Текст книги "Тёмная. Цикл: Эпоха мрака"

Меня не покидало чувство, что что-то случилось с первой группой. Вернее, это уже было не чувство, а осознание.

Мы передвигались тихо и осторожно, а когда в сумерках шли по деревне, закрыв лица капюшонами, то все поселение оказалось совершенно безлюдным. Что-то явно было не так, как обычно.

Дома были сделаны в основном из глины и соломы, везде был стойкий запах навоза, а в одном из дворов спокойно ходила курица и что-то клевала около колодца.

Мы недолго петляли по узким улочкам, и вскоре вдалеке увидели площадь, полную людей.

– Эти люди опасны.

На помосте стоял молодой парень и вещал в толпу.

– Они хотят разрушить вашу безмятежность и нынешний строй власти. Ни одному их слову верить нельзя! Но мы добьемся от них правды и узнаем все их коварные планы!

Он старался говорить спокойно, твердо и уверенно, но его слова вызывали странное ощущение. Да и к тому же в его манере говорить было что-то приторное. Льстивое, но надменное. Будто он всем пытался понравится, но при этом показать свое явное превосходство.

– После того, как мы получим нужную информацию, предатели будут казнены на этом самом месте. Все должны будут присутствовать и видеть, как поступает король с теми, кто идет против него!

Он сделал паузу и пристально оглядел людей в толпе.

– Тем более, что в этот момент их лагерь уже не существует, – сказал он, наслаждаясь возникшей тишиной. – Если кто-то все-таки и сумеет сбежать, и вы их увидите, то немедленно сообщите стражникам, – затем он понизил голос. – А если сможете привести, то получите большое вознаграждение!

Все люди слушали его и смотрели на пойманных, что стояли немного позади.

Их было четверо, и каждого я знала лично.

Глава 7

Слова так и остались звенеть в моей голове. «Лагерь уже не существует, казнены на месте…»

Я обернулась к Эвальду в надежде, что он не испуган так же, как и я. Мне очень хотелось верить, что и на такой случай у восстания есть план.

Парень стоял мрачнее тучи и смотрел прямо на говорящего. Меня начала охватывать паника.

– Сейчас мы отступим и проверим обстановку более подробно, – шепотом сказал он.

Эвальд быстро раздал приказы. Один должен узнать, что с лагерем, другой – куда отведут пленных, третий – кто здесь главный, и т. д.

Я растерянно слушала, что он говорит. В голове у меня будто бы был туман.

Катарину должны казнить. Эта мысль не отпускала меня. У нее будут выведывать информацию и, возможно, пытать, даже несмотря на то, что она девушка. Мои руки затряслись. Я определенно не осознавала это, когда соглашалась на данную авантюру.

Хотя нет. Я прекрасно это понимала и именно поэтому была против. Неожиданно для себя я очень сильно разозлилась.

– Мелония, мы с тобой сделаем самое важное. Возьми.

Он вытащил из кармана небольшой кусок пергамента и небрежно нацарапал на нем углем несколько знаков.

– Передашь это прямо в руку Манфреду. Он поймет.

– Передать?

– Я сделаю тебя невидимой секунд на тридцать и буду прикрывать.

Я с удивлением на него посмотрела. Тридцать секунд для такого расстояния?

– Если твой дар невидимость, то почему ты сам не пойдешь?

– Здесь толпа, а ты маленькая и юркая. Пройти всего ничего. Да и потом, главнокомандующий знает меня в лицо. Если ты станешь видимой в толпе, он может ничего не понять, а меня узнает сразу же, – сказал он с раздражением. – Но помни, даже если они тебя не видят, то услышать могут. Не привлекай внимания.

Смысла ждать дольше не было. Я коротко кивнула и взяла записку. Тело было будто ватным. Нужно было немедленно собраться.

Если я хочу спасти сестру, то нужно прийти в себя прямо сейчас!

Выйдя как можно ближе к людям, я на секунду замерла. Если меня поймают во время таких речей, то казнят без всяких разборок. У Эвальда прекрасный дар, как оказалось, но тридцать секунд для такого задания очень мало. Здесь было не меньше ста шагов. И двигаться надо тихо.

Я повернулась к парню. Он кивнул. В крови моментально вскипел адреналин.

Время пошло, и я на носочках побежала к помосту. Благо, вокруг было довольно шумно. Кто-то кричал, дети громко плакали, но многие из людей просто стояли и сочувственно смотрели на пленных.

В основном все громко переговаривались, а парень все еще что-то говорил толпе, невзирая на то, что его уже не сильно-то и слушали. Всех будто огорошила новость о повстанцах и о казни.

Когда я начала подниматься на помост, половица предательски скрипнула, и я замерла. Никто, кажется, не заметил. Мое сердце колотилось так, будто это единственный звук в мире. Это ощущение заполнило все клеточки моего сознания.

Я решила больше не идти по скрипучему дереву, аккуратно дотянулась до руки Манфреда и вложила записку ему в ладонь. Делая это, я посмотрела на сестру. Взгляд ее был ясен, но на щеках я заметила отблеск слез.

Осталось пара секунд. Меня пронзило понимание, что я не успею вернутся.

Времени не осталось.

Несмотря на скрип дерева и слышимость моих шагов, я прыгнула за ближайшие кусты и затаилась, надеясь, что листья не всколыхнулись слишком сильно.

Я снова стала видимой, и никто ничего не заметил. Через мгновенье я аккуратно попыталась разглядеть что-то через листья, чтобы удостовериться в этом.

Оратор смотрел прямо на меня. Вернее, на кусты.

Я резко втянула воздух. Кусты довольно сильно затряслись при моем прыжке, и нужно было убираться отсюда прямо сейчас. Но я не могла отвести взгляд от него. Было в нем что-то такое, что сильно пугало. Ненависть в глазах, решимость и нечто ужасно знакомое. Я попыталась успокоиться.

Через некоторое время он отвернулся, и мне удалось незаметно проскользнуть обратно в переулок позади толпы. Казалось, что в этой ситуации я была кроликом, за которым охотился волк.

Мы с Эвальдом быстро ушли в лес. Восстание оказалось более подготовленным, чем мне казалось изначально, и я была этому несказанно рада. На такой случай у них тоже было разработано пару вариантов. К примеру, сейчас мы отправлялись в лес, на определенное расстояние от деревни и в определенную сторону. В следующий раз координаты будут другими. И остальные всегда смогут нас найти. Но меня все же трясло.

Когда мы пришли на место, около кустов сидели несколько человек из лагеря. Они рассказали, что сразу после нашего ухода на них напала стража. Никого не убили, но почти всех взяли в плен.

Им удалось убежать лишь по счастливой случайности. Потому что они в это время немного на отдалении собирали хворост, и их сразу не заметили. По словам парня, кто-то из стражи просто поднял руку, и все повстанцы замерли на месте и не могли пошевелиться. Поэтому обошлось без жертв.

Во время разговора мужчины выглядели напуганными, но при этом их глаза горели решимостью. Я поняла, что если бы они могли как-то помочь своим друзьям, то сделали бы это, даже несмотря на страх.

Чуть позже стали приходить остальные из второй группы и рассказывать о своих заданиях. К примеру, все произошедшее в лагере подтвердилось. Один из охранников сам выдал это в разговоре со своим напарником. Дальше пришла информация, что всех пленных оставили в доме, где проводятся собрания старейшин деревни. Там был всего один вход. И внутри, и снаружи стояло по два охранника.

А оратор, который еще совсем недавно вещал для толпы, оказался сыном короля, который только что вступил в должность главнокомандующего армии и решил самостоятельно объехать все деревни в поисках следов восстания.

– Ты ведь его знал, не так ли? – повернулась я к Эвальду.

– Да, но надеялся, что я ошибся.

Повстанцы рассказали, что он довольно надменный и всегда считал себя законным будущим правителем. Он постоянно лебезил перед отцом, именно поэтому и стал главнокомандующим.

Также, некоторые из стражи обсуждали между собой, что одной женщине пленнице он оказывает особые привилегии.

В восстании было всего несколько женщин, и мне оставалось только надеяться, что этой привилегированной была не Катарина. Я опустилась на землю и, закрыв глаза, попыталась успокоить не проходившую панику.

После возвращения всех, кто должен был выполнить задания, Эвальд разработал план по спасению людей. Он заключался в том, что несколько человек пойдут к дому собрания старейшин, оглушат охрану и выведут повстанцев. Остальные будут раскиданы по дороге в лес и в случае погони остановят стражников любым способом.

А это значит, что будут иметь право их убить. Убить. Это тоже пока не укладывалось у меня в голове. Конечно, я знала, что восстание не безобидно, но убивать я бы не хотела, да и смотреть на это тоже.

В детстве я увидела, как одного пьяного рыбака избивали стражники. Он уже давно протрезвел и просил прощения. Я не знала, что он сделал, да и в любом случае такое жестокое избиение не оправдало бы ничего. Он просто лежал, плакал и молил.

А они, посмеявшись, забили его до смерти.

Я пряталась за одной из корзин с рыбой и видела весь этот ужас. После этого я поняла, что нужно уметь постоять за себя, иначе будешь так же лежать на дороге, и никто к тебе даже не подойдет. Только ты сам сможешь себя спасти.

Я еще долго сидела в своем укрытии и плакала, а потом меня нашла Селена. Она сказала, что то, что я увидела, было жестокостью. Сказала, что в людях она есть. А еще сказала, что жизнь, чья бы она ни была, самое дорогое, что есть в этом мире.

Я не поняла ее тогда. Мне было страшно. Еще много лет по ночам меня мучали эти стражи во снах.

Со временем я поняла, что моя наставница была права. Много раз мне приходилось наблюдать, как жесток этот мир. Как жестоки люди. И далеко не только стражи. Ведь каждый хочет почувствовать власть над другим. И вместо того, чтобы использовать ее во благо, – причиняют страдания.

Я многое замечала и делала свои выводы. В результате даже своих птиц, которых я создавала для какого-то пустяка, отпускала дожить их короткую жизнь.

Вскоре было решено выдвигаться. Была уже глубокая ночь, когда мы снова вошли в деревню.

Все прилежные подданные короля уже должны были спать, так как в одиннадцать вечера наступает комендантский час. По крайней мере, они уж точно не должны были выйти из дома, и это было для нас весомой причиной действовать так быстро. Это означало, что они не будут мешать и не попадут под перекрестный огонь, если до этого дойдет.

По плану именно я должна была помочь освободить людей, вместе с Эвальдом. Для этого на всякий случай он дал мне несколько ножей, которые я заткнула за пояс. Но, если честно, я не думала, что они смогут мне помочь, особенно учитывая, что попасть в мишень мне удалось только один раз.

По дороге к дому, где держали пленных, повстанцы незаметно отошли и слились с домами. Операция началась. Они заняли свои боевые места. Один даже тихо скользнул на крышу дома, и я увидела блеск стрел в лунном свете.

Вскоре мы увидели стражу около нужной нам двери.

Один откровенно спал, а другой, прислонившись к стене, закрыл глаза и дремал. Мне показалось, что даже если мы просто пройдем мимо них, то они ничего не заметят.

Эвальд показал мне знаками быть тихой, а затем молниеносно заткнул одному из них рот и всадил нож в спину. Парень открыл глаза и посмотрел прямо на меня, а затем его взгляд расфокусировался и застыл. Но он по-прежнему смотрел на меня. А я на него.

Эвальд тихо положил его ко мне под ноги и подошел к другому.

Я отвернулась.

Послышалось небольшое шарканье, и все. Так лишились жизни два молодых парня, которые даже не поняли, что происходит. Боюсь, что первый стражник теперь часто будет приходить ко мне во снах, как и тот рыбак из детства.

Единственное, чего я не могла понять, так это зачем их было убивать? Они спали и не оказывали сопротивления. Их было достаточно оглушить.

Я посмотрела на Эвальда. Его руки были в крови, и он поспешно вытирал нож о брюки.

У меня вдруг проступило ясное осознание, что за несколько дней невозможно хорошо узнать кого-либо, и что все мои выводы об этих людях очень поверхностны. Они показались мне безобидными, но надо помнить, что это не так. Они опасны. Они – восстание. Люди, которые готовы убивать.

Лучше бы мы с Катариной не пошли в этот поход. Ничем хорошим он не обернется. Может, это и имела в виду Селена, когда говорила нам о нем. Ведь мы надеялись, что исход будет хорошим.

Эвальд тихо открыл дверь, и послышался храп. Он повернулся ко мне, закатил глаза и призывающе махнул рукой.

Как только я наступила на дощатый пол, храп прекратился и разлилась напряжённая тишина. В доме было темно, а на улице ярко светила луна, поэтому мой взгляд еще не успел привыкнуть, и я просто застыла в дверном проеме, как и Эвальд передо мной.

Послышался звук огнива, и тут в доме вспыхнул факел. Зазвенел металл. Начался бой.

Меня толкнули внутрь, и дверь захлопнулась. В доме не было никого из восстания. Наоборот. Несколько воинов и сам сын короля. Он со скукой в глазах смотрел на меня, а Эвальд начал бороться со стражниками.

– Ну, и какой же дар у тебя, дорогуша? Или как у одной из ваших – его нет? – требовательно спросил главнокомандующий.

Отвечать словами смысла не было. Все это оказалось ловушкой. Кто-то прознал о наших планах, и остальных тоже уже могли схватить. А может, кто-то нас предал.

От этой мысли стало не по себе.

Я взмахнула руками, и в окна и дверь начало что-то ломиться. Несколько стражников стали опасливо оглядываться, пропуская удары. И тут стекла посыпались на пол, оглушая нас своим звуком, а через пробитые окна начали залетать вороны.

Их было очень много. Столько мне еще ни разу не приходилось вызывать. Часть начала клевать стражу и главнокомандующего, а остальные просто заполняли все пространство. Я закрыла лицо руками, спасаясь от стекла, и цепочка с кольцом вылезла из-под платья.

Сквозь крылья я увидела удивленный взгляд главнокомандующего, и в ту же секунду он взлетел под потолок.

Он. Летает.

Он замахнулся своим мечом и с ревом полетел в мою сторону. Я не успела хоть как-то среагировать и просто снова вскинула руки к лицу, чтобы защититься, но почувствовала сильный удар по голове сзади и упала. Наверное, один из стражников меня оглушил. Эвальд тоже лежал на полу, придавленный охранником.

В голове зазвенело, и через секунду наступила тьма.

Глава 8

Первое, что я увидела, когда открыла глаза, был каменный пол.

Я попыталась сесть. Весь мир окутал звон и пульсирующая боль в районе затылка. Я подавила рвотный позыв и все же умудрилась сесть, прислонившись спиной к стене. Было холодно. Руки и ноги оказались связаны.

Я попыталась сосредоточить зрение. Голова ужасно болела, перед глазами летали мушки, а на платье была кровь. Вероятно, моя.

Около решетки, впереди, на корточках сидел Корней, а около стен были остальные повстанцы. Они тихо переговаривались, но отчаянья я в их голосе не услышала. Около небольшой группы стоял Манфред. Он и Эвальд серьезно и тихо говорили. Видимо, обсуждали возможность выбраться отсюда.

Я выправила ногу, подвернутую под себя, и тело отозвалось болью и усталостью. Ну, ничего. С этим я справлюсь. Если бы еще голова так сильно не болела, то вообще было бы замечательно.

Около меня стоял кувшин с водой. Я аккуратно его подняла и сделала несколько глотков.

– О, проснулась. Что вы там такое натворили, что этот папенькин сынок был в таком негодовании? – строго спросил меня Манфред. – Ну, в любом случае твои птицы его хорошо потрепали. Давай развяжу тебя.

Его глаза изучали меня. Он достал нож и разрезал веревки.

Интересно, откуда он у него? Пропустили при осмотре или он уже умудрился его где—то достать?

– Я бы не сказала, что успела его потрепать.

Мой голос был неузнаваем. Он сильно охрип. Я прокашлялась.

– Ну, по крайней мере, напугали. Сказали, что после того, как вас схватили, он долго кричал на всех подряд, а потом ушел куда-то.

– Как обстоят дела?

Я сделала усилие и снова задала вопрос, пытаясь не обращать внимание на то, что перед глазами все плыло.

– Хуже некуда. Еще ни разу нас не ловили всех вместе! Это просто отвратительно.

Манфред стал расхаживать около меня взад-вперед, отчего меня снова затошнило.

– Некоторых вызывают по одному, а потом их приносят сюда как месиво из человека и его крови. Пытаются выяснить, не осталось ли кого и что мы знаем и планируем. Мерзавцы!

Я еще не видела его таким обеспокоенным. Раньше казалось, что он просто не умеет испытывать это чувство, в отличие от меня.

Я переместила свой взгляд на людей, пытаясь найти сестру, но глаза будто специально наткнулись на допрошенных. На них было страшно смотреть. Действительно месиво. Другие им помогали и делали мокрые примочки к местам ушибов.

– Да. Ее здесь нет. Катарину забрали почти сразу, и она так и не вернулась. Уж не знаю, что с ней сделали, но мне это все не нравится. Она пока единственная, кто не вернулся обратно.

Меня затрясло.

Значит, она и есть та девушка, кому оказывают особое отношение? Это плохо. Катарина могла быть упрямой, и в восстание она верила всем сердцем, поэтому могла пострадать.

Я попыталась встать, но пришлось опереться на стену. Я старалась держать лицо и не показывать, как мне плохо. А еще старалась не думать о том, что ее могли уже давно просто убить, и особое отношение здесь совершенно не при чем.

– Тебе пробили голову. Стоит посидеть.

К нам подошел Корней.

– Я разобрался с механизмом решетки. Ее создал мой наставник, но открыть ее изнури не так просто. Вернее, совершенно невозможно тому, кто не видел чертежи этого механизма. Но, к нашей удаче, я их прекрасно помню.

– Это хорошие новости, Корней. Значит, как

только выдастся удобный случай, мы сможем выйти?

– Да, – он посмотрел на меня. – Я принесу тебе тряпку, чтобы ты смысла кровь с шеи. Волосы ты, наверное, сейчас отмыть не сможешь.

Я все-таки решила снова присесть и буквально рухнула обратно. Подземелья крутились с бешенной скоростью, и я почувствовала уже знакомый приступ тошноты.

Я посмотрела на свои руки, чтобы унять головокружение. Моя сестра там совсем одна, среди людей, которые отнюдь не желают ей добра. И это еще мягко сказано.

Нужно срочно выбираться и забрать ее.

Мужчина положил мне в руки мокрую тряпку. Я с благодарностью ее взяла и стала тереть шею. Кровь уже давно свернулась и въелась в кожу. Я боялась даже представить, как выглядят сейчас мои волосы. Наверное, из белых они частично превратились в бордовые.

– Корней, ты не знаешь, где они могут держать Катарину?

– Нет. Сначала мы выберемся сами, а потом уже постараемся ее найти, но не думаю, что Манфред даст на это много времени. Здесь опасно.

– Я сама ее найду. Главное выпусти меня.

– Ты уйдешь со всеми и не будешь бродить по деревне одна. Это неразумно. Мы постараемся ее найти позже, а сейчас отдохни. Тебе надо набраться сил, чтобы при побеге не быть обузой, – сказал он грубо и отошел от меня, показывая, что разговор окончен.

Несмотря на раздражение и полное несогласие с ситуацией, я понимала, что он прав. Меня просто ударили, и я уже ничего не могла сделать. Мои вороны не всегда могут помочь в борьбе, и это была уже не первая такая ситуация, а значит, нужно попытаться вытащить Катарину при помощи других. Конечно, если они откажутся, то выбора у меня не останется, но с ними больше шансов вытащить сестру живой.

Прошло несколько часов. Сырость и холод пробирали до костей, но я, наконец, смогла немного прийти в себя. Голова уже болела не так сильно, звон в ушах начал медленно уменьшаться, появились запахи. Гниль, металл, кровь. Это не могло не радовать.

Через некоторое время несколько стражников подошли к решетке и окрыли дверь. Один из них зашел в камеру и стал оглядывать присутствующих. Взглянув на меня, он подошел.

– Эй, ты! Встать!

Я попыталась подняться, опираясь на стену. Получилось намного лучше, чем в прошлый раз.

– За мной!

Взглянув на Манфреда, я увидела слабый кивок и последовала за стражником. Дверь за мной закрылась, меня взяли за локоть и потащили по лестнице наверх.

В камере я думала, что мне стало лучше, но при быстром шаге я поняла, что сильно ошибалась. Снова почувствовалась тошнота, и все закружилось. В конце концов им пришлось меня практически тащить.

Пока мы шли, я пыталась запомнить дорогу. Несколько поворотов, подъем по лестнице, и потом мы вышли на улицу в деревню.

Утреннее солнце начинало обретать власть, а небольшой туман еще стелился по земле. Я обернулась и увидела, что подземелья оказались лишь очень длинным погребом, который приспособили как временную тюремную камеру. Видимо, только для нашего присутствия там.

По пути нам попадались люди из деревни. Они с интересом рассматривали нас, но близко не подходили, а если стражники начинали на них смотреть, то те усиленно начинали заниматься своими делами, всем видом показывая, что здесь нет ничего интересного.

Мы подошли к какому-то дому. Один из воинов вышел вперед и открыл дверь, пропуская меня внутрь. Здесь было тихо и темно. Окно было всего лишь одно, и его явно не хватало, чтобы осветить всю комнату.

– Мелония!

Ко мне на шею бросилась сестра. Я почувствовала, что она плачет.

– Ужас! Откуда кровь? Она твоя? – она стала меня крутить и осматривать рану. – Так можно получить инфекцию. Сядь, я обработаю.

Стражники закрыли дверь с той стороны, и я села на стул. Катарина, порывшись в своем мешке, стала изготавливать мазь. Только сейчас я заметила, что сестра хорошо одета. На ней новое платье, волосы уложены, и вся она чистая и опрятная.

– Расскажи мне все, – я посмотрела на нее.

– Все потом, – сказала она, обрабатывая рану и накладывая компресс. – Сейчас тебе надо отдохнуть, а потом я все расскажу. – Она поймала мой взгляд и нахмурилась. – Надеюсь, ты не подумала, что я сменила сторону из-за этих нарядов? Все. Ложись в кровать и поспи. Очень хорошо, что мне удалось уговорить их привести тебя.

Я послушалась ее и прилегла на кровать. Мысли моментально улетучились, и я вмиг заснула.

Сквозь сон я видела, как зашел главнокомандующий, и они с Катариной о чем-то тихо говорили, поглядывая на меня. Парень при этом очень разозлился, но вышел, когда сестра указала ему на дверь. Может, мне это просто приснилось?

Через пару часов я проснулась. Сон на нормальной кровати и в тепле явно пошел мне на пользу. Голова практически не болела, и во всем теле чувствовалась энергия. Из окна лился мягкий дневной свет. С противоположной стороны сидела Катарина, склонившись над столом. Она что-то сосредоточенно разглядывала.

Я бесшумно встала и подошла к ней. Сестра была настолько увлечена своим занятием, что даже не заметила, что я проснулась. Она рассматривала план какого-то места. Помещения были подписаны мелким подчерком. Я увидела конюшню, левую стрелковою башню и часть кухни. Насколько я поняла, это мог был быть только план крепости при дворце. Откуда он у нее?

– Что рассматриваешь?

– Мелония, ты уже проснулась?

Она поспешно повернулась ко мне и облокотилась на план спиной, чтобы закрыть его.

– Да. Я жду твоего рассказа.

Я отошла и села на кровать.

– Хорошо. У меня есть новости. Не знаю хорошие они или нет, но все же… – она вздохнула и продолжила. – Когда нас схватили, то мне было очень страшно. Я паниковала, а потом поняла, что этот принц относится ко мне иначе. Мне кажется, я ему понравилась. Он что-то сказал мне, но я огрызнулась, как ты, и меня кинули в этот погреб со всеми. Когда мы пришли, там уже были остальные из лагеря. Почти все, но тебя, Эвальда и еще пары человек не было. А потом этот мальчик – провидец, Бултус – подозвал меня и сказал то, что было очень далеко в моем прошлом. Но это видение касалось нас обеих, поэтому я никому его не говорила. Сначала хотела рассказать тебе. Но не уверена, что ты будешь в восторге.

Солнце скрылось за большим облаком, и света стало совсем мало. Сестра говорила тихо и поспешно. Ее рассказ все больше удивлял меня.