Текст книги "Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры"

II
Граф д’Алкала

Ни гасконец, ни Мендоса, ни тем более фламандец ничего не ответили.

Они спокойно стояли один против другого, раскуривая – как обычные мирные горожане – длинные кубинские сигары, ожидая удара колокола, с которым можно отправляться спать.

– Сдавайтесь или мы стреляем! – во второй раз крикнул старший.

Гасконец обернулся, выпустив в воздух облачко ароматного дыма.

– Простите, кабальеро, – сказал он, ступив в полосу лунного света, падавшего в промежуток между двумя коньками крыши, – вы это нам?

– Разве вы не те бандиты, что разгромили таверну «Эль Моро»? – спросил старший, направляя свою алебарду на гасконца.

– Что это вам взбрело в голову, кабальеро? – возмутился гасконец. – Назвать меня бандитом? Разве вам не известно, что перед вами стоит благороднейший дон Арамехо де Мендоса и Аликанте и Бермехо де лос Анхелос и…

– Значит, мы потеряли след этих мошенников, – сконфузился старшина дозора. – Вы тут не видели бегущих людей?

– Мы слышали торопливые шаги в той стороне улицы, – ответил Мендоса.

– Сеньоры, вы здесь живете?

– Вот в этом самом доме, что находится прямо перед вами, – вступил в разговор фламандец.

– Братва, – сказал солдат, обращаясь к своим товарищам, – надо начинать охоту заново. Спокойной ночи, кабальеро!

Просто чудо, что трое беглецов не разразились оглушительным смехом.

– Вы в самом деле гениальный человек, – во второй раз повторил фламандец, глядя на гасконца с искренним восхищением. – Сначала был ягуар, пожирающий людей, который мог побеспокоить нас, а теперь куча звонких имен послала стражников гулять в других местах, сеньор дон Арамехо де Мендоса и Аликанте и Бермехо де лос Анхелос…

– И граф д’Алкала, – добавил гасконец, едва не лопавшийся от смеха.

– И гранд Испании, – добавил моряк. – Этот прохвост даже мое имя использовал.

– Ну а теперь что будем делать? – спросил фламандец. – Вы действительно живете здесь?

– Это вы сказали, не я, – ответил гасконец.

– Верно, я и позабыл. Но у вас ведь есть какое-то жилье.

– А вы по ночам спите посреди улицы? – спросил Мендоса. – Ведь у вас есть какая-нибудь комната или, по крайней мере, какая-нибудь конура.

– Я только утром прибыл в этот город и рассчитывал расположиться в таверне «Эль Моро».

– Ну а наш дом несколько далековат, – сказал гасконец.

– Ничего, у меня длинные ноги.

– Он расположен за городом, по пути к тихоокеанскому побережью.

Фламандец подозрительно посмотрел на Мендосу и гасконца.

– Ну, – сказал он, – такие отважные люди не могут быть никем иным…

– Что вы хотите сказать? – спросил гасконец, хмуря брови.

– …кроме как искателями приключений, похожими на меня. У меня нет никакой другой профессии, я умею только драться, когда представляется случай.

– Тогда вы очень богаты.

– Ну… Я сколотил кое-какую сумму на золотых рудниках в Коста-Рике.

Гасконец посмотрел на Мендосу.

– Хороший новобранец, – ответил баск.

– Хотите пойти с нами? – спросил Баррехо.

– Всегда следую за людьми со шпагами; я люблю рискованные приключения, – ответил фламандец.

– Даже в том случае, когда эти люди… предположим такое… флибустьеры.

– Я всегда мечтал присоединиться к этим жутким бродягам. Ван Хорн был тоже из Брабанта.

– А я сражался под командованием ван Хорна, – заметил Мендоса.

– Какая удача!.. Я мечтал отправиться на Тортугу и завербоваться там на какой-нибудь корабль.

– Нет надобности совершать столь далекое и опасное путешествие, – сказал баск. – Флибустьеры находятся гораздо ближе, чем вы думаете. Через несколько дней вы увидите, как они опустошают бутылки и бочонки в таверне «Эль Моро».

– А испанцы об этом не знают?

– Нет, и остерегайтесь, чтобы они не узнали об этом от вас.

– Фламандцы никогда не предают друзей.

– Тогда пойдемте с нами, – сказал гасконец, – попытаемся покинуть город до восхода солнца. Наша миссия уже закончена, и граф, должно быть, проявляет нетерпение.

– Надо постараться не наткнуться на дозор, – добавил Мендоса. – Если разошелся слух, пущенный этим мошенником из таверны, о том, что мы флибустьеры, маркиз де Монтелимар бросит по нашим следам своих лучших солдат.

– Вот этого-то я и боюсь, – поделился своими опасениями гасконец. – Как бы то ни было, мы не можем оставаться всю ночь перед этим домом, который никогда не был нашим.

– Наблюдать луну и курить сигары, – добавил фламандец.

– В путь, – решительно произнес баск. – Попытаемся достичь большого леса.

– Но вы не найдете еще одного дона Баррехо на страже у западных ворот, – улыбнулся гасконец.

– Мы спустимся с бастиона, дружище.

Они прислушались и, не уловив никакого шума, отправились в путь, торопясь покинуть ловушку, чуть не ставшую для них роковой.

Они уже почти прошли всю тупиковую улочку, когда гасконец, шагающий впереди, внезапно остановился, дойдя до последнего угла, и взялся за рукоять своей драгинассы.

– Эй, друзья, – сказал он, – кажется, фортуна нам сегодня не благоприятствует.

– Дозор? – в один голос тревожно спросили Мендоса и фламандец.

– К нам приближаются какие-то люди с факелами. Вижу, как поблескивают кирасы и аркебузы.

– Канальи! – выругался Мендоса. – Неужели они нас задержат?

Он сделал несколько шагов вперед, обогнув угол последнего дома с правой стороны.

Гасконец не обманулся: в их сторону двигалось семь или восемь человек, освещая дорогу факелами. Это были солдаты, но за ними баск заметил крупного мужчину, одетого в белое; он нес фонарь.

– Клянусь гибелью всех тихоокеанских акул! – вырвалось у него, и баск быстро отступил назад. – Это хозяин «Эль Моро»! Мы погибли!

– Попытаемся добавить ко всем моим титулам еще один: графа д’Алкала, – сказал гасконец. – Как знать, не отпустит ли нас дозор еще раз.

– Если бы не трактирщик!..

– Мы совершили большую ошибку, не выпустив ему кишки, когда он хотел ограбить нас еще на десять пиастров.

– Точно, – согласился фламандец.

– Если бы мы заплатили, он оставил бы нас в покое, – сказал Мендоса.

– Посмотрим, можно ли это исправить, – отозвался дон Баррехо. – Давайте опять займем места у дома, который якобы должен быть нашим, и возобновим беседу добропорядочных горожан, которым совсем не хочется спать, пока светит луна.

Они быстрым шагом вернулись на прежнее место и спокойно продолжали курить и болтать.

Именно в этот момент показался дозор, усиленный еще двумя аркебузирами и сопровождаемый проклятым трактирщиком. Увидев стоящую троицу, старший крикнул:

– Вот они!.. Посмотрим, те ли это!..

– Уверен, что не обманулся, – громко сказал трактирщик. – Они не могли сбежать так быстро. Мои помощники следили за всеми улицами, чтобы они не исчезли. Клянусь вам, это флибустьеры.

– Пусть тебя дьявол унесет в ад, – пробормотал гасконец, сделав страшную гримасу. – Этот негодяй все испортит. Если бы я мог тебя схватить, мы бы посчитались, слово гасконца.

Старшина дозора вышел вперед с обнаженной шпагой в правой руке и факелом в левой.

– Как? – сказал он. – Вы еще здесь, сеньор д’Арамехо де Мендоса и Аликанте и Бермехо де лос Анхелос…

– И граф д’Алкала, – добавил гасконец, оборачиваясь и принимая позу обиженного сеньора. – Вы недовольны, сеньор солдат?

– Почему вы не идете спать?

– Потому что мы спорим о луне. Вы можете сказать нам, обитаема она или нет?

– Вы хотите, чтобы я знал это, сеньор?..

– Граф д’Алкала, черт возьми!..

– Граф, как бы не так! – ухмыльнулся подоспевший трактирщик, который смахивал заливавший лицо пот салфеткой, служившей ему для вытирания терракотовых чашек. – Вот он, этот человек.

Гасконец повернулся к мошеннику, жестко спросив его:

– Кто вы?

– Хозяин таверны «Эль Моро». Не делайте глупое лицо, сеньор. Я узнал вас и точно так же узнал ваших дружков.

– Сеньор командир, – сказал гасконец, притворяясь крайне удивленным, – разве нет в этом городе лечебницы для сумасшедших? Если ее уже построили, закройте там этого слабоумного и держите его под двойным замком.

– Уверяю вас, что это тот самый человек! – настаивал хозяин. – Он хотел перерезать горло или распороть живот тому, другому бородачу, который теперь стал его дружком. Это флибустьеры!.. Клянусь вам.

– Сатанинское отродье! – закричал Мендоса, выступая вперед с обнаженной шпагой. – Кто ты такой, негодяй, что осмеливаешься оскорблять графа д’Алкалу, моего хозяина? Откуда ты взялся? Что хочешь ты от людей нашего уровня?

– Ну да. Этот человек безумен, – поддержал гасконца фламандец. – Я никогда не ссорился с моим хозяином, графом д’Алкалой.

– Мошенники! Да вы же выпили в моей таверне вина на целый дублон.

Старшина дозора уже и не знал, чью сторону ему принять. Кому верить: этому дворянчику с целым букетом титулов или трактирщику?

– Сеньор граф, – наконец сказал он, – следуйте за мной в кабильдо[51]51
  Кабильдо (исп.) – городской совет.


[Закрыть]. Я должен во всем разобраться. Хозяина таверны «Эль Моро» я знаю как порядочного человека.

– Как?! – взорвался гасконец. – Вы хотите отвести в тюрьму сеньора д’Арамехо де Мендосу и Аликанте и Бермехо де лос Анхелоса, графа д’Алкалу? Я буду жаловаться маркизу де Монтелимару, моему другу, и добьюсь, чтобы вас посадили под арест недельки на две, сеньор командир.

– Долг повелевает мне не оставлять вас ни на секунду на свободе, сеньор граф, – сказал в ответ солдат. – Вот стоит человек, известный всему Пуэбло-Вейо. Он вас обвиняет.

– А вот еще четыре моих помощника, – сказал трактирщик.

Гасконец обменялся быстрым взглядом со своими товарищами, потом, поняв, что сопротивление четырем аркебузам и двум алебардам было бы опасным, учитывая к тому же безоружного фламандца, раздраженно сказал:

– Графа д’Алкалу еще никогда не запирали в кабильдо. Если вы хотите арестовать меня, то ведите в губернаторский дворец. Думаю, что там найдутся помещения, чтобы закрыть хоть на тридцать железных решеток честных людей. Но завтра, негодяй-трактирщик, ты узнаешь, кто я такой и что за люди меня сопровождают. Тогда дрожи за свою шкуру!..

– Не вы будете цедить вино из моих бочек, – ответил хозяин, все еще взбешенный.

– Увидишь, друг!.. Сеньор командир, мы готовы. Но заявляю вам, что, если вы поведете нас в кабильдо, в ход пойдут наши шпаги.

– Поскольку вы объявили себя другом маркиза де Монтелимара, губернатора города, я отведу вас к нему, – сказал солдат. – С меня хватит этого грязного дела.

– Дружище, – обратился гасконец к фламандцу, – надеюсь, вы запаслись достаточным количеством сигар, как я приказывал?

– Да, сеньор граф, – ответил бородач. – Вы знаете, что я никогда не забываю ваших приказаний.

– Тогда дайте покурить дозору.

Фламандец вынул из внутреннего кармана пригоршню настоящих кубинских сигар и предложил их солдатам, которые не заставили просить себя и взяли любезный подарок.

– Всем, кроме трактирщика, – сказал фальшивый граф. – Он заслуживает лишь веревку на шею. А теперь, господа, идем спать в губернаторский дворец. Завтра все закончится и мошенник-трактирщик принесет мне свои извинения. Идемте.

– А вы ступайте в свою гостиницу, – сказал старшина хозяину таверны. – Пока что вы нам не нужны.

– Хорошенько смотрите за ними, потому что эта троица может сыграть с вами злую шутку. Еще раз говорю вам – они настоящие злодеи.

– Закрой клюв, грязный попугай, – оборвал его угрожающе «граф». – А теперь убирайся, или я, даже в присутствии этих храбрых воинов, научу тебя, сколько стоит оскорбление, нанесенное графу д’Алкале.

– Ну же, уходите. До завтра, – сказал старшина дозора, взяв трактирщика за плечи и подталкивая его.

– Что такое?! Негодяи!..

– Хватит! Карай! Уходите, или я и вас арестую.

– А теперь я подумываю, не убить ли его, – сказал фламандец.

– Сеньоры! – произнес старшина дозора, наслаждаясь сигарой, подаренной ему фламандцем. – Прошу вас следовать за мной во дворец губернатора. Надеюсь, что это дело кончится для всех хорошо.

Трое солдат с аркебузами заняли места впереди пойманных искателей приключений, четвертый стрелок и оба алебардщика – позади; в таком порядке они и отправились ко дворцу, а трактирщик, ничуть не удовлетворенный, пошел в другую сторону, что-то бормоча себе под нос.

Мендоса коснулся колена гасконца.

– А теперь что? – спросил он его вполголоса.

– Ни о чем не беспокойтесь, приятель, – ответил дон Баррехо. – Сейчас часы бьют полночь, а его сиятельство губернатор не пьет шоколада раньше девяти или десяти часов утра. За девять часов бравый гасконец сможет перевернуть мир, если захочет.

Моряк покачал головой, как человек, слабо верящий подобному хвастовству, но поостерегся прокомментировать слова друга, дабы не зародить сомнение у солдат, хотя все они были заняты курением сигар бородача, и в самом деле превосходных.

Пересекши четыре или пять улиц, маленький отряд оказался на обширной площади, посреди которой высилась великолепная церковь огромных размеров: та самая церковь, в которой переживут ужасные минуты жители маленького городка.

Перед нею находился небольшой дворец с зубцами и башенками поверху и широкими воротами, открывавшимися в просторный внутренний двор. Это было жилище его превосходительства маркиза де Монтелимара, губернатора Пуэбло-Вейо.

Большая лампа, состоявшая из семи или восьми свечей, закрытых внутри огромного шара из желтого стекла, освещала вход, который охраняли два солдата с алебардами.

– Его превосходительство спят, – сказал старшина, окинув взглядом темные закрытые окна.

– Это не страшно, – отозвался гасконец. – Шоколад он мне предложит завтра, когда встанет. О!.. Мы так давно знаем друг друга.

– Я попрошу для вас и ваших товарищей хорошую комнату, хорошие постели…

– Питье и ужин, – прервал его дон Баррехо. – Мне надо потратить дублоны, которые не знают, что им делать в глубине моих карманов. Вероятно, они очень скучают, как и их хозяин. Вот вам дублон, чтобы нам дали поесть и выпить. Я слишком раздражен, чтобы сразу лечь спать.

– Сделаю все возможное, чтобы удовлетворить вас, – ответил старшина дозора, который, в сущности, в глубине души был добрым малым. – У его превосходительства хорошая кухня, а повар, говорят, просто отличный; пойду проверю, что там осталось от ужина повкуснее.

Он обменялся несколькими словами со стражниками и отвел пленников по великолепной широкой лестнице из желтого мрамора в комнату на втором этаже; двери ее были открыты.

– Подождите меня там, внутри, а я пойду предупрежу дворецкого его превосходительства.

Гасконец и его друзья вошли в комнату, а дозор остался на страже перед дверью…

Хотя полночь уже наступила, комната еще была освещена парой свечей.

Это, пожалуй, был зал, обставленный без шика: вся меблировка состояла из огромного стола, покрытого зеленой скатертью, дюжины стульев и двух шкафов, забитых пыльными фолиантами.

– Может быть, здесь находится библиотека его превосходительства? – спросил гасконец.

– Похоже, – ответил Мендоса, внимательно осматривавший все углы в надежде найти не замеченный командиром дозора выход.

– А на окнах есть решетки? – спросил гасконец.

Фламандец поднял тяжелые шторы и нахмурился.

– Это тюремный зал, сеньоры, – сказал он. – Старшина дозора, несмотря на свой простецкий вид, продувная бестия.

– И как вы теперь освободитесь отсюда, дон Баррехо? – спросил Мендоса после внимательного осмотра комнаты. – Ваш друг-губернатор узнает вас?

– Мой друг!.. Я никогда в жизни не видел маркиза!.. Но не слишком задумывайтесь над этим вопросом, сеньор баск. Комедия еще не окончена.

Фламандец с изумлением посмотрел на него.

– Вы сущий дьявол, – пробормотал он.

Гасконец обернулся и попытался разглядеть что-то на своей спине.

– Нет, хвоста нет, – ответил он. – Как же я могу быть дьяволом без этого черного или рыжего дополнения? А поскольку его у меня нет, можно сказать, что я такой же человек, как вы, сеньор фламандец.

– Ну, если вы и в самом деле не Вельзевул, то, уж верно, его близкий родственник, – рассмеялся Мендоса.

В этот момент дверь открылась и в зал вошел старшина дозора, за которым двое африканских слуг несли покрытые салфетками корзинки.

– Сеньор граф д’Алкала, – сказал солдат, обращаясь к гасконцу, – мне очень жаль, но я должен вам сообщить, что других, более удобных покоев во дворце его превосходительства нет и вам придется провести ночь здесь. Если желаете, я прикажу принести матрасы.

– Не стоит, – ответил дон Баррехо. – Мы больше хотим есть, чем спать, нам достаточно пары стульев. Я – человек военный, да и мои слуги привыкли спать на голой земле, когда мы отправляемся в поход.

– А еще я должен объявить, сеньор граф, что получил приказ не покидать вас.

– О!.. – нахмурился гасконец. – Вы что, не сказали ему, что я граф д’Алкала?

– Я даже добавил все ваши прочие титулы; они такие симпатичные, что еще не вылетели у меня из памяти.

Командир дозора произнес эти слова с легкой долей иронии, что не скрылось от дотошного искателя приключений.

– Это меня огорчает, – надулся гасконец, пройдясь несколько раз вдоль стола. – Кажется, мне не верят.

– Я, сеньор граф, всего лишь бедный солдат и вынужден повиноваться приказам.

– По крайней мере, вы принесли нам поесть и попить?

– Все, что нашел на кухне его превосходительства господина губернатора.

– Вы должны были добавить хотя бы деревянный стаканчик и кости, чтобы сгонять несколько партеек.

– У солдата в карманах всегда есть и то и другое. Надо же приятно проводить время, когда сдашь пост.

– Ладно, хорошо, – сказал гасконец. – Ужинайте с нами. Да, и отпустите этих двух негров. Не люблю, когда ем, видеть вокруг себя черные морды.

Старшина забрал у слуг две большие корзинки, поставил их на стол, потом дал знак невольникам, и те, низко поклонившись, быстро вышли.

Мендоса и фламандец вынуждены были пройти перед солдатом, чтобы прислуживать графу, потом они медленно опустошили обе корзинки, выложив на стол холодное мясо, пару едва начатых уток, соленый сыр, пирожные, а также полдюжины бутылок французского вина, если судить по позолоченным этикеткам.

– Давайте ужинать, – сказал гасконец с напускной ворчливостью. – Дав дублон повару его превосходительства, мы могли бы получить и кое-что получше.

– Обед не сделаешь с бухты-барахты, сеньор граф, – возразил солдат. – Уже за полночь, и все лавки закрыты.

– Хорошо-хорошо, давайте есть.

Трое авантюристов, у которых аппетит пробуждался в любое время суток, принялись уничтожать остатки ужина его превосходительства губернатора, которых с лихвой хватало даже для четверых человек.

Солдат, которому, вполне возможно, еще не приходилось сидеть перед такими прекрасно поджаренными утками, нисколько не отставал от графа д’Алкалы, сеньора д’Арамехо де Мендосы и Аликанте и Бермехо де лос Анхелоса, а также прочих местностей, и весьма активно атаковал бутылки, которые баск откупоривал по две зараз.

Когда все это милосердие божье закончилось, старшина дозора, пришедший в хорошее настроение под влиянием испанских и французских вин, вытащил стаканчик и кости, после чего вся четверка сыграла несколько партий в монтес, пустив в оборот немалое количество пиастров.

Трое пленников выказывали удивительное спокойствие, однако скорее видимое, чем подлинное, потому что между киданием костей они не переставали поглядывать на окна, опасаясь восхода солнца.

Возможно, самым спокойным был гасконец. Видимо, этот дьявол в облике человечьем уже придумал нечто необыкновенное, чтобы вытащить себя и своих товарищей из этого путаного дела, за которым могли скрываться три крепкие веревки для виселицы.

Испанцы не слишком нежны к флибустьерам, что имеет свои причины, и очень редко они выпускают из рук, когда им повезет, кого-нибудь из этих грозных бродяг, бесчинствующих в американских морях.

К сожалению, наступило утро, и сквозь шторы начал пробиваться свет. Мендоса и фламандец тревожно смотрели на гасконца, который как раз в этот момент поставил десять пиастров против солдата.

Дон Баррехо, казалось, нисколько не беспокоился. Только глубокая морщина, изрезавшая лоб гасконца, выдавала его тревогу.

Партия кончилась, «граф» положил в карман выигранные деньги, потом поднялся и сказал:

– Пришло время пойти выпить чашку шоколада к его превосходительству маркизу де Монтелимару. Он скоро встанет, сеньор солдат?

– Он ранняя пташка, как и все страстные охотники, – ответил старшина дозора.

– Тогда он уже на ногах.

– И я так полагаю.

– Вы изволите пойти и объявить, что граф д’Алкала желает приветствовать его?

– Еще я должен объяснить ему причину вашего ареста, дабы избежать наказания.

– Тогда ступайте.

Солдат уже приподнялся, когда дверь открылась и вошел довольно пожилой господин в одежде испанского гранда.

– Сеньор управляющий его превосходительства, – произнес солдат, кланяясь.

– Кто здесь граф д’Алкала? – спросил старик.

– Это я, сеньор, – ответил гасконец, в знак приветствия слегка приподнимая правую руку.

– Его превосходительство маркиз де Монтелимар ждет вас.

– Он знает, почему меня арестовали?

– Ему рассказали про ваш несчастный случай, сеньор граф. Надеюсь, что все уладится.

– Готов следовать за вами.

– А мы, сеньор граф? – в один голос спросили Мендоса и фламандец.

– Вы будете ждать меня здесь. У меня нет скверной привычки водить слуг на прием к чиновникам высокого ранга. Сеньор управляющий, я к вашим услугам.

– Ну, этот одержимый либо выведет нас на свободу, либо все погубит, и тогда нас повесят, – пробормотал баск.

Ложный граф вышел вслед за управляющим, а солдат остался сторожить баска и фламандца.

Пройдя несколько коридоров, имевших вместо окон узкие щели, потому что в колониях все губернаторские дворцы испанцев должны были превращаться в крепости в случае опасности, гасконец был введен в элегантнейшую гостиную с диванами и маленькими креслами, обитыми желтым шелком с рисунком из красных цветов, с богатейшими портьерами, задерживавшими много света.

Человек лет сорока, утонченный на вид, с бородой и усами, чуть тронутыми проседью, с черными, очень живыми глазами, утопающий в огромном накрахмаленном воротнике, модном в те времена, сидел за превосходным письменным столом из красного дерева, покрытым богатейшей скатертью из голубого шелка с вышитыми узорами и заваленным огромным количеством бумаг.

– О!.. Ваше превосходительство!.. Очень рад видеть вас после стольких лет, – сказал гасконец, приближаясь со смело вытянутой рукой.

Губернатор Пуэбло-Вейо не мог не подняться, пристально вглядываясь в лицо своего посетителя.

– Как!.. Вы не помните графа д’Алкалу, сеньора д’Арамехо де Мендосу и Аликанте и Бермехо де лос Анхелоса? Мой отец был испанским грандом. Вы же маркиз де Маракайбо и де Сан-Доминго?

– Конечно! – сказал губернатор, рассматривавший с растущим удивлением смелого искателя приключений.

– Тогда вы должны помнить меня, – сказал гасконец, в отчаянии поставивший на последнюю карту.

– Где же мы встречались с вами, сеньор граф?

– Во дворце вашей невестки, прекраснейшей маркизы де Монтелимар. Мы вместе пили шоколад, ваше превосходительство, возле игорного стола или в большом зале, не помню точно – прошло столько лет.

– Возможно, – ответил губернатор. – Я в самом деле какое-то время жил во дворце моего покойного брата.

– А я это помню, словно все произошло только вчера, – продолжал гасконец. – В тот вечер еще был концерт в доме Монтелимаров. Ах!.. Что это был за вечер!..

– Вы, стало быть, знаете мою невестку?

– Маркизу Кармен де Монтелимар?! Это же жемчужина Больших Антильских островов!..

– И каким же образом вы, сеньор граф, оказались под арестом?

– В течение двух месяцев я путешествую по пути в Панаму, где должен получить небольшое наследство в сто тысяч дублонов, оставленных мне герцогом де Барракесом, моим дядей по материнской линии.

– И вы называете это небольшим наследством?

– Ну… мелочь! – ответил фальшивый граф.

– Что заставило вас прервать свое путешествие и почему вы были арестованы ночным дозором?

– Скажу вам, ваше превосходительство, как на духу, что всего в нескольких лигах от города на меня набросилась толпа индейцев, перебивших половину моей свиты и лошадей и похитивших все огнестрельное оружие. Просто чудо, что я спас хотя бы шпагу и мне удалось освободить двоих слуг. Других, бедных чертенят, верно, уже сожрали.

– Эти индейцы становятся слишком дерзкими! – воскликнул маркиз. – Надо их хорошенько проучить, карамба!

– Вот и я о том же подумал, когда вошел в этот город пешком, словно какой-нибудь нищий бродяга, даже без аркебузы, – сказал гасконец.

– И что же вы намерены делать?

– Как можно быстрее добраться до Панамы, чтобы забрать унаследованные мне дублоны, – ответил гасконец.

– Вы уже приобрели новых лошадей и новые ружья?

– Нет, ваше превосходительство, и это меня очень тревожит. У меня осталось всего полсотни пиастров. Индейцы украли все мои чемоданы, а в них были две тысячи дублонов, которые я взял с собой на дорожные расходы.

Гасконец произнес эти слова так трогательно, что его превосходительство губернатор был потрясен.

– О!.. Ваше превосходительство!.. Очень рад видеть вас после стольких лет, – сказал гасконец, приближаясь со смело вытянутой рукой.

– Сеньор граф, – сказал он, – благородные люди должны помогать друг другу. В моих конюшнях есть превосходные лошади настоящей андалусийской породы, на складах с избытком хватает аркебуз и пистолетов. Если хотите, возьмите взаймы. Когда прибудете в Панаму, отошлете животных назад.

– Что же я могу сделать для вас, ваше превосходительство? – спросил гасконец, казавшийся глубоко тронутым.

– Поприветствуете от моего имени вице-короля Панамы.

– Я сделаю гораздо больше, ваше превосходительство. Человек, унаследовавший сто тысяч дублонов наличными…

– Оставьте, сеньор граф. Ах!.. А ваше дело?

– Какое?

– Объясните мне, почему вас арестовали мои стражники?

Гасконец рассмеялся.

– Это было комичное приключение, ваше превосходительство, – сказал он. – Не зная города, я вместе со слугами вошел в какую-то таверну, желая проглотить что-нибудь и отдохнуть от пережитого. Хозяин, узнав, уж не знаю, каким образом, про мое графское достоинство, потребовал, чтобы я заплатил за утку и жалкую бутылку мецкаля[52]52
  Мецкаль – крепкий (43–55 %) спиртной напиток на основе пульке, перебродившего сока агавы; перебродившая смесь сока и воды подвергается двойной перегонке в керамических или медных дистилляторах, подтапливаемых дровами; готовая смесь выдерживается в бочках до шести лет; часто в готовый мецкаль бросают гусениц.


[Закрыть] целый дублон. Пустяк, конечно! Но я протестовал, этот мошенник настаивал на своем, даже напустил на меня всех своих поваров, вооруженных вертелами; тогда я выхватил шпагу и обратил их в бегство. Думаю, что любой дворянин поступил бы подобным образом.

– Если не хлеще, – рассмеялся маркиз. – Нанизал бы кого-нибудь из них на вертел.

– Да и я бы выпустил кому-нибудь потроха, если бы они не убежали, словно свора борзых.

– Ну, это к лучшему, что происшествие окончилось без кровопролития, граф. Так когда же вы хотите ехать?

– Если возможно, то хоть сейчас, – ответил гасконец, который боялся, и не без причины, что с минуты на минуту появится хозяин «Эль Моро» со своими адъютантами.

Губернатор хлопнул в ладоши, и тут же возник управляющий, а за ним двое черных слуг, несущих на серебряных подносах чашки с шоколадом и бисквитным печеньем.

Маркиз о чем-то вполголоса переговорил со своим управляющим, потом обратился к гасконцу:

– Надеюсь, сеньор граф д’Алкала, вы не откажетесь от чашки шоколада. Вы знаете, что мы здесь, в Америке, его очень любим.

– Я всегда его пью, когда открываю или закрываю глаза, – ответил гасконец и, взяв чашку, стал поспешно отхлебывать из нее. – Ваше превосходительство, – продолжил он через несколько секунд, – вы позволите мне по возвращении навестить вас?

– Дом мой всегда открыт для благородных людей с того берега Атлантики, – любезно ответил губернатор, протягивая руку фальшивому графу.

Дон Баррехо с готовностью пожал ее, трижды глубоко поклонился, потом вышел из гостиной, отвесив, прежде чем переступить порог, еще три глубоких поклона.

Внизу его ожидал управляющий.

– Лошади и оружие готовы, сеньор граф, – сказал он.

– Порядочный человек ваш маркиз, – ответил ему дон Баррехо. – Когда я получу наследство, то не забуду ни его, ни вас. Конечно, сто тысяч дублонов – не такая уж большая сумма, но, в конце концов, – и не сто пиастров.

– Что вы говорите! Это же колоссальное состояние, сеньор граф.

– Ба! – продолжал гасконец. – Дядя мог бы мне оставить гораздо больше. Он же был племянником архиепископа Панамы, того, что умер шесть лет назад. Вот тот был богатейший человек. О!.. Ну да ладно!.. Сеньор управляющий, сделайте одолжение, сообщите моим людям, чтобы они пришли сюда.

– Я об этом позабочусь, – ответил добрый человек. – Ступайте во двор, сеньор граф, там, у дверей дворца, вы найдете готовых лошадей.

– Спасибо, сеньор управляющий; когда я получу свои сто тысяч дублонов, обязательно вспомню о вас.

Гасконец без особой спешки спустился по лестнице, хотя желание у него было одно: поскорее оказаться за бастионами, потому что он очень боялся появления проклятого трактирщика, который непоправимо испортил бы так хорошо начатое дело.

Перед дворцом двое негров удерживали превосходных темно-гнедых лошадей, длинногривых, низкорослых, что характерно для андалусийской расы, лучших лошадей среди выращенных в Испании: очень быстрых, выносливых и изумительно крепких.

Гасконец долго осматривал их, как человек, знающий толк в лошадях, потом довольно потер руки и сказал:

– Черт возьми!.. Отличные лошади у сеньора маркиза де Монтелимара!.. Когда я получу свои сто тысяч дублонов, попрошу его продать мне несколько кобылок. Так, всё на месте: сбруя крепкая, аркебузы привязаны к седлу, пистолеты в сумках. Его превосходительство господин губернатор очень любезен.

Разумеется, эти слова он произнес громким голосом, чтобы их услышали оба конюха, придерживавшие лошадей, и оба алебардщика, стоявшие на часах у великолепного входа во дворец.

В этот момент появились Мендоса и фламандец в сопровождении командира дозора, выглядевшего очень подавленным из-за совершенной им чудовищной ошибки.

– По коням, слуги мои, – сказал гасконец, вскакивая в седло, как опытный наездник. – Предупреждаю вас, что я очень спешу, а поэтому скачка нам предстоит долгая.

Ошеломленные баск и фламандец застыли в неподвижности, глядя с величайшим изумлением на этого человека-дьявола.

Они полагали, что их переводят в тюрьму куда менее удобную, чем та, что была в губернаторском дворце, а потом, по всей видимости, их поведут на виселицу. И вот они оказались перед двумя великолепными лошадьми, перед ружьями, прикрепленными к седлам.

– Вы поняли? – крикнул дон Баррехо, не скрывая нетерпения. – Сеньор губернатор признал ошибку своих стражников и отпустил нас на свободу. Бог ты мой!.. Не мог же он содержать под арестом графа д’Алкалу.

А потом, обратившись к старшине дозора, строго сказал:

– А вы в следующий раз будьте осмотрительнее, карамба!..

– Сеньор граф, примите мои извинения, – промямлил бедный солдат.

– А вы примите это, – ответил гасконец, вынув из кармана несколько пиастров и бросив их солдату. – Вперед!