Текст книги "Преследуя пламя"

Глава 9
Келли

– Папа, я потом все объясню. – Стираю с лица остатки маски. – Что ты, в самом деле? Мы уже давно закрыли тему моей личной жизни. Не все ли равно, кто его отец? Тебе конкретно!

На том конце связи истошно орет мой, наверняка покрасневший до состояния зрелого помидора, отец.

– Мальчишка позвонил и радостно сообщил, что пришел его папа. Черте что 5 лет где-то шатался, а тут притащил свою задницу в дом по соседству! Я что, похож на шута? Моя дочь, моя кровь связалась, с кем попало, родила. Нет, я люблю моего внука больше жизни. Этот донор принимал участие, спасибо, ему. Он травит душу моему внуку и дочери, потом сбежит опять сверкая пятками. Что я должен сейчас делать! – Стираю с лица невидимые следы слюни, которыми, наверняка, брызжет мой папочка.

Я могу понять его негодование, но рассказывать ему сейчас обо всем. Да мне бы в себе разобраться. Джон опрометчиво высказал свою позицию отцовства, а разгребать кому? А если и правда, он уедет? Одно дело, что сын находился в ожидании…

– Келли, я вечером приеду и поговорю с этим подонком по-мужски. И тогда будем думать, как двигаться, мне надо поговорить с Генри, чтобы поставил ему запрет на выезд из города. Мой внук не должен впасть в депрессию. Уж лучше его нерадивый папаша. – Папа листает свой блокнот, бумага под его пальцами шуршит. Я понимаю, что он вполне может сделать это.

– Это целиком моя вина. – Смотрю на наручные часы. – Пап, я опаздываю на встречу, прости, поговорим позже. Приезжать не надо, ты же помнишь, как мы поссорились прошлый раз?

Он замолкает, а я глажу внезапно разболевшийся шрам. Все эти разговоры про Лео, его отца и прочее… утомляют меня, заставляя вернуться в прошлое, в котором нет никого, кроме нас …

* * *

Прикрываю свое тело простыней и рассматриваю широкую спину моего парня. Мне все еще не верится, что он вместе со мной. Наши отношения давно перешли ту грань, когда можно стесняться. Мое тело и душа целиком и полностью принадлежит ему. Шон надевает на себя футболку, оборачивается ко мне и подмигивает. Родинка на его щеке будто растворяется в ямочке, когда он улыбается. Мое тело мгновенно покрывается мурашками.

– Месяц, это время, которое меня не будет в городе. Я не могу пропустить соревнования. – Он подходит ко мне, отбрасывает простынь и целует в голую грудь. – Твои сиськи самые красивые. Помнишь, как я страдал, когда не мог прикоснуться к тебе? Ты постоянно отталкивала меня. А сейчас я самый счастливый мудак в мире. Как такому, как я, могла достаться самая красивая девочка?

Он ложится поверх меня, удерживает тело на локтях. Поцелуями он покрывает мою шею, щеки и останавливается за ушком.

– Брук, я с ума сходил от тебя. Ты как заноза в моей заднице, все, о чем я мечтал, о чем думал, теперь в моих руках. Как же я хочу задержать этот момент, остановить время, – шепчет он, его губы находят мои.

Я готова раствориться в его руках, душа просит его не уезжать.

– Шон, ты не мог бы хотя бы на день позже поехать? Я чувствую, что-то не так. Пожалуйста, – умоляю его.

– Детка, что может со мной произойти? Я рожден, чтобы управлять мотоциклом. Это мое призвание, ты же не думаешь, что я смогу жить, оперируя людей? Препарируя всю свою жизнь? – Он заглядывает мне в глаза. – Кел, не надо плакать. Я клянусь, все будет в порядке. Позвоню тебе на первой остановке! Клянусь, малыш.

Он встает с меня и продолжает собираться. Не могу остановить поток слез, почему я оплакиваю его. Он ведь живой и уже не один раз участвовал в соревнованиях. Это его призвание, так он думает. И если я намерена связать наши судьбы, обязана смириться.

– Кел, отрежь мои крылья, кричи на меня, только не плачь. Прошу тебя! Я обещаю, вернусь! И первое, что я сделаю, надену на твой пальчик кольцо. Мы сбежим в Вегас, зарегистрируемся, а потом потрудимся над созданием прекрасного сына. Первое, что я сделаю, научу его водить мотоцикл. – Шон закидывает на плечо сумку, подходит, чтобы еще раз меня поцеловать. Я цепляюсь в его футболку, держу двумя руками, притягиваю к себе. Так крепко и сильно, что ткань под моими пальцами трещит.

– Я люблю тебя, помни об этом! Я всегда буду любить тебя, – шепчу в его губы. Мы встречаемся взглядами. Мои губы находят его. Поцелуй, нет, это пожирание лиц, одержимость друг другом. Страсть, стирающая все на своем пути, сжигающая до пепла. Пепла, в который превращаюсь я, когда он прикасается ко мне.

– Люблю тебя, детка. Навсегда. – Он отходит от меня, едва оторвав мои пальцы от себя.

Открыв входную дверь, он задерживается на пороге, его полный любви взгляд заставляет верить меня, что все будет отлично. На прощание посылаю ему поцелуй удачи, он его ловит и приставляет к губам.

Закрываю глаза, чтобы не видеть, а только чувствовать, как он уходит. Звук закрывшейся двери, тяжелые шаги по лестнице, рев мотора и визг шин по асфальту под нашими окнами. Задерживаю дыхание, сердце бьется в груди, отдавая в голове. Что-то не так.

Встаю, подбираю разбросанные вещи. Достаю из своей сумки новые. Натягиваю джинсы, футболку. Застилаю кровать, мне кажется, я все еще слышу гул мотоцикла Шона. Обув кроссовки, неспешно завязываю шнурки.

Глухой звук на улице заставляет меня оглянуться в сторону окна. Следом гул голосов, крик женщин. Встаю и подхожу к окну, выглядываю на улицу, мне видно лишь пару светофоров, а дальше движение людей, кто-то бежит. Вдали слышу звук сирены, сердце начинает биться сильней. Спешно выхожу за дверь, закрываю на ключ и сбегаю по лестницам.

Мимо пробегают студенты в сторону светофоров, кто-то сообщает по телефону об аварии недалеко отсюда.

– Совсем мальчишка, – говорит женщина. – Вылетел из мотоцикла, так сказали.

Срываюсь с места, слезы застилают глаза. Не смотрю на запрещающие знаки, бегу мимо людей, которые движутся в сторону аварии.

Только не он. Мое тело разрывает от боли, пока я бегу. Легкие забывают, как дышать, когда я вижу его. Красная кожаная куртка, как знак запрета, тело трясет от осознания того, что произошло. Шлем валяется рядом, а в луже крови мой любимый человек. С громким криком расталкиваю толпу, падаю на колени рядом с ним. Обхватываю его голову и прижимаю к себе.

– Господи, живи. Умоляю тебя, живи. – Из горла вырываются рыдания. – Шон! Я люблю тебя, люблю. – Трясущимися губами прикасаюсь к его, целую мгновенно остывающее тело.

Качаюсь на месте, будто успокаиваю его. Тело не понимает, что его больше нет. Я не могу отпустить его, никогда. Ни за что в жизни, я хочу быть с ним. Он нужен мне.

Сильнее обхватываю его плечи, и прижимаюсь к нему.

– Девушка, отодвиньтесь. – Медики обступили нас со всех сторон, я не могу их подпустить. – У него нет пульса. Смерть наступила мгновенно, он ехал без шлема.

Сзади меня обхватывают руки и оттаскивают, отбивающуюся от них, на руках дальше от него. Мои руки и одежда, пропитанные его кровью. Кричу не своим голосом, что он мой парень, я люблю его, он не может умереть. До того момента, пока мне не вкалывают, какую-то дрянь, и я не обмякаю на руках у медицинского работника.

* * *

– Я поговорю с ним, папа. Мне пора идти. – Отключаю вызов, сажусь на кровать и пытаюсь восстановить дыхание.

Смерть Шона, и то, как через некоторое время я узнала, что в тот день мы зачали Лео. Не надо говорить о том, что в момент, когда мне сказали, что у нас будет мальчик…

Слова моего парня были пророческими, только не с ним. Он выбрал соревнование, а не меня. Отбросив в сторону мои ощущения, двинулся навстречу своей смерти. То, что я пережила тогда, как держала на руках его крепкое тело, истекающее кровью…

Громко выдыхаю, одинокая слеза скатывается по моей щеке, позволяю ей упасть на мои руки. Я все еще переживаю тот день снова и снова.

И сейчас заставить Джона расхлебывать ошибки… Нет, Шон не был ошибкой! Я любила его всем сердцем.

Боже, почему так тяжело. Зажимаю рот ладонью, позволяю себе поплакать, сколько душе угодно. Мне еще сложно возвращаться в тот день. Может поэтому впустить мужчину в свою жизнь так сложно для меня.

В дверь комнаты стучат, и я наскоро вытираю глаза.

– Войдите, – говорю хриплым голосом.

Та, кого я вижу перед собой, заставляет меня разреветься еще больше. Человек, знающий мой секрет, моя родственная душа, мой лучик солнца.

– Дилан! – Бросаемся навстречу друг другу. – Как я счастлива, что ты приехала.

Садимся на пол посредине комнаты, обнимаю ее и плачу. Мне так сложно здесь одной, я храню столько тайн, которые знает только она.

– Кел, я скучала по тебе. Слезы по Шону? – Она знает меня, не в первый раз ее футболка впитывает соленую влагу с моих глаз. – Все будет хорошо.

– Я надеюсь, ты очень надолго, – икаю, наревевшись. Тянусь к сумочке, чтобы достать салфетки из сумочки. – Это все еще тяжело. Каждый раз, когда я смотрю на сына, думаю о его последних словах.

– Ты сильная. Вспомни меня и Майкла. Я думала, что лучше бы он умер, чем изменил с другой. Ты говорила, что нет ничего хуже смерти. – Она заботливо вытирает мои глаза, забрав из моих рук салфетку. – Рассказывай, как Джон успел стать отцом малыша Лео?

Дилан помогает мне встать с пола, садится на кровать и хлопает рядом. Отбросив сторону телефон и заранее приготовленную сумочку, сажусь рядом с ней.

Рассказываю коротко о встрече с Джоном, о том, как он повел себя при виде Лео.

– Знаешь, мне кажется, это выглядит, словно судьба. Помнишь, как он возился с ним маленьким? Ты постоянно проводила параллель, каким должен быть отец. Так что же теперь? – спрашивает Дилан. – Я счастлива с его братом. Кейн периодически невыносим. Но как мы пришли к нашему счастью, как он трудится каждый день над нашими отношениями. Знаешь, он согласился уйти с работы, когда я забеременею. Боится, что с ним может случиться нечто, что перечеркнет все в нашей жизни. А я даже боюсь думать о том, где он работает. Может, откроет нечто свое, как Джон.

Улыбаюсь ей, обнимаю; мне не верится, что она появилась как раз в тот момент, когда, казалось бы, я могла рассыпаться на части. Лучше ее нет, я счастлива, что, несмотря не на что, мы не потеряли друг друга на таком расстоянии.

– А еще, знаешь, мне безумно нравится вид из окон дома Джона, океан успокаивает. – Она по привычке катает кольцо с аквамарином на своем пальце. – Лео так вырос. Мне действительно не хватает вас. Его слюней и рвоты на футболках. То, как он рвал на моей голове волосы. – Мы хохочем, вспоминая те моменты. Счастливые, хочу заметить.

– Да уж было тяжело, – говорю я. – Сейчас я не знаю, как поступить правильно. Что сказать Кейну, папе. Как вообще расхлебать все это.

Дилан кривится, встает с кровати и подходит к окну.

– Я думаю, что Кейн будет очень хорошим отцом, он так забавно играет с Лео. – Она улыбается, прячась за тюль. – Не хочу, чтобы он увидел, как мои яйцеклетки устроили войну. А по поводу тебя и Джона, у вас еще есть два попутчика, которых надо упразднить.

Она хмурится, пока смотрит в окно.

– Вот сука, – говорит сквозь зубы.

Встаю и подхожу к ней. К Лео подошла высокая блондинка слегка шатающейся походкой. Хватает его за руку и трясет. Сломя голову несусь через весь дом, за несколько секунд преодолеваю все лестницы и выскакиваю на террасу. Босые ноги застревают в песке, когда я вижу слезы моего сына. Ни о чем не думая, бью суке по лицу, отрываю ее пальцы от моего ребенка. Ставлю его за свою спину. Надвигаюсь на тварь.

– Ты ударила меня, шлюха! – орет она, потирая лицо.

– Лео быстро в дом к тете Дилан. – Оглядываюсь, чтобы он понял, что я не шучу. Когда он удаляется, поворачиваюсь к блондинке. – Какого черта ты распускаешь руки, дура? – Толкаю ее в грудь, и она, шатаясь, отходит на шаг. – Смелая?

Меня уже не остановить, она обидела моего ребенка.

– Джон мой, когда ты успела родить от него? Когда мы расстались? – Она пытается подняться на ноги. Старается, сидя, кинуть в меня песок, пьяная идиотка. – Я убью тебя и твоего выродка.

– Оу, сука, будь проще, – слышу за свое спиной. Кейн обходит меня, одной рукой берет блондинку за руку и, как мешок с мусором волочет ее полу, лежащую по песку. – Ты за языком следи. Пусть я не бью женщин, но ты к ним не относишься.

Она брыкается, пытается отлепить его руку, пока он тащит ее от меня к дому Джона.

– Привет, Келли, сексуально выглядишь. Хорошая мамочка для моего племянника. Джонни молодец. – Он подмигивает, когда, не сделав никаких усилий, поднимает за подмышки блондинку и одним толчоком закидывает в дом. – Я еще вернусь, – с таинственной улыбкой сообщает он.

Его слова, то, как он подыграл мне, ошарашивают меня. Вот она братская любовь и верная дружба. Устало плетусь к дому, на пороге меня встречает Дилан, показывает в сторону кухонного островка. Там, болтая ногами, сидит мой сын, уплетает Нутеллу, зачерпывая ложкой. Кажется, он уже и забыл об эпизоде, в этом вся Дилан.

– Кажется, все изменилось с тех пор, как он был невыносимым новорожденным, – улыбается она. – За Кейна не переживай, он не станет задавать вопросы. Он уже принял ситуацию. И теперь мальчишка замучается отмахиваться от любви дяди Кейна. Уж поверь мне на слово. Джон уехал на работу, как ты и сказала. Я написала ему, он уже едет назад. Думаю, нам стоит посидеть дома, пока не придет Кейн. Дай бог, чтобы на его руках не было крови. – Ее зрачки расширяются.

Кейн, конечно, свирепый парень, но, думаю, до этого точно не дойдет. Иду к моему сыну. Обнимаю его, пока он облизывает ложку, его нос смешно вымазан шоколадом. Вытираю салфеткой и целую его. Прижать моего малыша к груди, окружить своей любовью – вот моя задача, а с остальным мы и так разберемся.

– А где папа? Он скоро придет? А дядя Кейн? Мам, он такой крутой! Он пожарник! – тарахтит Лео.

Значит, все хорошо, раз он не вспоминает блондинку и наш эпизод. Сумасшедший день, все наслаивается одно на другое, и я с трудом могу представить, что произойдет дальше после того, как придет мой отец. Его красное лицо, и моя худенькая мама, которая будет тянуть его за руку. Все еще надеюсь на адекватное отношение.

Несколько часов спустя Кейн выходит на берег, ставит барбекю. Занимается розжигом. Следом за ним идет Джон, в его руках стол, который он без труда несет своими огромными ручищами. Мы с Дилан лежим на шезлонгах и отрываем свое внимание от бесящихся Лео и Макса.

– Они с каждым годом все горячее. – Она наклоняет голову в бок и показывает на братьев. – Что ты там говорила про дубинку полицейского однажды?

Трубка с безалкогольным напитком застывает около моих губ.

– Ты стала такая развратная, Дилан. – Приподнимаю брови, когда Кейн снимает футболку, оголяя свое тело. – Черт. Вот это было горячо.

Она толкает меня в бок оскорблено, Джон обращает внимание на нас двоих и качает головой с улыбкой.

– Отец твоего ребенка только что покачал головой. Он слышал, как ты отзываешься о его брате. – Смотрю на Джона, пока он сидит на корточках и разговаривает с Лео. Сын обнимает его за плечи, залазит на руки и пищит, когда Джон подкидывает его в воздух. Я встаю крикнуть, чтобы он так не делал.

– А вот и мы, – голос моей мамы не спутать не с чьим.

Озноб проходит через все мое тело. Встаю, чтобы остановить отца. Он громко выдыхает, когда тело Лео врезается в него.

– Дедушка, бабушка мой папа вернулся! Ты видел, какой он большой. Он герой. Ты знаешь, мы с ним сейчас будем строить замок. – К нам подходит Джон и Кейн.

На лице Кейна нет ни малейшего признака волнения, он наблюдает, как сын перемешается из рук моего отца, привычно к Джону. Его головка удобно укладывается на плечо «отца», ручки обнимают шею.

– Джон Коулмен. – Протягивает руку для пожатия.

– Мистер Брук, но для тебя с некоторых пор «папа». А теперь малыш Лео пересядет на плечи… – Он смотрит на Кейна и тоже пожимает руку ему.

– Дядя Кейн, – с сияющей улыбкой сообщает он. – Пошли, малой, у нас мясо горит. – Тянет свободной рукой Дилан.

Они отходят в сторону, пока отец оглядывает нас с Джоном.

– Вы двое женитесь. – Поднимает руку ограждая от возражений. – Бесполезно. Джон, мы должны поговорить.

Делает несколько шагов в сторону и останавливается в ожидании Джона.

– Реши с Питером все дела. Слова «папы» не оговариваются, – строго говорит мне, пока я губами произношу Патрик. – Мне плевать.

Глава 10
Джон

Как там выразился Кейн? Я в дерьме по самые яйца?

Хуже.

Последние два дня не то чтобы полны сюрпризов. Моя будущая жизнь вскоре круто изменится, судя по некоторым последним событиям. Вчера внезапно я стал отцом, а сегодня услышал непоколебимый приказ отца Келли «вы женитесь». Да что уж там. Моя судьба повернулась на все сто восемьдесят градусов уже сейчас.

– Джон, верно? – ко мне обращается высокий светловолосый мужчина, выпятив вперед грудь.

Не нужно быть идиотом, чтобы не догадаться о его прямом родстве с Келли. Не после того, как пару минут назад он громко восклицал о наших с ней отношениях, нагоняя панику и выворачивая наизнанку прошлое своей дочери.

Едва заметно кивнув ему головой, мы отходим в сторону подальше от гостей, чтобы никто не помешал нашему мужскому разговору.

– Я бы посоветовал тебе не давать деру, – начинает папаша.

– Не стоит волноваться на этот счёт.

– Однажды ты её бросил. – Сходу тычет в мою грудь указательным пальцем. – Беременную молодую девчонку.

– Этого больше не повторится, сэр. – Сплетаю руки на груди в защитном жесте от старика, находящегося в нескольких мгновениях от того, чтобы надрать мою задницу.

Было бы за что. Но я молчу. Еще вчера, взглянув в глаза его дочери, я все прекрасно понял. Теперь же, как можно выразительнее, стараюсь ей подыграть.

– Ты… – мнется старик, но решает прекратить с угрозами и начать разговор по-деловому, – не знаю, что ты намереваешься делать, но моя девочка должна быть счастлива. Уяснил?

Повернув голову в сторону, вдалеке встречаю встревоженный взгляд Келли. К ней подлетает малыш Лео, чтобы утащить во дворик, где происходит дегустация приготовленного Кейном жареного стейка и бутылки купленного им вина стародавней выдержки. Она плетется за ним от безысходности, посылая нам взмах рукой.

– Думаю, тебе сегодня же стоит начать исправлять свой косяк пятилетней давности. – Хлопает меня по плечу папаша, подгоняя к действиям.

Сам же направляется твердым шагом к компании, где один мальчуган и верный пёс создают вокруг себя ребячливый шум.

Моя готовность к действиям опережает собственный мозг. У меня имеется одна идея. Не уверен пока, насколько она правдоподобна и выполнима. Однако стоит попробовать.

Мысль об этом поспешно несет меня по лестнице вверх.

В спальне, оформленной в тонах багряного цвета, я рыщу в поисках одной дорогой вещи, словно полицейский пес. Единственное, что сейчас имеет значение – это кольцо матери, подаренное мне, старшему сыну, для своей будущей спутницы. Самое интересное, что ни разу не приходилось предлагать его Стейси в качестве подарка или символа брачного союза. Как видно, она не заслужила. Но достойна ли его такая девушка, как Келли?

Не сомневаюсь.

На данный момент в моей жизни происходит тот перелом, которого я долго ждал. И причиной этому может быть только она.

Келли Брукс.

Обнаружив нужную мне вещицу со сверкающим блеском посредине золотого изделия, я также стремительно направляюсь к выходу из дома, чтобы осуществить задуманное.

Невзирая на то, что мальчишка Лео зовет меня отцом, а его грозный дедуля спит и видит счастливое будущее для своей дочери, моей новоиспеченной соседке будет нелегко от меня скрыться. Не тогда, когда сам Бог свел нас под одной крышей.

Мне стоит подумать над оригинальностью оформления предстоящего поступка.

Цветы? К черту.

Кажется, мы с Келли ловко миновали конфетно-букетный период в её доме. Три года назад. На кухонном столе.

И все же хочется сделать предложение неповторимым способом, учитывая тот факт, что я вообще впервые в жизни собираюсь просить руки девушки, которая действительно заслуживает счастья.

Всё, что я делал для Стейси, в счет не идет. Жаль, что все старания были для неё впустую.

На помощь приходят воспоминания о патефоне, воспроизводящем старые добрые песни о любви. Вся эта прелесть хранится в моем кабинете под огромным слоем пыли.

Да, детка. Сегодня, наконец-то, я выведу тебя в свет.

Войдя в кабинет, я практически подлетаю к панорамному окну, сквозь которое пару дней назад двое озабоченных придурков пялились на свою очень гибкую компаньонку.

– Джонни! У тебя там диарея, сынок? – Распахнув настежь окно, до меня доносится крик отца Келли, находящегося вдалеке в компании своего семейства. – Присоединяйся к нам скорее.

А старый осел с юмором, однако.

Меньше всего мне стоит обращать внимание на его шутки. Я не идиот, и мне понятен смысл всех его слов, брошенных за сегодняшний вечер.

Пока я копошусь с патефоном и поиском подходящей пластинки, солнце неторопливо садится за горизонт, отливая своей позолотой. Как нельзя кстати создает подходящую романтическою обстановку.

Я далеко не романтик. Но сегодня я собираюсь сделать исключение.

* * *

Звуки проигрывающего старого патефона плавно переливаются в воздухе, растворяясь в пространстве вечернего океанского бриза и шума волн. Мелодия, название которой «Я нуждаюсь в тебе», здорово подходит под наше всеобщее расслабленное настроение. Только я ни черта не расслаблен. Напряженный и твёрдый в своих намерениях.

Твердый – именно это определение сейчас подходит наиболее лучшим образом к тому, что происходит со мной. Во всех смыслах.

Чёртова Келли Брукс, словно стальной хваткой держит меня за яйца, сама того не подозревая.

– Не откажешь мне в танце?

Я сконцентрировал всю свою силу волю в кулак и, не дрогнув ни единым мускулом на лице, протягиваю ей свою ладонь.

Келли глядит недоверчивым взглядом, но принимает предложение.

Попалась рыбка на крючок. Как бы я хотел никогда не отпускать её с этого момента.

– Прижмись ко мне крепче. – Управляю девичьим телом в танце, пока все заворожено за нами наблюдают. – Я не кусаюсь. Делаем вид, что все прекрасно, и мы влюблены.

– Не дождёшься, – слышится язвительно в ответ. – И даже не мечтай, Джон Коулмен, что я прыгну к тебе в койку.

Вот значит как. Мою обитель секса обозвали «койкой», в то время как на мои романтические намерения ей наплевать.

– Мы обязательно доберёмся до моей, как вы выразились, койки, мисс Брук, – шепчу ей на ухо, обдавая горячим дыханием. – Но для начала…

Я резко наклоняю Келли в танце, демонстрируя превосходный прогиб женской поясницы.

– Что тебе нужно от меня, Коулмен?

Её глаза настороженно наблюдают за мной.

Приблизившись к длинной шее, едва дотрагиваясь носом до кожи, провожу им от горла до выреза в декольте, запечатлевая незаметный поцелуй.

Дыши глубже, детка.

– Ты.

И опережаю её.

В неестественно для нас положении я целую эти дерзкие пухлые губы, на вкус сладкие, как мед. Неужели она подыгрывает?

Издавая едва заметный вздох в целующий ее рот, Келли не пытается отстраниться или вытолкнуть меня из объятий.

– Будь моей, – шепчу я дважды в губы, не в силах оторваться от самого приятного действия.

– Что?

Теперь мы возвращаемся в вертикальное положение, но я продолжаю держать её за руки.

– Будь моей женой, – немного громче прошу об одолжении самую красивую женщину на свете. Утопая коленом в песок, я предлагаю ей заветное кольцо. Меж тем у Келли отпадает челюсть.

Хренов джентельмен.

Кажется, она не дышит, а васильковые глаза так и норовят выпасть из орбит.

Откровенно говоря, я сам в шоке. Стоит ли упоминать о публике из пятерых человек и одной собаки? Подозреваю, что происходит с их лицами в данный момент.

Пользуясь моментом, я не спеша надеваю кольцо матери на ее палец.

– О, боже, дорогая!

Её мать несется в наши объятия, от радости сбивая с ног. И где-то следом слышится мальчишеский радостный крик:

– Мама! Папа!

И отцовское блеяние на подходе:

– Вообще-то, сначала надевают кольцо, потом целуют и только потом делают детей.

Он это не серьезно.

– У вас же все наоборот. Поздравляю!

Её папаша вряд ли когда-нибудь будет доволен «выбором» дочери. На это у меня вся жизнь, чтобы доказать ему обратное. Первая по списку идет Келли.

– Я так и не услышал от тебя ответа на моё предложение, – говорю ей чуть позже, пока все расходятся кто куда, оставляя нас наедине.

Набрав побольше воздуха в лёгкие, Келли оборачивается ко мне с намеренным видом расставить все на свои места.

– Что ты хочешь услышать, Джон? Что я согласна? Согласна следовать требованиям собственного отца, просто потому, что мне и моему сыну так будет лучше? Если я и соглашусь в который раз играть в его игру, то только ради малыша. На большее и не надейся.

Презрительно смерив меня взглядом, она разворачивается, чтобы стремительно удалиться в сторону своего дома. Подальше от меня.

Лёгкий бриз океана развевает подол её струящегося по ногам длинного сарафана, играя с золотистыми волосами. Аромат женской нежности и тепла доносится с далёкого расстояния, заставляя меня полностью раствориться в нем.

Впервые в жизни я оказываюсь в подобном положении.

Впервые в жизни я предложил себя в качестве мужа, и впервые в жизни мне ответили «нет», несмотря на то, что другие увидели заветное «да».

Но я не сдамся.

Келли еще не знает, что Коулмены всегда добиваются своего.