Текст книги "Чёрный Ферзь"

– Благодарю Вас за гостеприимство. До свидания.

Я попросил конвоиров не везти меня в отель, а доставить меня на площадь Султанахмет, мне хотелось немного прогуляться и привести мысли в порядок, плюс это было полезно после плотного ужина на яхте у Омара. Фургон остановился там же, где утром меня забрал. Ассистент, как его называл Омар, вышел первым и придерживал дверь, в этот момент я ощутил себя очень важной персоной.

У меня оставался всего один день, чтобы насладиться Стамбулом, поэтому, несмотря на усталость, я все же решил прогуляться и подышать этим городом. В сквере у мечети Султанахмет было многолюдно, верующие текли в сторону мечети рекой вместе с туристами. Каждый шел туда, преследуя свою цель, одни шли пообщаться со Всевышним, а другие, чтобы успокоить их культурный голод. Перед входом в сквер неподалеку от арки стоял старый улыбчивый турок, вокруг которого разносился мелодичный звон. Я шел на звук, когда его очертания проявились из-за множества спин, я увидел, что он держит на веревочке волчок, которой со звоном крутится на камне под ногами продавца. Два других разноцветных волчка он держал в другой руке. Волчок на земле крутился, издавая приятный мелодичный звон, турок что-то по-восточному напевал, широко улыбаясь своими густыми усами. Продавец тянул за веревочку и волчок, словно дрессированный, прыгал ему в ладонь, где он лихо заматывал эту веревку вокруг каплевидного волчка и отпускал его на землю. Поняв, что у его представления есть благодарный зритель, уличный торговец выпустил сразу два волчка одной рукой и стал громче напевать свою песенку, приплясывая то ли, чтобы спастись от холодного ветра, то ли чтобы привлечь больше внимания. Я подошел ближе и спросил что это у него? Турок как опытный дрессировщик изящным « Алле Оп!» дернул за веревочки и оба волчка прыгнули к нему в ладонь.

– Это игрушка, Эфенди, такими игрушками играли еще наши прадеды.

– Как она называется у вас?

– Эфенди, она называется очень просто «Фыр-Фыр». Я продам их вам за пятнадцать лир каждый. Это будет великолепный подарок вашим детям.

Почему-то мне захотелось поторговаться с уличным торговцем и из левого кармана, в котором лежали монеты, я достал целую горсть.

– Друг мой, здесь от силы наберется на один фыр-фыр, но если ты уступишь мне, то я куплю два и угощу тебя чаем, иначе тебе придется ждать до завтрашнего вечера.

Турок засомневался, но порыв холодного морского ветра помог мне убедить его, и он отдал мне две игрушки за тринадцать лир. Я подозвал резвого Чайджи, который сновал между людей с подносом, предлагая чай, читая, словно заклинание: «Чай вар, чай вар, чай вар, абе, чай». Положив ему монету в две лиры на поднос, я попросил горячего чаю, чтобы согреть этого уважаемого продавца, который тем временем, обучал меня искусству владения фыр-фыром.

Я внимательно наблюдал, как идеальная капля, вырезанная из дерева, вращалась на камне на тоненькой ножке. Игрушки несут в себе смысл и обучают человека с самых первых дней. Казалось бы, это всего лишь детская забава, но ведь дети не могут обучаться по книгам, поскольку они еще не умеют читать. Конструктор учит созидать и строить. Машинки учат мальчишек пространственно мыслить, а куклы учат девочек заботиться и вести хозяйство. Чему же может научить такая милая забава, как фыр-фыр, или волчок? Созиданию… созиданию самого себя изнутри. Волчок учит нас целостности принимать ту самую идеальную форму, которая может как можно дольше сохранить вращение. Как часто в трудные минуты, вместо того, чтобы успокоиться, услышать свой голос изнутри, или голос близких людей, которые нам важны, мы крушим все вокруг себя, разбрасывая дорогих людей. Мы словно волчок, потерявший баланс, который своим вращением крушит и разбрасывает все вокруг. Взрослея, скорость нашего вращения только растет. Мы стараемся контролировать эмоции, контролировать свое поведение, чтобы сохранить вращение и не потерять баланс. Однако, как только что-то нарушает нашу целостность – мы становимся разрушителями всего, что нас окружает. Волчок не дает забыть нам, что нам нужно поймать ось, выровняться, сбалансироваться и перестать крушить свою жизнь. Все гениальное всегда оказывается очень простым… как волчок, который нам может показать нас самих лучше всяких психоаналитиков.

На ипподроме утихла шумиха, холодный морской ветер разогнал всех людей по их теплым домам. Брусчатка гулко возвращала мне шаги, будто бы очень громкие часы. Что отмеряли эти часы? Время до конца или время нового начала? Зачем я здесь, зачем я вообще влез во все это? Неужели жажда наживы оказалась сильнее, чем человечность и здравый смысл? Быть может это наоборот шанс что-то изменить, который выпадает каждому человеку. Быть может, это Богом посланное испытание, и Он уверен, в том, что я справлюсь? Ну скажи же хоть что-нибудь, почему Ты молчишь, почему Ты всегда молчишь, когда Ты так нужен? Тик-так-тик-так – шаг за шагом, я шел по новой неизведанной дороге. Почему ты молчишь, Господи, почему не пошлешь Ангела, который направит меня!? Я нащупал в кармане волчок, выдохнул и поймал ось. Мы сами выбираем свой путь, и что делать с тем семечком случайности. Мне выпал шанс, возможно, я просто не осознаю, насколько широкие возможности этот шанс мне представляет. Это испытание для меня, испытание от Всевышнего, от Господа, от Вселенной. Это испытание похоже на нож, который вложили в мои руки, дав мне волю распоряжаться им по моему собственному усмотрению. Я могу использовать нож во благо, чтобы приготовить пищу или разрезать путы, могу и использовать этот нож во зло, причинив вред как окружающим меня людям, так и себе самому. Всевышний, вложив мне этот нож в руки, не подскажет и не направит. Он просто будет безмолвно наблюдать, услышал ли я Его слова до этого момента, пошел ли по Его пути. Возможно, ощутив власть острого клинка в руках, я забуду Его слова? Ответ на этот вопрос я не могу дать сейчас, но я осознавал, что в мою руку этот клинок вложен. В грудной клетке теплой жидкостью стала разливаться благодарность за это испытание. Благодарность и одновременно гордость за то, что Небеса доверили это испытание мне. Благодарность разливалась от самого сердца теплой жидкостью и бежала по венам до самых кончиков пальцев, где собирался электрический ток. Я остановился, город не шумел, не суетился. Было очень спокойно. Я закрыл глаза, чтобы не сойти с ума от ощущения благодарности и благодати, которые били внутри меня ключом, разливаясь вместе с кровью по всем уголкам организма. Ангел меня обнимал своими огромными крыльями, я раскинул руки в сторону и вдохнул полной грудью. Благодарю Тебя за то, что доверяешь мне…

Я еще долго всматривался в ночное море с балкона моего номера, на черном фоне которого редкие огоньки кораблей были похожи на продолжение звездного неба. На каждом из этих судов люди, совершенно разные, совершенно непохожие друг на друга. Интересно, о чем они думают, что заботит их сейчас. Быть может, кто-то сейчас так же всматривается в ночное море, в сторону, где его дом и семья. Холодный ветер пробирал до костей, объясняя, что пора отправляться спать.

Утро традиционно началось очень рано, около шести утра прозвучал первый Азан, который разогнал сон. Начинался последний день в Стамбуле, завтра в это время я буду ехать в аэропорт. Утреннее море, даже на вид казалось очень холодным, сонные корабли тоже потягивались и готовились начать новый день. Это стало уже своеобразным ритуалом, мы каждое утро приветствовали друг друга. Кофе, легкий завтрак и в путь.

Туристы в это время еще спят в своих теплых отелях и хостелах, это было к лучшему. На площади уже знакомый мне семитчи катил телегу, тихонько напевая песенку. В сквере мечети Султанахмет верующие, несмотря на утреннюю прохладу, о чем-то общались. Как же приятно видеть, что люди общаются вот так вот просто на улице, а не спешат поскорее прыгнуть в свои металлические коробочки и уехать куда угодно. Я нашел вход для туристов, который находился с тыльной стороны мечети. Сняв обувь, я вошел в этот, без преувеличения, храм. Красный ковер окружил лаской и теплом мои ноги, которые за эти несколько дней прошли гораздо больше, чем могли сделать это в нашем городе. Голубая Мечеть, одно из самых известных строений Стамбула, когда-то я видел ее только на фотографиях и вот я тут. Узоры разбегались по стенам и куполам, верующие мусульмане кланялись в молитве, неслышно и очень уединенно, так как должна проходить молитва. Без шума и пафоса. Тихо, шепотом, так, чтобы никто кроме Всевышнего это не услышал, ведь молитва, это разговор по душам, который никто не должен слышать. Где-то в стороне гид рассказывал об истории этого здания, урывками из-за щелчков фотокамер я мог слышать его слова. Туристы были похожи на назойливых щелкающих мух. Я отошел в сторону от лучшего места для селфи и стал рассматривать узоры, которые украшали мечеть изнутри. Нет, человек не мог создать ничего подобного, казалось, что вода бежала по куполу и по стенам, вырисовывая самые замысловатые формы на стенах. Только природа могла создать такое великолепие. Руки мастеров, которые трудились над этими узорами, воистину были достойны называться Мастерами. Туристы щелкающей толпой перекатывались по мечети, на входе показалась очередная группа туристов, которая как саранча, двигалась по тому же маршруту, что и первая группа.

Я вышел из мечети, вдохнув полной грудью прохладу морского ветра. Египетский Базар – место, где можно поторговаться и купить что-то очень вкусное, но при этом получить массу удовольствия. Взглянув на карту, проложив маршрут, я пошел к месту назначения. Я шел по узким улочкам, где торговцы уже зазывали меня в свои лавки, предлагая просто посмотреть, примерить или попробовать. Улочки виляли, спускаясь к морю. Редкие машины и редкие прохожие разбавляли этот пустой пейзаж. Ведь сотни лет назад по этим улицам точно так же шли люди, но шли с другими мыслями, на них была другая одежда, как же интересно все же прокатиться на машине времени, чтобы оказаться в этом же месте, но сто или может двести лет назад. Какие разговоры вели люди тогда? Ближе к рынку становилось более людно, словно он притягивал к себе людей как огромный магнит. На площади перед рынком было многолюдно, несмотря на прохладный ветер с моря. Чуть поодаль виднелся мост Галата, который ощетинился удочками. У входа в рынок толпа сливалась в один плотный поток, который заносил тебя внутрь и тотчас же рассеивался. Кто-то увлеченно искал то, ради чего он пришел сюда, кто-то наоборот ходил и разглядывал витрины и перекидывался редким словом с торговцами. Как только я вошел, меня тут же атаковали с обеих сторон, настырные торговцы сладостями. Они предлагали попробовать, посмотреть их богатый ассортимент, но я решил сначала прогуляться по всему рынку, чтобы посмотреть весь ассортимент. Мне нравилась такая активность продавцов, которые готовы с тобой стать братьями, лишь бы ты хоть что-то купил у них. Это кардинально отличалось от привычного европейского подхода, который дает покупателю сколько угодно свободного времени. Здесь стоял невообразимый аромат – букет из запаха специй сладостей и кофе. Сладковатый, пряный запах ласкал нос, и, казалось, пропитывал насквозь. Вдруг этот букет сменил яркий аромат кофе. Этот аромат становился сильнее, как только я подходил к выходу. На улице я увидел длинную очередь из покупателей, и уже известный мне логотип, который я искал. Я вышел на улицу и встал в конец этой живой цепочки. За окном витрины молодые ребята работали как единый механизм, нет, не организм, а именно механизм. Их точные движения рук были похожи именно на движения механизма, при этом они что-то напевали и задорно переговаривались, иногда подшучивая друг на другом, потому что их механизм часто взрывался смехом, но при этом, они ни на секунду не переставали работать. Очередь прошла передо мной очень быстро и незаметно, я успел только достать деньги из кармана и отсчитать нужную сумму. Я еще немного прогулялся по рынку, задорно торгуясь с продавцами, от чего я получил массу удовольствия.

С площади перед рынком открывался вид на самую большую мечеть Стамбула – мечеть Сулеймана Великого. Поднимаясь в гору по узким извилистым улочкам, изрядно вспотев, я дошел до цели. Это строение было воистину огромным. Из-за множества куполов эта мечеть была похожа на огромную черепаху, которая просто много лет здесь спит. Огромная серая черепаха спит на холме у моря. Я вошел внутрь, ступив на такой же ласковый ковер. Красота и убранство этой мечети ничуть не уступало мечети Султанахмет. Прослеживая линии узоров на куполах и стенах, невольно входишь в состояние транса, из которого меня выдернул улыбчивый турок, который появился передо мной и протянул руку.

– Здравствуйте, меня зовут Эрхан, я имам здесь. Вы мусульманин?

– Здравствуйте, я Эмир. Я не мусульманин. Христианин. Православный.

– А вы унаследовали, или это был ваш осознанный выбор? Уделите мне несколько минут, если вы не спешите?

– С удовольствием. Я принял православие осознанно, но как большинство христиан, я унаследовал от родителей. Просто определенные события в жизни привели меня в Храм, а так же открыли передо мной необходимые книги. Не могу сказать, что я соблюдаю посты и еженедельно провожу воскресенье в Храме, но в вере я нашел умиротворение и ответы на многие свои вопросы. Именно в вере, но не в религии.

Эрхан жестом пригласил меня присесть на деревянную скамейку, которая стояла перед молитвенной комнатой для женщин.

– Эмир, скажите, а вы знакомы с Исламом? Скажите, а что повлияло на Вас, что вы решили принять Христианство в осознанном возрасте?

– Я знаком с Исламом и с уважением отношусь к этой вере, но если посмотреть на суть моей и вашей веры – мы следуем по одинаковому пути, ведь и Господь и Аллах – это Единый Бог, и учит Он нас одному и тому же: жить по совести, любить ближнего, не красть, не убивать, и по сути, столпы нашей и вашей веры абсолютно одинаковы. Да, есть различия, но они не столь важны, ведь суть одна. Мусульмане так же чтят пророка Иссу, который был таким же пророком, то есть вестником Божьим, как и Мохаммед.

– Да, но Мохаммед принес Коран, то есть более свежее и неизмененное Слово Божье, нежели Библия.

– Но ведь суть от этого не поменялась, Мохаммед не принес же Слово, где он разрешил бы воровать и убивать. Не спорю, Библию много раз переписывали, что она уже очень далека от своего первоначального варианта, но читать ее нужно между строк, точно так же как и Коран. А принять православие меня подвигли определенные события, плюс достаточно долгое время, проведенное вдали от дома, где я попал в православную среду и убедился, что мы очень похожи, даже наши храмы похожи. Если изменить здесь роспись и повесить иконы, сделать иконостас, то тут получится православный храм, который в отличие от католических, не вызывает чувство ничтожности.

– Воистину, католические соборы – очень угнетают… Вы можете молиться тут, Мохаммед не запрещает этого, в отличие от христианских церквей, где нельзя молиться мусульманам. Кстати, в Исламе нет Святых и миссионеров.

– В Православии Святые – это люди, которые жили по Слову Божьему, поэтому они нам как учителя, у которых мы просим совета и заступничества. Что же касается миссионеров, то в Православии их тоже нет. К Богу ты должен прийти сам, а духовный отец, тебя направит и поможет. Мне кажется, что мусульмане тоже приходят к имаму самостоятельно.

– Совершенно верно… Вы слышали что-нибудь о Джихаде?

– Слышал, сейчас это слово очень растиражировано в СМИ. Оно означает «Священная Война», но мне кажется, что это понимают не все, делая из этого слова объект торговли и прикрытие собственных грязных дел. Это мне напоминает Крестовые Походы, когда грабители точно так же прикрывались Богом и Его интересами. Ведь Аллах создал всех людей на Земле? Он не мог создать только мусульман, он Создатель всего, что есть в этом Мире. Как же тогда он может разрешать убивать своих же детей, свое же творение? У человека мыслящего – сразу всплывет этот вопрос, но поскольку людей мыслящих не так много, то этот вопрос задают себе единицы, а остальная биомасса употребляет тот продукт, который им вдалбливает телевизор. Джихад – ведь это на самом деле война, война Священная, но ведь война с самим собой. С тем Шайтаном, что внутри нас, который толкает нас на грехи и пороки, это и есть настоящий джихад. Нет, это не бегать с автоматом по холмам, нет, это не взрывать подло мирных жителей. Джихад – это то, что происходит внутри нас, это то, что происходит вокруг нас. Каждый из тех, кто молится там, проходит свой джихад, потому что нас всех окружают пороки, о которые мы можем запачкаться. Прочитав, и поняв Библию или Коран, мы хотим изменить свою жизнь и это и есть джихад. Он начинается каждое утро, когда мы боремся с ленью, и продолжается до момента, когда мы уснем. Протянуть руку ближнему, позвонить родителям, друзьям, чтобы просто услышать, что у них все хорошо. Трудиться и зарабатывать четным трудом и за все это благодарить Бога, каждое утро благодарить его за то, что ты проснулся. Именно это и есть джихад. А бегать по горам с автоматом – это бизнес.

Эрхан слушал меня с неподдельным вниманием. Как только я закончил, Эрхан улыбнулся и потянулся в нагрудный карман его рубашки и достал оттуда несколько визиток. Среди множества белых карточек он достал одну черную, такую же как у меня и Омара.

– Господин Наджи, я ждал вас. Хасан предупредил, что Вы прибудете в Стамбул, видимо он хорошо Вас знает, раз он точно был уверен, что мы здесь встретимся. Я знаю, что это ваше не настоящее имя, но меня это совершенно не интересует. Мне нравится ваш взгляд на вещи, вы четко понимаете суть, мне это очень нравится. Моя задача, как бы вам выразиться более доступно – инструктировать рекрутеров, которые ищут в интернете пополнение в ряды пушечного мяса. Лишенная цели и воли молодежь настолько идеологически пуста и голодна, что готова сейчас употреблять все, что угодно, при правильной подаче. Может присоединитесь к нам?

– Благодарю Вас, Эрхан за такое предложение, я обязательно обдумаю его.

– Господин Наджи, нам нужны мыслящие своей головой люди. С нами у вас есть шанс реализовать свои амбиции и расширить горизонты ваших возможностей.

– Могу только догадываться о широте открывающихся горизонтов.

Я достал из кармана черную визитку и передал ее Эрхану. В этот момент из комнаты для женщин вышла молодая девушка в никабе. Ее глаза изумрудного цвета горели на фоне черной одежды. Я видел, что она улыбалась – об этом говорили ее глаза. Совершенно неважно было кто она, что скрывали под собой эти черные одежды, я хотел быть с этими глазами всегда. Каждую секунду своей жизни. Пускай она даже не снимет свой никаб, а всю жизнь я буду видеть только ее глаза, но ради них я был готов отказаться от всего. Повернувшись к выходу, она подарила мне очень теплый взгляд.

– Скажите, Эрхан, могу ли я жениться на мусульманке?

– К сожалению, Эмир, нет, потому что Ислам гласит, что мужчина, сильнее женщины и может силой склонить ее отречься от Ислама. Однако, мужчина мусульманин может жениться на христианке, поскольку Ислам запрещает настаивать на его принятии. Так что пока вы православный, вы не сможете взять в жены восточную девушку, к сожалению.

– Но зачем мне настаивать, тем более силой, заставлять любимую женщину отказываться от чего-то, что сделало ее именно такой, которую я полюбил. Если я полюбил, то значит, я принял ее полностью, зачем мне что-то в ней менять, тем более, насильно? Странная логика…

– Таковы правила, господин Наджи, это я Вам как имам говорю, несмотря на то, что вы совершенно правы.

Он встал, пожал мне руку и с такой же легкой улыбкой удалился. Закинув рюкзак на плечо, я вышел из этого Божьего Дома и двинулся вниз по улочке в сторону трамвая. И все же немного обидно, ведь если люди любят друг друга, то какие могут быть препятствия? Все препятствия – в наших головах и строим мы их себе сами. Интересно, что все неудачи и провалы – это результат наших мыслей, или наших недо-: недоделал, недожал, недохотелю Это все из-за нашей недоуверенности и недожизни. Барьер, который мы себе выстраиваем – это очень серьезное строение, ведь строим мы его для себя добротно, чтобы не дай Боже, не просочился даже лучик света. Ведь Эрхан прав, но только в том, то горизонты открыты всем и всегда, независимо от того, частью какой группы он является. Благодаря черным визиткам я получил трамплин, но это совсем не то, чтобы они мне раздвигали горизонты. Горизонты раздвигать – это исключительно моя задача, ровным счетом, как ставить цели и задачи, которых я должен достигать. Погрузившись в мысли, я дошел до шумной остановки трамвая и отправился на площадь Султанахмет.