Текст книги "Путь наемника"

– Ты поговоришь об этом с герцогом, когда увидишься с ним?

Пакс сокрушенно покачала головой.

– Не уверена. Ты сама говорила, что я не слишком-то похожа на паладина. Сказать ему что-то конкретное я не могу. Могу лишь оставаться здесь в готовности быть ему в чем-то полезной, сослужить ему любую службу, если потребуется. И боюсь, скоро моя помощь окажется нужной.

Коула поежилась.

– Я не могу заподозрить тебя во лжи. Магистр Оукхеллоу заверил меня в том, что я могу полностью доверять тебе. А уж причин не доверять ему у меня быть не может. И в то же время, если вспомнить все твое прошлое, давнее и совсем близкое… Великое Дерево! Знаешь, Пакс, ничего я не понимаю.

– Я тоже, – сказала Пакс.

– Значит, ты больше не принадлежишь к последователям Геда? – спросила Коула.

– Я и сама не знаю, как это определить. Я… понимаешь, я больше не могу считать себя подчиненной Верховного Маршала. Но я принесла клятву следовать пути Геда, и эту клятву я не нарушу.

– Герцогу это не понравится.

– Скажи, а почему он так недоброжелательно относится к ордену Геда? Я знаю, тут дело далеко не только во мне. Он не благоволил к ним и раньше. Я спрашивала у Оукхеллоу, но тот мне так ничего и не сказал.

– Ты что-нибудь слышала о герцогине?

– Почти ничего. Я знаю, что герцог был женат, что его супруга скончалась лет десять тому назад и герцог считает, что в какой-то степени в ее смерти виноват орден Геда. А ты ее знала?

– Да. Мы вместе служили в роте в одно и то же время. Естественно, еще до того, как она вышла замуж за герцога. – Коула вздохнула и, обернувшись к камину, стала глядеть в огонь. – Знаешь, Пакс, мы стараемся о ней много не говорить. Герцогу тяжело слушать эти разговоры. Но я думаю, тебе пора знать, что здесь произошло. Может быть, тебе это поможет разобраться в своих мыслях. Звали эту женщину Тамаррион Нистианни. Понятно, мы все называли ее коротко: Тамар. Она была солдатом и, следует признать, одним из лучших: высокая, сильная и… – Коула бросила взгляд в сторону Пакс:

– И знаешь, ты ведь очень похожа на нее и не только внешне, но и манерой двигаться, походкой. У нее тоже были синие глаза, только еще ярче твоих. К моменту поступления на службу к герцогу она стала последовательницей Геда. Впрочем, в те годы большая часть роты исповедовала этот культ. Она пыталась обратить и меня, но особо не настаивала, когда я отказалась. В роте ее все любили. Она всегда была в хорошем настроении, ни с кем не ссорилась, работала за троих, и знаешь, видела бы ты ее в бою: более надежного товарища трудно было найти. Истинный ее характер и темперамент – все это раскрывалось именно в бою. Глаза у нее сверкали синим огнем, она даже негромко смеялась. И, представляешь себе, за все время нашей службы она ни разу не была ранена, хотя более ранние шрамы я на ней видела.

Герцог был тогда ненамного старше большинства солдат. Думаю, что взаимности Тамар добивались многие мужчины в роте но ей было наплевать на все мужские ухаживания, так, впрочем, и на женские. Однако герцог – это другое дело он в те годы сражался бок о бок с нами. Как-никак вся та представляла собой одну неполную когорту. Нас было всего около сотни человек. Частенько герцог вставал в одну шеренгу с Тамар. Поженились они, когда я заканчивала первый срок службы.

Тогда все было совсем не так, как теперь. Рота – маленькая, крепость – просто земляной вал и деревянные бараки казарм. Тамар никогда не разыгрывала перед нами госпожу и продолжала работать, как и раньше. Впрочем, герцог не отставал от нее. Вместе они разработали план строительства крепости, стали строить здание внутри и деревню за стенами, вместе они ездили заключать контракты на каждую летнюю кампанию. В те годы мы обычно не забирались далеко, тем более что часть и без того небольшой роты приходилось оставлять на гарнизонную службу в недостроенной крепости. Хорошие это были времена. Радовало и то, что герцог всегда заключал контракты с той стороной конфликта, за которую воевать было не стыдно и не противно. Кстати, у нас даже жил свой маршал Геда. Он, конечно, время от времени приставал к нам, пытаясь обратить всех в свою веру, но мы на него не обижались. Главное – каждый из нас мог доверять товарищам, как самому себе, и нести службу с гордо поднятой головой, зная, что делаешь достойное дело. Я думаю, ты меня понимаешь.

Пакс, вспомнив последнюю кампанию в Ааренисе, почувствовала, что прекрасно понимает Коулу.

– Ну так вот, – продолжала Коула, – когда родились дети…

– Дети? – переспросила Пакс. – Я никогда не слышала о том, что у герцога есть, то есть были дети.

– Об этом обычно не говорят. Дети погибли вместе с Тамар. Старшей девочке было лет восемь. Останься она в живых, сейчас была бы примерно твоего возраста. Мальчику было всего три года. Когда у Тамар родился первый ребенок, герцог предложил ей перебраться куда-нибудь в более безопасное место, но она, естественно, отказалась. Разумеется, за некоторое время до каждых родов и примерно с год после этого она не участвовала в боевых кампаниях, но я прекрасно помню, как она скакала верхом, тренировалась с оружием и работала вот с таким животом. – Коула жестом показала, каким может быть живот у женщины на последних месяцах беременности. – И после родов, как только у нее хватало сил, чтобы надеть доспехи, она опять начинала тренироваться. Когда нашу роту стали нанимать на службу в дальние королевства, Тамар стала оставаться на время кампаний здесь, в крепости. Но она так и не стала изнеженной светской дамой.

А потом случилось вот что. Во время одной из кампаний Верховный Маршал Геда – предшественник нынешней руководительницы ордена на этом посту – предложил, точнее, настоятельно порекомендовал герцогу участвовать в одной из войн в Ааренисе силами всей роты. Контракт был согласован с королевским двором Тсайи. Герцог собирался оставить часть когорты с Тамар или предложить ей поехать с ним. Но она настояла на том, чтобы вся когорта отправилась в дальний поход во славу Геда. По ее мнению, дети были еще слишком малы, чтобы уезжать так далеко от дома. Что же касается охраны, то она полагала, что достаточно будет отряда ополченцев Тсайи, которые должны были прибыть в крепость на лето. Она еще как-то при всех пошутила, что наследнику стоит оставаться в родовой резиденции на тот случай, если с отцом что-то случится. Мы знали, что по поводу планов на ту кампанию они с герцогом даже поругались. В конце концов, оба они были горячими, властными натурами, но понимаешь… – Коула на какой-то момент замолчала, – …понимаешь, Пакс, я никогда ни до, ни после не видела пары, в которой мужчина и женщина были бы так близки друг другу. Они были друзьями, любовниками и боевыми товарищами. Когда речь заходила о том, что было угодно Геду, переспорить Тамар было практически невозможно. В итоге она сумела убедить герцога взять в поход обе когорты, сформированные к тому времени. Он отправился на юг, оставив супругу и детей до прибытия ополчения с десятком охранников, не больше. Разумеется, в крепости оставались слуги, дворецкий, рабочие и маршал Геда. Сам он уже не был бойцом по возрасту. Все эти люди худо-бедно могли стать на защиту крепости. Впрочем, это, к несчастью, не помогло.

Коула встала и беспокойно заходила по комнате.

– Ты не хочешь попить? – спросила она.

Пакс вовсе не испытывала жажды, но решила, что Коуле просто нужно на какое-то время отвлечься.

– Я бы выпила воды. Что-то уж больно крепок был эль у трактирщика.

– Хорошо, я сейчас. Одну минуту. – Коула вышла в кладовую и вскоре вернулась с кувшином. Она поставила на стол две кружки и налила воды. – Вот, держи.

– Спасибо, – сказала Пакс, сделала пару глотков и поудобнее уселась на стуле. Про себя она гадала, должна ли она сейчас о чем-то спрашивать Коулу, или лучше промолчать. Через несколько минут Коула все же села за стол, подбросив перед этим дров в камин.

– Никто точно не знает, что там произошло. Предполагают, что она поехала кататься верхом вместе с детьми, а может быть, на охоту. С нею были дворецкий и маршал да пара солдат, помогавших детям управляться с пони. Выехали они все с утра, но к обеду не вернулись. Впрочем, никто не обеспокоился: пять взрослых человек, четверо из которых – опытные воины, все верхом, и, кроме того, к тому времени уже больше года в округе не было ни одного нападения на наших людей. Стало темнеть, а они все не возвращались. Вот тут-то мы и забеспокоились. Если бы Тамар решила остаться на ночь где-то в чистом поле, она бы обязательно прислала гонца, чтобы известить остальных об этом.

Сержант, остававшийся за начальника охраны крепости, отправил людей на поиски примерно за час до полной темноты. Те вернулись ни с чем. Тогда сержант распорядился собрать всех свободных людей в крепости, взял факелы и собак. Они попытались пройти по следу уехавших утром, но что-то сбило собак, и они не смогли взять след. В общем, первое тело они нашли к северу от крепости только на следующее утро. Это был старый дворецкий. Он был весь утыкан стрелами и исполосован большим кинжалом или мечом. Вскоре нашли и остальных. Наверное, нападавшие хотели захватить Тамар живой, потому что вокруг нее и детей лежала целая груда трупов врагов. Ее восьмилетняя дочка Эстиль тоже пыталась обороняться: Тамар уже начинала обучать ее владению маленьким учебным мечом. В детской ладошке был зажат кинжал, который Эстиль подарили на последний день рождения. И даже этот маленький клинок был в крови по самую рукоятку. Девочка упала на маленького братишку, видимо, до последней секунды пытаясь прикрывать его. Если детские трупы остались почти нетронутыми, то Тамар и маршала было нелегко опознать – настолько изрезанными и изрубленными были их тела. Разбитое и разрезанное снаряжение и доспехи валялись вокруг.

Пакс представила себе эту страшную и героическую сцену: пятеро взрослых пытаются защитить детей от нападения превосходящей банды, и вместе с ними маленькая девочка с кинжалом в руке до последнего мгновения старается спасти младшего братишку. Пакс попыталась вспомнить себя в возрасте восьми лет – как она возилась и в шутку дралась со своими старшими и младшими братьями.

– Скажи, Коула, а кто на них напал – паргунцы или орки?

– Судя по трупам, это были орки и эти ублюдочные твари – помеси людей и орков. Мы насчитали двенадцать трупов и множество кровавых следов от раненых, которых унесли с собой остальные нападавшие. Еще два тела мы нашли примерно в миле от места боя.

– Ты тогда тоже была здесь?

– Да. Эстиль, дочка Тамар, любила играть со мной. Тамар попросила меня остаться по крайней мере до прихода отряда ополченцев. В тот день я пошла на мельницу – самой деревни здесь еще не было, но мельницу уже построили, – за мешком муки. Когда я вернулась обратно в крепость после обеда, сержант уже начал волноваться. Нам так и не суждено было узнать, почему они направились на прогулку на север, в самом опасном от крепости направлении, и откуда взялся в окрестностях такой большой отряд орков, к тому же решившийся напасть при свете дня. Видимо, какая-то сила или чей-то приказ заставили их рискнуть и отправиться на столь опасное дело. Но кто или что руководило орками в тот жуткий день, нам также осталось неизвестно.

В общем, мы отнесли тела погибших в крепость и отправили гонца к герцогу. К потрясению, испытанному всеми нами, примешивалась изрядная доля страха. Ты, наверное, видела герцога в гневе. Сама знаешь, что в такой ситуации врагу не пожелаешь попасть ему под руку. А мы все чувствовали себя виноватыми: ведь нам была поручена защита Тамар и детей. Мы должны были что-то предвидеть, что-то сделать, чтобы не допустить такой трагедии. У меня глаза неделю не просыхали от слез. И все остальные были в похожем состоянии. И вот приехал герцог. Сначала все происходило так, как мы и предполагали. Ощущение было такое, что там! где он прошел, земля будет еще долго дымиться. Каждого из нас он подолгу допрашивал: где мы были, почему нас не было с Тамар, почему его жена и дети оказались за стенами крепости с такой малочисленной охраной. Нам было нечего скрывать, и мы всё честно рассказали: кто где находился по расписанию дежурств, караулов и кому из нас Тамар сама приказала остаться в крепости. К нашему удивлению, слова упрека лично в адрес кого-либо из своих подданных герцог не произнес. Весь его гнев обрушился на братство Геда. Он обвинил Верховного Маршала в том, что тот подбил Тамар настоять на участии обеих когорт в кампании. Переубедить его никто не смог. Он отправился в Фин-Пенир и Вереллу, где крупно поговорил с иерархами культа Геда. Мы даже боялись, что он распустит роту и отойдет от воинских дел. Но этого не случилось.

Прошло немного времени, и, к нашей радости, но и к немалому удивлению, герцог Пелан отдал приказ о расширении роты еще на одну когорту и стал подписывать контракты на каждую очередную кампанию в Ааренисе. Разумеется, никаких маршалов Геда ни в крепости, ни в его владениях не осталось. Впрочем, с солдатами и офицерами – последователями Геда – он по-прежнему был корректен, и принадлежность к этому ордену не являлась для новобранцев препятствием при поступлении на службу. Помимо врачей, он стал нанимать магов для лечения в особых случаях. Единственное, в чем мы заметили разницу, – это в качестве подбора новобранцев, не столь тщательном, как прежде. В остальном же герцог с тех пор практически не изменился. Он по-прежнему храбр, честен и только набрался опыта. Будь у меня обе руки на месте, я бы до сих пор считала за честь служить в его роте. Командир он такой, о каком другие только мечтают. Но… кое-что из случившегося во время последней кампании в Ааренисе никогда бы не произошло, будь Тамар жива. Она, разумеется, не стала бы что-то запрещать герцогу: он сам не стал бы так поступать.

Пакс вспомнила о смерти Синьявы и кивнула. Коула замолчала, и некоторое время обе женщины смотрели в огонь. Затем Пакс повернула голову и увидела, что глаза Коулы закрыты, а по ее щекам текут слезы.

– Спасибо, что ты все это мне рассказала, – негромко сказала Пакс. – Наверное, тяжело говорить о погибшем близком человеке с тем, кто его никогда не знал.

– Как же ты на нее похожа, – хрипло выдохнула Коула. – Признаюсь тебе, Пакс: когда тебя приняли на службу, Стэммел на это сразу обратил внимание. Он специально пригласил меня посмотреть на одно из первых ваших занятий, чтобы я увидела тебя – ту девчонку, о которой он мне говорил. Потом и другие заметили это. Особенно, когда ты набралась сил, приобрела какой-то опыт и стала подобающим солдату образом носить форму и держать оружие. Потом Стэммел рассказал мне о том, что произошло там, в Ааренисе, когда ты сумела остановить жестокий порыв герцога. Знаешь, Пакс, как Стэммел описал мне этот эпизод? По его словам, он словно услышал голос Тамар с того света. Никто другой не мог бы несколькими словами заставить герцога изменить свое решение. Я думаю, герцог именно поэтому так рассвирепел, когда получил то сообщение из Фин-Пенира. Судя по всему, для него это было повторением пережитого кошмара.

– Но ведь он никогда ничего подобного не говорил…

– Естественно. В конце концов, ты же ему в дочери годишься. Ни о чем таком он с тобой говорить и не стал бы. Ты лучше признайся, что он сказал тебе, когда вручал этот перстень.

– Он сказал, что, если мне когда-нибудь потребуется его помощь, я должна буду прийти к нему с этим кольцом или просто передать кольцо ему.

– Я так и думала. Вернувшись из Фин-Пенира, он собрал нас, офицеров и отставных ветеранов как из Западной, так и из Восточной крепости, и сказал, что если ты каким бы то ни было образом появишься сама или перешлешь нам кольцо, то мы обязаны сделать для тебя всё – понимаешь, Пакс? – всё, не задавая никаких вопросов: потратить последние имеющиеся в распоряжении деньги, применить оружие, убить твоих противников, если ты вдруг окажешься в опасности. Теперь, я думаю, тебе будет понятнее, почему Питер наотрез отказался брать с тебя деньги. Да, у него есть негласное правило: один раз в жизни каждый из герцогских солдат обедает у него бесплатно. Но сегодня дело было не в этом, а в распоряжении герцога.

Пакс вспыхнула.

– Но ведь сейчас я не нуждаюсь ни в какой помощи. Коула, пойми, мне не нужно, чтобы…

– Как ты понимаешь, Питер не мог быть в этом уверен. По крайней мере, меча у тебя при себе нет. Герцог сказал, то ты можешь появиться в любом обличье: нищенки, воришки, рабыни, какой-нибудь чернорабочей или самого низкооплачиваемого охранника, но в любом случае, если только не прискачешь к нам на роскошном коне, в полном обмундировании, в доспехах и с отличным оружием, мы должны расценивать ситуацию так что тебе требуется наша помощь. При этом все мы прекрасно понимаем: без крайней необходимости ты не попросишь помощи. – Коула помолчала и вздохнула. – Ну и что, после всего, что я тебе рассказала, пойдешь ты к герцогу?

– Да, обязательно. Завтра же. Если, конечно, ты не назовешь мне убедительной причины, по которой не следует делать этого так срочно.

– Что ты, ни в коем случае! Поезжай к нему. То-то он удивится, увидев тебя без меча.

– Ты говоришь, что он мог бы взять меня на службу. Тогда мне выдадут казенный клинок, а через некоторое время я сама заработаю на меч по своему вкусу.

– Возьмет-то он тебя обязательно. У нас нынешней зимой многих скосила лихорадка. В когортах большой недокомплект.

– В каких краях была рота во время последней кампании?

– Разве герцог тебе не рассказывал? Ах, ну да, вряд ли. Дело было так. Примерно в то время, когда ты уехала из наших краев, его вызвали на Королевский Совет в Вереллу. Там к нему пристали с разбирательствами по поводу того, что он увел в поход на юг всю роту, не оставив гарнизона в северных крепостях. Рассердились там не на шутку.

Пакс удивилась и даже не сразу поняла, о чем идет речь. Коуле пришлось ей растолковать суть дела.

– Понимаешь, герцог получил эти земли в распоряжение от королевского дома Тсайи. По договору он должен укреплять обе крепости, что, впрочем, он сделал великолепно, и содержать в них гарнизон, чтобы противостоять любому противнику, наступающему с этого направления. До того как Пелан получил эти земли, здесь были небольшие форты – форпосты Тсайи на севере. В общем, обычно он оставлял в нашей крепости не меньше пятидесяти солдат, а как правило, даже больше. В тот последний год кампании в Ааренисе он забрал с собой всех – новобранцев, вспомогательные службы, уволившихся со службы ветеранов, в общем, всех, кто мог держать в руках меч. Вот регенты королевского двора и заявили, что Пелан, мол, нарушил присягу, принесенную королевскому дому. И настаивали на том, чтобы отозвать грамоту, предоставлявшую ему эти земли. Другое дело, что г лающих прибрать эту территорию к рукам особо и не было. Никто не изъявил большого желания гонять орков по болотам и к тому же переходить дорогу герцогу Пелану.

Арколин слышал часть выступления герцога на Совете. Он сказал, что клятва, принесенная им каждому из его солдат для него важнее всех других обязательств. Кроме того, он вполне убедительно доказал, что особых опасений по поводу судьбы оставленных крепостей не было. Более того, его насчет оказался точен, и ни единого нападения на оставленные территории в тот сезон не случилось. За двадцать лет герцог впервые отступил от одного из пунктов своего договора с королевским двором. Но он не стал дожидаться разбирательства и запрета отправлять своих солдат во время очередной кампании на юг и сам заявил о том, что предстоящий сезон проведет вместе со своей ротой на севере. Он достаточно заработал за предыдущие кампании, зато людей у него не хватало. В общем, в ту зиму, в позапрошлом году, он лишь гонял орков по окрестностям да принимал на службу новобранцев. Очередную партию молодых солдат он нанял на следующее лето. Помимо потерь, понесенных ротой, герцог уволил со службы многих из тех, кто присоединился к нам на юге. К нынешней весне мы как раз восстановили свои силы. Герцог даже отослал одну усиленную когорту на восток – нести гарнизонную службу в фортах на границе с Паргуном. Сам он, впрочем, остался здесь.

– Значит, он провел здесь, в крепости, больше года?

– Если не считать тех нескольких недель, что вы провели вместе в Фин-Пенире. Пожалуй, так долго он не оставался в крепости с тех пор, как погибла Тамар.

– Ну и как он сейчас? Коула посмотрела куда-то в сторону.

– Нормально, как мне кажется. Он ведь все время занят. Лихорадка, изрядно потрепавшая всех нас, его миновала. Он постоянно тренируется с оружием, поддерживает себя в форме.

– Но что же в таком случае…

– Я сама не знаю. Во-первых, его мучает эта история с регентами из Тсайи, потом этот конфликт с Верховным Маршалом, и, как мне кажется, герцог начал волноваться по поводу наследника. Честно говоря, мы тут гадаем, не решил ли он снова жениться. – Коула помолчала, катая по столу яблоко.

– Особо по этому поводу мне сказать нечего. Если между нами, то не все этому рады. Мы, ветераны, уже уволившиеся со службы, очень волнуемся по поводу того, как все обернется… ну, если он…

Пакс кивнула.

– Я чувствовала, что с ним что-то не так. Это было заметно уже во время моего последнего года службы в Ааренисе. Еще больше его внутреннее напряжение и какая-то озлобленность стали проявляться в Фин-Пенире. Но в любом случае, Коула, я уверена в герцоге. Он не сделает ничего такого, что пошло бы во вред нам, роте, любым благородным идеям.

– Она, понимаешь ли, уверена, – передразнивая Пакс, сказала Коула. – Да ты хоть понимаешь, сколько лет я его знаю? Впрочем, ладно, Пакс, извини. Зря я так. Может быть, ты понимаешь его гораздо лучше, чем я, честное слово.