Текст книги "SAUDI, INC."

Королевская семья направила обретенное богатство на развитие – и самой семьи, и общества в целом. Они использовали средства для реконструкции и строительства дворцов и резиденций, а правительство инициировало кампанию по строительству общественных сооружений. Все это привлекло в Саудовскую Аравию еще больше американцев, в основном инженеров-строителей и менеджеров. Саудиты заказывали им строительство больниц, дорог, школ и муниципальных зданий в Эр-Рияде и Джидде. Они даже заказали строительство карантинной зоны для пилигримов в Мекке. Семья хотела, чтобы в стране появился современный аэропорт, гостинцы и рестораны, – короче, Саудиты пытались превратить Эр-Рияд с его домами из глины в современный город.

Даже пустыне не удалось избежать изменений, которые принесла в Саудовскую Аравию нефтяная отрасль. Строительные бригады Bechtel перепахивали огромные дюны, выравнивая землю перед прокладкой автомобильных и железных дорог, которые должны были соединить восточную и западную части полуострова. Компания подготовила планы строительства трансаравийского нефтепровода (Tapline). Этот огромный новый нефтепровод длиной более 1700 километров должен был перегонять саудовскую нефть через Ирак до средиземноморских портов. Однако пустыня нередко бросала вызов строителям: никогда прежде при сооружении нефтепроводов сотрудникам Bechtel не приходилось прибегать к транспортировке на верблюдах. Кроме того, у Bechtel не было опыта противостояния бандам бедуинов, которые иногда атаковали трубопровод с мечами и разжигали костры в опасной близости от него с риском поджечь текшую по трубам нефть[60]60
  Laton McCartney, Friends in High Places: The Bechtel Story (New York: Ballantine Books, 1989), 88.


[Закрыть].

Король Абдель-Азиз отчаянно хотел выстроить железную дорогу между столицей, Эр-Риядом, и восточным портовым городом Эд-Даммамом, расположенным примерно в 650 километрах. В 1946 году казначейство Сулеймана получило около десяти миллионов долларов в качестве нефтяного роялти, и король был готов потратить эти деньги. Когда Сулейман впервые показал планы представителям Bechtel, вице-президент компании Ван Розендаль отнесся к ним скептически. Инженерам пришлось бы пробиваться через многие километры пустынной скалистой местности, выравнивать песчаные дюны высотой с небольшие горы и обходить поля лавы. Однако когда генеральный директор компании Стив Бехтель приехал из сан-францисской штаб-квартиры для того, чтобы лично обсудить условия контракта, он говорил с самим королем Абдель-Азизом. Бехтель быстро понял всю важность проекта железной дороги.

До того как Абдель-Азиз получил полный контроль над Аравией, в этом регионе имелась единственная железная дорога османских времен, связывавшая Аравийский полуостров с Багдадом. Однако в годы Первой мировой войны шариф Мекки и его британские союзники разрушили эту дорогу в ходе атаки, о которой впоследствии рассказывалось в фильме «Лоуренс Аравийский». После Первой мировой войны шариф Мекки оказался последним соперником, с которым столкнулся Абдель-Азиз и его войска в марше на запад. Новая железная дорога, несмотря на свою практическую бесполезность, способствовала бы укреплению власти короля и могла бы послужить важным символом его заботы о своем народе. Несмотря на целый ряд технических сложностей проекта, Стив Бехтель покинул Саудовскую Аравию, воодушевленный открывавшимися перед его компанией перспективами.

Трансаравийский нефтепровод был крупнейшим проектом компании Bechtel «со времен возведения плотины Боулдер» (позже названной плотиной Гувера) и «наиболее грандиозным из всех подобных сооружений». «Предвижу, что в нашей ближневосточной программе, – отмечал Стив Бехтель, – появятся огромные возможности по освоению природных ресурсов, самые масштабные из тех, что имелись у Америки»[61]61
  Ibid, 86.


[Закрыть]. Bechtel была второй после Aramco компанией, которую король и его министры пригласили в королевство. Ее опыт в инженерном деле, управлении проектами и развитии инфраструктуры оказался крайне важным в стране, где не хватало даже базовых современных удобств.

Можно сказать, что с началом работы Bechtel в Саудовской Аравии началась вторая карьера руководителя компании. Отец Стива Бехтеля Уоррен был человеком, который – как минимум в собственном представлении – сам ковал свою судьбу, примерно так же, как Абдель-Азиз. Он основал строительную компанию в Сан-Франциско сразу после 1906 года, когда землетрясение и пожары сровняли город с землей. Много лет проработавший на железной дороге Уоррен просто купил старую паровую землечерпалку, написал на ней W. A. Bechtel Co и принялся своими руками создавать то, что впоследствии стало одной из самых успешных частных американских корпораций[62]62
  http://www.forbes.com/largest-private-companies/list/.


[Закрыть]. В следующие два десятилетия Калифорния процветала, а строительная компания Уоррена Бехтеля прокладывала шоссе и железные дороги, сооружала дамбы и ирригационные системы. Пока отцовский бизнес активно развивался, Стив Бехтель рос и наслаждался своим положением. Во время учебы на втором курсе в Беркли он убил двух пешеходов и ранил третьего в результате дорожно-транспортного происшествия. По необъяснимым причинам все обвинения против него были сняты, однако Стив все равно покинул университет и начал работать в отцовской компании.

В первые годы он в основном занимался нефтепроводами, но когда Bechtel (вместе с пятью другими строительными компаниями) выиграла тендер на строительство сооружения, позднее ставшего известным как плотина Гувера, Стив Бехтель присоединился к проекту в качестве управляющего делами. Масштаб этого начинания превосходил все, что компания создавала раньше. И это лишь подстегнуло желание Стива сосредоточится на чем-то более значительном. После смерти Бехтеля-старшего в результате инсулиновой комы, случившейся во время поездки в Россию, Стив взял на себя управление компанией и быстро получил контракты от крупных нефтяных компаний типа Socal на строительство трубопроводов, нефтеперерабатывающих предприятий и химических заводов. К времени завершения Второй мировой войны оборот Bechtel составил 100 миллионов долларов и компания начала поглядывать в сторону иностранных рынков.

Стив Бехтель полагал, что Саудовская Аравия – вполне подходящий клиент для его компании. Он хотел, чтобы Bechtel Corporation заменила сложную инфраструктуру, ставшую чрезмерной обузой для других строительных компаний, с трудом оправлявшихся после военных времен. Вместо того чтобы расходовать капитал, компания бралась за работу, которой хотела заниматься. Она искала избранных клиентов, способных заранее оплатить масштабные проекты. Владелец говорил своим старшим руководителям: «Мы не занимаемся строительством или инженерной работой. Мы занимаемся зарабатыванием денег»[63]63
  McCartney, 80.


[Закрыть].

В течение всех 1940-х годов Стив Бехтель внимательно следил за деятельностью Socal в Саудовской Аравии. В 1943-м компания Bechtel выстроила трубопровод для Socal, соединивший нефтеперерабатывающий завод на Бахрейне с портом Рас-Таннура в Саудовской Аравии. В 1946-м Socal (ныне действующая как подразделение Aramco в Саудовской Аравии) занимала первое место в списке лучших потенциальных клиентов Стива Бехтеля. Вместе с Розендалем он создал особую структуру, International Bechtel, Inc. (IBI), которая занималась исключительно Ближним Востоком.

Не успели еще руководители IBI получить свои новенькие визитные карточки из типографии, как Стив Бехтель уже отправился в Саудовскую Аравию, чтобы встретиться с руководителями Aramco по поводу строительства трансаравийского нефтепровода. Там он узнал, что саудовское правительство за один только 1946 год получило в виде роялти от Aramco десять миллионов долларов. Нефтяная отрасль Саудовской Аравии начала свой взлет. Стив Бехтель не сомневался, что саудовское казначейство платежеспособно и что аппетит Саудитов к строительству современных объектов сохранится еще какое-то время. С точки зрения Стива, ситуация была просто идеальной. IBI могла строить крупнейший за всю историю трубопровод для Aramco, одновременно получая другие строительные подряды от саудовского правительства – клиента, имевшего безграничные потребности и предоставлявшего финансирование из надежного источника без посредников.

Саудовская Аравия наняла IBI для своей первой кампании по строительству общественных сооружений, намекнув, что компании могут поступить и другие заказы от королевской семьи и правительства. Саудовская Аравия много и быстро тратила на свою строительную программу, часто полностью расходуя ежемесячные нефтяные роялти, а затем занимая средства под залог будущих роялти, чтобы покрыть постоянно возраставшие издержки. Американцы – от недавно приехавших дипломатов до менеджеров из IBI и Aramco – все сильнее беспокоились из-за резкого роста трат Саудитов. В тот ранний момент саудовской истории не было разделения на казначейство королевской семьи и казначейство правительства. Как только средства от роялти оказывались в сундуках Абдаллы Сулеймана, он быстро распределял их по множеству строительных проектов, заказанных королевской семьей. Кроме того, некоторые члены королевской семьи просили IBI выстроить для них новый грандиозный дворец на месте дома с глиняными стенами, в котором семья жила с момента обретения контроля над Эр-Риядом несколькими десятилетиями раньше.

Для строительства железной дороги, давшей IBI возможность поработать на Саудитов, потребовалось четыре года и 50 миллионов долларов. Ко времени ее открытия компания уже активно участвовала в развитии страны. В конце 1949 года IBI имела на своем счету впечатляющий набор уже начатых и будущих проектов для саудовцев: железные дороги, шоссе, электростанции, больницы, очистные сооружения и гостиницы. С учетом своего почти монопольного положения в королевстве IBI воспринимала кампанию по строительству общественных сооружений как гарантированный источник прибыли. Но когда пришло время платить, Саудиты оказались куда менее милым клиентом, чем думал Стив Бехтель.

Сейчас очевидно, что разлад в отношениях Bechtel и саудовского правительства был почти предрешен. Если Aramco тратила много усилий и средств на то, чтобы установить взаимопонимание между саудовцами и американцами, – и особенно на программы по обучению рабочих, то Bechtel не удавалось работать в согласии с саудовцами. Не успели высохнуть чернила на первом контракте на 17 миллионов долларов, как у компании начались проблемы, и они заставили поломать голову президента IBI Вана Розендаля и генерального директора Стива Бехтеля, находившихся в то время в штаб-квартире в Сан-Франциско. Первые недовольные нотки прозвучали от Тома Бормана, руководителя проекта IBI, работавшего в Джидде.

«У нас возникла проблема, – писал он в письме генеральному директору в октябре 1949 года, – которую я считаю достаточно серьезной и которая, возможно, не имеет положительного разрешения. Мои отношения с господином Фахумом (саудовским контрагентом Бормана и одним из помощников Сулеймана) постоянно ухудшались в течение последних пяти месяцев, несмотря на все наши попытки сотрудничества с ним»[64]64
  “Letter from Tom Borman to Steve Bechtel,” October 27, 1949, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, American Heritage Center University of Wyoming (AHCUW).


[Закрыть].

По мнению многих, Том Борман был достойным человеком, но он плохо подходил для управления проектами IBI в стране с совершенно иной культурой. Свойственные Борману прямолинейность и честность помогли ему завоевать уважение посла США Дж. Райвза Чайлдза, однако мешали маневрировать в отношениях с саудовцами, привыкшими к более тонкому обхождению. В конце 1948 года Борман обнаружил, что Саудовская Аравия должна IBI более одного миллиона долларов. Он тут же посетил министра финансов и спросил его, где деньги. Сулейман откинулся в кресле и улыбнулся. По его объяснениям, казначейство удержало деньги как «налог на доходы» IBI[65]65
  McCartney, 89.


[Закрыть].

Борман знал, что Сулейман пользовался полным доверием короля, и не видел никакого смысла обсуждать этот вопрос на других уровнях саудовской иерархии. Вместо этого он пожаловался своему начальству в IBI. Хотя Борман считал, что принимает вполне прагматичное решение игнорировать непримиримых Саудитов, сами они восприняли такое поведение американца как изъян его характера. Им казалось, что Борману недостает хитрости, остроумия и силы духа – именно эти качества очень ценились и уважались среди саудовцев, с которыми Борману приходилось иметь дело. Как только Сулейман и его заместители почувствовали эти слабые стороны Бормана, они просто перешагнули через него.

Поначалу Стив Бехтель и другие управленцы из Сан-Франциско сомневались в том, что сложности со строительными проектами и выплатами возникли по вине саудовцев. Поскольку IBI была первой инженерной и строительной компанией, получившей столь привлекательные контракты в Саудовской Аравии, последнее, чего хотел Стив Бехтель, – расстроить Саудитов и потерять свое положение, близкое к монопольному. Он и Розендаль показали письмо Бормана Джону Роджерсу, многообещающему менеджеру из ближнего круга руководства компании, сопровождавшего их в ходе первой поездки в Саудовскую Аравию.

Проблема в самом Бормане, сообщил Роджерс. Посетив строительные площадки Бормана в Саудовской Аравии, он докладывал, что «ситуация в Джидде продолжает ухудшаться, поскольку Том упал духом, потерял кураж, но прежде всего из-за того, что его жена слишком много болтает о слишком многих вещах»[66]66
  “Letter from John M. Rogers to Steve Bechtel,” December 4, 1949, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть]. Бехтель потребовал конкретных доказательств, и Роджерс пояснил, что «Борман как менеджер проекта пытался контролировать каждый шаг в своем проекте, не советуясь с коллегами или правительственными чиновниками, а кроме того, на него оказывала плохое влияние собственная жена»[67]67
  “Letter from John M. Rogers to Steve Bechtel, ‘Jeddah Situation,’” December 18, 1949, Box 4 Folder 5, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

По всей видимости, жена Бормана любила выпить и распускала язык в нетрезвом состоянии. Борман слишком много и часто позволял ей влезать в чужие дела, утверждал Роджерс. Он обвинил Бормана в неспособности контролировать алкоголизм жены и чрезмерном внимании к ее советам. Также Роджерс предупредил, что, если бы саудовцы нашли у Бормана алкоголь, его бы могли выслать из страны, а компании пришлось бы объясняться по поводу нарушения этого культурного и религиозного запрета. На самом деле, знал это Роджерс или нет, употребление алкоголя иностранцами-немусульманами в 1949 году разрешалось в городах типа Джидды и Дахрана. Только начиная с 1952-го иностранцы были лишены возможности свободно приобретать крепкие напитки в королевстве. Эта мера стала реакцией саудовцев на инцидент, произошедший в 1951 году. Мишари, 19-летний сын короля Абдель-Азиза, присутствовал на вечеринке в доме британского консула Сирила Усмана в Джидде. Иностранцы вроде Усмана регулярно подавали алкоголь на подобных мероприятиях. В какой-то момент принц Мишари в сильном возбуждении покинул вечеринку, затем вернулся – пьяным и с оружием, открыл огонь и убил консула. Мишари заключили в тюрьму, однако он избежал смертной казни. В следующем году Абдель-Азиз запретил иностранцам ввозить в страну алкоголь[68]68
  Lacey, The Kingdom, 285–286.


[Закрыть].

Обвинения в отношении Бормана и его жены оказались последней каплей для высшего руководства компании. Том попытался нанести ответный удар, заявив, что Роджерс просто «охотится за его головой», однако судьбу Бормана решил последовавший вскоре визит Розендаля[69]69
  McCartney, 89–91.


[Закрыть].

«Можно сказать, – объяснял Розендаль Стиву Бехтелю по возвращении с Ближнего Востока, – что это был театр одного актера; управление осуществлялось без оглядки на принципы организации и надлежащие процедуры при распоряжении чужими деньгами. Изменения в менеджменте необходимы, и, как вы знаете, мы уже делаем шаги в этом направлении»[70]70
  “Letter from Van Rosendahl to Steve Bechtel,” London, England, December 5, 1949. Box 4 Folder 4 Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

Борман и его жена были переведены из Саудовской Аравии в другую страну. После того как Борман сошел с дистанции, высшее руководство компании поручило контролировать все проекты Bechtel в Саудовской Аравии еще одному менеджеру и личному другу Стива Бехтеля – К. Стриблингу Снодграссу. Буква «К» в его имени означала Корнелиус, однако все вокруг звали его Стрибс.

Стрибс, бывший военно-морской офицер, изучал технологии переработки нефти в американской школе подводников в 1922 году. Однако он был, скорее, специалистом по работе с людьми, управлявшими нефтяными компаниями. После четырех лет службы во флоте он переехал в Лондон, где начал консультировать крупные нефтяные компании – в том числе Socal, – а затем познакомился и подружился со Стивом Бехтелем.

Когда разразилась Вторая мировая война, Стрибс вернулся во флот, правда, на сей раз в более тихое место в вашингтонском бюро разведки. В 1942 году он покинул военно-морские силы и стал главой отдела импортных поставок Военного нефтяного управления – правительственного учреждения, которое занималось координацией поставок топлива, необходимого американским войскам и жителям в годы войны. Джеймс Терри Дьюс, вице-президент Aramco, работал директором иностранного отдела Военного нефтяного управления и хорошо знал Стрибса еще с вашингтонских времен. Когда Стрибс находился на государственной службе, Гарольд Икес, министр внутренних дел и «нефтяной царь» при президенте Рузвельте, дал ему совершенно секретное задание: оценить мировые запасы нефти. Выполняя это поручение, он вместе с геофизиком Эвереттом ДеГольером оказался в Саудовской Аравии, где пытался определить, сколько нефти может там прятаться под песком и как Соединенные Штаты могли бы использовать ее для достижения своих военных целей[71]71
  Inventory of the C. Stribling Snodgrass papers, 1918–1977, University of Wyoming. American Heritage Center, http://rmoa.unm.edu/docviewer.php?docId=wyu-ah06571.xml.


[Закрыть].

Три недели, проведенные в саудовской пустыне, убедили Стрибса в том, что саудовская нефть может стать неотъемлемым элементом американской системы национальной безопасности в будущем. В своем отчете он рекомендовал США приложить все усилия для развития нефтяных ресурсов Саудовской Аравии. Хороший друг Стрибса Стив Бехтель нанял его на должность вице-президента IBI и отправил его в Саудовскую Аравию, чтобы тот стал основным связующим звеном между IBI и саудовцами. В рекомендательном письме для Абдаллы Сулеймана Бехтель описывал Стрибса как «руководителя, отвечающего за все вопросы и отношения между правительством Саудовской Аравии и International Bechtel, Inc., связанные с деятельностью компании в Королевстве Саудовская Аравия и за его пределами»[72]72
  McCartney, 121.


[Закрыть].

Ходили слухи, что Стрибс на самом деле был шпионом ЦРУ, но скорее всего он являлся просто агентом и снабжал разведку информацией, занимаясь своей обычной работой. Непонятно, кто мог его завербовать, однако возможно, что Стрибс, работавший за границей во время и сразу после войны, был связан с Управлением стратегических служб (УСС), предшественником ЦРУ. Уильям Эдди, бывший агент УСС, а затем агент ЦРУ, также трудился тогда в Aramco в Саудовской Аравии. Довольно часто бывало так, что агенты ЦРУ занимали должности в компаниях, активно контактировавших с Государственным департаментом США. В бумагах Стрибса можно найти загадочные сообщения о различных событиях и беседах с представителями саудовского правительства, в которых имена самых важных участников (в том числе саудовских чиновников) зашифрованы библейскими именами типа «Матфей», «Марк» и «Петр»[73]73
  “Notes of Meeting with Mark – Tuesday evening September 5^th, 1950,” Box 4 Folder 7, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

В ответ на запрос, поданный в ЦРУ согласно Закону о свободе информации, ЦРУ не подтвердило информацию о том, что Стрибс являлся официальным сотрудником ведомства, – но и не опровергло ее. В декабре 1951 года управление обнародовало меморандум о взаимопонимании, подписанный Корнелиусом С. Снодграссом и представителем правительства США, имя которого было вычеркнуто. Возможно, что меморандум был связан вовсе не с работой Стрибса в Саудовской Аравии, а с его службой в правительстве в последующие годы. Возможно также, что документ имел отношение к еще более поздней деятельности Стрибса в качестве независимого консультанта по нефтяным вопросам, которой он начал заниматься вскоре после подписания меморандума. Однако даже работая на правительство в 1950-е годы, Стрибс продолжал помогать IBI и ее материнской компании, поэтому слухи относительно него не умолкали. В меморандуме о взаимопонимании Стрибс признавал, что «вследствие особых отношений между мной и правительством США» он будет получать конфиденциальную информацию, способную «негативно повлиять на интересы и безопасность США». Стрибс также обязался «никогда не разглашать, не публиковать и не раскрывать словами, поведением или каким-либо другим способом эту информацию или знания»[74]74
  “Memorandum of Understanding between Cornelius S. Snodgrass and Representative of U. S. Government,” December 20, 1951. Допущено к публикации Центральным разведывательным управлением 22 августа 2016 года.


[Закрыть]. В меморандуме подчеркивалось, что Стрибс понимает «значительный интерес правительства США к информации, которую я или моя организация могут получить в распоряжение, собрать или приобрести по запросу представителей правительства». Эта фраза говорит о том, что Стрибс все же мог собирать разведывательные данные для ЦРУ. Что бы там ни было, Стрибс ревностно служил интересам своего настоящего работодателя, IBI. Благодаря своим связям он был для компании чрезвычайно ценным сотрудником.

Стрибса часто фотографировали для корпоративного журнала Bechtel Briefs, и на всех снимках он в солнечных очках, галстуке-бабочке и с лукавой усмешкой. Даже рядом со значительно более низкорослым послом Чайлдзом Стрибс выглядел маленьким в своих мешковатых штанах и пиджаке на размер больше нужного. Но каким бы неуклюжим и скованным Стрибс ни казался, он обладал отличным вниманием к деталям, что всегда помогало ему в работе.

Прибыв в Саудовскую Аравию, Стрибс обнаружил, что проблемы IBI коренятся не в организационной неразберихе, а гораздо глубже, и быстро связал неурядицы с поведением саудовцев. Согласно контракту, Саудовская Аравия должна была перечислять на счет Bechtel авансовые платежи, «чтобы в любой момент у компании было достаточно денег для финансирования всех расходов»[75]75
  “Agreement between The Kingdom of Saudi Arabia and International Bechtel, Inc.,” Box 4 Folder 7, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть]. По сути, весь бизнес-план Стива Бехтеля был основан на клиентах, способных платить вперед. В реальности финансовые проблемы оказались настолько велики, что IBI притормозила работу над несколькими проектами и настояла на том, чтобы заместитель министра финансов Наджиб-бей Салха пообещал немедленно выплатить компании 100 000 долларов США и 100 000 саудовских риалов[76]76
  “Letter from C. Snodgrass to Steve Bechtel, ‘SAG Government Program (1950),’” January 17, 1950, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

Стрибс слабо верил, что Салха и министерство финансов выполнят обещание. IBI знала, что у Саудовской Аравии есть деньги: все же люди IBI работали и на проектах Aramco, так что они знали, сколько нефти выкачивается из земли, а затем продается в Западную Европу и «поставляется» для армии США. С точки зрения Стрибса и остальных работников IBI, саудовцы были слишком некомпетентны, чтобы правильно управлять всем этим богатством, или же слишком ленивы, чтобы вовремя платить. Однако у Стрибса созрел план, позволявший преодолеть это препятствие. Когда Стив Бехтель задался вопросом, почему его компания вообще должна работать на Саудитов, Стрибс выступил в их защиту.

«Даже несмотря на нынешнюю финансовую неразбериху, вызванную экстравагантностью, расточительностью и отсутствием должной методики, я все же чувствую, что с точки зрения кредитных рисков Саудовская Аравия лучше других стран Ближнего Востока», – объяснял он[77]77
  “Letter from Snodgrass to Steve Bechtel, ‘SAG Program,’” January 21, 1950, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

Такая оценка соответствовала изначальным представлениям Стива Бехтеля о Саудовской Аравии. Саудовское правительство имело безопасный источник дохода, размер которого имел все шансы на рост. Но Бехтель хотел знать, что же мог предложить Стрибс для урегулирования сложившейся ситуации и решения проблемы текущей нехватки денег. «Финансовый разрыв, – сказал Стрибс, – можно закрыть лишь с помощью аванса от Aramco или внешнего займа»[78]78
  Ibid.


[Закрыть]. Иными словами, IBI нужно было вообще не иметь дела с саудовским правительством.

По сути, план Стрибса состоял в том, чтобы убедить правительство США или Aramco ссудить Саудовской Аравии наличные, чтобы она выплатила долг IBI. В таком случае саудовцы окажутся должны Aramco и правительству США, имевшими больше всего рычагов для того, чтобы вынудить Эр-Рияд расплатиться, и достаточно средств, чтобы просто списать задолженность в случае, если бы ее возврат оказался бы слишком сложным делом. К счастью, правительство США занималось выдачей подобных ссуд – хотя и не без ряда значительных ограничений. Узнав о имевшихся у IBI проблемах с наличными средствами, посол Чайлдз предложил, чтобы Саудовская Аравия попросила кредит у Экспортно-импортного банка на покрытие расходов по некоторым значительным инфраструктурным проектам IBI[79]79
  “Paper Prepared in the Department of State, ‘Middle East Oil,’” Washington, September 1950, FRUS1950, V, 78.


[Закрыть].

Президент Франклин Рузвельт создал Экспортно-импортный банк США в 1934 году в соответствии с законом о восстановлении национальной промышленности. В то время его цель состояла в финансировании экспорта американских товаров и услуг в другие страны. По сути, банк помогал американским компаниям защитить иностранные контракты, способные стимулировать появление новых рабочих мест в Америке. Предлагая ссуду другим странам с тем, чтобы они покупали американские продукты, банк должен был принимать на себя «кредитные и страновые риски, которые не может или не хочет брать на себя частный сектор»[80]80
  http://www.exim.gov/about/mission.cfm and http://www.exim.gov/75th/bank_history.cfm.


[Закрыть].

Стрибс притворился, что эта идея никогда не приходила ему в голову, и попросил посла Чайлдза рассказать о ней Абдель-Азизу. Король тут же поручил заместителю министра финансов Наджибу-бей Салхе подготовить заявку в банк. Через некоторое время американцы сообщили Салхе, что просьба о предоставлении кредита «плохо оформлена», и в январе 1950 года порекомендовали, чтобы Стрибс сам поработал над заявкой, чтобы довести ее до ума[81]81
  “Letter from Snodgrass to Steve Bechtel, ‘SAG Program,’” January 21, 1950, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

Заниматься составлением документа нужно было негласно, поскольку Стрибс как сотрудник IBI «мог считаться имеющим личный интерес в этом деле». Так он и делал. Предоставленные в кредит средства направлялись бы прямо на счета IBI как плата за продолжающиеся проекты. В качестве объяснения Стрибс описывал в заявке Саудовскую Аравию как страну, «лишенную механизмов административного контроля и соответствующих процедур» и в целом неспособную управлять своими собственными делами[82]82
  Ibid.


[Закрыть]. Через некоторое время Экспортно-импортный банк ссудил Саудовской Аравии 15 миллионов долларов для финансирования конкретных девелоперских проектов IBI.

Хотя Саудовская Аравия получила кредит от правительства США, ее задолженность компании IBI по-прежнему росла. Строительные работы в стране продолжились в прежнем темпе, и компания даже использовала часть собственного капитала для финансирования текущих расходов, поскольку IBI была уверена, что у Саудовской Аравии есть достаточно средств для возмещения затрат. В представлении менеджеров IBI саудовцы просто не хотели расставаться с деньгами. Поэтому, несмотря на то что саудовское правительство выплатило лишь половину своего долга IBI, компания подписала контракт еще на один год[83]83
  “Letter from Rogers to Rosendahl, ‘Saudi Arab Government Project,’” March 19, 1950, Box 4 Folder 4, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть].

Стрибс, однако, это уже не контролировал. Ему была предложена работа в только что созданном правительством США Нефтяном оборонном управлении, и позже в том же году он уехал в Вашингтон[84]84
  “Cable to Aramco, Jeddah,” February 1, 1951, Box 4 Folder 7, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW.


[Закрыть]. Стрибс должен был стать главой отдела иностранных нефтяных поставок, что помогало ему поддерживать множество контактов на Ближнем Востоке[85]85
  Executive and Technical Staff: Petroleum Administration for Defense, January 2, 1952. Box 52 Folder 7, Snodgrass Papers, 06571, AHCUW, 1–2.


[Закрыть].

Но перед своим отъездом Стрибс хотел предпринять еще одну попытку стабилизировать финансовую ситуацию в IBI. Он организовал встречу со Стивом Бехтелем и несколькими сотрудниками Госдепартамента, чтобы обсудить происходящее в Саудовской Аравии. Во время этой встречи Стив Бехтель выразил недовольство «принципами ведения бизнеса, которые использует правительство Саудовской Аравии». Он был настолько расстроен, что даже спросил Джорджа Макги – того самого дипломата, который когда-то возмущался переодеванием Чайлдза в саудовский наряд, – о том, стоит ли IBI вообще продолжать деятельность в Саудовской Аравии. Бехтель надеялся, что правительство США как-то поможет договориться с Саудитами напрямую и получить платеж.

«Мы считаем работу вашей компании в Саудовской Аравии крайне важной для развития этой страны и продвижения американского влияния», – дипломатично ответил Макги. Бехтель тут же понял, что не получит поддержки. Макги и Государственный департамент США могли бы оказать содействие Aramco, поскольку ее нефть имела жизненно важное значение для национальной безопасности. Однако это никак не поддержало бы компанию Стива Бехтеля в сложный период. Работа IBI в Саудовской Аравии не имела большого значения для США. Ее вполне могли заменить другие строительные компании. А услуги Aramco были уникальными и очень важными для стратегических целей Америки.

Разговор даже не дошел до того момента, когда Стив Бехтель планировал попросить Государственный департамент США надавить на саудовцев и потребовать от них платы по счетам. Единственное, что был готов предложить ему Макги, – попросить у Экспортно-импортного банка смягчить условия кредита для Саудовской Аравии, «чтобы поступления могли использоваться на недолларовых рынках». Это ничего не значило для Стива Бехтеля, и он покинул собрание, расстроенный тем, что напрасно потратил время[86]86
  “Visit to Your office by Messrs. Bechtel and Snodgrass,” January 16, 1951, Saudi Arabia, Bechtel Int’l Corp. 1951, General Records of the Department of State, Record Group 59, National Archives and Records Administration (NARA). (Далее используется аббревиатура RG 59, NA.)


[Закрыть].

Теперь, когда Стрибс ушел в правительство, Стив Бехтель назначил ответственным за строительство в Саудовской Аравии общественных сооружений другого вице-президента Bechtel Corporation. Главная функция Эрла Инглиша состояла в том, чтобы давить на саудовцев и получить все, что они задолжали IBI. Кроме того, он следил за новыми контрактами IBI. В какой-то момент в конце 1951 года Бехтель решил, что для саудовцев пришла пора начать выплачивать деньги. Он сел в самолет и полетел в Саудовскую Аравию для переговоров с самим Абдаллой Сулейманом. По данным Бехтеля, саудовцы должны были ему за дворец наследного принца Сауда, его роскошный трейлер, электрическое оснащение для дворца принца Фейсала, а также за оборудование для водопроводов, бурения и транспортировки, заказанное у IBI.

В ходе встречи Сулейман заявил, что речь идет о незначительных тратах – и это было несправедливо даже в отношении трейлера. Его цена в 1951 году составляла 60 000 долларов, и, по свидетельству сотрудников IBI, «он представлял собой было нечто особенное… то, что никогда раньше не производилось, и то, что нельзя было купить как простой автомобиль… Никто и никогда прежде не создавал такого трейлера, и мы не верим, что кто-то сможет создать что-то лучше». В прицепе были ванна для лежания в полный рост, душ, китайское биде, ковер от стены до стены в ванной и жилых комнатах, радиоприемник с передатчиком, генератор на 30 КВ, телефон, система звонков для слуг и электрический холодильник объемом 2000 с лишним литров.

Как вспоминал Бехтель, Сулейман молча сидел и слушал его жалобы. Когда Стив выговорился, министр финансов произнес своим учтивым и спокойным тоном, что «позаботится» об этих расходах. И тут же, как будто между собеседниками не было никакого напряжения, Сулейман сказал, что хочет заказать кое-что еще. Стив Бехтель и сопровождавшие его менеджеры были ошеломлены. Как саудовцы, задолжавшие компании кучу денег и не планировавшие погасить свой долг в обозримом будущем, осмелились говорить о каких-то новых проектах? Когда Руди Грамматер, вице-президент компании, попытался напомнить Сулейману, что тот все еще должен заплатить за недавние поставки строительного оборудования, Сулейман просто улыбнулся в ответ.