Текст книги "Новое начало"

– Он сказал «пока, Пейдж».

– Зато он не сводил с тебя глаз.

– Я думаю, у него просто взгляд такой.

– Мечтательный? Точно, – хохотнула Морган и потащила меня к машине Тессы.

– Выпьем кофе? – предложила Тесса, когда мы все набились в автомобиль. Мы ехали с опущенными стеклами, и я закрыла глаза, чувствуя, как ветер играет с моей челкой.

В конце концов я вывалила на подруг мою ошеломительную новость тремя краткими фразами:

– Мои мама и папа снова встречаются. Уже четыре месяца. Мама сообщила мне сегодня вечером.

– Боже мой, – прошептала Кайли, и Морган пихнула ее локтем.

– Как ты себя чувствуешь?

Конечно, это спросила Морган, и она же взяла меня за руку. Кайли вздохнула над своим латте, а Тесса придвинулась чуть ближе, прикоснувшись к моему плечу.

– Какая разница? Они встречаются, и это факт.

Мы сидели у «Элкотта» – в нашем обычном месте для вечерних посиделок, когда родители Тессы бывали дома. Мы проводили здесь часы, просто болтая, а иногда читали вслух книги или журналы, заливаясь смехом от драматической манеры, в которой Кайли декламировала «Космо», или хихикая над пикантными фактами из автобиографий рок-звезд, которые излагала Тесса. Здесь было наше убежище от всего остального мира.

– Почему ты раньше не сказала? – нахмурилась Кайли. – Мы бы не пошли на вечеринку.

– Мне не хотелось об этом говорить, – пожала я плечами.

– Ничего, – кивнула Морган, теребя жемчужную сережку. – Ты и не обязана. Мы только хотим убедиться, что ты в порядке.

– Если ты чувствуешь себя не нормально, то это совершенно нормально, – добавила Кайли.

В воздухе витало слишком много «нормального», и становилось очевидно, что я, в общем, нормально себя не чувствую.

Я обвела подруг взглядом и вздохнула.

– Как будто все, что я знала, оказалось совсем другим. Ну, когда родители разводятся, это ведь не какое-то там многоточие.

– Не улавливаю, – призналась Морган.

– «Развод» – это длинное предложение, в котором все сказано, а потом мысль заканчивается, – объяснила я. – Все. Точка. Переходим к новой теме.

– Может, это как раз и есть новая тема, – сказала Тесса. – Новая история.

– Или раньше была не точка, а точка с запятой, – добавила Морган.

Я улыбнулась тому, как они кинулись поддерживать мою хромую метафору.

– Слушайте, девочки, не поймите неправильно, но разве нам больше не о чем поговорить?

Морган демонстративно вздохнула.

– О, я очень хочу поговорить! Помните Брендона Тревино – такой многообещающий парень, да? Мы очень мило беседовали, пока Тесса играла в дартс, а потом он вдруг начал заливать что-то про спорт и девчонок таким, знаете, тоном мачо. Только время зря на него потратила.

– Тот еще козел, – сказала я, припомнив, как он высказывался о девушках в школе.

– Точно, – подтвердила Кайли. – Однажды спросил меня «Так кто ты все-таки такая?». Мы даже знакомы не были!

– Фууу… – одновременно протянули мы.

Внешность Кайли часто ставила людей в тупик. Если ее спрашивали достаточно вежливо, Кайли отвечала правду: у папы французские и польские корни, а мама – афроамериканка. Если же вопрос звучал грубо, например «Так кто ты все же такая?», Кайли могла сказать: «Я красавица и умница, а ты кто такой?»

– Я тебе говорила, – вздохнула Тесса, – парни из школы – напрасная трата времени. Или парни из колледжа, или сидеть дома.

– Эй, – обиделась Кайли, – Эрик тоже еще в школе!

– Ну, парни из Кармеля не безнадежны.

– Не безнадежны? – хмыкнула Кайли. – Вот спасибо.

– Я не видела твоего Эрика, – усмехнулась Тесса. – Может, он вполне терпимый.

– Тесса, сбавь обороты, – вмешалась Морган. – Речь о парнях, а не о гоблинах каких-то.

– Вот ты и доказала, – нацелила на нее палец Тесса, – как мало знаешь о парнях из школы. Дай-ка я освежу тебе память. Одно имя – Шон Тошниттис.

Конечно, на самом деле фамилия Шона была не Тошниттис. Просто год назад, когда они с Тессой пошли на вечеринку, он допился до рвоты фонтаном.

– Мои туфли! Морган, он забрызгал даже мои туфли! – воскликнула Тесса, как бы заново ужасаясь, и девчонки захихикали.

Я подперла подбородок рукой и закрыла глаза, слушая беззаботный смех подруг. Что бы ни происходило с моими родителями, мы с девочками будем сидеть здесь, попивая кофе и рассказывая истории. Вместе мы как четыре стены поддерживаем друг друга, даже если земля уходит из-под ног.

Добравшись домой, я отправилась в ванную, где как раз чистила зубы сестра. Я еще не говорила с ней про наших родителей; если я расстроилась, то Кэмерон впадет в кому.

В свои тринадцать сестра в первую очередь интересовалась лаком для ногтей с блестками и телефонными разговорами с подружками примерно такого рода: «а ты… а она… вот это да… ну-ну…» Завернувшись в полотенце, она нагнулась над раковиной; позади нее в сливе ванны мерзко забулькало.

Я вздрогнула. Весь этот год я ограничивалась душем.

Банные принадлежности сестры выстроились в линию на бортике ванной, каждая штучка в красивой бутылочке и с фруктовым запахом.

– Привет, – сказала я, прислонившись к двери.

Смазав лицо каким-то зеленым гелем, Кэмерон подняла голову. Волосы, того же светло-каштанового оттенка, что и у меня, она отвела наверх и закрепила лентой.

– Я знаю, ты поссорилась с мамой из-за папы, – сказала сестра, вытирая лицо полотенцем. – Почему ты так распсиховалась?

У меня отвисла челюсть. Я просто не знала, что сказать.

Кэмерон молча смотрела на меня.

– Почему я распсиховалась? Потому что они опять намерены наступить на те же грабли! Будут мучить друг друга, пока не разойдутся снова.

– Откуда тебе знать?

– Знаю!

– Да ладно, – презрительно усмехнулась сестра. – Они пожили отдельно и поняли, что друг с другом им лучше. Ты бы порадовалась за них.

Я потерла виски.

– Ты не помнишь, как это было.

– Помню, – нахмурилась Кэмерон. – Я младше всего на три года.

– Тогда ты должна помнить, насколько они были несчастливы вместе. Они почти не разговаривали. Только ссорились.

– Нет, не было такого, – набычилась Кэмерон.

– Кэмерон, поверь, они развелись, потому что будили друг в друге самые худшие качества.

Она вызывающе посмотрела мне в глаза.

– Ну и что с того? Ты просто жуткий пессимист, Пейдж. На этот раз у них все будет хорошо.

Я увидела в зеркале отражение наших лиц. Мы очень похожи, те же зеленые глаза и бледная, испещренная веснушками кожа, только Кэмерон тоньше и меньше ростом, точь-в-точь как я в ее возрасте.

– Может, и будет, – наконец сдалась я, лишь потому, что она сейчас выглядела совсем малышкой. Маленький ребенок, с которого я пыталась стянуть его защитное одеяло. – Спокойной ночи.

Наконец-то добравшись до кровати, я открыла ежедневник на моем тайном плане, зачеркнула пункт первый «Вечеринки/Общение» и улыбнулась. Один пункт из пяти выполнен, причем без особых усилий. Восхищаясь собой, я остановила взгляд на пункте третьем. Да, первый попавшийся парень не годится. Мне нужен кто-то понимающий, с кем у меня есть контакт, от кого у меня дрожат коленки.

3. Свидание (Р.Ч.)

Глава шестая

Через три месяца после смерти Аарона бабушка переехала в санаторий для пожилых людей с медицинским персоналом. В брошюре тщательно избегали названия «дом престарелых». И когда я ее навестила, то поняла, что чувствую себя так же спокойно и уютно, как в ее прежнем доме. Обстановка была почти такой же: льняные шторы с вышитыми розами, душистые травы в горшках на подоконнике, фарфоровые фигурки, склонившиеся в реверансе, за стеклом шкафа. Бабушка по-прежнему хранила для меня запасы имбирной газировки и лакомства и всегда выключала звук телевизора, чтобы он не мешал нашей беседе. Ну а телевизор обязательно был настроен на канал с классическими ситкомами.

Именно бабушка надоумила меня, что сериалы начинаются со сценария. Мне было одиннадцать, мы смотрели «Я люблю Люси», и я сказала:

– Люси очень смешная.

– Люсиль Болл потрясающе талантлива. Хотя в реальной жизни у нее не было чувства юмора. Она была очень серьезной.

– И что, на съемках просто притворялась смешной?

– Почти к каждому эпизоду сериала приложил руку человек с отличным чувством юмора.

– Ты имеешь в виду Люси?

– Нет, женщину по имени Мэдлин Пью. Для пятидесятых было очень необычно, что главный сценарист – женщина. Я думаю, она на самом деле прониклась Люси.

Главный сценарист? Меня это сбило с толку, и бабушка объяснила, что сценарии для сериала пишет не один человек, а множество. Целая комната писателей! Это не укладывалось в голове. А потом мы просмотрели с ней «Студию 30» – сериал о том, как пишутся сериалы, и на Рождество бабуля подарила мне мемуары Мэдлин Пью. Именно благодаря бабушке я захотела стать частью всего этого.

А сейчас я бродила по гостиной, ожидая, когда бабушка «приведет себя в порядок». Она неизменно делала прическу и макияж, прежде чем принять гостей, даже если гостем была всего лишь я. И я часто ее навещала, притаскивая с собой чемодан с проблемами.

На каминной полке стояли фотографии в рамочках: мои, Кэмерон и то самое фото, где бабуля счастливо кружится на фоне Эйфелевой башни: руки раскинуты, юбка развевается, лицо размыто из-за движения. Теперь я знала, что ей было пятьдесят, но она выглядела такой юной и свободной!..

Я села за кухонный стол, подтянув поближе к себе блюдо со смесью сухофруктов, орехов и соленых крекеров. Мне нравилось сладкое, Кэмерон – соленое. Бабушка умела выбрать лакомство по вкусу нам обеим.

– Привет, солнышко, – поздоровалась она, выходя из спальни, нагнулась, чтобы чмокнуть в щеку, и меня окутал запах лаванды.

– Привет, бабуля.

– Новая стрижка?

– Челка, – кивнула я.

– Я всегда говорила, что челка тебе пойдет, Кэти.

– Пейдж.

Теперь бабушка время от времени путала нас с мамой.

– Вот я глупая, – заморгала бабуля и смущенно хмыкнула. – Назвала тебя Кэти? Просто ты очень похожа на нее. Только теперь ты с челкой.

– Челки моя мама не выносит, это да.

– Она так сказала? – нахмурилась бабушка, и легкие морщины в углах рта обозначились резче.

Я вздохнула, вспомнив слова и интонацию мамы, пока она везла меня к бабуле.

– Ну, она не выносит, что я с ней не посоветовалась, прежде чем поменять прическу.

– Ничего, привыкнет.

Иногда я просто не могла поверить, что мою маму воспитывала бабуля. Дедушку я не помню, знаю только, что он был моряком. Наверное, отсюда у мамы такая склонность к строгим правилам и неукоснительному соблюдению комендантского часа.

Мы ненадолго умолкли, пока я погрузилась в раздумья насчет моей мамы. И папы. И папы с мамой вместе.

– Боже мой, солнышко, – внимательно посмотрела на меня бабуля, – ты чем-то расстроена. Опять тот сон?

Она имела в виду мои кошмары про утопление, о которых я рассказала только психотерапевту и ей. Насколько я могу судить, этот секрет был последним, который ее память сохранила в целости. Дальше началось ухудшение.

– Нет, не сон. Ты знаешь, – начала я, стараясь говорить как можно спокойней, – про маму и папу? Про то, что они снова ходят на свидания? Друг с другом!

Бабушка затаила дыхание.

– По-моему, я что-то такое слышала… Ты уверена?

Вот она, работа болезни. Мама точно рассказывала ей об этом, однако воспоминание о разговоре стало зыбким, неуловимым.

– Абсолютно уверена.

– Боже мой.

– Я чувствую себя как… – Мне не удавалось найти нужных слов, и я молча развела руками. Все, что я хотела сказать, замирало на кончике языка. Я начала вытаскивать из блюда драже «Эмэндэмс», выкладывая их на столе в линию. – По идее, я должна радоваться. Все дети разведенных родителей хотят, чтобы те снова сошлись.

– А ты боишься надеяться, – грустно улыбнулась бабушка.

Я выдохнула из легких весь воздух, что прозвучало весьма драматично.

– Боюсь. Потому что уже видела, чем это закончилось.

Бабуля накрыла мою ладонь своей. Меня встревожила ее беззаботность по поводу родителей, особенно учитывая, что для нее это новость.

– Ты не думаешь, что они совершают ошибку? – спросила я. Я хотела знать, какими были первые годы брака моих родителей, а сейчас бабушка помнила их лучше, чем события последних недель. – Ведь они… ну, с самого начала не подходили друг другу?

– Ох, солнышко, – вздохнула бабуля. – Все не так просто. Первые несколько лет после свадьбы твои родители были очень счастливы.

– Счастливы? – Я принялась выкладывать ровную линию из голубых драже «Эмэндэмс».

Бабуля кивнула.

Когда-то на дне шкатулки с украшениями моей мамы я нашла свадебное фото и с тех пор сотни раз тайно доставала его и рассматривала. Фотограф снял, как они выходят из церкви, молодые, радостные, позолоченные мягким солнечным светом… ничего общего с родителями, каких я знала.

– Тогда почему все поменялось?

Конечно, поиск причин разлада отдает нездоровым любопытством, – все равно, что поиск причин смерти. Ясно, что это знание ничего не изменит и не исправит. Но я все равно пыталась докопаться.

– Брак зависит не только от двоих, есть еще работа, и деньги, и дети, и жилье. Связь между людьми быстро изнашивается, если ее не беречь. Тем не менее это не значит, что ее никогда не было.

Я с недоверием покачала головой, а затем отправила пригоршню голубых драже себе в рот.

– Ох, малышка, – похлопала меня по руке бабушка. – Необязательно все должно закончиться плохо.

Хотела бы я жить в мире Люси и Рикки, где ошибки можно аккуратно исправить за полчаса.

– Ну, хватит! – В глазах бабули появился веселый блеск. – Должен ведь быть какой-нибудь милый мальчик, мысли о котором настраивают тебя на более веселый лад?

– Ну, есть кое-кто, – невольно улыбнулась я.

Бабуля улыбнулась в ответ и устроилась на стуле поудобней.

– Рассказывай.

– Помнишь, как ты говорила мне, что после смерти дедушки ходила на свидания, и это тебе помогло?

Она опустила глаза, и я мысленно выругала себя за то, что сказала вопросительно, а не утвердительно. Конечно, она не помнит.

– Ладно, это было давно. Теперь свидания – часть моего плана, как начать все сначала. А в Райана Чейза я влюблена с незапамятных времен. Если бы я могла пойти на свидание с ним, это было бы идеально.

– Почему именно с ним? – спросила с улыбкой бабуля. – Почему ты решила, что этот парень достаточно хорош для моей чудесной внучки?

Я рассказывала ей и раньше, однако охотно начала с самого начала: отдела супермаркета с крупами.

– Им тогда было очень тяжело. Но он все равно танцевал.

– Умение радоваться, невзирая ни на что, восхитительная черта характера.

– И я так думаю. Недавно он пережил тяжелый разрыв с девушкой, но все равно улыбается и ведет себя очень уверенно. Если бы мы начали встречаться, все бы увидели, как хорошо мы справляемся.

– Так он и есть твой план?

– Он и есть мой план, – согласилась я. – Во всяком случае, часть его.

Я рассказала про остальные пункты, на которые она же меня и вдохновила.

– Я вряд ли сейчас смогу плавать. Не так скоро. Однако я уже решила, что плавать буду обязательно. С путешествием тоже сложновато, но я все равно поеду. Пока не определилась, куда. Вот ты, почему ты выбрала Париж?

– А почему бы и нет? – улыбнулась бабушка. – Мои мир рухнул, и, как твой друг мистер Чейз, я нашла место, где потанцевать.

– Так что, – начал папа, потянув за ремень безопасности, – мы с тобой уже разговариваем?

– Не-а.

Я едва могла смотреть на него, потому что в уме сразу начинало крутиться: они с мамой ходят на свидания. Все по-настоящему, как полагается на свиданиях? Они держатся за руки?.. Меня передернуло.

К бабушке меня подвезла мама, но забрал оттуда папа, чтобы отвезти к себе на ужин, поэтому я никак не могла уклониться от встречи. Его звонки я сбрасывала, потому что разговор про их с мамой свидания превращал это в реальный факт. А мне нравилось отрицать реальность. Очень уютно жить в мире, где разведенные родители не касаются друг друга.

Я вела машину, сидя в каменной позе с высоко вздернутым подбородком.

Папа после моего отказа честно молчал.

– То, что вы ходите на свидания, уже само по себе плохо, – наконец сказала я. – Но то, что вы так долго скрывались, это вообще отстой.

Краем глаза я увидела, что он кивнул.

– Ты права. Мне очень жаль, что все так сложилось.

Я моргнула. Мой отец, известный своим красноречием, просто согласился со мной.

– Понимаю, вы не ожидали, что я так отреагирую… Ничего не могу поделать.

– Знаю, Пейдж, – вздохнул отец. – Знаю. Но мы с твоей мамой сделаем все, что в наших силах, чтобы дела шли нормально.

– И что это значит? – подозрительно сморщила я нос.

– Что ваш с Кэмерон голос – решающий. Вы можете по-прежнему приезжать ко мне два раза в неделю на ужин и ночевать у меня, когда маме надо уехать по делам. Но мы можем ничего не обсуждать. Я не буду переезжать домой сразу, поживу еще у себя, если вам так будет легче привыкнуть.

Мама с утра говорила мне о том же, только словами из журнала «Материнство»: «соблюдение личных границ», «душевный комфорт каждого члена семьи»… На самом деле дискомфорт испытывала одна я. Еще бы! Все эти ночи, когда я притворялась, что сплю, пока сквозь стенку спальни до меня доносились их скандалы…

– Ты ведь знаешь, ребенок, – снова вздохнул папа, – когда влюбляешься, то уже ничего не можешь с этим поделать. Даже если влюбляешься во второй раз в того же человека. Когда-нибудь сама поймешь.

Я старшеклассница, и это мне полагается ходить на свидания и смущенно хихикать от счастья, мне, а не моим родителям преклонного возраста. А на самом деле у меня был только план «Новое начало» и несколько обнадеживающих разговоров с Райаном Чейзом. Обычно для счастья мне хватало посидеть с подружками или с бабушкой. Однако прошлой ночью, когда я вычеркнула один пункт из списка, я чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже очень давно. Я жаждала поскорей вычеркнуть и остальные пункты – веское, необратимое действие, доказательство того, что моя жизнь и правда меняется к лучшему.

Я посмотрела на отца, отчаянно подыскивая новую тему для разговора.

– Кстати… Я думаю вступить в школьный Клуб Знатоков. У нас будут соревнования, что-то вроде викторины со сложными вопросами.

Папа выпрямился. Я часто слышала рассказы про его победы в ночных викторинах в колледже. Он годами пытался заинтересовать нас с Кэмерон подобными настольными играми.

– Правда, ребенок? Здорово!

Увидев, как сильно он обрадовался, я поняла, что и в самом деле должна это сделать. Весь прошлый год родители были вынуждены смотреть на то, как я тоскую, не в силах мне помочь, и теперь я хотела, чтобы они увидели – мне лучше. Пожалуй, я и сама хотела поверить в это.

Глава седьмая

– Так вот, – начала мисс Пеппер сразу после звонка, – время идет. Пора браться за дело всерьез.

Все шепотки мгновенно стихли. Мисс Пеппер взяла со своего стола стопку бумаг.

– На первом уроке я говорила, что собираюсь поставить перед вами две задачи, – начала она, раздавая бумаги по рядам. – Чтобы вы изучали литературу и изучали друг друга. Мое задание поможет вам ярче воспринять Шекспира, с которым вы знакомы по «Ромео и Джульетте» и «Юлию Цезарю». И поможет вам лучше узнать одноклассников, потому что это работа на двоих. Вы уже не дошколята, так что разбейтесь на пары сами. Только выберите кого-нибудь, кого знаете не слишком хорошо.

Мисс Пеппер еще не договорила, а Макс уже постучал меня по плечу.

– Хочешь поработать вместе?

Морган вовсю обсуждала задание с Мэгги Бреннан.

Райана Чейза я не могла спросить, не привлекая общего внимания, и я точно не хотела остаться без напарника.

– Конечно!

Я развернулась к Максу. На его лице белел отпечаток от защитных очков из химической лаборатории.

– Что ты так смотришь? – спросил он.

– Ничего, – покачала я головой, не желая его смущать.

Первый вопрос анкеты: «Как вас зовут?»

– Назовите свое полное имя, – вслух прочитала я. – Ты Максвелл? Или Максимилиан?

– Ни то, ни другое. Просто Макс, – слегка улыбнулся он.

– Макс Оливер Уотсон.

– Пейдж Элизабет Хэнкок, – назвалась я, и он прилежно записал в своей анкете. – Ага, следующий вопрос. Тебя назвали в честь?..

– Дедушки и крестного. – Макс подтянул манжеты рубашки. – Хотя, когда я был маленький, то думал, что меня назвали в честь Макса из «Там, где живут чудовища».

Я усмехнулась, подумав, что Макс мог хоть в чем-то походить на книжного Макса. Очень маловероятно. Макс Уотсон скорее «добровольный советчик», чем «король всех чудовищ».

– А тебя назвали в честь кого?

– Думаю, родителям имя Пейдж просто понравилось, а вот Элизабет меня назвали в честь Элизабет Беннет. Моя мама просто обожает «Гордость и предубеждение». – Я на секунду задумалась. – Я еще никогда об этом не рассказывала, никому.

– Правда?

– Ага. Наверное, так бы и сошла с этой тайной в могилу. Элизабет ведь вполне обычное имя.

– Нет. То есть, разве ты Элизабет Беннет? Мне кажется, ты больше похожа на Джейн.

У меня брови полезли на лоб.

– Вот уж спасибо за сравнение!

– Я не хотел тебя обидеть! Джейн очень недооценивают!

– Потому что она скучная, – буркнула я, удивляясь, как сильно меня задело это сравнение.

– В отличие от Элизабет, которая всех судит и оценивает?

– Элизабет умная! Она… мыслит критически!

– Джейн тоже умная, просто не спешит критиковать. И вкус на мужчин у нее намного лучше. Мистер Бингли…

– Хочешь сказать, что он лучше Дарси? – Я откинулась на стуле и сощурилась. – Давай, аргументируй.

– Дарси злой и капризный.

– Он непонятый. Он с добрым сердцем.

– Бингли, вот кто по-настоящему добрый. – Макс хохотнул, не замечая, что его смех прозвучал слишком громко на фоне приглушенных разговоров одноклассников.

Я только собралась возразить, как заметила, что на нас таращатся, – потому что мы вслух горячо обсуждаем Джейн Остин.

Минус сто очков к репутации. Так что я промямлила:

– Ну, может быть.

– Прости, – уступил Макс. – Я считал это комплиментом, ведь Джейн спокойная и милая.

Мои щеки вспыхнули, и я уткнулась взглядом в анкету, спрашивая себя, нет ли в Ковентри курсов по грубой книжной лести.

– Детские прозвища, ласковые или злые, – прочитала я.

Макс приумолк, избегая моего взгляда.

– Не было, – сказал он, и голос выдал его.

– Не верю, – уставилась я на него.

– Тогда скажи первая.

– Ладно… – Я точно не собиралась признаваться, что меня окрестили Девочкой-Словарем. – Настоящих прозвищ нет, хотя папа зовет меня Пейджик. Я этого терпеть не могу. Он всем придумывает уменьшительно-ласкательные имена. Ну, к фамилии Хэнкок трудно придумать хорошее прозвище…

Зато полно дурацких рифм.

– Ты, наверное, уже угадала мое, – чуть усмехнулся Макс. – Оно может быть, а может и не быть связано с женским товаром для личной гигиены.

– Максипрокладка[5]5
  От «Maxi pad» – популярного в США бренда гигиенических прокладок.


[Закрыть]? – поморщилась я.

– О да. – Он печально усмехнулся. – Спасибо старшим детям из школьного автобуса. Впрочем, к восьмому классу оно как-то подзабылось, и меня стали дразнить «ботаном».

Я торопливо подавила улыбку. Удивительно, насколько Максу подходило его новое прозвище.

– Есть ли имена, которые вам не нравятся? Если да, почему? – прочитал Макс.

– Угу, – скривилась я. – Еще как. Крисси.

– Почему?

– Крисси Коэн была моей соседкой – доставала меня каждый день, пока не переехала.

– И как она тебя доставала?

– В основном высмеивала за чтение в школьном автобусе.

– Ну, если уж мы подняли эту тему, то я могу перечислить дюжину неприятных мне имен. Майк, Брендон, Кларк…

– Кларк Дрисколл?

– Ага. Придурок из придурков. Всегда превращал физру в кошмар.

Я никогда не понимала дружбы Аарона с Кларком. Аарон только пожимал плечами: «Не знаю. Мы подружились еще в подгузниках».

Если Аарон был дурашлив, то Кларк просто жесток в своих дразнилках. Он почти не разговаривал со мной в то время, когда я встречалась с Аароном, а после мы обменялись едва ли парой слов. Когда мы сталкивались в школьных коридорах, он отводил взгляд и тихо здоровался: «Привет, Пейдж». Он похудел за этот год, щеки втянулись, нос заострился, но это была нездоровая худоба: он походил на растение, чахнущее без солнца. Я беспокоилась о нем, однако на расстоянии, не считая себя вправе заговаривать о нашей общей потере. Его потеря была куда горше моей.

– Пейдж?

Голос Макса вторгся в мои мысли.

– Да? Прости. Что ты сказал?

– Не хочешь прочитать следующий вопрос?

– Конечно, – ответила я, цепляя на лицо фальшивую улыбку. Мы прошли пункт о происхождении фамилий, изменении фамилий и пункт об именах домашних любимцев, благодаря чему я узнала, что у Макса была морская свинка Мило в честь главного героя «Волшебной будки».

– Так что ты решила насчет Клуба Знатоков? – поинтересовался Макс, когда мы закончили с анкетой.

– Ну, у меня осталась пара вопросов… к примеру, я даже не знаю, кто еще в команде.

– О, Малкольм Парк, одиннадцатиклассник, как мы. Он тебе понравится, классный парень. Мы подружились еще до того, как я перевелся в Ковентри. И Лорен Мэтерс. Она в двенадцатом классе.

Малкольма я знала хотя бы в лицо в отличие от Лорен. Но больше всего меня беспокоил другой вопрос.

– У Клуба, гм, есть автобус?

– Автобус?

– Ну, мы ведь остаемся после школы, правильно? И ездим на соревнования?

– А, понял. Нас всего четверо, так что мы обходимся машинами.

– У меня нет машины, – покраснела я. – Наверное, ничего не получится.

– Я могу тебя подвозить. Совсем не проблема.

Мысленно я разрывалась на части. С одной стороны, Клуб Знатоков – хороший повод подружиться с Максом, а через него и с Райаном. С другой стороны, это могло оказаться чистой воды социальным самоубийством. «Разум новичка», – напомнила я себе.

– Тогда я с вами.

– Постой-ка, ты серьезно? – Брови Макса подскочили до линии густых темных волос. – Ты с нами?

– Да.

– Закругляемся! – поторопила нас мисс Пеппер. – Надо еще обсудить нерешительность Гамлета.

– Классно! – продолжил Макс. – Мы запланировали встречу на следующее воскресенье, чтобы четко выработать стратегию команды до начала соревнований. Ты не против раннего подъема? Будем обсуждать структуру игры и прочее.

– Понятно. Я не против.

– Потише, пожалуйста! – одернула нас мисс Пеппер. – Это время Барда, наша любимая часть занятий.

Я отвернулась от Макса и села прямо, обведя взглядом класс. Через несколько минут вдруг что-то легонько скользнуло по моей руке, и я испуганно затаила дыхание. На мой стол приземлился бумажный самолетик, неправдоподобно маленький и изящный. На его крыльях Макс написал свой адрес и время встречи – шесть утра. Я покрутила самолетик на парте, как стрелку неисправного компаса. Всего с трех попыток он указал точно на Райана Чейза.

В конце недели после уроков нам с Максом было по пути.

– Что с твоими пальцами? – спросил он.

– Клеевой пистолет, – вздохнула я, рассматривая след от ожогов. – Работала над подарком ко дню рождения. Такая штука… трудно объяснить.

– А я умный, – улыбнулся Макс.

– Ну ладно, – демонстративно закатила я глаза. – Когда мы были маленькие, мой папа взял нас с подругой на ярмарку и купил цветочные короны. Клянусь, мы носили их несколько месяцев. Не знаю, что случилось потом с моей, но я сделала нам новые.

– Корона для Тессы, правильно? Она твоя лучшая подруга? Мы вместе обедаем на большой перемене.

– Ага.

Я уже и так знала, что Тесса сидит с Райаном Чейзом. А где Райан, там и Макс. Логично.

– Вчера она без устали рассказывала, как вы завтра будете гурманствовать в ресторане.

– В «Баррет-Хаус»? – уточнила я, усмехаясь. – Нас туда ведут ее родители. Она до смерти хотела там поужинать с тех самых пор, как они открылись. И уже определилась с заказом. Тесса, гм… любит поесть.

– Я заметил. Слопала половину моей жареной картошки после того, как расправилась со своей порцией. Значит, цветочные короны и отменные блюда большими порциями? То что надо на день рождения.

– Во всяком случае план такой, – сказала я уже на прощание.

Это была катастрофа.

В воскресенье утром, когда я еще не проснулась толком, мне пришла эсэмэска.

«Вчера ночью ужин отменили. Можешь предупредить девочек?»

Я немедленно позвонила Тессе – тут не обойтись сообщением.

– Привет, – вяло и бесцветно поздоровалась Тесса.

– Что случилось?

– Да то же, что и всегда. Родители ближе к ночи написали, что не могут улететь из Китая, потому что перенесли встречу с инвесторами. Или что-то в этом роде. Не знаю, – Тесса вздохнула. – Посоветовали поужинать с бабушкой.

– Мне очень жаль.

Три слабых, блеклых слова прозвучали довольно убого. Как они могут утешить?

– Да. Мне тоже.

– Я позвоню Морган и Кайли.

– Спасибо. Хочешь прийти позже? Просто потаращиться в телик?

– Конечно хочу. В пять?

– Ага. Ну, тогда увидимся.

Я отчаянно скрипела извилинами, пытаясь придумать план Б, такой же отличный и созданный именно для Тессы, как первый. После всего что она сделала для меня в прошлом году, я обязана была обеспечить ей роскошное праздничное меню.

Через месяц после смерти Аарона со мной в «Элкотте» случилась паническая атака. Я ощутила, как на меня надвигаются невидимые стены, и заторопилась в туалет. Но вместо того чтобы поплескать в лицо холодной водой и успокоиться, я забилась в детский домик в отделе сказок и рыдала, прижавшись лбом к коленям.

Прошло всего несколько минут, как в домик втиснулась Тесса. Ее внутренний компас работал безошибочно: север, юг, восток, запад, Пейдж. Она не сказала ни слова и даже не попыталась меня успокоить. Из всех ее достоинств этим я восхищалась, пожалуй, больше всего: она умела разделить горе молча. Я бы не выжила без Тессы.

Так что она заслужила роскошный ужин с переменой блюд и богатым десертом.

И тут в моем мозгу вспыхнула картинка: столик с десертами на заднем дворе у Тессы. Морган сделает убийственные капкейки, а Кайли притащит мороженое и готовые шоколадные пирожные. Я пойду в продуктовый и куплю все остальное, что любит Тесса. Конечно, не полноценная замена ресторану, но лучше, чем ничего. Спускаясь вниз, я строчила эсэмэс, как безумная.

«С меня торт», – ответила Морган.

«А я займусь брауни, – вторила ей Кайли. – И зайду в „Кемпер“ за ведром мороженого».

«Отлично, – ответила я. – Плюс самые лучшие наряды».

«Не тупи», – ответила Морган.

«Я всегда одета как на праздник», – добавила Кайли.

Маму я нашла на кухне; она, как обычно, редактировала статью.

– Можно взять машину?

– А зачем?

– Надо заехать в продуктовый. Родители Тессы застряли в Китае, так что ресторан отменяется. Мы с девочками хотим поработать над заменой.

– Боже мой, как неприятно. Конечно, бери. И вот еще кое-что… – Она порылась в сумке и достала из кошелька две двадцатки. – Только за рулем поаккуратнее.

За сорок баксов я накуплю гору того, что любит Тесса: черничный пирог, четыре маленьких крем-брюле из булочной, две бутылки виноградной газировки и два букета подсолнечников, плюс бенгальские огни, которые Тессе нравились куда больше, чем свечки.

Мама помогла мне обшарить коробки с рождественскими украшениями в подвале, откуда мы добыли красивые гирлянды с белыми лампочками.