Текст книги "Конечно, любовь"

– Они не ушли, Рель, – произнес он. – Тогда… когда эти скоты… они выбрались из подземного хода, побежали к лесу… Но… их застрелили в спину, Рель, обеих. Тогда… почти всех… тех, кто спрятался. Одиннадцать, – голос мужчины сорвался. – Одиннадцать детей…

Шиасу показалось, что он ничего страшнее не видел. Люди просто стояли и плакали. Слезы текли по перекошенным от горя лицам, и их никто не вытирал.

– Дора, Велина, Гашек, – выдавливал из себя мужчина, – Юрдан, Амелка, Саран и Санда, Арзоч, Милет, Нани… Венечка, – последнее имя он буквально выстонал.

Стоящая рядом женщина обняла его.

– Мы их даже похоронили всех вместе, – казалось, он наказывает себя этим рассказом. – Старухи копали… Целых… не раненых не осталось. Молодых тоже. Они всех… увели. Или… мы похоронили рядом…

Она кричала. И женщины рядом кричали вместе с лекаркой, не в силах носить в себе это горе. И Шиасу чувствовал себя совершенно убитым. Того, что произошло, он не мог изменить. Как и того, что чувствовали все эти люди. И боли Анкереллы ему не вырвать. Он поклялся, что найдет этих мерзавцев, но что это может изменить? Уже все случилось. И остается только обнимать ее и скорбеть рядом.

Много позже демон сидел в доме того мужчины, который все рассказал. Он оказалось местным старостой Гаврилом. Лекарка, опоенная какими-то зельями, спала на сундуке, а Шиасу пил мутную самогонку и слушал хозяина.

– Их ведь потом нашли, – почти трезво говорил тот, – всех этих гадов. У кого-то хватило удачи – всех прирезали, до единого. Каждому горло вспороли. Жаль, что не мучились. Как же жаль…

С этим Шиасу не мог не согласиться. Однако смущало то, что, судя по рассказу, отряд воинов перерезали как овец на бойне. Слишком просто. Слишком похоже на действия профессиональных убийц. Или мага. Или кто-то с деньгами мстил, или… устраняли переставших устраивать союзников.

Часть вторая

Итвальд Наенги, сидя в своем кабинете главы гарнизона, рассматривал списки, которые ему подготовили подчиненные. Его адъютант поставил рядом с начальником чашку кофе и устроился напротив, наблюдая, как брови на лице его превосходительства сходятся на переносице.

– Я еще не дошел до отчета по порталу. Что там наши умники нарыли?

Остатки портала, из которого выскочил Шиасу Ракхар со своими спутниками, нашли довольно быстро – слишком уж сильное оказалось магическое эхо от его разрушения. Побродили вокруг, но арка явно не собиралась восстанавливаться. Поэтому Итвальд отправил туда команду из ученых, специалистов по телепортации. Расходы на них даже удалось списать на военные нужды – если из портала явятся войска из соседнего мира, мало никому не покажется.

– Да, отчет там немаленький вышел, – покачал головой Эно. – Явно старались оправдать свои гонорары объемом за скудостью информации. Если подытожить этот многостраничный роман, то они не могут сказать, восстановится портал или нет. По всей видимости, он природный, а такие склонны восстанавливаться, хоть и не быстро.

– Отправь туда парочку магов потолковее с охраной, пусть поставят что-нибудь, что просигнализирует нам, что портал восстанавливается. Держать человека в такой глуши долгие годы просто глупо.

– Распоряжусь, – кивнул лейгентер, который пришел к такому же решению и даже подобрал нужного человека. – Но зачем парочку? И один справится.

Немного помедлив, Итвальд произнес:

– Хочу исключить сговор. Поэтому постарайся подобрать тех, кто не находится в дружеских отношениях.

– Сговор?

– Мне не нравятся отчеты, – туманно пояснил Ито. – По порталу есть еще что-то?

– Да, вел в мир Теффана, как и предполагалось. И самое главное, похоже, портал пытались – и весьма успешно – замаскировать, поэтому мы и не обнаружили его раньше. Там, конечно, не самые многолюдные места, но за столько лет кто-нибудь да наткнулся бы. Но магия действовала так – глушила магическое эхо, а у живых существ – вызывала неосознанное желание обойти это место. Даже сейчас еще держится этот эффект, хоть и едва ощутим.

– Даже так? – заинтересовался Ито.

– Именно. Умники вцепились в это заклинание и с удивлением обнаружили, что оно держится, опираясь на несколько валунов. Те огромные, их не сдвинешь. Заклинание привязано к ним ключевыми точками, как пентаграмма к свечкам в ее углах. Особенность в том, что ему не помешал даже действующий природный портал. Понимаете, что это значит?

Глава гарнизона задумался.

– Валуны большие… Заклинание накрывало портал, а не строилось вокруг него, правильно я понимаю?

– Да, все верно.

– Получается… а получается у нас очень сильный маг… К такому выводу пришли умники?

– Именно к такому, – просиял Эно, как всегда восхищенный умом своего начальника. – Или группа магов. Чтобы создать такое заклинание, потребовалось бы влить море энергии. Напрашивается вывод: или у кого-то ее было до звезд, или он знал, как сделать проще.

Итвальд задумался.

– Можно по магии понять, чья она была?

– Не демоническая, – усмехнулся адъютант. Сделал глоток из своей чашки и продолжил: – Каких-то расовых особенностей не проследить. Больше всего похожа на человеческую, но, возможно, под нее делали. Ее легче всего сымитировать.

– Какие еще особенности?

– Не в магии. Нашли несколько знаков на тех опорных валунах. – Эно порылся в папках и выудил обсуждаемый отчет, нашел нужную страницу и протянул начальнику. Продолжать не стал, зная, что тому захочется сначала сделать свои выводы, а потом сравнить с догадками ученых.

– Старая магия, – голос Итвальда дрогнул. – Проклятье, это реально старая магия.

– Старая магия, – кивнул лейгентер. – Плюс силы до краев.

Глава гарнизона бросил отчет поверх бумаг и откинулся на спинку кресла.

– Проклятье…

Подобное сочетание не обещало ничего хорошего. Во-первых, это могли быть Высокие семьи. А это чревато очень, очень большими неприятностями. Во-вторых, древние чародеи работали масштабно, опасно и непредсказуемо. Нынешняя магия пестрила защитными техниками, предохранителями, якорями, по которым уходила энергия, если что-то пошло не так. И эти решения не возникли на пустом месте. Их необходимость доказали реки крови случайных жертв и горы трупов тех, кто пренебрегал защитой. Волшебники тоже ошибаются, поэтому столетиями разрабатывались способы избежать последствий. А старая магия обходилась без всех этих сложностей. Получилось – хорошо, не получилось – ну что ж, такая судьба, значит.

– Проклятье! – повторил еще раз Итвальд.

– Может, просто поставили достаточно давно? Мало ли… – пожал плечами адъютант. – А те злодеи, о которых нам рассказали беглецы, нашли и воспользовались?

Глава гарнизона задумался.

– Мало сведений…

«Отчет придется все же читать. Вдруг Эно что-то упустил. Где взять еще парочку часов в сутки?»

– Надо это хорошенько обдумать.

– Там умники расписали свои идеи по поводу этих знаков, но все очень запутано.

– Я посмотрю. Меня куда больше волнует вот это, – Итвальд постучал по листкам со списками пропавших за последние годы. Ты заметил тенденции?

– Раньше пропадало больше, – у адъютанта снова прорезалась гордостью за свое руководство. – В первые годы, как вы встали на эту должность, исчезновения еще держались на прежнем уровне, потом стало меньше.

– Не совсем так, – покачал головой Ито, хотя ему стало приятно. – Смотри, сначала было одно количество, потом я действительно взялся за это, и стало меньше. Но раскрываемость не повысилась. Какой-то процент раскрытия дел по пропаже разумных существ, конечно, добавился за счет усилий, которые стали прилагать. Мы же и штат тогда увеличили, и наших в сыскарские службы внедрили. Сыщики стали активнее вести расследования, но практически семьдесят процентов нераскрытых дел – это очень много. Те же убийства раскрываются – раскрываются! – почти в девяноста процентах. Но число пропадавших стало падать, и их стали находить – живых или мертвых. И только по гилгалимам статистика удручающая. Причем у них пропадают практически только взрослые особи, третьего уровня, что особенно для них критично… Необычно…

– Сами виноваты. Они же почти не сотрудничают с властями.

– В этом есть доля истины. Теперь смотри статистику по соседним провинциям. У них в те годы, когда у нас снизился процент исчезновения, эти показания, наоборот, увеличились. Примерно до такого же уровня, что на землях вокруг Тоосула раньше. И раскрываемость тоже очень низкая. Понимаешь, что это значит?

– Кто-то на протяжении многих лет похищает людей и нелюдей? – ужаснулся Эно. – Их прижали тут, они переползли в соседние земли?

– Очень похоже на это. Теперь смотри раскладку по расам и видам, – Ито протянул помощнику соответствующий лист. Ему всегда очень помогали рассуждения вслух. – Обрати внимание по раскрытиям.

Адъютант вчитался в текст и тоже начал хмуриться.

– Получается… исчезают все виды и расы, однако людей находят чаще?

– И я сомневаюсь, что причина этого в расизме сыщиков. Если мы берем за рабочую версию теорию, что есть некий конкретный похититель, то выходит, что люди его не особо интересуют. В Цинае он разживается эльфами, гномами, оборотнями и прочими нелюдями.

– В Цинае? Вы думаете?..

– Я думаю, что в Теффане много людей, и их там похитить очень легко. Порядка там… маловато. Особенно в некоторых землях.

– Вы и правда думаете, что беглецы из Теффаны и наши исчезновения связаны?

– Я не уверен, – покачал головой Итвальд. – Об этом тоже нужно хорошенечко подумать.

– Надеюсь, за этими размышлениями вы не забудете про праздник Ли-Анари? – хитро прищурился Эно.

– Проклятье! – выругался глава гарнизона. Он всей душой ненавидел это ежегодное событие, в первую очередь из-за его любовной направленности. Считалось, что в этот день богиня Анари может указать тому, кто пришелся ей по душе, на его истинную судьбу – в самом романтическом понимании этого выражения. – Опять все эти… – тут он остановился. – Ха, но теперь у меня есть с кем пойти!

– Думаете, госпожа Новейн не знает о традиции представлять невесту обществу? – поднял брови адъютант. Считалось, что если мужчина пришел на праздник с женщиной, то он прямо заявляет, что уже сделал выбор. – Или вы все-таки определились с кандидатурой своей будущей супруги?

– Айлла не страдает подобными романтическими глупостями, – отмахнулся Итвальд. – В конце концов можно предупредить.

– Предупредить нужно. Ее же наши мегеры загрызут.

– Мне будет приятно посмотреть на их лица, – много лет все матроны Тоосула с внушающей уважение настойчивостью преследовали главу гарнизона, и он собирался мстить. – Айлла же умеет кусаться в ответ, – улыбнулся мужчина. Потом подумал немного и внезапно добавил: – А ведь и идея и правда хороша…

Итвальд представил свою любовницу в своем доме, встречающую гостей рядом с ним, в украшениях рода, сопровождающую его на всяких официальных приемах, смеющуюся в компании его друзей во время посиделок. И внезапно понял, что она легко вписывается во все эти картинки. Умеет себя держать и вести, красивая, умная, с талантом, легкая в общении и искренне ценит именно его, а не его положение в обществе или деньги. А уж в постели… почему бы и нет в самом деле?

– Но она… – аж начал заикаться Эно, – не из нашего же мира… Вам нельзя…

«Об этом тоже надо тоже хорошенечко подумать», – вздохнул Итвальд.

– А ты будешь как обычно вертеть головой по сторонам в поисках знака от богини? – усмехнулся он, переводя тему.

– Неправда! – вспыхнул до корней волос адъютант, одним этим подтверждая правильность предположения. – Моя жизнь – служение вам!

Ито только хмыкнул.

Сегодня лекцию по теории артефактов вел приглашенный преподаватель, какое-то невероятное светило магической науки, которого все почтительно называли мэтр Саругано. Перед занятием появился мастер Каабу и настращал всех так, что прониклась даже Айлла. Суть его посыла же заключалась всего в трех словах: «Не позорьте меня».

Сейчас группа старательно изображала из себя прилежных учеников и порядочных людей. Особенно мило это выглядело в исполнении оборотней и полудемонов. Впрочем, скоро уважение из показного переросло в подлинное.

– Развитие магической науки обычно идет скачкообразно, – рассказывал лектор, среднего роста темноволосый мужчина с невероятно яркими серыми, почти серебряными глазами. – Она развивается, развивается, достигает какого-то уровня и долго топчется на одном месте, не в силах преодолеть некий барьер, потом случается открытие, которое многое меняет, и наука вновь начинает прогрессировать. Причем, в первое время очень бурно. Затем снова добирается до некой точки и опять ждет своего гения. Особенно это заметно в других мирах. Почему? Как ни странно, потому что их не создавали такие разумные боги, как наши. И во многом благодаря тому, что они придумали Лесснихта и его символ, – преподаватель изобразил на доске уже известную всем закорючку. – Символ отрицания. Не существующий отдельно от чего-то другого, но полностью меняющий то, к чему добавлен. Сейчас, на других занятиях, вы проходите самые простые по сути заклинания. Вас учат готовым и совершенным в своем роде формулам. И это правильно. Однако маг, пользующий только ими, по сути, ремесленник, работающий по образцам и не создающий ничего своего. Создавать свои заклинания вы будете на старших курсах. И они будут самыми разными. Поверьте, навертеть можно такого, что все будут только диву даваться. Древние маги так и делали. Однако вы прекрасно знаете, что действительно известных чародеев на раннем развитии магической науки не так уж много. Почему? Ответ прост и печален – из-за высокой смертности при экспериментах с энергией. В таких случаях говорят, что эти знания оплачены кровью. И, увы, это так, магия не терпит ошибок. Но все мы ошибаемся. Так что же делать? Именно для того, чтобы ошибки не стали фатальными, придумана схема, которую я сейчас покажу. Вы будете применять ее на старших курсах и в заклинаниях, и в артефактах. В нынешнее время и те, и другие, созданные не на основе этой схемы, считаются слишком опасными. Артефакты и не продать без нее. Итак, что же это за волшебная такая схема? Допустим, есть у нас заклинание или амулет с некими свойствами, – мэтр Саругано нарисовал на доске несколько прямоугольников, расположенных под углом друг к другу. – Эти части могут сработать как надо, а могут и не сработать. Кто скажет, какая главная опасность, если вдруг что-то пошло не так? Так, кто? – преподаватель оглядел зал. – Вот вы, – указал он на одного из парней в первом ряду.

– Все взорвется, – без колебаний ответит тот.

– А почему взорвется?

– Ну… так всегда происходит.

– Не всегда, но да, часто. Итак, кто знает, почему амулеты порой взрываются? Давайте вы, – мэтр Саругано указал на другого ученика.

– Эм… в амулете были разные типы энергий. И если что-то сделано не так, то они… пришли в столкновение.

– Хорошо. Это один из вариантов. На самом деле их много. Например, энергия этого типа реагирует на некие внешние факторы. Но основная беда сложных систем в том, что концентрация силы оказывается слишком велика. Чтобы взрыва из-за переизбытка энергии не произошло, на исходное заклинание навешиваются дополнительные блоки-предохранители, основная задача которых принять излишки на себя в случае поломки, – мужчина нарисовал вокруг прямоугольников несколько точек. – Это спасет вас от взрыва. Теперь собственно то, ради чего я рассказывал сегодня про богов, Лесснихта и развитие магической науки. Самой важной частью качественного артефакта или заклинания является знак Лесснихта. Он привязывается к ним для того, чтобы можно было полностью, одним движением деактивировать работу. Знак полного отрицания может это сделать. Его добавление спасло очень, очень, очень много жизней. Помните, я говорил, что нам повезло с богами? Так вот это действительно так. В других мирах до сих пор вынуждены придумывать к каждому изделию свой вариант выключения. Это очень тормозит артефакторику.

– А почему они не пользуются нашим знаком? – спросил кто-то. – Не знают?

– Многие знают, но особенность знака Лесснихта в том, что он не работает в других мирах. Готовый амулет можно туда принести, и он будет работать. А вот создать новый с этим знаком вне нашего мира не получится. Вернее, знак не будет выполнять нужную функцию.

– А почему так?

– Потому что так наши боги решили. Знак Лесснихта на самом деле очень мощный инструмент. Поэтому и применять его следует весьма осторожно. Этому вас будут учить на практических занятиях.

– А не вы у нас будете вести?

– Нет, – усмехнулся преподаватель. – Практику ведут только те, кто проработал в университете не меньше пяти лет. Безопасность превыше всего, – явно передразнил он кого-то. – И это, разумеется, правильно, – добавил мэтр уже обычным тоном. Теперь давайте поговорим о сути знака Лесснихта. Кто знает, что он делает?

– Разрушает амулет?

– Уничтожает заклинание? – раздались предположения.

– На самом деле сила Лесснихта, – лектор на какой-то миг замолчал, – да, сила Лесснихта – забирать. Сам Лесснихт мог забрать что угодно.

– Даже жизнь? – ахнули откуда-то с галерки.

– Жизнь… – мэтр Саругано замолчал, словно обдумывая свои слова. Айлле вдруг показалось, что он странный. Но про него говорили, что он гений. С ними такое случается. – Жизни ему тоже доводилось забирать, да.

– Выходит, он злодей? – явно не понял какой-то оборотень из другого мира.

На него удивленно посмотрели все те, кто родился в Цинае.

– Нет, Лесснихт лишен собственной воли, – как-то грустно ответил преподаватель, – так по крайней мере считается. Он делал только то, что повелели боги. Причем все восемь. Все важные решения принимали они все вместе. И если их мнение сходилось, то отдавали приказ Лесснихту. Поэтому он злодей ровно в той степени, в какой можно считать злодеями наших богов.

Все притихли. Мысль отчего-то тревожила.

– Итак, Лесснихт мог забрать все, на что ему указали боги.

– А почему они не делали этого сами? – оборотень решил все прояснить. – Они же создавали.

– Потому что это все равно что убивать своих детей, – мэтр Саругано оглядел аудиторию. – Жизнь, магию, душу, силу, здоровье, голос – всё мог забрать Лесснихт. Однако это, – мужчина указал на доску, – не бог, это всего лишь символ. Его функция куда проще. И он способен только на одно действие. Какое?

Преподаватель обвел взглядом притихших студентов.

– Он полностью уничтожает магию заклинания или артефакта. Причем знак может быть привязан только создателем оных. В артефактах его активирует обычно отдельное действие, например, поворот какого-нибудь рычажка или нажатие скрытой кнопки. Поворот-нажатие – и всё. Остается только оболочка, основа амулета. От заклинания не остается ничего, даже остаточного следа.

Эта мысль почему-то тоже тревожила. Однако мэтр Саругано продолжал:

– Как думаете, для чего это нужно?

На это нашлось множество ответов. Айлла же думала о том, что если придется перебираться обратно в демонический или любой другой мир, то к ее амулетам нужно придумать аналоги, если уж этот волшебный знак там не будет работать. Неудобно, однако!

– Шиасу Ракхар забрал троих из своих спутников, с которыми бежал из подземелья, – Итвальд благородно удержался от «твой Шиасу». – Но не всех. Поэтому опасность еще сохраняется, и я прошу тебя и твоих сестер пока по-прежнему быть осторожными и не покидать территорию университета.

Они гуляли по одному из старейших парков Тоосула. Ито обещался показать Айлле какую-то местную достопримечательность. В ответ на его слова девушка кивнула.

– Хорошо… мы будем.

«Он ничего не сказал? Что за девушка? Он не спрашивал обо мне? Нет, правда, что за девушка?»

– Он… никак не проявил, что узнал меня?

– Вопросов у него по поводу тебя не было. По крайней мере он не задавал их кому-нибудь из персонала больницы или моим людям. По городу не шлялся. Так, по мелочи – припасы, амулеты.

– Хорошо.

«Все и правда хорошо».

– Я… рада.

– Точно? – проницательно спросил Итвальд.

«Хаос, как же с ним легко».

– Это… прошлое… ранившее меня. Его трудно, хм, отпустить. Забыть. Воспоминания… режут.

– А он еще и появился как назло, – вздохнул мужчина. – Я понимаю тебя. В моей жизни не случалось раньше какой-то… яркой любви. Однако была ситуация… когда я и некоторые из моих друзей оказались по разные стороны баррикад. И как ты понимаешь, дружба закончилась, – Итвальд явно говорил о том, что еще болело. – Мне до сих пор… не нравится даже просто ходить по местам, которые связаны с нашей дружбой. Столько воспоминаний… и все кажутся счастливыми.

– И от этого так больно, – на глаза навернулись слезы, и Айлла только невероятным усилием воли не дала им пролиться. – Говорят… говорят, у многих иначе… после предательства вспоминают только плохое. Я порой завидую им.

– Да… наверное, я тоже.

Демоница не глядя нашла его руку, и их пальцы переплелись. Какое-то время они шли молча. Потом девушка справилась с собой и перевела тему:

– А нам сегодня про Лесснихта рассказывали.

– О, это интересная тема.

– Да, какое-то светило позвали. Мэтр Саругано. Знаешь такого?

Итвальд честно задумался.

– Что-то очень знакомое. Признаться, я довольно далек от научного мира. Но если пригласили, скорее всего, действительно светило. Тебя что-то насторожило в нем?

Айлла даже удивилась.

– Да нет. Просто к слову пришлось. Удивительно, что этот знак… Лесснихта в других мирах не работает.

– А ты оставайся в нашем. И никаких проблем.

– Думаю, что так и сделаю, – улыбнулась Айлла. – Мне тут так хорошо, – и она посмотрела на мужчину так, чтобы он понял, что это в том числе и благодаря ему.

– Я рад, – Ито поднес ее руку к своему лицу и коснулся губами пальцев. – Совсем скоро будет праздник Ли-Анари. Будешь моей спутницей?

– Ли-Анари – это одна из ваших богинь, верно? Мы уже проходили.

– Все верно. Ее праздник очень красивый, радостный. Обычно очень весело.

– Я чую подвох.

– Твоя интуиция поражает. Подвох есть.

Девушка подняла брови, прося продолжения.

– Считается, что в этот день богиня может показать тем, кто пришелся ей по душе, их истинную любовь, судьбу, пару, называй, как хочешь.

– Дай догадаюсь, – глаза демоницы смеялись. – Тебя атакуют девицы на выданье?

– Ты абсолютно права, – мученически закатил он глаза.

– И тебе нужно прикрытие.

– Если ты не против.

– Абсолютно. Это мелочь по сравнению с тем, что ты для меня делаешь.

– Я делаю это, потому что хочу. А по поводу праздника… есть один нюанс. Если неженатый мужчина приходит туда с девушкой, он таким образом намекает, что она – его выбор, невеста практически. Это значит, что на тебя могут накинуться все наши многочисленные матроны и девицы помоложе. Даже не имеющие на меня планов. Просто из любви к искусству.

– И сплетням.

– Точно.

– Это не проблема. Позабавлюсь. Боюсь только, что могу ненароком испортить тебе репутацию или отношения с кем-то.

Как же приятно быть свободной! Особенно от ожиданий. Она не хочет за него замуж, поэтому так легко сыграть его невесту, не надеясь, что он однажды действительно позовет ее замуж.

– Об этом не волнуйся. Если я в глазах матрон буду выглядеть хуже, это сильно облегчит мне жизнь.

– Не обольщайся, – засмеялась Айлла, – ты слишком лакомый кусочек, чтобы от тебя так легко отступились. Скорее, тебя, наоборот, примутся усердно спасать из лап такой злостной хищницы, как я.

Итвальд снова засмеялся и поцеловал ее пальцы.

– Ты прекрасна.

И получил в ответ нежную улыбку.

– Если это все так тяжело, может, не пойдем просто? Или ты обязан присутствовать?

– И обязан, и просто хочу. Да и… не рискнул бы я пропустить праздник Ли-Анари.

– Разве она грозная?

– Нет, – тут Ито замялся, подбирая слова, чтобы лучше донести свою мысль: – Ли-Анари почитается как богиня любви и плодородия. Но на самом деле все куда глубже. По сути, именно благодаря ей у нас есть шанс на счастье. Как объяснить… в нашем мире считается, что если ты был достоин, то Ли-Анари может обратить на тебя свой взор и укажет тебе на ту, которая сделает тебя счастливым. И это не миф, это истина, подтвержденная многими и многими парами. А если прогневить Ли-Анари, то в семье не будет детей… Она не отвечает за физиологию зачатия или родов. Но по ее воле ребенок может родиться или не родиться, как и земли могут плодоносить, а могут остаться пустыми. У нас практически нет семей, в которых есть любовь, но нет детей. А от изнасилования очень редко рождаются дети. В том числе поэтому наши женщины в основном защищены от навязанных браков. Ведь очень велика вероятность, что такой союз останется без наследников. Не добился любви своей женщины, значит, или выбирай другую, или оставайся без потомков. Мой отец всегда говорил, что Ли-Анари – самая сильная из богов, потому что она дарит жизнь и смысл жизни, просто понимаешь это не сразу, – Итвальд усмехнулся воспоминанию. – Она не отвечает за рождение каждого существа, но она может благословить или проклясть. Любовь может случиться без ее взора, но если она его все же обратит, то считай, тебе повезло, ты выиграл самую важную лотерею в своей жизни. О, кстати, в тему предыдущего разговора. Про Лесснихта…

– А он-то тут причем? – опешила Айлла.

– Он – пример силы Ли-Анари.

– То есть она, – демоница поразилась, – его создала?!

Теперь поразился Итвальд.

– Нет, что ты, что ты. Просто… Лесснихт… его создали без свободы воли. Бог-функция. С учетом его основного предназначения, может, эта свобода воли и не нужна была.

Айлла промолчала. Ее родные были бы счастливы, лишись она еще и такой свободы. Пусть умоются. «Надеюсь, Нерки уже порвали их на лоскуты».

– Никто не знает, зачем Ли-Анари это сделала, – продолжал рассказывать Итвальд, – но однажды смог полюбить даже Лесснихт. И я думаю, это стало началом конца.

– К-как? – демоница поразилась обоим фактам. Но второй затмил первый. – Какого еще конца? С этим миром что-то не так?

– Надеюсь, все так, – усмехнулся Ито. – Однако раньше боги довольно активно вмешивались в него. Создавали расы и народы, новые виды животных и растений, даже участвовали в войнах, пусть и только благословением, выполняли желания за определенные действия, но после истории с любовью Лесснихта это все прекратилось. Боги словно отдалились от мира. Не оставили его, но перестали вмешиваться в его жизнь. Их звери, подаренные восьми семьям, пожалуй, самое мощное их воздействие за последние сотни и сотни лет.

– Понятно, – протянула Айлла. – Может, это и было целью Ли-Анари?

– Может, – кивнул Итвальд. – Гадать можно бесконечно. Кстати, мы пришли.

– Пришли? – удивилась девушка.

– Именно, – Ито наклонился к ней, и Айлла с удовольствием приподняла лицо, подставляя губы для поцелуя. Однако этот мерзавец просто таким образом отодвинул ветви какого-то дерева, как оказалось, скрывающего узкую тропку к… храму. Да, пожалуй, это был именно храм. Завороженная зрелищем, девушка скользнула вперед, жадно вглядываясь в представшую перед ней картину.

Впереди посреди водной глади стоял ослепительно белый храм, казавшийся абсолютно воздушным, словно сделанным из бумаги. Но, наверное, его создали все же из дерева – слишком уж много тонких деталей в выдающейся вперед крыше и галереях. Словно резная шкатулка или причудливый рисунок. Храм полностью отражался в воде, вместе с небом прекрасного голубого цвета. Айлла жадно вглядывалась в это совершенство и находила все больше и больше деталей. Вот эти скульптуры – это божественные звери, да? А фигурные полоски по краю крыши – символы восьми демиургов? А какая башня сзади! Островерхая, тонкая, будто стрела, выпущенная в небо. А это что за существа вырезаны на стенах? Тут водятся даже наги? О, а вот наяд она уже видела. А крылатых… м-м… львов нет…

– Храм восьми богов, – пояснил Итвальд. – Пройдем?

Айлла радостно подала ему руку. Они шли по издалека казавшейся узкой дорожке из белого, идеально ровного камня. На самом деле ее ширина составляла не меньше трех-четырех шагов. Вокруг плескалась вода, на самом деле совсем не глубокая, но так точно отражающее небо, что возникало ощущение, что идешь прямо по нему. Потом дорожка расширилась, переходя в площадь перед храмом, и Айллу ждало новое потрясение – цветущие деревья с черными стволами и длинными, как у ивы, ветвями. Розовые лепестки срывались при каждом дуновении ветра и кружили вокруг как снег.

– Каждый из богов подарил храму что-то свое. Например, Ли-Сирдхаим вырастила тут эти вечно цветущие ирдаимисы, это название дерева… – Ито подставил ладонь, и скоро на нее опустились два розовых почти круглых лепестка.

Они пошли дальше, и Айлла не переставала поражаться. Оказалось, с другой стороны храм черный, и окаймляют его красные клены. По крайней мере, так демоница их для себя назвала.

– А это дар Зеавайн…

Протянув руку, Айлла коснулась одного листка на дереве. «Такой же цвет, как волосы Шиасу…»

– Как же красиво…

Ветер шелестел в кронах, и казалось – во всем мире есть только это место с его спокойствием и умиротворением.

– А почему нет других людей?

– Магия этого места, – улыбнулся Ито, довольный ее реакцией. – Здесь можно встретить только того, кто тебе нужен сейчас. Остальных ты просто не видишь, а они не видят тебя. Вы будто в разных плоскостях. Это дар Ригрека.

Вот тут уж Айлла откровенно открыла рот.

– Я даже не слышала о таком…

Итвальд улыбнулся. Они гуляли уже достаточно долго, и солнце начало клониться к земле.

– Идем, скоро будут зажигать фонари.

– Фонари?

– Да, особые.

Они прошли чуть дальше. За храмом с этой стороны тянулся шлейф построек, более низких, но вполне симпатичных. Около одной одноэтажной с причудливо изогнутой крышей, которая держалась по факту только на колоннах, вновь начинался пруд, такой же неглубокий. И по нему змеились каменные узкие полоски, свиваясь в стилизованные цветы. Именно здесь Айлла и Итвальд увидели первых на территории храма людей – двух жрецов в голубых одеяниях. Они шли по этим каменным дорожкам толщиной в ступню человека и несли в руках факелы. Оказалось, что в центре «цветков» находится что-то вроде чаш, в которых зажигался огонь.

– Кстати, на праздник Ли-Анари возьми сестер.

Не отрывая взгляда от этого завораживающего зрелища, Айлла кивнула.

– Это безопасно, поверь мне. А я захвачу Эно и, пожалуй, Ихаро.

– С… Шани будет интересно с обоими, а вот кому из них будет интересно с Мици? – усмехнулась девушка.

– Думаю, Ихаро, – засмеялся Итвальд. – По внутреннему возрасту самое то. Не переживай, – сказал он более серьезно, – на празднике будет множество детей. Думаю, ваша малышка проведет время очень весело. Все прекрасно понимают, что малышню нужно развлекать, и для этого устроено неприличное количество мероприятий.

– Лишь бы не мешали взрослым миловаться, – поддела Айлла.