Текст книги "Месяц в Париже"

3. В д’ Орсэ!

Первым пунктом культурной программы у Женьки стояло посещение её любимого музея д’ Орсэ. Конечно же, большинство людей, приехавших впервые в Париж, поставили бы на первое место посещение Лувра, что было бы вполне закономерным. Но вот Женька была здесь не в первый раз и шедеврами Лувра уже насладилась полностью и, как ей казалось, надолго. А вот посетить постоянную экспозицию её любимых импрессионистов в д’ Орсэ она смогла бы ещё много раз. Поэтому с утра, а вернее уже ближе к обеду, она подошла к музею. Погода испортилась, лил дождь и было не очень уютно стоять в очереди даже под зонтом. Но ей, можно сказать, опять повезло. Два дня назад здесь открылась новая экспозиция работ её любимого Де Га под названием «Де Га и ню». «Вот поэтому-то народ и стоит под дождём, мучается», – подумала Женька. Очередь была приличная, дождь лил, не переставая, но все стояли очень стойко, ожидая увидеть очередные шедевры мастера, которые раньше мало где выставлялись.

Промокнув почти насквозь и мужественно пройдя все преграды на входе, Женька наконец-то оказалась внутри музея. Она взяла билет и на выставку, и на остальную экспозицию. Поднялась на второй этаж, где собственно и была эта новая выставка работ Де Га, в нескольких, специально отгороженных залах. Ну и что же можно было сказать по поводу всего того, что ей пришлось пережить, выходя с этой странной, по её мнению, выставки? Раньше она всегда восхищалась красивыми работами Де Га: его «Голубыми танцовщицами», их небольшими скульптурками и, главное, его великолепной техникой рисования пастэлью и способностью передать большое количество оттенков синего и голубого цветов в этих изумительных балетных пачках его знаменитых танцовщиц на совсем небольших, но наполненных такой любовью полотнах.

Всё, что она увидела на сегодняшней выставке, полностью перевернуло её отношение и понимание творчества этого художника. Этих картин с обнажёнными телами в его изображении раньше она, конечно, не видела. Да и где бы ей это можно было увидеть, если даже во Франции это была первая в таком роде выставка Де Га, и картины на ней были собраны отовсюду.

Если сказать, что Женьке выставка не понравилась, то это как бы ничего не сказать. Ей показалось, что это какой-то ужас! И не потому, что она ханжа и не любит смотреть на себя и других в обнажённом виде, нет. Но на этих картинах были изображены обнаженные люди, чаще женщины и реже мужчины, на которых главным, по мнению художника, была отображена «некрасота» их тел. Изгибы, мускулы, отвисший живот, невероятные позы и всё, что с этим связано. Изображенные, чаще пожилые женщины, в основном, купались в ванной, тазике или готовились к купанию. Их лиц часто не было видно, наверное, это было художнику не так важно, а вот не всегда красивое тело, позы и волосы представляли для него явный интерес. Женьке почему-то показалось, что эти обнаженные люди и их замученные тела на картинах были не только некрасивые, но даже какие-то уродливые. Было понятно, конечно, что это настоящий реализм, ведь далеко не все люди и их тела идеальны, но смотреть на всё это голое, уродливое однообразие немолодых тел было как-то неприятно.

И только одна картина из всей выставленной коллекции понравилась Женьке. На холсте маслом в утренних лучах солнца была изображена лежащая под тонкой шёлковой простынёй на огромной постели молодая красивая девушка. Рядом у окна стоял такой же красивый молодой мужчина, скорее всего любовник, который смотрел в окно. На эту картину Женьке хотелось смотреть долго. Хотелось восхищаться изгибами красивого тела, лицом этой юной красавицы и тем солнечным, радостным светом, которым наполнено всё полотно. От этой картины совсем не хотелось отворачиваться, как от предыдущих, она притягивала к себе своей необыкновенной красотой.

Она вышла с выставки совсем не в приподнятом настроении, как ожидалось, а совсем наоборот. Поэтому поспешила подняться на свой любимый четвёртый этаж к другим импрессионистам, чтобы там, глядя на разноцветные кувшинки Монэ, великолепные портреты Ренуара, спокойные пейзажи Сислея и Писсаро, удивительные натюрморты Сезанна, картины Ван Гога и Гогена, хоть как-то поправить своё испорченное настроение. Вобрать в себя ту Францию и Париж, который она любила на картинах этих замечательных художников.

На выходе она, как всегда, посидела в своём любимом кафе под знаменитыми часами д’ Орсэ, купила на память буклет с так непонравившейся ей выставки (чтобы было) и только потом вспомнила, что обещала Филиппу быть ровно в пять часов в Тюильри. «Значит не судьба», – подумала Женька, имея в виду свою забывчивость. Ведь вот как бывает в жизни: строишь планы, мечтаешь, и потом они вот-вот уже начинают сбываться и тут раз, твоя же память тебя подводит.

И как бы оправдывая себя по этому поводу, она подумала, что, наверное, не зря всё именно так произошло. И этот Филипп казался ей теперь не таким уж приятным, точно увиденные новые картины Де Га. Нет, это не тот мужчина из моих снов в длинном светлом плаще с сединой в волосах. Этот был мужчина гораздо ниже и старше, с каким-то красноватым лицом и небольшим брюшком. В общем, не её герой. И она решила, что все, что не делается, – к лучшему. Уж лучше быть одной, чем с кем попало. Так подумала Женька и радостно зашагала восвояси, в свою маленькую студию, которая здесь, совсем неподалёку, ждала её, и, как гостеприимная хозяйка, готова была отплатить ей за дождь и потраченное не совсем так, как она хотела, время: своим светом, теплом и уютом.

4. За цветком!

Женька проснулась сегодня совершенно счастливая! Раздвинула шторы, и солнце радостно брызнуло в её окна, приветствуя с праздником, – днём её рождения. «Да, я ещё совсем ничего, – сказала она, посмотрев на себя в зеркало. – Думаю, что больше 45 мне не дадут за мой внешний вид! А вот внутренний? Сегодня она и внутри ощущала себя на 35–40 лет, в которых ей было очень комфортно и хотелось оставаться надолго. Ведь так много можно ещё впереди сделать, увидеть и переосмыслить. И она сказала сама себе: «Ну, ладно, раз я всё-таки в Париже и у меня настоящий день рождения, то и за цветами нужно идти самой, потому что я их очень люблю». Вообще это за ней водилось. Хотя муж довольно часто баловал её цветами и по поводу и без. Женька с самого детства обожала цветы. И когда у неё была такая возможность, всегда старалась купить для себя такой букет, какой бы хотелось ей.

В школе она увлекалась ботаникой и цветоводством, поэтому о многих цветах знала почти всё. Ей доставляло особое удовольствие знать их не только общепринятое название, но иногда и латинское. Она знала как, когда и где их лучше содержать и чем поливать. В её квартире, в Москве, у неё в течение всего года практически всегда были цветущие растения. Она очень любила ухаживать за ними: поливать, подкармливать, пересаживать в красивые горшки-кашпо и обязательно разговаривать. Эти цветы были свидетелями многих её радостей и бед. Они были её товарищами и друзьями. Поэтому она очень дорожила ими. Всегда переживала, если кто-то из её питомцев заболевал или погибал. Ведь она могла увидеть в каждом своём цветке его маленькую и красивую душу, которая только тогда раскрывается во всей своей красоте, когда ей хорошо.

Женька поняла это давно, и для неё это не было какой-то тайной. Любовь и ухаживание за живыми друзьями были главными критериями взаимоотношения с ними. А вот некоторые её знакомые постоянно удивлялись тому, что у неё был полный дом цветущих растений. Ведь у них такого почему-то не получалось. И Женьке всегда хотелось крикнуть, обращаясь к ним: «А вы их любите так же, как я?! Обязательно любите, и тогда они и у вас тоже будут цвести. А ещё лучше поговорите с ними, и они вас точно поймут».

Именно сегодня она решила отправиться на свой любимый цветочный рынок в Париже, который находился совсем недалеко от неё, на острове Ситэ. Она хотела присмотреть там обязательно что-нибудь весеннее и в горшочке. Этот цветок должен был простоять у неё долго, до самого отъезда и своим видом постоянно радовать хозяйку.

Женька не стала спускаться в метро. Утро было великолепное, и ей захотелось медленно пройтись по набережной Cены, перейти на мост Понт Нёф и прогуляться вдоль только что открытых знаменитых зелёных киосков букинистов. На набережной ей хотелось заодно поглазеть на старинные книги, гравюры, картинки и сувениры, которые были здесь в изобилии.

Перейдя через мост и медленно прогуливаясь по набережной, она постепенно добрела до большого цветочного рынка, который они открыли ещё с дочкой в свой первый приезд в Париж, как раз тоже в день Женькиного рождения. Она медленно прошлась по цветочным рядам. Ей нравилось всё! И великолепные орхидеи, и разноцветная герань, примулы, бегонии, азалии всех оттенков, цикламены. В тот далёкий их первый приезд дочка выбрала для неё небольшой горшочек с фиолетово-розовым цикламеном, и они почему-то назвали его тогда «Франсуазой». Скорее всего, это имя было наиболее красивым и по-настоящему французским. Оно очень нравилось им обеим.

Но сегодня, после долгих поисков и разговоров, её душа приросла к набирающим бутонам огромной розовой азалии. Этот горшок стоял отдельно от других, только что заботливо политый продавцом. Он казался Женьке таким нежным в своем буйном великолепии уже распустившихся цветков, что она смогла расслышать слова: «Ты только нас выбери, пожалуйста, а потом мы все как разом распустимся, так что у тебя, на твоем маленьком балконном столике, нам может даже не хватит места…» И, конечно же, она выбрала их. Ей бережно упаковали цветущий горшок в красивую сумку для подарков. Женька была счастлива и от самого подарка и от того, что этот день так удачно для неё начался.

Она немного погуляла ещё по острову Сите, зашла в знаменитый собор Нотр Дам де Пари и, как всегда, помолилась и поставила свечку своей заступнице Божьей Матери. Она благодарила её за все, а просила только о здоровье детей, близких и о своём здоровье. Ведь теперь ей так хотелось жить! Да, она не чувствовала своего возраста, больного сердца, тяжести в ногах. Всё было так легко, празднично и воздушно: и в душе, и в теле, и в голове! Как же здорово и красиво весной здесь в Париже!

Ей захотелось подняться вверх, по бульвару Сен-Мишель до Люксембургского сада, или просто Люко, как ласково прозвали сад парижане. «В сущности, Люко очень похож на Париж. В нем все есть… Кому только здесь нет памятников! Не только королевам, но и Антуану Ватто, и Мендес-Франсу, и Делакруа, и Флоберу, и Шопену. Возможно в этом неизъяснимое его обаяние», – так писал о саде русский писатель, живущий теперь неподалёку от него, – Михаил Герман.

Женька преодолела этот путь вверх по бульвару, мимо Латинского квартала, Сорбонны легко и с огромным удовольствием. Дойдя до угла, где начинается площадь Ростана и можно повернуто направо, прямо к боковому входу в сад, она решила заглянуть в своё любимое кафе. Поднялась на 2-й этаж кондитерского кафе Деллойе. Присев за небольшой круглый столик у окна, она заказала себе кофе и любимое пирожное, которые прямо здесь выпекались и были особенно вкусны и изысканны.

Она отдыхала, наслаждаясь запахом кофе и вкусом пирожного, которое сегодня выбрала для себя в честь праздника.

Рядом за столиком расположилась пожилая женщина – типичная француженка с хорошо уложенными седыми волосами, бокалом красного вина и малюсеньким шоколадным пирожным на тарелке. Она медленно просматривала какой-то женский журнал, отпивая маленькими глотками из фужера красное вино и отламывая маленькой ложечкой от этого микро-пирожного (но шоколадного!) небольшие кусочки. Весь её внешний вид выражал достоинство и спокойствие. Казалось, что она расположилась здесь, по крайней мере, часа на два не меньше.

Женька подумала тогда, что, наверное, эта посетительница завсегдатая этого кафе. Скорее всего, раз в неделю (не чаще?) эта приятная женщина неопределенного возраста (но не менее 70 – это точно) приходит сюда, чтобы посидеть, полистать журнал, отдохнуть, а может быть встретиться со своими знакомыми. А затем она, наверное, идет гулять в Люксембургский сад, чтобы подышать свежим весенним воздухом и насладиться красотой просыпающейся природы. Женьке было очень интересно наблюдать за этой женщиной. Она немного даже завидовала, но не только ей, так хорошо выглядевшей в её годы, а тому достоинству, с которым держалась эта парижанка.

И ещё она поняла, почему ей так приятно постоянно смотреть на неё. Она бы очень хотела быть похожей на такую вот женщину в своей старости. Потому что у нас наши женщины в этом возрасте, в основном, все такие замученные и мало ухоженные. Одни болезни, лекарства и посиделки на скамейке около подъезда своего дома. Всё это занимает у них столько времени и сил, что им и думать не приходится о том, что нужно как-то особенно хорошо выглядеть, заботиться о себе и совсем по-другому проводить свое свободное время.

Искренне порадовавшись за эту и других французских женщин, Женька закончила свою долгую трапезу и пошла, наконец, в сад. Почки на больших деревьях начали только распускаться, но зато цвели различные кустарники и магнолии. Великолепные клумбы Люксембургского сада, всегда так тщательно спланированные и по составу и по цветовой композиции отличными дизайнерами, стояли ещё зеленые, но уже в бутонах. И Женька подумала, что как это будет здорово вернуться через несколько тёплых солнечных дней обратно сюда и удивиться тому великолепию красок, которые сейчас скрыты от глаз посетителей в зеленых цветочных бутонах.

Усталая и довольная своей необыкновенной праздничной прогулкой и таким чудесным погожим днём, она добрела до своей небольшой студии. Вышла на балкончик, торжественно достала из сумки и установила по центру стола горшок с азалией (он, действительно, занял всю поверхность), тщательно полила его и пожелала своему любимому цветку спокойной ночи. Да и себе тоже. Ведь этот прекрасный и сумасшедший день – день её рождения – наконец-то закончился.

За время своей прогулки она успела получить по телефону столько прекрасных поздравлений, что ей казалось, весь этот день она пробыла здесь, в Париже, совсем не одна, а со всеми своими друзьями и близкими, которые искренне за неё были рады и желали ей здоровья и счастья. Хотя, конечно, некоторые искренне ей позавидовали: как же, весна, Париж, солнце, да ещё и день рождения! Об этом можно только мечтать. Но ведь Женька то знала, что теперь можно не только мечтать, но и осуществлять свою мечту! И это, наверное, самое главное, что она сумела понять за все прожитые годы.

5. Цветы, смех и слезы прогресса цивилизации

Сегодня, на очередном сеансе в Скайпе с дочерью и внучкой, которые живут сейчас в Америке, Женька пережила массу эмоций по поводу того, что букет цветов, заказанный дочкой из Сан-Франциско, так и не был доставлен вовремя в Париж ко дню её рождения. Они поохали, повздыхали о нерадивости и неспешности французов и решили ещё раз перезвонить во французское агентство по доставке. Там им ответили, что цветы едут, но доставят их уже только сегодня, (а не вчера, как полагалось), и так как водитель сейчас стоит в пробке, то цветы будут у клиента не ранее десяти часов вечера.

Ждали долго и мучительно: дочка, сидя перед экраном компьютера в Скайпе, а Женька здесь, в Париже, в своей студии, тоже перед экранам. Обменялись с ней новостями прошедшего дня. Дочь очень переживала, так как готовила все тщательно и заранее. Она была очень разочарована, что мама не смогла получить её подарок-сюрприз вовремя.

Женька постоянно выбегала на балкон посмотреть, не подъехал ли к их подъезду какой-нибудь цветочный фургончик. Балкон был расположен на третьем этаже прямо перед парадной дверью, но, увы, всё было безрезультатно. И вот, наконец, когда часов в одиннадцать вечера они уже попрощались до завтра, поцеловались с внучкой через экран компьютера, пожелали друг другу спокойной ночи и хорошего дня (ведь разница во времени составляла девять часов), на лестнице у Женьки раздались какие-то подозрительные шумы. Она быстро выбежала на площадку перед лифтом и к радости увидела молодого человека с коробкой. Он пытался выяснить, на каком этаже он находится и где ему искать нужную квартиру (это было сделать непросто, потому что лифт останавливался между этажами). От радости и испуга, что он может так же быстро удалиться, как и появился, Женька закричала ему с верхней площадки по-французски, что эти цветы для неё, замахав при этом руками, указывая на себя.

Он сначала очень удивился. То ли его напугал её шумный голос и жестикуляция, то ли он не ожидал, что в такой поздний час цветы могут предназначаться не молоденькой девушке, а женщине довольно солидного возраста. Затем, приятно улыбнувшись, поднялся к ней на этаж вместе с коробкой в небольшую прихожую. Получив роспись в листке доставки, он поблагодарил её и ушёл.

Женька радостная вбежала в комнату. Скайп ещё работал, и первые слова дочери были:

– Мам, ну что там?

Она с радостью ответила:

– Ура! Всё в порядке, цветы у меня!

– Тогда открывай скорее коробку, – попросила дочь с другого конца мира. – Только, пожалуйста, перед камерой.

Женька торжественно открыла довольно большую коробку, достала оттуда великолепно составленный в сиренево-белых тонах букет из многочисленных и разнообразных цветов, очень красивых и благородных, которые были помещены в герметичную вазочку со специальным раствором. Ещё она извлекла из коробки симпатичную фотографию дочери и внучки в красивой рамке, а также маленькую коричневую коробочку.

– Что это ты там ещё придумала? – спросила она с удивлением у дочки?

– Презент, открывай скорей, – сказала она.

Женька с нетерпением развязала красивую коричневую ленточку и обнаружила внутри коробочки великолепный шоколадный набор, состоящий из белого, молочного и черного сортов шоколадных конфет. И вот тогда они, наконец-то, дружно рассмеялись.

Она была так приятно удивлена и обрадована такой трогательной заботой о ней любимой дочерью, что не знала, какими словами можно было отблагодарить её. Ведь дочка, будучи уже сама мамой годовалой дочери, не забывала и о ней. И она очень хорошо понимала, как сделать так, чтобы Женька не почувствовала в свой день рождения вынужденное одиночество в чужой стране, пусть даже находясь в это время в своём любимом городе.

В заключение такого неожиданного поздравления, она достала из холодильника бутылочку заранее приготовленного ко дню рождения любимого белого вина (вот, правда, не знала, с кем придется выпить) и налили в фужеры. Они чокнулись с экраном компьютера и прослезились одновременно. Женька с удовольствием выпила оба бокала вина, закусила тающими во рту шоколадными конфетами, выслушала поздравления и от всего своего материнского сердца поблагодарила дочь за такой удивительный праздник. Все были радостны и довольны. Наконец-то её день рождения закончился не на грустной, а на счастливой и радостной ноте!

«Что бы мы делали без этого Скайпа и Интернета – плодов цивилизации, которые так сблизили и объединили нашу семью и смогли помочь нам почувствовать себя рядом друг с другом (ну или почти рядом), хотя бы на короткое время!» – подумала Женька. Внучка помахала ей ручкой, дочка послала воздушный поцелуй, и Женька почувствовала их слёзы у себя на щеке, как будто они прижались к ней и отдали частичку своего тепла и любви. Счастью не было предела! Эти минуты стоили того, чтобы лететь на юбилей в Париж и здесь встречать свой день рождения!

С мыслями о том, как всё здорово прошло, она уже и забыла о том, что цветы были доставлены с таким огромным опозданием. Ведь самое главное, что они стояли теперь здесь, у неё на столе, вместе с фотографией её любимых девочек. И в эту ночь её сон был таким спокойным и безмятежным, как будто у себя дома в Москве.

6. Куда же мы без планов?

Женька всегда очень любила составлять для себя планы. Планы на день, на неделю, на месяц. И вот сегодня в её плане значилась прогулка по Монмартру. Сколько раз она уже там бывала? Много. Но каждый её поход на эту гору был особенным и всегда отличался от предыдущего. Вот, например, сегодня, она доехала на метро до станции «Анвэр» и вышла в город, когда был уже полдень. Люди сновали туда и обратно и по бульвару «Роше-шуар», и по узким улочкам, уходящим к подножию горы.

Идти пешком на вершину, где возвышался знаменитый собор «Сакр Кёр» сегодня Женьке было не по силам. Её сердце не смогло бы выдержать такую нагрузку. Поэтому пришлось отправиться на стоянку фуникулёров, которые поднимали всех желающих на самую вершину по билетикам метро – быстро и удобно.

День, как по заказу, был безоблачным и солнечным. Наверху было очень многолюдно, особенно в храме. Здесь ей всегда нравилось. Во-первых, эти великолепные витражи, как и во многих других католических храмах. Они сверкали на солнце своими многочисленными цветными стёклышками, составляя единые многоцветные библейские картины. А во-вторых, было такое ощущение, что ты где-то уже высоко-высоко, там, где красиво, тихо и спокойно.

Под ней простирался весь Париж. На самом деле и не такой уж он большой, если говорить только о центральной части, без многочисленных пригородов. Но эта легкая дымка, через которую можно увидеть и башню Монпарнаса, и еле уловимые цветные трубы Центра Помпиду говорили ей о том, что она уже может ориентироваться в этом городе, узнавая те места, где была, и намечая те, куда следует ещё прогуляться. Женька с удовольствием подумала, сколько великолепных открытий предстоит ей ещё сделать в этом прекрасном городе. И от этого предчувствия новых впечатлений сердце начинало сначала замирать, а потом стучать намного быстрее.

«Ничего, ничего, успокойся, – сказала она себе, обращаясь к своему сердцу, – тебе ведь вредно волноваться. Ты ведь у меня особенное: многие врачи помогли тебе поправиться, и ты теперь не имеешь права подводить тех, кто смог подарить возможность это всё увидеть!» Она отдышалась на скамейке в храме и вышла снова на слепящее глаза уличное солнышко. Теперь ей надо было пробраться по многолюдным закоулкам к площади Тертр.

Это ведь именно на ней постоянно толпятся многочисленные художники, предлагая прохожим свои незамысловатые полотна и возможность попозировать, сидя прямо в кафе. Все художники Монмартра со своими полотнами смогли уместиться на этой небольшой площади. А по периметру располагались всевозможные уличные кафе, ресторанчики, магазины и бутики с различными сувенирами и вкусностями, типа уличных крепов (блинов) и разноцветного мороженного на любой вкус.

Сегодня Женька чувствовала себя здесь особенно радостно и уверенно. Ведь как она мечтала там, в больничной палате, ещё хотя бы разок побывать здесь и окунуться в суету Монмартра. Побродить по его бутикам, посмотреть картины художников и обязательно купить на память какую-нибудь безделушку, напоминающую обо всем этом шумном артистическом мире. Да, здесь, как всегда, всё по-прежнему, и время не коснулось ни этой площади, ни её обитателей, ни самого собора. Всё это было здесь много лет назад, и всё продолжалось сегодня. Те же мальчики в форме парижских гарсонов (штаны на помочах, жилетка в клетку и огромная кепка), также бегают между столиками внутри кафе и на улице, ловко неся на одной руке круглый поднос с чашечкой горячего кофе, пирожным, или фужером вина.

Всё, как всегда! И для неё, Женьки, это означало, что жизнь продолжается! Солнце озаряет крыши домов, расположенных у подножья холма на тысячи метров. Вокруг счастливые лица. (Здесь, правда, гораздо больше иностранцев, чем самих французов.) А вот в этом кафе на углу с открытой дверью всегда сидит за пианино музыкант, и на площадь постоянно льётся поток живой и приятной музыки. Там, за углом небольшой улочки, находится чудеснейший бутик авторской керамики. Женька всегда заглядывает в него на обратном пути. Там ей, как всегда, хочется купить всё и для всех: знакомых и незнакомых. Такие необыкновенные формы и цвета разноцветной глазури просто заводят её с полуоборота.

В прошлый раз они купили дочке замечательного зелёного кота с хитрой улыбочкой, так как она коллекционирует различные фигурки котов. А ещё Женьке всегда хотелось купить здесь необыкновенной формы вазу для цветов, а также маленький кофейный сервиз на две персоны, чашки которого сделаны в виде мужского и женского лица, устремленных друг на друга. Ей это казалось таким оригинальным и романтичным… Однако тяжесть глиняных изделий всегда её останавливала, потому что не помещалась по весу в переполненный багаж.

На выходе с площади Тертр уже ближе к вечеру она села за столик знакомого кафе, заказала чашечку капучино с пирожным и стакан воды. Всё это показалось ей таким вкусным и сытным, что она даже решила оставить себя сегодня без ужина. Ведь, во-первых, было уже достаточно поздно для обеда, а во-вторых, ей очень хотелось хоть немного похудеть за этот парижский месяц. А раз решила, то нужно хотя бы в чем-то себя ограничивать. Здесь, в Париже, это было так трудно сделать с постоянными круассанами по утрам и вкуснейшими, только что испеченными в соседней булочной, великолепными багетами с хрустящей корочкой. Хотя накануне отъезда, ещё в Москве, ей удалось практически отказаться от хлеба, но здесь.

Ей так хотелось гулять по Парижу лёгкой, красивой и стройной, и пока она была собой очень довольна, ну или почти довольна. Поэтому, когда она подошла к ступенькам перед собором, до отказа заполненными молодёжью и уличными музыкантами, исполнявшими под гитару различные песни, она достаточно быстро нашла себе удобное местечко. Женька разместилась на ступеньке поближе к центру и влилась в общую массу молодёжи. В душе она чувствовала себя такой же молодой и весёлой, как и они, а вот предательские морщинки под глазами скрывали большие солнечные очки.

В этот день на ступенях стоял и пел под гитару на английском языке тот же парень из Италии, диск которого она купила в прошлый раз. Его звали Юрием. Сегодня к нему присоединился ещё и темнокожий француз, который сменил его после нескольких совместных песен. Сначала он сам спел несколько песен на французском, а затем уже попури из известных английских песен. Обращаясь к собравшейся публике, он попросил подпевать ему известный всем припев.

Молодёжь, радостно повизгивая и раскачиваясь в такт музыке, стала подпевать. И Женьке тоже вдруг захотелось, раскачиваясь вместе со всеми, подпевать знакомые слова на английском. В этот момент она почувствовала себя частичкой огромного братства людей со всего мира, которым было совершенно всё равно, сколько тебе лет, какого цвета твоя кожа и из какой ты страны, ведь главной сейчас была песня. А песня эта была о любви и понятна всем на любом языке.

Когда исполнитель закончил петь, то все начали свистеть и просить продолжения. Он же попросил выйти к микрофону любых желающих из толпы слушателей и спеть что-то своё, а он подыграет им на гитаре. Немного смущаясь и подталкивая друг друга вперёд, к нему вышли две девушки и представились. Они сказали, что родом из Сербии и начали петь на два голоса достаточно популярную песню. Девчонки были просто молодцы! У одной из них был чудесный голос, так что в конце их исполнения все опять заулюлюкали, засвистели, захлопали в ладоши, но девчонки скромно успели удалиться.

Во время этого импровизированного концерта кто-то, как всегда, ходил с банкой, в которую можно было кидать любые монеты, если у тебя было такое желание. А также можно было купить у музыкантов за чисто символическую плату диск с понравившейся музыкой.

Женька посидела ещё немного, подставляя лицо последним лучам заходящего солнца. Ей совсем не хотелось покидать это интернациональное братство, но она понимала, что совсем скоро начнёт темнеть, и здесь уже не будет так безопасно. На этом месте начнётся совсем другая, ночная жизнь, проходящая по другим правилам и законам.

Она потихоньку, пешком спустилась по огромной лестнице вниз, прошла ко входу в метро и поехала через весь город к себе, в центр, где было намного безопаснее, ярче и интереснее именно вечером. Но гулять ей больше не захотелось, так как впечатлений за целый день было накоплено предостаточно. И поэтому она поднялась в свою студию и, уютно усевшись на диване с чашечкой душистого чая, попыталась спокойно переварить все события сегодняшнего дня.