Текст книги "Не более чем тень"

Глава 12

Отвертеться от работы еще на день не получилось. На место Анны уже искали человека, но это требовало времени, а кому, как не Тамаре, ее подменять. Весь день девушка испытывала смешанные чувства. Боль утраты и воспоминания о погибшей подруге в вперемешку с восторгом от нового знакомства. Но больше всего ее мучил стыд за то, что она в такое время испытывает радость ожидания новой встречи. Тодор пообещал, что они будут часто видеться, у нее сохранился его номер на случай, если появится какое-нибудь «теневое дело». Никогда Тамара не ждала звонка от бабы Раи так сильно. Заказы могли не появляться месяцами, а ждать так долго ей очень не хотелось. Девушка даже думала сама позвонить, выпросить что-нибудь, но не пришлось. «На ловца и зверь бежит!» Очередной адрес пришел смской. Тамара была в восторге от того, что появился повод поговорить с Христофом и попросить помощи.

– Привет, это Тамара, мы с тобой вчера… сегодня… – Девушка не понимала, почему ей так часто приходится переводить дыхание. Слова давались с трудом.

– Я знаю, я же сохранил твой номер. – Мягкий голос успокоил Тамару и она была уверена, что ее собеседник улыбнулся.

– Тут меня помочь попросили. Ты говорил, позвонить тебе… если что, вот и звоню. Я обещала выехать на место после работы. Пойдешь со мной? Правда, это за городом, если у тебя есть время и ты захочешь…

– Конечно, я хочу в этом поучаствовать, на машине быстро доедем. Заберу тебя из зоопарка, во сколько скажешь.

– Хорошо. До встречи. – Тамаре было сложно скрывать радость.

Тодор приехал, и это было как в кино. Высокий красивый парень на крутой черной машине забирает девушку, а все вокруг смотрят, влюбляются в него и завидуют ей. Такого с Тамарой не было еще никогда. Ведь человек, всю жизнь прячущийся в тени, боится чужих глаз. А сейчас, это была гордость, радость за то, что у нее тоже есть друг.

Деревня, в которую вызвали Тамару, находилась в сорока километрах от города. По дороге девушка рассказала спутнику все то немногое, что знала. Бабушка за семьдесят волнуется за внука. Мальчику три года, за последние шесть месяцев он трижды чуть не погиб. Последний раз в комнате, где находился ребенок, начался пожар, бабушка прибежала из огорода, когда услышала крики, и клянется, что не могла открыть дверь, в которой нет замка. Хорошо, сосед увидел, разбил окно и через него вытащил мальчишку. Все остались живы. Семья пришла просить помощи у бабы Раи.

Чтобы добраться до нужной улицы, пришлось ехать грунтовой дорогой километра четыре. Дом находился практически на краю поселка. Низкий забор из прогнивающих реек местами заваливался, и цвет его нельзя было угадать уже лет десять как. Сам домик был такой низкий, что казалось, будто крыша просто выросла из земли. Вокруг все заросло кустами шиповника. Зелень листвы немного скрашивала картину, делала пейзаж менее нищим и тоскливым.

Возле калитки стояла, опершись на кривую палку, маленькая высохшая женщина. На ней был грязный платок и выцветший халат, натянутый на побитый молью серый свитер. Лицо, коричневое от долгих лет солнца, было все исполосовано глубокими морщинами. Она смотрела на гостей с отчаянием и бессилием одновременно. Возле старухи крутился мальчишка – бледный и худенький с большими голубыми глазами. На нем была одета футболка со «Спайдерменом» и черные шорты, У Тамары подступил ком к горлу. Казалось, сейчас расплачется, ей было стыдно перед этими людьми за свою хорошую жизнь и за весь мир, который довел их до такого. «Люди не должны так жить…»

– Здравствуйте, я Надежда Федоровна, а это мой внук Алеша, – тихим скрипучим голосом представилась хозяйка. Мальчонка подошел и поздоровался, но тут же, застеснявшись, отбежал метров на пять. Оставив ребенка на улице, взрослые зашли в дом. Внутри было всего две маленькие комнаты. Одна – коридор, кухня и котельная одновременно, а вторая – спальня. Тодору пришлось пригнуться: потолки, кроме того, что были очень низкие, так еще и покрыты паутиной и слоем сажи от печки (или от пожара). Закрыв за собой дверь, старуха внезапно принялась совать Тамаре в руки смятую тысячу:

– Помогите, пожалуйста, он же помрет… Такой хороший мальчик, – повторяла несчастная дрожащим голосом, – только помогите.

Увидев, что сострадающая девушка еле держится, Тодор встал перед хозяйкой. Взяв женщину за руку, в которой были деньги, мягко отодвинув, он заговорил бархатным успокаивающим голосом:

– Нам ничего не надо. Мы и так сделаем все возможное, чтобы вам помочь. Не волнуйтесь, все будет хорошо. – В этот момент казалось, что морщины на лице Надежды Федоровны разгладились, в глазах появилась надежда. – Вы сядьте, отдохните, а мы тут осмотримся. Не надо ни о чем волноваться.

Через полтора часа волноваться начала Тамара. Она не могла ничего найти. Никаких следов коварной тени, пытающейся убить внука. Тодор тоже ничего не обнаружил:

– Слушай, а может это бабка пытается избавиться от обузы? Вдвоем на одну пенсию не проживешь, к тому же ему готовь, стирай. У нее жизнь скоро кончится, а на шее такой хомут. Может, она сама его и пыталась спалить. Мальчонка умирает, она свободна, плюс вся деревня сочувственно помогает. Делов-то – дверь стулом подпереть…

– Не говори так! – Тамара произнесла тихо, почти шепотом, но голос ее был полный уверенности. – Даже не смей, так думать!

Поиски продолжались уже больше четырех часов, перебрали все вещи, которых было совсем немного. За это время осмотрели и огород, и погреб, и собачью будку. Алеша лег спать еще в девять и быстро заснул, в то время как странные гости копошились на кухне в свете тусклой лампы. В двенадцатом часу, отчаявшись, стали собираться домой. Надежда Федоровна, расстроившись, уговаривала остаться на чашку чая. Тодор отказывался из-за брезгливости, Тамара – боясь, что они выпьют последнее у бедной женщины. Парень с девушкой стояли в дверях, прощаясь и объясняя, что уже поздно для чая, ехать долго и завтра на работу. В одну из неловких пауз из спальни послышался тихий хрип.

Первым в комнату влетел Тодор, следом Тамара. Мальчик лежал на диване, вытянувшись в напряжении, и руками держал себя за горло. Тень, подобно огромной толстой змее, обвила щуплое детское тело. Три петли, серые и плотные, практически задушили ребенка. Христоф кинулся в атаку с криком: «Вызывай скорую!» Тень развернулась подобно упругой пружине и хлестким ударом отбросила нападающего в стену. И в секунду все стихло. Тень исчезла, а Тамара судорожно объясняла оператору скорой помощи, как проехать. Тодор встал с пола и подбежал к Алеше, а на месте, где мужчину впечатало, в стене образовалась сквозная трещина шириной в два пальца.

Мальчик лежал весь синий, по телу шли судороги. Ни на секунду не растерявшись, освободив ребенку рот от слизи, Христоф принялся делать искусственное дыхание. Время остановилось. Надежда Федоровна вся бледная замерла в дверном проеме, не издавая ни звука.

– Живой, – выдохнул Тодор и поправил маленький золотой ключик на черной веревочке, оставивший у Алеши на шее багрово-бурую борозду.

Скорая приехала минут через пятнадцать. В дом вошли двое. Врач – высокий широкоплечий парень с голубыми глазами, полными сопереживания, и крупная суровая медсестра лет шестидесяти. Осмотрев Лешу, молодой доктор развернулся и четким движением, перенося вес от самой пятки, нанес удар прямо в челюсть Христофа.

– Урод! – Тодор не сдвинулся с места, но кровь на губе выступила, а парень уже брал размах для второго захода. Христоф отвел корпус назад, и кулак врача прошел мимо.

– Я его не трогал.

Тут испуганная вся в слезах, Тамара вцепилась в белый рукав:

– Пожалуйста, вы не понимаете! Это не он, это все тени… Люди, чьи души раскололись.. Они могут остаться и вредить… Мы всего лишь хотели помочь! Пожалуйста, поверьте мне, я говорю правду! – Девушка рыдала, как в детстве, и не могла остановиться.

Врач, засомневавшись, ответил: «Ментам расскажите, что произошло» и резко развернулся к двери, надо было грузить пострадавшего в машину.

Глава 13

Всю дорогу ехали молча, Тамара уже успокоилась. Оба понимали, почему их попросили поехать в больницу, и что там придется разговаривать с милицией. Конечно, в их пользу может свидетельствовать Надежда Федоровна, но не факт, что это поможет. Больше, чем разборки с милицией, сейчас Тамару волновал вопрос, откуда взялась, где прячется тень, и как уберечь мальчика.

Запах больницы всегда будит какой-то подсознательный страх. Даже если мозгом понимаешь, что тебе «только спросить», все равно чувствуешь волнение, дискомфорт. В Тамаре в эту ночь собралось слишком много волнений, все они переплетались в едином шаре, так что не разобрать, где какое. Голубоглазый врач отдал распоряжения, и двое санитаров понесли Алешу на носилках в палату. Тамара и Тодор шли за ребенком, а за ними, не отставая ни на шаг – врач. Чуть поодаль, опираясь на кривую палку, тихо брела Надежда Федоровна.

Прошло минут пятнадцать, пока сестра закончила медицинские манипуляции и вышла из кабинета, а еще минут через десять подошел милиционер.

– Здравствуйте. Разрешите представиться: лейтенант Сафиуллин. Пройдемте. Необходимо выяснить обстоятельства.

Пройдя метров восемь по коридору, они оказались в крохотной комнатушке, где поместился только стол и перпендикулярно ему, вдоль стенки, три стула. Теперь Тамара испугалась за себя. Попытка убийства, да еще ребенка – это не шутки. Сколько лет за такое дают она не знала. Пятнадцать? Двадцать? Это почти вся жизнь. Первой на вопросы отвечала девушка. Безразличным тоном, медленно, спокойно лейтенант задавал вопросы, начав с простого: имя, фамилия, и далее по списку.

***

Матвей всегда был один. Сколько себя помнил. Родителей он никогда не видел и ничего о них не знал. Вырос парень в детдоме, но в нем всегда была некая мораль, что с самого детства вела его по светлому пути, не давая упасть в пропасть мироразочарования и саможаления. Где-то после семнадцати именно эта мораль не позволила ему превратиться в альфонса, так как внешность его располагала к частым ухаживаниям со стороны дам. Это был высокого роста голубоглазый блондин с телом пловца. Но больше всего в нем привлекали не локоны цвета солнца и не рельеф торса – Матвей был хорошим. Во всех смыслах этого слова. Этот человек никогда не держал камень за пазухой. Но с детства знал, на какие пакости способны окружающие. Наверное, от этого его отношения с миром носили скорее односторонний характер. Матвей всегда старался помочь и никому не отказывал, но сам никогда ни у кого ничего не просил: ни помощи, ни внимания. Регулярно оказываясь в ситуациях, где ему предлагают что-то взамен за его благосклонность, парень научился тактично и мягко избегать общения и обрезать контакты. Откровенно высказывать свои интересы могут женщины опытные, как правило, при деньгах, а мальчику, не видевшему в жизни ничего, такой соблазн преодолеть сложно. Но Матвей справлялся. Он смог самостоятельно закончить медицинский и уже три года работал врачом скорой помощи. Именно там он чувствовал себя на своем месте. Он не стремился иметь личный кабинет, частную практику, хотя все вокруг твердили ему, что он «способен на большее». Рассказы о финансовом благополучии и социальном статусе были ему неинтересны. В его жизни не было ничего важнее тех минут, когда машина скорой помощи летит по встречной полосе под шум сирены, а сердце стучит: «Быстрее, быстрее»; когда он собственными руками достает жизнь из-за грани, которая отделяет весь живой мир от великого ничто.

Сегодня, как и в любой другой день, он вышел на работу с вдохновением, которого могло бы хватит на целую жизнь. Смена шла спокойно, всего один вызов. Владельца сломанной ноги быстро привезли в травматологию, без приключений и осложнений. После чего Матвей четыре часа просидел за книгой по пульмонологии.

Около полуночи поступило сообщение. Ребенок. Удушье. Выехали быстро. Вызовы к детям были самыми страшными в работе Матвея, повезло, что сегодня смена хорошая. Валера за рулем лучше всех, а Анастасия Павловна за видимой суровостью прятала большую любовь к людям. Свернув на грунтовку, волнение врача усилилось: «Неблагополучный район». Жуткие вещи видел Матвей везде, но там где нищета, обиженных детей намного больше. Возле калитки его встретила девушка, выбивающаяся из общей картины упадка. Испуганная, с дрожащими руками, она повела врача в дом.

Опытным взглядом доктор осмотрел всех в комнате. «Пожилая женщина, бледная, держится из последних сил, надо быть готовым оказывать помощь и ей. Мужчина, неприятный, отталкивающий. Здоров. Вот он, мальчик, на диване. Пульс, дыхание есть, но надо в больницу. След на шее страшный. Умышленное удушение, возможно веревочкой что на шее.»

По дороге в больницу врач размышлял, почему люди, чуть не убившие ребенка, так спокойно едут в руки правосудия. Сам он был готов кинуться на садистов в любую секунду, если те попробуют сбежать. Только в больнице, передав дело в руки лейтенанта, парень выдохнул. Медсестра Лера сделала нужные инъекции, поставила капельницу, выходя из палаты, сообщила, что мальчишка пришел в сознание. Матвей вошел, подойдя к кровати, улыбнулся:

– Ну как дела?

– Хорошо, – с трудом выговорил мальчишка, поскольку детская картавость вместе с болью в горле не позволяли внятно говорить. У врача выступили слезы.

– Ну, ты молодец. Меньше говори пока, побереги горло. Чуть полежишь и поправишься. Я тут, недалеко. Буду к тебе заглядывать. Отдыхай.

Выйдя в пустой коридор, парень сел на один из стульев стоящих вдоль стен. Надо было привести мысли в порядок. Минуты через три человек в белом халате с трезвым взглядом отправился в ординаторскую. Его смена закончилась, но он пообещал покараулить мальчишку. «Попью кофе, главу дочитаю, через часик вернусь». Парень зашел за угол, когда разминулся с Лерой. Она смотрела ровно перед собой остекленевшим взглядом. Сделав еще шагов десять. Матвей замер. Секунда, две. Он развернулся и рванул следом за медсестрой, которая уже закрыла за собой дверь Алешиной палаты.

«Что ей там надо?! Что она хочет ему сделать!? Почему у нее на шее его золотой ключик?!»

Парень рывком открыл дверь. Деревянный звук, с которым она ударилась в стену, гулким эхом покатился по пустым коридорам, следом за ним – детский крик, полный ужаса. Мальчик открыл глаза от шума открывающейся двери и увидел, как над ним, замахнувшись, с ножницами в руке стоит медсестра. Ее лицо было мервенно-пугающим: идеальная симметрия, пустые глаза. В этот же момент через кровать перелетел врач, свалив нападающую на пол. Ребенок лежал, не шелохнувшись, прислушиваясь к возне к полу. В комнату вбежали люди. Это были Тамара, Тодор и лейтенант. Зоркая кинулась к Алеше, но в этот момент из-за кровати вырвалась тень в форме огромной кобры с раскрытым капюшоном. Она вилась, нависая над мальчиком, переливаясь от черного до фиолетового. Лупила по стенам так, что отваливалась штукатурка. Тодор атаковал, с гибкостью дикого зверя увернулся от удара и в один шаг оказался за кроватью. Он положил руку на тень, и все закончилось.

Тамара, взяв мальчика на руки, вынесла из палаты. В коридоре они встретили Надежду Федоровну, которая, как могла, бежала спасать внука. На шум прибежали еще две медсестры и дежурный врач, одна женщина отвела Тамару с бабушкой и ребенком в ординаторскую, остальные поспешили в палату.

На полу Тодор увидел парня, который ездил с ними на скорой. Он крепко сжимал руками девушку, лежащую под ним. Вместе с дежурным аккуратно, за плечи перевернули молодого врача на спину, открыв огромные алые блестящие пятна крови на полу и на белых халатах. Медсестра пронзительно завопила и рухнула в обморок. Дежурный доктор бегло осмотрел обоих. Лера была без сознания, крепко сжимала в руке окровавленные ножницы. Матвей был мертв. Медсестра нанесла ему семь ударов. Спасая ребенка, он держал ее, не пуская к мальчику. Медработники принялись оказывать помощь тем, кому она еще необходима, а Тодор отошел в угол, где едва дыша стоял лейтенант Сафиуллин:

– Я думаю, мы с Тамарой вам больше не нужны, тут вам и без нас работы хватит.

В ответ милиционер промычал что-то невнятное, ему сложно было найти объяснение произошедшему. «Возможно, даже придется взять отпуск или больничный, причем прямо сейчас».

Выйдя из больницы, Тодор вызвал такси и повернулся к спутнице:

– Тамара, может, поедем ко мне? Ночь была тяжелая, не стоит тебе оставаться одной. Тебе надо отдохнуть в спокойной атмосфере.

– Поэтому я лучше домой, мне там спокойнее всего.

– Тогда позволишь составить тебе компанию? А за машиной в эту деревню поеду уже завтра. Надеюсь, за это время колеса не снимут. Плюс хочу посмотреть-прикинуть, как Надежде Федоровне помочь, я вроде как обещал ей, что все будет хорошо.

Девушка утвердительно кивнула:

– Знаешь, она мне рассказала, что ключик – это подарок Алешиной мамы. Из-за беременности она не смогла окончить университет и устроилась на работу в ресторан. В своих неудачах она всегда винила ребенка, потому отдала бабушке в деревню. Ее убили по дороге домой, полгода назад.

– Жуткая история. Гнев – страшная сила, хорошо что все уже закончилось.

Когда такси доставило пассажиров по нужному адресу, уже начинался рассвет. Тамару и без того морозило от стресса и усталости, а когда она вышла из машины, из-за утренней свежести девушку начало трясти так, что застучали зубы. Тодор подошел и легким движением взял ее на руки. Тамара не сопротивлялась. Тепло и покой укутывали, не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Поднявшись в квартиру, Христоф аккуратно уложил девушку в кровать и укрыл ее одеялом. Тамара мгновенно заснула.

Глава 14

Ольга была красива. Длинные жемчужного цвета волосы, полные жизни, создавали вокруг нее ауру света. Легкие движения, как первый весенний, по-настоящему теплый день, привлекали к себе взгляды прохожих. Девушка плыла по центральной улице города в прекрасном настроении. В ее строительной компании, (если точнее, ее мужа) дела шли хорошо. У блондинки было все, о чем так мечтает большинство представительниц женского пола: богатый муж, который думает обо всем за нее, большой дом, дорогая машина и тонкая талия. Ее жизнь проходила в походах по магазинам, встречах с подругами, уходе за собой. И конечно, главной ее задачей было радовать мужа. Олег был не то чтобы трудоголик, но работа занимала его полностью. Мужчине нравилось зарабатывать деньги, нравилось напрягать мозг, и получаемый результат подстегивал к дальнейшим достижениям. В принципе, Ольгу устраивало количество часов в неделю, которое муж ей уделял, поскольку, благодаря ему, ей хватало средств радовать себя все оставшееся время.

Она покупала. Возможно, немного больше, чем это было необходимо. Кухня была полностью заряжена всеми возможными и не возможными «приблудами»: от силиконовой кисточки до машины для чистки яблок, и это при том, что Ольга не готовила с момента свадьбы ни разу. Точно также, по максимуму, были укомплектованы и гостиная, и гардероб. Но нельзя никоем образом подумать, что Ольга была глупа. Она прекрасно знала о своем главном преимуществе и неустанно следила за тем, чтоб ее внешность оставалась роскошной. Три дня в неделю тренажерный зал и два раза танцы, регулярные походы по массажистам и косметологам – ее упорству и постоянству позавидовал бы любой. Одним такая жизнь показалась бы пустой, другие за нее готовы душу продать. Ольга ценила все, что имела, и на большее не претендовала. До вчерашнего вечера.

Перевалило за полночь, когда девушка застряла на обочине, возвращаясь из пригорода. Закончился бензин. Ситуация глупая, но ругала она себя недолго. Хорошо, что с зарядкой у телефона все было в порядке, и подруга, у которой Оля отдыхала, обещала приехать в течение получаса.

С обоих сторон дороги от обочины поднимался высокий лес, казавшийся сейчас глухой стеной, подойдя к которой, обязательно попадешь в лапы к дикому зверю. Горе-водитель на всякий случай включила аварийный свет, озарив все деревья и дорогу вокруг мигающим красным. Сидя в салоне дорогой машины, где было светло и довольно уютно, барышня увлеченно собирала разноцветные шарики в телефоне. От внезапного стука в окно девушка подскочила от испуга. Подняв растерянный взгляд, Ольга увидела изумрудные глаза. Что она почувствовала в этот момент, описать она бы не смогла. Ей казалось, что она падает в глубокое озеро, где дна не достать, или наоборот, что глаза незнакомца словно пронзили ее иглой, запустив яд, который в секунду разошелся по венам. В темноте нельзя было хорошо разглядеть черты лица, к тому же пряди черных волос отбрасывали тень. Смуглая кожа, прямой нос и глаза – самые зеленые, которые девушка только могла себе представить. Лицо мужчины слабо освещал красный аварийный свет. Он спрашивал, не нужна ли ей помощь, но Ольге понадобилось несколько секунд, чтоб начать трезво мыслить. Она вышла из машины, даже не подумав, что это может быть опасно: находиться в лесу с незнакомым человеком.

– Тодор, – представился мужчина. Он был высок и прекрасно сложен. Широкие плечи в черной рубашке впечатлили бы любую даму. – Что у вас случилось? Нужна помощь?

– Спасибо, – Ольга замялась, ей очень не хотелось рассказывать историю про бензин и собственную глупость, но выбора особо не было.

Тодор заправил машину за несколько минут. Девушка не особо помнила, о чем они говорили, кажется, даже над чем-то смеялись. Она слушала голос – бархатный, глубокий, он обволакивал, вселял безграничное доверие. Прощаясь, мужчина галантно протянул ей руку, и от этого прикосновения у Ольги подкосились ноги. Появилось чувство, что она есть часть, продолжение, и теперь никогда не сможет отпустить эту ладонь.

Но, спаситель уехал, а Ольга впечатленная направилась в другую сторону – домой. Все ее мысли были заняты новым знакомством, настолько, что она даже забыла позвонить подруге и предупредить, что помощь уже не нужна. Арина потратила около часа, катаясь по трассе в поисках потерпевшей, и выдала по этому поводу целую тираду. Но Ольге было все равно. Она прокручивала в голове встречу, вспоминала голос, сжимая ладонь, которой коснулась его. Девушка была уверена, что они еще встретятся.

Ольга шла по улице, вдохновленная ночными событиями. Таких чувств она не испытывала уже много лет. Они наполняли ее, выливаясь через край. Совершая все те же ритуалы каждого дня, она думала лишь о высоком мужчине со смуглой кожей, в свете аварийных огней. Оля искала его в каждом прохожем. Они встретятся взглядом в толпе, он помашет рукой и позовет в кино. В тренажерном зале блондинка не сводила глаз с входа, представляя, как Тодор зайдет в черной майке, с белым полотенцем через плечо. Заметив ее, он улыбнется, сдержано, но искренне, и пойдет прямо к ней под завистливые взгляды неудачниц, которые никогда не знали такого мужчину.

Дальнейшее развитие событий она не могла допустить даже в своей голове, поскольку ни на минуту не забывала, что замужем. Всегда помня о том, чем она обязана Олегу, Оля не допускала мыслей о существовании других мужчин. И сейчас Тодор, оставивший такой короткий, но яркий след, не рассматривался как объект романтических отношений. Он был настолько не похож на всех, что Ольга просто хотела быть с ним рядом, хотела стать ему другом. Она была уверена, что именно так все и будет. Что сейчас, вот-вот он зайдет в дверь или выйдет из-за поворота, они улыбнутся друг другу и пойдут обедать в ресторан и болтать о разном.

Но, день шел за днем, а долгожданной встречи все не было. Прошло две недели, а Ольга ждать не переставала. За это время восторг незаметно перешел в тоску, которая нарастала с каждым днем. Девушка чувствовала одиночество, как никогда в жизни. Олег казался равнодушным и чужим, разговоры с ним постоянно сводились только к его работе, но если раньше она гордилась мужем и его достижениями, то сейчас его речь стала невыносимым потоком нытья о вещах, которые далеки от Ольги и никогда не имели к ней никакого отношения. Подруги вдруг стали глупыми, они не понимали, как трехминутная встреча могла так сильно впечатлить, и без конца уговаривали забыть эту блажь.

Но назад уже ничего не вернуть. Единственным светом в конце тоннеля стала надежда увидеть Тодора еще раз. Тоска усиливалась, обволакивала, желание превращалось в манию. Через три недели Ольга уже караулила его на трассе. Ночью по несколько часов она сидела в машине у обочины, включив аварийные огни, в надежде, что он появится. Здесь на краю дороги в полном одиночестве Ольга приближалась к желаемому так близко, насколько могла. Эти ночные времяпровождения давали ей ощущения, что она не такая, как все, отдельная от других людей. Как ни странно, но Ольга получала от этого удовольствие. Она представляла себе, что Тодор такой же одинокий, оставшийся на обочине мира человек, и только она одна способна его понять и принять. Им надо только встретиться, и все встанет на свои места. Она будет для него успокоением и радостью, пойдет за ним, будет поддерживать во всем, встанет за его спиной и будет ему другом настоящим.

К концу четвертой недели девушку стало одолевать отчаянье, ей начинало казаться, что Тодор – плод ее воображений, и той встречи вовсе не было, но расстаться с этим наваждением она уже не могла. Блондинка проводила в кровати по пятнадцать часов в сутки, надеясь, что заветный образ придет во сне, а когда не спала, лежа под одеялом, представляла картины их встреч, диалоги, шутки, что на ней будет одето и как Тодор делает комплименты ее волосам.