Текст книги "SAUDI, INC."

Американцы начали бурить свою седьмую нефтяную скважину в Аравии в 1936 году. Бурение пришлось отложить в самом начале, когда стенки шахты сложились и замуровали вход. Затем произошла существенная задержка с поставкой труб. К январю 1938 года глубина скважины достигла около 1400 метров, однако в ней не появилось ни капли нефти. По словам Барджера, у компании возникли «чертовские сложности» со скважиной[39]39
  Barger, 14.


[Закрыть]. Пока Барджер, Стейнек и их коллеги искали другие месторождения в концессионной области, руководство Casoc приняло окончательное решение. Компания сокращала свои расходы в Саудовской Аравии. Сан-Франциско отправил телеграмму группе в Аравии с четким указанием не бурить никаких новых скважин[40]40
  Yergin, 283.


[Закрыть]. После почти пяти лет безуспешной работы американцы наконец были готовы признать то, что британцы говорили себе уже многие годы: в Саудовской Аравии не было коммерчески перспективных месторождений нефти.

В марте 1938 года американцы все же решили углубить скважину № 7. Еще 60 метров вглубь – и, о чудо, они нашли нефть! Внезапно скважина начала давать 1585 баррелей нефти в день, а через трое суток – почти 4000 баррелей в день[41]41
  Holden and Johns, 120. Цифры разнятся в зависимости от источника, но все они свидетельствуют об одном: о росте продуктивности скважины.


[Закрыть]. К середине марта нефть все еще текла, и руководители в Сан-Франциско вновь обратили помыслы к Даммаму. Скважина № 7 привела к открытию огромного нефтяного месторождения, заходившего глубоко в Персидский залив. После того как компания расширила зону концессии до миллиона с лишним квадратных километров, в юго-западном углу аравийских пустынь было открыто еще одно крупное месторождение.

Годом позже король Абдель-Азиз со своим двором собрались в Дахране, маленьком сонном городке скотоводов около Даммама, в котором компания Casoc решила устроить свою саудовскую штаб-квартиру. Первого мая 1939 года в присутствии семьи, советников и руководителей Casoc Абдель-Азиз открыл первый кран в нефтяной отрасли Саудовской Аравии[42]42
  Lacey, The Kingdom, 256 и Holden and Johns, 121.


[Закрыть]. После этой церемонии сырая нефть потекла по трубопроводу, оперативно выстроенному сотрудниками Casoc между скважиной № 7 и портом Рас-Таннура в Персидском заливе, где уже ждал танкер, готовый доставлять саудовскую нефть на мировой рынок[43]43
  Yergin, 284.


[Закрыть].

К 1940 году Casoc производила около 20 000 баррелей нефти в день, и компания начала строить в Дахране дома и офисы. Шла Вторая мировая война, и спрос на нефть вырос по сравнению с минимальными уровнями эры депрессии, вследствие чего выросли и доходы компании. Война повысила глобальный спрос на нефть, однако она же сделала транспортировку нефти более сложным и опасным делом, поскольку и союзники, и страны Оси стремились уничтожить танкеры и нефтеперерабатывающие предприятия противника. Персидский залив отделяло от линии фронта в Северной Африке более чем 1500 километров, и американцы думали, что их объектам в Саудовской Аравии ничего не угрожает.

Однако иллюзия безопасности рассеялась во время одной смелой попытки итальянских бомбардировщиков в октябре 1940 года. Соединенные Штаты еще не вступили в войну, поэтому целью Италии был крошечный островок Бахрейн, находившийся тогда под британским протекторатом. Муссолини, стремившийся к быстрой и эффективной победе, одобрил план, по которому бомбардировщики из Греции должны были перелететь через весь Ближний Восток к Персидскому заливу и разбомбить нефтеперерабатывающее предприятие на Бахрейне. Тем самым он надеялся отрезать флот Великобритании от источника горючего. План был очень рискованным. Эскадрилье предстояло заправиться топливом в количестве, достаточном для того, чтобы покрыть расстояние 4500 километров; пролететь над неизведанными пустынями Сирии; и избежать встречи с британскими разведывательными самолетами над Ираком. После бомбардировки нефтеперерабатывающего предприятия самолеты должны были пролететь над пустынями Аравийского полуострова и Красным морем, а затем приземлиться в нынешней Эритрее (которая тогда называлась Абиссиния и являлась частью территории, захваченной Муссолини в ходе войны Италии с эфиопским королем Хайле Селассие).

Трясясь от перегрузки топливом, самолеты взлетели на рассвете в районе Средиземного моря. В случае успеха итальянские летчики установили бы рекорд дальности полета для бомбардировщиков (рейд Дулиттла, доказавший, что американцы способны ударить по Токио с самолетов, произойдет через полтора года). При негативном сценарии пилоты в лучшем случае могли бы оказаться пленниками аравийских пустынь вследствие вынужденной посадки из-за нехватки горючего. У итальянцев имелся грузовой самолет с запасами топлива, ждавший у берегов Красного моря, однако было маловероятно, что он сможет найти приземлившиеся в аравийской пустыне машины, успешно сесть и затем взлететь. Все вовлеченные в операцию знали, что шансы на спасение невелики.

Благодаря толике везения и попутному ветру экипажи бомбардировщиков смогли пролететь над Ираком и увидеть перед собой Кувейт. Прошло всего девять часов, и лишь один самолет отделился от эскадрильи над Дамаском. Самолеты снизились с высоты 2500 метров до 900, а затем сбросили бомбы, которые должны были поразить нефтеперерабатывающее предприятие на Бахрейне.

Утреннее небо ярко осветилось взрывом более чем 200 бомб. Бомбардировке подвергся и аравийский город Дахран, в котором находилась штаб-квартира Casoc, в 45 километрах к западу от Бахрейна. Потерявшийся самолет смог догнать своих, однако по ошибке сбросил бомбы над Дахраном вместо Бахрейна. Четыре самолета перегруппировались и тут же направились в сторону Эритреи. Им надо было успеть совершить посадку, прежде чем закончится топливо. Они смогли достичь Красного моря и приземлиться в 320 километрах от береговой линии в Африке, однако это произошло в последние минуты. После полета, занявшего 15 с половиной часов, в баках каждого самолета оставалось меньше 40 галлонов топлива.

Однако успех оказался мнимым. Несмотря на мощные взрывы, бомбы практически не затронули ни нефтеперерабатывающего предприятия Бахрейна, ни каких-либо других важных объектов в соседнем Дахране. Одна бомба ударилась о гору угля на острове, вызвав весьма живописный взрыв, но почти не нанеся ущерба настоящей цели. Другой бомбе удалось поразить нефтепровод, однако остальные просто упали в песок. Миссия потерпела неудачу, поскольку у пилотов были инструкции использовать в качестве ориентиров оранжевые факелы природного газа, которые, как предполагалось, указывают расположение нефтеперерабатывающего предприятия и промышленных объектов. Высокие трубы с факелами газа использовались нефтеперерабатывающими предприятиями для сжигания горючих газов, выходящих из предохранительных клапанов в процессе нефтепереработки, и в местах добычи нефти для снижения объемов сырого природного газа, сопровождающего выход потока нефти из земли. Позднее инженеры-нефтяники начали использовать природный газ как источник энергии, однако в 1940-е годы сжигание газа в факелах было широко распространено.

К счастью для американцев, незадолго до бомбардировки газовые факелы были перемещены подальше от нефтеперерабатывающего комплекса, и поэтому итальянцы не попали ни в него, ни в нефтяные скважины. Ущерб на Бахрейне и в Дахране был минимальным, и поток нефти почти не остановился. Единственное, чего удалось добиться итальянским бомбардировщикам, – это совершить рекордный по расстоянию перелет без дозаправки, хотя в то время журнал Time ошибочно сообщил, что самолеты дозаправились с помощью подводных танкеров, так что даже это достижение осталось без внимания[44]44
  William E. Mulligan, “Air Raid! A Sequel.” Aramco World, 27:4 (1976) 2–3.


[Закрыть]. А через два года США создали самолет B-29 Superfortress, способный перевозить гораздо больший груз и быстро побивший итальянский рекорд дальности полета без дозаправки.

Хотя рейд привел лишь к минимальным разрушениям, Socal и Texaco решили эвакуировать из Саудовской Аравии почти весь американский персонал и практически полностью прекратили производство нефти на время войны. Так или иначе, моря контролировались серьезными силами соперников, которые могли бы потопить любое судно союзников. Американцы заморозили все свои планы в отношении Саудовской Аравии на неопределенный срок и оставили в Дахране лишь несколько человек для поддержки оборудования в рабочем состоянии, а также для передачи на перерабатывающие предприятия Бахрейна тех незначительных объемов сырой нефти, которые удавалось добывать во время войны[45]45
  Yergin, 285, Thomas Lippman, “The Pioneers,” Aramco World, 55:3 (2004) 14–21, и Wallace Stegner, “The Frontier closes,” Aramco World, 21:4 (1970) 9–21.


[Закрыть].

Как только война закончилась, родительские компании Casoc, Socal и Texaco решили запустить производство заново и вернуться к тому этапу аравийского проекта, на котором они остановились. Спрос на нефть оставался высоким, и ожидался его дальнейший рост в связи с тем, что Западная Европа принялась восстанавливать свои разрушенные города. Однако многим американским нефтяным компаниям, возникшим до Второй мировой войны, не хватало капитала. Война требовала от них быстрой мобилизации для поставки армиям союзников как можно большего количества нефти, нефтехимикатов и высокооктанового бензина, однако когда закончилась война, иссяк и стабильный поток правительственных средств.

В частности, Casoc для возобновления деятельности в Саудовской Аравии было нужно больше ресурсов, чем имелось у материнских компаний. Поначалу Socal и Texaco пытались продать всю аравийскую компанию государственному предприятию США под названием Petroleum Reserve Corporation. Потерпев неудачу, они обратились к двум другим крупным американским компаниям, Standard Oil of New Jersey (теперь ExxonMobil) и Standard Oil of New York (Socony, которая впоследствии также стала частью ExxonMobil), решившим вложиться в аравийский проект. Четыре компании переименовали Casoc в Arabian American Oil Company (Aramco).

Спрос на нефть быстро рос в процессе экономического восстановления Западной Европы, а американское военное присутствие по всему миру требовало постоянного наличия нефтепродуктов. Aramco за короткий срок нарастила производство нефти в Саудовской Аравии более чем до 200 000 баррелей в день в 1947 году. Американские плотники, операторы оборудования, бурильщики, техники и менеджеры устремились в Персидский залив, а Aramco начала строить огромные трубопроводы и глубоководные порты для перевозки растущего количества нефти. Вскоре саудовскими нефтепродуктами начали наполнять бензобаки новых автомобилей в Европе и американских военных самолетов, летевших в Корею.

В конце 1947 года – тогда же, когда бизнес Aramco набирал обороты, а саудовская нефть стала важным фактором для американской политики в Западной Европе и Азии, – деятельности компании начали угрожать геополитические потрясения на Ближнем Востоке. США приняли активное участие в разделе Палестины, который затем, в 1948 году, обусловил появление государства Израиль. Госдепартамент боялся, что американская поддержка еврейского государства помешает нефтяному бизнесу Aramco в Саудовской Аравии, поскольку король Абдель-Азиз поддерживал арабов. К удивлению некоторых сотрудников Госдепартамента, Абдель-Азиз заверил американцев в том, что не позволит этому конфликту навредить отношениям с Aramco и производству нефти. Король сообщил американцам, что он подвергается давлению со стороны своих арабских соседей, желавших, чтобы он порвал с американцами в условиях региональной напряженности. Абдель-Азиз даже опасался возможного вторжения, поскольку не намеревался прекращать отношений с США. Он попросил Государственный департамент США о помощи в защите границ страны. Король Абдель-Азиз, получавший к тому времени около 15 миллионов долларов дохода от контракта с Aramco, не хотел жертвовать своими крепнущими и многообещающими деловыми отношениями ради региональной политики[46]46
  Confidential Aramco Memorandum, undated, National Archives, ARC2071559 Box 213 Folder 3, and “Ambassador Childs to the Secretary of State,” December 4, 1947, RG 59, NA, 890F.00/12–447.


[Закрыть]. В то время Абдель-Азиз явным образом стремился к «более тесным военным и экономическим связям с США»[47]47
  Memorandum by the Director of the Office of Near Eastern and African Affairs (Henderson) to the Secretary of State,” Washington, January 26, 1948. FRUS1948, V: I 217–218.


[Закрыть].

Госдепартаменту не приходилось особенно волноваться из-за отношения саудовского правителя к американской поддержке евреев в Палестине. В 1946 году Абдель-Азиз отправил президенту США Трумэну письмо, в котором выразил беспокойство в связи с поддержкой Америкой иммиграции 100 000 евреев в Палестину, – король считал, что этот процесс выйдет за пределы Палестины и затронет другие части Ближнего Востока. По словам посла США, Абдель-Азиз утверждал, что «арабы не будут возражать против создания еврейского анклава на средиземноморском побережье Палестины. Более всего арабы боятся того, что после появления еврейского государства на большей части Палестины, ничто уже не будет сдерживать их усилия, направленные на расширение жизненного пространства»[48]48
  Childs, 149.


[Закрыть]. Таким образом, Абдель-Азиз не был против создания еврейского государства в Палестине. Скорее, он опасался того, что, если такое государство утвердится на большей части Палестины оно со временем расширится за границы мандатной территории Великобритании и займет другие области Ближнего Востока.

Вывод саудовской нефти на глобальный рынок был непростым делом. К моменту начала переговоров американцев с королем Абдель-Азизом тогдашние специалисты по ближневосточной нефти уже списали Саудовскую Аравию со счетов. Американской компании в Саудовской Аравии лишь чудом удалось спасти проект от окончательного закрытия, запланированного сан-францисским руководством. Вторая мировая война практически остановила всю деятельность. От американских компаний потребовалось немало упорства и дальновидности, чтобы продолжать инвестировать в проект, инициированный на другой стороне земного шара в архаичной стране с суровым рельефом и изнурительными погодными условиями. Тем не менее американцы поставляли сталь, оборудование и прочие продукты через весь мир, постоянно отправляли в Аравию талантливых людей и привносили в страну новые технологии, которые помогали преодолевать возникавшие препятствия. Они сформировали и реформировали свою корпоративную структуру для обеспечения проекта капиталом и умело работали в рамках жесткой фундаменталистской культуры саудовцев.

Пока американцы жаловались на устаревшие элементы саудовской экономики и сосредоточенно пытались изменить ее, Сулейман и другие представители королевской администрации занялись созданием сильного нефтяного бизнеса и сильной страны. Возможно, саудовцы не сделали достаточно для того, чтобы избавить американцев от ошибочного представления о самих саудовцах как пассивных игроках. А возможно, сами саудовцы считали, что это заблуждение играет им на руку.

♦ ♦ ♦

В то время когда американцы выкачивали из земли «Божий подарок» Абдель-Азизу, сам король начал осознавать, что он в состоянии предоставить своим людям новые блага. Сулейман уже не мог хранить всю королевскую казну под своей кроватью, а кроме того, этот метод не вполне подходил для тех преобразований, которые задумал Абдель-Азиз. Он уже видел то, что создали американцы в Дахране для своей компании: огромные жилищные комплексы для работников месторождений, офисные здания и дома для руководителей компании и геологов, аэропорт, больницу и электростанцию, снабжавшую электричеством эти сооружения. Теперь, когда у него появились деньги, он хотел всего этого – и многого другого – для своих жен, сыновей и внуков. Он хотел выстроить дворец с толстыми стенами, с водопроводом и канализацией и с электрическим освещением. Он хотел увидеть в своем городе больницу, школу и большую мечеть.

Абдель-Азиз сражался, завоевал и объединил Аравию, имея в качестве основной технологии обычные ружья. Но пересечь Аравию на машине в 1940-е годы было почти невозможно, поскольку стране недоставало мощеных дорог. Он знал, что в этом кроется проблема. Когда в сокровищнице короля появилось много денег, ему захотелось их тратить – обеспечить роскошными атрибутами современности самого себя, своих сыновей и свою страну. И очень кстати на его пороге оказалась американская компания, желавшая выстроить все то, чего король желал для Саудовской Аравии.

2
Американцы при дворе короля ибн Сауда

Главное, что поразило посла Дж. Райвза Чайлдза после прибытия в древний портовый город Джидду на западном побережье Саудовской Аравии, – это влажность. По его собственным словам, «жара прежде незнакомой мне силы накрывала волнами, будто от открытой печи»[49]49
  Childs, 137.


[Закрыть]. Компания Socal отправила первых американцев в Саудовскую Аравию в 1932 году, однако США не назначали официального посла в королевстве до конца июня 1946-го. Чайлдз прибыл в момент, критический для отношений Саудитов и американского бизнеса. Деятельность Aramco активно и быстро расширялась после Второй мировой войны благодаря растущему спросу на нефть в Западной Европе и глобальным военным операциям Америки. Деньги текли потоком и в компанию, и в саудовское казначейство, однако это лишь разжигало противоречия между действиями американских бизнесменов и амбициями саудовцев.

Первое испытание для посла Чайлдза как для дипломата произошло вскоре после того, как он ступил на «примитивную взлетно-посадочную полосу» Джидды, окруженную «безграничными просторами из песка и камней». Он прибыл в Аравию в идеальное время для того, чтобы начать залечивать раны в отношениях между американскими компаниями и Саудитами, которых чаще всего представлял Абдалла Сулейман, а время от времени – и члены семьи аль-Сауд[50]50
  Ibid, 137.


[Закрыть]. В течение следующих 30 лет американские дипломаты – и довольно эксцентричные персонажи, и степенные профессионалы – непрерывно стремились помогать каждой стороне. Эти люди из Государственного департамента США никогда не забывали о подлинной цели своей работы в Саудовской Аравии: обеспечить бесперебойный поток нефти для индустриального мира и ведения холодной войны.

С наступлением зимних месяцев надежды Чайлдза на то, что холодный воздух с океана сделает погоду более приемлемой, не оправдались. Близость города к Красному морю обусловливала настолько высокую влажность, что начало казаться, будто воздух отвердевает. Каждый день Чайлдз смотрел с балкона посольства на манившие его лазурные воды. О купании не могло быть и речи – не только потому, что американцам приходилось следовать местным законам, согласно которым мужчины и женщины должны были прикрывать тела вне зависимости от температуры воздуха, но и из-за обитавших в тех краях акул и барракуд. Эти жестокие создания плавали туда-сюда в ожидании того, кто, ничего не подозревая и изнемогая от пота и дневной жары, решится прыгнуть в воду.

Посол вытер пот с лысеющей головы и растворил еще одну таблетку соли в стакане с водой на его столе. Система кондиционирования, которую установило посольство в 1948 году (через два года после прибытия Чайлдза в Джидду), не справлялась с уровнем жары и влажности. Чтобы избежать хронического обезвоживания, каждый сотрудник посольства пытался принимать не менее дюжины таблеток соли в день[51]51
  Ibid, 138.


[Закрыть].

Бизнес с саудовцами, особенно ведущими представителями королевской семьи, представлял не менее сложную проблему. Саудовцы жили по совсем иному распорядку. Ничто не могло случиться раньше положенного времени. Запланированные встречи, в том числе и аудиенции, запрошенные самим королем, могли откладываться на дни или даже недели. Каждое обещание давалось с учетом иншалла – Божьей воли. По мнению Чайлдза, это было не только религиозным ритуалом, но и хорошей отговоркой. Разобраться в системе власти при саудовском дворе было почти невозможно, но Чайлдз понимал, что с каким бы принцем или советником он ни общался, все равно вопрос будет решаться на переговорах, если только король не выскажет свое мнение напрямую министру финансов.

Как карьерный дипломат, Чайлдз получал непростые задания и раньше – еще в молодые годы он занимался доставкой продуктов питания в голодавшую Россию в начале 1920-х после большевистской революции – но нынешнее назначение было для него особенно трудным, поскольку Чайлдз являлся первым послом США в стране. Именно ему предстояло задать нужный тон в отношениях Америки с Саудовской Аравией[52]52
  Ibid, 20.


[Закрыть].

Причудливая личность Чайлдза и его упорная настойчивость в «выстраивании знакомств с представителями менее привычных кругов» в странах, где он работал, не всегда нравились Государственному департаменту США. Он не получал относительно высоких дипломатических должностей до тех пор, пока экономические отчеты, составленные им во время службы в американском посольстве в Бухаресте, не попались на глаза Уоллесу Мюррею, руководителю ближневосточного отдела Госдепартамента[53]53
  Ibid, 55.


[Закрыть]. В 1930 году Чайлдза назначили вторым секретарем и отправили в помощь американскому консулу в Каире.

На Ближнем Востоке необычный подход Чайлдза к дипломатии был наконец-то признан эффективным. Чайлдз стал «хорошо известен в Каире как первый иностранный дипломат, предпринимавший попытки подружиться с египтянами». После работы в Иране и Марокко во время Второй мировой войны он получил в 1946 году должность посла в Саудовской Аравии. В мемуарах Чайлдз писал, что в Джидде, где должно было располагаться новое посольство США, «стоит почти непереносимая жара». Чайлдз признавался, что на него «немного надавили», поскольку было известно, что американскому посольству в Джидде «недостает самых базовых удобств». Тем не менее он принял назначение и стал первым американским послом в Саудовской Аравии. Каждый случай общения с королевской семьей и правительственными чиновниками доказывал Чайлдзу, насколько важно «заводить друзей» на Ближнем Востоке. Самая продуктивная стратегия, позволявшая чего-то добиться в Саудовской Аравии, состояла в том, чтобы сначала выстроить защиту, а уже потом идти в наступление. Первая аудиенция у короля Абдель-Азиза заставила посла познакомиться с рядом правил, с которыми он никогда еще не сталкивался – даже в годы службы в Египте, Иране и Палестине. Перед тем как Чайлдз прибыл в королевский дворец в Эр-Рияде (после мучительного полета, начавшегося на примитивной взлетно-посадочной полосе Джидды), он заехал к королевскому портному. Тот снял с него мерку. На следующий день Чайлдзу привезли белую рубаху тоб, платок-куфию в красно-белую клетку, который нужно было наматывать на голову, и икаль – специальный шнур, помогавший удерживать на голове куфию. Все это было подарком от короля Абдель-Азиза, и Чайлдзу сообщили, что посол должен облачаться в эту одежду при каждом визите во дворец. Никогда прежде ему не доводилось делать ничего подобного. Однако Чайлдз был твердо убежден в том, что ему следует слиться с саудовцами и смена одежды хотя бы отчасти поможет ему проникнуть в это незнакомое общество. Посол Джеймс Б. Смит, занявший должность Чайлдза через 60 лет и также надевавший национальный костюм перед визитами к аль-Сауд, пересказывал историю Чайлдза с новыми деталями. «Кроме того что они переодели Чайлдза с ног до головы, ему сказали, что он никогда не должен поворачиваться к королю спиной. Он зашел в зал, вручил свои грамоты, а затем, отступая, запутался в складках тоба и упал на спину»[54]54
  Ambassador James B. Smith, interview with the author, Washington, D.C., January 11, 2016.


[Закрыть]. Тем не менее желание Чайлдза приспособиться к традициям саудовского двора оказалось намного более важным, чем его неуклюжесть; у короля с Чайлдзом сложились доверительные отношения.

В ходе своих следующих визитов ко двору он, не задумываясь, менял западную одежду на просторную рубаху еще до прилета в Эр-Рияд. Понятно, что такой подход разделяли не все сотрудники Госдепартамента. Когда Чайлдз впервые привез из Вашингтона в Эр-Рияд Джорджа Макги, помощника государственного секретаря США, тот пришел в ярость, увидев, как дипломат начал переодеваться уже в самолете перед посадкой. Чайлдз ответил: «До тех пор пока я посол США, я намереваюсь уважать желание короля и наилучшим образом служить интересам моей страны. Если у Вашингтона есть другие идеи, я готов подать в отставку».

Макги продолжал дымиться от гнева из-за «унижения», связанного со сменой одежды, однако в конце концов смирился после того, как они с Чайлдзом прибыли во дворец и портной снял с него мерку. «Я заметил, что после того как Макги привезли новый наряд, он изучил его с нескрываемым интересом и, одевшись, наградил себя одобрительным взглядом», – рассказывал Чайлдз.

Через два дня Макги извинился перед Чайлдзом за свою первую реакцию. Прощаясь, он дружески приобнял Чайлдза и сказал: «Вы были правы, а я ошибался». Демонстрация уважения королю и готовность подчиниться саудовским традициям приносили намного больше пользы, чем отказ от них[55]55
  Childs,142.


[Закрыть].

В течение почти четырех лет работы в посольстве Чайлдз чрезвычайно бережно подходил к тому, что он сам называл «необычайно близкими» отношениями с королем. «Во время одного из моих визитов в столицу, – вспоминал он, – король через одного из своих министров даже предложил прислать мне в дом девушку-рабыню на время моего пребывания в городе. Это почти беспрецедентное предложение, поскольку мусульманская традиция крайне негативно относится к случаям, когда неверные физически обладают мусульманскими женщинами».

Разумеется, Чайлдз отказался, однако было известно, что другие иностранные гости пользовались представившейся возможностью. Когда Чайлдз как-то рассказал историю об этом предложении и своем отказе французскому коллеге, он услышал в ответ: «Так мог поступить только американец»[56]56
  Ibid, 140.


[Закрыть].

♦ ♦ ♦

Саудовская нефть начала менять глобальный рынок нефти, и этот новый источник дохода начал трансформировать саму страну. Соглашение о нефтяной концессии, впервые заключенное в 1933 году, обеспечило Саудовскую Аравию фиксированной суммой дохода, а также возможностью получать роялти от продаж саудовской нефти компанией Aramco. До того как производство вышло на новый уровень после Второй мировой войны, основным источником доходов саудовского правительства служили налоги и доходы от хаджа, ежегодного путешествия мусульман в Мекку и Медину. Внезапно в 1946 году Aramco начала каждый год приносить саудовской королевской семье больше денег, чем когда-либо было собрано с паломников. Саудовская Аравия могла ожидать, что концессионное соглашение с Aramco будет приносить стране около 15 миллионов долларов в год, хотя 7,6 миллиона из этой суммы выплачивались в форме нефтяных роялти и тем самым зависели от колебаний цен на рынках[57]57
  Confidential Aramco Memorandum, undated, National Archives, ARC2071559 Box 213 Folder 3.


[Закрыть].

Aramco тратила часть своей прибыли на создание в Саудовской Аравии инфраструктуры, необходимой для успешной работы компании. Король дал Aramco все права на развитие почти безлюдной области вокруг Дахрана. До тех пор пока американцы не вмешивались в традиционную жизнь, которой жили люди в остальных частях страны, Абдель-Азиз позволял американцам действовать по своему усмотрению. Компания строила дороги, порты, взлетно-посадочные полосы, офисы, дома и культурно-бытовые объекты для американских сотрудников, а также общежития для работников-арабов. Подрядчиком в большинстве этих проектов выступала строительная компания из Сан-Франциско под названием Bechtel. Она стремительно превратила крошечную деревушку Дахран в современный западный анклав. В любительских фильмах, снятых компанией в начале 1950-х, можно увидеть бассейн с пресной водой, поле для гольфа, домики для американских сотрудников и теннисные корты. Элементы современности в Саудовской Аравии, такие как качественные аэропорты и быстрые самолеты, значительно упрощали жизнь руководителя Aramco Джеймса Терри Дьюса.

Дьюс пришел в Aramco в качестве вице-президента в 1939 году, однако до 1948-го проводил бо́льшую часть времени в Вашингтоне. Как руководитель связей с правительством и общественностью, «он часто позволял себе не заботиться о некоторых маловажных вопросах»[58]58
  “Duce, James Terry,” William E. Mulligan Papers Box 1 Folder 17, Georgetown University.


[Закрыть]. Дьюс родился в Великобритании, переехал в США еще ребенком и вырос в Колорадо. Он изучал геологию в Университете штата Колорадо, а в годы Первой мировой войны служил в химических войсках. Позднее он присоединился к Texas Petroleum Company и возглавлял одно из подразделений компании в Южной Америке. Как и многие другие руководители нефтяных компаний, во время Второй мировой войны он покинул работу (на тот момент в Aramco), чтобы служить в Военном нефтяном управлении. Там, находясь в Вашингтоне, он приобрел ценные контакты, оказавшиеся для него полезными после возвращения к полноценной работе в Aramco в конце 1940-х годов.

Дьюс описывал себя как «обычного деревенского парня», хотя и саудовцы, и американские дипломаты, с которыми он работал, видели в нем стратега, всегда «составлявшего планы на будущее». Оглядываясь назад, он оценивал проблемы, с которыми сталкивалась Aramco в те давние дни, как «интеллектуально стимулирующие», несмотря на то что в его письмах того времени чувствовалось сильное недовольство и саудовцами, и представителями Госдепартамента. Дьюс был одним из тех эксцентричных американцев, которые присоединились к рискованному предприятию Aramco в Саудовской Аравии в ранние годы компании и со временем стали постоянными участниками процесса развития отношений между саудовцами и американцами.

После смерти Дьюса Уильям Маллиген описывал коллегу как «ненавязчивого и не склонного к общению человека». При этом внешность Дьюса вряд ли можно было считать безобидной: «лицо и фигура кукольного пупса с тонкими волосами на голове» и «веселая искорка в прищуренных маленьких глазках, напоминавших глаза Санта-Клауса». Его жена была, пожалуй, еще более странной, чем он сам. Айви Дьюс встретила Джеймса в Южной Америке, однако вследствие частых поездок мужа на Ближний Восток она сильно увлеклась суфиями, мистической исламской сектой. Она не только сама занималась суфийскими практиками, но и стала муршидом (духовным учителем), и за всю жизнь у нее было не менее 400 учеников[59]59
  Ibid.


[Закрыть].

По мере роста Aramco в 1940-е годы Саудовская Аравия производила все больше нефти, а нефть означала деньги. Король и его правительство знали это. Также они знали, что, хотя Саудовская Аравия и получила «Божий дар» в виде ценного природного ресурса, страна не была индустриально развитой и ей недоставало современной инфраструктуры. Основная масса населения оставалась необразованной, с архаичным мировоззрением и укладом. Большое преимущество Саудовской Аравии состояло в том, что она, в отличие от других стран, понимала свои сильные и слабые стороны в сравнении с остальными. В 1940-е годы Саудовской Аравии не хватало собственных промышленных мощностей для строительства железных дорог, электростанций и портов. Однако страна могла привлечь к этой работе иностранцев и платить им деньги, полученные от торговли нефтью. Со временем королевство станет еще более эффективно использовать свои активы, чтобы получать наиболее выгодные предложения цены со всего мира и даже создавать собственные предприятия в определенных отраслях. Но в 1940-е и 1950-е годы Саудиты просто искали самого подходящего подрядчика для того, чтобы перенести свою страну в современную эру. Они выбрали компанию Bechtel, которая вскоре начала создавать инфраструктуру, призванную помочь росту Aramco и модернизации Аравии, для своего нового клиента, династии аль-Сауд.