Текст книги "Жена на выходные"

Глава 10

– Вот, значит, как, Корчагин?! – я схватила с лежака полотенце и со всей силы швырнула его в ошалевшего босса.

– Да что… – начал он.

– Значит, «вот тебе, Катенька, подарок»?! – я взяла за подол платья. – На распродаже купил, да? Или в каком-нибудь гипермаркете для бедных? Чтобы я тут позорилась и меня все подряд принимали за секретаршу? Отлично. Просто чудесно, Олег! Я думала, у нас будут романтические выходные… Ты знаешь, как долго я выбирала этот чертов отель? Это ты подговорил менеджера из турфирмы?

– Но я ничего не…

– С меня хватит, вот что! Я из кожи вон лезу, делаю ему сюрприз, а он превращает наши единственные… – тут мне даже удалось пустить слезу. – Наши… Только для тебя и меня… Наши выходные в очередную командировку? Чертов трудоголик! Я надеялась, что в кои-то веки мы расслабимся, будем не вылезать из постели, но знаешь, что? Сегодня ты спишь на диване! – тюбик с кремом от загара полетел следом за полотенцем.

– Подождите, что все это значит? – вмешался озадаченный Майоров.

– Вы… – с ненавистью выплюнула я. – Решили меня разыграть, да? Договорились с Олегом о поездке, а меня втянули, как прикрытие?! Тендеры-шмендеры-блендеры…

Дочка Майорова фыркнула от смеха.

– Вот, видите? Не пожалели невинного ребенка! Знаю я вас, коррупционеров несчастных! Сейчас будете тут изображать неприступность, чтобы стрясти с моего Олега взятку. Небось, сами и выследили нас! А теперь скажите, пожалуйста: оскорбленная невинность! Так вот, не дождетесь!

– Какие взятки?! – возмутился Майоров. – Как вы смеете?!

– Что, правда глаза режет?! – я резко подалась вперед, словно собиралась выцарапать ему глаза, но потом отшатнулась. – Нет, Олег. С меня хватит тебя, твоих переговоров и тендеров. Я иду плавать, – я сорвала с себя платье и швырнула ему. – Это сожги. Чтобы меня – и принимали за секретаршу?.. Надеюсь, я утону, и тогда ты будешь, наконец, счастлив!

Звучно шмыгнув, я резко развернулась и зашагала к морю во всеобщем безмолвии. Не хватало только оваций и криков «Браво!» Признаться, я была до чертиков собой довольна. Роль обиженной любовницы удалась мне на славу. Может, я погорячилась с бухгалтерией, и еще не поздно получить театральное образование?..

Оставалось только надеяться, что Олег не испортит мне всю игру, и сообразит, как действовать.

Хвала небесам, до него дошло.

– Милая, подожди! – завопил он. – Все совсем не так! Катя! Постой, любимая!

Я знала, что это всего лишь игра, но по спине прокатилась волна мурашек от одного слова «любимая».

– Ни за что! – я направилась в воду, как ледокол.

Коротко обернулась – Олег бежал следом, на ходу снимая с себя одежду и выпутываясь из брюк. Блин! И почему я не могу заснять это на видео? Теперь никто, даже Татьяна Федоровна, мне не поверит! А ведь в ту секунду величественный основатель и бессменный руководитель «Инностроя» выглядел так беспомощно и забавно!

– Я ухожу от тебя! – с надрывом крикнула я и, погрузившись в воду, со всех сил поплыла, как можно быстрее.

Пусть я и назвала Олега стариком, он догнал меня за два гребка. И дело вовсе не в его мускулах, хотя, казалось бы, откуда мускулы у офисного планктона?.. Нет, наверняка, просто длина конечностей…

– Боже, это было гениально! – он обхватил меня и прижал к себе. – Спокойно, здесь можно стоять.

Я подавила улыбку и сделала вид, что вырываюсь.

– Нет! – завопила я, хотя мои глаза смеялись.

От одной мысли о том, что там сейчас творится на берегу, меня разбирал хохот. Наверное, Олег сидит, уронив челюсть, а жена стыдит его за грубость…

– Прости, это вышло случайно! – громко спорил Олег, тоже рассчитывая на публику.

Прижал меня к себе крепче, обнял и… В одно мгновенье мне стало не до смеха. Даже в прохладной воде я чувствовала, какое теплое и твердое его тело. Где-то на задворках сознания я понимала, что должна сопротивляться, но не могла. Обмякла в его руках, прильнула сильнее… Или меня подтолкнула волна? Лучше бы он истолковал это именно так!

– Не рановато сдаешься? – шепнул он и провел рукой по моим волосам.

– А? – осоловело переспросила я, с трудом фокусируя взгляд.

– Ладно, и так сойдет, – выдохнул он прямо в мои губы прежде, чем накрыть их своими.

Даже в самых смелых своих фантазиях насчет первого поцелуя с Олегом, – а их было, поверьте, больше, чем строк в сверке взаиморасчетов, – я не могла представить, что все будет настолько эротично. Солоноватые брызги на наших губах, переплетенные и почти обнаженные тела… И еще этот прибой… Он качал нас, имитируя первобытные движения, и… Разумеется, у меня снесло крышу! Мы фактически занимались этим на глазах у всего пляжа, скрытые только полупрозрачным покрывалом изумрудной воды.

Когда он оторвался я, судорожно хватанув ртом воздух, пошла ко дну. Откуда мне было помнить, как нужно грести? Как двигать руками, ногами?.. Черт, да я даже имя свое не назвала бы в ту секунду без ошибок!

Сильные руки подхватили меня и дернули к поверхности. Прохладная вода здорово отрезвила, мокрые волосы дурацким шлемом налипли на лицо, и теперь я смотрела на Олега со смесью стыда и чувства вины.

– Ты чего? – удивленно спросил он.

Кажется, его ни капельки не накрыло! Такое самообладание, спокойный голос… Уж конечно, не из-за меня же ему нервничать! Кто знает, насколько богат его сексуальный опыт. Может, он каждый свой отпуск купается с красотками в сто раз горячее меня. Это ведь не он провел последние много месяцев в одиночестве, печали и воздержании!

– Течение, да? – он озабоченно заглянул в мое лицо.

О, да. Течение, по сравнению с которым Гольфстрим – жалкий ручеек. Вот только ему об этом течении знать не обязательно. Господь Всемогущий! Ну и пошлячка же я!

– Кажется, все прошло удачно, – я поправила волосы и провела пальцем под глазами, чтобы убедиться, что тушь на месте. – Если после этого он не купился, он ни на что не купится.

– Слушай… – он перехватил мою руку. – Я ведь толком не поблагодарил тебя… Я чуть все не угробил, а ты с этой импровизацией и побегом… И ты так сыграла поцелуй… Знаешь, извини, если сомневался в тебе.

Это было даже еще приятнее, чем поцелуй, и уж теперь не было нужды скрывать, как мне нравится. Я расплылась в улыбке и изогнула бровь, мол, я же говорила. И на пляж я выходила, как Афродита из пены морской, поступью победителя.

На лежаках семейства Майоровых царило оживление. Покрасневшая до кончиков ушей дочка сосредоточенно прикрывалась книжкой, сын прятал смартфон, и что-то мне подсказывало, минутой ранее снимал мое примирение с «мужем», а вот жена и вправду чихвостила своего супруга, как я и предполагала. За то время, что меня не было, Майоров, судя по всему, выслушал пренеприятнейшую лекцию о паранойе и правилах хорошего тона. Потому что когда я подошла к своему шезлонгу и с видом обиженной в лучших чувствах женщины принялась растираться полотенцем, он, кряхтя, поднялся и сделал шаг в мою сторону с виноватой улыбкой.

– Я… Кхм… Вы, извините, я пожалуй, погорячился… – начал он и обернулся, но жена смотрела на него тем неумолимым взглядом, которым обычно мать смотрит на нашкодившего сына. Мол, а-ну, немедленно верни мальчику его лопатку! Майоров вздохнул и продолжил. – Вы поймите, я так устал от работы… И увидеть здесь, на уединенном пляже, очередное лицо из строительного бизнеса… Виноват, не сдержался. Я и не представлял, что это вы устроили Олегу выходные, и не знал, что они так много значат для вас…

Я вздохнула и обернулась к морю, где еще плавал мой псевдосуженный. Глянула на него с тоской.

– Знаете, я ведь так хотела, чтобы он сделал мне предложение… – мой голос дрогнул, и я сама удивилась, как искренне мне удалось это произнести. – Думала, мы приедем, тут тишина, Голубая Лагуна. Выбрала номер для новобрачных. Ну, знаете, лепестки роз, шампанское… Думала, он не сможет устоять. А тут – вы… Наверное, только мне могло так феноменально «повезти» с выбором. И ладно бы мы всегда отдыхали здесь, но ведь первый раз! Я бы ни за что и не подумала про Турцию, и черт меня дернул… Теперь все насмарку…

Я опустилась на лежак и закрыла лицо руками.

В тишине раздался свистящий женский шепот: «Витя, сделай что-нибудь!», зашуршал песок.

– Ну… Не расстраивайтесь… – с мучением в голосе сказал Майоров. Как и для любого другого мужика, вид женских слез был для него сродни пытке. – Все наладится…

– Извините меня тоже за истерику, – пробормотала я, не отрывая лица от ладоней. – Если хотите, мы уйдем в другой конец пляжа.

– Нет-нет, ну что вы! – не сдержалась супруга Майорова. – Я – Людмила, кстати. Можно просто Мила. Не обращайте внимания на их разборки, не позволяйте им испортить нам отдых.

Я шмыгнула и с недоверием посмотрела на свою спасительницу.

– Правда? – спросила я с видом бездомного котенка.

– Ну, конечно! Витя, сядь и займись детьми, мы с Катей проветримся… Вы извините за такую фамильярность, но, думаю, уже весь пляж знает, как вас зовут.

– Да ничего, конечно…

– Пойдем, здесь есть потрясающий коктейль с Амаретто. И я знаю отличного мастера в спа…

– Но Мила, – засуетился Виктор. – А как же… Я собирался в бильярд с тем немцем… Я же не могу бросить Настю здесь одну!

– Я с ней тоже сидеть не буду, – фыркнул сын Майоровых. – У меня пляжный волейбол, и уж точно без нее, – сейчас он был больше похож на подростка, чем на молодого мужчину.

– Паша! – возмутилась Настя. – Я тоже могу играть!

– Ага, сейчас!

– Но папа! – Настя вскочила. – Я что, не имею права? Я тоже хочу!

– Ну да, ну да, чтобы красоваться перед аниматором, – передразнил ее брат.

– Что?! – возмутились Настя и Виктор хором, и Настя густо покраснела.

– Никаких волейболов! – добавил Майоров, и глаза девочки наполнились слезами.

– Так нечестно! – воскликнула она. – Я могу и одна побыть на пляже. Мне пятнадцать, и…

– Ни за что! Мила, ну скажи ей! – почти взмолился Майоров, но его жена медленно и спокойно покачала головой.

– Надо было думать прежде, чем орать на людей, – хладнокровно произнесла она и взяла меня под руку. – Увидимся на ужине. Катюш, ничего если я так буду тебя называть? Так вот, Катюш, ты уже пробовала когда-нибудь массаж горячими камнями?

Глава 11

Олег

Шел четвертый час с момента ее ухода, а она все не возвращалась. С чего бы мне волноваться? Большая девочка, вряд ли она заблудится или станет жертвой маньяка. Здесь, на закрытой территории в окружении вышколенного персонала. Может, она была права, и я гожусь ей в отцы? Просто старик с кучей параноидальных тараканов? Это ведь, наверное, с возрастом приходит – беспокойство за других.

Если честно, я время от времени задумывался о детях. Стать отцом, продолжить род… Как положено. Но постоянно убеждал себя: слишком рано. Так ведь всегда бывает, – то бизнес не слишком устойчив, то с женой не все гладко. Да и Наташа только фыркала на меня, стоило мне заговорить о ребенке.

– Ты с ума сошел? – капризно стонала она. – Сейчас в тридцать рожают только те, кто залетел или кому заняться больше нечем. Вся Европа за поздние роды. Сорок – средний возраст. Ну ладно, тридцать пять. У нас еще пять лет в запасе. Да и тебе-то что переживать? Мужики и в пятьдесят с этим отлично справляемся. Не занудствуй, Корчагин.

И я не занудствовал, радуясь в глубине души, что решение проблемы откладывается. Но, как выяснилось, пять лет в запасе у нас не было. Мы развелись гораздо раньше. И вот мне перевалило за сорок, я лежу на пляже рядом с пятнадцатилетним подростком, который говорит быстрее, чем автомат для подачи теннисных мячиков на полной скорости, и я понимаю: черт, я и вправду слишком стар для этого дерьма. Да нет, не то, чтобы я считал детей вообще и подростков в частности дерьмом, но говорят же так…

– И как после всего этого она могла это запостить?! – доносилось с соседнего лежака. – Я же просила ее вообще стереть ту фотку. Нет, ну могла бы хотя бы поставить фильтры или как-то исправить… Нет, у нее хватило наглости даже меня отметить. А потом затвитила, что мы в «Пеликане» были двадцать седьмого. Представляете?! Как раз тогда, когда у Вики была тематическая вечеринка. И что вы думаете? Конечно, Стас это прочитал! Он даже лайкнул и ретвитнул. Нарочно, чтобы я видела. Теперь он может сколько угодно говорить, что ему все равно, но я-то знаю, он меня никогда не простит!..

– Маш, а может, это… – робко перебил я, и тут же пожалел, что вообще вмешался.

– Я Настя! – девочка перешла на ультразвук.

– Да, да, конечно. Прости. Насть, а ты не хочешь искупаться? Поплавать там… Вон, кажется, собирается команда аниматоров у воды… – мне было стыдно, но в моем голосе сквозила неприкрытая мольба.

– Да ну… – поморщилась младшенькая Майорова. – Потом опять наносить средство для загара… И вода соленая плохо на меня влияет… Лучше уж завтра, до хаммама. Так вот, а после того случая недели через две… Нет, дайте подумать… Нет, все-таки через три. Или через две? Сейчас проверю… – и она полезла за смартфоном в пляжную сумку.

Я тихонько охнул и прикрыл глаза. И черт меня дернул за язык предложить помощь Майорову! Понадеялся, что он оттает и потом согласится выслушать мои идеи насчет тендера… Или просто в качестве благодарности… Куда там! Это было наказание. Самое коварное и жестокое из всех, которые только можно себе представить! Майоров раскусил меня с первого взгляда и теперь делал все, чтобы я пожалел о своей задумке. Попросил недолго приглядеть за Настей, пока сам сыграет партейку-другую в бильярд. Чтобы жена не пилила, что ребенок без присмотра.

«Какой там ребенок?» – подумал я тогда. Я бы в ее возрасте из воды не вылезал. В моем детстве не было бутик-отелей, голубых лагун, Эгейского моря и бесплатного бара. Попади я в пятнадцать лет в такое место, как это, уж я бы своего не упустил. Нырял бы до головокружения и боли в ушах, плавал с маской, пробовал еду из снэк-бара. А мороженое? Два часа мороженого! Шоколад, фисташка, манго… У меня манго ассоциировались с обезьянами и Рио-де-Жанейро, но я понятия не имел, что они из себя представляют на самом деле. И уж тем более – каковы на вкус. Да я бы свалился с ангиной, но выжал максимум из этой поездки. Для меня и сутки на поезде с вареными раками, а потом две недели в Алуште, в тесноте между волнорезов были таким праздником, что впечатлений на год хватало. А эта девчонка?

Сидит, как маленькая копия моей бывшей. Усталая от всего, пресыщенная излишествами. И купаться ей скучно, и мороженое портит фигуру. Она ведь не ребенок! Ну да, ну да. Выходит, Катя была права, и я уже точно стар. Лежу и брюзжу, пусть даже про себя. Подался в няньки ради несчастного тендера! Еще немного, и я отпишу «Иннострой» на благотворительность, только бы больше никогда не слышать про твиты, посты и громкие предательства школьных подружек.

– Слушай, Насть, – снова перебил я. – А твоя мама долго обычно в спа?

– Ну… – протянула она разочарованно из-за того, что ей не дали договорить. – Если одна то часа на три. Если с подружкой, то может и дольше… Кажется, ей ваша Катя понравилась. Просто понимаете, тут до вас отдыхала одна пара из Питера. Мама с Леной подружилась, они все время торчали вместе. По полночи проводили в баре и на дискотеке. Всю анимацию собрали. А позавчера Лена с мужем улетели домой, и мама успела соскучиться. Так что думаю, хорошо, если они к концу ужина придут.

– И что там такого интересного в этом спа?

– Массаж классный, – Настя дернула плечом. – Камнями, точечный. Есть еще пенный массаж в хаммаме. Маме там нравится парень один… Как его… Мустафа.

– А разве в женском спа массаж не женщины делают? – удивился я.

Наташа частенько торчала во всяких центрах красоты, опустошая кредитки, но судя по тому, что я понял из ее сумбурных рассказов, с ней всегда работали именно массажистки.

– Ну, тут есть и женщины. Я, например, просила, как-то не очень приятно, когда тебя мнет мужик с волосатыми руками… Да еще и голую, – Настя поморщилась. – Но маме подавай Мустафу – и точка. Типа у него сильные пальцы. Кажется, она его на год вперед чаевыми накормила. И папе просила не говорить, чтоб не злился… Ой! Вы лучше тоже это… Ну, особо не распространяйтесь…

Я напрягся, переваривая услышанное. Перед глазами всплыла непрошенная, но очень яркая картинка: Катя лежит обнаженная, окутанная клубами пара, над ней возвышается волосатый мужик, похожий на мясника, а потом жадно мнет ее бедра, спину, жамкает, хапает… Твою ж мать! И какое мне должно быть до всего этого дело? Она ведь всего лишь моя фальшивая женушка. Даже не так – фальшивая гражданская женушка. Дважды никаких прав. И с чего мне вдруг захотелось навалять этому Мустафе по первое число? И за что, интересно, ему доплачивает щедрые чаевые жена Майорова? Может, спа предоставляет какие-нибудь особые услуги добрым клиенткам? Может, главное достоинство Мустафы – вовсе не сильные пальцы? Если он такой мохнатый, как говорит Настя, значит, тестостерон так и прет. А там где переизбыток тестостерона, там и достоинства на порядок выше… В смысле, длиннее… В смысле, какого черта я вообще об этом думаю?!

– Ревнуете, да? – подкинула дров Настя.

– Что?! Да ничего подобного! – я фыркнул для убедительности. – Это просто спа. Она и так постоянно в них ходит.

Не мог же я признаться, что Катя первый раз в жизни пошла в это обдиралово! Опиум для женщин. Нигде не видел, чтобы такие суммы сдирали за сущее очковтирательство. Огромное колесо, круговорот, движение которого никто не может нарушить. Сначала женщина идет в салон, там ее убеждают, что кожа не сияет, поры засорены и мелкие морщины прибавляют десять лет. Потом проводят безумно дорогие, но очевидно бесполезные процедуры. А иногда еще и страшно болезненные или мерзкие. Чтобы уж точно осталось ощущение, что не зря пришла. Слизь улиток или что там сейчас в тренде. Потом убеждают женщину, правильно настроив освещение, что она кардинально изменилась. Женщина, окрыленная, несется домой, а там ты – смотришь в то же самое лицо, но вынужден врать, что оно излучает молодость, как никогда. Иначе ты же еще и останешься без секса после того, как она потратила твои деньги. Дьявольское коварство.

– Вам денег жалко! – осуждающе воскликнуло мое пятнадцатилетнее наказание. – Ну точно! У папы такое же лицо, когда мама уходит в спа.

Еще бы у него было другое выражение лица! Невольно я проникся то ли сочувствием, то ли уважением к Майорову. Если он целыми днями терпит не только жену, но еще и болтливую дочь, то неудивительно, что он вот так на меня сорвался. Я и дня не провел в компании одной только Насти, а уже готов был голову откусить неизвестному Мустафе. Да, все дело в бесконечной болтовне. Не иначе.

– Мама всегда говорит, что мужчины трясутся над своими деньгами и над своей свободой, – изрекла Настя с видом Сократа. Ну-ну, в ход пошли традиционные женские мудрости. – Знаете, а ведь Катя чуть не плакала из-за вас.

– Что?!

– Да. Сказала, что уже давно ждет от вас предложения, – Настя сочувственно покачала головой. – Только не говорите, что я ее выдала но… У меня сердце разрывается! Бедная! Она-то надеялась, что вы все сделаете на этих выходных, а у вас и в мыслях не было! Если вы такой же, как папа, то сейчас вы, наверное, считаете в уме, сколько процедур она уже успела пройти за это время! Как не стыдно!

– Эй! – возмутился я. – Ничего я не считал. Пусть развлекается, просто… я тоже рассчитывал провести с ней время. А не лежать тут с тобой, пока она там делает массаж с этим… Мустафой…

– Значит, все-таки ревнуете, – на юном личике расплылась довольная улыбка. – Я так и знала!

Пытаться понять женскую логику – бесполезно. И неважно, сколько женщине: пятнадцать или пятьдесят. Пока я понял наверняка только одно. Катя каким-то образом почувствовала, как надо себя вести и какую карту разыграть. И решила разыграть перед Майоровыми целую мелодраму. Теперь уже я не знал, какая роль отведена мне, и что мне делать, чтобы все-таки пробить идею с тендером. Сдаться и изобразить предложение? Или продолжать историю с ссорой, чтобы Майоров проникся мужской солидарностью и за стаканчиком-другим вискарика обсудил рабочие моменты? Кому он захочет помогать – счастливому жениху или брошенному любовнику?

Ответы на эти вопросы могла знать только Катя. Поэтому когда на горизонте показался отец не в меру разговорчивого подростка, я моментально вскочил с лежака.

– Виктор! – выдохнул я с облегчением.

– О, вы тут все это время одни… – на его лице проступило сострадание. – Извините, я думал, Мила вернется раньше… Но вы меня очень выручили! Спасибо!

– Я все-таки хочу выяснить, как там Катя… После этой ссоры… Ну, знаете, не по себе…

– Ой, даже не дергайтесь, – отмахнулся Майоров. – Это их бабские штучки. Начитаются журналов… Им положено мариновать мужика, да еще и моя промыла вашей мозги… Не сомневайтесь, сейчас будет играть неприступность, а потом успокоится.

– Но пап! – встряла Настя. – Как ты можешь так…

– Не лезь во взрослые разговоры, – Виктор строго посмотрел на дочь, заставив ее замолчать. И я был ему дико за это признателен. – Мой вам совет: не прогибайтесь лишний раз. Чем дальше – тем хуже.

– Да уж, представляю… И все-таки я проверю, как она там… – я вспомнил рассказ настии и добавил: – И она, и мои кредитки…

– О, да, тут я вас понимаю… – Майоров, охнув, растянулся на лежаке. – Слушайте, – бросил он мне вслед, когда я уже развернулся. – А может, пропустим вечером по стаканчику?

Спокойно, Корчагин. Только никакой чрезмерной заинтересованности… Выдохни, сосчитай до пяти…

– Ладно, – как можно равнодушнее бросил я. – Если моя не придумает какую-нибудь ночную экскурсию.

И уже шагая к пляжным душам, я услышал за спиной смех Майорова. Он клюнул.