Текст книги "Изуродованная химера"

Отпиваю воду, поворачиваю голову в сторону, там, где сидят проститутки, в наручниках молодые парни с размазанной по лицу кровью, мужчина с криминальной внешностью и ещё парочка непонятных людей. Все они уткнулись кто во что-то: телефоны, буклеты. Парни продолжают толкаться, несмотря на наручники, которые сдирают их кожу. Ни один из них не смотрит в мою сторону, отчего мне становится легче. Прошлого раза было достаточно; вспомнить, как меня привезли в участок, обмотанную старой тряпкой, как моя мать кричала во всю глотку: «Нечего было шататься ночью». Этот позор, который не отмыть. Как все закономерно, в тот раз меня так же нашёл таксист.

– Девушка, пройдите за мной. – Молодой стажёр в форме вмешивается в мои мысли. – Я вам помогу.

Он тянет меня аккуратно за локоть, поправляет плед на моих плечах и ведёт через толпу непонятных людей. Участок забит небольшими ячейками, ограждёнными гипсокартонном, похожими на соты улья.

– Сейчас он подойдёт, ожидайте. – Парень не показывает своего содействия или жалости ко мне, я одна из многих.

Для полицейских никто не является жертвой, скорей, все преступники или подозреваемые. До того времени, как все прояснится, соответственно, и отношение такое, как к шелухе, отбросу.

– Доброй ночи, мисс Лорена Имоджен Фолс, на сколько я помню – смутно знакомый голос, шарики стучат в голове, сгущается кровь. – Вот мы снова встретились.

Тот самый полицейский, только его постаревшая версия. Мужчина с седыми усами откусывает круглый пончик, насыщенно посыпанный конфетти. Мелкие крошки осыпаются на его круглый живот, затем он отпивает из бумажного стаканчика и присаживается напротив меня.

– Расскажите, что сегодня с вами произошло? – Он включает монитор и начинает заполнять мои данные.

– Они вернулись, – все, что говорю ему я.

Он оглядывает моё лицо, затем то, как я охватываю себя руками, удерживаю их плед.

– Подробнее, пожалуйста. – Он берет в руки стаканчик и приподнимает его передо мной. – Долгая ночь, длинная смена. Вы не против?

Как будто ему необходимо моё одобрение на то, чтобы поесть.

– Я вышла из университета, как только подъехало такси. Мне сообщили, что меня ожидают. – Он останавливает меня на полу слове.

– Так поздно в университете? Мне кажется, это сомнительным, что в такой час сие учреждение продолжает работать. – Откусывает пончик. – Вы и прошлый раз утверждали, что задержались на работе.

Наклоняю голову немного сторону, он что, ставит мои слова под сомнения?

– Все так и было, – звучит глубокий голос за моей спиной, – я потребовал остаться мисс Фолс и закончить дела. Заблаговременно вызвал такси, чтобы она могла без проблем добраться до своего дома.

Сильные руки ложатся на мои плечи, слегка сжимают.

– А вы ещё кто? – Полицейский возмущённо оглядывает спутника, пришедшего мне на помощь.

– Профессор Спенсер Эйдан Уолли, человек, которому сообщили о нападении на его сотрудницу и подопечную. Я несу ответственность за эту девушку. – Полицейский кивает на стул, стоящий рядом, предлагает присесть Спенсеру рядом со мной. Он смотрит на меня долгим, внимательным взглядом, протягивает из неоткуда взявшийся платок, мочит его водой, которую я поставила на стол и вытирает мои глаза с потёкшей тушью.

– Все хорошо, – неожиданно для меня произносит он, и я верю ему.

– Итак, вы вышли из университета, и на вас напали, – повторяет полицейский.

– Это был мужчина, он приставил к моей шее нож, принуждал. – Я не знаю, как объяснить, что я обсасывала его пальцы и стояла перед ним на коленях, затем он трогал меня внизу.

– Он вас раздевал, избивал, мучил? Что делал с вами нападающий? Мы сейчас вас отведём на экспертизу, чтобы посмотреть побои, следы от его действий. Вот прямо сейчас я не вижу ничего, что доказывало бы нападение. – Он прекращает заполнять бланк. – Прошлый раз вы путались в показаниях, как и сейчас. На вашем теле нет никаких следов, понимаете? Я не вижу порезанной кожи на вашей шее, кроме застарелого шрама. Ничего не указывает на произошедшее. Лайонел, – кричит он, – проведите девушке психиатрическую экспертизу.

– Вы считаете, что у меня крыша поехала? – впервые мой голос звучит на несколько октав выше. – В прошлый раз вы тоже никого не нашли.

– Вы не правы, Лорена. По вашему делу прошли два молодых человека. И хочу вас обрадовать, они не выдержали суровых условий Восточной тюрьмы. Ни один из них не вернётся из царства мёртвых, никогда. Поэтому ваши утверждения что «они» вернулись, притом, что на вас «напал» один человек – бредовы. И поймали их по горячим следам, была ещё одна жертва, которая, в итоге, свихнулась. Поэтому мы делаем вам психиатрическую экспертизу, чтобы исключить все возможное. А дальше вы думаете, кто мог на вас «напасть», возможно, это ваш бывший, или у вас такие любовные игры, – зло отвечает он.

– Господин полицейский, остыньте. Перед вами сидит жертва нападения, а не ваша жена, – спокойно говорит Спенсер. – Вы только что несколько раз кинули обвинения ей в лицо, и ни разу её не выслушали. Психиатрическую экспертизу проходит каждый, кто устраивается на работу в университет. Это работа со студентами. Если вы не можете спокойно провести расследование, мы пойдём дальше, но найдите засранца, который преследует девушку.

Спенсер помогает мне встать, снимает с меня плед, надевает свой пиджак и выводит из этого хаоса.

Он прижимает меня за плечи, силой отталкивает столпившихся преступников. Я никогда не чувствовала себя более защищённой, чем рядом с ним. Его сильная аура и мужское спокойствие дурманят, как и запах его одеколона, от которого кружится голова. Мистер Уолли подводит меня к своему автомобилю, усаживает на переднее сидение и пристёгивает. Накидываю на плечи его пиджак, прижимаюсь носом к ткани и втягиваю в себя его запах. Когда он садится за руль, полностью сосредотачивается на вождении, я же не могу оторвать от него глаз. Это так странно – находиться рядом с ним и испытывать чувство защищённости и уравновешенности.

– Это я виноват. Если бы не оставил тебя там, ничего не произошло бы. – Он бьёт ребром ладони по рулю. – Чёртово такси стояло совсем близко, я попросил его встретить тебя.

– Я не доделала работу и уснула, – признаюсь ему. – И вы не виноваты в этом, мне надо было быстрее передвигаться. Я, как сонная муха, не понятно, на что надеялась.

Он хмурится, сжимает челюсти, потом облизывает губы.

– Мне очень жаль, что все произошло снова. Ты, правда, думаешь, что это тот самый человек, что напал ранее? – Я поворачиваю к нему голову, немного удивлённая. – Я слышал от полицейского все подробности.

– Он назвал меня «персиком» …снова. И эта маска на его лице, искажающая голос. Я этого не смогу забыть никогда. – Снова упираюсь головой в стекло. – Я думала, что больше этого никогда не произойдёт. Но ещё хуже от того, что я не ожидала кое-чего от себя.

– Поделишься? – Чувствую, как его тёплая рука сжимает мою.

– В другой раз. – Сжимаю его в ответ.

Мне необходима его поддержка, пусть даже если она временная. Этот мужчина, если бы не его холодность, мог бы стать единственным в моей жизни.

Глава 6

Проснувшись рано утром, я увидела записку на моем столе от мистера Уолли. Он не просто проводил меня домой, ещё сидел в гостиной и ожидал, пока я усну. Мне было очень страшно находиться одной в замкнутом помещении. То, что он приехал и поступил таким образом, поставило его на некий пьедестал. Мне очень хотелось позвонить ему и отблагодарить. Но Спенсер предупредил меня о том, что ему пришлось немного изменить свой план, и теперь он поедет на железнодорожный вокзал, чтобы посетить лекцию, на которой должен присутствовать. И это не выглядело так, словно он меня обвинил в том, что я сорвала его планы. Скорей, просто поставил в известность. Я ещё раз убедилась, что он очень хороший человек, которому я могу доверять.

Не хочу думать о вчерашнем происшествии и анализировать, мне просто страшно. Не от того, что меня убьют, а от самой сути преследования, и моей реакции на это. Мне стыдно признаться, что, помимо страха, я ещё и испытала возбуждение. Поэтому безумно рада, что не успела сболтнуть лишнее в участке. Наспех моюсь в душе и переодеваюсь в чистую одежду. Вчера у меня не осталось сил привести себя в порядок, поэтому придётся постирать белье. Но так как стиральная машинка очень допотопная, я лучше пойду к Руби. Она много раз предлагала мне воспользоваться возможностями современной техники, но мне было неудобно. Увидев зелёные пятна от травы, вперемешку с земляными, я поняла, что это неизбежно, если я хочу сохранить свои вещи.

Собираю белье в вещевой мешок, скидываю пару полотенец и нижнее белье, выхожу на улицу. Оглядываю каждую сторону, надо избавиться от чёртовой травы, которая вымахала ещё больше. Меня уже не видно за ней. Но для этого мне нужна газонокосилка. Пересекаю в перебежку расстояние между нашими с Руби домами, поднимаюсь на пару лестниц и стучу в двери. Прижимаюсь ухом к деревянной поверхности, она все ещё её не открыла, но я отчётливо слышу, как она с кем-то разговаривает. Снова стучу, и в этот раз она тут же открывает замок.

– Привет. – Немного мнусь, мне неудобно её просить об услуге. – Я тут хотела попросить, можно ли мне постирать у тебя. Это ровно до того времени, как я куплю стиральную машинку.

– Да проходи, у меня как раз сегодня обширная стирка. Я перешагиваю горы белья, на вид, они абсолютно чистые, даже ни следа грязи, но хозяйка дома лучше знает, как надо. Я обращаю внимание на обстановку дома, он действительно большой, если сравнить с моим. Всего три комнаты, но они широкие. Ремонт очень хороший, даже мебель мне кажется новой. Если бы я не знала Руби по её рассказам, то подумала, что она здесь живёт совершенно одна и очень долгое время.

– Пейтон поганец, все вещи испачкал. Не понимаю, как он умудряется их до такой степени разодрать и привести в негодность. – Руби стоит, склонившись над одной из куч, и сокрушается над бельём. – Надо же, именно эту футболку я ему купила, и теперь на ней прореха.

Из всего разнообразия белья, пожалуй, я соглашусь с ней, эта вещь более заношенная, что ли. Следы въевшейся грязи, застиранной ткани до дыр, и ниже сердца прокол. Так, словно пальцами проткнули, либо…

– Вот и что скажешь? – Она растягивает ту самую футболку, и я смотрю на надпись «ЗлоЙ».

– Она не то, чтобы грязная, просто старая. – Она бросает на меня немного безумный взгляд, будто я обидела её чувства. – Ну не знаю, мне так показалось.

– Я купила её в мае. – Проводит пальцами по разрыву и прижимает её к своей щеке. – Ты себе не представляешь, какой он был в ней красивый, как она ему шла.

Руби безумно любит Пейтона, я сажусь на диван напротив неё, зажимаю между ног свой мешок с бельём и наслаждаюсь этим зрелищем. Она настолько погружена в себя, в свои чувства, что это кажется мне таким прекрасным.

– Может ему поменять работу? – спрашиваю её, Руби непонимающе моргает глазами, затем смотрит на меня и начинает улыбаться. – Ну чтобы чаще быть вместе.

– Он приезжал сегодня ночью. Мы очень-очень много говорили, и потом ему позвонили и пришлось уехать. Я надеялась, что он задержится хотя бы на день. – Настал мой черед моргать, на один день…

– Он вчера приехал ночью? – Перевожу взгляд на вещи, которые могут издавать шум. – В котором часу, Руби?

Она складывает бережно его свитера, джинсы, даже носки – все это по определённым стопкам. Меня будто нет для неё, она настолько погружена в процесс созерцания.

– Руби? – Встаю с дивана и опускаюсь рядом с ней, чтобы помочь с вещами.

– Стой, не трогай. – Она выставляет передо мной руку. – Не обижайся, но я не хочу, чтобы к его вещам ещё кто-то прикасался.

– Извини. – Сажусь на задницу, под спину подкладываю свой мешок. – Вы давно с ним вместе?

Я спрашиваю это не только из интереса, мне кажется подозрительным то, что он появился в ночь, когда на меня напали. Перед тем, как вчера отключиться, я думала, кто же мог это сделать. Тео однозначно не мог, он безобидный парень, которому тоже досталось в жизни, мистер Уолли тем более, на тот момент он уже был в аэропорту. Кто ещё? Если полицейский сказал, что парни уже давно сгнили за решёткой, кого я должна винить? Это ведь мне не привиделось? Я уверена, что все произошедшее со мной было на самом деле. И я не сошла с ума. Хотя бы то, что записка, которая лежала на столе, является точным подтверждением.

– Мы вместе семь с половиной лет. И это лучшие годы моей жизни. Знаешь после того, как на тебя напали, я тоже боялась выходить из дома. И была одинока, все считали меня нелепой и отстранённой. Но не Пейтон, он всегда меня боготворил. Тот случай заставил многих иначе взглянуть на жизнь. Перестали брать школьников на работу, родители встречали. Ввели неблагоприятные часы для прогулок. – Она задумчиво складывает очередную вещь. – Мы познакомились в школьном кафе, он тогда дрался с каким-то придурком, невзирая на то, что вокруг было множество людей. А потом посмотрел на меня, и мир перестал существовать. С этого времени я стала его медсестрой, зашивающей его внешние и внутренние раны.

– Ну, наверно, это очень романтично. – Я поднимаюсь с пола и хватаю свой мешок с вещами. – Можно я пока закину светлое? Ты не против?

– Да, конечно, пройди по коридору и направо, там сушилка и стиральная машинка. Можешь оставить остальные, я позже все постираю и принесу. – Она машет мне, в каком направлении идти, и я отправляюсь на поиски; тут три двери, и все закрыты. Наверное, это маленькие кладовые для всякой чепухи типа велосипедов или ёлочных игрушек. Открываю первую и попадаю в небольшую комнатку, в которой стоят все предметы для стирки. Загружаю машинку, пользуюсь её порошком и смягчителем. Потом обязательно отдам, как только получу свою первую зарплату. Кондиционер приятно пахнет ванилью, как и все в этом доме.

У Руби все такое цветочное, стены буквально вышиты разными сортами соцветий и бутонов, мне интересно, как относится к такому колориту её Пейтон. Я не очень люблю аляповатость, но это меня не касается. Включаю все функции стирки и иду назад. Руби уже нет, она поставила гладильную доску и теперь собирается заниматься домашними делами. Мне кажется слишком навязчивым сидеть здесь и мешать ей.

– Почему ты уходишь? – Она ловит меня в момент, когда я открываю дверь. – Посиди со мной, пока ты здесь, мне легче. Расскажи, чем ты была занята, как прошёл твой день.

Руби тянет меня назад, я, в некотором роде, даже рада. Не хочу оставаться подолгу одна, выглядывать в окна и трястись, как осиновый лист. Зная, что сегодня у меня не будет защитника. Да и никогда его не было.

– Я не хочу сегодня оставаться одна, если говорить правду. Вчера это произошло снова. – Веснушчатое лицо мрачнеет, синяки по её глазам становятся ещё темнее, глаза стекленеют. – Он вернулся, Руби.

Я больше не могу прятаться за ширмой эмоций, мне не хватает актёрского мастерства, чтобы показать, как все радужно и замечательно у меня.

Руби трясёт головой из стороны в сторону, серёжки кольца шатаются в её ушах, волосы теряют резинку и ниспадают светлым каскадом по её плечам.

– Нет, они не могут. Все в прошлом, Лорен. Это глупости, кто-то шутит. – Она хватает утюг, выдёргивает его из розетки, ставит на подножку и тащит меня в кухню. – Я скажу тебе по секрету, их посадили. Их больше нет. – Она наклоняется через стол и улыбается мне. – Тебе больше нечего бояться. Я же тебе рассказала о том, что после твоего случая нам всем казалось, что за нами следят и сотворят то же, что и с тобой. Но это не так.

Она включает чайник и суетится на кухне, ставит передо мной выпечку, её так много, что можно накормить всех соседей вокруг, её кастрюли полны еды, а раковина заполнена грязной посудой.

– Могу я помочь тебе с этим? – Указываю на раковину. – Меня успокаивает вода, пока ты готовишь чай, я, в благодарность, помогу тебе.

Руби соглашается, я начинаю отмывать сотейники, кастрюли и сковороды от нагара. Она настолько готовилась к приезду мужа, что выбилась из сил. Множество черпаков, больших ложек, и даже маленькие баночки, опустевшие без специй.

– Я ненавижу мыть посуду, Пейтон любит. Обычно я оставляю ему. Он меня обманул снова, сказал, что все вымыл. Но, как видишь, вся она стоит здесь. – Она смеётся. – Мужчины вообще не предсказуемы.

– Я тут подумала, ты ведь собиралась это белье стирать? Или я ошибаюсь? – Руби подкидывает в руках лимон, затем берет нож и начинает мастерски крошить его в маленький сосуд.

– Перепутала. – Закидывает в рот дольку лимона и кривится. – Понюхала белье, а оно пахнет кондиционером. Бывает…

Ну это немного странно даже для неё. Хотя, в принципе, особой роли не играет. Я верю Руби абсолютно и полностью. И даже то, что она проигнорировала мой вопрос с тем, во сколько приехал её муж, он точно находился с ней после такой долгой разлуки. Вообще, мне кажется, тяжело сохранять отношения на расстоянии, у неё именно такой вариант, и она спокойно ждёт его. Кто бы мог похвастаться таким терпением?

Мне нравится, что, находясь рядом с ней, я отключаюсь от мыслей о предстоящей ночи, и о том, как я вообще смогу уснуть. Завтра снова на работу, смогу ли я пройти по той же дороге? Я не знаю.

У меня звонит телефон в кармане джинсов. Вытираю руки об лежащее полотенце, достаю его и вижу неизвестный номер. Не могу принять вызов, просто смотрю на цифры, высвечивающиеся на экране. Руби останавливается около меня и тоже смотрит на экран смартфона.

– Давай я возьму, хочешь? – Несмело протягиваю ей, сама продолжаю мыть посуду.

– Алло, да, привет. А она трусит. Ага. Мы с ней говорим о всякой ерунде. Спасибо, Спенсер. – Передаёт мне телефон. – Это мой брат. Кстати, странно, что он тебе звонит.

Приподнимает брови, как бы намекая что мне есть что рассказать, но это не так.

– Здравствуйте, – немного приглушённо отвечаю я, – мистер Уолли, я не пошла сегодня на работу, потому что…

– Спенсер, давай перейдём уже на «ты», когда разговариваем лично. Это утомляет, слышать постоянно твоё отчуждение. – Я слышу его шаги, гул голосов и сигнал машин. – Из деканата должны были передать тебе, что на эти дни ты освобождена от рабочих моментов. До моего приезда оставайся дома. Я не могу сейчас вырваться, слишком много внимания на себя берет профессорский комитет.

Я сглатываю, он говорит со мной так обыденно, мы как женатая пара, которая обсуждает планы на будущее. Руби уходит в комнату, я же кручу в руках лопатку, тесно прижимаю телефон к уху, от этого зависит моя жизнь, я так предполагаю.

– Нет, я не проверяла почту и с Тео ещё не встречались. Я очень признательна, что вы… – Он кашляет в трубку, – ты, прости. В общем, не обязательно, я могу попросить Тео меня…

– Что значит Тео?! Я сказал тебе сидеть дома и не высовывать нос на улицу, – он рявкнул на меня так, как никто в моей жизни до него. – Лорена, полное повиновение, и тебе воздастся. Ты сейчас сидишь ещё некоторое время дома у Руби, потом засветло отправляешься домой. Закрываешь все двери и при первом шорохе звонишь в полицию. Не заставляй меня все бросить и приехать. Ты поняла меня?

Он говорит со мной тоном, от которого волосы на затылке встают на дыбы. Таким обозлённым я ещё его не слышала, но мне этого достаточно, чтобы больше с ним не спорить.

– Лорена, не испытывай моё терпение, – повторяет он.

– Хорошо мистер… Спенсер, – послушно отвечаю я.

– Я не хочу, чтобы ты встречалась с Тео. – Он замолкает, будто продумывает план. – Или любыми другими мужчинами. Не буду напоминать тебе, почему. Поэтому держись от всех подальше. Я скоро приеду, и мы подумаем о безопасности.

Он завершает телефонный разговор так же скомкано, как и начал, стою в прострации, прислонив аппарат к губам. По моим локтям все ещё стекает мыльная пена, а за спиной льётся вода, но для меня это так неожиданно: его слова и разговор. Что все это может означать?

Руби подходит ко мне, отключает воду и подталкивает к стулу, отбирает телефон и кладёт его рядом.

– Ты и Спенсер, да? – Передо мной оказывается кружка чая с лимоном, конфеты и тарелочка для выпечки. – Руки вытри.

– Я не уверена, – скромно отвечаю ей и вытираю об полотенце, поданное мне, локти.

– Он сам по себе очень заботливый. У него, как и у тебя, осталась одна мама, он старается её не огорчать. Были времена, когда он вёл себя как придурок, но это в прошлом. Не помню, чтобы он заводил отношения. – Она откусывает выпечку с особым аппетитом, если учитывать, что к ней приезжал муж, это была бессонная ночь и не очень сытая.

– У него нет девушки? – Отпиваю чай, не размешивая предварительно сахар, которого накидала сверх меры. От такого количества у меня вылезет золотуха.

– Ну, я не видела. – Я невольно начинаю улыбаться вместе с ней. – Ты покраснела, Лорена. Он тебе нравится.

– Без сомнений, я чувствую себя защищённой рядом с ним. – Прячусь за кружкой чая. – Это ведь неправильно. Не зная толком человека, чувствовать себя такой… после…

– Просто все зависит от человека, с которым ты себя чувствуешь счастливой. И мне кажется, у вас может все получиться. – Сдувает свою чёлку, отчего её лицо становится юным. – Машинка уже закончила стирать, я загрузила сушилку. Кстати, ты всегда стираешь белье в мешочке?

– Это удобно, могу подарить тебе один. – Мы слышим сигнал машинки и обе допиваем свой чай.

– Я провожу тебя. – Собираем моё белье назад в мешок, спускаемся по лестницам. Когда мы проходим заросли травы, я снова смотрю по сторонам. Даже в свете дня я не чувствую себя уютно. Шорох листвы, шум сухой травы подталкивают меня идти быстрей.

– Кажется, у тебя гости. – Руби останавливается около моего крыльца, указывает подбородком в дальний угол. – Ты его знаешь? Мне остаться?

Тревожно смотрю, куда она показывает. На крыльце, облокотившись об деревянные поручни, стоит Тео. Его напряжённое лицо и поза не обещают ничего хорошего. Но я не могу показать Руби, что теперь подозреваю всех, даже её мужа. Выдавливаю из себя улыбку, забыв все слова напутствия Спенсера, иду навстречу Тео.

– Все хорошо, это мой ассистент. – Руби движется спиной вперёд, затем скрывается за высокой травой.

Я перекидываю мешок, как Санта Клаус, за спину, поднимаюсь по лестнице, кладу все на пол и подхожу ближе к Тео.

– Я сожалею о том, что произошло вчера. – Его ладони сложены вместе, ноги стоят накрест, полностью опирается на локти. Тёмная водолазка приятно облегает его натренированное тело, джинсы подчёркивают стройные ноги. Я не привыкла оценивать мужчин, но прикинув его рост и нападавшего, думаю, он не может быть им, именно с этой целью я его разглядываю.

– Меня не будет некоторое время на работе. И я не могу впустить тебя в дом. – Становлюсь в такую же позу, как и он.

– Сильно напугалась? Он не сделал тебе больно? – На мои глаза наворачиваются слезы, и я отворачиваюсь.

– Это страшно, Тео. Я как будто снова вернулась в тот день, и сейчас я не доверяю никому, кроме…

– Спенсера? – Он приподнимает одну бровь, усмехается. – А чем он заслужил твоё доверие? Почему не я?

Действительно, чем? Я хмурюсь, когда он начинает спускаться по лестнице и идти по дорожке. Почему я не подумала на Спенсера?