Текст книги "Любовь бродяги"

– Исчезни, Макс, не раздражай меня.

– Но ему, кажется, нужна помощь.

Максвелл нерешительно переступал с ноги на ногу, осторожно, краем глаза заглядывая в палату, словно хотел незаметно проскользнуть внутрь. Но Пенни загородила ему дорогу. И он умоляюще посмотрел на нее.

– Но почему такие секреты? Кто этот таинственный субъект? Ваш новый любовник? Частный детектив? А может быть, убийца Тесс Ренфри? Публика может подумать бог знает что. Мы должны рассказать ей правду.

Не уступая ему дороги, Пенелопа насмешливо посмотрела на озабоченную физиономию журналиста – тот был весьма забавен в своем деловом рвении.

– Максвелл, ты смешон, – иронично прищурилась она. – Твоя великая забота об общественном мнении не слишком соответствует значению того бульварного журнальчика, в котором ты работаешь. Ноя могла бы, конечно, наплевать на все условности и дать тебе интервью, хотя бы за то, что ты, как правило, почти не искажаешь фактов, но после той глупости, которую ты сказал, у меня пропала всякая охота иметь с тобой дело.

Репортер приторно улыбнулся и с любопытством посмотрел ей в глаза.

– Какой глупости? Что вы имеете в виду? То, что он – ваш любовник, или то, что он – убийца Тесс?

Но Пенни было не так-то просто провести хитрыми журналистскими уловками. Она с невозмутимым спокойствием выдержала пристальный взгляд Максвелла. Маска холодного безразличия, казалось, была ей даже к лицу. Взглянув поверх головы, она сказала кому-то стоящему за его спиной:

– Выведите этого нахала из клиники. Он мне надоел.

И Максвелл понял, что его игра проиграна. Он явно перестарался сегодня. Пора было отступать.

– Что ж, – виновато пробормотал он, – я уже ухожу, – и вдруг его лицо расплылось в широкой плутоватой улыбке, – но я не прощаюсь. До свидания, мисс Гамильтон!

Пенни укоризненно покачала головой. Определенно этот субъект несносен.

– Я буду счастлива, если никогда тебя больше не увижу, Максвелл. При каждой нашей встрече ты ноешь, как заноза в заднице, – резко сказала она и повернулась к нему спиной.

– О! Мисс Гамильтон, ваша задница так прекрасна, что ей не может повредить никакая заноза, – ответил он, любуясь ее стройной фигурой.

Он хотел еще что-то сказать, но подоспевшие охранники крепко ваяли его под руки и повели по коридору. А Пенни вошла в палату и, глубоко вздохнув, прислонилась спиной к закрытой двери. Придя в себя, она задернула дверную занавеску и обернулась к Рэмзи, снимай с плеча тяжелую сумку. Слегка побаливала ключица. Вероятно, будет синяк. Пенелопа потерла ладонью плечо и приблизилась к кровати.

– Мистер О'Киф! – вполголоса окликнула она его. – Вы не спите?

Он не ответил. «Спит, – решила она. И, опустив сумку на пол, присела на стул возле постели. – Ничего, я подожду». Раскрыв небольшой иллюстрированный журнал, она принялась неторопливо перелистывать цветные блестящие страницы.

– Уйди.

Пенни вздрогнула от неожиданности. Посмотрев на Рэмзи, она увидела, что он все так же не обращает на нее внимания. «Должно быть, он смущен, – подумала она. – Ведь аллергическая реакция вызывает отек всего тела».

– Вы не возражаете, если я немного посижу возле вашей кровати?

Она надеялась, что со временем он успокоится и можно будет поговорить нормально.

– Возражаю.

– Но вам все же придется некоторое время потерпеть мое присутствие, я думаю, не слишком долго.

По правде сказать, Пенни и не хотела оставаться здесь надолго. Но ей необходимо было выждать, пока охрана выставит Максвелла за территорию клиники.

– Ты не нужна мне.

Его голос звучал хрипло и грубовато. Она отложила в сторону иллюстрированный журнальчик, и, поднявшись со стула, склонилась над кроватью больного.

– Как вы себя чувствуете, мистер Рэмзи? Не нужно ли позвать доктора?

– Нет, оставьте меня в покое!

О Господи! Неужели эта женщина так тупоголова? Неужели она не в силах понять, что смущает его? Как все скверно! О'Кифу было не по себе. Утыканный иглами, опутанный шлангами и проводами, он едва сдерживал стон от стыда и отчаяния. Показываться в таком виде перед женщиной! Это было выше его сил.

– Я бы и рада оставить вас в покое, но у меня ваши вещи. Я хочу их вам вернуть.

Она видела, как сильно он переживает. Мускулы на руках вздулись, лицо исказила судорога страдания, дыхание стало хриплым и частым. Его пальцы то сжимались в крепкие могучие кулаки, то разгибались вновь. Что-то было не так. Она испуганно смотрела ему в лицо и не знала, что делать.

– Мистер О'Киф, что с вами? Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Он медленно повернул к ней голову, и холодная угрюмая злость блеснула в его глазах.

– Помоги мне выбраться отсюда.

– Как? Прямо сейчас?

– Да. Немедля!

Дьявол понуждает его связываться с женщиной! Но у него нет выхода.

Она посмотрела в сторону стеклянной стены. Две белые медицинские шапочки склонились над столом дежурной сестры. В проемах рам тускло блестели объективы камер наблюдения. Зелеными огоньками вспыхивали экраны контрольных дисплеев. Она вновь обернулась к Рэмзи:

– Ну и здорово же ты опутан этими трубочками и проводами!

Пенни с улыбкой покачала головой. О'Киф покраснел и отвернулся. Голос его снова стал слегка хриплым и глухим.

– Это верно.

– Но если я решусь тебе помочь, – она и сама не понимала, почему вдруг согласилась с его предложением, – кто даст мне гарантию, что ты не отбросишь копыта где-нибудь посреди дороги?

– Копыта? Мы поедем верхом?

– Нет, конечно. Я хочу сказать, не умрешь ли ты, сбежав из клиники?

– Леди может быть спокойна, я совершенно здоров.

Она оглядела его с ног до головы. «А что? Может быть, он прав». И, удивляясь своему энтузиазму, опустилась на стул у кровати.

– Да, но я, честно говоря, не очень-то понимаю, как я смету тебя отсюда вызволить.

Рэмзи оценивающе посмотрел на нее и подумал, что, как бы шло ни было надежд на ее помощь, нужно решиться. Ведь если он проведет еще хотя бы один день в лапах этих зеленых существ, то определенно сойдет с ума.

– Помоги мне только найти дорогу отсюда.

Она еще раз окинула взглядом контрольные мониторы, камеры, провода. Внимательно осмотрела прозрачную голубую трубку, по которой кислород подавался в небольшую пластиковую маску, укрепленную у него на лице. И, покачав головой, подумала, что, возможно, еще большее число проводов и трубок привязывает его к постели под одеялом.

– Боюсь, что это невозможно. – Искоса наблюдая за Рэмзи, она увидела, как изменилось выражение его лица, из Доверчивого и простодушного став мгновенно мрачным и злым, – Посмотри на себя сам. Ты так опутан всем этим, – она кивнула на трубки и провода, – что освободить тебя почти нереально.

О'Киф издал какое-то глухое утробное рычание. Резким движением мощной мускулистой руки он сорвал с лица кислородную маску, и та, с гулким стуком ударившись о голубой кафель пола, обиженно запищала, продолжая пропускать через себя тонкую струю нагретого кислорода. Рванувшись, он сел на кровати. Натянулись и лопнули покрывавшие его тело разноцветные провода, со злобным шипением сползли на пол прозрачные трубки, палата наполнилась хрустом и шелестом разрываемой ткани. Испуганная Пенелопа вскочила со стула, но не успела она остановить его, как Рэмзи уже с отвращением отбросил в сторону присосавшиеся к его груди датчики. Дрогнула и замерла блестящая металлическая лапка белого приборчика, и истерически задребезжал в наступившей тишине пронзительный сигнал тревоги.

– Что ты делаешь? Опомнись!

Но он, не слушая ее, продолжал срывать с себя цветные эластичные ленты, трубочки, провода. Раздраженно поморщившись, выдернул из руки иглу капельницы.

– Остановись! Не надо!

Она склонилась над кроватью и крепко сжала рукой его плечо.

– Ну успокойся. Я уже поняла серьезность твоих намерений, но только, пожалуйста, ничего больше не рви.

Он повел плечом, и острый край сломанного датчика, скользнув вниз, оставил на нем глубокий кровоточащий порез. Пенни испуганно отдернула руку. Взяв кусочек ваты, она попыталась остановить кровотечение. В это мгновение дверь распахнулась, и в палату вбежала растрепанная медсестра.

– Вон отсюда! – заревел на нее Рэмзи.

– Все в порядке, можете идти, – успокоила Пенелопа оторопевшую сестру и, дождавшись, пока та выйдет из комнаты, отключила тумблер сигнализации. Затем обернулась к Рэмзи.

Выражение его лица оставалось таким же мрачным и холодным. Он внимательно оглядывался по сторонам, словно изучал диспозицию предстоящего боя.

– Надеюсь, они спрятали мою одежду в этом шкафу, – недовольно проворчал он, указывая на высокий стеклянный шкаф в противоположном углу.

Протирая ваткой его оцарапанное плечо, Пенни с беспокойством думала о том, что же ей делать дальше.

– Ты уверен, что не привязан к кровати?

Он удивленно посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.

– Точно?

Она критически осмотрела его с ног до головы, словно желая понять, насколько он способен отвечать за свои слова. Рэмзи насмешливо улыбнулся и приподнялся в кровати.

– Может быть, леди желает убедиться сама? – сказал он, приподнимая одеяло.

– Ты хочешь испугать меня видом своего голого живота? Напрасно. Побереги лучше свою энергию для будущих приключений, а они тебя ждут наверняка.

Невозмутимо посмотрев ему в лицо, она принялась перевязывать найденным в тумбочке бинтом его рану. «Господи, – думала она, – похоже, любезность в его обращении сменило сладострастие».

Пока Пенни перевязывала плечо, Рэмзи с удовольствием разглядывал ее лицо. Оттененное мягкими волнистыми рыжими волосами, подвязанными на затылке узкой алой ленточкой, покрытое тонким золотистым загаром и легким облачком розоватых румян, будто прозрачной дымкой весеннего рассвета, оно сразу же располагало к себе. Краски были подобраны изумительно. Но Рэмзи искренне сожалел о том, что не может видеть такое прекрасное лицо без этих несколько излишних украшений. Временами ему казалось, что ее улыбка сияет сквозь них, как ласковое майское солнце сквозь разноцветную аляповатую мишуру громоздких театральных декораций. Улыбка же ее была поистине божественна.

Теперь, глядя на закатанные выше локтя рукава ее явно мужской куртки, он удивился тому, что она носит одежду едва ли не на десять размеров больше, чем ей необходимо. А вот ее узкие, тоже определенно мужские брюки сразу же привлекали внимание. Они так соблазнительно обтягивали ее тугие крепкие бедра, что Рэмзи не мог оторвать от них взгляд. Как ни пытался он отвести глаза в сторону, они вновь и вновь возвращались обратно.

Он тяжело вздохнул и попросил у Господа сил противостоять искушению. Ибо ежели всякая жена сего столетия носит оные прельстительные одежды, велика надобна сила истым разумным мужам.

Рзмзи поднял глаза и увидел, что Пенни, гордо выпрямившись и сложив руки на груди, насмешливо смотрит на него.

– Осмотр закончен? – с ядовитой иронией спросила она, и он слегка покраснел от смущения.

– Да, сударыня, на сегодня хватит. Не соблаговолишь ли, милая, подать мне мою одежду?

Пенни вызывающе подбоченилась. Его нахальство переходило всякие границы.

– Если ты хочешь сбежать из клиники, то изволь взять ее сам.

– Хорошо.

Рэмзи встал с кровати и голый направился к шкафу. Здесь он обернулся в надежде увидеть ее смущенной и отвернувшейся к окну. Каково же было его удивление и замешательство, когда он понял, что она, все так же гордо подбоченившись, насмешливо разглядывает его. Ничуть не смущенная, она, казалось, с удовольствием созерцала его крепкую атлетическую фигуру. «Бесстыдная девица», – со злостью подумал О'Киф и посмотрел ей прямо в глаза.

– Осмотр закончен, миледи?

– Ничего нового для себя я не увидела. Так что скорее одевайся, и будем разбираться в твоих делах.

– Я польщен твоими комплиментами.

О'Киф стыдливо прикрылся дверцей шкафа. «Уж не публичная ли девка? – подумал он. – Впрочем, нет. Она всего лишь поступила точно так же, как перед этим поступил я. Интересно, а что бы сделала Тесс на ее месте?» Этот вопрос, казалось, всерьез занимал его. Он улыбнулся своему неуместному любопытству и поспешно натянул правый сапог.

– Однако вы весьма своенравны, миледи.

– Ты хочешь меня похвалить? Это очень мило с твоей стороны.

Она усмехнулась, подумав, что его остроумие несколько старомодно. А в общем он, несомненно, очень интересный мужчина. Не говоря уж о красоте его стройного мускулистого тела, в которой она только что могла убедиться своими глазами: широкие, крепкие плечи, упругие, налитые мышцы, бронзовые от загара сильные бедра.

За дверцей шкафа, скрывавшей от нее Рэмзи, послышался какой-то странный резкий звук. Пенни вздрогнула от неожиданности и поспешила на помощь О'Кифу.

– Что случилось?

Он стоял, неловко прислонившись к стене, и, казалось, едва держался на ногах. Глаза его были закрыты, дыхание хриплое и тяжелое.

– Обопрись на меня. – Она подставила ему плечо и обхватила правой рукой талию, охнув от внезапного напряжения, когда он всей тяжестью привалился к ней. – А ты, однако, тяжеловат. Ну вот, а уверял меня, что совершенно здоров!

Он с усилием выпрямился, освободившись от ее рук, и, слегка покачиваясь, посмотрел ей прямо в глаза.

– Не суди меня строго, милая. Позволь хоть немного набраться сил.

Пенни не очень хорошо понимала, что он ей объясняет. Его близость странно волновала ее. Теплая упругая кожа его обнаженной груди легко касалась ее разрумянившейся от волнения щеки, рука ощущала приятную крепость горячего мускулистого тела. Подняв голову, она увидела широкий кривой шрам на его плече.

И вдруг он улыбнулся так светло и мужественно, что ее душа дрогнула и запела в ответ, как тронутые смычком струны маленькой скрипки. Да, похоже, Макс был прав: ее хваленая независимость – всего лишь не самая удачная маска. И ее одиночество в любой, момент может стать ей в тягость.

– Как звать тебя, милая?

Его голос звучал тихо, бархатно. И она не задумываясь откликнулась на его ласковый призыв:

– Пенни, Пенелопа Гамильтон.

Давно ей не приходилось представляться незнакомым мужчинам. С тех пор как ее второй фильм стал событием года, ей иногда казалось, что она знакома любому проходимцу и бродяге в Америке. «Боже, как это странно! – подумала она. – Я будто снова стала юной, никому не известной девушкой!» Пенни не могла отделаться от ощущения, что встреча с этим необычным, несколько старомодным Рэмзи О'Кифом была заранее предопределена судьбой и что ему суждено разрушить ее застарелое одиночество.

Глава 7

Искушение мучило Рэмзи. Он чувствовал, что его с неодолимой силой тянет поцеловать эти алые, крепко сжатые губы. Чтобы она задохнулась от страсти, чтобы, оторвавшись от его губ, торопливо глотала свежий бодрящий воздух, как едва не утонувшая ныряльщица, спеша вновь погрузиться в горячие волны чувства.

Как, казалось бы, просто и как вместе с тем тяжело сделать это! Вот она, рядом с ним. Лицо ее совсем близко, так близко, что видны озорные зеленые огоньки в глубине ее глаз. Теплым ласковым облаком касается груди ее дыхание. Ее горячее упругое тело доверчиво прижимается к нему – стройное, гибкое, зовущее к неведомым соблазнам.

И все же она далека. Так далека, что кажется, никогда не докричаться до нее из гулкой пустоты, разделяющей их. Столетия стоят между ними. И Рэмзи чувствует невольную робость перед их таинственной тишиной. Сырым холодком вечности веет от нее. И лишь, сама Пенни может помочь ему пройти по тонкому, хрупкому мосту времени, чтобы дотянуться до нее, чтобы обрести уверенность в этом новом, незнакомом ему веке.

Он тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и, посмотрев на Пенелопу, кивнул в сторону незанавешенного окна палаты:

– Похоже, нам пора исчезать, госпожа Гамильтон.

Она обернулась, проследив за его взглядом. Два человека в зеленой униформе вышли из лифта.

– Легавые, – поморщилась она.

– Кто?

Обернувшись к нему, она словно только теперь поняла, как близко они находятся друг к другу, и, покачав головой, слегка отступила в сторону.

– Полиция.

Он нахмурился и стал быстро натягивать на себя старую, немного помятую рубашку, чувствуя, что ему сразу же стало холодно, как только она отошла от него. Пенни расстегнула свою сумку и протянула Рэмзи забытую им куртку.

– Констебли, – проворчал он. – Только их нам не хватало!

Она с недоверием посмотрела ему в глаза:

– Уж не совершил ли ты какое-нибудь преступление, если так боишься полиции?

О'Киф покачал головой и усмехнулся. Он не думал, что путешествие во времени карается законом. И поэтому не слишком беспокоился на этот счет. Вместо ответа он вдруг быстрым движением руки развязал алую ленточку, удерживающую ее волосы, и они тяжелым огненным каскадом рассыпались по плечам. Пенни недовольно нахмурилась и закинула их за спину. А Рэмзи тем временем укрепил ее ленточкой свою прическу, с лукавой улыбкой любуясь волнистыми яркими прядями, струящимися у нее по спине.

– Не надо, не поправляй их, – попросил он, увидев, что Пенни хочет собрать волосы в пучок. – Такое великолепное зрелище надобно созерцать без помех, райский огонь сияет в твоих волосах.

Он пропустил прядь ее волос между пальцами и, поднеся к лицу, с наслаждением вдохнул распространяемый ими аромат.

Она с радостным любопытством наблюдала за выражением его лица. Какое-то светлое благоговение отразилось на нем. И Пенни почувствовала, как дрогнуло и замерло в нежном покое ее очарованное сердце. На мгновение в палате воцарилась тишина. Но через секунду, опомнившись, Пенелопа решительно высвободила из его рук волосы.

– Казакова!.. – тихо проворчала она.

Он же лишь улыбнулся в ответ мягкой ласковой улыбкой. Резко отвернувшись, она подошла к окну и выглянула в коридор. Полицейские разговаривали с доктором Маркумом. И, взглянув на Рэмзи, Пенни решила, что нужно поторопить его.

– Собирайся живее.

Уже вполне одетый О'Киф поспешно разложил по местам свои зачехленные ножи и принялся заряжать пистолет.

– Что ты делаешь, Рэмзи? – удивилась она.

– Вооружаюсь, – деловитым тоном ответил О'Киф.

С необыкновенной ловкостью управлялся он со старинным оружием. И Пенни невольно залюбовалась ловкостью и изяществом его движений. Потом, опомнившись, с волнением подумала, что он и правда может где-нибудь выстрелить из этой древней штуковины.

– Рэмзи, а Рэмзи! Неужели ты всерьез рассчитываешь, что тебе придется воспользоваться пистолетом?

– Если понадобится, конечно.

О'Киф забил шомполом пыж и засунул пистолет за пояс. «Похоже, он не шутит», – подумала Пенни, разглядывая его лицо.

– Послушай, О'Киф…

– Зови меня просто Рэмзи. – Он широко улыбнулся и доверчиво посмотрел на нее.

– Отдай мне пистолет.

– Ты слишком много берешь на себя, – засмеялся он.

Пенни улыбнулась старомодности его выражений. Но потом, спохватившись, серьезно посмотрела на него.

– Обещай мне, что не воспользуешься своим оружием. – Она надеялась, что запальный механизм не сработает после такого длительного пребывания в воде, но все же стоило быть предусмотрительной. – Поклянись мне.

Он с вызовом подбоченился и воинственно посмотрел на нее. Выражение его лица было таким странным, что Пенелопа подумала, уж не сошел ли он с ума. И даже хотела спросить его об этом.

– Да что с тобой такое? – Она пожала плечами. – Уж не хочешь ли ты сказать, что не можешь обойтись без пистолета?

Пенни покачала головой, покосившись в сторону окна, и тут же быстрым движением руки выключила свет в палате.

– Что случилось, черт возьми?

– Тише. Сюда идут. Я задержу их, а ты ложись в кровать и накройся одеялом.

Но Рэмзи не последовал ее совету. Вместо этого, аккуратно поправив подушку, он тихо подошел к двери и прислушался к происходящему снаружи. Все это время он недоуменно гадал о том, как можно погасить этакое количество свечей одним лишь мановением руки. Непонятно. Не сожжет ли этот затаившийся огонь изнутри все здание?

Шум в коридоре привлек его внимание. Пенни о чем-то оживленно беседовала с полицейскими и доктором. Причем окружавшие ее мужчины, казалось, более озабочены ее стройными ногами, чем темой завязавшегося разговора. «Их, право, можно понять», – подумал он и прислушался, к тому, что они говорили. Но не было слышно ни слова.

Вдруг один из полицейских подошел к окну и заглянул в палату. Рэмзи замер у стены, затаив дыхание. Затем спустя некоторое время осторожно выглянул в окно. Полицейские с галантными улыбками, протянув Пенни визитные карточки, удалились в сопровождении доктор «. И О'Киф стал нетерпеливо ждать возвращения Пенелопы. Ведь в конце концов только она могла прояснить обстановку и вывести его отсюда. Временами эта невольная зависимость сильно раздражала его.

Он чувствовал к ней явную симпатию. Эта женщина – подлинный образец красоты, даже когда печалится. Но сегодня от нее веяло холодком отчуждения и безразличия. И надо думать, она отнюдь не жаждет продолжать их отношения. Впрочем, Рэмзи и сам не ведает, что обрящет, покинув эти адовы чертоги. И сейчас нужно подумать о том, как лучше убраться отсюда. Ибо здесь он страдает от непонятных действий зеленых существ.

Рэмзи чувствовал, что его не покидает желание вернуться назад, в свое время. Он пресытился впечатлениями будущего. За исключением рыжеволосой красавицы он рад был бы избавиться от всего, что увидел здесь. Его не покидала тоска по оставленному им прошлому.

Все еще с горькой улыбкой на лице он молча отступил в сторону, пропуская вошедшую в палату Пенни. И когда она тихо проскользнула внутрь, вдруг быстро зажал ей рот ладонью и, повернув лицом к себе, прижал к своей груди.

– Может, мы простимся, сударыня, покуда я еще не совсем потерял голову?

Она неопределенно покачала головой и посмотрела ему в глаза.

– А ты терпеливая, как я погляжу. Я, право, люблю смелых женщин.

Она фыркнула и укусила его за руку. От неожиданности он выпустил ее из своих объятий.

– Ах так, – возмущенно произнесла она, – и это вся твоя благодарность за то, что я согласилась вытащить тебя отсюда? Все, что ты можешь, – это подстерегать меня за углом, будто обнаруженного в квартире вора.

Оторопевший от ее обвинений, Рэмзи с недоумением потирал укушенную руку.

– Но это была лишь шутка. Кроме того, я желал тебя проверить.

– В чем же это, позволь тебя спросить?

Он хитро прищурился и склонился к самому ее лицу, словно желая сказать что-то чрезвычайно важное.

– А всегда ли ты такая кислая, будто съела дюжину лимонов.

Она даже растерялась от такого нахальства и сердито взглянула на него.

– И не думай оправдываться, – засмеялся он, доставая из-за пояса пистолет и жестом показывая, что им пора идти.

– Ради Бога, спрячь эту штуковину подальше! – попросила она, поднимая с пола свою сумку. – Тебя никто не станет удерживать здесь силой. Лишь несколько формальностей – и ты вполне свободен. В клиниках не принято действовать оружием.

– Коли так, то к чему та таинственность и осторожность, которую соблюдаешь ты сама?

Рэмзи подозрительно посмотрел ей в лицо. И она с усмешкой покачала головой. Право, она не могла надивиться на этого странного парня!

– Да к тому, что я сама не хочу, чтобы меня здесь лишний раз видели.

Он наклонился еще ниже и тихо прошептал ей в самое ухо:

– Верно, ты совершила какое-то преступление? Не бойся, я тебя не выдам.

Она расхохоталась ему в лицо. А потом, укоризненно покачав головой, приложила палец к губам, призывая к молчанию, и медленно приоткрыла дверь палаты. Высунув голову в коридор, она огляделась по сторонам и махнула рукой Рэмзи, чтобы он следовал за ней. Осторожно, на цыпочках, они вышли из комнаты и направились к лестнице. Дверь бесшумно затворилась за ними. О'Киф остановился и оглянулся назад.

– Пойдем скорее, – поторопила она его, стараясь незамеченной выскользнуть из клиники, избежав встречи с прессой.

Они быстро спустились вниз, чуть не бегом миновав два лестничных пролета. Несмотря на свою больную ногу, Рэмзи ни на шаг не отставал от Пенни. И она подивилась мягкости и бесшумности его шага, необычного для такого большого мужчины.

– Что-то я сегодня не в форме, – сказала она, прислонившись спиной к холодной цементной стене, чтобы перевести дух.

– Похоже, ты напрашиваешься на комплименты.

Он широко улыбнулся, добродушно поглядывая на нее, И она, невольно улыбнувшись в ответ, рывком распахнула входную дверь клиники. Увидев стоящую неподалеку машину, Пенни нащупала в сумочке ключ зажигания и кивнула Рэмзи, призывая не отставать от нее.

А через мгновение он уже трусил в двух шагах позади, как большой добродушный пес, искренне влюбленный в свою хозяйку. Пока они не остановились перед странной блестящей конструкцией, чем-то напоминающей поставленную на колеса мыльницу. Вставив в замочную скважину ключ, Пенелопа открыла дверь этого нелепого загадочного сооружения.

– Забирайся внутрь, – сказала она и обошла мыльницу с другой стороны, где тоже оказалась дверь.

Рэмзи с ужасом смотрел на странного металлического монстра, словно настороженно поджидающего свою очередную жертву.

– Ты хочешь влезть в его утробу? – спросил он, недоуменно покосившись на Пенни.

Но Пенелопе было не до странностей его лексики.

– Вот именно, – кивнула она. – И будь, пожалуйста, паинькой.

– Но каким образом?

– Нажми ручку и полезай внутрь, поторапливайся.

Она ждала, пока О'Киф наконец решится сесть в кресло автомобиля. И вдруг он, быстро повернувшись в сторону, резким неуловимым движением выхватил из-за пояса пистолет и взвел сухо щелкнувший курок. Пенни взглянула по направлению дула пистолета. Там, возбужденно притопывая ножкой, прильнул к объективу фотоаппарата ее старый знакомый Максвелл.

– Макс, ты меня утомил, – вздохнула, нахмурившись, она.

– Ты знакома с этим тщедушным человечком? – Рэмзи все так же держал под прицелом репортера.

– Ах, какая будет первая страница! – радостно хихикал тот, восторженно потирая руки. – Пенелопа Гамильтон удирает из клиники со своим новым любовником – грозным морским разбойником!

О'Киф шагнул к журналисту и, взяв его за крахмальный воротничок рубашки, рывком оторвал от земли. Максвелл испуганно заверещал, болтая в воздухе тонкими ножками.

– А теперь послушай, недоношенный детеныш каракатицы! – сказал Рэмзи гулким басом, раскатившимся в пустом дворе клиники словно над выбеленной штормами палубой разбойничьего брига. – Если только ты дорожишь своей жизнью, то советую тебе подумать об извинениях.

Журналист, растерянно хлопая глазами, покосился на Пенелопу.

– Он это серьезно?

– Увы, Макс, думаю, да, – улыбнулась она, потешаясь в душе над этой забавной ситуацией.

Рэмзи встряхнул болтавшегося в его руке, как мокрая занавеска, Максвелла и ткнул ему в нос почерневшее от пороха дуло пистолета.

– Я жду, осьминожий сын! Поторопись, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги.

– О'Киф, не переусердствуй, пожалуйста, – вмешалась Пенни. – Верни его хотя бы на землю.

– Ни за что! – Рэмзи с презрением смотрел на дергающегося перед ним, словно заводной клоун, репортера. – Он имел наглость оскорбить тебя. И покуда не извинится, не будет ему моего прощения.

– Простите. Ох! Извините. Ой! Мисс Гамильтон, – залепетал журналист.

« Что ж, ин запомнит это надолго «, – подумала Пенелопа и, подойдя к нему, вынула пленку из фотоаппарата. Максвелл лишь жалобно заскулил, даже не попытавшись сопротивляться.

– Ну а теперь, мистер Ланселот, – произнесла она, обращаясь к Рэмзи, – можете отпустить своего заложника.

Он разжал пальцы, и журналист с громким шлепком приземлился на бетонные плиты двора.

Макс, оторопевший от случившегося, тихо постанывая, еще потирал ушибленный зад, когда они услышали приближающиеся к ним торопливые шаги.

– Скорее, идем! – Пенни схватила О'Кифа за руку.

Быстро подведя к машине, она втолкнула его внутрь так, что он, не рассчитав, ударился головой о крышу. Захлопнув дверь, поместилась на соседнем кресле, что-то недовольно бормоча об излишней галантности. Ключ зажигания, щелкнув, повернулся, двигатель взревел, и металлическое чудище, фыркнув, сорвалось с места. Глаза Рэмзи округлились от испуга и удивления. Он видел, как качнулась и отпрянула назад окружившая автомобиль толпа. Люди, словно подхваченные ветром сухие осенние листья, мелькнули за голубоватыми окнами, выкрикивая какие-то непонятные вопросы и слова, и скрылись за пролетевшим мимо углом клиники.

– Пристегни ремень, – распорядилась, не оборачиваясь к нему, Пенелопа.

Он выполнил ее указания и подумал, что теперь похож на впряженную в карету лошадь. Но автомобиль, пронзительно заскрежетав на повороте, вдруг резко наклонился вбок, и Рэмзи поблагодарил судьбу за то, что так крепко привязан к сиденью.

О'Киф посмотрел в окно, и у него захватило дыхание. Будто в каком-то фантастическом сне проносились мимо всклокоченные деревья, летели навстречу и расступались перед самым стеклом высокие каменные столбы, серой стремительной горной рекой бросалась под колеса гулкая сухая земля. Мелькнула перед глазами распахнутая пасть широкого черного туннеля, и через мгновение они уже вылетели из его темноты в сырые предрассветные сумерки.

– О Боже! – простонал совершенно одуревший от такой скорости Рэмзи. Теперь он уже не был уверен, что поступил правильно, покинув место своего пленения вместе с этой рыжеволосой ведьмой. Все дрожало и переворачивалось у него внутри. А ей, похоже, было все равно. Она даже улыбалась, словно искренне радовалась происходящему. И от этого О'Кифу становилось немного не по себе. Он решил было остановить этот излишне стремительный побег, но потом, опомнившись, встряхнулся, воспрянул духом и принялся изучать приборную панель автомобиля, сочтя за благо не смотреть по сторонам.

Слева от него легко подрагивала на цифровой шкале тонкая серебристая иголка, медленно приближавшаяся к цифре» 60 «. Он посмотрел чуть ниже, непонятная надпись привлекла его внимание.

– Что означает» м в ч.»? – спросил он Пенни.

– Миль в час, – ответила она, поворачивая к нему бледное лицо.

– Ты хочешь сказать, что это наша скорость?! – Он едва не подпрыгнул на мягком автомобильном сиденье, – Но на земле невозможно развить такую! Ты лжешь мне.

– Зачем это мне тебе врать? – обиделась Пенелопа, не сводя пристального взгляда с несущейся навстречу дороги. – Извини, но ты говоришь глупости.

Она нажала на педаль, и мир за окном, пронзительно завизжав, стал быстро приходить в нормальное состояние.» Не иначе кто-то режет свинью «, – подумал Рэмзи, оглядываясь вокруг. Пока он отыскивал глазами хозяина зарезанного борова, машина повернула на другую улицу, и обстоятельства смертоубийства остались невыясненными.

Пенелопа тронула рукой тонкую блестящую трость, стоящую возле ее колен, и странная скороходная мыльница вновь поехала быстрее. Рэмзи закрыл глаза, стараясь не видеть проносящихся с фантастической скоростью мимо окон домов. Наконец он почувствовал, что экипаж едет тише, и осторожно открыл один глаз.