Текст книги "Россия на 64 клетках. История великих шахматных чемпионов"

Михаил Чигорин. Основатель отечественной шахматной школы

В конце XIX века имя Михаила Чигорина было известно всему шахматному миру. Он стал первым русским шахматистом, участвовавшим в матче за звание чемпиона. И во многом благодаря ему Россия стала одним из мировых шахматных центров. Однако путь Чигорина к высотам был не из легких.

Михаил Чигорин родился 31 октября 1850 года в Гатчине в семье мелкого служащего. Он рано потерял родителей, воспитывался в Гатчинском сиротском институте и именно здесь встретил своего первого учителя шахмат. Им оказался один из воспитателей – преподаватель немецкого языка Август Шуман. Один из сильнейших игроков планеты своего времени познакомился с шахматами только в 16 лет.

Порядки в сиротском институте были жесткие. Практиковались телесные наказания и заключение в карцер. В 1868 году среди воспитанников вспыхнули волнения: воспитанники устроили групповое избиение директора Осипа Доливо-Добровольского за отказ принять жалобу на издевавшегося над ними воспитателя Игнациуса. Чигорина объявили одним из зачинщиков и исключили из института, когда ему было 17 лет. Но Михаилу повезло: благодаря красивому почерку ему удалось устроиться писарем в полицию с окладом 50 рублей в месяц.

Такое жалованье давало возможность нормального существования. Например, за один рубль можно было купить около тридцати килограммов муки. За два с половиной рубля – килограмм красной икры.

Михаил Иванович не рассчитывал сделать карьеру чиновника. Страстью его жизни стали шахматы. С 1873 года Чигорин посещал кафе «Доминик» на Невском проспекте. Это было одно из любимых мест петербургской богемы, первое в России кафе, появившееся в 1841 году. Здесь ежедневно бывали до полутора тысяч человек. Для шахмат была отведена большая просторная комната. Можно было за 20 копеек в час получить шахматную доску с комплектом фигур и играть против сильных соперников.

Играли на деньги, ставили по 25 копеек. Чтобы уравнять шансы, корифеи давали менее опытным соперникам фору – от ладьи до пешки. С 1876 года в кафе «Доминик» проводились шахматные турниры – тогда это было в новинку. Участвовал в них и Михаил Чигорин. Он говорил про них: «В особенно острых положениях я всегда старался держать руки в карманах, чтобы не сделать поспешного хода».

Состязания с солидным призовым фондом приносили Чигорину неплохие деньги. Он решил уволиться с государственной службы. Проработав 11 лет, в 1883 году Михаил Иванович вышел в отставку. Австрийский шахматист Рудольф Шпильман так отзывался о русском мастере: «Для Чигорина в принципе не существовало слово “ничья”. Должны были быть разменяны все фигуры на доске, должны были остаться только два короля, чтобы он признал, что сделал все, что должен был сделать, и партия действительно ничья. Чигорин очень не любил, когда ему предлагали ничью».

Чигорин за восемь лет из начинающего игрока превратился в маэстро – именно так до появления слова «гроссмейстер» называли шахматистов высшего уровня. С начала 1880-х годов Чигорина приглашали на крупные международные турниры: в Берлин, Вену, Нью-Йорк. А в 1889-м он получил вызов на матч от самого Вильгельма Стейница – первого чемпиона мира по шахматам. Это был поединок между шахматистами, придерживавшимися принципиально разных взглядов на развитие шахматного искусства.

В Париже в 1889 году была построена Эйфелева башня, ставшая символом французской столицы. Учредительный съезд II Интернационала объявил 1 мая Днем международной солидарности рабочих. Чемпион мира Вильгельм Стейниц опубликовал книгу под названием «Современное шахматное руководство», ставшую учебником для десятков тысяч поклонников игры во всем мире.

В том же году русский шахматист впервые боролся за звание чемпиона мира по шахматам. Его соперником был Стейниц.

Вильгельм Стейниц называл себя глашатаем новой школы. Он разработал концепцию позиционной игры и провозгласил основные принципы шахматной стратегии. Все последующие чемпионы мира считали его своим учителем.

Чигорин был одним из главных оппонентов новой школы. Он смотрел на шахматы как на игру разума, где всегда есть место творчеству и вдохновению. Некоторые партии он считал произведениями искусства. Это был истинный шахматный романтик. Сражались не только два шахматиста, но и две шахматные школы. Чигорин писал: «Я считаю, что мы со Стейницем представляем собой просто два разных направления в нашем искусстве. Я сказал бы, что он напоминает Сальери, тогда как мне хотелось бы быть Моцартом».

Стейниц, признавая силу Чигорина, всегда был готов защищать свои принципы за шахматной доской: «Особенное восхищение вызывает стиль его игры, характерными чертами которого являются редкая энергия и блеск комбинаций при проведении атак королевского фланга».

Их первый поединок за корону состоялся в 1889 году в Гаване. Такое условие поставил чемпион, и Чигорин согласился. Но его путь на пароходе через Атлантику занял 23 дня, и дорога совершенно вымотала русского шахматиста. А в Гаване ему стало еще хуже. Чигорин, выросший в Санкт-Петербурге, очень плохо переносил жаркий и влажный климат Кубы.

Болезнь и потеря концентрации приводили к ошибкам в простых ситуациях. Встреча из двадцати партий завершилась победой Стейница с преимуществом в четыре очка всего при одной ничьей. Но на этом их противостояние не закончилось. Через три года соперники вновь сошлись за доской в историческом поединке.

Однако еще до того, через год после первого матча на первенство мира, Чигорин и Стейниц сыграли новый матч, но теперь уже по телеграфу. На обдумывание хода каждому давалось по два дня. Этот поединок продолжался два года и состоял из двух партий, сыгранных гамбитом Эванса. Стейниц проиграл обе, признав силу лучшего шахматиста Российской империи: «Игра его была во всех отношениях изумительна. Правда, это победа надо мной лично, но не над стилем игры, не над принципами “новой школы”».

Уязвленный чемпион мира предложил сыграть еще один матч на первенство мира – до десяти побед.

В 1892 году в США появилась компания «Кока-Кола», в журнале «Русская мысль» опубликована повесть Антона Чехова «Палата № 6», а патриот и интернационалист Хосе Марти создал Кубинскую революционную партию, через три года сыгравшую решающую роль в организации освободительной войны против испанского колониального владычества на Кубе. В этом же году Михаил Чигорин вновь боролся за шахматную корону. Снова со Стейницем. И снова на Кубе: Чигорин согласился на это, поскольку честь русской шахматной школы была важнее личных удобств.

Шахматы становились все более популярны на Кубе: это была одна из любимых игр губернатора острова. Именно на Кубе в 1888 году родился будущий чемпион мира гениальный Хосе Рауль Капабланка.

Капабланке было лишь три года, когда Чигорин и Стейниц вторично сошлись в битве за корону. Матч длился ровно два месяца. Русский шахматист начал с красивой победы. Но во второй половине встречи он несколько сдал. Вновь свою роль сыграл жаркий и влажный климат. «Под конец я играл наполовину больным. После матча все мои платья висят на мне, как на вешалке», – говорил шахматист.

И все же претендент сохранял шансы на победу после 22 партий. Чигорин проиграл Стейницу девять и выиграл восемь при пяти ничьих. Матч вызывал чрезвычайный интерес у местных любителей шахмат, и посмотреть за ходом 23-й партии собралась огромная толпа. Это был ключевой момент матча. Победа Чигорина не только сравнивала счет в матче, но и давала ему психологическое преимущество.

Для русского шахматиста партия началась почти идеально. Еще до 30-го хода претендент дважды мог выиграть. Стейниц потерял коня и отчаянно пытался свести партию к ничьей. Но на 32-м ходу случилось необъяснимое. В газетах об этом писали так: «Все оживленно обсуждали блестящую кампанию Чигорина и ожидали, что Стейниц вот-вот сдаст партию. И вдруг началось необычайное волнение! Публика повскакивала с мест, увидев, что русский маэстро, нервный, с изменившимся лицом, в ужасе схватился за голову».

Чигорин совершил грубую ошибку: убрал слона, прикрывавшего короля. После чего черные ладьи смогли объявить очевидный и быстрый мат в два хода. Это была катастрофа. Стейниц выиграл и партию, и весь матч за чемпионский титул.

Шахматный журнал British Chess Magazine писал: «Симпатии английских шахматистов всегда были гораздо больше на стороне колоритной и предприимчивой игры русской школы, чем осторожной, основанной на точности и методичности, немецкой».

Выиграв второй матч у Чигорина, Стейниц неоднократно говорил, что не планирует больше играть матчи. Однако, когда гаванский клуб предложил организовать матч с молодой восходящей звездой Эмануилом Ласкером – к началу матча ему было 26 лет против 58 лет чемпиона, – Стейниц ответил согласием. В этом поединке он уступил Ласкеру, ставшему вторым чемпионом мира в истории шахмат.

После драмы в Гаване сильнейший русский шахматист Чигорин больше не боролся за титул чемпиона мира. Он решил посвятить себя другой важной миссии – популяризации шахмат в России. Хотя особых накоплений у него не было, он в течение многих лет за свой счет издавал несколько газет и журналов, посвященных этой интеллектуальной игре. Его творческое наследие и теоретические открытия положили начало отечественной шахматной школе. Польский шахматист Шимон Винавер говорил про Чигорина: «Гениальный самородок. Он был первым русским, который стал работать над созданием общественной шахматной жизни в России».

В XIX веке шахматной столицей считался Лондон, но благодаря успешным выступлениям Чигорина на международных турнирах интерес к игре серьезно повысился и в России. Сильные мастера появились не только в столице. В конце марта 1899 года Михаил Иванович приехал в Москву по приглашению местного шахматного клуба. А на торжественном обеде подал идею – организовать первый Всероссийский турнир. Всего через полгода идею удалось воплотить в жизнь с помощью взносов участников и вклада меценатов.

В чемпионате страны играли 12 шахматистов: четверо от Санкт-Петербурга, пятеро от Москвы и трое из провинции. Чигорин победил и в первом, и в двух последующих всероссийских турнирах. Но его главное достижение – не титулы. Будучи мастером комбинационной игры, он оставил яркий след в истории шахмат: его с полным правом можно назвать первым профессиональным шахматистом России и основателем отечественной шахматной школы. В двух следующих Всероссийских турнирах (1901, 1903) Чигорин подтвердил свое звание сильнейшего. А весной 1906 года выиграл матч за звание чемпиона России у Г. Сальве.

В 13 лет очевидцем игры сильнейшего российского шахматиста стал будущий чемпион страны известный тренер и теоретик Петр Романовский и навсегда запечатлел в памяти «…его изможденное лицо с выражением, как мне тогда казалось, капризным благодаря своеобразным складкам губ. Я наблюдал за Чигориным около часа, и ни разу за это время его лицо не осветила улыбка».

Уже став маститым шахматным деятелем, Романовский выделил три важнейшие черты творчества своего главного шахматного кумира Михаила Чигорина: принципиальный подход к шахматам, которые были для него подлинным искусством, доведенная до совершенства конкретизация шахматной позиции, ну и в первую очередь стремление избегать проторенных путей и отрицание какого-либо шаблона.

В 1907 году из-за болезни маэстро переехал к родственникам в Люблин. Но и там он по-прежнему изучал любимую игру и писал статьи для журналов. Он мечтал о создании Всероссийского шахматного союза.

С последним периодом жизни Чигорина связана необычная история. Однажды ночью Чигорин внезапно потребовал у дочери Ольги, чтобы она сожгла его шахматы. Ольга говорила: «Я была поражена: как, его любимые шахматы, с которыми он никогда не расставался – и вдруг сжечь! Мы с мамой решили, что отец еще, может быть, поправится – и тогда он нас упрекнет за выполнение его бредовой фантазии. Решили сжечь сначала шахматную доску, фигуры же пока хранить».

Михаил Чигорин умер через несколько часов после этого странного эпизода. Для шахматного мира это стало большой потерей. Шахматные газеты и журналы по всему миру писали о нем – например, «Дойче Шахцайтунг» прокомментировал новость о смерти русского шахматиста: «Наследие Чигорина так велико и так блестяще, что имя его никогда не будет забыто».

Его вклад в развитие дебютной теории переоценить трудно. Именем Чигорина названы варианты в ферзевом гамбите, испанской партии, славянской и французской защитах, а также символический клуб, который объединил шахматистов, побеждавших чемпионов мира в период их пребывания на троне.

В России начиная с 1909 года проводятся турниры в честь Михаила Ивановича Чигорина – основоположника отечественной шахматной школы и одного из ведущих шахматистов мира своего времени. Его творчеству посвятили свои исследования многие известные отечественные шахматисты, среди них мастера П. Романовский, В. Панов, М. Юдович, А. Никитин, В. Барский, гроссмейстеры Е. Васюков, А. Морозевич, историки Н. Греков, И. Романов, А. Наркевич, А. Кентлер.

Санкт-Петербургский шахматный турнир 1914 года. Прощание с эпохой

В 1914 году началась Первая мировая война – один из самых масштабных военных конфликтов в истории человечества. В нем участвовали 38 из 59 стран, то есть две трети населения земного шара. Германия объявила войну Российской империи, и на волне антигерманских настроений император Николай II переименовал Санкт-Петербург в Петроград. Анна Ахматова писала про тот год в «Поэме без героя»:

 
Приближался не календарный —
Настоящий Двадцатый Век.
 

Но еще до начала войны, весной 1914 года, был основан Всероссийский шахматный союз, а в мирном Санкт-Петербурге с 8 апреля по 9 мая прошел крупнейший международный шахматный турнир – один из наиболее грандиозных в истории шахмат. В нем впервые участвовали вместе чемпион мира Эмануил Ласкер и его будущий преемник молодой кубинец Хосе Рауль Капабланка. Турнир был посвящен десятилетию Петербургского шахматного собрания.

Предполагалось пригласить русских и зарубежных мастеров, бравших первые призы на крупных международных турнирах за последние двадцать лет. Планировалось участие 16 зарубежных и отечественных шахматистов, в том числе победителя Всероссийского турнира 1914 года.

Состязание вызвало невероятный интерес и у поклонников игры, и у людей далеких от шахмат. Средства на него собирали по подписке. Николай II, например, пожертвовал тысячу рублей и вазы Императорского фарфорового завода для победителей, но бόльшую часть денег отправили шахматные любители со всей России. Проведением конгресса занимался внушительный организационный комитет во главе с почетным председателем Петербургского шахматного собрания Петром Александровичем Сабуровым. Оргкомитет с благодарностью опубликовал список всех подписчиков в алфавитном порядке.

В квартире сына Сабурова на Литейном проспекте часто собирались ведущие шахматисты города. Так получилось, что этот адрес стал для Петербургского шахматного собрания последним.

Весь шахматный мир с нетерпением ждал международного турнира. Участвовать в нем должны были сильнейшие игроки – чемпион мира и претенденты на шахматную корону. Газета «Столичная молва» тогда писала: «Условия участия в нем выработаны весьма суровые: приглашались только те игроки, которые брали первый приз на большом международном турнире. Таких игроков всего 15–17 имен на всем земном шаре. Участие Ласкера гарантировано».

После отказа нескольких зарубежных шахматистов в списке участников оказалось 11 игроков, в том числе чемпион мира Эмануил Ласкер (Германия), участники матчей на первенство мира Исидор Гунсберг (Венгрия), Зигберт Тарраш (Германия), Фрэнк Маршалл (США), Давид Яновский (Российская империя), талантливый кубинец Хосе Рауль Капабланка, опытнейший британский шахматист Джозеф Блэкберн, представители Российской империи – Акиба Рубинштейн и Осип Бернштейн.

Россия, как страна-организатор, кроме упомянутых маэстро, могла быть представлена еще одним шахматистом – победителем Всероссийского турнира мастеров. Первое место в нем поделили Александр Алехин и Арон Нимцович. Так как дополнительный матч между ними не выявил победителя, в турнире участвовали оба.

Перед началом турнира санкт-петербургские газеты «Речь» и «День» одновременно опубликовали две статьи Ласкера, в которых он делился своими мыслями по поводу начинающегося соревнования. В первой из них он кратко характеризовал всех участников турнира – «действующих лиц предстоящей драмы», в том числе и… собственную персону. Перед нами четыре характеристики:

«А л е х и н – москвич, 21 год. Оканчивает училище правоведения. Стройный, красивый молодой человек, весьма интеллигентен, обладает большой силой воли. Несомненно, сделает карьеру. Как маэстро находится еще в периоде развития, но, несмотря на свою молодость, будет, наверно, сражаться с честью.

К а п а б л а н к а – кубинец, 25 лет, хорошо сложенный, красивый человек испанского типа. До сих пор играл сравнительно мало. Матч с Маршаллом, турнир в Сан-Себастьяне и некоторые второстепенные американские турниры упрочили за ним притязания на славу. Сражался вообще успешно. Предстоящий же турнир ставит перед ним трудную задачу, так как его поклонники ждут от него многого, быть может, даже слишком много.

Л а с к е р – ваш покорнейший слуга. Родился в Германии, много лет странствовал, теперь живу в Берлине. 45 лет. Приехал в Петербург, чтобы встретиться с молодыми маэстро, столь шумно заявляющими свои мировые притязания.

Р у б и н ш т е й н – представитель России, лет 30. Живет в Варшаве. В игре прежде всего обнаруживает свойства истинного мыслителя. Трудолюбив и энергичен. Осенью мы играем с ним матч в 20 партий на первенство мира».

За турниром внимательно следил выдающийся композитор Сергей Прокофьев. Он страстно любил шахматы и считался достаточно сильным игроком – примерно на уровне первого разряда. Прокофьев был членом Петербургского шахматного собрания и даже задумывал балет по шахматной тематике, однако «нелепую» идею высмеял и отверг известный всему миру импресарио Сергей Дягилев.

Прокофьев даже в пору ответственных экзаменов не хотел жертвовать пропуском хотя бы одного тура выдающегося турнира. В его дневниках есть такая запись: «Начинающийся международный турнир обещает быть безумно интересным: Ласкер, Капабланка, Рубинштейн и все великие без исключения. Если Петербург провалится, то на свете не останется ни одного великого шахматиста!»

Организаторы не поскупились на призы и высокие гонорары для знаменитостей. Чемпиону мира Эмануилу Ласкеру платили 500 рублей золотом за каждую партию. Столько в то время получал только царский генерал, да и то в месяц. Все с нетерпением ожидали первой очной дуэли с 25-летним кубинцем Хосе Раулем Капабланкой, который в качестве представителя Министерства иностранных дел Кубы приехал в Россию еще в конце 1913 года с дипломатической миссией. И даже во время шахматных баталий ничто не мешало Капабланке выполнять свои прямые служебные обязанности.

Согласно регламенту участники сначала сыграли турнир по круговой системе (каждый с каждым). По его итогу шахматисты, занявшие первые пять мест, выходили в турнир победителей, где играли в два круга. Все набранные очки суммировались. Победитель соревнования получал право сыграть матч с чемпионом мира.

Начало турнира вызвало ажиотаж. Газета «Новое время» писала: «Уже в начале игры в небольшом зале шахматного общества набилось столько народа, что к барьеру подойти не было никакой возможности. У барьера сидели, стояли сгорбившись, стояли на цыпочках, тесня друг друга с бесцеремонностью сельдей в бочке. Это – двухрублевая публика. Немногим лучше было и за барьером, куда допускалась “постоять” пятирублевая публика».

В творческом плане перед Ласкером в этом соревновании встали весьма сложные задачи. Он выступал после пятилетнего турнирного перерыва. И как это уже бывало с ним, Ласкер не совсем удачно стартовал, сделав серию ничьих. Но затем он выиграл принципиальную партию у Рубинштейна, взяв реванш за поражение на турнире памяти Чигорина, состоявшемся в 1909 году.

В восьмом туре Ласкер неправильно пожертвовал пешку Бернштейну и неожиданно проиграл. После этого создалась непредвиденная ситуация: Рубинштейн, уступив также Капабланке и Алехину, не смог попасть в следующий этап соревнования, что означало крушение всех его надежд. Под угрозой оказалось и выступление в финале Ласкера. Участники шутили: пока лучшие будут разыгрывать финальный турнир, Ласкер с Рубинштейном сыграют матч на звание чемпиона мира.

Но Ласкер, набрав в последних трех турах 2,5 очка, по выражению санкт-петербургской прессы, «прыгнул на подножку уходящего в финал поезда». Капабланка вышел победителем предварительного турнира, набрав восемь очков и на полтора очка опередил шедших за ним Ласкера и Тарраша. Место в финале завоевали также Алехин и Маршалл.

Культурная элита Санкт-Петербурга присутствовала на грандиозном банкете в конце отборочного состязания, где Сергей Прокофьев дал фортепианный концерт. «Между двумя стадиями турнира шахматное собрание чествовало своих гостей банкетом. Присутствовавший на обеде любитель Евгений Карлович Фаберже, владелец известной ювелирной фирмы, заявил, что, желая выразить свое уважение к талантам собравшихся маэстро, он просит каждого из них принять на память по позолоченному эмалированному кубку в русском стиле», – писал о банкете журнал «Шахматный вестник».

В дневниковых записях от 8 мая Прокофьев не сдерживал своих эмоций: «С чувством исключительного интереса следил я за замечательным состязанием, разыгравшимся в стенах Шахматного собрания. Блестящий стиль игры Капабланки, непринужденность и остроумие, с которыми он громил своих противников, с первых же дней привлекли все симпатии на его сторону. Но Ласкер в конце концов был так последователен, безапелляционен, так умен в своей игре, что нельзя было не склониться перед шахматным королем. Мне хотелось бы сравнить этих двух столпов шахматного мира с двумя гениями мира музыкального: Моцартом и Бахом. И если сложный, глубокий Ласкер мне представляется величественным Бахом, то живой, стремительный Капабланка – вечно юным Моцартом…»

10 мая пятеро сильнейших вновь вступили в борьбу. С первого же тура второй половины соревнования Ласкер устремился, казалось, в безнадежную погоню. В остром поединке он победил Алехина. В этой партии Ласкер пожертвовал ферзя, и, как потом с сожалением напишет корреспондент «Шахматного вестника», «кажется, это единственная во всем турнире предложенная и то не принятая жертва ферзя».

Отдыхающий в этом туре Капабланка на следующий день яростно штурмовал позицию чемпиона мира. Поединок продолжался 100 ходов! Вот как описывалась эта партия в «Шахматном вестнике»:

«Сегодня вновь встретились Ласкер и Капабланка. Это одна из важнейших и интереснейших партий турнира, так как только между ними идет спор о первом призе. Сегодня Ласкер играет черными, для защиты он выбрал ход Тарраша, который дает равную партию. Но Ласкер сегодня не в духе, после несколько преждевременного размена ферзей он получил худшую партию; Капабланка пожертвовал пешку и начал атаковать своего опасного противника. Но в защите Ласкер гениален, в критический момент, когда, казалось, чемпиону мира и не уйти от немедленного разгрома, он неожиданно отдает обратно выигранную пешку, рокирует и тем спасается от гибели. Далее следует размен. <…> 70 ходов еще пытался кубинец выиграть этот интересный эндшпиль, ставил бесчисленное количество ловушек, но в конце концов должен был согласиться на ничью!»

Прошло еще три тура, в которых Капабланка потерял на пол-очка больше, чем Ласкер, и закончился первый круг финального турнира. Надо сказать, что Капабланка был истинным сыном своего народа: он умел и самозабвенно работать, и самозабвенно отдыхать, веселиться. Если учесть, как обаятелен и находчив был кубинец, то станут понятны нотки восхищения в реплике Ласкера: «Когда Капабланка приехал в Петербург, он воспламенил фантазию». В его честь устраивались приемы. Давались банкеты, его приглашали на торжественные вечера и ужины! И он никому не хотел, а может, и просто не мог отказать! В газете «День» его важнейшая партия с Ласкером из второго круга описывалась в статье «Решительный бой»:

«Грозная ночь опустилась на землю и окутала Петербург. Из лагеря Капабланки доносились веселые звуки. Слышались музыка и смех.

Гениальный кубинец, как и его предшественник, гениальный корсиканец, не любит уныния перед битвой.

Но тихо было в ставке Ласкера.

Огни были потушены. Кони были стреножены. Офицеры дремали каждый у своей ладьи.

Пешки сбились в кучу и шепотом говорили о завтрашней битве».

18 мая Ласкер выиграл важнейшую партию у Капабланки.

Ничего не изменилось и накануне партии с Таррашем: Капабланка и Алехин весело провели вечер у друзей русского шахматиста в особняке на Васильевском острове, а затем долго гуляли по Санкт-Петербургу, чтобы вдоволь насладиться панорамой города в эту белую ночь…

В результате кубинец проиграл Таррашу эту важнейшую партию. В итоге он на пол-очка отстал от победителя турнира, Ласкера, набравшего 13,5 очка. На третье место вышел Алехин – 10 очков, на четвертом был Тарраш – 8,5, и на пятом – Маршалл с восемью. Шахматному миру стало очевидно, что именно кубинский гроссмейстер – претендент номер один на матч с Ласкером.

Настоящим открытием турнира был 21-летний Алехин, который занял третье место и громко заявил о себе как о претенденте на высшие шахматные достижения. Про него писали в газете: «В его лице Россия приобретает очень грозную силу, которую без страха можно благословлять в дальнейшие, все труднейшие, все опаснейшие бои».

Во второй половине турнира произошло знаменательное событие. Всем участникам финала по предложению Николая II было присвоено звание гроссмейстера. Изначально это слово не имело отношения к шахматной игре. Гроссмейстером называлось в рыцарских орденах лицо, облеченное верховной властью. Первое официальное упоминание термина «гроссмейстер» в шахматах относится к турниру в Остенде в 1907 году. Официально звание «международный гроссмейстер» ФИДЕ учредила только в 1950 году.

Международный турнир 1914 года стал крупнейшим событием в шахматной жизни дореволюционной России и последним масштабным соревнованием перед войной.