Текст книги "Свинья или гусь"

Глава 3

Пошатываясь, доктор встал, вышел в коридор и спустился на первый этаж. Испуганная Элен стояла посреди зала, прижав ладони к лицу. Отставной солдат молча возвышался рядом с ней. Хозяин постоялого двора хлопотал возле стола, за которым сидел, уронив голову на руки, старый купец. В первую секунду Эрмите не понял, что произошло. Подойдя ближе, он увидел кровь на седом затылке. Купец не спал.

– Господин доктор! Сделайте что-нибудь! Помогите! – трактирщик подбежал к Андре, схватил его за руку и потащил к столу, за которым сидел покойник.

Доктор нехотя потрогал запястье господина Греньи. Рука старика была сухой, безжизненной и совершенно холодной. Седые редкие волосы на затылке слиплись от засохшей крови. Без всяких сомнений, купец был мертв. Точнее, убит несколько часов тому назад.

– К сожалению, ничего уже нельзя сделать, – доктор выпрямился и обратился к Пьеру, – Вы должны уведомить власти об убийстве господина Греньи.

– Но как это могло случиться?! – подала голос Элен.

– Очевидно, кто-то подошел к нему сзади и ударил по голове.

– Но кто? Гостиница заперта изнутри, ворота на замке… Ночью здесь были только мы и постояльцы.

– Значит, убийца один из нас, – неохотно признал Эрмите.

В зал спускались другие постояльцы. Первой шла неугомонная мадам Кланду, за ней старый мсье и мадемуазель. Последним, пошатываясь, брел шевалье.

– Что происходит? – возмущалась мадам, – Мы всю ночь ворочались на ваших гнилых тюфяках, теперь еще и крики ни свет, ни заря! Так вы созываете гостей к завтраку? В приличных местах предпочитают стук в дверь.

– Простите меня, мадам, – отозвалась Элен, – несчастный господин Греньи мертв. Я нашла его и с перепугу подняла крик.

– О, Боже, кровь! – мадам подошла к столу, сверля глазами покойника, – У кого только рука поднялась на старика?

Другие постояльцы хранили растерянное молчание. Особой печали, впрочем, не выражало ни одно из лиц. Тишину нарушили глухие удары по дереву, доносившиеся из каморки под лестницей. Через секунду дверь поддалась, и оттуда вывалился заспанный Лу.

– Идиот! – схватился за голову трактирщик, – Решил меня вконец разорить?! На кой двери-то ломать?

Детина топтался на месте и молчал. Если он и удивился происходящему, то не показал этого. Рядом с мертвым хозяином Лу сохранял столь же безразличный вид, как при его жизни.

– Кто же его запер там? – удивилась мадам.

– Да ты сам и запер! – упрекнула мужа Элен, – Забыл, небось, что лакей под лестницей ночует!

– Было дело. Чини вот теперь… – пробормотал трактирщик, – Как же нам оповестить власти? До Сен-Клод не добраться еще несколько дней. Пока отнесем покойника в кухонный погреб.

– Нельзя просто так взять и убрать место преступления, – заметил Андре, – Следователь наверняка сочтет, что мы пытались скрыть виновного. Мы все здесь под подозрением и действовать нужно с предельной осторожностью.

– Вам-то наверняка приходилось бывать под следствием? – ехидно поинтересовалась старая мадам. Доктор сдержанно ответил:

– Приходилось участвовать в нем в качестве врача.

– Так что же вы предлагаете – оставить труп посреди моей гостиницы?! – поинтересовался трактирщик.

– А вы предпочитаете закончить свои дни на виселице, мсье?

– Вы правы, доктор, – вмешался молодой шевалье, – Я не готов мириться с таким пятном на репутации до конца жизни. Коль скоро мы застряли здесь, расследование необходимо провести собственными силами. Полагаю, лучше всего будет, если этим займетесь вы.

Эти слова удивили всех присутствующих и в первую очередь – доктора. Поясняя мадам Кланду собственную осведомленность в следственном деле, он порядочно слукавил. Она была куда ближе к истине, чем хотелось бы.

– Благодарю за доверие. Постараюсь сделать все, что в моих силах, – Андре старался выглядеть уверенным. Это была возможность обеспечить себе кров и пищу на ближайшее время. В его бедственном положении не стоило упускать такой случай.

– Расспросите каждого, обыщите место преступления и запишите все, как требуется. Постараемся вести себя разумно, дамы и господа, – обратился де Мире к присутствующим, – Отвечайте на любые вопросы доктора и предоставьте ему все необходимое для расследования.

Непривычная роль представителя высшего сословия окончательно измотала шевалье. Он попросил Элен принести холодного питья, после чего побрел к себе. Мадам Кланду заявила, что в этой гостинице точно сойдет с ума. Она взяла под руку дочь и тоже удалилась наверх.

– Мне понадобятся чернила, бумага, а также вода, чтобы вымыть руки после осмотра тела – обратился Андре к трактирщику, – Потом его можно будет унести.

– Сейчас все будет. Сходи к колодцу, – сказал Пьер отставному солдату.

Тот молча повернулся и направился в кухню следом за Элен. Трактирщик исчез под своим прилавком в поисках писчих принадлежностей. Вскоре Жоффруа с парой пустых ведер отворил входную дверь и вышел во двор. Мсье Кланду стоял рядом с покойником, внимательно рассматривая его.

– Полагаете, он успел заметить нападавшего? – обратился старик к Андре.

Тот пожал плечами и склонился над телом. Господин Греньи сидел спиной к погасшему камину, завалившись на стол. Со стороны могло показаться, что он просто заснул, хватив лишнего. Доктор внимательно осмотрел голову. Рана была неглубокой, кожа едва рассечена. Ощупав затылок покойника, доктор понял, что кости черепа проломлены. Очевидно, смерть была мгновенной. Эрмите сказал старому нотариусу:

– Купец был пьян, в зале ночью наверняка темно… Он вполне мог не заметить убийцу, если тот действовал тихо.

– А к чему ему шуметь, – задумчиво пробормотал Кланду. Прихрамывая, он подошел к двери и выглянул, – Совсем рассвело. А грязи-то, грязи!.. Лу вы не поможете мне добраться до уборной за домом?

Слуга посмотрел на старика, на доктора, снова на старика – и подчинился. Как всегда, молча. Эрмите начинал сомневаться в умственных способностях великана. Трактирщик принес самую дешевую бумагу и пузырек чернил, а после скрылся на кухне. В одиночестве доктор продолжил осмотр тела.

На купце была та же одежда, что и накануне вечером: темно-зеленая накидка на лисьем меху, под ней алый камзол и добротные шерстяные трико. На ногах сапоги для верховой езды из мягкой кожи. К поясу пристегнута связка ключей, Андре осторожно снял ее. В карманах нашлось несколько монет серебром, которые он также изъял, спрятав для надежности за пазуху. Деньги сейчас были очень кстати.

Жоффруа принес воду. Когда слуга и мсье Кланду вернулись в зал, доктор мыл руки, а Элен поливала ему из кувшина. Солдат разжигал камин. Старый нотариус поблагодарил Лу, и великан коротко кивнул в ответ. Старик с усилием подвинул стул к очагу и уселся. Пламя потихоньку разгоралось. Андре подошел и протянул руки к огню.

– Удалось что-нибудь выяснить?

– Почти ничего. Купец не выходил во двор: одежда и обувь сухие.

– Так дождь ведь ночью перестал, – заметил Кланду.

– Разве? Я выходил около полуночи, лило как из ведра.

– Вы застали самый конец ливня. Я слышал, как вы вернулись в номер. Через полчаса-час снаружи все стихло.

– А внутри? То есть в зале?

– В зале тоже, – вмешался подошедший трактирщик. – Мы с господином Греньи припозднились, я ушел первым. Перед сном вышел запереть ворота – дождь прекратился.

– А потом?

– Я ушел спать. А он сказал, что останется, пока не закончится вино.

Эрмите внимательно осмотрел стол. Перед покойником стоял пустой винный кувшин и две кружки. На донышках – ни капли. Похоже, старик справился с поставленной задачей.

– Здесь я закончил. Тело можно унести. Сегодня мне нужно опросить всех присутствующих в гостинице.

Трактирщик кивнул солдату. Жоффруа вышел и минуту спустя вернулся со старой простыней в руках. Без особого почтения он завернул в импровизированный саван тело, легко закинул его на плечо и скрылся на кухне. Появилась Элен, чтобы убрать со стола. Андре попросил ее принести немного сидра. Он уселся на облюбованное вчера место и начал записывать все, что удалось выяснить при осмотре тела.

Лу слонялся по залу, рассматривая мебель. Слуге явно было не по себе в отсутствие хозяина. Доктор поглядывал на него. Великан наводил ужас своим обликом, но эта неприкаянность вызывала сочувствие. Благодаря рассеянности трактирщика он оказался единственным из присутствующих вне подозрений… Не считая самого доктора, если только он не начал страдать лунатизмом.

Элен принесла сидр, когда Андре заканчивал записи. Он попросил у нее второй стакан и пригласил Лу присоединиться. Великан опустился на стул, подобрав ноги под сиденье. Доктор наполнил стаканы, украдкой посматривая на слугу: способен ли он что-то рассказать?

– У вас крепкий сон?

– Не жалуюсь, мсье.

Высокий несуразный голос гиганта изумил доктора. Мсье Кланду, до сих пор неподвижно сидевший у камина, оглянулся и с интересом посмотрел на Лу. Эрмите продолжил расспросы:

– Может быть, довелось ночью услышать что-нибудь?

– Неа.

– Совсем ничего?

– Не. Я плохо просыпаюсь, вечно от хозяина по шапке за это получал.

– Очень жаль. Вы могли бы здорово помочь делу.

– Мне самому жалко, – согласился слуга.

– Вы были привязаны к хозяину?

– Зачем привязан? Я ж не собака.

– Я имею в виду: вы расстроены его гибелью?

– Ну да. Где теперь работу искать? И денег ни шиша. Придется к матери идти, а ей и так с тремя непросто.

– А вы долго служили у Греньи?

– Года три как.

– И ничего не скопили из жалованья?

– Ему пожалуйся попробуй, – протянул Лу, – сразу по шапке.

– Значит, характер у хозяина был скверный? Должно быть, и враги имелись?

– Хватало, мне думается. Да вон тот же Пьер, – сипло шепнул он, – Вчера слыхали, как они сцепились? Недаром-то он меня под лестницей запер.

– Это мы проверим обязательно… А что насчет других постояльцев? – доктор тоже понизил голос. Он знал, что Кланду туг на ухо, но в отношении трактирщика, который вернулся за свой прилавок, не был в этом уверен. Слуга доверительно наклонился к Андре через стол и кивнул:

– Молодой хлыщ! Мы вчера как приехали, так они все утро в комнате и просидели. А потом хозяин ему золота выдал полный кошель.

– Вот это очень интересно! Какие же дела они могли вести?

– А кто их знает… Я вещи наверх отнес, а потом Гнедого чистил.

– Кого?

– Коня моего, значит. Одуванчик-то умеет не мараться, а он весь в репьях – перед мостом меня скинул, а сам в кусты.

– Какой одуванчик?

– Да это ж хозяйская лошадка, – рассмеялся Лу.

– Не соскучишься с вами. Стало быть, вы приехали вчера утром?

– Ага. На рассвете снарядились – как раз к завтраку поспели.

– Хозяин еще с кем-нибудь разговаривал?

– Не. Они, значит, в номере сидели, потом старик за деньгами сходил, потом завтракали внизу, – вспоминал слуга, – а потом мне сказал одежду чистить, а сам увалился спать до ужина.

– Так деньги у него не с собой были?

– С собой, как же. Потом в сундуке.

– Это как?

– Мы их в сумках привезли, – пояснил Лу, – а потом в сундук переложили.

– В какой сундук?

– Который в сарае.

– А сарай?

– А там, – кивнул Лу в сторону выхода, – налево сразу.

– Почему Греньи держал деньги в сарае?

– Да разбойников боялся! Вот и возил понемногу, а держал тут.

– Что ж, в гостиничном сарае так безопасно?

– А никто ж не знал! Ну, только я да трактирщик. Сумки у нас неказистые – не подумаешь, что золото там… А ключ от замка только у хозяина был.

– Ключи у меня: позже проверим, все ли на месте. Значит, вы часто здесь бывали?

– За месяц раза по три, а то и чаще.

– Можете припомнить: ваш хозяин ссужал деньги другим незнакомцам?

– Да постоянно! За этим и ездил сюда. Ну, еще в трактир продукты возил, и с сыном тут встречался.

– У него есть сын?

– Молодой хозяин, ага. Я его и не знаю, считайте. Он добрый, только в Сен-Клоде почти не бывал, заправлял делами в Бельфонтене.

– Я пару раз заходил в лавку Греньи. Там служит молодой человек, довольно высокий и приятный на вид – неужели это родной сын купца?

– Он самый!

– Поди пойми эти законы наследственности, – пробормотал доктор.

Слуга кивнул:

– Других наследников там нету. Один сын… Мсье, – он с тревогой посмотрел на доктора, – а вы скажите трактирщику, чтобы Гнедого не трогал!

– А зачем ему трогать Гнедого?

– Да он, дурак, вчера чуть стойло не разнес. Трактирщик старому хозяину не перечил, а теперь, боюсь, заберет его да и на мясо пустит.

– Не станет он забирать чужую лошадь, не волнуйтесь!

– За Одуванчика-то я не боюсь, она дорогущая – не посмеет. А вот Гнедого может. Хозяин номер бесплатно занимал, а мне рассчитываться нечем. Вы скажите ему!

– Скажу, – после паузы пообещал доктор, – Прямо сейчас и скажу, – добавил он, увидев, как хмурый Жоффруа в сопровождении Жако направился к выходу. Если Пьер и в самом деле замыслил недоброе, лучше не медлить.

Трактирщик за прилавком жевал лепешку, запивая сидром из мутного стакана. Он недобро покосился на доктора, когда тот подошел и заговорил:

– Слуга переживает о своем коне. Как я понимаю, после господина Греньи остались долги?

– Он мне сроду не платил за стол и постель. Только теперь я не намерен давать этому увальню бесплатную крышу над головой и задаром кормить лошадей.

– Собираетесь уморить их голодом?

– Я дурак, по-вашему? Думаю, молодой Греньи рассчитается со мной при первой возможности. Но этот полудурок-слуга ему вряд ли сдался, да и его кляча немногого стоит.

– Надеюсь, вы не затеваете ничего противозаконного, Пьер?

– Это вы о чем? – трактирщик вытаращился на доктора.

– Например, присвоить чужое имущество. Неважно, что эта кляча стоит всего ничего – кража остается кражей.

– Какая это кража?! Я просто беру свое. Купцова лошадь жрет по две меры овса за день: все по справедливости!

– Уверен, молодой Греньи с вами не согласится, как и любой судья. Вместо положенного расчета вы получите несколько лет каторги, – отчетливо произнес доктор. Трактирщик побледнел и отложил свой завтрак. С каждым словом Андре он медленно вытягивался по стойке смирно.

– Вижу, вы все поняли, – продолжал доктор, – Обе лошади останутся в неприкосновенности. Что касается Лу, я беру его в услужение до конца следствия. Ведь вашими стараниями он единственный в этой гостинице освобожден от малейших подозрений. Об этом мы позже отдельно поговорим, а пока будьте любезны, позаботьтесь о достойном завтраке для меня и моего слуги.

Пьер поспешно кивнул. Эрмите вернулся к столу и сказал Лу, что за Гнедого можно не опасаться. Великан пришел в восторг. Он выразил желание немедленно отправиться в конюшню и убедиться, что лошади в порядке.

– Почему нет, – согласился доктор, – Мне все равно нужно допросить Жоффруа.

На дворе стояла ясная погода. Просто не верилось, что прошлой ночью лило как из ведра. По-осеннему холодное солнце светило вовсю, но грязь не спешила сохнуть. Доктор обратился к Лу:

– Мои сапоги где-то на кухне. Вы могли бы…

– Да я сам вас мигом, как старого мсье… – с этими словами слуга подхватил Андре на руки и весело зашагал по лужам, не прекращая болтать, – Спасибо вам за Гнедого! Я за лошадками сам буду ухаживать, пока все решится. И в гостинице могу служить, если надо. Даже на конюшне спать буду!

– В гостинице есть, кому прислуживать, – сказал доктор, оказавшись на твердой земле, – Пока держитесь рядом со мной: при поимке убийцы ваша сила может понадобиться.

– А вы его поймаете? – гигант широко раскрыл глаза.

– Уж постараюсь, – буркнул Андре, заходя в конюшню.

Жоффруа поил лошадей, рассказывая мальчишке какую-то солдатскую байку. Жако слушал как завороженный. Заметив доктора, он насупился и спрятался за своим старшим приятелем. Тот тоже глядел хмуро, но казался спокойным.

В стойлах доктор увидел четырех лошадей: две холеные ездовые, одна – из экипажа Кланду, а последним был коротконогий, нелепого вида конь. Именно к нему бросился Лу и принялся что-то рассказывать ласковым шепотом. Конь внимательно слушал и, как показалось Андре, даже кивал в ответ.

– Нам нужно поговорить о событиях прошлой ночи, – обратился доктор к Жоффруа. Тот коротко кивнул.

– Вы ночевали на кухне?

– Да. Я там сплю на полу, если все номера занимают. Обычно живу в комнате для слуг.

– В самом деле? А мне она показалась необитаемой.

– Все мои вещи в сумке, а там я только спал и ничего трогал.

– Ночью вы покидали кухню?

– Нет. Вечером чистил там вещи постояльцев, потом прилег.

– Это кто-нибудь может подтвердить?

– Пьер тоже ночевал на кухне.

– Почему же он не пошел в спальню?

– Элен вчера тревожилась за Жако и уложила его на кровати, а сама дремала на стуле. Пьер решил их не тревожить.

– Когда он пришел на кухню, Греньи был жив?

– Конечно, еще петь пытался.

– А после этого слышали что-нибудь?

– Нет, мы с сержантом поговорили с часок, потом уснули. Сплю я крепко.

– Вы давно здесь живете?

– С месяц.

– С погибшим Греньи вы были знакомы?

– Видел тут старика несколько раз и все.

– А с хозяевами, насколько мне известно, вы давно дружны…

– Пьер был моим сержантом, Элен торговала в полку всякой мелочью. Лет пятнадцать их не видел. Когда получил отставку, направился сюда: знал, что у них тут гостиница. Подумал, может, какой работой разживусь…

– И чем вы тут занимаетесь?

– За лошадьми ухаживаю, воду и дрова таскаю… Всякое по мелочи.

– Он здорово дрова рубит! – вмешался Жако, – Так топором машет, что ух!

Солдат с усмешкой посмотрел на мальчика и потрепал его по затылку.

– На службе этому быстро учат, – сказал он, – а в мирной жизни от таких умений толку мало.

Когда доктор и Лу вернулись в обеденный зал, Элен заканчивала уборку. Она уже вымела полы и начисто вытерла каждый стол. Андре вернулся на свое место и попросил хозяйку уделить ему несколько минут. Вытирая руки о фартук, она присела на краешек скамьи.

– Ох, господин доктор, я вся извелась! Только о несчастном господине Греньи и думаю. Надо же было такому случиться – ведь к нам теперь и вовсе ездить перестанут!

– А то к вам раньше ездили… – пробормотал Лу.

– Придержи язык, мальчишка! – возмутилась Элен, – Держать гостиницу – это тебе не кулаками махать. Иной раз с ног валишься от усталости, а все равно изволь улыбаться и угождать каждому болвану.

Слуга привык к дурному обращению, однако гнев красавицы здорово смутил его. Пробормотав что-то, великан вышел на улицу.

– Думаю, Лу все понял, мадам. Очевидно, что гостиница жива только вашими стараниями.

– Глупо женщине хвалиться тяжелой работой, мсье, но так и есть. С таким бирюком, как Пьер, стараться приходится того больше… Кручусь с утра до ночи. Мой муженек допоздна распивает вино, а я встаю спозаранку и нахожу его мертвого собутыльника.

– Именно об этом событии нам и нужно поговорить. Расскажите в подробностях, как вы нашли господина Греньи?

– На рассвете я зашла в зал прибраться и увидела его. Сначала подумала, что старик просто уснул, хватив лишнего, а потом разглядела кровь… О, это было ужасно. До сих пор стыдно за тот переполох. Я закричала от неожиданности, а потом просто не могла остановиться.

– Любой бы растерялся на вашем месте. Ни к чему себя винить, мадам. Вы давно знали покойного?

– Он вел дела с Пьером много лет. Думаю, Жако был совсем малышом, когда я впервые увидела господина Греньи.

– О каких именно делах идет речь?

– Старик поставлял нам продукты, мсье.

– Насколько я знаю, он также проводил здесь деловые встречи, о которых не должны были знать в городе…

– Да, мсье. Но об этом мне почти ничего не известно. Его приятели у нас не задерживались. Пьер сможет рассказать об этом побольше.

– Хорошо, я спрошу его… Прошлую ночь вы провели в собственной комнате?

– Да, мсье. То есть сначала я умыла и успокоила Жако, потом он уснул. Ужин закончился, и в зале я была не нужна. Так что я прибралась на кухне и пристроилась подремать на стуле. Видите ли, у сына часто бывают кошмары, а там и до болезни недалеко, – пояснила Элен.

– Насколько я понимаю, Жако нужно больше внимания, чем другим ребятам его возраста?

– Да, мой бедный мальчик немного не в себе, – слабо улыбнулась трактирщица, – Он часто воображает такие вещи, которые нам с вами не пришли бы в голову.

– И давно с ним так?

– Давно, мсье. Жако был очень славным и смышленым малышом, но не раз попадал Пьеру под пьяную руку. Думаю, с этого все и началось. Наверное, лет пять ему было, когда я поняла, что он не обычный ребенок…

– Мне очень жаль, мадам… Значит, вы провели ночь вместе с сыном. Ваш муж заходил в спальню?

– Да, он ввалился среди ночи, чтобы взять одеяло, но спать ушел на кухню. Думаю, просто не хотел поднимать шум.

– Едва ли из вашей спальни слышно, что творится в зале?

– Совсем ничего, она ведь за кухней.

– Тогда последний вопрос: вы можете сказать, кто из присутствующих мог желать смерти господина Греньи?

– Да как можно о таком спрашивать?! – изумилась Элен, – О наших постояльцах ничего не могу сказать. Впрочем, с молодым господином купец разговаривал вчера утром. Сама я едва была знакома со стариком, Жоффруа его совсем не знал. Пьер никогда не был дружен с господином Греньи, но поверить, чтобы он мог....

Женщина замолчала, качая головой. Андре поблагодарил и отпустил ее, после чего вернулся к заполнению протокола. Лу, незаметно наблюдавший за ними через приоткрытую дверь, вернулся в зал и уселся напротив. Доктор с улыбкой заметил:

– Никогда не говорите женщине, что ее дом недостаточно уютен. И упаси вас бог ругать ее стряпню.

– Ну а чего она так? Будто неправду сказал: самое глухое место. Кабы не старик, они б давно по миру пошли.

Элен появилась в дверях кухни и прошествовала к выходу с корзинкой в руках. Андре проводил ее взглядом.

– К такой хозяйке должны бы ездить из обоих городов только ради того, чтобы на нее посмотреть…– предположил он.

– Наверно, – равнодушно сказал Лу.

– Может быть, ее муж постояльцев распугивает? Не слишком-то он любезен.

– Не то слово! Тут на несколько лье вокруг ночлега не найти, вот он и обнаглел.

– А Греньи не проявлял к трактирщице интереса?

– Неа. И чего в ней интересного? Готовит только вкусно. А рот раскроет – сразу видать, что злюка.

– Мне она слова грубого не сказала. Надо уметь обращаться с женщинами, Лу.

– А на кой они нужны? Только и знают, что дразниться, – надулся слуга.

– Так что с того? Вернетесь вот в свою деревню к матери, да и женитесь. А жена дразниться не будет.

– Не, это никогда, – протянул Лу, – Ну, может, потом. Рано еще.

– Рано? Сколько же вам лет?

– Шестнадцатый пошел, думаю.

Доктор от удивления выронил перо.

– Но в этом случае Греньи вас нанял совсем мальчишкой! И вы уже были таким…рослым?

– Поменьше, конечно.

– Каким же ты…вы будете еще лет через пять!

– Если дела так и дальше пойдут, буду на туаз-другой ниже земли, – невесело усмехнулся юный великан.

Доктор продолжил писать. Он боялся упустить какую-нибудь важную деталь, которая могла бы дать ключ к разгадке преступления. Конечно, удобнее было бы делать пометки прямо во время допроса, но в этом случае он рисковал упустить момент, когда преступник либо свидетель начнут лгать и выдадут себя. Работа следователя оказалась не из легких.

Трактирщик поглядывал на доктора из-за прилавка. Он был последним, кто видел Греньи. Вполне мог тихонько встать посреди ночи и прикончить старика. Впрочем, это мог сделать и солдат, хотя мотива для убийства у него как будто нет.

Андре дождался, пока высохнут чернила, свернул бумагу и спрятал свиток за пазуху. Оставив Лу за столом, он подошел к трактирщику. Пьер неважно выглядел после вечерних возлияний: глаза запали, черные с проседью волосы всклокочены и длинными космами свисают на отекшее лицо. Трактирщик заметно нервничал и первым начал разговор:

– Буду с вами честен: врать мне ни к чему. С Греньи мы не дружили, а вчера вовсе столкнулись лбами. Знаю, как это выглядит. Но клянусь, мсье, мы потом все уладили и остаток вечера провели мирно.

– А о чем, собственно, шла речь?

– Старый скряга собрался поднять цены! Он мой единственный поставщик провианта и других товаров! Я и так еле концы с концами сводил.

– Понимаю. И как же вам удалось все уладить?

– Мне пришлось согласиться на его условия: Греньи не оставил мне выбора. Я принял новые цены, но про себя решил, что до конца зимы найду других поставщиков.

– Должно быть, это решение сильно ударило бы по вашему кошельку?

– Только в ближайшие месяцы, мсье. Купец бесплатно занимал свой номер благодаря нашим связям. Ему бы все равно пришлось частенько здесь останавливаться, но уже за деньги. И за сарай бы пришлось платить.

Элен вернулась со двора, неся полную корзинку свежих яиц. Доктор машинально поинтересовался:

– Скоро будем завтракать?

– Да, мсье! Через полчаса все будет готово, – улыбнулась ему трактирщица, исчезая на кухне. Андре вернулся к допросу:

– Что за сарай?

– Да постройка справа от гостиницы. Там старик устроил что-то вроде личного склада.

– Для чего?

– Его комната не так просторна, да и таскать туда-сюда дорожные сундуки неудобно. Иногда он там хранил товары, которые вез в лавку к сыну в Бельфонтен.

– И немало наличности, насколько мне известно.

– А этот верзила не так прост! – покосился трактирщик на Лу.

– Он рассказал немало интересного, – кивнул доктор, – Позже я осмотрю это хранилище… Значит, вы рассчитывали, что Греньи предпочтет не терять столь подходящее место для своих тайных встреч?

– Стало быть, и об этом вам уже донесли… Да, я на это рассчитывал. Не знаю, какие дела вел старый жулик, только он готов был расстараться, чтобы скрыть их от посторонних глаз.

– Например, вчерашнюю встречу с вашим знатным постояльцем?

– И ее тоже. Этот дворянчик прибыл накануне и всех нас поставил на уши. За каким-то чертом он путешествует без слуги, а самостоятельно не может зад подтереть.

– Возможно, он так дорожит своим инкогнито?

– Не знаю, чем он там дорожит. По мне гол как сокол, хотя и требует себе самого лучшего. Первую ночь он занимал комнату для слуг.

– Ту самую, в которой живу я?

– Ага! А утром прибыл купец, заперся с этим франтом в своем номере на добрых два часа. Потом он, то есть шевалье, подходит ко мне, требует лучшую комнату и расплачивается золотом!

– Что же вас удивляет? Слуга сказал, что Греньи регулярно проводил здесь подобные встречи.

– Так и есть. Только обычно его приятели у нас не задерживались. Получат свое – и поминай как звали. А этот задержался вот, не странно ли?

– Вчера была не лучшая погода для конных или пеших прогулок, – буркнул доктор. Подозревать в чем-либо шевалье ему пока не хотелось. С какой стати преступнику затевать расследование и поручать его фактически первому встречному?

Жоффруа с мальчиком вернулись со двора и прошли на кухню. Вскоре солдат с чистыми вещами постояльцев направился наверх. Доктор припомнил свои заметки.

– Вернемся к событиям прошлой ночи. Чем вы занимались, когда постояльцы ушли наверх?

– Мы вместе с Греньи выпили с полбочонка вина. Не скажу, что мне это было в радость, ведь платить-то он не собирался.

– Что же произошло, когда с вином было покончено?

– Я сходил на двор проветриться, потом запер вход и пошел на кухню. Жоффруа еще не спал, и мы некоторое время разговаривали о том о сем. Я остался ночевать на кухне, а утром проснулся от визга Элен. До сих пор голова трещит!.. Вот и все, мсье.

Отставной солдат спустился по лестнице. Он уселся за свой обычный стол возле кухонной двери. Доктор понизил голос:

– Насколько мне известно, Жоффруа – ваш старый товарищ? Ведь он бесплатно живет в вашей гостинице.

– В армии он был под моим началом. Мы приятельствовали, но не более того. А в гостинице он выполняет самую тяжелую работу: рубит дрова, носит воду и прочее. Обычно мы нанимаем для этого какого-нибудь деревенского увальня. Так что дружба здесь ни при чем.

Жако выбежал из кухни и взлетел по лестнице наверх. Он затарабанил в двери, созывая постояльцев к завтраку. Элен вынесла для Жоффруа бутылку пива, после окликнула сына и вернулась на кухню.

– Думаю, мы закончили, – сказал Эрмите, – Я загляну в комнату господина Греньи, а потом опрошу других свидетелей.

– Хорошо, мсье.

Постояльцы спускались в зал и занимали свои прежние места. Лишь один стол пустовал, а его хозяин покоился внизу, среди винных бочек.