Текст книги "Выжить любой ценой"

Глубоко вдохнув, я прыгаю в теплую прозрачную воду.

Она нежно обволакивает меня. Я плыву на спине, глядя в голубое небо, где маячит лишь парочка легких облачков. Мое лицо обжигает солнце, и я радуюсь, что намазалась защитным кремом.

Как же здесь волшебно. Я в восторге, что мы в открытом море, вдали от земли и всего остального. Чуть-чуть страшновато, но я стараюсь не терять из вида лодку.

Ко мне кролем подплывает Эдвард. Остановившись, он болтает ногами в воде, стараясь удержаться в вертикальном положении. С его волос стекают на спину струйки воды. Вслед за ним, широко улыбаясь, подплывает Кейти.

– Мы во власти стихии, – со счастливой улыбкой произносит она. – Здорово, правда? Только мы, море и небо.

Я стараюсь не думать о глубинах, находящихся под нами.

– А как насчет акул? Они нас не тронут?

Эдвард смеется:

– Знаете что? Когда вы это сказали, меня так и подмывало нырнуть и ухватить вас за ногу. Но я этого не сделал. Оцените.

– Я должна быть благодарна, что вы не ведете себя как десятилетний мальчишка? – хмуро говорю я. – С чем вас и поздравляю.

Мы оба смеемся.

– Спасибо.

Эдвард отплывает, потом поворачивается и кричит:

– С акулами здесь все в порядке! – И ныряет под воду.

– Здесь совсем неопасно, – успокаивает меня Кейти. – Правда. Давайте поплаваем вместе.

– Спасибо, – киваю я. – Вообще-то я не трусиха, но здесь мне как-то не по себе. Под нами столько воды, столько всякой живности, для которой мы чужаки. Осознавать, что мы не на твердой земле, где можно ходить и что-то есть, ну, не знаю…

– Так в этом-то все удовольствие! – восклицает Кейти и уплывает.

Пловец из меня так себе. Плавать я научилась лет в двадцать, когда поняла, что все давно умеют это делать. Я собиралась водить машину и решила, что перед этим надо научиться плавать. Именно в таком порядке, ведь научиться плавать легче и дешевле.

В то время я жила в пригороде Лондона, в семье, где живут девушки, желающие изучить иностранный язык.

– Мы заплатим за твой курс обучения, – предложила миссис Тао вскоре после того, как я начала работать. – Обычно наши девушки выбирают английский, но тебе, Эстер, это не нужно. Чему ты хочешь научиться? Французскому языку или чему-нибудь еще?

Я улыбнулась. Мне нравилось жить в этом доме. Он был просторным и полным воздуха, и в моем распоряжении был весь верхний этаж.

– Мне бы хотелось научиться плавать. Я до сих пор не умею.

– Решено, – сразу же согласилась миссис Тао. – А почему ты не научилась в детстве?

Ответа она обычно не ждала, так что все обошлось.

Сначала я ненавидела эти занятия, когда приходилось топтаться на мелководье вместе с другими обучающимися (старик, подросток из внутриконтинентальной африканской страны, нервная дама лет на десять старше меня и тому подобная публика) и смотреть на инструкторшу, начавшую занятия словами «Имейте в виду, что это вода». Причем инструкторша шлепнула по ней рукой, подняв кучу брызг. Но когда я в первый раз переплыла бассейн, то почувствовала себя победительницей Олимпийских игр, получившей золотую медаль. Тем не менее машину я сейчас вожу без всякого напряжения, а вот плавать до сих пор побаиваюсь.

Солнце сильно припекает голову. Пока я предаюсь воспоминаниям, Кейти медленно плавает вокруг, опустив лицо в воду, так что кверху торчит только трубка.

Присоединившись к ней, я понимаю, откуда ее восторг.

Прямо подо мной целое облако или, вернее, косяк тропических рыб. Рыбы-клоуны оказываются намного меньше, чем я себе представляла, когда мы с Дейзи смотрели «В поисках Немо». И еще тысячи других рыб, голубых, золотых и серебристых, огромных и совсем крошечных, обычных и причудливых, с какими-то шишками и наростами. И множество кораллов, совсем не похожих на те мертвые остовы, которыми усеяны пляжи: они живые, яркие и шевелящиеся.

Не поднимая лица из воды, я уплываю от Кейти и остальных. Дышать через трубку я научилась довольно быстро. Это совсем не страшно и вполне комфортно. Иногда в трубку попадает вода, я паникую и начинаю кашлять. Однако вскоре до меня доходит, что надо всего лишь поднять над водой лицо, и она сама выльется из трубки. Меня переполняют эмоции, и я все смелее ныряю в глубину. Мне хочется увидеть черепах и даже акул – ведь в таком изумительном месте ничего дурного просто не может случиться.

Заметив причудливую бугристую рыбу, я пускаюсь за ней вдогонку, уж очень забавная у нее морда, а тело отливает золотом. Она плывет, лениво рыская из стороны в сторону и разгоняя стайки мелких рыбешек. Я увлеченно преследую ее, гадая, знает ли она о моем присутствии. Вероятно, я закрываю ей свет, потому что плыву прямо над ней. Но я для нее все равно что облако для меня. Интересно, у нее здесь есть враги? И чем питается она сама? Ест рыб помельче?

Когда она наконец удирает от меня, я выныриваю на поверхность.

Вокруг никого нет, я одна посреди океана. Поначалу я даже улыбаюсь: это настоящее торжество блаженства. Приняв вертикальное положение, я озираюсь. Но лодки нигде не видно. Тогда я начинаю шарить взглядом по горизонту. Вдали темнеет какой-то остров, но я не уверена, что это Кесил. Возможно, это просто скала или далекий материк.

Больше ничего в море нет.

Я вдруг ощущаю всю глубину океана. Здесь только я в компании сотен тысяч рыб. Шутки об акулах больше не кажутся мне забавными. От волнения я начинаю задыхаться. Солнце обжигает макушку. Я ложусь на спину и, глядя в небо, стараюсь успокоиться.

Я же не могла уплыть так далеко, и лодка наверняка где-то поблизости. Но ее почему-то не видно. Мне на ум приходит история об австралийских ныряльщиках, которых забыли в море, потому что неправильно посчитали обувь, оставленную в лодке.

Что-то явно пошло не так, и мне предстоит выбираться отсюда самой. Моя единственная надежда – это остров, виднеющийся вдали.

Глава 10

Я пытаюсь плыть кролем, потому что это самый быстрый стиль, но устаю, а остров не становится ближе.

Услышав какой-то отдаленный звук, я не верю своему счастью и продолжаю плыть в том же направлении. Но вскоре он становится таким отчетливым, что игнорировать его уже невозможно. Тогда я оборачиваюсь.

– Эстер! – вопит Джин. – Да стойте же вы ради бога!

– Вы куда-то направляетесь? – осведомляется Марк, перегнувшись через борт и сверкая белоснежной улыбкой.

Самад, усмехаясь, подгребает ко мне.

– Вы же сказали, что плохо плаваете, – мягко укоряет меня Кейти, когда Самад пытается втащить меня в лодку. Это дается ему нелегко, но в конце концов я, едва не перевернув нашу посудину, неуклюже переваливаюсь через борт, как большой неповоротливый тунец.

– Вы уплыли черт знает куда, – говорит Эд, когда я опускаюсь на скамейку.

Я вся дрожу и чувствую себя полной идиоткой.

– Извините, – бормочу я, не поднимая глаз. – Я просто потерялась. Перестала ориентироваться. Плыла, словно во сне.

– Вы так быстро уплывали, словно у вас была какая-то особая миссия, – смеется Кейти. – Куда вы так торопились? Что случилось в этом вашем сне?

Все выжидающе смотрят на меня. Приходится признаться:

– Я плыла за рыбой.

Все молчат, потом Джен тихо смеется.

– Вполне уважительная причина, – произносит Черри. – А рыба была забавной?

Кивнув, я начинаю рассматривать свои ступни с розовым облупившимся лаком.

Эдвард кладет теплую руку на мое все еще мокрое плечо. Я благодарно прижимаюсь к нему.

– А куда она направлялась?

– Она меня в итоге заметила и скрылась. Как раз вовремя.

– Это точно. Иначе вы доплыли бы до Филиппин, – замечает Джен.

Хотя я по-прежнему чувствую себя по-дурацки, атмосфера в нашей компании явно разрядилась. Теперь мы чувствуем себя группой единомышленников, а не незнакомыми людьми.

– Простите меня, – повторяю я уже с улыбкой. – Я самое глупое существо на свете. Рано или поздно вы должны были в этом убедиться.

На следующей остановке я держусь как можно ближе к лодке. Кейти плавает рядом, хотя мы почти не разговариваем. Я все время поднимаю голову и смотрю, где остальные. Марк с Черри, смеясь, отплывают подальше. Джин и Джен устремляются в разные стороны, демонстративно игнорируя друг друга, но мне уже ясно, что это лишь игра. Эдвард заплывает дальше всех, стараясь тем не менее не пропадать из вида. Самад растягивается в лодке и дремлет на солнышке. Я наблюдаю за рыбами и ищу неуловимых черепах, но мне это скоро надоедает, я забираюсь обратно в лодку и сижу в компании спящего Самада.

– Мне сорок, – шепчу я про себя.

Но я этого не ощущаю. Неужели у всех так? В молодости сорок кажется старостью, а дожив до этой даты, чувствуешь себя молодой. Порой я чувствую себя столетней старухой, но в целом я та же самая, какой была в семнадцать. В общем, сорок – это не так уж страшно.

Сейчас, наверное, полдень. Дейзи уже проснулась. Я беру телефон, надеясь найти поздравление. Но от нее ничего не пришло.

Самад открывает глаза и бодро поднимается.

– Ну что, пора обедать? – с улыбкой спрашивает он.

Мне уже зверски хочется есть.

– Пора!

Это будет мой праздничный обед.

Самад заводит мотор, давая сигнал к отплытию, все возвращаются в лодку, и мы стартуем к острову, темнеющему на горизонте. Крохотный клочок суши, затерянный в морской дали. И тут я понимаю, как далеко мы забрались.

– Сколько лет твоей малышке, Самад?

– Уже пять недель, – с гордостью сообщает он. – Очень хороший ребенок.

– Пять недель! – воркую я. – Совсем крошка. Какая прелесть.

Это действительно прелестно. С рождением ребенка ничто не сравнится. Он заставляет вас жить в какой-то фантастической реальности, где все вращается вокруг маленького пришельца.

– А еще дети у вас есть?

– Да. Еще двое. Девочки. Одной четыре, другой два.

– Вау! – В моем голосе звучат восхищение и зависть, хотя в душе я рада, что решилась на это лишь один раз.

Мы подплываем к острову, и Самад сбрасывает скорость, чтобы мы могли оценить открывающуюся перед нами картину. Потрясающее место, самый настоящий необитаемый остров. Он затерян в океане, и я не могу определить, где же мы находимся. Никаких признаков материка и Перхентиан-Кесила. Вероятно, мы все время плыли на восток, в сторону Филиппин, по версии Джена, но никакой земли так и не достигли. До самого горизонта только море. Островок совсем маленький и весь покрыт джунглями. Самое подходящее место для пикника.

Свой сороковой день рождения я отмечаю на райском острове, где-то в Южно-Китайском море.

Мы сходим с лодки на белоснежный пляж. Вокруг тишина. Такое впечатление, что здесь вообще не ступала человеческая нога. На какое-то мгновение у меня закрадывается сомнение, а стоило ли вообще сюда приплывать. Этот берег выглядит точно так же, как тысячу лет назад. Здесь нет ни электричества, ни жилья, ни магазинов, ни Интернета. Дикая природа в чистом виде.

Белый песок такой горячий, что босиком по нему ходить невозможно. Вода здесь еще прозрачнее, чем на нашем курорте. Воздух, не загрязненный ничем, кроме нашего присутствия, кажется мне особенным, хотя, скорее всего, я просто фантазирую.

Все воспринимается каким-то нереальным. Джунгли полны тех же звуков и шорохов, что и на Кесиле, и я решаю держаться от них подальше. Вспомнив ящерицу-динозавра, с которой беседовала утром, я представила, какие монстры могут жить внутри острова. Возможно, здесь сохранились настоящие динозавры. Кто знает?

Самад хлопочет над пикником, отвергая любую помощь и отгоняя нас от продуктов. Он сгрузил с лодки четыре удочки с лесками и крючками. Предполагается, что мы будем ловить рыбу себе на обед. Но, видимо, он не слишком надеялся на улов, потому что притащил с собой кучу всякой еды. Мы с Кейти растягиваемся на песке, подложив под себя саронги, и лениво переговариваемся о том, почему в нашей культуре понятие рая предполагает именно такие атрибуты – необитаемый остров, песок, солнце и море.

– Может, море и песок мы связываем с раем, потому что жизнь зародилась в море, а потом переместилась на землю? – рассуждаю я.

– Вряд ли, – смеется Кейти. – Хотя теоретически это возможно. Мне лично кажется, люди едут на пляжи, чтобы лениться и расслабляться. Ведь там практически нечего делать, а для многих это и есть настоящий рай. Держу пари, те, кто здесь живет – ну, не здесь, конечно, тут никто не живет, я имею в виду там, на большом острове, – так совсем не думают. Они уж точно не приходят в восторг от этих пляжей.

– Там они видят толстых белых людей, накачивающихся пивом. Вряд ли они так представляют себе рай.

– А как тогда? Это уж точно не центр Лондона или моя старая улица в Хэкни. На рай явно не тянет.

– Те, кто здесь живет и работает, вероятно, мечтают о горах. О Гималаях или о чем-то в этом роде. Давайте спросим Самада.

И тут мы слышим, как он кричит, созывая всех к себе.

– Вы уж простите, но у меня к вам просьба.

Мы все собираемся вокруг него, горя желанием помочь.

– Нет ли у кого-нибудь зажигалки или хотя бы спичек? – со смущенной улыбкой спрашивает Самад.

Он уже организовал пикник, отнесясь к этому со всей серьезностью. Я просто потрясена его хозяйственностью. Он привез ящик со льдом, в котором были свежая рыба (на тот случай, если нам будет лень заниматься рыбалкой) и мясо, пластиковый контейнер с салатом и картонную коробку с фруктами. Во втором ящике со льдом стоят бутылки с водой и банки с напитками. Еще он прихватил небольшую жаровню, уголь и дрова. Хотя от них теперь толку мало.

– Не понимаю, как это случилось, – оправдывается он. – Утром у меня была зажигалка. Я положил ее в пачку с сигаретами. Но она куда-то делась. Сигареты на месте, а зажигалки нет. Я всегда держу ее в пачке.

– Ты, наверное, оставил ее на берегу, – предполагает Черри. – Или она выпала из пачки. Ты в лодке смотрел?

– Обыскал каждый уголок. Каждый дюйм. Где только не смотрел. Так есть у кого-нибудь зажигалка?

– Мы не курим, – объявляет Марк, выжидающе глядя на остальных.

– Я пыталась курить, когда мой брак затрещал по швам, – зачем-то сообщаю я. – Но у меня ничего не вышло. Просто не могла себя заставить. Уж слишком противно. Хотя курение дало бы еще один повод себя ненавидеть. Вместо этого пришлось начать пить.

– Хорошая девочка, – хвалит меня Джин. – Джен вообще-то покуривает, но я запретила ему предаваться столь отвратной привычке на отдыхе. Правда, этот негодяй все равно дымит, когда думает, что я не вижу.

Все смотрят на Джен, как на последнюю надежду. Но он с сожалением качает головой:

– Только не сегодня. Я был уверен, что здесь мне не спрятаться. Теперь жалею, что смалодушничал.

Остаются Эдвард и Кейти.

– Прошу прощения, друзья, – говорит Эдвард. – Хоть я и шотландец и, по идее, должен есть на завтрак хорошо прожаренные батончики «Марс» и чистить зубы патокой, но все же предпочитаю здоровый образ жизни. Я не курю.

– Я тоже. И никогда не курила, – сообщает Кейти. – Хотя теперь, когда вы смотрите на меня так умоляюще, я об этом жалею.

Рыба в ящике со льдом выглядит такой свежей и соблазнительной. Самад закрывает крышку, пока рыбу не обнаружили насекомые.

– Какая жалость, – удрученно произносит он. – Я вернусь и найду зажигалку. Это займет не больше часа. Вы можете часок подождать? Или мы просто перекусим?

– Давайте просто перекусим, – предлагаю я. – У нас есть салат и фрукты. Отличная еда. Ведь мы не умрем, если больше ничего не будет? Зачем возвращаться из-за какой-то зажигалки. Мы можем устроить пикник на каком-нибудь пустынном пляже, когда вернемся назад. Там все пожарим, и ничего не пропадет. И рыбу там можем половить.

Я оглядываю нашу компанию в поисках поддержки. Черри сразу же соглашается. Ее загорелая кожа лоснится от тонального крема. Она до невозможности красива.

– Полностью согласна, – говорит она, демонстрируя явно не калифорнийское произношение. Я почему-то решила, что раз она загорелая блондинка, то значит, живет в Калифорнии. – Даже не думай, Самад. Нам и так хорошо.

Больше никто меня не поддержал, в том числе и Самад:

– Это рекламная поездка для моей новой работы. Все должно быть на высоте. Теперь я знаю: всегда проверяй, на месте ли зажигалка. Хороший урок на будущее.

Самад смеется, по его лицу бегут морщинки, и оно светлеет, несмотря на приключившуюся с ним неприятность.

– Давайте отпустим Самада, – предлагает Кейти, кладя руку ему на плечо. – Пусть его экспедиция пройдет на ура. И дело тут не в еде. А в том, что это важно для Самада. Ведь он так старался. Ну что такое час, в конце концов?

– Вы правы, Кейти, – поддерживает ее Джин. – Он хочет вернуться за зажигалкой, так ведь, дорогой? Так пусть возвращается. Вы только посмотрите вокруг! Какая красота! Почему бы нам не подождать? Это ведь не то же самое, что сидеть на автобусной станции в Аделаиде в пять утра, причем гораздо больше часа. Все благодаря организаторским способностям моего муженька. А здесь мы просто лишний час поваляемся на песочке. Что-то вроде сиесты. Меня это вполне устраивает.

– Да, – соглашается Эдвард. – Не такое уж тяжкое испытание. Делай, что считаешь нужным, Самад. Но прихвати с собой десяток зажигалок и спрячь их все на берегу. Тогда уж точно ничего подобного не случится.

Самад чуть виновато смеется:

– Всего час, и я вернусь с кучей зажигалок.

Он садится в лодку и запускает мотор. Мы смотрим, как он выходит в море и, повернув налево, скрывается из вида. Я смотрю на остальных. Джин и Кейти достают из сумок книжки и растягиваются на песке. Жаль, что я не захватила с собой какое-нибудь чтиво. Мой телефон здесь не работает, и я просто ложусь на песок и смотрю в небо. В его глубокой синеве не белеет ни единого облачка.

Перевернувшись на живот, я смотрю, как Эдвард методично исследует бухту. Он доплывает до скал, огибает их, потом возвращается и плывет по мелководью. И так раз за разом.

Джен бродит вокруг, иногда исчезая в джунглях. Смелый джентльмен. Я бы никогда не решилась. Ведь все, кто там обитает, никогда не видели людей и могут напасть на незнакомых им существ. Там ведь тысячи всяких тварей, и победа, несомненно, будет за ними.

Марк с Черри где-то уединились, за что мы им весьма благодарны.

В животе у меня так бурчит, что это явно слышно моим соседкам по пляжу. Поэтому я со смехом говорю:

– Если он задержится, я начну уничтожать фрукты.

– Так в чем же дело? – спрашивает подошедший Джен, садясь рядом с нами. – Возьмите банан, если хотите есть.

Это первая фраза, которую он произнес без ругательств.

– Так и сделаю, – соглашаюсь я. – Мы завтракали сто лет назад.

Почерневший банан оказался белым внутри. Я стараюсь растянуть удовольствие, но он исчезает за считаные секунды.

Я снова ложусь на спину и, закрыв глаза, жду. Самад, наверное, уже где-то на подходе.

– Вот обманщик, – будит меня голос Джин.

До меня не сразу доходит, где я. Мне жарко, я лежу на горячем песке, подложив под себя саронг. Через несколько томительных секунд я прихожу в себя.

– Он сказал, что вернется через час. Кто-нибудь посмотрел на часы, когда он уплывал? Прошло уже явно больше часа.

Наконец я возвращаюсь к действительности. Мы на песчаном берегу, но это не наш пляж. Однако меня это совершенно не тревожит.

– Может, и больше, истеричка чертова, – обрывает ее Джен. – Кончай придираться к парню.

Взаимоотношения Джена и Джин занимают меня гораздо больше, чем возвращение Самада. Никто из нас не думает волноваться. Пока.

Глава 11

Беспокоиться мы начинаем, когда солнце уже клонится к закату.

– Он вернется, – уверяет нас Кейти, широко раскрыв глаза. Я вижу, что она нервничает, но старается не подавать вида. – Конечно, вернется. Ведь он…

Я на всякий случай проверяю телефон, но он по-прежнему не принимает сигнал. Эдвард и Черри тоже прихватили с собой мобильные, но они точно так же не работают. Ни одна телефонная компания не будет обеспечивать сигнал на необитаемом острове. Нам остается только ждать.

– Жаль, что я не взял свой, – сокрушается Марк. – Вот он бы здесь отлично работал. У меня самая крутая марка.

Никто не предлагает ему заткнуться, хотя даже Черри вытаращила глаза. Видимо, в идиллию новобрачных стала вторгаться грубая реальность.

Похоже, не я одна начала перебирать в уме возможные причины отсутствия Самада.

Причина первая: мотор на его лодке явно барахлит. Я заметила это еще утром. Он заглох, и Самад дрейфует в море, не в силах добраться до Кесила (на мой взгляд, это самая правдоподобная причина).

Решение проблемы: у него есть телефон, и даже при отсутствии связи он рано или поздно привлечет внимание проходящих судов.

Результат: он вернется или пошлет кого-нибудь забрать нас.

Причина вторая: он добрался до нашего острова, отправился за зажигалками, и с ним произошел несчастный случай. Ну, например, не желая привлекать к себе внимание, он садится на свой мопед и едет домой через джунгли. Там он опрокидывается и разбивает себе голову.

Решение проблемы: если он не погиб и не потерял память, он обязательно за нами вернется.

Результат: если он жив, мы проведем здесь максимум одну ночь. В противном случае – несколько дольше. Но даже тогда его семья наверняка забьет тревогу и сообщит, где мы находимся. Что касается потери памяти, то это случается только в кино, так что рано или поздно мы будем спасены.

Причина третья: у него умер ребенок, и ему просто не до нас.

Решение проблемы: он займется личными делами, а за нами пошлет кого-нибудь еще.

Тут я жестко обрываю себя, резонно возразив, что в реальной жизни люди ни с того ни сего не умирают.

– Он обязательно вернется за нами, – с отчаянной уверенностью говорю я.

– Ну конечно, – соглашается Эдвард. – Что мы будем делать со всей этой едой? У нас есть прекрасная рыба. Кто-нибудь умеет извлекать огонь трением двух палочек?

– Естественно, нет, – отрезает Марк, и в его голосе впервые звучит раздражение. До этого мы все были безупречно вежливы друг с другом. – Как будто в этом вся чертова проблема.

– Мы с Дженом когда-то этим занимались, – чуть поколебавшись, заявляет Джин. – Однако я не уверена, что сейчас у меня что-нибудь получится. Но все же попытаюсь. Солнце еще достаточно горячее. Увеличительного стекла, конечно, ни у кого нет?

Марк фыркает, а все остальные с сожалением качают головами.

– Только чертовой лупы нам не хватает… – бормочет Марк.

– Значит, нет. Я так и думала. И зеркала тоже нет? В таком случае я воспользуюсь банкой из-под газировки.

Все скептически наблюдают, как Джен поднимается с песка, берет из ящика банку кока-колы и они с Джин молча начинают с ней работать: полируют дно кусочком фольги, оторванной от холодильного ящика, и протирают краем саронга Джин.

Я со вздохом откидываюсь на песок. Вся эта возня совершенна бесполезна. Черри берет Марка за руку и отводит подальше, чтобы он поменьше злился.

Добившись требуемого блеска (и правда довольно впечатляющего), Джин вручает мне банку со словами:

– Держите ее вот так, только не дотрагивайтесь до дна.

И они направляются в сторону джунглей.

Вцепившись в банку, я терпеливо жду их возвращения. Мои глаза постоянно обшаривают горизонт. Мне кажется, вопреки всякой логике, что Самад вернется раньше них, и это придает мне силы.

– Он обязательно вернется, – шепчет сидящая рядом Кейти.

Она тоже не отрывает взгляда от горизонта.

– Я знаю, – отвечаю я.

И мы продолжаем ждать, когда его лодка появится из-за скалы.

Но Джин и Джен появляются раньше, всего через двадцать минут. В руках у них охапки сухих листьев.

– Еле нашли этот сушняк, – со вздохом произносит Джен, бросая листья на песок. – Слава Богу, что сегодня не было дождя.

Сев рядом со мной, Джин забирает у меня банку.

– Ты знаешь, что надо делать, – говорит она мужу.

Поначалу мне даже не хочется на них смотреть, так они меня разочаровали своим приходом, но вскоре невольно начинаю наблюдать за их манипуляциями. Джин держит сухой пальмовый лист перед банкой так, чтобы на него падали солнечные лучи, отраженные ее поверхностью.

Эдвард и Кейти придвигаются ближе.

Проходит целая вечность, прежде чем лист начинает дымиться. Встав рядом на колени, я пораженно смотрю, как тлеет лист. Внезапно он вспыхивает, и по нему ползет маленький язычок пламени. Джин медленно подвигает его к куче листьев, прикрывая рукой от ветра.

Теперь он служит спичкой.

Мы внимательно смотрим, как Джин по одному поджигает листья, пока они не загораются. Джен обкладывает их палочками, которые тут же начинают потрескивать. Теперь у нас есть огонь. Они умудрились разжечь костер!

Джен довольно усмехается. Мы, забыв обо всем, завороженно смотрим на огонь, который появился неизвестно откуда. Для меня это не меньшее волшебство, чем для древнего пещерного человека.

– Не стойте, как истуканы! – рявкает Джен. – Давайте-ка все за хворостом! Сухие ветки, сучья, все, что найдете. И побыстрее! Но только сухие, запомните, сухие!

Когда костер разгорается по-настоящему, солнце уже скрывается за островом и начинает смеркаться.

Языки пламени вздымаются вверх, и в их свете мы совершаем набеги в джунгли, полные таинственных звуков, принося оттуда охапки сучьев. Большинство веток сырые, но мы все равно тащим их к костру.

Я ненавижу джунгли – там я испытываю необъяснимый ужас. Но, пересилив себя, все-таки ныряю в лес, стараясь держаться как можно ближе к Кейти. Не хочу, чтобы кто-нибудь догадался о моих страхах.

Когда Самад вернется, он увидит костер и сразу же найдет нас в темноте. Потому мы так стараемся.

– Он не вернется.

Вздрогнув, я делаю вид, что не расслышала Марка.

– Ну, может, сегодня и не вернется, – неуверенно соглашается Кейти.

– Само собой, – отрезает Марк и садится рядом с костром.

Мы жарим рыбу, наслаждаясь ее волшебным запахом. Я просто умираю от голода. Знай я наверняка, что в ближайший час нас отсюда заберут, такой пикник доставил бы мне массу удовольствия.

– Задайте себе простой вопрос, Кейти, – продолжает Марк. – Почему он до сих пор не появился? Зачем он вообще помчался за зажигалкой и пропал? Я все время прокручиваю это в голове и никак не могу найти ответ на эту зловещую загадку.

Стараясь разрядить атмосферу, я спешу вступить в разговор:

– Не знаю, какой у вас сценарий, но я лично считаю, что Санад появится совсем скоро. Даже если с ним что-то случилось, и он в больнице или где-нибудь еще, у него же есть семья. Он мне о ней рассказывал. У него жена и три дочери, еще с ним живет брат с семьей. Санад собирается открыть свое дело, потому что ему нужны деньги, а туризм – единственный здесь способ их заработать. Он бы обязательно сказал им об этой первой поездке. А это означает, что о нас знают. Как минимум жена Самада и его брат. Они приедут за нами или кого-нибудь пришлют. Возможно, он задержался из-за болезни ребенка. В любом случае он просто не мог о нас забыть. Такой сценарий абсолютно невозможен.

Послышался легкий вздох.

– Спасибо, Эстер, – произносит Кейти.

– Звучит правдоподобно, – поддерживает меня Эдвард.

– Абсолютно, – соглашается с ним Черри. – Просто у нас маленькое приключение, и завтра утром нас спасут. Нас ждет незабываемая ночь.

– Угу, – бормочет Марк. – Надеюсь, вы правы, Эстер. Но при любом сценарии ночевать нам придется на пляже. Так что надо с этим смириться. Постарайтесь отнестись к этому как к ценному духовному опыту, – насмешливо добавляет он.

Вскоре становится совсем темно. Лес наполняется звуками. На берег выползает громадная ящерица и, взглянув на нас глазами-бусинами, убегает. Раздается громкий вопль, и я подскакиваю от испуга. У нас на острове я уже видела и слышала этих гекконов – ящериц, которые впечатляют не столько своими размерами, сколько пронзительными голосами, – но там они нас всего лишь развлекали, здесь же мы оказались в их власти. Голоса у них почти как человеческие и звучат просто устрашающе.

– Самое главное – не бояться, – говорит Джин. – Ведь здесь все точно так же, как на нашем острове, только домиков не хватает. Мы можем спать на песке. Это закаляет дух и плоть. К тому же, как утверждает Эстер, это всего лишь одна ночь. Я вам рекомендую не стелить саронг на песок, а поплотнее в него завернуться, чтобы как-то уберечься от москитов. И не бойтесь. Все будет хорошо.

Небо усыпано звездами. Их так много, что я невольно испытываю счастье. Первый раз в жизни я ночую под открытым небом, завернувшись в расшитую тряпицу, и потому чувствую себя частью космоса. Я представляю, как Дейзи смотрит на те же звезды и думает обо мне (на самом деле в Англии сейчас день, так что она вряд ли предается подобному занятию, но мне так хочется установить между нами космическую связь, что я пренебрегаю скучной реальностью). Она все равно обо мне вспомнит, потому что сегодня мой день рождения. Вероятно, моя девочка уже звонила или отправила послание и теперь удивляется, почему я не отвечаю. Придется призвать на помощь телепатию.

Сидеть в темноте нет никакого смысла, тем более мы уже все съели.

Мы укладываемся вокруг костра. Марк с Черри лежат в обнимку, чуть поодаль от нас, прикрывшись двумя пляжными полотенцами. Джин и Джен ложатся врозь. Мы с Кейти и Эдвардом устраиваемся рядом, головой к костру, и Кейти прижимается ко мне, чтобы ее полотенце закрывало нас обоих. Оно гораздо надежнее, чем мой хлипкий саронг.

Я шепотом благодарю ее.

– Сегодня у меня все наперекосяк, – добавляю я.

– В этом своя прелесть, – смеясь, шепчет Кейти. – Бывает очень забавно, когда все идет не по плану. Ты понимаешь, что ничего в силах изменить, и вынужден приспосабливаться как можешь.

– Но я бы все-таки предпочла увидеть завтра утром лодку.

– Кто спорит. Но этот день рождения ты уж точно не забудешь.

– С днем рождения, Эстер, – сонно произносит Эдвард, и все наперебой начинают меня поздравлять.

Под этот хор голосов я погружаюсь в сон.