Текст книги "Встречи в пустоте"

Глава 8. Одно касание

Она по-прежнему сидела, практически не двигаясь, опираясь на руки, отставленные назад, немного наклонив голову влево.

Он осторожно, почти бесшумно, присел справа от неё, стараясь не выдать своего волнения неосторожным движением.

Заглянув в её лицо, он едва не отшатнулся.

Её красота никуда не делась, она не выглядела стареющей или изможденной, это были те же черты (и он был уверен, что в них нет ничего искусственного, на её лице даже почти не было косметики). Шокировало его совсем другое – её глаза. Они были глубоко серьезны и, казалось, излучали яркий свет. Не привычный, видимый глазу – солнечный или неоновый. Это был свет знания и печали, радости и силы.

Никогда раньше он не видел ничего подобного. Так близко. Ему хотелось спрятаться от этих глаз или утонуть в них (наверное, и то и другое одновременно).

Уловив его смятение, она улыбнулась, и её лицо стало лучистым и мягким – совсем таким, каким он знал его когда-то.

На ней было лёгкое платье (скорее похожее на длинную футболку), белое, в тёмно-серебристую полоску. Он мог любоваться формой её коленей и изящными лодыжками, а когда ветер дул сильнее, сквозь тонкую ткань платья проступали очертания её хрупких плечей.

В лучах заката её кожа и волосы отливали бронзой. За её аккуратное ухо был заложен (как ему сначала показалось) какой-то экзотический цветок – такого же цвета, как «металлическая» поверхность воды, по которой они оба сейчас скользили босыми ногами.

Но стоило девушке легко встряхнуть головой, как «цветок» взлетел, оставив на волосах хозяйки красивую серебряную пыльцу, ненадолго присел на кончик её пальца, расставив все шесть полупрозрачных крылышек, позвякивая рожками, и устремился к океану.

– Морская бабочка! – он вздрогнул, снова услышав её голос (здесь он казался таким же серебристо-нежным, как все вокруг).

Он никогда не слышал о морских бабочках и вообще сомневался, что они существуют в природе.

Наконец он решился вслух задать вопрос, давно вертевшийся на языке:

– Где мы?

Она улыбнулась и неопределённо повела плечами и бровями. Он хорошо помнил её маленькие уловки и понял, что прямого ответа не получит.

– Ты же не…? – не дав словам сорваться с губ, она прикрыла его рот своей ладонью. Прохладной, нежной. Он жадно поцеловал её руку, мысленно приготовившись к тому, что сейчас все закончится, и он снова потеряет её – теперь уже навсегда (условия встречи запомнились ему хорошо).

Но ничего такого не произошло.

Она мягко отстранилась и слегка потерла пальцами виски. На пару секунд её глаза изменились, он уловил тот взгляд, который так смутил его при встрече.

Но она прикрыла глаза, откинулась назад, легко встряхнула головой, и теперь улыбалась, как ни в чем не бывало беспечно болтая ногами над поверхностью воды.

Какое-то время он молча, как завороженный, смотрел на неё: страх отступал, но не исчез совсем. Он не знал, что сказать, о чем спросить – просто смотрел на неё во все глаза, пытаясь впечатать образ в память на случай, если нарушение все-таки было зафиксировано и эта долгожданная встреча – последняя.

Наверно, он просидел бы так ещё долго, если бы внезапно их не окатило водой. Теперь она смеялась – громко и звонко, а он почувствовал, как о его ногу трется что-то гладкое. Это определённо был кит, хотя размером он больше походил на дельфина, а расцветкой – на жёлтого полосатика.

Она наклонилась к воде, чтобы погладить кита, подплывшего к ней. Её длинные влажные волосы едва не коснулись его кожи. Ему захотелось зарыться в них лицом, притянуть её к себе и не выпускать.

Сейчас это место, несмотря на его удивительную флору и фауну, казалось ему реальнее всего, что он когда-либо видел в «той» жизни.

Он попытался вспомнить, чем занимался на прошлой неделе, чем вообще занимался до того, как попал сюда. И не смог.

Он смотрел на неё. Она смотрела вдаль. Улыбнулась. Выставила руку вперёд, ладонью кверху. Он услышал крик и обернулся.

Прямо на них летела большая птица, несмотря на свой размер изящно спикировавшая на её ладонь. Это был белоснежный альбатрос. Серебристыми были только его клюв и лапы.

Девушка наклонилась к птице и тихо сказала ей что-то на языке, которого он никогда не слышал.

Альбатрос резко повернулся в его сторону и посмотрел ему прямо в глаза – серьёзно, проницательно – своими умными глубокими глазами цвета потемневшего серебра. И взлетел, описывая концентрические круги над их головами, поднимался высоко и снова падал, едва не касаясь его волос, взлетал снова, и снова падал вниз.

Эта внезапная суета смутила его, но он невольно залюбовался птицей, в лучах почти закатившегося за водный горизонт солнца походившей на маленького фламинго, исполняющего странный воздушный танец. И уже через минуту пожалел об этом.

Пожалел, наконец оторвав взгляд от птицы и повернувшись налево.

На пирсе никого не было. Он громко выкрикивал её имя в опустевшее пространство. Он кричал, и кричала птица.

Стало быстро темнеть. На небе одна за другой появлялись звезды. Красивые и незнакомые. Узор ночного неба исказился спиралью и плавно отступил назад, выпуская взгляд в совсем другое пространство, прятавшееся за отяжелевшими за время сеанса веками.

Первое погружение закончилось.

Глава 9. Соль и серебро

Он почувствовал покалывающее онемение в нескольких точках на голове – ощущение было на удивление приятным. Туман в сознании быстро рассеивался, а в отяжелевших конечностях снова живо пульсировала кровь: « …по окончании сеанса ткани вашего тела полностью восстанавливаются…», – биочип делал свою работу хорошо.

Осторожно продвигаясь к пункту подтверждения оплаты возле выхода, он, глядя через плечо, пытался запомнить символы кода, мелькавшего на экранах. Но запомнить ему удалось только то, что символы эти сочетались очень странно: казалось, это были знаки всех естественных и искусственных языков и систем счисления, когда-либо использовавшихся человечеством, перемешанные программой какого-то сумасшедшего генератора. Впрочем, он никогда не понимал языков – его делом были цифры.

Подтвердив предварительную оплату сеанса за двоих, он, наконец, покинул ячейку и направился к лифту. Тревога не проходила.

Биочип идентификации и наручный миникомпьютер вернулись к нему в «этой» реальности. И – сердце его забилось так громко, что, казалось, вибрируют стены лифта – над экраном компьютера светился объёмный значок нового сообщения.

«Так это было свидание?!..» … Он закрыл глаза и шумно выдохнул. Она в порядке. И её ужасное чувство юмора никуда не делось.

Он не совсем понимал, что она сделала, пока они были ТАМ, и уж тем более не понимал, как, но чувствовал, что это было нечто едва постижимое умом, нечто в своём роде чудесное, лежащее за плоскостью обыденного осознания.

Он чувствовал, что делая это она ходила по лезвию ножа, балансировала, стоя на руках, у самого края крыши… Хватит ли ей сил удержать равновесие? Он должен хотя бы попытаться её уберечь.

«В следующий раз место выберу я».

«Не пойдёт».

Её проклятое упрямство тоже никуда не делось.

Он не знал, что сказать ей теперь, и что можно сказать, чтобы не навлечь подозрений (он не питал иллюзий по поводу конфиденциальности их переписки), но она сама прервала затянувшееся молчание, предложив встретиться в то же время через две недели.

Ещё немного помолчав, он коротко согласился.

Выйдя из здания, он, наконец, решился сделать то, что хотелось сделать с момента выключения – облизал пересохшие губы.

На них остался вкус соли, серебра.

И её кожи.

Глава 10. Ночь и день

Он снова был здесь. Стоял босиком на прохладной земле, поросшей мягкой травой, дышал густым воздухом ночи, подсвеченном сиреневым серпом Большой Луны.

Малой Луны сейчас видно не было – как внимательно он ни вглядывался сквозь ветви деревьев и кустарников, ее нежно-персиковое свечение нигде не просматривалось. И всё же ночь была великолепная – как всегда.

Было безветренно и тепло. Он медленно шел вперед, и пространство обтекало его тело, как вода прозрачного озера с гладкой, как зеркало, поверхностью.

Куда бы он ни шел, везде ему слышался нежный серебристый голос, тихо говорящий на языке, которого он никогда не слышал. Но этот язык здесь знали все. Каждый лесной зверь, каждая птица, каждый лист на каждом дереве, каждый цветок, каждый камень – всё отзывалось этим голосом. И всё здесь знало, что он здесь, и всё ждало его.

Он брел сквозь чащу, и то тут, то там с высоких веток на низкие перепархивали большие птицы с умными глазами и пытливыми голосами. Он спускался к реке, и тонкие серебристые змейки выползали из-за камней, чтобы обвить узорами его следы на песке.

Он бродил везде, куда мог дойти, ища источник этого волнующего и одновременно умиротворяющего голоса, пытаясь распознать таинственный язык, который знало всё здесь, но не он…

Но голос снова прятался, стихал, менялся, чтобы появиться опять и увести его к местам, которых он еще не видел, и которые еще не знали его…

«Доброе утро! Сегодня рабочий день! Напоминание: до важной встречи осталось два дня, двенадцать часов. Удачного дня!»

Он приоткрыл глаза и снова закрыл их. Через пять минут настенный электронный календарь со встроенной функцией напоминания, он же и будильник, снова повторит свое утреннее приветствие низким женским голосом.

Через полчаса он все-таки заставил себя подняться с постели. Предстояло пережить очередной реальный день.

Кое-как побрившись, одевшись, и наскоро позавтракав, он покинул свою уютную квартиру.

Биочип активировал программу дистанционного управления на наручном компьютере, и железные двери подземного гаража раскрылись, выпустив на свет лёгкий мини-кар спортивной модели.

Интерфейс мини-кара задал вопрос, который задавал перед каждой поездкой, и на который почти всегда (за исключением редких случаев) получал положительный ответ: «Переключиться на ручное управление?»

«Нет».

Интерфейс, казалось, обдумывает непривычный ответ, выдерживая паузу.

Но машины ведь не думают, не так ли? Просто обрабатывают информацию?

Мысленно задавая себе избитый вопрос, он машинально поглаживал податливый руль и кнопки панели передач.

Автокомпьютер вскоре снова заговорил: «Включаю автоматическое управление. Выберите пункт назначения и максимальное время пути».

Он нажал на маленькую кнопку возле сиденья, и на его голове появился защитный шлем, а тело оплели эластичные ремни.

Программа автоуправления, получив информацию, делала свое дело, и он погрузился в собственные мысли.

Он всегда думал, что любит свою работу, маленький город, в котором всегда жил, своих детей, экстремальное вождение (ручное управление каром считалось именно таковым), но влюбиться в целый мир, даже не будучи до конца уверенным в его реальности…

Глава 11. Плато

На этот раз, оказавшись в коридоре, ведущем к двери, он испытывал волнение совсем другого рода. Не было страха или болезненной тревоги, скорее это была волнующая радость.

В глубине сердца он знал, что безнадежно любит мир, который увидел «там». Любит с первого взгляда, как и ту, которая показала ему этот мир.

Он не знал, в какую часть этого мира выбросит его грубая тяжелая дверь, но не сомневался в том, что место это будет прекрасным.

Он стоял на траве.

Воздух был так насыщен запахами, что при первом вдохе показалось, что легкие сейчас разорвутся.

Было тепло, как поздней весной, и, что удивительно, здесь был совсем не вечер, а день, даже, скорее, утро, за пару часов до полудня.

Здесь росли деревья, очень высокие, чем-то похожие на вязы.

Было видно, что лес простирается далеко во все стороны, но деревья не росли хаотично и не теснили друг друга, и в то же время это определенно была не роща.

Порядок здесь был какой-то естественный, как будто вышедший из-под руки опытного художника.

Было очень много света. Он никогда бы не подумал, что столько света может быть в лесу. Свет как будто сочился, огибая листья и ветви, играл, переливаясь разными оттенками, и, наконец достигая земли, тонул в ее разнотравье.

Присев, чтобы поправить ботинок, он ощутил как будто знакомый запах, напоминающий цветение дикой розы. Присмотревшись, он разглядел между стеблями трав лепестки. Они выглядели совсем свежими. Поворошив их рукой, он обнаружил целый гербарий.

Это казалось странным: на деревьях не было видно цветков или бутонов.

Он подошел к одному из стволов, провел по нему ладонью. Ощущение было необычным: кора будто бы дышала, едва уловимо колеблясь, как грудная клетка глубоко уснувшего человека.

Вдруг в нескольких сантиметрах от своей ладони он заметил шевеление.

Казалось, дерево стремительно отращивает новую ветвь. Однако, когда ветвь выросла размером с человеческую ладонь, покрывавшая ее кора лопнула и осыпалась, а то, что было внутри, осталось парить в воздухе.

Белоснежный цветок медленно раскрывал свои густые лепестки, издавая едва уловимый ухом звон. Цветок чем-то походил на медузу с длинными тонкими ножками, только плыл он по воздуху, мягко поднимаясь вверх, зависая под солнечными лучами то тут, то там.

Присмотревшись, он понял, откуда взялся весь этот чудесный свет – парящий белоснежный цветок был здесь не один.

Пока он любовался этим чудом, на его лицо и плечи падали ароматные лепестки: бледно-желтый, лиловый, бирюзовый, оранжевый…

Пройдя вперед, в одном месте на земле он заметил крошечный росток, еще согреваемый сердцем цветочного бутона. Он пророс не слишком далеко и не слишком близко от соседей-деревьев, в месте, залитом разноцветным светом. Умный лес заботился о своих малышах.

Все это было чудесно, но что-то было не так.

Он уже не мог вспомнить, откуда пришел сюда, но помнил, что пришел, чтобы найти здесь кого-то, повидаться с кем-то, кто ему очень дорог. Дорог настолько, что он готов забыть, кем был раньше.

Не совсем понимая, что делает, он просто брел вперед. Лес, казалось, постепенно редеет, трава становилась сочнее и мягче.

Ему показалось, что вдалеке между деревьями мелькнул темный силуэт. Силуэт приближался и прорисовывался четче. Теперь было видно, что это животное. Красивое, грациозное. С длинной густой гривой и длинным хвостом. Низ его стройных ног покрывала густая и длинная, почти как на гриве, шерсть, практически скрывавшая копыта.

Зверь приблизился к мужчине и остановился. Он был высоким, ростом с небольшого человека, так что их глаза были почти на одном уровне.

Умные, глубокие глаза цвета темного серебра какое-то время внимательно изучали лицо человека.

Затем зверь поклонился.

Не зная, что сделать еще, человек поклонился в ответ.

Зверь продолжал стоять, пригнувшись к земле передней частью туловища, наконец, немного привстав, нетерпеливо мотнул головой и снова опустился вниз.

Человек, наконец, понял, что его приглашают на прогулку, и устроился на спине нового друга. Тот легко поднялся и плавно двинулся туда, откуда появился.

Лес, действительно, постепенно редел. Солнечный свет буквально заливал все вокруг. Но не обжигал. Воздух до сих пор был свежим и мягким. По пути он видел несколько родников, растения тянулись к ним корнями, стеблями, ветвями и листьями, передавали друг другу капельки.

Земля теперь немного уходила вниз. Зверь как будто заволновался, то и дело встряхивал головой, постепенно ускоряя шаг. Наконец остановился, озираясь. Издал странный звук, громкий и мелодичный.

Откуда-то слева ему ответили: звонко и нежно.

Здесь лес заканчивался. Склон мягко уходил далеко вниз, расстилался цветочными коврами, травянистыми берегами обнимал края озер, песчаными отлогами – линии рек.

Серебристым, бирюзовым, голубым, глубоким синим отражалось от вод небо…

Зверь снова забеспокоился, немного приподнялся на задних ногах, издавая звуки, одновременно похожие на урчание кошки и уханье совы.

Он оторвал взгляд от плато и повернулся налево. Зверь приветствовал подругу.

Ее грива была еще гуще и длиннее, а шерсть, наоборот, светлой. Двое животных ласково терлись друг о друга головами, что-то «мурлыкая» на своем странном языке, их кудрявые гривы переплетались темно-серыми и персиково-лунными волнами.

Мужчина и женщина, сидевшие на спинах животных, молча смотрели друг на друга.

Просто, открыто, не пряча чувства за маской мимики.

Глядя в ее лицо, он сразу вспомнил все, что знал об этом мире из своих снов, вспомнил их встречу у океана, вспомнил все их встречи. Вспомнил, как каждый раз, когда они проводили вместе ночь, ему казалось, что он находился в какой-то другой реальности…

Сейчас ему казалось, что он узнал бы это лицо, даже если бы пришлось умереть и заново родиться тысячу раз подряд.

В ее глазах играли особенные огоньки. От того взгляда, который шокировал его в прошлый раз, казалось, не осталось и следа.

Сейчас у нее были глаза ребенка, который наконец нашел возможность показать лучшему другу заветный тайник, особое место, куда дозволяется приходить кроме него самого только избранным и посвященным.

На ней была рубашка, простая, но элегантная, заправленная в узкие брюки, застегнутая на все пуговицы, ноги были обуты в высокие матерчатые сапоги, облегавшие голени, волосы заплетены в небрежную, но красивую косу.

Все это очень шло к ее изящной фигуре и тонкому лицу. Она была легка, свежа и хороша – как всё вокруг.

Она, обведя взглядом плато, склон, край леса, открыто, с благородным вызовом посмотрела прямо в его глаза, без слов задавая вопрос, которого он всегда ждал, вопрос, с которым его сознание уносилось сюда каждую ночь.

Прочтя в его глазах ответ, она едва заметно кивнула.

Еще минуту он вдыхал аромат чудесного леса, который доносил легкий ветер, скользил взглядом по изгибам холмов и рек, впускал в себя солнечный свет, мягко сочившийся сквозь увлажненный утром воздух…

А потом все исчезло.

Глава 12. Пустота

Игровую площадку от маленького зала ожидания отделяла стеклопластиковая витрина. Как повелось, он был здесь один: современные родители предпочитали присматривать за детьми дистанционно, используя проекцию изображения и голоса через наручный мини-компьютер, параллельно занимаясь собственными делами.

Ну и, конечно, в зале всегда присутствовала няня-робот, то и дело сверкавшая датчиками движения, и время от времени извергавшая в окружающее пространство популярные детские песни.

Он смотрел сквозь стекло витрины. К его дочери – сейчас она казалась такой взрослой – подошел мальчик, чуть выше и старше. В одной руке мальчик держал два шлема, другой рукой взял руку девочки, и осторожно, но уверенно потянул ее за собой – их ждал двухместный аэромотоцикл, он уже занял очередь.

Девочка, пока ее друг разговаривал с кем-то, все еще крепко держа ее руку, быстро повернулась к витрине и вопросительно подняла брови.

Он ободряюще улыбнулся, подмигнув ей, показал кулак с выставленным вверх большим пальцем: «Парень что надо!»

Весь их немой диалог занял от силы секунд пять.

Лицо девочки просияло, она снова отвернулась, и, возможно, сама того не осознавая, сделала первый шаг в собственную, самостоятельную жизнь.

Глядя им вслед, он вспоминал, как она училась ходить, и как он в первый раз отпустил ее руку, и она, не заметив этого, продолжала уверенно топать сама…

После последнего погружения он получил единственное сообщение: «Встретимся, когда будешь готов». Сегодня он был готов, и уже получил ответное согласие на встречу.

Все это время он формально приводил дела в порядок, и теперь был уверен, что его дети ни в чем не будут нуждаться, если произойдет что-то непредвиденное.

Сегодня вечером он снова окажется там, где красивые животные с глазами цвета потемневшего серебра понимают таинственный язык. Язык, в котором находит себя всё живое в этом прекрасном и загадочном мире.

***

Отворив знакомую дверь, он шагнул в тяжелый, густой туман.

Сквозь него почти ничего не было видно. Он различал очертания больших деревьев, слышал звук реки, тревожащей камни.

Идя на этот звук, он увидел на противоположном берегу изящный силуэт.

И еще он увидел то, что, как он понимал, не увидел бы больше нигде и никогда: мост, который строил себя сам.

Два высоких дерева, росших друг напротив друга на разных берегах реки, у него на глазах отращивали длинные корни, сплетаясь в узлы и косы, тянущиеся навстречу друг другу над поверхностью воды, сцепляясь в крепких объятьях, становясь тропой.

Он пошел вперед, и она пошла ему навстречу, дойдя до середины моста, остановилась. Он остановился тоже, в шаге от нее.

На ней было длинное платье из странной зеленоватой ткани, с длинными рукавами, едва открывавшими кисти тонких рук.

Волны ее распущенных волос плавно струились, как воды реки под ними. Она просто стояла прямо, обхватив себя руками, как будто пытаясь согреться, и смотрела на него серьезно и открыто, без приветственной улыбки, без маски накладных эмоций.

Он сделал шаг вперед и обнял ее.

***

Ячейку номер семь на девятом этаже биоинфоцентра покидали последние посетители. Робот-уборщик с легким жужжанием скользил между креслами.

На одном из них валялись два едва заметных, практически бесцветных маленьких предмета – два мертвых биочипа.

Минуту назад в этом кресле спал молодой мужчина, а если бы кто-то смотрел на него полминуты назад, то увидел бы, как тело мужчины мягко растаяло, как исчезающая голограмма.

Робот подобрал два больше никому не нужных предмета, еще хранивших тепло тела человека, и отвез их к мусорному контейнеру.

Роботу было все равно.