Текст книги "Конечно, любовь"

– Представляю себе тещ-демониц, – предсказатель передернул плечами. – Брр!

– Вот именно, лучше не представляй, – продолжила шутку Айлла. – Но вообще матери, желающие пристроить своих дочерей удачно замуж, – это необоримая сила в любом мире. И то, что вам, мои дорогие, удается оставаться холостыми, говорит о немалом стратегическом таланте.

– В моем случае о даре предсказателя, – засмеялся Ихаро.

– Кстати, а почему тебе нельзя жениться на иномирянке? – влезла в разговор Саша. Айлла поморщилась: ну кто же такие вопросы задает в лоб и при друзьях? Она уже хотела как-то избавить любовника от необходимости отвечать, однако Итвальд не подкачал и тут:

– Наши кумушки как обычно не отличают зерна от плевел. Мне не нельзя жениться на женщине из другого мира. Мне нужно завести хотя бы одного ребенка от женщины из Циная. Это долг перед семьей и… зверем Наенги. Его сила может пробудиться только в ребенке, оба родители которого происходят из этого мира.

– А у тебя уже есть такой? – Саша явно решила забыть о деликатности.

– Нет, – так же спокойно ответил Ито. – Но разве это проблема?

– А…

– А почему люди надевают маски? – Айлла решила прекратить этот допрос и перевести тему.

Действительно их соседи, не все, но многие, закрывали лица.

– О, это еще одна традиция, – обрадовался изменению русла беседы Ихаро. – Ли-Анари со своей подругой Ли-Сирдхаим создали множество прекрасного. И живых существ в том числе. Эльфы, феи, к примеру, их рук дело. Однако обе богини всегда считали, что прекрасным существо делает его душа, чувства, личные качества, поступки, но никак не черты лица. Есть в этом, конечно, некоторая наивность, но никакой неправды. И в свой праздник Ли-Анари хотела, чтобы люди смотрели сердцем. Вот и появилась эта традиция – вечерние танцы в масках.

– И мы не будем ее нарушать, – Итвальду поднесли четыре маски, которые он и раздал друзьям. – Поможешь?

Айлла с удовольствием повязала ему черную ткань с прорезями, подумав, что в этом определенно есть что-то будоражащее, и ласково коснулась лица, волос, шеи любовника, будто проверяя, все ли в порядке с маской. Ито не остался равнодушным. Его глаза сверкнули, и скоро демоница на себе ощутила, как волнуют подобные, почти невинные ласки.

– Подари мне танец, звезда моя, – шепнул ей на ушко Итвальд.

– Шани, могу я пригласить вас? – предсказатель поднялся и протянул руку Саше.

– Ихаро! Мы же договорились на «ты»!

Пара, шутливо препираясь, ушла в сторону танцующих первой.

– Кажется, твоей сестре он понравился, – Ито положил руку на талию Айллы.

– Как друг и интересный человек, – вздохнула демоница, вспоминая несколько непривычные движения танца. В целом походило на вальс, но все же другой.

– Уверена? – расстроился Итвальд.

– Увы.

– Она у тебя красивая, веселая и настоящая. Ей быстро найдется жених. Я просто думал, что было бы неплохо… если бы это оказался кто-то из моих друзей.

– И правда было бы неплохо, – расчувствовалась Айлла. – Однако наверняка у тебя еще много друзей.

– Верно. Но Ихаро – самый близкий.

Демоница так и не поняла, почему на сердце вдруг стало так тяжело.

Вечер шел своим чередом. Периодически к девушкам подходили другие мужчины и приглашали на танец, испросив разрешение у их кавалеров. Отказывать в такой день было непринято, как и танцевать только со своими партнершами. В рамках разумного, конечно. Вот и сейчас Айлла вернулась к их столику, где обнаружился один только Ихаро.

– Шани с Ито отправились за Мици, – не дожидаясь вопроса, сообщил предсказатель. – Одна она не найдет, а я был в этот момент занят.

«Я нашла, а она не найдет? – удивилась демоница. – Хотя тогда день был, не сумерки. Да и водится за Сашей некоторая географическая бестолковость».

Надо отметить, что Ихаро оказался личностью в городе известной. А кто не знал его лично, быстро опознал по волосам и компании. И многие подходили договориться о консультации или просто надеясь на шальное предсказание, что говорило о весьма поверхностном знании принципов его работы.

Айлла хотела пошутить на этот счет, но очередной мужчина подошел и пригласил на танец. Ихаро, очевидно, принятый за ее кавалера, только махнул рукой, мол, развлекайтесь на здоровье.

Музыканты заиграли, и девушка улыбнулась, кладя ладонь на плечо мужчины. И ее тут же будто унесло в прошлое. Что-то было в этой мелодии, что-то такое… и двигался этот незнакомец не так, как прочие, с кем ей сегодня довелось танцевать, намного привычнее. Он вел так уверенно, что осталось только следовать его движениям, и получалось просто отлично, как всегда с хорошим партнером. Музыка чаровала, танец кружил и дарил невероятное удовольствие… Все вдруг в какой-то миг показалось… правильным. Айлла вдруг заметила, какие у этого незнакомца широкие плечи, и рост высокий, и стать… В его объятиях так надежно и… да, пожалуй, волнительно. А еще… это все что-то напоминает… Но что…

«Вальс, – вдруг поняла Айлла. – Это вальс. Настоящий. Правильный. Такой, как мы танцевали на…»

– А ты помнишь, как мы с тобой танцевали над городом? – тихо, но отчетливо спросил незнакомец.

Демоница вскинула на него полный ужас взор. Нет. Нет. Черты совсем другие. Глаза – карие.

– Помнишь, Айлла? – В этот момент иллюзия на миг истончилась, и его взор полыхнул алым.

В следующее мгновение они сделали поворот, потом еще один, и оказались на площадке, где днем играли дети. Девушка не успела и вскрикнуть, когда ее утащили в темноту и прижали спиной к стене, крепко держа за запястья. Она попыталась вывернуться, но в результате оказалась зажатой между его телом и кирпичной кладкой. Все произошло так быстро, что Айлла только сейчас сообразила позвать на помощь. Но не удалось выдавить ни звука. Магия, проклятая магия Ракхаров, лишила ее голоса. Шиасу же наклонился к ней, так, что девушка могла видеть только его лицо, и прошептал:

– Если закричишь, я убью каждого, кто подойдет… или может, просто поцеловать тебя? – мужчина хищно улыбнулся. – Я еще не решил…

Несколько секунд Шиасу искренне наслаждался ужасом в синих глазах. А потом… стало противно и больно. Разве так должна смотреть любимая женщина? И ведь некоторое время назад он, скрипя зубами, наблюдал, как она ворковала со своим Наенги! Может, правда, оставить ее в покое, как советовал дядя? Однако Шиасу даже не смог разжать пальцы на ее запястьях. Как он хотел сейчас просто утащить ее к себе, похитить как дракон в глупых человеческих сказках, как хотел… Кровь горела при виде этой женщины, внутри все просто полыхало. Его колотило от желания припасть сейчас к этим губам и пить, пить их, пока она не позволит ему уложить ее на постель и продолжить то, от чего он, дурень, отказался тогда… в последний раз. Целовать бы ее всю, абсолютно всю, ласкать бы везде, гладить, нежить… Он сделал бы все, чтобы его девочка стонала от удовольствия и, забывшись, требовала продолжения, чтобы обнимала его и целовала в ответ, чтобы смотрела с восхищением и нежностью, чтобы смеялась от счастья и мечтала об общих детях. Хаос, почему раньше это казалось таким смешным, таким не важным? Как он мог не понимать, что любовь этой женщины – это роскошь, которую нужно заслужить, это дар, который нужно ценить, это счастье, которое надо оберегать. Как ему теперь всё исправить? Как убрать эту ярость из ее глаз и – хуже – этот ужас?

Пальцы сами разжались, скользнули по ее рукам к шее и приподняли ее голову. Несколько минут Шиасу просто смотрел на нее.

– Прости меня, – прошептал он. – Прости меня…

Первый страх прошел, и Айлла была готова биться за свою свободу со всей яростью, которая текла вместе с кровью по ее демоническому телу. Она не отдаст то, к чему так долго стремилась! Не отдаст! Будет кричать, вырываться, колдовать, драться, все, что угодно, но больше она в плен не пойдет. Пусть хоть режут. Ей потребовалась лишь пара секунд, чтобы призвать магию, но, когда Шиасу отпустил ее запястья, девушка замешкалась, не понимая, что происходит, что за подвох. И уж никак она не ожидала этих слов.

– Прости меня… – и мужчина прижался лбом к ее лбу.

Ей показалось, что ее ударили. Она застыла, не понимая, что чувствует, не в силах разобраться в том наплыве эмоций, которые ее захватили. Ей захотелось кричать, ударить, расцарапать его гнусную физиономию – и одновременно плакать. Навзрыд, горестно, в голос. За что, за что ты, сволочь, извиняешься? За плен? За «поводок»? За то, что предал? Голос снова вернулся, но… всех этих чувств было столько, что слов, обычных слов просто не хватало. Первым делом Айлла попыталась оттолкнуть Шиасу. Но он стоял крепче той стены. Тогда девушка ударила. Обоими кулаками, сильно, больно, несколько раз. Однако он все равно не отстранялся. Да и что этому проклятому демону ее усилия…

– Нет, – продолжила бить Айлла, просто другим способом. – Я не прощу.

Шиасу чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. И ей вдруг сразу захотелось взять свои слова обратно. Но она лишь гордо вскинула голову и процедила.

– Никогда, – и тут же все испортила, добавив: – Никогда, слышишь?!

Демон улыбнулся, уперся руками в стену по обе стороны от нее и чуть наклонился.

– Я хочу тебя обратно.

Глаза Айллы полыхнули почти ненавистью.

– Неужели меня кто-то до сих пор хочет выкупить? Нерки или Феестины? Или дядя придумал, куда меня еще продать?

– Дядя сказал оставить тебя в покое, – покачал головой Шиасу. – Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. И мы были вместе. Как мужчина и женщина.

Айлла опешила. Она отклонилась так сильно, как только могла, помолчала и наконец ответила:

– Слушай своего дядю, Шиасу.

Сейчас Айлла поняла смысл выражения «взгляд режет как ножом». Именно это она испытывала от взора демона – будто кожу полоснули лезвием. Больно. Почему же так больно?

– Я не отступлюсь, ты же знаешь.

– Нет, – покачала головой Айлла. – Не знаю.

– Мы будем вместе. И все у нас будет хорошо.

Вновь захотелось плакать. Как долго она ждала этих слов. Но время для них прошло.

– Снова похитишь и запрешь в своем особняке? – выдала она свой самый жуткий страх. Теперь это действительно казалось ужасным.

– А ты хочешь этого? – он улыбнулся. Айлла помнила эту улыбку, тягучую, нахальную, такую обаятельную.

– Нет!

– Тогда не буду похищать, – легко согласился Шиасу.

– Правда? – не поверила девушка.

– Правда, – серьезно кивнул мужчина.

– Пообещай мне, что не будешь принуждать, – потребовала Айлла.

– А что мне за это будет?

– Нет, ну ты вообще обнаглел!!!

– Один поцелуй, – предложил Ракхар, не ведая, что похожий разговор совсем недавно случился у любимого дядюшки. – Один поцелуй – и я поклянусь, что не буду тебя силой никуда забирать.

«Нахал», – думала Айлла. Соблазн оказался велик. Что есть по сути один поцелуй? Несколько мгновений прижаться губами. И все – клятва у нее в кармане. А клятва демона стоит дорого. Это ее безопасность. Один поцелуй – и полная безопасность. Но есть Итвальд. Итвальд… и пусть они никогда не говорили на тему верности или отношений в принципе, однако Айлла не могла представить его целующимся с другой женщиной ради каких-либо целей. Нет, только не пока они вместе. Да и вообще разве это не подразумевается само собой?

– Если ты готов отдать свою клятву за поцелуй, значит, ты уже все решил, – усмехнулась Айлла. – И следовательно, поцелуй не может изменить это решение. Ведь так? Или тебе действительно наплевать на мое согласие?

Шиасу, который последние несколько секунд мог думать только о поцелуе, не сразу понял, о чем она говорит, а когда сообразил, разозлился. Но злость тут же сменилась весельем и даже некоторой гордостью. Мужчина коснулся большим пальцем ее губ, провел по ним, потом скользнул ниже, приподнял ее лицо за подбородок и склонился так, что девушка ощутила его дыхание.

– Ты права, – прошептал он… и отстранился. – Мне не наплевать на твое согласие. Но я добьюсь его. И ты это знаешь. Скоро увидимся, моя дорогая. Если что, я остановился в гостинице «Розмарин и ель». И жду тебя.

Подарив ей еще одну улыбку, демон развернулся и ушел.

Просто, без всяческих спецэффектов.

Хотя, на взгляд Айллы, спецэффектов и так хватало.

Девушка с трудом сделала пару шагов и тяжело опустилась на лавочку. Ноги просто подгибались. Хаос, ужас-то такой… Ее до сих пор потряхивало от произошедшего. Шиасу ее нашел… Этот страх так долго преследовал Айллу, что она никак не могла прийти в себя. Заново она переживала это жуткое чувство беспомощности, плена. Сколько раз демоница просыпалась от кошмаров, что снова в неволе. И вот сегодня – снова испытала его на себе. Если бы Шиасу ее не освободил, она бы… наверное, попыталась бы убить, покалечить, закричать – и плевать на последствия. На то, сколько людей погибнет, на то, выживет ли сама. Лишь бы Саша и Мици не пострадали. Только ради них она готова вновь оказаться в плену, но без боя она не сдастся. Так почему же, хаос побери, она не согласилась на клятву? Подумаешь, поцелуй. Итвальд бы понял. Если бы он увидел. А он не увидел бы. Хаос, тогда почему…

«Надо возвращаться, и так подозрительно. Говорить или нет?» – Айлла с трудом поднялась и вернулась к их столику. Наверное, зря. Ито с Сашей и Мици еще не пришли, а Ихаро лихо кружил в танце какую-то красотку.

Итвальд не пришел в восторг от идеи сопровождать сестру Айллы. Да, сам решил, сам вызвался, но… но… он все еще помнил, как принял ее за Лию. Вроде мелочь… но нет, не в этот день. Мужчина не хотел признаваться сам себе, однако где-то очень глубоко в душе он надеялся, что сегодня Ли-Анари укажет ему на Айллу. Демоница ему нравилась. Очень нравилась. Она подходила ему по всем параметрам. Как же легко и хорошо с ней всегда… Может, действительно дело в ее иномирном происхождении? Но разве любовь делает различия? Или богиня посчитала, что и так все понятно? Наверняка так и есть… «Однако почему я тогда обратил внимание на Шани?» Сначала мысль напугала. Итвальд при всей его изворотливости обладал весьма правильным воспитанием и заглядываться на сестру своей девушки считал непорядочным.

«Да и… как можно на нее заглядываться, когда рядом Айлла? Роскошная, красивая, умная, полная особенного внутреннего достоинства, в будущем с прекрасной профессией и при этом настоящая. Шани же… милая, веселая, весьма симпатичная, но пока еще такая маленькая. Не по возрасту даже, а по состоянию души». В общем, прелестная, однако не про него. Вот только улыбка… Просто глаз не отвести. Будто солнце в хмурый день. И бьет прямо в сердце… Да… Но улыбка – это просто мимика, куда важнее качества человека. Кстати, Ихаро не заинтересовался. Нужно ее с Эно познакомить». Последняя мысль почему-то не понравилась, хоть никаких противоречий в ней Ито не нашел.

– А у нас тоже похожий праздник есть, – вдруг произнесла девушка. – Только он не столько любви, сколько плодородия. И его в городах как-то особо не празднуют. А вот в деревнях – обязательно. Вроде как не погуляешь как следует, богиня обидится и урожая лишит.

– И лишала?

– Не знаю, если честно. Я никогда всем этим земледелием не интересовалась. Однако праздновать мне нравилось.

– И как этот праздник проводят?

– Очень весело, – засмеялась девушка. – Совсем не так чинно, как здесь. Там весь народ гуляет! Хороводы, пляски, вкусности, игры всякие. Знаете… знаешь, – с улыбкой поправилась она, – такие… вот например, когда все водят хоровод, но не обычный, с поднятыми вверх руками. А один парень в центре, а за пределами бегает девушка. Задача парня поймать, хм, утку! Да, так называют эту девушку. То есть задача охотника поймать «утку». А те, кто в круге, должны ему помешать, опустив руки перед ним. Девушка бегает вокруг, люди в круге мешают охотнику. Очень весело, – Саша засмеялась.

– Охотно верю, – Итвальд с легкостью мог представить эту сцену. Даже какой-то азарт захлестнул.

– Девушки еще и вскрикивают испуганно, народ вокруг хохочет. Зато, – она сверкнула на мужчину хитрыми глазами, – тот, кто поймал, имеет полное право поцеловать.

«И потискать, пока держит», – мысленно добавил Ито. Он бы точно потискал.

– Хорошая игра, – усмехнулся он. – Очень правильная.

– Да-да, все ее очень любят, – улыбалась девушка. – В этот день всегда много таких игр. Но финал всегда догонялки.

– Догонялки? – удивился Итвальд.

– Да. Девушки убегают, парни догоняют. Если девушки уже взрослые, – пряча смущение, Саша убрала за ухо прядку темных волос, – то это уже что-то вроде брачных игр. У малышей же просто игра.

– И в чем смысл? – Ито догадывался, но хотел проверить.

– Поймать понравившуюся девушку, разумеется. А девушке – убежать.

– Даже если парень нравится? – подначил смущающуюся Сашу мужчина.

– Особенно если парень нравится.

– Почему? – даже заинтересовался Наенги.

– Есть такое поверье. Мол, нужно со всех ног бежать от того, кого хочется, чтобы поймал. Если не будешь стараться, то богиня не даст здоровья вашим будущим детишкам.

– О-о-о… – протянул Итвальд. – Пожалуй, это аргумент.

– Да еще какой. Чем быстрее и дальше убежишь, тем более здоровыми будут детишки, – Саша только покачала головой. – Как ты понимаешь, действительно бегут. А парни ловят.

– И целуют? – Ито с удовольствием полюбовался, как загораются смущением ее очаровательные щечки.

– Целуют, разумеется. Иногда и не только, – девушка покраснела еще больше, но все равно сказала то, что сказала.

– Не сомневаюсь, – мужчина легко представил, какой азарт захлестывает молодых людей. – А ты не участвовала? Ни разу?

– Только в детстве. Еще ребенком. Так смешно было.

– Просто весело или что-то особенное произошло?

– Да, был один случай, – Саша улыбнулась. – Меня в деревню на лето отвезли. С нянькой. Но я много времени проводила с деревенской ребятней. Везде. И на речку, и в лес, по грибы, ягоды, и на луг, и где только не были. Я очень любила черноглазку, это ягода такая, похожа на голубику, но немного другая. В общем, я в тот год еще слишком маленькая была, но в догонялках финальных участвовала. И побежал за мной мальчик, который мне совершенно не нравился. Уж как я от него бежала, это что-то! В лес помчалась, как и все, и давай петлять. В какой-то момент отстал он от меня. А я глядь – а передо мной целая поляна черноглазки. Я все на свете забыла, давай ее собирать. В руки, в подол, в рот. И тут – о-па – мальчик этот выходит. Нашел-таки меня. Я – убегать. Но чую – не уйду. В общем, полезла я на дерево. Залезла повыше, сижу. Вижу, лезет ко мне. Жуть, да и только. Что делать?

– И как же ты поступила? – рассказ немало забавлял мужчину.

– Это самое смешное. Я достала дудочку. Вернее, я думала, что это дудочка. По факту стебель травы, твердой снаружи и полой внутри. Мы такие тогда все таскали. Почему-то считалось очень весело на ней «играть» – дуть, извлекая звуки. Она у меня на поясе всегда висела. Вот в общем, я с ее помощью начала плеваться ягодами в своего противника!

– Отличное решение, – хохотнул Итвальд. – Помогло?

– Еще как! Ягоды хоть и крепкие, но если с такой скоростью, то мнутся, то есть… ну рвутся и сок из них вытекает. А эта черноглазка как черника. В результате он весь в серо-синих пятнах, а я с серо-синим ртом. Причем умудрилась извазюкаться так, то, когда вернулись, меня за нежить приняли!

Ито засмеялся, а Саша добавила:

– Да-да, представляешь, губы чуть ли не черные, потеки по краям, подбородку! Руки – тоже! Исцарапанная вся, платье еще порвала. Бегу, ору! Руками машу. Народ чуть дуба не дал!

В этот раз они уже хохотали оба.

– А хуже всего, что в этот вечер приехали мои родители. Они хотели днем, но что-то там случилось в дороге, и успели только к ночи. Представляешь, приходят домой. Там никого, они давай искать, и из леса выползает этакое чудище!

– Это прекрасно, – чуть ли не простонал мужчина, а девушка, покивав, вдруг заговорщически оглянулась, увидела, что людей рядом почти нет, и выдохнула:

– Я так больше не могу!

Пока Итвальд осмысливал ее фразу, Саша подобрала юбку и ловко влезла на невысокое, по колено ограждение. Узкое – шириной в кирпич – оно тянулось уже давно. И девушка поглядывала на него с вожделением. Наконец желание пройтись по нему пересилило воспитанность, и теперь черноволосая красавица выглядела просто невозможно счастливой.

– О да! – засмеялась она и сделала пару шагов, расставив руки и чуть покачиваясь.

Вышедший из ступора, Ито только хмыкнул.

– Тебе помочь?

– Ха!

– Ну-ну, – мужчина тем не менее пошел рядом, страхуя. – Так что досталось тебе от родителей?

– Да нет, – хихикнула Саша. Девушка все так же шла по оградке, одной рукой придерживая юбку, второй – балансируя. – Они в конце концов просто были счастливы, что перед ними пусть перемазанный, но живой ребенок. Правда, все вокруг грозились, что сок от черноглазки не выведется еще с месяц, но мама уже на следующий день приготовила какой-то отвар, умыла меня им, водила по коже каким-то металлом и вернула-таки обоим дитятям их естественный цвет.

– Какая замечательная женщина, – одобрил и немного подольстился Итвальд. – Теперь, наверное, в той деревне все используют этот рецепт?

– Не, там какой-то металл редкий нужен для настаивания и собственно самой процедуры. Мама потом его для артефактов использовала. Вряд ли местные такой же найдут, к тому же в нужном количестве.

– Такой редкий?

– Да. Мама же создавала амулеты и иже с ними. У нее часто водились всякие редкие материалы. Эх… как же жаль, что она ушла, когда я совсем маленькой была. Мне с каждым годом ее все больше не хватает. Вот даже сейчас… сколько она всего про те же артефакты могла рассказать! Столько знаний…

– Понимаю, – вздохнул Ито. – Лия недавно что-то похожее говорила. Только ругалась почти, мол, не могли милые предки дать себе труд выжить.

– Айл… Лия такая, – засмеялась Саша, и грусть стерлась с ее личика как давешний сок. – Она…

В этот момент рядом с ними поравнялась пара прогуливающихся немолодых дам. Они демонстративно присели перед Итвальдом в слишком уж вежливом реверансе и с вычурной вежливостью поздоровались. Очевидно, этак они хотели пристыдить шкодливо покачивающуюся на оградке Сашу.

– Представишь нам свою новую, – слово заметно подчеркнули интонацией, – возлюбленную, Ито? – произнесла одна из дам.

– Если это, конечно, она, а не ее дочурка, – ядовито улыбнулась вторая. – Я слышала, твоя пассия довольно открыта для общения, если можно так выразиться.

Итвальд нахмурился и явно собрался ответить сообразно прозвучавшему оскорблению, как вдруг засмеялась Саша.

– Не стоит злиться, дамы, – разве что не пропела она. – Да, я сейчас молода и невероятно прекрасна, – девушка подняла руки и будто в цирке акробатка ловко повернулась вокруг своей оси, демонстрируя свою действительно очень привлекательную фигуру. – Правда же?

Ито мог поклясться, что мигом откуда-то появившиеся зрители сейчас были полностью согласны с ней, особенно мужчины, подхваченные ее задором и смешливостью. А Саша тем временем продолжила:

– Моя молодость и красота тоже когда-нибудь уйдут, и я обязательно, лет этак через сто-двести, стану такой же старой и злобной грымзой, как вы, и буду кидаться на молоденьких красавиц!

Опешили, наверное, все. Мгновение тишины прервал чей-то вырвавшийся смешок, а потом хохот уже многих глоток. Итвальд поймал себя на том, что ухмыляется. Дамы же возмутились до предела и, завывая на ходу что-то вроде «Хамка! Деревенская хабалка!», ретировалась.

– Пока-пока! – помахала им вслед девушка.

Однако в следующий момент немного подпортила впечатление от выступления: все-таки оступилась и совершенно точно свалилась бы, если бы ее не поймал в объятия Ито. На миг, ладно, на несколько, Саша прижалась к мужчине, подняв на него испуганные глаза и замерев, сраженная произошедшим.

– Я, наверное, зря так поступила, – прошептала девушка, желая сделать хоть что-нибудь. Близость этого человека показалась неожиданно восхитительной. «Как же Айлла выживает, каждый раз глядя в эти роскошные глаза? Целуя эти мужественные губы? Как же он крепко обнимает… Какие же сильные руки… С ума сойти… Меня так никто не обнимал…»

– Когда упала или когда рассорила меня с женами членов губернского совета?

– Когда рассорила, – совсем приуныла Саша, стараясь унять будто сошедшие с ума от этой близости чувства.

– Не вздумай переживать, – улыбнулся Итвальд и наконец отпустил девушку. Та, правда, качнулась, пришлось придержать за оба локтя, касаясь удивительно нежной кожи на них. – Этим кумушкам давно пора дать по носу. Они забыли, на кого тявкать нельзя. Я бы, конечно, предпочел более изящный способ, но так тоже неплохо.

Немного успокоенная, Саша кивнула, обхватив себя, держа ладони там же, где только что касался Итвальд.

– Я… вечно как ляпну что-нибудь. Уж сколько меня в школе за это ругали!

– Если что-то не удается изменить, придумай, как это использовать на благо, – подмигнул Наенги.

– Да как это использовать? – Саша, стараясь скрыть запоздало накрывшее ее смущение, чуть приподняла юбку, дабы убедиться, что с туфельками все в порядке.

– Подумай. Наверняка что-то придет в голову, – Итвальд предложил девушке локоть, за который она с удовольствием ухватилась, мысленно ругая себя за эту готовность и радость, но не в силах отказать себе в такой малости.

– А ты… у тебя есть черты, которые ты не смог изменить и стал использовать?

– Разумеется, вот, например…

«Хаос, что же я наделала? – корила себя Айлла. – Клятву он бы не нарушил…» Запоздалый страх накрыл девушку противной, мелкой дрожью. Ихаро перехватили какие-то солидные мужчины с широкими, явно что-то значащими поясами. От очередного танца демоница отказалась, сославшись на необходимость передышки. То бишь заняться было нечем. Оставалось наблюдать за парами и пить вино, но руки так тряслись, что суккуб сначала взяла бокал, а потом поставила его, дабы не позориться. Еще зальет платье…

С какой-то непреодолимой горечью девушка оглянулась. Как же она была счастлива… Этот прекрасный, благоустроенный мир… Да, конечно, тут тоже множество сложностей, но она сразу попала в среду, где их не особо и видно. Учеба, сокурсники, ее сестренки… Богатый и влиятельный любовник. Безумно интересные занятия по созданию артефактов. Ощущение, что наконец занимаешься делом, чем-то полезным, что создаешь себя, что свободна… Все это в один миг оказалось под ударом. И теперь Айллу трясло именно от страха все это потерять. Снова стать никем. И одновременно… она постоянно вспоминала, как руки Шиасу сжимали ее запястья, как близко он стоял… его пальцы на губах, подбородке… Почему от этих, почти невинных прикосновений горит кожа и плачет тело? Ведь ее суккубья натура не может быть голодна. Но все ноет так, будто она полгода не была с мужчиной и вот он неожиданно оказался рядом. Почему она раз за разом вспоминает, как Шиасу смотрел на нее и… про поцелуй… неслучившийся… Да, его не было, но как же этот мужчина глядел на ее губы!.. Какой жар от него шел! Айлла никогда не чувствовала себя настолько желанной, настолько нужной… Почему он не поцеловал ее? Почему?

Что это значит? Ему… не так уж и нужно? Или он решил не принуждать? Хаос, принуждать… Айлла вдруг поняла, что, если бы Шиасу коснулся губами ее губ… она бы не устояла. Целовала бы его и целовала, и не смогла бы остановиться. Может, именно поэтому она не стала этого делать? Хаос, нет, нет, это бред. Разумеется, это бред. Надо просто дождаться Ито и прижаться к нему, забыться в его объятиях. Это все… наваждение, игры суккубьей натуры. Они просто… тогда не дошли до конца, вот и тянет, мучает эта незавершенность. И… еще она слышала, что пленницы порой влюбляются в своих тюремщиков. Как-то это еще называется… как болезнь какая-то. Вот с ней, похоже, то же самое происходит. Иначе это никак не объяснишь. Хорошо, что она не поцеловала Шиасу. Глупости все это. Глупости и нездоровые инстинкты, вроде того, что толкает посмотреть на место, где произошел с кем-то несчастный случай или еще что-то нехорошее. Нужно давить это в себе. В конце концов это просто непорядочно.

Что же делать теперь? Действительно ли Шиасу сдержит свое слово и не будет пытаться ее похищать или решит, что коль поцелуя не было, то и обещания не было? Нужно сказать Ито, что Ракхар здесь. Надо… но завтра. Сегодня слишком хороший день, чтобы портить его этаким известием. Нет, ну как же хорошо, что она не целовалась с Шиасу, не предала. Может, если он не утащил ее сегодня, когда она оказалась практически без защиты, то действительно не стоит волноваться?

А еще… он сказал: «Я хочу, чтобы мы были вместе. Как мужчина и женщина». Айлла закрыла глаза, заставляя себя согнать с лица глупую улыбку. Вот же… уже другой есть, а все равно приятно. Приятно? Ха-ха, какое пресное слово для таких чувств. Но это просто дурная бабская гордость, мол, поймала в свои сети еще одного. Больше ничто. Лучше подумать о том, чем вся эта прелесть грозит, когда Шиасу поймет, что она не собирается принадлежать ему. Насколько хватит его благородства и терпения? Они вообще есть у него? «Нужно себя обезопасить. Но как? Как?! Может, просто сказать Ито? Он, конечно, все решит. Но… как так случилось, что я полностью полагаюсь на мужчину? Я же не хотела этого никогда, несмотря на то, что суккуб. Хаос, что же делать?»

Чисто на силе воли Айлла смогла согнать с лица тревогу, когда увидела Итвальда с Сашей и Мици. Они шли рядом, болтали и чему-то улыбались.

«Выглядят, как семья, – вдруг подумала демоница. – Красивая и счастливая семья. Может, пора уже ревновать?» Но ревность не рождалась в душе. Вообще никаких чувств туда больше не помещалось, кроме тех, кто недавно вызвал Шиасу. И, пожалуй, теплоты. Они все, и даже наконец вырвавшийся из затягивающих его бесед предсказатель, были очень дороги Айлле. При виде их хотелось улыбаться. Совершенно искренне.

«Интересно, а зачем Ихаро спросил у Саши ее день рождения?» Подруга тогда ответила в датах своего мира, потом рассмеялась и добавила:

– Это восьмое ми… мониаля, по-вашему.

Демоница тогда хихикнула. Даже Саше с трудом давались местные месяцы, несмотря на все ее успехи в изучении языка.

Шиасу, стоя в темноте парка, смотрел на освещенный множеством огней павильон. Когда проклятый Итвальд Наенги наклонился к Айлле и поцеловал в щеку, демон скрипнул зубами. Он, разумеется, знал, что они вместе, но глядеть это… Поэтому Ракхар принялся наблюдать за тремя другими. Кто эта девушка и ребенок? Надо узнать.

Девочка влезла демонице на колени. От мягкой улыбки Айллы у Шиасу на душе потеплело. Суккуб ласково обняла малышку и притянула ближе к себе, погладила по волосам.

«Нет, это просто невозможно, – выругался про себя Ракхар, поняв, что уже пару минут, забывшись наблюдает за женщиной с ребенком и мечтает, что однажды она так же будет держать на коленях их общую дочь. – Совсем размазня стал. Ты демон или тряпка? Проклятые бабы, как же им это удается?» Шиасу развернулся и ушел, понося себя на все лады, однако прекрасно понимая, что лукавит. Нет, все-таки женщины – ведьмы, все как одна. Даже суккубы. Особенно суккубы.