Текст книги "Люби меня до смерти"

Глава 6

Брэд Прентер бросил взгляд на часы. Таня_2001 опаздывала, и это ему не нравилось. Она уже достала его своей нерешительностью. У него очень плотный график, и он всегда приходит вовремя, так почему же ей не последовать его примеру? Очко не в ее пользу.

Он раздраженно огляделся в переполненном ночном клубе. Только посмотрите на молодежь – ржут, тусуются… Наслаждаются свободой… Когда-то и он был таким же.

И в какой-то момент жизнь превратилась в дерьмо. Все из-за той суки, Сары Тайсон, обвинившей Прентера в изнасиловании. Как будто только насилием он может добиться секса. Бабы всегда западают на таких, как он. У него богатая семья, он платит за ужин, за выпивку, даже за концерты и театры, причем далеко не за самые дешевые места. Он привлекательный, хорошее тело и все такое, и настоящий подарок в постели. Телки, которых Прентер трахал, говорили ему, как им было классно. Даже Сара, если б у нее потом не снесло крышу, когда ее соседка по комнате вошла и застала их за делом по-собачьи. Совсем слетела с катушек и заявила, что это все алкоголь. Вот же сучка… Если бы не ее подруга, сующая нос не в свое дело, он смог бы уломать Сару забрать заявление из полиции.

В итоге все свелось к показаниям Сары против его показаний. Все видели, как она вешается на него в клубе. Копам даже не удалось доказать, что именно он подлил ей «Жидкость Икс» в выпивку. Адвокат сказал, что снимет его с крючка, что ни один судья на рассмотрение это дело не возьмет.

Если б не то чертово сообщение, что Сара отправила своей соседке, а потом еще и Мэгги заявила, что и с ней он тоже такое проделывал… Вот тут-то старикан судья и настроился против него.

Лживая сука.

Два года и четыре месяца. В тюрьме. Он не успел даже закончить последний семестр, и теперь ему пришлось вернуться в колледж, чтобы получить свой долбаный диплом, хотя ему двадцать пять, и он давно уже должен работать в брокерской конторе отца, зашибая собственные бабки вместо того, чтобы жить на мизерное пособие. И все от того, что эта жаркая сучка Сара не хотела, чтобы ее друзья знали, какая она шлюха…

Мужчина снова взглянул на часы. Восемь пятнадцать. Твою мать, где же она? Если девчонка в последний момент передумала, он просто лопнет от злости. Она уже два раза меняла место встречи, и Брэд проверил почту перед выходом из дома, но никаких сообщений об отмене встречи или опоздании от нее не было.

Вот же сука.

Бармен подошел к нему и жестом указал на пустую пивную кружку. Брэд кивнул и сказал:

– И порцию «Джек Дэниелс». – После такой подставы виски ему был просто необходим.

– Плохие новости?

– Телка, которую я тут поджидаю, опаздывает, – пожаловался Брэд.

– Та, с какой ты познакомился в Интернете? – спросил бармен, наливая ему спиртное.

Брэд забыл, что уже говорил с ним раньше. Он был настолько возбужден от перспективы встречи с Таней_2001, что пришел раньше времени.

– Братан, видел бы ты сообщения, что она мне шлет. И фотографии… Если она в реале хотя бы наполовину такая же озабоченная, ночка будет жаркой.

Девчонка не слала ему никаких фотографий, если не считать одной фотки анфас. Да и в сообщениях ничего откровенного не было, но Брэд умеет читать между строк. Зачем ей вообще с ним встречаться, если она не хочет, чтобы он ей засадил? Таковы правила интернет-флирта. Можно сколько угодно ходить вокруг да около, но если телка соглашается встретиться лицом к лицу, значит, пришло время покувыркаться в постели.

– Надеюсь, она тебя не разочарует, братан.

– Можно не сомневаться!

Брэд осмотрелся. Много пар и компаний. Компании парней, компании девчонок… Просто нужно немного подождать. Его время придет.

Он засунул руку в карман и нащупал пластиковую ампулу с «Жидкостью Икс» его домашнего производства. Вещество нужно для того, чтобы помочь Тане расслабиться. Любят строить из себя скромняг. Два свидания, три свидания, все заманивают да дразнят и начинают ломаться, стоит только засунуть руку под юбку… Нет уж, ему все равно никто не откажет на третьем свидании, а зачем тогда ждать так долго? Он устал от этих пустых и глупых игр, а после тюрьмы и подавно.

Прентер опрокинул порцию «Джек Дэниелс», смакуя терпкое жжение в горле. Снова посмотрел на толпу. У дверей ругалась молодая пара. Парень заорал на свою подругу, хотя Брэд и не разобрал их слов, и, хлопнув дверью, ушел. Девчонка – блондинка, лет двадцать с хвостиком, если только у нее не поддельное удостоверение, – ошарашенно смотрела вслед приятелю. Затем осушила стакан, который держала в руке, развернулась на своих блестящих шпильках и неровной походкой направилась к барной стойке, где встала рядом с Брэдом. Улыбнулась бармену:

– Еще один, будьте добры.

Может быть, для нее даже «Жидкость Икс» не понадобится.

– Привет, – сказал он.

Девушка смерила его оценивающим взглядом.

– Привет, – ответила она безразлично и принялась вглядываться в толпу.

– Твой парень тебя бросил?

– Он больше не мой парень.

– Ему же хуже.

– Точно! – Она энергично кивнула.

Звали ее Эшли, училась она в Западном Джорджтаунском университете на факультете государственного управления. Какая скука. Они немного поболтали, и Брэд сразу же почувствовал, что новая знакомая хочет трахнуться с ним. Он видел это в ее темных глазах, в том, как она облизывает свои пухлые губки, в том, как затвердели ее соски, когда он случайно задел плечом грудь девушки.

Кто-то толкнул Эшли сзади, и она прижалась к Прентеру всем телом. Улыбнулась, нервно закусив губу. Брэд был достаточно опытен и сразу понял – если сейчас не использовать вещество, придется сильно напоить ее, чтобы уговорить отправиться к нему домой. Университетские телки считают, что меньше похожи на шлюх, если их приходится упрашивать раздвинуть ноги. Я не такая, я никогда не пересплю с парнем на первом свидании и тому подобное.

Ерунда.

Брэд лишь немного ускорит неизбежное. Ему пришлось заплатить за секс проститутке через день после выхода из тюрьмы, но больше он не станет пользоваться услугами платных цыпочек. Сегодня Прентер понадеялся на Таню и когда-нибудь еще завалит ее. Она пожалеет, что не явилась.

У него был богатый опыт в подливании наркотиков в выпивку незнакомым телкам. В последнее время провернуть такой трюк было сложнее, так как бармены пристально следили за всеми, но в переполненном баре это раз плюнуть.

Она говорила что-то ему на ухо, и он сделал вид, что не слышит из-за шума. Девушка наклонилась ближе.

– Ты тоже в Университете Джорджа Вашингтона?

– Нет, в Американском.

– В аспирантуре?

Он должен уже быть в аспирантуре. Но из-за тех лживых сук у него украли два года жизни. Он соврал:

– На юридическом.

Эшли впечатлилась:

– Ух ты! Я пока только на третьем курсе. Все еще не решила, чем хочу заняться, но в Вашингтоне ведь куча вариантов для спецов по государственному управлению, как думаешь?

Делая вид, что внимательно слушает, Брэд поднес кружку с пивом ко рту, отпил и, опуская на стол, нажал на крохотную ампулу «Жидкости Икс», которую придавил большим пальцем к запотевшему стеклу. Несколько капель упали в ее «Маргариту», которую она держала в руке на уровне груди. Даже если б девушка следила за его рукой, то ничего не увидела бы, а если и заметила бы пару капель, упавших в ее напиток, сочла бы их конденсатом влаги с запотевшего пивного стакана.

– У тебя море времени, – ответил он. – Надо веселиться, студенческие годы бывают лишь один раз в жизни.

Она улыбнулась и сделала большой глоток «Маргариты».

– Ты абсолютно прав!

– Может, выйдем на улицу?

– Холодно!

– На задней террасе стоят обогреватели, там даже жарко.

– Тогда давай, – ответила она и широко улыбнулась, потягивая коктейль.

– Заказать тебе еще «Маргариту»? – спросил Брэд.

– Думаю, мне хватит. Не хочу слишком напиваться.

Поздно спохватилась, с удовлетворением отметил Брэд.

Он вывел ее на заднюю террасу, поглаживая по плечу. На улице было действительно чертовски холодно, но снег прекратился, а обогреватели не давали им замерзнуть. Эшли накинула пальто и спросила:

– Неужели тебе не холодно?

– Нет, все о’кей, – соврал Прентер.

Он не собирался здесь долго задерживаться.

На террасе были люди, но совсем немного – большинство выходили, чтобы быстро покурить, и возвращались обратно. Брэд, подавив улыбку, наблюдал, как блондинка заканчивает пить коктейль. Девушку пошатывало, и он приобнял ее за талию.

– Упс, – глупо захихикала она.

Мужчина прильнул к ее губам долгим поцелуем. Эшли замерла на месте, но Брэд знал женщин, и ее первая реакция его не остановит. Бабы всегда играют в свои долбаные игры и ломаются, как сдобный пряник. Он запустил руку ей под блузку и сжал в ладони грудь – божественное ощущение! Прентер хотел ее, хотел прямо сейчас, но все-таки надо было сначала довезти свою новую знакомую до квартиры. Или хотя бы до машины. Черт возьми, он же сегодня на «Порше»! Пускай сначала отсосет, а потом уже можно и домой, а там всласть потрахаться.

Его член распух и затвердел, и при мысли о ее рте он застонал и прижал девушку к себе, чтобы красотка почувствовала, что у него на уме. Если она скажет «нет» прямо сейчас, он развернется и уйдет. Брэд самодовольно ухмыльнулся, прикусив ее губу. Она не скажет «нет». Мужчина понимал, что наркотик уже расходится по всему ее телу. Она созрела и сделает все, что захочет Прентер.

– Пойдем, – сказал он.

– Я не знаю, все так быстро… – колебалась она.

– Пойдем. Простой минет. Я буду делать только то, что ты сама хочешь.

Блондинка ничего не ответила, на ее лице застыло замешательство, и молодой человек взял подругу за руку и вывел через заднюю калитку ночного клуба в переулок. Он припарковался за полквартала отсюда, и через пять минут ее язык будет делать все, что он захочет.

– Эшли!

Брэд на мгновение сбавил шаг, но не остановился. Он не хотел драки, но, черт побери, эта сучка готова трахаться, и он ни за что не отпустит ее обратно к парню-недоноску.

– Эшли, черт побери!

– Это мой друг, – выговорила она заплетающимся языком.

Твою мать, твою мать, твою мать!

Он остановился и обернулся. Придурок, что бросил блондинку битый час назад, не спускал с него глаз, но обращался к ней:

– Что происходит?

– Уходи, – ответила она.

Брэд окинул парня быстрым взглядом и решил, что он безвреден.

– Братан, ты ушел, и теперь она хочет пойти со мной.

– Уже нет, приятель, – ответил тот.

Прентер стиснул зубы и спросил Эшли:

– Ты хочешь уйти с ним?

– Нет.

– Мне не нужны проблемы, – сказал Брэд парню, – но принцесса не горит желанием идти с тобой.

– Эшли, – сказал парень жестко, – либо ты сейчас же идешь со мной, либо я рассказываю твоему отцу про твое липовое удостоверение.

– Что? – выдохнул Брэд.

– Ей семнадцать лет.

– Да ну! – Он мгновенно отдернул руку и уставился на девушку.

Семнадцать? Ну и дела… Вообще ему плевать, сколько ей лет, она явно была достаточно взрослой, чтобы трахаться, но теперь вся ситуация смердела. Парень может его опознать.

– Как же так? – спросил он.

Она надула губы и ничего не ответила.

Брэду хотелось придушить эту глупую сучку.

– Забирай, – он подтолкнул тупую стерву к ее приятелю. – Долбаная малолетка.

– Козел, – ответила Эшли, но Брэд не был уверен, к кому именно она обращалась – к нему или к своему парню.

Ему нужно было срочно трахнуть какое-нибудь теплое тело, нужна была телка, которая будет делать то, что Прентер ей прикажет. Придется снять проститутку – хрена с два он будет сегодня дрочить.

Мужчина быстро зашагал вниз по переулку, не обращая внимания на ругань Эшли со своим парнем.

Долбаная, долбаная малолетка!

Глава 7

Я учитель. Я хозяин. Я хранитель истины, правосудия и американского образа жизни.

Мой тихий смех раздается в ночи, и я жду, наблюдая за темным домом. Супермен? Да, я супергерой. Делаю то, на что другим не хватит духа.

Учу женщин, хотя эти тупые, пустые и слабые создания почти не поддаются обучению.

Женщины отвратительны.

Нечистые, жалкие твари, они лгут так же легко, как дышат. Их волосы редко сохраняют тот цвет, что предназначил для них Бог. Лживые краски, разукрашивающие лица – материальное проявление их непрестанной лжи. Украшения на их шеях, в ушах, на пальцах – брильянты, сапфиры и золото – улавливают лучи света и блестят в темноте, но ни одна безделушка не может сравниться с простой и истинной красотой идеальной жемчужины.

Суть женщины – ложь. Когда смотрятся в зеркало, они лгут, даже самим себе. Когда они глядят на меня, лгут их глаза, рты, жесты. Лгут их тела, слова и мысли. Женщины считают себя неуязвимыми, думают, что могут делать все, что хотят, что могут заманивать мужчин своим вероломством и ухищрениями, желая поработить нас. Мы всегда даем, даем, даем им деньги, дома, машины, побрякушки. А они берут, берут, берут, и гора лжи становится все больше и больше.

Я хранитель истины. Я раскрываю обман, один за другим, пока они не примут правду. Пока не опустятся на колени и не научатся подчиняться.

Они умирают, чтобы я мог жить. Высшая жертва во имя любви. Возмездие за предательство.

Я наблюдаю, потому что терпелив. Дом снова погружен в темноту. Сегодня я прибыл поздно, но у меня достаточно времени, я готов ждать. Наблюдать. Ждать. Тик-так. Тик-так. Время идет. Мое время тратится впустую. Месяцы и месяцы моего ценного времени вылетают в трубу. Почему?

Меня переполняет бешеная злоба. Немного боюсь себя в таком состоянии, но отчасти рад ему.

Она думает, что ты – ничтожество.

Хочется покинуть уют машины, отправиться к ней во двор и подождать там. Когда она вернется домой, я перережу ей горло.

В глазах темнеет от гнева. Нужно дать ей понять, что она ответит за все. Но я не смогу ничему научить женщину, если она будет мертва.

Два снопа света прорезали туманную ночь. Машина замедляет ход, останавливается.

Люси Кинкейд вернулась домой.

Мое сердце тяжело стучит в груди – и вдруг замирает.

Она с мужчиной.

Женщина, обманувшая меня, воркует с новым приятелем.

Ловкая сука. Но никто не может похвастаться моим терпением. Моими навыками.

Люси Кинкейд станет моей следующей ученицей.

Прошлые ошибки научили меня одному – не действовать спонтанно. Я не буду брать ее прямо сейчас.

Я тщательно планирую каждую деталь, улучшаю, довожу до совершенства. Организованность всегда служила мне хорошую службу. Свидетельством моей силы духа является то, что лишь однажды лживый женский пол заставил меня действовать раньше, чем нужно было.

Она играет в опасную игру, привлекает мое внимание лживостью и распутностью, тем, что подставляет меня и пытается сбить с пути истинного. Но я гораздо умнее какой-то там самки.

Я вижу, как мужчина выходит из машины, открывает ей дверцу, провожает до входа в дом.

Можно убить их обоих, хотя Люси наверняка и ему лгала, как мне.

Но нельзя позволить себе допустить просчет. Я должен справиться с собой. Вдыхаю холодный воздух, крепче сжимаю руль. Мир снисходит на мою душу.

Я знаю истину. Я – ее хранитель.

Мужчина уходит, и я снова борюсь с желанием встретиться с ней лицом к лицу прямо сейчас.

Но нужно подготовиться к встрече с этой шлюхой. А значит, мне необходимо закончить начатое.

Я покидаю Джорджтаун и спустя сорок минут приезжаю домой. Точнее, сорок минут было бы при другой погоде. Чем дольше занимает дорога, тем сильнее мое раздражение. Потому что ученица заждалась меня.

Наконец я дома.

Пересекаю лужайку, ступая по свежему снегу, и отпираю входную дверь своего любимого старого коттеджа. Иду по мягким ковровым дорожкам. Меня встречают знакомые запахи. Еле уловимый запах бекона с утреннего завтрака. Аромат лаванды сухих цветов, которые бабушка развешивала повсюду. Цветов давно уже нет, но аромат остался.

Мой дом. Мое святилище.

Двигаюсь по коридору, и старые доски успокаивающе поскрипывают с каждым шагом. Открываю дверь в подвал, включаю свет и вижу привычную картину: мыши бросаются врассыпную, оставляя маленькие следы на земляном полу. Их юркие движения наполняют мою душу умиротворением. Женщина кричит, напуганная не то светом, не то мышами, но мне плевать на ее вопли.

Ступеньки лестницы пришлось заменить после того, как две доски раскололись на прошлой неделе, когда я вернулся сюда после долгого отсутствия. В доме практически ничего не изменилось. Я только починил лестницу да поставил в подвале клетку.

Она сидит в углу большой клетки, обхватив ноги руками, положив подбородок на колени. Пленница не может встать в полный рост, но может сесть, и это, я считаю, уже щедрость с моей стороны. У нее достаточно места, чтобы ползать и даже растянуться – клетка восемь на восемь футов, четыре фута в высоту.

Женщина смотрит на меня большими, испуганными глазами. В ее глазах страх, а не неповиновение. Так и должно быть.

– Я готова к уроку, мой Учитель, – говорит она.

Как жаль, что ей придется умереть, чтобы освободить место для новой ученицы. Ей потребовалось всего три дня, чтобы научиться подобающим образом приветствовать меня. Она со мной уже двадцать семь дней, и я возлагал на нее большие надежды.

Быть может, оставить ее подольше? Еще на пару дней…

Достаю ключ и отпираю замок. Она вздрагивает при звуке поворачиваемого ключа, но не двигается, пока я не говорю ей:

– Теперь можешь выйти.

Пленница подползает к двери и ждет, пока я открою, и я снова понимаю, что буду по ней скучать. Она продержалась бы гораздо дольше всех остальных. Я не ошибся в выборе этой самки. Такое послушание… Такая готовность доставить мне удовольствие…

– Встань, – приказываю я.

Она поднимается, ее ноги дрожат, но я не помогаю ей. У меня она похудела – значит, была слишком жирной. Женщина ее роста, пять футов и четыре дюйма[4]4
  162 см.


[Закрыть], должна весить сто двенадцать, максимум сто двадцать фунтов[5]5
  Соответственно 51 и 54 кг.


[Закрыть]. Раньше она весила гораздо больше.

– Иди, – говорю я, и она начинает подниматься по лестнице.

Следую за ней. На верхней ступеньке пленница останавливается и ждет меня, как я и учил. Она смотрит на кухонный стол.

– Разве мы не…

Наотмашь бью ее по лицу, ученица падает на пол и лежит, закрыв рот рукой.

– Я не разрешал тебе говорить. Вставай.

Меня не было дома с завтрака, сейчас далеко за полночь. Я знаю, что девка голодна, но мне плевать.

Женщина встает.

– Иди, – указываю рукой на гостиную.

Она послушно идет, я следую за ней. Открываю дверь шкафа в прихожей и достаю свое длинное пальто. Снимаю дробовик со стены.

– Мы отправляемся на прогулку, – объясняю я. – Открой дверь.

Женщина поворачивает дверную ручку. В прихожую врывается порыв морозного ветра, и она съеживается. Открывает свой рот, но не говорит ни слова, потому что знает свое место. Понимает, что лучше ей не просить пальто или обувь.

Даю ей померзнуть немного, чтобы посмотреть, нарушит ли она правило, задав мне вопрос. Женщина молчит. Я говорю:

– Достань свои домашние тапки и пальто.

Она поворачивается к шкафу и исполняет приказ.

– Хорошая девочка.

Когда девка одевается, я повторяю:

– Иди!

Она повинуется, и я улыбаюсь. Я прекрасный учитель: мои ученицы учатся тому, чему, по мнению многих, невозможно научить. Это лишь доказывает старую истину: женщина рождена, чтобы повиноваться мужчине.

Пленница идет по свежему снегу, зябко кутаясь в легкое пальто. Она бросает на меня взгляд, но не осмеливается заговорить. Ее лицо краснеет от холода, губы синеют. Мы прошли совсем немного, лишь до пустого амбара на расстоянии менее пятидесяти ярдов от дома. Меньше, чем половина футбольного поля. На улице довольно холодно, и она, вот уж чего не ожидал, ни разу не пожаловалась.

Я принял правильное решение дать ей пожить еще несколько дней.

Достаю другой ключ и отпираю большой замок на двери амбара. Поднимаю железную задвижку, и ветер распахивает створки. Мы входим внутрь, и я запираю за нами. Внутри все так же холодно, но нет ветра.

– Спасибо, – говорит моя женщина.

«Спасибо» – единственная фраза, которую ей разрешено говорить без разрешения.

Я киваю и жестом приказываю подойти к стойлу справа. Она повинуется.

– Войди внутрь, – приказываю я.

Девка колеблется. Последний раз мы приходили в амбар для наказания. Она поднимает руку.

– Можешь говорить, – разрешаю я.

– Чем я заслужила ваше неудовольствие? – спрашивает она голосом, дрожащим от холода и страха.

Страх мне нравится больше.

– Ты женщина, – говорю я и указываю на седло на деревянных козлах для пилки дров.

Девка знает, что делать. Мне не нужно снова учить ее этому.

– Я не люблю повторять.

Она всхлипывает, но перегибается через козлы, подставляя мне свой голый зад.

Улыбаясь, снимаю весло с крючка на стене и смотрю на ее ягодицы.

– Ты будешь вести себя хорошо. Ты выучишь свой урок! – Мне кажется, что я выкрикнул команду, но в действительности не говорю ни слова.

Бью ее веслом, и женщина кричит. Плевать, здесь никто не услышит. Я снова бью ученицу веслом по заду, чувствуя, как возбуждающе действуют на меня шлепки дерева по коже.

Но секс с нею мне не интересен. Ни к одной из них я не прикасался в этих целях. Неизвестно, где и с кем они побывали до меня. Свои потребности я удовлетворю позже.

Сначала пленницу нужно наказать.

Бью ее снова и снова, все быстрее и быстрее, она кричит и заливается слезами. Один последний шлепок, и козлы падают, а ученица лежит на полу, всхлипывая, и с ее зада стекают капли крови.

– Вставай! – говорю я.

Девка лежит. Хватаю ее за волосы и рывком поднимаю на ноги. Она кричит от боли и падает на колени.

– Обратно в клетку поползешь на четвереньках, – приказываю я.

И поднимаю весло.

Она начинает ползти. Открываю дверь амбара, и она продолжает ползти в снегу.

Я улыбаюсь.

Даже самые упрямые самки могут научиться повиноваться.

Даже Люси Кинкейд.