Текст книги "Куриный бульон для души. Дух Рождества. 101 история о самом чудесном времени в году"

Дело в мелочах

Дух Рождества тихо шепчет мне на ухо, чтобы я не грустила.

РИШЕЛЬ Э. ГУДРИЧ, «БЫТЬ СМЕЛЫМ»

Я никогда не принимала участия в мероприятии под названием «Черная пятница»[10]10
  Черная пятница – пятница после Дня благодарения в США. С нее начинается традиционный рождественский сезон распродаж. В этот день магазины открываются очень рано – около пяти утра, а некоторые крупнейшие торговые сети даже в полночь. Первым покупателям предлагаются серьезные скидки от 50 до 80 %.


[Закрыть]. После готовки на День благодарения у меня просто не было на это сил. Но как‐то раз на вещь, которую я очень хотела подарить своему мужу в Рождество, была обещана большая скидка.

Так что я встала в четыре утра, надела треники и огромную толстовку, собрала волосы в хвост и отправилась в холодный ноябрьский предрассветный час за покупкой. Я была уверена, что этот особенный подарок будет стоить затраченных усилий и вызовет признание в вечной любви.

Приехав в магазин, я поразилась – парковка была забита до отказа. Пришлось оставить машину за полкилометра. Внутри царило нечто, что я могу назвать в лучшем случае «организованным хаосом». В перегруженных проходах на небезопасной высоте стояли штабелями деревянные палеты. Они пока еще были завернуты в пленку, а толпы пугающе решительных покупателей окружили их со всех сторон. Оставалось еще несколько часов до старта распродажи. Вокруг сновали семьи – родители с переполненными тележками в сопровождении детей в пижамах. Группы подростков с энергетическими напитками радостно перемещались от отдела к отделу, как будто это столпотворение было главным событием сезона.

Я не только не смогла найти подарок, который так надеялась купить, но даже если бы и нашла, не смогла бы приблизиться к нему без поддержки пары огромных телохранителей.

Пришлось проделать путь в полкилометра обратно к машине (на чем моя норма кардионагрузок в день была выполнена) и поехать в другой магазин, где меня ждала почти аналогичная сцена. Я своими глазами видела, как женщина яростно спорила с вооруженным охранником из‐за своего места в очереди. Я-то всегда думала, что вооруженные люди автоматически побеждают в спорах. Но сейчас поняла свою ошибку и собственными глазами увидела отчаянных покупателей, готовых биться за свое место в очереди, несмотря ни на что.

Я к числу таких людей не относилась, поэтому без боя сдала этот магазин.

В других местах была аналогичная картина: длинные очереди покупателей с горящими глазами и решительно сжатыми кулаками.

Наконец, пришлось признать – несмотря на доблестные усилия, я не вернусь домой со своим драгоценным подарком. Все мои предрассветные мучения были напрасны.

Я уже было собралась отправиться домой, надеть пижаму, налить себе чего‐нибудь горячего для успокоения и вооружиться пультом от телевизора, И тут я вспомнила…

Моя дочь Кендалл в то время только начинала свою карьеру в индустрии моды, и она подрабатывала в магазине в «черную пятницу». Кендалл должна была прийти на работу в 6:30 утра и провести в этом аду четырнадцать часов. Бедная моя малышка!

Я поспешила в ближайшую кофейню, купила самый большой латте, который когда‐либо видела, а еще любимое пирожное Кендалл. Около шести часов я подъехала к ее магазину, где толпа людей стояла на морозе в ожидании открытия магазина, припарковалась и стала ждать.

Кендалл подъехала к стоянке вовремя. Она вышла из машины и решительно направилась к своему магазину. Меня сразу поразила ее красота в тот ранний час – волосы, мягко уложенные в шоколадно‐каштановые волны, великолепный дымчатый макияж глаз, ярко‐красная помада, подчеркивающая фарфоровую белизну кожи. Она была олицетворением «уличного шика» в черном мини‐платье, красном шарфе, который идеально сочетался с помадой, черных колготках и ботильонах на высоком каблуке.

Я быстро выскочила из машины, догнала и намеренно врезалась в нее.

Не сразу сообразив, с кем она столкнулась, Кендалл начала вежливо говорить: «Извините, простите…» Затем, поняв, кто с ней столкнулся, закончила фразу ругательством – возможно, потому, что не видела свою мать в такой ранний час с тех самых пор, как мы давным‐давно провели каникулы в Лас-Вегасе. Я быстро дала ей латте и пирожное, поцеловала в щеку и пожелала ей хорошего дня. Улыбка на ее благодарном лице сразу придала ценности моей до этого бессмысленной вылазке.

Когда я подъезжала к дому по теперь уже залитой солнцем улице, я чувствовала себя так же прекрасно, как если бы мне удалось заполучить вожделенный подарок. Праздничное волшебство не купишь в магазине, даже когда скидки срывают крыши, выносят двери и обрушивают потолок.

Ведь все дело в мелочах. Помочь улыбнуться человеку, который отчаянно нуждается в улыбке. Поднять дух, который был сломлен. Положить мелочь в чашу для пожертвований, а не в кошелек. Купить кому‐то в качестве сюрприза латте и чмокнуть в щеку.

Я вернулась к тому, что меня всегда устраивало, – провести день после Дня благодарения, свернувшись калачиком в теплой постели с горячим кофе и мурлыкающим котом рядом.

Кэрол Броди Флит

Глава 4
Глазами ребенка

Песня от всей души

Лучший способ создать рождественское настроение – это громко петь, чтобы все слышали.

УИЛЛ ФЕРРЕЛЛ, «ЭЛЬФ»

Один час. Два магазина. Трое детей. Четыре дня до Рождества.

Каким‐то образом, пытаясь сделать этот сезон не таким напряженным, как предыдущие, я забыла запастись продуктами на праздники. А еще – упустила свой шанс осуществить мечту каждой мамы: пойти в магазин в одиночестве.

И вот я бегу по парковке с двухлетним ребенком в одной руке, пятилетний дергает меня за другую, а семилетний спрашивает, долго ли мы еще тут будем. Долго, Бадди, ужасно долго.

Мы уже пробыли в первом магазине в два раза дольше, чем планировалось, а ведь туда я хотела «заскочить на секундочку». Я просмотрела свой список дел. Не было никакой возможности успеть все сделать до Рождества.

Мы ворвались в магазин и схватили тележку. Одного ребенка я усадила спереди, а другого сзади. Взглянув на ноги старшего, решила, что этот пойдет пешком.

Пока мы шли по проходу, я залпами выдавала детям приказы. «Не трогай это». «Не бегай». «Не вылезай из тележки». «Давай быстрее». «Мы опаздываем».

Я швырнула сахар и шоколадные капли в заднюю часть тележки, едва не задев сидящюю там среднюю дочь. Затем втиснула яблоки и апельсины рядом с малышом впереди. Послала старшего за сметаной, а сама пристраивала пакеты с молоком на дно тележки и пыталась вспомнить, есть ли дома все необходимые продукты для приготовления запеканки с зеленой фасолью.

Затем, где‐то в районе отдела с крупами, моя пятилетняя дочь внезапно начала петь.

Ее братья узнали свой любимый рождественский гимн и с энтузиазмом подхватили. Они знали все слова всех песен, хотя двухлетка через каждые пару строк останавливался, чтобы спросить: «Что дальше?»

Покупатели уставились на какофоническую тележку, из которой во все стороны торчали руки и ноги. Я втянула голову в плечи. Дети добавили громкости. Hark! The Herald Angels Sing сменилась на Joy to the World, а затем они стали исполнять We Three Kings. Когда песня закончилась, дети начали сначала.

Это трио начало привлекать все больше внимания, и толпа невольных слушателей все увеличивалась. Я закатила глаза.

Моим детям было все равно, успею ли я испечь печенье, сделать запеканку с зеленой фасолью и упаковать подарки. По ним, так ничто не сравнится с удовольствием петь во все горло посреди продуктового магазина.

«Радость миру, Господь пришел! Пусть земля примет своего царя. («Что дальше?») Пусть каждое сердце откроется ему. И небо и земля споют. («Что дальше?») И небо и земля споют. И небо, и небо, и земля споют».

Я поняла, что покупатели вокруг нас не были недовольны происходящим. Их лица расплылись в улыбках. Я замедлила свой бег с тележкой и улыбнулась в ответ.

Все равно мы не пошли в этом году на традиционные рождественские песнопения. Соседей‐то дома не было – они были здесь, в магазине, скупая все необходимое для праздника в последний момент.

– Ребята, вы великолепно поете, – неожиданно для себя сказала я детям.

Я блуждала по одному отделу магазина за другим, наслаждаясь голосами своих спутников. Молодая девушка помахала нам рукой.

– Если у кого‐то до этого и не было праздничного настроения, то теперь точно будет, – сказала она.

Мы прошли через кассу, и кассир ухмыльнулся. Дети подпевали ритмичному писку сканера штрихкодов. Какой‐то мужчина подошел к нашей тележке и вручил каждому из моих маленьких певцов по долларовой купюре.

– За такое хорошее пение не грех и заплатить, – сказал он.

Три голоса поблагодарили его и начали с третьего куплета We Three Kings. Когда мы прошли через автоматические двери, мой сын потянул меня за руку.

– Я это не ради денег, мам, – сказал он. – Я просто хотел, чтобы люди узнали об Иисусе.

Я остановилась и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Я знаю, Бадди.

Мой малыш только шире улыбнулся и продолжил распевать гимны для всех, кто был на стоянке.

А я?

Я присоединилась к нему.

Мелисса Кутрера

Мое первое Рождество

Не кровные узы связывают вашу семью – ее связывает взаимное уважение и радость от жизни друг с другом.

РИЧАРД БАХ

В сезон Дня благодарения и Рождества в детских магазинах всегда продаются маленькие детские футболки с надписью «Мой первый День благодарения» или «Мое первое Рождество». Однако для меня это первое Рождество состоялось только тогда, когда мне исполнилось семь лет!

Моя мать умерла от алкоголизма, когда мне едва исполнилось пять лет. У меня было много воспоминаний о жизни до ее смерти, но ничего особенно приятного. Никаких дней рождения, Рождества или других праздников. После ее смерти меня передавали от одного члена семьи другому, пока мой отец, с которым мы никогда не жили вместе, не забрал меня в Техачапи, штат Калифорния, где мы стали жить втроем с ним и моим братом, который был на семь лет старше меня.

Я быстро освоилась в новом городе, познакомилась с новыми людьми и местами. Все вокруг мне стало родным. Я подхватила много самых разных вредных привычек, хоть тогда и не понимала, насколько они плохи.

Я становилась все более неуправляемым ребенком до тех пор, пока не попала в большую беду, из‐за которой отец решил, что не может больше заботиться обо мне. Как‐то он рассказал обо мне своему знакомому – дальнобойщику из Оклахомы. Они с женой хотели детей, но не могли зачать. Дальнобойщик настолько заинтересовался моей историей, что в конце концов предложил отцу удочерить меня. Отец не имел ничего против при условии, что они будут хорошо со мной обращаться.

Водитель грузовика позвонил своей жене в Оклахома-Сити и спросил, что она думает об удочерении семилетней девочки. «Ну, во всяком случае мне не придется менять подгузники!» – ответила моя будущая приемная мать.

Так началась моя новая жизнь. Я переехала в Оклахома-Сити в августе 1954 года и уж через месяц пошла в школу. Все необходимые бумаги об удочерении были подписаны, и я даже на секунду не задумалась, когда судья спросил, хочу ли я этого.

Моя новая мама принялась за мое воспитание, даже, скорее, за то, чтобы я знала и умела то, что знает и умеет любой семилетний ребенок. Мне пришлось учиться не разговаривать с незнакомцами, не уходить из дома без разрешения, не прыгать на мебели и многое другое.

Время летело незаметно, и вот уже зима была на подходе. Для меня это не имело большого значения, ведь в моей жизни раньше ничего не менялось с приходом рождественского сезона. Но в том году меня ждал большой сюрприз! Для моих новых мамы и папы это было первое Рождество в качестве родителей.

Так как Санта раньше никак не мог меня найти и я не знала, что должна сделать в рождественское утро. Папе пришлось меня будить и намекнуть, что мне нужно как можно скорее бежать в гостиную. Под елкой, которая стояла там, я обнаружила целую гору ярких коробок, и на всех было написано мое имя. Там была кукла, кроватка и коляска для нее, игрушечный коммутатор телефонистки и множество других забавных игрушек. Я была так ошарашена, что даже позабыла о еде – что было совсем на меня не похоже.

Позже рождественские праздники принесли мне еще множество других невероятных вещей, о которых маленькая девочка и не подумала бы попросить, – например, пневматическое ружье! Мне кажется, большую часть подарков выбирал для меня папа. В один год он хотел подарить мне игрушечный поезд, а в другой – бильярдный стол.

Конечно, вовсе не Рождество, Санта-Клаус или подарки сделали мою жизнь с родителями такой замечательной. Это сделала любовь, которой я никогда раньше не знала. С ними я впервые почувствовала, что во мне нуждаются, что я нахожусь в безопасности и что кому‐то хочется обо мне заботиться. Родителей уже давно нет, но воспоминания о жизни с ними согревают меня каждое Рождество.

Джуди Аллен Кемп

Рождественское чувство

Каждый день нашей жизни мы делаем вклады в банк памяти наших детей.

ЧАРЛЬЗ Р. СУИНДОЛЛ, «КРЕПКАЯ СЕМЬЯ»

– Давай поставим пуансеттии [11]11
  Пуансеттия – растение из семейства молочайных. Другое его название – «Рождественская звезда». Такое название цветок получил за схожесть листьев с лучиками звезды, а поскольку традиционный цвет пуансеттии – ярко‐красный, то прозвище легко объяснимо. Пуансеттией часто украшают дома именно в новогодние праздники.


[Закрыть]по обеим сторонам камина, – предложила я своему девятилетнему сыну Райану.

Он осторожно поставил горшочек, обернутый в красную фольгу, рядом со своим чулком над камином и спросил:

– Мама, почему Санта никогда не оставляет следы или снег у камина?

– Он же волшебный. Если он может облететь весь мир за одну ночь, не сорить он уж точно умеет, – ответила я.

– Как же ему удается все облететь? У него есть машина времени, как в фильме «Назад в будущее»?

– Очень может быть! – воскликнула я. – Я знаю, что это трудно понять, но я верю в вещи, которые не могу объяснить. Чудеса, совпадения и Санта-Клаус существуют. Пойдем приготовим горячий шоколад? У нас к нему есть взбитые сливки, – сказала я, быстро меняя тему.

Волшебство детства, особенно в Рождество, наполняло мое сердце надеждой и радостью. Меня трогало, когда мои дети – Райан и Лео – старательно выводили буквы, когда писали послания со словами любви и благодарности, рисовали цветными карандашами картинки и отправляли их в мастерскую Санты. Как помогали мне печь рождественское печенье, а потом украшали его. Вместе мы устраивались под пледами и смотрели праздничные передачи, а затем перед сном читали молитву благодарности за Санту. Эти драгоценные мгновения согревали мою душу не хуже, чем огонь нашего уютного камина.

Однажды вечером, когда мы с мужем попивали вино и заворачивали подарки в гостиной, я рассказала ему о нашем разговоре с Райаном, что он взрослеет и вопросов у него с каждым днем появляется все больше и больше. Мой муж обнял меня и сказал:

– Если он спросит меня, я скажу ему, что главное в жизни – это вера.

После этих слов я примирилась с мыслью о том, что это, возможно, будет последнее волшебное Рождество в жизни сына.

А затем наступила весна 2020 года. Тогда мы готовили рабочие места для дистанционного обучения, покупали защитные маски и задавались вопросом, когда снова сможем обнять наших бабушек и дедушек из‐за вспышки коронавируса. В те дни моя недавняя печаль по поводу взросления Райана казалась бессмысленной.

Однажды мы с ним наблюдали, как семилетний Лео в пижаме репетирует песню, которую выучил для школьного концерта. Это был его подарок мне на День матери.

– Эта песня о Земле, самом драгоценном камне во вселенной, – с гордостью пел он.

Затем последовал припев, который он пел с особым удовольствием.

– Голос с небес гласит – берегите планету, ведь это наш мир!

Пока Лео исполнял свою песню, он улыбался во весь рот и драматично жестикулировал руками, как настоящая рок‐звезда. Закончив, он поклонился нам. Зрительный зал ответил исполнителю бурными аплодисментами.

– Хотел бы я спеть это с друзьями на концерте, но я рад, что смог выступить для тебя, мама. Я бы не стал так сильно отрываться на школьной сцене, – признался он.

Я расплылась в улыбке, радуясь, что Лео смог найти в этой ситуации хоть что‐то хорошее.

– Тяжело, наверно, все время сидеть дома, не ходить в школу и не видеться с друзьями. Тебе не грустно? Не переживаешь из‐за вируса? – спросила я.

– Мне не хочется, чтобы люди болели, и я скучаю по своим друзьям, но на самом деле мне нравится. Это как будто Рождество, – сказал он, улыбаясь.

– Точно, похоже! Обожаю карантин! – согласился Райан.

– Почему? – спросила я.

– Мы все вместе дома, никуда не торопимся. Делаем блинчики и играем в шашки, – ответил Райан.

– Да, а еще клеим открытки, чтобы поблагодарить врачей так же, как мы отправляем открытки на Рождество, – согласился Лео.

– И когда день рождения Никки из‐за карантина отменили, мы тайком оставили подарок у его входной двери. Это напомнило мне Санта-Клауса, который прячет подарки под елкой, – сказал Райан с улыбкой. – А на день рождения Оуэна мы все подъехали к его дому, посигналили и хором спели «С днем рождения!». Это почти как петь рождественские гимны в церкви!

– И печеньки мы тоже печем, – добавил Лео.

– Помнишь, как мы читали «Ночь перед Рождеством» у камина? Так вот, это очень похоже на то, как миссис Дин читает Гарри Поттера всему классу по видеочату. Мы тоже слушаем ее у камина, прямо как на Рождество, – улыбаясь, сказал Райан.

Я с облегчением слушала, как они относятся к этой непростой ситуации. Мы живем в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк, который был эпицентром распространения вируса. Я боялась, что дети будут сильно беспокоиться, но они сумели увидеть в изоляции и положительные стороны.

– А ведь я даже не думала посмотреть на это с такой точки зрения. Вы такие молодцы! Я боялась, что вам будет грустно или страшно. Есть ли у вас какие‐то чувства, с которыми было трудно справиться? – спросила я.

– Я бы хотел, чтобы всего этого не произошло, но так же, как и на Рождество мы всегда молимся за тех, кому повезло меньше, чем нам, так и сейчас – в молитвах поминаем тех, кого затронул вирус. На Рождество мы жертвуем игрушки на благотворительность, а теперь даем деньги продовольственным банкам. Мы помогаем, как можем, – сказал Райан.

– Ты переживаешь? – спросила я.

– Немного, но я знаю, что все будет хорошо, – сказал он.

– Откуда?

– Потому что я верю в это так же, как в Санту. Я не знаю, как все сможет наладиться, но точно знаю, что это произойдет. Мир на земле и все такое, да, мам?

Услышав это, Лео вскочил на ноги и с драматизмом воздел руки и лицо к небу, пропев:

– Возрадуйтесь, народы, и воспряньте!

Я рассмеялась. Теперь‐то я знаю, что Рождество значит для моих мальчиков! Оно символизирует для них время, проведенное с семьей, и мировое единство, время, пронизанное любовью и щедростью. Рождество – это дом, который окружает нас теплом и безопасностью, где мы находим утешение в хорошей компании. Дух Рождества помогал моим детям пережить всемирный кризис. Он наделяет их стойкостью и оптимизмом.

Узнать, что для них значит Рождество, было лучшим подарком ко Дню матери, который я могла получить. Я не ожидала, что посреди весны, в разгар пандемии, меня охватит дух Рождества, но у Санты, похоже, и впрямь есть машина времени из фильма «Назад в будущее». Спасибо, Санта.

Келли Бакши

Где живет Санта?

Никогда не сомневайтесь в магии. Самые чистые и честные мысли исходят от детей. Спросите любого ребенка, верит ли он в волшебство, и он скажет вам правду.

СКОТТ ДИКСОН

Был конец октября, когда моя мама перевезла нас из Чехословакии в Америку, к своим родителям – нашим бабушке и дедушке. Моему брату было почти одиннадцать, а мне восемь. Меньше чем через месяц мы пошли в школу, хотя никто из нас не знал и пяти слов по‐английски. Но довольно быстро я освоила язык настолько, чтобы меня понимали, хотя и говорила с довольно сильным акцентом.

Мы с моей кузиной Милли учились в одном классе, и она на первых порах была моим лучшим переводчиком и помощником. А к декабрю я уже могла сама написать на английском языке целую историю.

Учитель задал нам домашнее задание: написать рассказ о Рождестве. Конечно, Санта-Клаус был ключевым персонажем в моей истории, хотя в моей родной стране его звали Микулаш.

Мне было трудно понять, как Санта-Клаус, или Микулаш, может путешествовать из одной части мира в другую за два дня, с сочельника до Рождества.

Я спросила маму: «Где живет Микулаш? Как он добрался сюда так быстро?» То же самое я спросила у кузины Милли и у учителя: «Где живет Санта?» Ответ всегда был один и тот же: «На Северном полюсе». Это запутало меня еще больше. Ведь нам, например, потребовалось больше недели, чтобы добраться до Америки. Сначала мы ехали на поезде, потом летели на самолете и, наконец, плыли на корабле. Так как мог Санта добраться из ужасно далекой части этого огромного мира так быстро – да еще и только на санях? Однажды я спросила своего дедушку:

– Дедеко, я знаю, что кузина Марджи живет в Хобокене, кузина Адель живет в Бруклине, а мы живем в Астории. А где живет Санта-Клаус?

У деда была добрая душа, почти как у самого Санты. Он приехал в США еще совсем молодым. Тем не менее у него сохранился густой чехословацкий акцент, как и у меня.

Он ответил мне:

– Иди сюда, дитя мое. Посиди со мной. Я тебе все объясню.

Я залезла к нему на колени, а он сказал:

– Евка, он живет в твом зерце.

Когда я писала свой рассказ, я написала то, что услышала от своего дедеко:

«На мое первое Рождество в Америке к нам приедет моя кузина, которая живет в Хобокене, моя кузина, которая живет в Бруклине, и Санта-Клаус, который живет в Твомзерце.

И неважно, живет ли Санта на Северном полюсе, в твоем сердце или в «Твомзерце». Пока мы верим в волшебство Рождества, он живет во всех нас.

Ева Картер