенно есть бутерброд. Он злился и на нее, хотя был уверен, что она не замечает его состояния.

Покончив с едой, он молча уставился на серебряное великолепие моря за окном. Постепенно возбуждение сменилось болезненной тяжестью.

– Спасибо вам, – наконец произнесла Ханна. – Вы были правы, мне требовалась еда. Я просто забыла об этом.

– Адреналин, – коротко бросил Арчер и, заметив ее удивление, пояснил:

– Адреналин убивает аппетит.

Ханна взглянула на его тарелку, где лежали только крошки, оставшиеся от двух огромных бутербродов. Он съел все за исключением ананасовой кожуры и самой тарелки. Она смотрела, как Арчер делает третий бутерброд, намазывает его горчицей да еще кладет на него манго.

– Полагаю, у вас адреналина в крови нет сейчас, – сказала она.

– Полагаю, так. – Арчер откусил большой кусок, хлеб был черствым, но голод не тетка. – Вы готовы к разговору?

Нет, нет и нет. Однако Ханна переборола себя.

– Не знаю, с чего начать, – тихо сказала она.

– Кто нашел Лэна?

– Я. После шторма.

– Где?

– На берегу.

– Он был еще жив?

– Нет. Очень холодный. Как моллюск.

– Окоченевший?

Ханна прикусила нижнюю губу, оставив на ней яркие красные отметины.

– Нет. Его ноги качались на воде, словно поплавки.

Арчеру захотелось обнять ее, усадить на колени и баюкать до тех пор, пока у нее не пройдет страх. Глупости. Сейчас неподходящий момент для сантиментов, от ласки и доброты она снова упадет духом.

Он встал, засунул руки в карманы и огляделся. Дом просторный, но довольно скромный, обстановка, как большинство вещей Западной Австралии, отдает востоком. Ротанговая мебель, пестрые диванные подушки, низкие столы, гамак на веранде. Неожиданным штрихом была только странная деревянная скульптура размером со скрипку: нечто взметнувшееся, сладострастное, похожее на волну, готовую с силой разбиться о скалы. Внутри, казалось, скрывается женщина, которую убил бы удар о скалы. А может, освободил бы. Арчер не знал, что произойдет, когда вода соприкоснется с камнем. В скульптуре таились напряжение и чувственность, привлекавшие внимание.

Нет, пока не стоит на это смотреть. Потом, да, потом можно насладиться странным произведением, только не сейчас.

Арчер взглянул сквозь легкие занавески на прекрасный, но жестокий тропический мир. Небо и земля, рай и преисподняя слились тут воедино.

– Вы были одна? – вернулся к разговору Арчер.

– Нет, с Коко. Другие искали среди мангровых деревьев.

– Коко?

– Колетт Дюпре. Работает здесь уже давно,

– И чем занимается?

– Она лучше всех знает технику своего дела. Семьдесят процентов ее моллюсков выживают и дают больше шарообразных жемчужин. В этом с ней может сравниться лишь Том Накамори.

– Великолепное качество.

– Великолепная задница, современная женщина, – брякнула Ханна, не подумав.

Арчер поднял бровь то ли удивленно, то ли насмешливо. Ханна не поняла, она гадала, как он воспринял ее слова. Будь у нее силы, она бы засмеялась.

Арчер разговаривал с ней, чтобы получить больше информации, а не выманивал сведения красноречием или замысловатостью выражений. Он спрашивал прямо, она прямо отвечала.

– Как реагировала Коко на раковину в груди Лэна?

– Она вздрогнула, потом рассмеялась.

– Нервы? – Арчер знал, что насильственная смерть действовала на людей по-разному. Иногда они принимались истерически хохотать, но чаще пугались.

– Я не знаю, – ответила Ханна. Она продолжала говорить, как обычно. «Ловко. Дьявольски ловко. Разделан одной из жемчужных раковин, которым он так поклонялся».

– Разделан?

– Родной язык Коко французский. Иногда она путает слова, особенно если расстроена или волнуется. Она имела в виду «погублен».

– Погублен или убит? Большая разница.

– Полиция считает, что Лэн погиб.

– А вы нет?

– Я так не думаю. – Ханна напряглась, ожидая, что Арчер потребует объяснений.

– Как вы думаете, сколько времени Лэн был мертв, пока вы его нашли? – Он сменил тему, поскольку нужно сначала осмотреть тело, а уж потом делать выводы.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Вы могли бы узнать в территориальной полиции Брума,. но это напрасная трата времени. У них куча своих проблем.

– Где находится тело?

– В Бруме. Кремация должна состояться завтра утром, – почти всхлипнула Ханна.

Арчер взглянул на часы. Надо спешить, если он хотел увидеть тело.

– Вы скучаете по нему? – вдруг спросил он и сразу пожалел об этом.

Ханна засмеялась, потом зажала рот ладонью, словно пытаясь затолкать смех обратно. Но мысль, что она бы могла скучать по Лэну, такому, каким он стал, была слишком абсурдна, и ей не удалось подавить смех.

Арчер молча наблюдал за истерикой. Он даже похолодел, когда смех неожиданно оборвался и наступила тишина.

«Брат, что ты сделал с невинной, воспитанной миссионерами женой?» – подумал Арчер, не имея права спросить у Ханны.

– Я оплакиваю человека, за которого вышла замуж, – наконец выговорила она. – Я скучаю по человеку, который мог смеяться, но он умер семь лет назад, а человека, который занял его место, я не могу ни любить, ни оплакивать. Он сам отучил меня.

– Что вы имеете в виду?

– Лэн дошел до того, что стал ненавидеть меня так же сильно, как любил свои жемчужины, а любил он их больше, чем мои родители Бога. Лэн отучил меня любить его и заботиться о нем. – Она взглянула на Арчера. Глаза были холодными. – Если вас это шокирует, то извините.

– Нет, не шокирует. Я знал сводного брата лучше, чем вы.

Арчер хотел спросить, почему Ханна не бросила Лэна, однако и на это он не имел права. Его вопрос не относился к смерти Лэна, а он здесь по единственной причине – расследовать обстоятельства его смерти.

– У вас есть соображения, из-за чего убили вашего мужа?

– Из-за жемчужин.

– Алчность?

– Алчность. Деньги. Власть. Может, его убили, потому что представилась возможность.

– Не знаете кто?

Ханна много раз задавала себе этот вопрос, но ответа не нашла.

– Я знаю только, что не убивала его и вы не убивали его. А кроме нас, есть множество людей, которые ненавидели Лэна.

– Почему вы думаете, что я не убивал его?

– У вас не было оснований.

Арчер смотрел на ее короткие, с золотистым отливом, волосы, искрившиеся, как мечта, на длинные, густые темно-шоколадные ресницы, которые оттеняли глаза неописуемого цвета, сходного с темным спектром радуги. Плотно сжатые губы выглядели слишком бледными, однако ничто не могло скрыть их многообещающей чувственности. Что касается остального… Ханна была высокой, стройной и, несмотря на полную грудь, оказалась даже более прекрасной, чем он ее помнил.

Если бы Арчер знал, что все так случится, он сразился бы насмерть с Лэном Макгэрри и обязательно бы одержал победу. Но Ханна тогда смотрела на Лэна с уважением, даже с почтением, и он решил, что брат нуждался именно в такой женщине, способной залечить его душевные раны. Вспомнив о собственной наивности, Арчер искривил губы в мрачной усмешке. Не было оснований убить Лэна? Как бы не так.

– Вы даже не подозреваете, насколько ошибаетесь, Ханна.

Она вздрогнула, увидев выражение его лица. Сейчас он напомнил ей мужа. Такой же опасный, сдержанный, жестокий.

– Но в одном вы правы. Я не убивал Лэна. А где были вы, когда он умер, миссис Макгэрри?

Она смело встретила холодный взгляд Арчера.

– Я не убивала Лэна.

– У вас был мотив, к тому же более основательный, чем у других людей.

– Если бы я хотела взять на душу такой грех, то просто ушла бы от него.

– Как это понимать?

– Ненависть ко мне помогала ему жить. А любовь к жемчужинам почти спасала его от помешательства.

– Почти, – тихо повторил Арчер, домыслив несказанное. Уже десять лет назад Лэн начал пропадать. То ли от ярости, то ли от выпивки, то ли от скряжничества. Или от своего увечья.

– И все же вы остались с ним. Вы либо очень смелы, либо очень глупы, Ханна.

– Ни то ни другое. Жизнь проходит день за днем, капля за каплей, словно вода, долбящая камень, и ты не замечаешь постепенных изменений. Только через годы. – Ханна потерла воспаленные глаза. – Что же до прочего… Никто не заслуживает всего хорошего или плохого, что встречается на его пути. День за днем. Ты просто берешь это таким, как оно есть.

– Отголоски миссионерского воспитания?

Она пожала плечами.

– Я уже не благодарю Господа за хорошее и не стыжусь греха за плохое. Я просто… – Ханна умолкла.

– Выживаете, – закончил Арчер.

– Да. А что же еще?

– Все.

– Для некоторых, возможно. Только не для меня.

В ее голосе не было ни жалости к себе, ни злости. Она принимала мир таким, как он есть, и черпала из него силы. Чтобы выжить. Хотя Лэн почти уничтожил ее.

– Чего вы хотите от жизни? –вдруг спросил Арчер.

– То, что заслужила. «Черную троицу». Ню чтобы вернуть ее, я… мы… должны отыскать убийцу Лэна. Тот, кто убил его, забрал жемчужины. Если вы поможете их найти, я отдам вам половину денег, которые получу за «Черную троицу».

Слушая Ханну, он размышлял, кто еще мог знать о них, кто убил Лэна, чтобы завладеть ими, и кто готов на новое убийство, чтобы их сохранить.

Ханна собрала тарелки, отнесла их в раковину, а когда снова подошла к столу, Арчер спросил:

– Что такое «Черная троица»?

– Ожерелье из трех нитей черных жемчужин. Стоит три миллиона американских долларов.

Арчер тихо присвистнул. Баснословная цена, редкое украшение может стоить таких денег, тем более после того, как австралийцы научились у таитян выращивать большие черные жемчужины.

– Неужели три миллиона? – переспросил он.

– Как минимум, – спокойно ответила Ханна. – Самая короткая нить – двадцать дюймов в длину, двенадцатимиллиметровые жемчужины. Средняя – двадцать два дюйма с четырнадцатимиллиметровыми, а самая длинная – двадцать четыре дюйма с шестнадцатимиллиметровыми. Все жемчужины круглые, идеально совпадают по цвету, поверхность практически безупречна. Это, конечно, заслуга природы, но и я приложила руку.

– Вы жемчужный доктор? – удивился Арчер. Тончайшая работа. Шлифовать песком нежную поверхность, убирая слой за слоем в надежде обрести идеал? Это все равно, что играть в кости с дьяволом. Проигрыш означает потерю всего. Здесь требуется выдержка и уверенность в себе.

– Если ставки достаточно высоки, я берусь за исправление жемчужин, – сказала Ханна. – Похоже на ваяние, когда нужно убирать все лишнее. Интуитивно. Порой интуиция вас не обманывает, и вы получаете красивую вещь, а иногда просто кучу опилок.

Взяв губку, Ханна принялась за мытье посуды. Еда улучшила ее физическое состояние, руки стали более уверенными.

Арчер продолжал размышлять о Лэне и жемчуге, алчности и одержимости, жестокости и несчастных случаях. Лэн вообще любил жемчужины, но только один сорт целиком завладел им.

– Какой оттенок черного?

Ханна некоторое время молчала. Она боялась рассказывать, сомневаясь, сможет ли потом ему доверять. С другой стороны, выбора не было. Если она попытается искать убийцу мужа сама, то наверняка закончит свою жизнь, как Лэн, – болтаясь лицом вниз в теплом безжалостном море.

– «Черная троица» состоит из жемчужин всех цветов радуги. Одновременно, – решительно произнесла она. – Красный, зеленый, голубой, золотой мерцают под прозрачной черной поверхностью, словно драгоценные камни под черным льдом.

– Значит, Лэн добился своей цели. Я предполагал, что это возможно, но своими глазами ничего подобного никогда не видел.

Она резко повернулась к нему. Прищуренные глаза изучали человека, который вполне мог оказаться волком, готовым разорвать ягненка. Ее, Ханну.

– Вы знали о черных радугах?

– Я знал, что Лэн нашел удивительную жемчужину в Коулуне. Знал, что он любым способом выяснит, откуда она взялась. Теперь вижу, что ему это удалось, он сам начал выращивать черный жемчуг. Но результаты хранил при себе. Это на него похоже.

– Да, Лэн нашел секрет черной жемчужины.

– Не удивляюсь. Он мог бы выведать тайну даже у сфинкса, – небрежно сказал Арчер.

– Вы хотите узнать этот секрет?

– Во что он мне обойдется?

Ханна вдруг успокоилась. Она видела достаточно зависти и жадности, чтобы распознать их с первого взгляда. Конечно, Арчер заинтересован, но жадности в нем не было. И все-таки ее не покидали сомнения. Одно дело – знать, что вы подвергаетесь риску, и совсем другое – намеренно рисковать.