Текст книги "Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры"

XII
Секретарь маркиза де Монтелимара

Галеон, остановившийся в своем полете над волнами, уже не мог избежать атаки фрегата.

Испанцы, пережив первый испуг, быстро принялись освобождать палубу от обломка мачты, который мог затруднять движения команды во время абордажа.

К обломку подступили с пилами и топорами, а в это время матросы, приставленные к пушкам, открыли адский огонь, надеясь не подпустить корсарское судно вплотную.

В свою очередь и «Молниеносный» яростно ощетинился, и не только пушками.

Буканьеры поднялись на верхнюю палубу и не жалели пуль, находя все новые цели на галеоне. Но предпочтительными мишенями были рулевые и офицеры на мостике.

Расстояние быстро таяло, так как фрегат увеличил скорость, чтобы не дать испанцам перегруппироваться.

Пушечные залпы следовали один за другим: то вверх, по парусам, то вниз, чтобы продырявить судно ниже ватерлинии.

Матросы, в задачу которых входило затыкать большими деревянными пробками дыры, проделанные ядрами, трудились не покладая рук и падали без сил на банки.

На верхней палубе во всю лилась кровь, особенно на галеоне, где не было кулеврин, а солдаты-аркебузиры ни в коей мере не могли сравниться в точности стрельбы с неподражаемыми буканьерами.

Не прошло и десяти минут, как «Молниеносный», весь окутанный огромным облаком дыма, подошел к галеону.

Лейтенант, который теперь стоял у руля, направил корабль к корме неприятеля, так что бушприт врезался в ванты и брасы бизань-мачты, а марсовые быстро сбросили многочисленные кранцы, чтобы смягчить удар.

Но последнее удалось лишь в малой мере; удар был таким сильным, что два судна пугающе накренились: одно – на правый борт, другое – на левый.

Голос сына Красного Корсара разносился, словно трубный зов:

– Ко мне, буканьеры! Батарейцы на палубу!

Он устремился на бак, за ним – гасконец, отчаянно вращавший клинком своей длинной шпаги, Мендоса, размахивавший секирой, и буканьеры, уже перезарядившие свои аркебузы.

Тридцать или сорок испанцев, как стрелков, так и матросов, собрались на баке, чтобы оказать яростное сопротивление атакующим; они орали во все горло:

– Смерть корсарам! Охотников в воду!

Граф ди Вентимилья, гасконец и Мендоса первыми пробежали по бушприту и ворвались на испанский корабль, разрядили пистолеты и запрыгнули на бак.

Именно в этот момент ветер начал относить фрегат, который еще не притянули к галеону абордажными крюками, и трое храбрецов остались одни среди врагов.

Момент был трагичным, потому что буканьеры не могли попасть на испанский корабль: для этого пришлось бы перепрыгнуть пропасть шириной в шесть метров, а такое даже для этих бесстрашных и ловких охотников было вещью абсолютно невозможной.

На фрегате поднялся дикий вой:

– Спасем графа!

Испанцы, вооруженные шпагами, секирами и алебардами, устремились к трем смельчакам, уверенные, что без труда справятся с ними. Но они встретились с великолепными шпажистами.

Сеньор ди Вентимилья, нисколько не испуганный происшедшим, решительно бросился в схватку, ожидая, что буканьеры и флибустьеры поспешат к нему на помощь.

Достойный племянник Черного Корсара, самый знаменитый фехтовальщик Мексиканского залива, с неудержимым порывом вступил в рискованную схватку с неприятелем.

Гасконец, словно он хотел показать, что дети его родины, славящиеся хвастовством, в то же время тяжелы на руку и полны отваги, последовал за графом, нанося неистовые удары своей драгинассой и крича как одержимый:

– Дорогу гасконцам!

Мендоса же со страшной силой рубил секирой, разнося шлемы и кирасы, ломая шпаги и алебарды.

Казалось, это спустили с цепи трех дьяволов.

Посвистывала графская шпага, страшно похрустывали драгинасса гасконца и секира баска.

Однако схватка троих с сотней человек – а испанцев, наверное, и было столько, потому что из люков галеона поспешно появлялись новые матросы и пушкари, – такая неравная схватка не могла долго продолжаться без поддержки буканьеров.

Увидев нависшую над графом опасность, эти чудесные стрелки, выстроившись шеренгой, открыли огонь во фланг испанцам, а в это время марсовые матросы бросали сверху гранаты, не обращая внимания на опасность разрыва снаряда в собственных руках.

Не теряли времени и матросы фрегата. С поразительной быстротой они забросили абордажные крюки через брасы и ванты галеона, соединяя оба судна в тесном, но и опасном объятии.

Граф и оба его товарища уже изнемогали под натиском испанцев, перед их алебардами, шпагами, секирами, когда буканьеры посыпались на бак галеона, не дожидаясь соприкосновения кораблей.

Раздался залп, палуба стала ареной кровавой бойни, защитников оттеснили в пространство между фок– и бизань-мачтой, где сразу же выросла баррикада из бочек, снастей, сменных реев, вышедших из строя пушек, которые теперь использовались только в качестве балласта.

Все защитники галеона собрались в этом месте.

Сын Красного Корсара, вышедший невредимым из первой схватки, быстро перестроил буканьеров, которые оставили свои аркебузы, схватились за короткие и тяжелые абордажные сабли и храбро кинулись в атаку. В это время и флибустьеры в свою очередь попрыгали с дикими криками на бак галеона.

Граф сразу же организовал атаку на баррикаду, но вынужден был отступить, встретив отчаянное сопротивление испанского экипажа, который в основном защищался алебардами, оружием довольно опасным, с которым не всегда справлялись шпаги и сабли.

Но его не обескуражила первая неудача.

Граф подождал, пока соберутся его флибустьеры, а потом во второй раз пошел на приступ, в то время как обе кулеврины обстреливали носовую надстройку галеона, где засели человек двадцать аркебузиров, стрелявших быстро и метко.

Пока буканьеры и флибустьеры в едином порыве продолжали борьбу, артиллеристы обоих кораблей обменивались пистолетными выстрелами через орудийные порты и даже несколькими пушечными, вызывавшими отдельные очаги возгорания, которые могли, однако, привести к большому пожару.

Тем временем за баррикадой сражались с таким же исступлением. Испанцы отчаянно сопротивлялись и не отступали, хотя буканьеры вновь взялись за аркебузы, более полезные в данный момент, чем сабли; стреляли они почти в упор, а марсовые не переставали швырять гранаты.

Сын Красного Корсара вместе с находившимся рядом гасконцем уже три раза взбирался на баррикаду и столько же раз вынужден был отступать, чтобы не пасть под ударами пик и алебард.

– Друзья! – закричал он, обернувшись к флибустьерам, проявлявшим видимое колебание. – Последнее усилие – и галеон наш!

В четвертый раз экипаж фрегата в дикой ярости ринулся на штурм, отчаянно размахивая руками и стреляя из пистолетов. После кровавой рукопашной флибустьеры овладели баррикадой. Правда, и сами они понесли серьезные потери.

Испанцы, которым удалось выйти целыми из этой кровавой мясорубки, отошли на бак. Возможно, они собирались дать там последний бой.

Сеньор ди Вентимилья, стоявший на баррикаде, выпрямившись во весь рост, поднял испачканную кровью шпагу и закричал:

– Капитуляция или смерть? Выбирайте!

Испанцы молчали, лихорадочно сжимая в руках оружие. Конечно, жажда боя не угасла в этих мужественных людях, но, пересчитавшись и установив, что потери слишком велики, а сил у них слишком мало, чтобы отвоевать потерянное, они решили сложить оружие.

Капитан галеона, старый моряк с длинной белой бородой, сражавшийся с львиной храбростью в первых рядах, спустился по трапу с бака и в одиночку приблизился к баррикаде, за которой стояли буканьеры с наведенными аркебузами.

– Что вы намерены с нами сделать? – спросил он, гневно посмотрев на графа. – Быть может, бросить в море?

Сеньор ди Вентимилья отрицательно покачал головой, а потом, направившись со шляпой в руках навстречу испанскому капитану, ответил:

– Сын Красного Корсара, граф ди Вентимилья, сеньор ди Роккабруна и ди Вальпента привык уважать храбрость поверженных, сеньор.

– Сын Красного Корсара! – удивился капитан галеона. – Племянник знаменитого Черного Корсара! Благородного человека моему экипажу нечего бояться. Господин граф, я вас приветствую! Что вам угодно?

– Я хочу, чтобы вы выдали одного человека, находящегося на борту вашего судна и крайне необходимого мне, – ответил сеньор ди Вентимилья.

– Кого именно?

– Секретаря маркиза де Монтелимара.

В толпе послышались какие-то выкрики, потом мужчина лет сорока, среднего роста, с черной бородой и усами, с проницательным взглядом, протолкался среди моряков и быстро спустился по трапу.

– Вы спрашивали обо мне? – спросил он, приближаясь к графу.

– Да, сеньор Баркисимето, – ответил корсар.

– Что вы хотите?

– Чтобы вы перешли на мой фрегат.

– Пленником?

– Возможно, вы считаете, что я напал на галеон из желания ограбить его или перебить весь экипаж?

– А что вы сделаете с другими?

– Они свободны! – ответил сеньор ди Вентимилья.

– Что вы сказали?

– Повторяю: они свободны.

– Значит, вся эта кровавая потасовка устроена только для того, чтобы взять меня в плен? – удивился секретарь маркиза де Монтелимара.

– Именно так.

– Что же вы от меня хотите?

– В данный момент я не могу вам этого сказать. Пойдемте на мой фрегат, а галеон, если он только в состоянии продолжать путь, пусть убирается.

– Вы и грабить нас не будете? – выступил вперед капитан галеона.

Граф посмотрел на него с улыбкой, наслаждаясь его удивлением, потом спросил:

– В какую сумму вы оцениваете богатства, находящиеся на вашем галеоне, капитан?

– В тысячу пятьсот пиастров.

– Золотых слитков у вас, стало быть, нет?

– Ни одного.

– Я выплачу моему экипажу те пиастры, которые они могли бы награбить на вашем судне, – заявил граф.

– А штандарт Испании?

– Да пусть он полощется на бизань-мачте, – ответил граф. – Покамест большой флаг Испании не опустится перед сыном Красного Корсара или, лучше сказать, графа ди Вентимильи… Господа, вы свободны! В моих руках остается только секретарь маркиза де Монтелимара!

Старый капитан галеона, еще не отцепивший и не бросивший на палубу шпагу, хотел это сделать, но граф быстрым жестом остановил его и сказал:

– Сохраните ее для других, более счастливых для вас сражений, сеньор. Я не являюсь, как другие флибустьеры, заклятым врагом вашего народа. Мне достаточно своей миссии, и ничего больше.

– Что это за миссия?

– Этого секрета я не могу вам доверить. Сеньор Баркисимето, вы хотите пойти со мной? От вашего ответа зависит спасение галеона.

Секретарь маркиза де Монтелимара несколько мгновений поколебался, а потом произнес:

– Прежде чем флаг моей родины снимут с мачты, я отдаю себя в ваши руки. Доверяю свою жизнь вашему честному слову.

Сеньор ди Вентимилья не ответил.

Секретарь сделал несколько шагов вперед.

– Вот он я, сеньор граф, – сказал он.

– На борт, друзья, – раздалось в ответ.

Флибустьеры и буканьеры оставили баррикаду и медленно отправились на борт фрегата, однако из предосторожности они все еще держали испанцев под прицелом своих ружей.

Секретарь маркиза де Монтелимара, бледный как смерть, последовал за ними. Когда сын Красного Корсара увидел, как пленник идет по бушприту и ступает на бак «Молниеносного», он громко крикнул:

– Убрать абордажные крюки, отвязать паруса!

Маневр был мгновенно выполнен корсарами, остававшимися на верхней палубе фрегата; тем временем канониры, боясь сюрприза со стороны испанцев, застыли в готовности на батареях.

Граф, перепрыгнув на самый верх носовой надстройки, снова снял шляпу и, подняв и опустив шпагу, крикнул своим корсарам:

– Приветствуйте цвета старой Испании! Это вам приказывает племянник Черного и Зеленого Корсаров! Салют храбрецам!

Фрегат медленно отходил назад, потому что абордажные крюки уже были убраны, и тогда буканьеры разом разрядили свои аркебузы, выстрелив вверх, к немалому удивлению испанцев, которые все еще стояли, сгрудившись, на баке галеона.

Идальго[44]44
  Идальго – здесь: испанский дворянин.


[Закрыть], происходившие от настоящих андалусийских кабальеро, были удивлены происходящим не меньше флибустьеров, этих жестоких людей, которые поклялись полностью разрушить все испанские колонии якобы в отместку за преступления, совершенные в отношении индейцев первыми конкистадорами, в чем они, впрочем, не ошибались, даже эти идальго стреляли в ответ в воздух и кричали:

– Доброго пути сыну Красного Корсара!

Фрегат, уже освобожденный, двигался вдоль кормы галеона.

Два флага, графа ди Вентимильи и большой штандарт Испании, спускались трижды до верхней палубы надстроек, а потом столько же раз взмывали вверх; после этого суда расстались.

Фрегат возобновил свой путь на запад, тогда как галеон, вышедший из боя сильно поврежденным, взял курс на побережье Сан-Доминго, чтобы укрыться в каком-нибудь порту.

– Сто тысяч молний Бискайского залива! – возмутился гасконец, когда расстояние между кораблями достигло трехсот или четырехсот метров. – Это называется морским сражением!.. Столько стараний, а я даже не увидел дублона, который все еще должен мне этот счастливчик-баск. Если бы я был на месте сеньора ди Вентимильи, то не оставил бы ни одного пиастра на этом несчастном фрегате. Двадцать мертвецов из-за какого-то жалкого секретаришки!.. Да он не стоит даже одной набивки табака!

Он обернулся к Мендосе, который – скупой не менее гасконца – пересчитывал дублоны, немедленно выданные ему графом, человеком слова, тогда как помощник капитана распределил тысячу пятьсот пиастров среди команды. Именно столько флибустьеры могли бы награбить на галеоне.

– Ого, приятель, – сказал гасконец, – вам, кажется, заплатили.

– Граф верен своему слову, – ответил Мендоса. – Это воистину золотое слово. Он говорит и сыплет золото!

– Вы, приятель, должно быть, забыли тот дублон, на который мы поспорили в подвалах маркизы де Монтелимар. Что там было, аликанте или херес?

– Херес.

– Неужели баски менее благородны, чем гасконцы? Черт возьми! Это было аликанте!.. Уж в испанских-то винах я разбираюсь.

– Баски верны слову, – ответил, улыбнувшись, Мендоса. – Признаю свою ошибку, но пока что, дон Баррехо, вы не получите того дублона. Почему? А потому, что мы спорили в одном погребке, значит должны его пропить в другом. Дождетесь? Клянусь Бискайским заливом!

– Никогда не знавал более хитрого приятеля! – вскрикнул дон Баррехо. – Я думал, что хитрее всех на земном шаре гасконцы, а теперь вижу – нет, баски…

– Что такое? – рассмеялся Мендоса.

– Отъявленные канальи!

– Вы напрашиваетесь, дон Баррехо? Всем известно, что гасконцы – отчаянные дуэлянты и задиры.

– А баски?

– Упрямцы.

– Слово-то громкое, да оно ничего не значит, – сказал гасконец.

– Черт побери!.. Поясню: когда баск что-нибудь сказал, жив он или мертв, но так и будет.

– А-а-а… Понял!.. Значит, дублон мы пропьем.

– Вот и гасконцы снова становятся хитрыми.

– Пусть дьявол вас заберет в ад, – рассмеялся авантюрист. – Вы же проиграли мне этот дублон.

– Успокойтесь, мы пропьем его в каком-нибудь кабачке Центральной Америки.

Пока приятели спорили о дублоне, а фрегат продолжал свой бег на запад, ликвидируя по мере возможности повреждения, полученные в ходе ожесточенной схватки, сеньор ди Вентимилья вежливо пригласил секретаря маркиза де Монтелимара проследовать за ним в кают-компанию.

– Садитесь, кабальеро, – указал граф на кресло, после того как дверь закрылась. – Нам надо о многом поговорить.

– И это меня очень удивляет, – ответил секретарь маркиза, который выглядел довольно бледным и очень обеспокоенным. – Ведь я вижу вас впервые, сеньор.

– Уверен в этом, потому что я всего несколько месяцев назад вынырнул в водах Мексиканского залива.

– По какой причине?

– Прежде всего для того, чтобы найти вас, – ответил граф, садясь напротив секретаря.

– Неужели я такой ценный человек?

– Сейчас узнаете. Ради того чтобы заполучить вас, я подверг опасности свой фрегат, а также собственную жизнь, как и жизни моего доблестного экипажа. Вам уже известно, кто я?

– Сын Красного Корсара.

– Вы знавали моего отца?

Секретарь маркиза де Монтелимара мертвенно побледнел и ничего не ответил.

– Кабальеро, – сказал граф более резко, – не забывайте, что вы находитесь полностью в моей власти, и хотя я тоже дворянин, но в моих жилах течет кровь знаменитых корсаров, которые опустошали испанские колонии по берегам Большого залива. Отвечайте на мои вопросы.

– Ну хорошо. Да, я его знал, – ответил секретарь маркиза.

– Где это было?

– В Маракайбо.

– Когда?

– За день до его казни.

На этот раз смертельно побледнел граф, но в глазах его зажглись огоньки гнева.

– Обрекшие его на смерть знали, что приговорили к повешению дворянина? – глухо спросил граф, сжав зубы.

– Думаю, да.

– Кто произнес смертный приговор моему отцу и всем тем, кто спасся после кораблекрушения?

– Не знаю.

– Бесполезно пытаться обманывать меня! – проговорил сеньор ди Вентимилья, вскакивая на ноги. – Это был маркиз де Монтелимар, ваш хозяин.

– Зачем же вы тогда спрашиваете меня? – спросил кабальеро.

– Я хотел еще раз убедиться в этом.

Граф два или три раза обошел вокруг стола, занимавшего всю середину помещения, потом резко остановился перед секретарем, с ужасом на него смотревшим, и сказал:

– Мой отец и оба моих дяди, Зеленый Корсар и Черный Корсар, отправились в Америку, чтобы отомстить за смерть их старшего брата, предательски убитого герцогом ван Гульдом, а не для того чтобы пиратствовать, как это делают все прочие флибустьеры с Тортуги. У рода Вентимилья есть еще в Пьемонте земли и замки, каких, возможно, нет у ваших испанских грандов или ваших конкистадоров, разбогатевших на грабеже несчастных кациков в Мексике или Перу.

– Мы знали об этом от нашего посла, аккредитованного при дворе герцогов Савойских, – ответил секретарь маркиза де Монтелимара.

Граф сделал движение правой рукой, словно отгоняя какое-то давнее воспоминание, а потом продолжил:

– Вернемся к теме нашей беседы, кабальеро. Отец, прежде чем отправиться в Америку вместе со своими братьями, Черным Корсаром и Зеленым Корсаром, взял в жены принцессу Брабантскую, которая умерла, давая мне жизнь. Позже он женился здесь на дочери Великого кацика Ары, князька Дарьена. От этого брака у него родилась дочь. Вы слышали что-нибудь о ней?

– Да, но очень неопределенно.

– Когда корабль моего отца потерпел крушение у берегов Маракайбо, эта девочка была среди выживших, не так ли?

– Кто вам это сказал?

– Однажды, перебирая бумаги отца, я узнал, что в Америке у меня есть сестренка. Морган, теперешний губернатор Ямайки, который женился на Иоланде, дочери Черного Корсара, сообщил мне кое-что, но не очень много, об истинности этих сведений. Что сделал маркиз де Монтелимар с этой девочкой? Говорите, кабальеро! Если ваш хозяин ее опозорил, горе ему! Вентимилья этого не простит!

При этих словах лицо сына Красного Корсара стало страшным.

Черты его изменились, оно приняло какое-то дикое выражение, а в глазах заблестели зловещие огоньки.

– Вы поняли меня, кабальеро? – крикнул граф и изо всех сил стукнул кулаком по столу. – Что вы сделали с моей сестрой? Я специально приехал в Америку разыскивать ее и готов перевернуть весь Большой залив, лишь бы найти девушку! В моих жилах, повторяю, течет кровь воинов и корсаров, и я покажу вашим соотечественникам в блеске пушечных выстрелов герб рода Вентимилья!

– Успокойтесь, сеньор граф, – сказал секретарь.

– Моя сестра жива или нет?

– Жива.

– Поклянитесь!

– Клянусь честью!

– Этим признанием вы спасли жизнь своего хозяина.

– Вы собирались убить его?

– Да, хорошим ударом клинка, – ответил граф. – Где находится моя сестра?

– Не могу вам сказать, сеньор граф; клянусь честью.

– Кто бы усомнился в вашей чести, – сказал сеньор ди Вентимилья, сделав угрожающее движение рукой. – Я должен отправиться к вашему хозяину и узнать от него новости о моей сестре. Говорите.

Кабальеро сначала побледнел, потом покраснел.

– Сеньор граф, – начал он дрожащим голосом, – когда испанский идальго клянется своей честью, в Европе не найдется дворянина, который мог бы стать вровень с ним, потому что все мы, кабальеро, возведены в дворянское сословие Филиппом Вторым или Карлом Пятым. Если вы сомневаетесь, я готов скрестить свою шпагу с вашей. Дворяне Старой Кастилии умирают, но не сдаются!.. Вы поняли меня, господин граф?

Сеньор ди Вентимилья посмотрел на секретаря с большим удивлением. Несколько секунд он сжимал рукоять своей шпаги, потом сказал:

– Нет, кабальеро. Я был не прав, оскорбив вас, и, как истинный дворянин, приношу вам свои извинения. Вы, стало быть, не знаете, где находится моя сестра?

– Однажды вечером я слышал от маркиза де Монтелимара, что он доверил ее какому-то майоралю на тихоокеанском побережье. В Панаме или еще где-то. Этого я не знаю; клятвенно объявляю вам, сеньор де Вентимилья.

– Какому-то майоралю? А что это такое? Признаюсь, я не в совершенстве владею вашим языком.

– Это разновидность управляющего, – ответил кабальеро.

– Так вы его не знаете?

– Нет.

– Итак, мне необходимо потрясти вашего хозяина.

– Если вам удастся узнать, где он находится.

– Я уже знаю, – ответил граф.

– Это невозможно!

– Тогда я вам скажу, что ваш хозяин находится в Пуэбло-Вейо.

Секретарь маркиза рассерженно замахал руками.

– Кто вам это сказал? – процедил он сквозь зубы. – Маркиза Кармен де Монтелимар, не так ли?! О!.. Я знаю, что она всегда ненавидела своего деверя, равно как и то, что именно она благоприятствовала вашему бегству из Сан-Доминго.

– Вы заблуждаетесь, сеньор! – ответил ему граф. – Я узнал это еще раньше от моего свояка Моргана.

– От злосчастного человека, который разрушил нашу Панаму и женился на Иоланде, дочери Черного Корсара?!

– Именно так, сеньор Баркимисето.

Секретарь маркиза де Монтелимара до крови прикусил губу.

– И вы отправитесь искать моего хозяина? – спросил он.

– Я же сказал вам, что приехал в Америку в первую очередь для того, чтобы разыскать свою сестру.

– А потом?

– Ну, это вас не касается, сеньор.

– Об этом нетрудно догадаться: вы прибыли сюда, чтобы отомстить за отца.

– Я еще этого не сказал. Вы, стало быть, не знаете, где находится внучка Великого кацика Дарьена?

– Нет, я же вам сказал. Ее отправили к какому-то майоралю, больше я ничего не знаю.

– Что же! Тогда мне это скажет маркиз, – заявил граф, стремительно поднимаясь. – Вам же я объявляю, что вы остаетесь моим пленником, пока моя миссия не закончится. Двое человек будут наблюдать за вами днем и ночью. Не рассчитывайте на побег, потому что мои флибустьеры верны мне сверх всякой меры; они убьют вас не задумываясь. Со своей стороны я попытаюсь смягчить ваше пребывание в плену: вы будете обедать за моим столом, с вами будут обходиться со всеми почестями, приличествующими испанскому дворянину. Прощайте, сеньор; можете отправиться отдыхать в каюту, которая находится прямо перед вами; я считаю вас своим гостем.

Сказав это, граф вышел из кают-компании и поднялся на верхнюю палубу, где его с явным нетерпением поджидали помощник, Мендоса и ужасный гасконец.

– Ну и как? – спросил сеньор Верра.

– Наконец-то у меня есть верные сведения, что моя сестра жива, – ответил сеньор ди Вентимилья. – Вы и представить не можете, как я жажду увидеть эту девушку шоколадного или медного цвета. Ее с восторгом встретят при дворе герцогов Савойских, где уже знают историю трех знаменитых корсаров.

Потом граф повернулся к Мендосе и спросил:

– Ты один из самых старых флибустьеров, сражавшихся еще у моего отца и его братьев, ты веришь, что я смог бы один довести до конца это дело?

– Нет, сеньор граф, – ответил моряк, почесывая бороду. – Карьеру Моргана не повторить еще раз, а испанцев в Центральной Америке очень много. Но кто же откажется помочь сыну Красного Корсара, племяннику Черного и Зеленого Корсаров? А разве нет знаменитых флибустьеров по ту сторону перешейка? Дэвид, Тасли, Гронье – они ведь там! Мы найдем их, и никто не откажется предоставить свои корабли, своих людей, свои шпаги и свои пушки в распоряжение графа ди Вентимильи.

– А мы сможем их найти?

– Я точно знаю, что после неудачной экспедиции к Магелланову проливу они захватили остров Сан-Хуан и там обдумывают, как бы причинить побольше вреда Испании!

– Ты сказал «Сан-Хуан»?

– Да, это маленький островок всего в пяти лигах[45]45
  Лига – около 27,8 км (если речь идет о морских лигах).


[Закрыть] от континента. Мы найдем этих львов, сеньор граф, и захватим маркиза де Монтелимара, а также во второй раз Панаму. Флибустьер никогда не испытывает страха, он всегда готов на рисковые дела.

– Я бы назвал их новыми гасконцами, – вмешался дон Баррехо. – Что за чудесные люди!..

Граф некоторое время стоял погруженным в свои мысли, а потом сказал:

– И я верю, что по-иному быть не может. Поддержка этих грозных флибустьеров мне необходима для борьбы с маркизом де Монтелимаром. А ты уверен, Мендоса, что они все еще пребывают на тихоокеанском побережье? Морган мне говорил, что они отправились к югу, чтобы обогнуть Огненную Землю и вернуться с той стороны опять в залив.

– Верно, сеньор граф, но их задумка не удалась, хотя на север вернулось довольно много флибустьеров. Говорят, что у них сотен восемь и они готовы ограбить всю Центральную Америку.

– Да, с такой силой это не удивительно! Я знаю, чего стоят эти люди. А где мы оставим фрегат?

– Отправим его на Тортугу, сеньор, – сказал помощник капитана. – Вы хорошо знаете, что испанцы никогда не осмелятся напасть на цитадель флибустьеров. Можете доверить это задание мне. Оставьте мне человек тридцать, и я берусь уйти от испанских галеонов и каравелл.

– И потом, разве у вас нет свояка? – спросил Мендоса. – На Ямайке хватает надежных портов, а сеньор Морган сумеет защитить ваш фрегат от любой атаки.

– Это было бы лучше всего! – сказал сеньор ди Вентимилья. – Сеньор Верра, дайте курс лоцманам, и отправимся прежде всего за маркизом де Монтелимаром в Пуэбло-Вейо. Беда ему, если он не скажет мне, где находится моя сестра!.. Я буду неумолим, как и мой дядя Черный Корсар!