Текст книги "Где обитает любовь"

Сердце его бешено колотилось, захлебывалось от потоков крови, не успевая гнать их по телу. Скорее бы добраться вновь до тени, падающей от могучих дубов на той стороне поляны.

Вот и настал решающий момент игры, в которую он ввязался, где неправильный выбор будет стоить жизни и ему, и всем его воинам. Он уже ощутил зловещий шелест стрелы, несущей ему смерть.

Но они преодолели поляну без всяких неприятных происшествий и вновь оказались под покровом тьмы. Теперь его сердце уже билось по-иному. В голове трезвонили радостные колокола. Враг был рядом, но не подозревал, что его ждет.

Несколько затухающих костров светились меж деревьев. Ветерок иногда раздувал тлеющие угли и вздымал над ними искры, словно стаи светлячков. Откуда-то доносился шум падающей воды – наверное, от горного ручья, – и больше ничего. Лес вокруг хранил мертвенное молчание.

И тут яростный крик – в нем были ужас, и гнев, и отчаяние – пронзил тишину.

Обнаженный меч Генри Блуэ воткнулся в тело уэльского разбойника, выскочившего из-за дерева.

Тревога была поднята, и уже незачем было таиться. Последняя битва с Рыжим Лисом Уэльса началась, и близок конец этой злосчастной войне.

Ричард вскинул меч над головой и устремился в центр вражеского лагеря.

– За Эдуарда! За Англию! – вопил он во всю силу своих легких.

Воины за его спиной взревели:

– Эдуард и Англия! Эдуард и Англия!

4

Элен перевернулась на другой бок.

Подушка, туго набитая сосновыми иглами, издавала дивный хвойный аромат. Ее вновь тянуло в сон, но крики поодаль, показавшиеся ей вначале ночным кошмаром, не утихали.

Она открыла глаза. Выплыли из тьмы тусклые угли в очаге.

– Англия! Англия! – отчетливо услышала она.

Откинув меховой плащ, оставленный ей Оуэном, она выпрямилась и тотчас провела рукой по поясу.

Кинжал был на месте, а за стенами хижины разгорелось сражение.

Элен мгновенно вскочила и выглянула наружу.

Сначала она не поверила своим глазам.

Женщины, подхватив на руки детей, убегали в лес, а мужчины, отбиваясь чем попало, едва сдерживали шеренгу наступающих воинов. У защитников не было оружия – лишь ножи и деревянные копья или головни, выхваченные из костра.

Элен вдруг показалось, что это продолжение ночного кошмара, а не явь.

– О Пресвятая Дева! За что нам такое испытание? И где Оуэн? Что делает Оуэн?

И тут она оглянулась и увидела рыжий меховой плащ. Почему-то вид его вселил в нее уверенность. Это был символ, знак благосклонной к ней судьбы. Оуэн где-то рядом. Он не оставит ни ее, ни своих беспомощных соплеменников в беде.

Она схватила плащ, и через мгновение ее уже не было в хижине, которую Оуэн делил с ней, объявив ее своей племянницей.

Она побежала к стволу могучего дуба, распростершего свои ветви над хижиной. Поводья коня были обвернуты вокруг ствола. Как предусмотрителен Оуэн! Она бы никогда не смогла найти себе лошадь в разгар жуткой паники, охватившей лагерь.

Большой серый жеребец отшатнулся от нее и заржал.

Его уши встали торчком, шерсть на холке вздыбилась. Его раздражали и пугали вопли, сопровождающие смертоубийство, происходившее рядом.

– Тихо, мой мальчик! Тихо, Мороэдд! – шептала она нежно, раскручивая в темноте запутавшиеся поводья и поглаживая успокаивающе его холку.

Конь, привыкший чувствовать на себе тяжесть всадника, все же позволял иногда худенькой дочке лорда Олдуина проехаться на нем верхом, хоть и совсем не ощущал веса, а следовательно, и власти седока. Мороэдд был самым ценным жеребцом во всей богатой конюшне Олдуина, и его не забыли взять во время поспешного бегства.

И он не подвел. Многие мили он пронес на себе по трудным дорогам юную всадницу. И теперь он не отдаст ее в когти англичанам.

Элен подвела жеребца к бревну, с которого без стремян смогла бы вспрыгнуть ему на спину. Лисий плащ был перекинут у нее через руку, кинжал при ней.

– Постой, миленький! Пожалуйста! – в отчаянии бормотала она, обращаясь к могучему, неподвластному ее силам и взбешенному животному. Жеребец на мгновение замер, чутко поводя ушами.

Теперь… или никогда! Элен, словно поднятая вихрем, , прыгнула и, не выпуская из стиснутых кулачков поводья, оседлала коня.

Она колотила его холку маленькими оцарапанными ручками и направляла жеребца вверх по крутому склону.

Лес скрыл их, но не настолько, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. Подъем был слишком крут. Копыта коня месили грязь, соскальзывали… Но в жеребце проснулось упрямство, а это было на руку Элен.

С высоты она, обернувшись, взглянула на поле битвы. Скорее это было побоище, а не битва. Вряд ли кому-то из ее соплеменников удастся спастись, если только она не вмешается…

Безумная идея овладела ею. Эдуард охотится за Уэльским Лисом. Если англичане примут ее за Рыжего Лиса, то прекратят резню и устремятся в погоню за ней.

Развернуть неоседланного жеребца на крутом склоне было нелегко. Конь не хотел видеть всполохи пожарища и мечущихся людей. Его манил тихий темный лес, но Элен все же справилась с ним.

Выдернув из ножен кинжал, она ударила изо всей силы в раздутые конские бока каблуками сапожек и направила его вниз.

Конь с всадницей врезались в гущу английских воинов, а устрашающий боевой клич предшествовал их нападению. Элен укрыла голову меховым капюшоном, и в темноте непонятно было, кто восседает на жеребце.

Они сбили с ног нескольких пехотинцев. Те разлетелись в стороны, как фигурки при игре в кегли.

Но тут же к ней устремились остальные воины. Они сомкнулись в полукольцо, ощетинившись окровавленной сталью. Послышались выкрики:

– Вот он, Лис! Вот он!

Элен пригнулась и полностью отдалась стремительному бегу коня.

Она ощутила, как его копыта растоптали чье-то тело. Ей некогда было оглянуться. Дай бог, чтобы это был англичанин!

Ричард откликнулся на возникшую панику в своих рядах яростным воплем:

– О, дьявол! Он здесь!

Ему показалось, что Рыжий Лис успел изничтожить с десяток его воинов.

Вырвавшись из гущи схватки с ничтожными, почти безоружными беженцами, нескольких из которых он успел заколоть, Ричард помчался навстречу новой грозной опасности. На ходу он крикнул Жилю, чтобы тот предложил Рыжему Лису сдаться.

Лезвие его меча было обагрено свежей кровью. Четверо рыцарей и оруженосец скакали следом за ним.

Элен промчалась через лагерь и вновь очутилась в спасительном мраке леса.

Она знала, что за ней гонятся. Может быть, ей повезет, и они сломают себе шеи, ударившись о низко нависшие сучья.

Она, вероятно по божьему благословению, научилась управлять неоседланным конем. Он повиновался любому ее прикосновению. Элен направляла его меж стволов, запутывая след, а враги метались без толку в чаще, и дикий лес вставал на ее защиту.

И вдруг внезапный свет от чадящего смоляного факела почти ослепил ее, а Мороэдд резко осадил, присел на задние ноги, и она чуть не скатилась с него. Элен вытянула вперед руки, крепко обхватила его за шею.

Но все было бесполезно, испуганный жеребец стряхнул ее с себя, как пушинку.

Она свалилась на мерзлую землю, ударилась о корень уходящего куда-то ввысь могучего дерева и… Англичане окружили ее.

Элен обнажила кинжал. Если одного из врагов убить или хотя бы свалить с ног, образуется прореха в кольце, и тогда, проскользнув в нее, она вновь укроется в чаще.

Она попыталась встать.

Но, боже мой! Враги стояли слишком тесно. Она оказалась в капкане.

Пот – то горячий, то холодный – прошибал ее.

Высокого роста рыцарь выступил вперед, приблизился к ней. Она разглядела еще не засохшую кровь на лезвии его меча, а луна осветила его белесые, как серебро, длинные волосы, ниспадавшие на плечи.

Что могло быть хуже? Она угодила в лапы Ричарда из Кента.

Вот он стоит перед ней – убийца Эниона. Ненависть вытеснила в ее душе страх. Ее молитвы наконец-то услышаны. Если у нее хватит сил и мужества, она убьет сейчас Волка из Кента, убьет своей рукой!

– Положи кинжал на землю! – произнес Ричард издевательски, одновременно властным жестом приказывая своим людям опустить оружие. – Ты в плену.

Элен хорошо понимала его речь. Отец, хоть и считал нормандцев захватчиками, но внушал своей семье, что с этим неизбежно надо примириться и знать их язык необходимо.

– Он не понимает тебя, Ричард, – вмешался один из рыцарей. – Ты пролай ему, как пес, может, тогда он откликнется воем!

Ни один мускул не шевельнулся на лице Ричарда, пока он разглядывал поверженного врага. Его люди стали пересмеиваться, топать ногами, отпускать непристойные шутки. От них исходила ненависть, им не терпелось расправиться с пленником или хотя бы унизить его.

Но Ричард повторил попытку вынудить врага добровольно сдаться.

– Именем Эдуарда, короля Англии, призываю тебя сложить оружие!

В уме Элен созрел план. Она ощущала силу в своей руке. Рыцарь, стоявший в двух шагах от нее, не был облачен в латы. Один точный удар, направленный в сердце, и он умрет. Ей только нужно выбрать момент и напасть молниеносно, чтобы его охрана не успела изрубить ее.

Элен сжала губы, подобралась. Она взвилась в воздух, нацелив свой кинжал прямо в грудь Кентского Волка.

Но удар ее не достиг цели, потому что Ричард успел отступить.

– Ты намерен сразиться со мной, Лис? Мне это ни к чему. Король приказал доставить тебя живым.

Элен с такой силой сжимала рукоять кинжала, что у нее онемели пальцы.

– Не глупи, Ричард! – вмешался подъехавший Жиль и спешился с коня. – На тебе нет лат. Не рискуй!

– На нем тоже нет брони.

Ричард ткнул пальцем в сторону пленника, потом жестом приказал кольцу разомкнуться.

– Что ж, я готов сразиться с тобой, Лис! И намерен убить тебя, ты мне изрядно надоел!

Элен торжествовала. Как легко этих глупцов обвести вокруг пальца, заставить принять вызов на поединок! Вторую часть ее плана осуществить, конечно, было потруднее. Оставалось надеяться на благосклонность судьбы.

– А ну-ка, несите сюда поскорее факелы! – закричал раздосадованный Жиль.

Почти тотчас чадящее пламя осветило тесную площадку меж деревьями, и Элен не медля ринулась в атаку. Она понимала, что силы их неравны, и избегала близкого контакта. Элен поднырнула под направленный на нее кинжал и принялась кружиться вокруг противника, выискивая момент, когда защита его хоть на миг ослабеет.

Он поворачивался вслед за нею медленно, лезвие его оружия зловеще сверкало. Иногда сталь касалась стали, но Элен ловко уворачивалась от силового единоборства.

Она танцевала вокруг могучего мужчины, опасаясь, что после первого же соприкосновения клинков удержать кинжал в руке ей не удастся.

Неудивительно, что и Энион был им повержен.

Воспоминание о мертвом Энионе добавило ей ярости. Но также и злобной хитрости. Она все кружила, тревожа Ричарда ложными выпадами, но сражение истощало ее силы. В отличие от других мужчин большого роста и мощного сложения Ричард не был неуклюж. Он вертелся на месте так же быстро, как она вокруг него.

Значит, ей надо двигаться еще быстрее.

После уже бессчетных подобных кругов Ричард потерял терпение и крикнул:

– Черт тебя побери, хватит бегать! Сражайся! Мужчина ты или трусливая женщина!

Элен все продолжала свой маневр и тем больше разъярила его. И наконец ей представился случай вонзить острие ему в грудь, когда бдительность Ричарда ослабла.

Но кинжал лишь пронзил его левое плечо.

Элен услышала, как он испустил проклятие, почувствовав боль, но не более того.

Она отпрыгнула. Досада от неудачного нападения чуть не заставила ее разрыдаться. Она была так близка к вожделенной цели. Другого такого шанса уже не будет.

Ее противник больше не повторит ошибки.

Ричард следил за врагом, вновь отступавшим, со злобой и удивлением. Неужели этот слабый и трусоватый человечек полгода наводил страх на все английские гарнизоны? И за этим щуплым уэльсцем он гонялся четыре месяца по лесам и горным ущельям? Неужели эти дикари не смогли выбрать себе более достойного вождя?

Сделав резкий выпад, Ричард выбросил вперед в замахе руку с кинжалом, ударил по лезвию вражеского кинжала, и тот, словно легкий воробышек, вылетел из руки противника и упал на траву.

По инерции Ричард наклонился вперед и столкнулся с врагом. Они оба свалились на землю.

Приподнявшись и вдавив колено в живот противника, Ричард приставил к его горлу кинжал. Воины его сгрудились рядом. Хор их голосов напоминал истошный лай охотничьей своры, загнавшей наконец в ловушку раненое животное.

– Факел! Дайте скорее факел! – вскричал Ричард. Оба его оруженосца поспешили выполнить приказание господина.

Ричард откинул с головы лежащего под ним и, казалось, впавшего в беспамятство противника капюшон, отороченный мехом.

Он на мгновение лишился дара речи, увидев тонкие девичьи черты.

– Что за наваждение?! – вскричал Ричард, не веря своим глазам.

Отбросив с внезапным отвращением оружие, он поднялся.

– Это женщина! Боже милостивый, упаси меня от чар колдовских! Пока мы тратили время на эту женщину, Рыжий Лис сбежал от нас!

Элен лежала, распростертая на спине, глядя снизу на враждебные мужские лица. Они сейчас расправятся с ней, и, несомненно, сделают это жестоко. Но ее уже не страшила собственная участь.

Ненависть, сжигающая ее душу, пересиливала страх. Элен верила, что ее отчаянный поступок позволил кому-нибудь из лагеря уйти живому. За это ей не жаль уплатить самую высокую цену – какие бы мучения ни ожидали ее!

Медленно она приподнялась, уселась на траве, следя неотступно взглядом за своим врагом, расхаживающим взад-вперед возле нее и, казалось, никак не способным оправиться от охватившей его растерянности и бессмысленного, унизительного для себя гнева.

Шаги его были невероятно широки, ноги длинны, он преодолевал каждым шагом расстояние, какое не одолеть ни одному из знакомых ей мужчин. Плечи и руки его были могучи, приученные к тяжести рыцарского щита и меча, которым он крушил ее родной народ.

Он резко остановился, бросил ей свирепо в лицо вопрос:

– Лис удрал? Это так? Говори!

Элен ответила ему презрительным взглядом. Если б она был колдуньей и владела искусством замораживать живых людей, то он тотчас бы оледенел.

Ричард дернул ее за руку, рывком поднял с земли. В красном свете смоляных факелов глаза обоих светились, как глаза двух хищников, столкнувшихся в схватке за добычу.

Рыцарь был озадачен увиденным. Эта женщина не походила на одичавшую от голода беженку. И не в ее утонченной красоте было дело. Как она могла завладеть дорогим плащом, который для простолюдина был недоступен? А если это подарок мужчины, участвовавшего в разбойничьих набегах? Не делила ли она с этим негодяем любовное ложе?

Как такая мысль раньше не пришла ему в голову? Ричард цинично ухмыльнулся:

– Воистину твой Рыжий Лис – хитрейшая тварь! Надо же быть таким ловкачом! Как здорово окрутил Лис вокруг пальца Волка! Честь ему и хвала! Вот уж мастер из мастеров, величайший фокусник. Цены бы ему не было на ярмарочных балаганах!

Он тут же обратился к другу:

– Жиль! Ну-ка осмотри мою ранку. Меня укусила маленькая лисичка. Непобедимый Волк получил рану, сражаясь с женщиной! Вот уж наш король Эдуард посмеется вволю!

Жиль занялся делом. Он снял с Ричарда кожаное облачение, расстегнул и спустил с плеч полотняную рубаху, обнажив его до пояса, и потребовал, чтобы факелы поднесли ближе.

– Глубокий порез, но рана чистая, – заключил он, исследовав плечо друга. – Тебе повезло, Ричард.

– А следа от укуса незаметно?

– Нет, бешеная лисичка, кажется, не успела вонзить в тебя свои зубки.

Жиль усмехнулся. Элен наблюдала за этой сценой, застыв как каменная. Ее ненависть достигла предела.

Жиль перевязал рану и с осторожностью одел друга. Ночной холод уже пробирал до костей. Ричарда бросило в озноб, но он не показывал вида.

– Поздравляю, леди. Твой удар хоть и был скользящим, но причинил немалый вред. Надеюсь, ты нашла во мне достойного соперника?

В ответ она даже не шевельнула ресницами. Впрочем, что ждать от этой дикарки, которая наверняка не знает ни слова на его родном языке.

– Поговори с ней, Жиль. Спроси, как ее зовут. У меня странное предчувствие, что она может навести нас на след тех, за кем мы охотимся.

Жиль приблизился к Элен вплотную и задал вопрос на певучем уэльском наречии. Она хранила молчание.

– Может, она слишком испугалась того, что наделала, напав на тебя, Ричард? Могу ли я обещать ей от твоего имени, что ее не подвергнут пыткам?

– На мой взгляд, она не выглядит испуганной, – сказал Ричард. – По-моему, ты ошибаешься, Жиль. Если бы ей дали сейчас меч, она тут же порубила бы всех нас на жаркое.

Ричард шагнул вперед, вгляделся пристальнее в ее личико.

– Дурак будет тот, кто согласится взять ее в наложницы. Она зарежет его на первом же привале.

Словно бы испытывая ее, он протянул руку и попытался ухватить девушку за тяжелую длинную косу. Мгновенно она кинулась на него, ее согнутые как когти пальцы с длинными ногтями едва не вцепились ему в глаза.

Ричард успел выставить, защищаясь, здоровую руку, оттолкнул девицу от себя, а тут и двое воинов пришли ему на помощь. Их хватка была железной, пленница уже не могла пошевелиться.

– Боже милостивый! Только отчаявшийся самоубийца вздумает залезть на эту кобылку!

Это вырвавшееся у кого-то из солдат замечание было встречено дружным хохотом. Ричард не принимал участия во всеобщем веселье, но и не стал одергивать раззадоренных мужчин. Женщина вряд ли понимала оскорбительный смысл их выкриков, а, кроме похотливых шуточек, они бы не посмели ничего предпринять в его присутствии. Пока ему еще удавалось держать свой отряд в строгости.

Как только Ричард возглавил королевское войско, то тотчас повесил шестерых, виновных в резне, учиненной ими в мирной деревне. Он не разрешал своим людям творить зверства, подобные тем, какие армия под началом Хьюго де Визи совершала на юге Уэльса. Ричард старался ради короля. Эдуарду тяжело будет править страной, которую истоптали, унизили, изнасиловали полчища завоевателей.

Он, уже теперь осторожно, взялся двумя пальцами за подбородок пленницы и поднял ее личико к свету.

Она была молода, даже моложе, чем показалось ему раньше. Совсем еще девочка, но… бесстрашная. Глаза ее были огромны, и в них светилась только ненависть, та же ненависть, что и во взгляде мальчишки, склонившегося над телом убитой матери.

Не прошло и нескольких часов, а он уже получил два удара этой жгучей ненависти.

– Что же это такое, бог мой? Почему этот народ так и сочится ненавистью? И ручьи, и леса, и горы, – мог бы добавить он, обращая свой вопрос к Небесам.

Он понял, что произнес это вслух, когда верный Жиль шепнул ему на ухо:

– Не казни себя. Если б ты вырос на этой границе, как я, то давно бы все понял. То, что для нас истина, для них – ложь, и наоборот. Но у каждого народа свои правила, и за них они бьются до конца. Не будет наш закон их законом, и наш король, пусть хоть и славный Эдуард, их королем, пока ты не истребишь их всех до конца.

– Нет, – возразил Ричард другу, – я не хочу зря проливать кровь. Зачем убивать ребенка? А ведь эта лисичка – совсем дитя. Мы не воюем с женщинами и детьми. Объясни ей, что ей позволено дальше жить.

Он приказал, чтобы ему подвели коня. Уже усевшись в седло, Ричард распорядился:

– Пусть ее свяжут накрепко – и руки, и лодыжки. У меня на уме есть кое-что, и этой воительнице отводится в этом плане важная роль.

Жиль поспешил выполнить все команды. Пленница, связанная по рукам и ногам, была перекинута через седло. Ричард пустил коня шагом. Элен, словно мешок с поклажей, болталась впереди него, униженная, беспомощная, но не сломленная. Раз гибель отсрочена, значит, есть еще возможность осуществить свою месть.

А Ричард в это время вспомнил свою двоюродную сестру Изабель. Она была в том же самом возрасте, что и эта девчонка. Но Изабель была похожа на первую весеннюю фиалку, а эта бестия…

Ему захотелось в порыве ярости ударить коленом висящее беспомощное связанное тело, но он удержался.

Странная ночь близилась к рассвету. Странная… потому что он был близок к цели – поймать Рыжего Лиса – и не поймал его, а сам, как он предчувствовал, угодил в ловушку.

А может, он ошибался.

5

Странная битва в лагере уэльских беженцев закончилась. Боевой конь Ричарда пролагал себе путь среди обгоревших останков хижин и множества трупов. Не было еще в послужном списке Ричарда Кента сражения, выигранного столь легко и с такими малыми потерями… и с таким количеством убитых уэльсцев. Их союзниками были темнота, неожиданность, но раз победа одержана, кто будет сомневаться в таланте полководца? Кроме него самого…

Войско, завидев своего вождя, да еще с пленником, перекинутым через седло, испустило приветственный клич.

– Наконец-то пойман Рыжий Лис! – крикнул один из ветеранов и тут же осекся, увидев девичью косу.

– Кто это, милорд?

– Долго объяснять, Генри, – мрачно отозвался Ричард. – Лучше расскажи, как вы управились здесь?

– Мы изрубили десяток дикарей в куски, да еще многих ранили… Мы же не потеряли никого, лишь пустяковые царапины. Ну а половина чертовых ублюдков скрылась в лесу. Туч мы ничего не могли поделать.

– Благодарю за службу, Генри, – произнес Ричард. – Я уж боялся, что нас одурачили. Представляешь, мне вместо Рыжего Лиса подставили какую-то дикую девчонку… – Ричард ткнул пальцем в неподвижное тело Элен, – …а Рыжий Лис удрал.

Генри оскалился в злобной ухмылке:

– Далеко Лис не удерет. Мы его поймаем, клянусь, милорд.

– Да, Генри. Я тоже так думаю. А теперь давай поговорим кое о чем с глазу на глаз.

Ричард со вздохом слез с Саладина, взглянул на девушку, которая по-прежнему оставалась недвижимой, и увел Генри в сторону, чтобы до пленницы на всякий случай не доносилась их беседа.

– Странная это добыча, но бог с ней! – сказал он. – А тебя я прошу – не спускай глаз с пленных. Я хочу их как следует допросить.

– Я позабочусь об этом, милорд, – сразу же откликнулся понятливый Генри.

– Каковы твои дальнейшие планы? – Жиль, оказывается, был тут как тут.

– Я ничего не собираюсь предпринимать до утра, а тебе, Жиль, поручаю следить за пленницей. Если она сбежит, я сдеру с тебя кожу.

– С меня? – Жиль посмотрел на друга с недоверием.

– С любого, кто ее тронет. Ценнее, чем она, нет у нас трофея. Может быть, если она заговорит, война в Уэльсе закончится.

– Ричард? Неужели ты поддался… колдовским чарам? – вскричал Жиль испуганно, то ли в шутку, то ли серьезно.

Жестом Ричард приказал ему замолчать. Он направился к тому месту, где на сухом клочке земли уложили раненых и убитых.

Элен следила взглядом за передвижениями вражеского военачальника, и сердце ее наполнялось болью и отчаянием. Хотя ей много раз приходилось видеть, как мучительно прощаются с жизнью мужчины, но такого массового побоища ей еще не приходилось наблюдать.

Как могли люди творить подобное зверство? Она увидела обезглавленные трупы и искалеченные тела. Для Ричарда это были враги, а для нее соплеменники и друзья. Элен помнила, какие они были сильные, помнила их смех, их голоса, которые уже не зазвучат никогда.

– Следуй за мной, леди. Тебе не место здесь, – обратился к ней Жиль.

Она вздрогнула. Этот враг был на удивление мягок с ней. Он склонил голову весьма галантно.

– Это война. Маленькая победа и большая цена за нее. Элен с трудом подавила в себе приступ тошноты.

– Могу я оказать помощь раненым?

– Боюсь, что нет. Ричард отрубит мне голову, если ты сбежишь.

Она впервые оглядела своего охранника внимательно. Он был ладен и хорош собой, однако чертами лица напоминал охотничьего сокола с вытянутым вперед хищным клювом. И глаза его были бездушные… птичьи.

– Даю слово, что не убегу. Может быть, кто-то из этих несчастных еще жив, а я кое-что понимаю во врачевании. Я могу отвоевать у смерти кого-то…

Жиль отрицательно мотнул головой.

Хоть это было унизительно, Элен взмолилась:

– Пожалуйста!

Это волшебное слово подействовало на него чудесным образом.

– Поклянись, и тогда…

Она приподняла вверх, насколько позволила веревка, раскрытую ладонь, упреждая его дальнейшие слова. И он воспринял это как клятву.

– Надеюсь, что ты свое обещание сдержишь. Мне сдается, что ты не простая крестьянка, а благородная леди.

Она кивнула, выдержав с достоинством его испытующий взгляд.

Одним взмахом кинжала Жиль разрезал путы на ее лодыжках.

Теперь настал ее черед удивиться.

– Ты поверил слову уэльской женщины? Разве не ходят про нас слухи, что мы лживый народец, что мы хуже зверей и живем, как дикие звери? – все это она проговорила с горечью.

В ответ Жиль начал освобождать ее руки.

– Я вырос на уэльской границе и имел дело с твоими соотечественниками. Как и в любом народе, есть среди вас люди дурные и люди хорошие.

Он выпрямился, еще раз пристально посмотрел на нее.

– Я буду рядом, пока ты будешь врачевать своих раненых. И не вздумай пытаться одурачить меня.

Элен кивнула и двинулась по поляне, отводя взгляд от мертвых тел, попадавшихся тут и там на ее пути.

В плотное кольцо, образованное английскими латниками, были согнаны уэльские пленные. К великому своему облегчению, Элен увидела, что Тангуин уже бродит среди раненых, дает им напиться из кожаного ведерка и накладывает повязки.

– Слава богу, ты жива, Тангуин! – воскликнула Элен и дотронулась до старухи, как бы желая удостовериться, что это не привидение.

– Разумеется, я жива. Кому понадобилось бы тупить свой меч о старый мешок с костями?

Элен хотелось и смеяться, и рыдать одновременно.

– Да, мы обе чудом выжили, но к добру ли это?

Старуха погладила руку Элен.

– Настал для нас черный день, дитя! Но для чего Господь сохранил нам жизнь, он раскроет позднее. Не будем строить догадки. Возьмемся лучше за дело и хоть чем-то поможем беднягам. Держи ведро и промой как следует Дилану рану на плече. А я попробую умолить английского пса, что ходит за тобой по пятам, разрешить мне сходить за лечебными снадобьями.

В грязном окровавленном мужчине, на которого указала Тангуин, Элен едва узнала своего друга Дилана. Итак, он тоже пока жив. Спасибо Пресвятой Деве, что Энид, супруге его, скончавшейся накануне днем, не пришлось лицезреть это жуткое побоище. А ребенок – их девочка – пережила ли она эту ночь?

– Ты тяжело ранен? – спросила Элен, опустившись на колени возле Дилана.

– Не знаю. Но жаль, что не смогу уже забрать с собой на тот свет нескольких негодяев.

Она стащила с него пропитавшуюся кровью грубошерстную тунику, разрубленную мечом, и убедилась, что рана скользящая и не так опасна. Ее можно было залечить.

Осторожно очищая порез, она шепнула:

– Дилан, надо обязательно найти Оуэна и предупредить, чтобы он не пытался помочь мне бежать. Боюсь, что он примчится сюда сломя голову, узнав, что произошло.

Отсвет ближайшего факела попадал на лицо Дилана. Он был красивый мужчина, но сейчас клокочущая в нем ненависть исказила его до неузнаваемости.

– Как ты считаешь, рсли я добуду для тебя нож, смог бы ты выбраться отсюда и отыскать Оуэна?

Его пальцы с такой силой сжали ее запястье, что она скривилась.

– Дай мне нож, и я найду ему еще лучшее применение, – мрачно процедил он сквозь стиснутые от боли зубы.

– Нет! На кон поставлено больше, чем жизни пары англичан, которых ты успеешь убить, прежде чем они убьют тебя. Помни, Дилан! Мы должны жить, чтобы перехитрить их. Они сильнее и многочисленнее, но когда-нибудь мы все же их одолеем. Оуэн придумает что-нибудь, а пока каждый оставшийся в живых уэльский воин дороже в сотни раз двух-трех англичан, убитых из мести. Он тяжело вздохнул.

– Ты права. Помоги мне освободиться, и я соберу всех, кто прячется в лесу, и вместе мы разыщем Оуэна. – Тут он взглянул на нее, и глаза его сузились в гневе. – Но что будет с тобой? Т воя участь незавидна. Мало радости быть в плену у Волка.

Элен опустила голову, чтобы Дилан не заметил страха на ее лице. Ей вспомнились мерзкие ухмылки и намеки английских дьяволов из окружения Ричарда.

– Я не думаю, что они убьют меня, – ушла она от прямого ответа. – И скоро они заплатят все свои долги. Скажи Оуэну, что я найду способ убежать. Они не смогут сторожить меня постоянно, и я улучу момент…

– Береги себя, Элен. Я не хочу потерять и тебя, как потерял Энид. И в ее смерти виноваты английские собаки, хотя их и не было тогда рядом. Они убили ее, убили голодом, а это все равно что мечом!

Элен ласковым прикосновением попыталась как-то успокоить его.

Накануне она первая сообщила ему о смерти жены и видела, как он, обезумев от горя, рвал на себе волосы.

– Я постараюсь найти Мараред и позабочусь о твоей дочурке. Мараред сможет кормить двух ребятишек.

– Я назвал крошку Энид, – пробормотал Дилан. – Как звали ее покойную мать.

Элен перевязала ему руку. Мысли о красивой молодой женщине, скончавшейся днем от родов, и обо всех павших от резни ночью, переполняли ее мозг жаждой отмщения. И тот, кто навел англичан на потаенный лагерь уэльсцев, не избежит возмездия.

Но кто этот предатель? На ком лежит вина за десятки загубленных жизней?

Закончив перевязку, она обратилась к Дилану:

– Ты должен кое-что сделать и для меня. Растолкуй всем, кто попал в плен, чтобы они говорили Ричарду одно и то же, когда их начнут допрашивать… но не слишком охотно… не сразу…

– Мерзавцы что-нибудь заподозрят, если наши люди заговорят не под пыткой.

– Пусть люди все как один скажут, что у Рыжего Лиса темные волосы и он по возрасту не старше Ричарда из Кента.

– Ты хочешь пустить их по ложному следу? – догадался Дилан.

– Да, – кивнула Элен. – Пусть все говорят, что он известен под именем Рхис и вроде бы из Гуиннеда родом, но достоверно этого никто не знает. Что он ездит из одного лагеря в другой и нигде не живет подолгу. Что он никому не доверяет и поэтому никого не извещает о своем прибытии или отъезде.

Она улыбнулась зловеще.

– Они уже вбили себе в голову, что я его подружка, и это только подтвердит нашу историю.

Дилан нахмурился:

– Оуэну это не понравится.

– Неважно. Мы должны сбить Ричарда со следа. А главное, сберечь Оуэна. Он – наша единственная надежда.

– Ладно, – согласился Дилан. – Я запущу этот слух. Элен вздохнула с облегчением.

– Вот и хорошо. А я подумаю, как раздобыть для тебя оружие.

Достать кинжал оказалось делом более легким, чем она ожидала. Всех пленников сразу же после сражения обыскали, но мертвецам еще предстояло подвергнуться этой процедуре. Когда она направилась к ручью, чтобы вновь наполнить ведерко, то, склонившись над первым же бездыханным беднягой, обнаружила заткнутый у него за поясом кинжал.

Молниеносно она завладела кинжалом и спрятала его в левом рукаве платья.

Перевернув мертвое тело на спину, она заглянула в пустые глаза. Это был Давид Кейнан, добродушный гигант, всегда готовый помочь женщинам и детишкам в лагере.

– Спасибо тебе, Давид, за последнюю твою услугу, – прошептала она. – И прощай. Пусть земля тебе будет пухом, а душа упокоится на небесах!