Текст книги "Новое начало"

Мы втроем осторожно прокрались на задний двор Тессы с видом на бассейн и начали расставлять лакомства. Морган принесла на маминой тарелке двухуровневый торт, густо покрытый сладким конфетти, и выложила из сумки изысканные тарелочки, пока я ставила подсолнухи в вазы, а Кайли увивала гирляндами перила.

Когда все было готово, я постучала в заднюю дверь. Мне открыла бабушка Макмэхон, которую я раньше предупредила по мобильному.

– Девочки, вы золото, – улыбнулась она. – Тесса очень не в духе.

Тесса была у себя: свернулась калачиком на кровати и остекленело смотрела телевизор.

– Привет.

Я легла на кровать лицом к Тессе.

– Счастливого дня рождения.

– Да, – сухо сказала она. – Суперсчастливого.

– Твои родители иногда сильно лажают, – сказала я. – Но не позволяй им испортить твой праздник.

– Иногда я думаю, что они даже не хотели меня заводить, – фыркнула она. – Я знаю, знаю, что устраиваю драму на ровном месте. В семнадцать лет кукситься, что мамочки с папочкой нет рядом?.. Может, ближе к ночи я закачу тут огромную вечеринку, бочки пива и все такое. Так ведь и полагается, да? Привлекать к себе внимание?

– Точно, – кивнула я. – Однако сперва я хочу, чтобы ты надела праздничное платье.

– Зачем? – уныло спросила она.

– У нас есть план. Хороший план.

– Ты не обязана устраивать мне праздник, – пристально посмотрела на меня Тесса.

– Я знаю. Это не столько для тебя, сколько для меня.

– Да ну? – слегка усмехнулась Тесса.

– Обожаю планировать! Посмотри!

Я выдала ей жуткую клоунскую ухмылку в сочетании с немигающим взглядом серийного убийцы.

– Боже, – рассмеялась Тесса. – Ладно. Я согласна на все, чтобы ты перестала скалиться.

Она надела бледно-розовое платье в пол, и когда мы спускались вниз, я вручила ей цветочную корону.

– Господи боже мой, – сказала Тесса, надев ее, и задумчиво потрогала искусственные лепестки. – Ты знаешь, почему я так любила их в детстве? В такой короне я чувствовала себя неуязвимой. Ну разве может с тобой случиться что-то плохое, пока на тебе цветочная корона?

Мы не были неуязвимы. Но я хотела притвориться – вернуть ту свободу неведения – хотя бы на этот вечер.

Я вывела Тессу на задний двор. Морган и Кайли уже стояли возле торта, среди мерцания гирлянд и ярких пятен глазури и фонтана искр на фоне заходящего солнца.

– С днем рождения! – прокричали мы.

Клянусь, когда Тесса нагнулась, чтобы задуть римские свечи, я увидела, что ее глаза блестят от слез.

Мы сидели в цветочных коронах, пока совсем не стемнело, пока мы не обессилели от невероятного количества съеденных сладостей, и смеялись, смеялись, смеялись смехом почти неуязвимых девушек.

А мы такими и были в этот вечер.

На открытке я написала «С семнадцатилетием, Тесса! Какое счастье, что ты родилась. Без тебя я бы здесь не выдержала».

Глава восьмая

– А мама Макса точно будет дома? – спросила моя мама в воскресенье, когда мы подъехали к его дому. Я ночевала у Тессы, спать мы легли очень поздно, и это был не сон, а сахарная кома, так что я до сих пор чувствовала себя как после нокаута.

Мой запас терпения маминой инквизиторской манеры истощился.

– Воскресенье же, где еще она может быть?

– Не знаю… – нахмурилась мама, – у врачей график непредсказуемый.

– Мама, ты ведь видела Макса Уотсона до того, как он поменял школу? Высокий, неуклюжий, темноволосый, в очках?..

– А, этот Макс? Ладно…

Похоже, Макс Уотсон получил от моей мамы медаль Самого-Безопасного-Парня-для-Моей-Дочери.

– Только напиши мне, когда вы заканчиваете, чтобы я за тобой заехала.

Мама все медлила, глядя, как я иду к дому, и я обернулась, взглядом умоляя ее развернуться и уехать.

Но Макс открыл раньше, чем я успела постучать.

– Привет, – улыбнулся он, как будто и не видел, как я топталась, оглядываясь на маму. – Услышал, как ты подъезжаешь. Заходи.

– Спасибо.

Прежде чем пройти внутрь, я обернулась и помахала маме; та помахала в ответ и наконец-то выехала на дорогу. А ведь я думала, что ничто не смутит меня в присутствии парня, который на переменах делает модельки самолетиков.

Внутри было очень светло из-за больших окон, и солнечные лучи бликовали на дюжине серебряных рамок семейных фото, размещенных на стене вдоль лестницы. Лиц на фото я не различала; там все обнимались или держали друг друга за руки. Налево от входа была гостиная с длинным столом, мягкими стульями и красивым пейзажем на стене. Не знаю, чего я ждала от дома Макса, но точно не такой изысканности и уюта. Хотя на самом деле про его семью я знала только, что мать Макса – педиатр, а кузен – любовь всей моей жизни.

– Ну, пошли?

– Конечно, – спохватилась я, прекращая бестактно глазеть по сторонам. Мы еще немного помедлили в прихожей, и мне бросился в глаза рисунок на черной футболке Макса: какой-то космический корабль и сверху надпись «Светлячок». Я прошла вслед за Максом на кухню, где от двух кастрюль на плите пахло чем-то горячим и пряным. На столе красовалась тарелка спагетти с торчащей из нее в ожидании вилкой. Рядом с тарелкой пристроился ноут и маленькая оранжевая коробка.

– Садись. Прости, что я тут при тебе ем. Пришел домой позже, чем рассчитывал.

– А где твоя мама? – оглянулась я.

– Работает, – пожал плечами Макс и взялся за вилку.

– Ты умеешь готовить?

– Спагетти-то?.. Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, – немного озадаченно улыбнулась я, больше смеясь над собой, чем над ним: вот вам и нудный Макс Уотсон, итальянский повар. Я от силы могла разогреть остатки в микроволновке.

– Боже мой! – выпалила я, уставившись на оранжевую коробку. С первого взгляда я их не заметила – самые недооцененные, восхитительно вкусные герлскаутские печенья «Па-де-де». – Как ты их раздобыл? Сейчас же осень!

– Беру весной, – подозрительно глянул на меня Макс. – И набиваю холодильник про запас.

– Супер. Мое самое любимое печенье!

– Невозможно, – отрезал Макс. – Я единственный человек на земле, которому «Па-де-де» нравится больше, чем мятное.

– Нет-нет, мне тоже! Можешь спросить у Тессы.

Он взглянул на меня с намеком на улыбку.

– В таком случае надеюсь, ты не откажешься съесть парочку?

– Да, пожалуй, – сдержанно согласилась я, хотя на самом деле мне хотелось удрать вместе со всей коробкой.

– Вперед, разоряй мои запасы. Думаю, я тебе кое-что должен за Клуб Знатоков.

Я алчно придвинула к себе коробку.

– Я перепробовала столько печенек с арахисовым маслом… Почему эти настолько лучше остальных?

– Волшебство, – ответил Макс, жуя спагетти. – Магия герлскаутского значка.

Я откусила немного и счастливо вздохнула, ощутив на языке вкус арахисового масла. Теперь главное – не торопиться…

Под кайфом от печенек я вдруг выпалила:

– Кстати, классная футболка!

И тут же прикусила язык: он подумает, я над ним издеваюсь! И это после того, как он поделился со мной потрясающими печеньками.

– Да ну тебя, – отмахнулся Макс с улыбкой.

Я с облегчением улыбнулась в ответ:

– А что такое «Светлячок»?

– Всего-навсего лучший научно-фантастический сериал всех времен и народов. Мой самый любимый сериал и самая любимая футболка.

– А почему ты не надеваешь ее в школу?

В школе я видела Макса только в оксфордских[6]6
  Оксфордская рубашка – хлопковая рубашка с воротничком на пуговицах. В оксфордских рубашках используется хлопок особого плетения, что придает ткани шероховатость и пестроту за счет переплетения нитей разного цвета.


[Закрыть] голубых или зеленых рубашках, всегда с закатанными рукавами и расстегнутым воротничком.

– Никак не могу отвыкнуть от формы Ковентри, – отвел глаза Макс. – Не могу себя заставить прийти в школу в футболке. Хотя классно, что я снова могу носить кеды. Я просто ненавидел наши форменные туфли.

С минуту мы молча ели, потом я спросила:

– А сколько времени займет тренировка? Я должна дать знать маме, когда мы заканчиваем.

– Малкольм и Лорен приедут к семи, так что, думаю, в восемь. Вообще-то я могу тебя подвезти.

– Да нет, не нужно.

Хуже всего, что без машины ты постоянно оказываешься для всех бременем.

– Никаких проблем, правда. Я ведь обещал, что буду подвозить тебя на тренировки.

И правда.

– Ну ладно. Спасибо.

Я написала маме, надеясь, что она не запретит. С нее станется.

Дверь гаража вдруг с шумом поднялась. Я испуганно вздрогнула и, обернувшись на звук, увидела маму Макса с дипломатом в руках. Она была очень похожа на Райана, только чуть ниже ростом и с более темными волосами. Но когда она повернулась ко мне, зеленые глаза и широкая улыбка напомнили мне Макса.

– Привет! Я Джули.

Вблизи она выглядела слишком молодой для врача. Я думала, у нее будет вид важного и уверенного в себе профессионала – как у иностранного корреспондента, – а она оказалась похожей на ведущую детских программ.

– Здравствуйте. Я Пейдж.

– Также известная как Джейн, – ухмыльнулся Макс.

Я едва не пнула его под столом.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась Джули, игнорируя реплику сына. – Мы с твоими родителями виделись до того, как Макс перешел в Ковентри. Я очень рада, что ты теперь в Клубе Знатоков!

– Мне тоже очень приятно.

На ее лице не было даже намека на То Самое Выражение. Может, ничего не знает про Аарона?

Став позади Макса, она обняла его за плечи и чмокнула в макушку.

– Пахнет очень вкусно!

Макс слегка покраснел.

– Там еще много.

– Отлично. А вы только приступили?

– Еще даже не начали, если честно, – намотал Макс на вилку побольше спагетти. – До того как ты пришла, Пейдж рассказывала, как ей нравится моя футболка.

Я чуть печеньем не подавилась.

Его мама улыбнулась мне так серьезно, что я немедленно почувствовала себя виноватой. Я попыталась послать Максу взгляд «Какая муха тебя укусила?», но он смотрел только в тарелку. И ухмылялся.

– Думаю, я поем в кабинете, – сказала его мама.

Когда она отошла, я подперла подбородок рукой и уставилась на Макса. Он жевал с завидной сосредоточенностью.

– Э-э… гм… ты только что заложил меня маме?

– Да нет же! – рассмеялся Макс. – Я просто хотел, чтобы мама была в курсе: это футболка понравилась кому-то еще, кроме меня.

– Ну вот, теперь я чувствую себя виноватой, зря тебя дразнила, – проворчала я.

– Так и задумано, – улыбнулся Макс и отставил тарелку. – Ладно. Переключаемся на Клуб Знатоков. Готова?

В уме вспыхнул образ турнира – я сижу вместе с командой, лихорадочно пытаясь найти ответ, воздух гудит от напряжения, в зале гаснет свет…

– Готова.

Макс рассказал мне про четыре раунда игры, жеребьевку вопросов и ключевые моменты. Мы получаем право ответить на вопрос, если другая команда дала неверный ответ, за исключением третьего раунда, когда каждая команда отвечает на десять вопросов из выбранных ими категорий знания.

– Ясно. – Эту информацию я уже нагуглила самостоятельно.

Макс продолжил объяснять: когда можно ответить на вопрос, с которым не справилась другая команда, когда можно отвечать без разрешения ведущего, остальные нюансы правил.

– Советоваться разрешено только в третьем раунде, поэтому лучше заранее узнать сильные стороны других членов команды. Нажимаешь на кнопку и отвечаешь, за неправильный ответ не штрафуют, просто очков не дают. Я угадываю только в моих «родных» категориях знания. Вот почему приедут Малкольм и Лорен: надо поделить наши области знания. Хочешь о чем-то спросить?

– Думаю, что поняла в общих чертах. Меня больше волнует, какие вопросы могут попасться.

– В точку, – кивнул Макс и потянулся за ноутбуком. – Секунду… сейчас найду сайт.

Пока он стучал по клавиатуре, я рассматривала кухню.

Ближе всего на стене висели три фотографии: первая с мамой Макса и женщиной, очень похожей на нее, вторая, наверное, с бабушкой и дедушкой, а на третьей Макс и Райан на пляже. Обоим лет шесть, обнялись за плечи и сияют беззубыми улыбками. Райан тогда был светлее, а Макс красовался в футболке для плавания и защитных очках.

– Мне нравятся ваши фото, – сказала я, указывая на снимок Макса с Райаном. – Эта особенно милая.

Надеюсь, это прозвучало как «Малыши такие мииилые», а не «твой кузен стал еще милей, и я хочу, чтобы он в меня влюбился».

– Спасибо. Маме она тоже особенно нравится.

– Вы с Райаном совсем разные, – сказала я и тут же пристально взглянула на Макса, желая убедиться, что он нормально воспринял мои слова. Я не хотела делать Райана основной темой для беседы.

– Ага, мне часто говорят, что мы разные. Наверное, именно поэтому мы так хорошо и ладим.

– Здорово, – решительно сказала я. – Классно дружить с кем-то, кого ты знаешь с самого детства.

– Как ты с Тессой, – заметил Макс.

Конечно, Тесса не могла просидеть с ними весь обеденный перерыв молча, и я задалась вопросом, о чем они еще разговаривали?

– Да, как я с Тессой.

– Мне она очень нравится, – взглянул на меня Макс. – Невозмутимая и крутая, к тому же с отличным музыкальным вкусом. Никогда бы не подумал, что у ее родителей целая сеть отелей.

Вспомнив прошлый вечер, я чуть нахмурилась.

– Порой это не такое уж преимущество. Ее родители часто в разъездах, и когда мы были детьми, Тесса постоянно гостила у нас дома.

– Да, она упоминала. – Макс снова уткнулся в ноутбук. – Со мной было то же самое. Мать-одиночка, медицинский университет, ни минуты свободной. Я почти поселился у тети с дядей.

– Мне жаль…

– Чего тебе жаль?

– Гм. Что твоего папы не было рядом, – пробормотала я и тут же съежилась на стуле, жалея, что не прикусила язык.

– Пф, – фыркнул Макс. – Не жалей. Я вот не жалею.

Я кивнула, чувствуя себя бестактной дурой.

– Он все еще жив. Вроде бы. Я его никогда не видел. Они с моей мамой встречались в колледже, а когда она забеременела, он слинял.

Я-то думала, что отец Макса живет с ними, высокий, как Макс, и в костюме с иголочки. И еще меня поразило, что Макс вот так запросто выложил свою историю человеку, которого едва знает. Может быть, он почувствовал, что мою семейную ситуацию тоже простой не назовешь.

– Так твоя мама сумела закончить учебу с ребенком на руках?

Опять ляпнула не то. Витающий здесь дух Райана Чейза сбивал меня с толку, и слова просто соскальзывали с языка, не проходя мозговой фильтр. Надо взять себя в руки.

– Да.

– Вау, – покачала я головой.

– Ага. Она довольно-таки крутая.

– Погоди, – замерла я. – Так она, получается… доктор Уотсон?

– Таки-да, – усмехнулся Макс. – Хотя еще не встретила своего Шерлока. И ты только что использовала литературную отсылку в обычном разговоре. Клуб Знатоков подходит тебе идеально!

Я склонила голову набок, глядя на Макса с недоверием.

– Все знают Холмса и Уотсона.

– Пожалуй. Но нашей команде нужен знаток массовой культуры.

– А что, есть такие вопросы? И когда ты говоришь «массовая культура», ты имеешь в виду наши дни?

– Я бы сказал, последние лет пятьдесят, включая сериалы и фильмы. Иногда попадаются вопросы по современным знаменитостям и прочему. В некоторых лигах проводят соревнования, посвященные исключительно поп-культуре. Они называются «мусорные турниры».

– Ну-ка, выкладывай прямо, – начала я, сурово глядя на него. – Мой вклад в команду – это мусор?

– Да нет же! – вскинулся Макс. – То есть да, но в хорошем смысле слова. Это просто жаргонное выражение.

– Супер, – проворчала я.

Моим новым прозвищем станет «Мусорщица». Мальчики, в очередь! Моя бальная карточка заполнена до конца вечера.

После того как приехали Малкольм и Лорен, час прошел незаметно. С Малкольмом Парком я несколько раз пересекалась на уроках: доброжелательный экстраверт, член школьного совета, подвижный и энергичный. С собой у него всегда была термокружка с кофе, как будто он уже работал в офисе, а не ходил в школу. Как и Мэгги Бреннан, Малкольм был идеальным кандидатом на любую должность и выиграл бы любые выборы.

Он поприветствовал меня с таким энтузиазмом, что я почувствовала себя сбывшейся мечтой всей команды. Зато Лорен Мэтерс опустила меня с небес на землю.

– Наконец-то у нас перестанет пустовать четвертый стул, – прямо заявила она, пожав мне руку. – Не хочу писать в резюме, что пропустила год игры.

Изящная невысокая блондинка с волосами до плеч, Лорен походила на чирлидершу из сериала, только двигалась резкими рывками, как инопланетянин, который еще не вполне освоился в захваченном теле. Монотонная манера речи и полное отсутствие улыбки на лице довершали впечатление.

– В Ковентри наверняка бесятся, что ты теперь с нами, – сказал Малкольм.

– У них и без меня все хорошо, – ответил Макс. – Более чем. Они чертовски трудные противники.

Предметы поделили: Макс оставил за собой физику, химию и историю, Лорен – математику и биологию, Малкольм – политику и экономику. Мои темы – литература и поп-культура. Затем пришла очередь более специализированных категорий.

Макс: компьютеры/технологии, латынь. Малкольм: военные стратегии, жизнь растений, деловые практики. Лорен: медицинские и фармакологические термины и приборы.

– И музыка, но не вся, – горящими глазами посмотрела на меня Лорен. – Я знаю ключевые аккорды, известных музыкантов-классиков и пару бродвейских мюзиклов. По-пу-ляр-ная музыка будет на тебе.

Она так проартикулировала «популярная», будто сама стояла на бродвейской сцене.

– Пейдж, какие подтемы нравятся тебе? – спросил Макс.

Никакие?.. Ладно. Действительно, есть темы, которыми в детстве я увлекалась до безумия. Я много чего прочитала о чрезвычайно некрутых вещах. Вот они и должны подойти. Я сделала глубокий вдох и начала:

– Астрономия: созвездия, звезды, имена спутников и все такое прочее. Флаги. Лошади. Астрология. Греческие боги. Немного Франция и французская культура. Базовые знания по теологии и философии.

Последние два пункта появились из-за смерти Аарона: с их помощью я пыталась обрести какое-то подобие покоя.

Кусочек за кусочком мы разделили мир по частям на континенты, народы и основные факты про них. Я получила Северную Америку, что доказывало – меня пока не принимают всерьез. Макс потренировал нас, читая вопросы с сайта. С ума сойти, насколько широкой эрудиции они требовали! Откуда, черт возьми, мне знать, что малазийский портовый город – это Малакка? Или что был такой папа римский Формоз? Я даже не слышала о них раньше.

Внезапно затея с вступлением в клуб показалась мне огромной ошибкой – мучительным падением на американских горках, когда вдруг начинаешь сомневаться, что слезешь живой.

Я сказала, что мне нужно отлучиться, и отправилась в ванную, где уставилась на себя в зеркало, пытаясь успокоиться. Меня не в первый раз охватывал приступ паники; обычно тревога приходила и уходила… но сейчас я не могла понять, чего боюсь сильнее: сбежать или остаться.

Думай только о плане. Вспомни, как здорово – зачеркнуть новый пункт.

Выйдя из ванной, я просто не могла не заглянуть в ближайшую комнату. На кровати поверх полосатых простыней лежало стеганое одеяло, а у изголовья на стене висела большая буква «М». Значит, комната Макса. Не заходя, я принялась рассматривать обстановку. Хоть я и не собиралась вести себя как любопытная нахалка, я никогда раньше не была в комнате парня. С потолка на тонких нитях свисало по меньшей мере пятьдесят бумажных самолетиков, и все разные. Они напомнили мне про записку-самолетик, которая прилетела на уроке мисс Пеппер. Встроенный книжный шкаф занимал всю стену слева, и на каждой полке стопками громоздились учебники. Рядом висел постер неизвестного мне научно-фантастического фильма, стоял проигрыватель со стопкой виниловых пластинок и большой глобус. Ага. Это была стопроцентно подходящая Максу комната, и почему-то, подумав об этом, я улыбнулась.

Когда я спустилась на кухню, мои новые товарищи по команде уже собирались уходить.

– С нетерпением жду возможности вместе поработать, – пожала мне руку Лорен на прощание. – Надеюсь, ты сможешь внести значительный вклад в успех команды.

Она кивнула Максу и Малкольму, как суровый сержант новобранцам, и вышла. Брови у меня полезли на лоб.

– Пейдж, не обращай внимания, – прошептал Малкольм перед тем, как нырнуть за дверь следом за Лорен. – Привыкнешь. Очень рад, что ты теперь с нами!

– Извини, – добавил Макс. – Лорен и правда никогда не фильтрует свои слова.

– Ничего страшного, – соврала я.

Одним предложением Лорен попала в самую суть моего страха: я ни во что не смогу внести значительный вклад.

– Мама! – прокричал Макс. – Я отвезу Пейдж домой.

– Подождите! – донеслось из комнаты, и, пока я вешала сумку на плечо, Джули – мисс Уотсон? доктор Уотсон? – вышла, улыбаясь, в коридор. – Как все прошло?

Спрашивая, она смотрела прямо на меня, а я, честно говоря, понятия не имела, как все прошло. И жалеют ли остальные члены команды о моем вступлении в Клуб так же сильно, как я сама.

– Хорошо. – Я взглянула на Макса в поисках одобрения. – Думаю, хорошо.

– Здорово! Тебе очень понравится в клубе. Макс его просто обожает.

– Нам пора ехать, – напомнил Макс.

– Рада была с тобой познакомиться, Пейдж, – улыбнулась его мать и подошла ближе. – Заходи к нам в любое время.

И обняла меня. Объятие было недолгим, так что я не успела как-то отреагировать, но когда Джули отодвинулась, на ее лице сияла неизменная улыбка. Может, объятия и улыбка – ее версия Того Самого Выражения? Как бы то ни было, я улыбнулась в ответ и взглянула на Макса, у которого заметно порозовели щеки.

– Ладно. – Он потянул меня за руку. – Нам и правда пора.

– Прости за маму, – сказал Макс, как только мы сели в его внедорожник. – Она волнуется из-за моего возвращения в Оукхерст. Наверное, надеется, что ты будешь первой ласточкой моего превращения из ботана в нормального человека.

Я только с горечью хмыкнула, потому что «нормальность» явно не хотела иметь со мной ничего общего.

– Да, и я общалась с тобой, несмотря на футболку со «Светлячком».

Разговор затих. Я не чувствовала неловкости, просто не знала, что еще сказать. Мы вырулили на главную улицу под густую тень столетних дубов. Кончики листьев уже чуть пожелтели: скоро деревья целиком загорятся красным и желтым цветом, и город охватит осенний пожар.

– Конечно, она нас не сравнивает, – сказал Макс, грызя ноготь на большом пальце, – но мы с Райаном ровесники, и трудно удержаться от сравнений… не замечать разницы.

Я кивнула, насторожив уши, чтобы не упустить возможности поговорить о Райане Чейзе.

– У Райана всегда куча друзей и серьезные отношения с девушкой, – вздохнул Макс. – Хотя второе теперь не актуально.

Я посмотрела на Макса: он все еще рулил одной рукой.

– Должно быть, ему пришлось нелегко.

– Да уж. Я от Лианн не в восторге, но Райан действительно переживает из-за нее.

Переживает. Настоящее время. Меня обожгло ревностью, однако при мысли о том, что Макс недолюбливает Лианн – и поделился этим со мной, – стало чуть легче. Похоже, дружба с Максом даст мне хорошую фору для завоевания Райана.

– Кстати, – начал Макс, – а у тебя есть права?

– Конечно есть, – смутилась я, даже несмотря на то, что вопрос задал парень в футболке со «Светлячком». – У меня просто нет машины.

– Ой, прости. Грубо было спрашивать.

– Ничего страшного. Тесса на год старше, и она раньше получила права, с тех пор и возит меня повсюду.

– А меня часто подвозит Райан, хотя у нас обоих есть машины. Так веселее. Хотя музыку он выбирает ужасную.

Мы свернули на нашу улицу.

– Третий дом по правой стороне, – сказала я и тут же, не сдержавшись, простонала сквозь зубы. У дома стояла машина отца.

– Что-то не так? – нахмурился Макс.

– Ничего. Просто папа… дома.

– А это плохо?

– Долго объяснять.

Макс пожал плечами и припарковался.

– У меня есть время.

И я решила рассказать ему правду. Сама не знаю, почему.

Может, потому что он не таясь выложил мне много личного о своей семье. Может, потому, что он, кажется, не знал про Аарона – и смотрел на меня глазами, не затуманенными жалостью.

– А ты никому не расскажешь?

Прозвучало очень по-детски, словно мы собирались обменяться на ушко «ужасными тайнами».

– Конечно нет. Я очень хорошо умею хранить секреты.

– Я тоже.

Я откинулась на сиденье, упершись коленями в приборную доску.

– Мои родители развелись, когда мне было десять лет.

– Очень жаль, – сказал Макс почти машинально, точно так же, как я, услышав про его отца.

– Не стоит, – процитировала я его. – Мне не жаль.

Он склонил голову, ожидая объяснений.

– Как ни странно, я не расстраивалась из-за их развода… Мои родители никогда не ладили, никогда не были счастливы вместе. Мама и папа, они были хороши только…

– Как родители, не как пара? – закончил за меня Макс.

– В точку. И представь себе, чуть меньше недели назад моя мама сказала мне, что ходит на свидания кое с кем. И этот кое-кто – мой папа.

– Да ты шутишь!

– Если бы! Они встречаются уже четыре месяца.

– Вау, – покачал головой Макс и снова беззвучно повторил «вау».

– Я думала, что моя младшая сестра расстроится еще больше меня, но она даже не удивилась. Я чувствую себя экспонатом кунсткамеры. Единственный человек в мире, который видит, как встречаются его разведенные родители.

Макс быстро взглянул на меня.

– Прости, – усмехнулась я. – Звучит очень солипсически. Я не хотела.

И замерла, смутившись, что старая привычка к длинным словам опять взяла верх.

– То есть я имела в виду…

– Я знаю, что такое солипсизм.

Я вздохнула, стараясь взять себя в руки.

– Я как будто вылетела из собственного тела и теперь наблюдаю за флиртом родителей. У меня был план все игнорировать и притворяться, что они оба встречаются с другими людьми, которых я знать не знаю.

– Не сработало?

– Нет. Вчера мама объявила, что она хочет в следующие выходные вчетвером пойти ужинать, но мы с сестрой можем и не идти, если не хотим.

– Ого… И что ты собираешься делать со всем этим?

Следующие полчаса, пока закатное солнце опускалось все ниже, будто тонущий в синих водах мандарин, мы с Максом просидели в машине. Наверное, неловко обсуждать семейные тайны с почти незнакомым парнем, но именно поэтому я и рассказывала: Макс едва знал меня, никогда не видел моих родителей и смотрел на ситуацию беспристрастно. Он внимательно слушал, как я описывала возможные варианты того, что пойдет не так в отношениях моих родителей, и как это будет мучительно для них самих и всей семьи.

– И все же, – сказал Макс после того, как я в изнеможении закончила свою тираду, – вдруг у них получится?

– Это реальная жизнь, а не «Ловушка для родителей»[7]7
  «Ловушка для родителей» – семейная комедия 1998 года с Деннисом Куэйдом, Наташей Ричардсон и Линдси Лохан в главных ролях. Разлученные в раннем детстве близняшки случайно знакомятся и решают помирить своих разведенных родителей.


[Закрыть]. В жизни такого не бывает.

– Бывает, – чуть улыбнулся Макс. – Нечасто, однако бывает.

Я взглянула на него хмуро и недоверчиво. Точно так же я смотрела на Морган, когда та заявила, что в этом сезоне «Холостяка» главный герой влюбился по-настоящему.

– Уж поверь, мои родители не подходят для истории «и жили они долго и счастливо».

– Наверное, ты права. Но даже если так, это не значит, что им даже не стоило попытаться.

– Откуда ты знаешь?

– Ты когда-нибудь перечитывала книги, которые в первый раз тебе очень понравились? – серьезно спросил Макс.

– Бывало.

Пожалуй, такое преуменьшение уже можно считать ложью.

– Ты знала, что будет дальше, правда? И все равно перечитывала, даже трагедии.

Вместо ответа я сощурилась.

– Ну смотри, – взмахнул рукой Макс, – Ромео и Джульетта убили себя, Бет умерла и Лори женился на Эми[8]8
  Персонажи романа «Маленькие женщины» Мэри Луизы Олкотт.


[Закрыть], Ретт бросил Скарлетт…

– А ты и правда читаешь много девчачьих книжек.

– Я пытался использовать знакомые тебе примеры, – закатил глаза Макс.

– Конечно.

– То есть мы знаем, что хэппи-энда не будет, – и все равно перечитываем, потому что до трагического финала случилось много чего хорошего.

Он меня ошеломил.

Неотразимый аргумент, который никогда не приходил мне в голову.

– И вот еще что! – Макс воздел палец, как профессор на лекции. – В книгах зачастую с самого начала ясно, к чему все идет. Но даже зная, что произойдет, ты не знаешь, как именно. А это как раз самое интересное.

Макс умолк, ожидая ответа. Я опустила глаза, рассматривая собственные коленки. Он дал мне новый повод для раздумий в упаковке из литературных отсылок.

Солнце уже зашло, и, наверное, именно темнота сделала возможным этот разговор, который никогда бы не состоялся при дневном свете. Я словно попала в кокон, изолирующий меня от дома, школы и всего остального.

– Спасибо, – шепотом сказала я, заставив себя поднять глаза.

– Всегда пожалуйста, – ответил он, глядя прямо на меня.