Текст книги "Любовь опасная, как порох"

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мет позавтракал и вымыл посуду. Не терпелось поскорее выйти за дверь и окунуться в утренний рабочий ритм. С тех пор как ушла Пета, в квартире поселились печаль и пустота. Нет, все было, как и раньше, удобно, уютно. Но не хватало женских безделушек, запаха духов Петы, ее самой…

Она ушла месяц назад, не взяв ничего. Мет не мог ее забыть. Каждый уголок хранил следы и прекрасных, и самых ужасных минут, проведенных вместе.

Наверное, нужно переехать. Но пока Мет не мог на это решиться. Проще говоря, он не мог расстаться с памятью о ней. Глупо, конечно, учитывая прощальную записку Петы:

«Мет, я тебя недостойна. Прости. Мне очень жаль…»

Что значит «прости»? Так говорят люди, которым ты небезразличен. Но Пета почти не замечала его. А может быть, «прости» значит, что нечего больше сказать, нечем объяснить свою ошибку?

Мет встряхнул головой, отбрасывая тяжелые мысли, и быстро собрал все необходимое для сегодняшнего дня. Через пять минут он уже выехал на оживленное утреннее шоссе. Приближались рождественские праздники, покупатели устремились в магазины. Практически сразу Мет попал в пробку. «Спокойно», – уговаривал он себя. От его эмоций пробка не рассосется.

От Бонди до Тейлор-сквер Мет проехал в черепашьем темпе. Но по Южной Даунинг-стрит, ведущей к аэропорту и Рокдейлу, движение пошло быстрее. Стоя на светофоре, Мет наблюдал, как реактивный самолет авиакомпании «Квантас» заходит на посадку. Может, именно в нем летела сейчас Пета. Меган на днях в телефонном разговоре рассказала ему, что Пета вышла на работу.

Значит, она поправилась. Радостная новость. Но все равно Пета потеряна для него навсегда. Если она и придет к нему, то только ради разговора о разводе.

Загорелся зеленый свет, и машины тронулись с места. Запищал мобильный телефон. Звонила мама.

– Мет, хотела узнать, как мы проведем Рождество?

– Выбор за тобой. – Мета совершенно не интересовал предстоящий праздник.

– Тогда… не хотела спрашивать, но ты ничего не говоришь… вы с Петой расстались окончательно?

Мет поморщился. Он ничего не говорил, потому что хорошо помнил, как мама относилась к его выбору, и не хотел услышать в ответ скептическое «Я же тебя предупреждала!»

– Скорее всего, – кратко ответил он.

– Ну… – Она замолчала, понимая, что затронула деликатную тему. – Значит, мы не поедем к родственникам Петы? Просто они приглашали меня… на свадьбе.

– Тебе лучше поехать, мама. Строй планы сама, – посоветовал Мет. Ну надо же, он раздает советы, которым не следует сам, посмеялся Мет над собой.

– Хорошо, дорогой. Прости…

– Не волнуйся, – перебил Мет. Господи, опять эти «прости», которыми он сыт по горло! – Я обязательно позвоню тебе на этой неделе, а ты мне скажешь, какой подарок ждешь на Рождество. – Это была их с мамой старая традиция. На Рождество они всегда обменивались подарками.

– Спасибо, Мет.

Она повесила трубку. Мет вздохнул с облегчением. Не хотелось говорить о Пете. Любое упоминание, даже мысль о ней выводили его из равновесия. Лучше с головой окунуться в работу. Сегодня на фабрике дел будет невпроворот. Поступили дополнительные заказы на футболки с веселыми рождественскими рисунками. Слава богу, его ждет суматошный, длинный день! Значит, удастся довести себя до полного изнеможения, чтобы вечером, ни о чем не думая, рухнуть без сил в пустую постель в пустой квартире.

– Стюардессам занять свои места, самолет идет на посадку.

Пета с удовольствием села и пристегнулась. Утренний трехчасовой перелет из Коэна в Сидней был трудным для обслуживающего персонала. Все триста пассажиров хотели завтракать, все читали толстые газеты. И газеты, и остатки завтраков надо было потом убирать. Как хорошо после этого газетно-бутербродного кошмара и недосыпания отдохнуть пару дней дома. За несколько рейсов в Северный Квинсленд она вымоталась до предела.

На ночь между полетами экипаж оставался в Коэне. Совсем близко от Порта-Дугласа, где они с Метом провели медовый месяц.

Конечно, Пета постоянно вспоминала то сказочное, прекрасное время. Счастье минут, проведенных с Метом, осталось таким же ярким, даже после черной полосы в их жизни. Она перебрала в памяти всех мужчин, с которыми когда-то встречалась. Мет, конечно, был самым лучшим во всех отношениях.

Ей не хватало Мета. Очень. Близости с ним. Его желания или любви… неважно. Им было так хорошо вместе. Месяц назад у нее и в мыслях не было, что она будет скучать по Мету. Но именно его она вспоминала теперь долгими, одинокими ночами.

Пета с сожалением вздохнула. Самолет всегда заходит на посадку над Рокдейлом. Как раз сейчас Мет может ехать на работу, через Рокдейл. А может, он уже сидит в своем офисе. Скоро Рождество. Горячее время для торговли.

Зачем только она вспомнила о Рождестве, празднике для тех, у кого есть семья, дети? Мет, наверное, тоже возненавидел Рождество.

Она нанесла ему слишком сильный удар.

Самолет коснулся бетонной полосы и постепенно замедлял скорость. Пора идти провожать пассажиров. Потом нужно осмотреть салон. На это потребуется совсем немного времени, и она свободна. Впереди целый день. Может, стоит навестить Меган.

Перед уходом Пета зашла в комнату экипажа. Один из летчиков окликнул ее:

– Пета, тебя искал какой-то мужчина.

– Мужчина? Какой?

Летчик пожал плечами и загадочно улыбнулся.

– Высокий, очень симпатичный брюнет.

Мет? Сердце запрыгало, как мячик.

– Он уже уехал?

– Не знаю. Я сказал ему, через какую дверь ты обычно выходишь.

– Спасибо.

Пета не знала, радоваться ей или бояться. Зачем он приехал? Чего от него ждать? Он решил подвезти ее до дома? Мет был способен на такие… неожиданные поступки. Мог проявить благородство, несмотря ни на что. Если так… согласиться ей или нет? Она согласится… пусть это глупо… неважно. Лишь бы снова быть вместе.

А вдруг он не дождался?

Обрадованная, взволнованная, ни на кого не глядя, Пета выскочила из комнаты и побежала к терминалу. С надеждой она посмотрела по сторонам. И обмерла.

Это не Мет.

У служебного выхода стоял Джорджио… элегантный, как всегда, Джорджио Тонелли… в костюме от Армани, невозмутимый, привыкший к восхищенным взглядам.

Как ни странно, кроме шока оттого, что он в Австралии, Пета не испытала ничего.

Даже обволакивающий взгляд горячих темных глаз не растопил ее сердце, как бывало раньше. Сердце молчало. Непонятно, почему она принадлежала этому мужчине целых два года. Ей до боли захотелось, чтобы на его месте сейчас оказался Мет.

Джорджио раскрыл руки, приглашая Пету броситься к нему в объятия. Но она не сдвинулась с места. Зачем? Пете стали даже смешны и его кривлянья, и его надежды.

Ушло… все ушло… он ей совершенно безразличен.

Джорджио подошел сам.

– Carissima (Самая любимая (итал.))… как же я соскучился, – прошептал он, ласково улыбаясь.

Его бархатный голос раздражал, резал уши, словно скрип старой телеги. Звук, полный обмана. Мет говорил всегда открыто, прямо, и честно. Не скрывал своих мыслей, выполнял обещания. Пета доверяла его голосу.

– Джорджио, что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она. Больше эта пародия на мужчину не сможет ее обмануть, не напомнит о собственной глупости и не встанет между ней и Метом. Он удивленно поднял брови.

– Я примчался из Милана, чтобы снова увидеться с тобой. Ты свет моей жизни, моя красавица. Каждый день…

– Прилетел по делам? – перебила она, пытаясь представить Джорджио глазами Мета. Как он его называл? Латинский любовник!

Джорджио отвел глаза.

– Да, договорился тут кое с кем.

Еще одна ложь. Он хотел развлечься. Удобная маленькая интрижка вдали от дома. Удобство… Вот чем она была для Джорджио. Но не для Мета. И как ее угораздило поверить Джорджио тогда, два года назад? Ведь он фальшив насквозь.

– Что же, по крайней мере ты не зря потратил время и деньги, – ледяным голосом сказала Пета. – Снова повторяю тебе, между нами все кончено. Если позволишь…

– Нет… – вне себя он схватил Пету за руки. Его пальцы наткнулись на кольца. Джорджио машинально взглянул вниз:

– Что это?

– Я замужем! – гордо сказала она, поднимая руку, чтобы он мог лучше рассмотреть прекрасное кольцо с бриллиантом, подарок Мета.

Конечно, ей следовало снять его и вернуть. И обручальное колечко тоже. Но тогда она ставит окончательную точку в своих отношениях с Метом. Наносит ему еще одну рану, последнюю, среди множества других. Кольца все равно придется отдавать. Но не сейчас.

– Не правда. – В темных глазах Джорджио вспыхнул злой огонек. – Ты любишь меня. Ты не могла забыть. Потому что я не забыл.

– Джорджио, не надейся, – очень уверенно, не подчиняясь гипнотизирующему взгляду, ответила Пета. – Я думала, что люблю тебя, всего лишь потому, что мне не с кем было сравнивать.

Наконец она поняла то, что не могла понять очень долго. Душой и сердцем.

– Благодаря мужу я узнала, что такое любовь. И его я буду любить. Всю жизнь, – сказала она и побежала прочь. От человека, который не имел права ее удерживать.

Сердце билось часто-часто.

Открытие, откровение было таким ярким, что Пета уже не сомневалась. Она любила своего мужа. Таким, какой он есть.

Если бы она ни зациклилась на Джорджио, когда они с Метом только встретились, если бы ни зациклилась на мысли о ребенке!.. Глупо, глупо, глупо! Она встретила свою половину, предназначенную ей судьбой, встретила – и потеряла.

Она выбежала из терминала и устремилась к стоянке такси. Еще не зная, как исправить свою ошибку. Мет может вышвырнуть ее из офиса. И будет прав. Но Пета должна пойти туда и получить еще один шанс. Сделать так, чтобы он поверил.

Иначе…

Нельзя думать о том, что иначе. Отбросить все плохие мысли! Думать только о хорошем. Очень, очень хорошем.

Тогда она перестанет трястись от страха. Будет думать о Мете… о том, что его беспокоит, в чем он нуждается, о его желаниях, мечтах.

Это и есть любовь.

Его любовь.

И если ей очень повезет, Мет поймет ее и вернется.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Мет просматривал бумаги, когда услышал, как открылась дверь. Он решил, что это Рита принесла кофе. Очень хорошо. Кстати. После напряженной работы на компьютере разболелась голова.

Дверь закрылась. Странно, Рита изменила своим привычкам. Кофе тоже не пахло. Он с неохотой оторвался от своих графиков. Поднял глаза.

Перед ним стояла Пета.

Неужели у него начались видения? Мет зажмурился, встряхнул головой и снова открыл глаза. Пета стояла на том же месте. Слишком живая и яркая, чтобы быть призраком. Невероятно. Пета… была прекрасной, как в первый день их встречи, полной жизненных сил, как солнышко освещая все вокруг.

Сердце сжалось от дурного предчувствия.

Почему она светилась счастьем? Зачем пришла к нему? На ней была униформа «Квантас». Значит, Пета собиралась на работу или возвращалась оттуда. Заехала по пути. Она держала сверток в хрустящей бумаге. Букет? Хотя какое ему дело…

Мет взглянул в ярко-синие, встревоженные глаза. Пета почти со страхом, неуверенно ответила на его взгляд. В то же время она упрямо продолжала стоять у двери, ожидая приветствия.

Лучше помолчать. Начать разговор должна она. У нее было достаточно времени, и она обдумала заранее каждое слово, а Мет застигнут врасплох.

Но Пета ничего не говорила. На ее шее судорожно билась жилка. Он заметил, что Пета часто и быстро дышит. Как рыба на суше.

Она боится его? Напрасно! На то нет никаких причин. Он не собирается ее насиловать. Мысль об этом вызвала такое отвращение, что Мет не выдержал и заговорил:

– Прекрасно выглядишь, Пета.

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против… моего вторжения, – неуверенно откликнулась она.

Только не говори «прости», со злостью подумал Мет. Иначе я за себя не ручаюсь.

Он демонстративно пожал плечами.

– Ты свободный человек. Искренне сожалею, что тогда, ночью, пренебрег твоей свободой. Пожалуйста, можешь говорить или делать все, что ты хочешь. Я не тиран.

Ее лицо и шея густо покраснели.

– Я была слепой, эгоистичной дрянью, Мет, – выпалила она, смущенно глядя ему в глаза. Глубоко вздохнула и добавила уже тише:

– Особенно после выкидыша.

Мет оцепенел. Он не ожидал такого и не знал, что делать и как отвечать.

– Мет, надеюсь… надеюсь, ты сможешь меня простить?

Неужели… Пета пришла, чтобы спасти их семью? Ему захотелось немедленно предложить ей все, что она пожелает. Но победила осторожность. А если Пету привели сюда муки совести? И ей нужно только прощение? Перспектива быть отвергнутым во второй раз его не привлекала.

– Это были трудные дни. Для нас двоих, – тихо сказал Мет. – Что было, то прошло, Пета. Считай, что я тебя простил.

Слова звучали как поминальный звон.

Что было, то прошло…

Так она подумала, когда увидела сегодня Джорджио. Если Мет чувствовал по отношению к ней то же самое, все пропало.

Но у них с Джорджио была ненастоящая любовь, в отчаянии подумала Пета. Настоящая любовь не умирает. Даже если сделать все, чтобы убить ее, она все равно восстанет из пепла. И Мет, и Пета остались прежними. Значит, и их любовь осталась прежней?

Почему она только сейчас поняла, что любит Мета? Он сидел перед ней за рабочим столом. Человек, отвечающий за свои слова, сильный, надежный. Способный воплотить мечты в реальность. С мужественным лицом… волевым взглядом. Жестокий, когда нужно бороться, но при этом готовый подарить добро и заботу другим.

Как он красив… рубашка обтягивала широкие плечи, под рукавами перекатывались мускулы, а длинные пальцы могли быть такими нежными… Пета посмотрела на его губы…

Если бы Мет сейчас поцеловал ее, зажег страсть, которую они так часто испытывали вместе, дикую, горячую радость, понятную только им двоим… Только он мог дать полное, восхитительное ощущение счастья.

Нет, ей сейчас нельзя думать о поцелуях.

Мет терял терпение. Почему она молчит? Нервы напряглись до предела. Пета должна принять его или отвергнуть. Сделать выбор. Она разглядывала Мета так, как будто… нет, этого не может быть!..

От того, как Пета смотрела на его губы, все тело покрылось мурашками и инстинктивно потянулось к ней… желание нахлынуло быстро, стало почти нестерпимым, он уже готов был кинуться навстречу.

Но первой подошла Пета. Она склонилась над столом и сказала:

– Мет, я была круглой дурой, не понимала, как мне повезло, и потеряла все, что ты мне дал. Мне понадобился целый месяц, чтобы прозреть.

Ее мягкий, теплый голос, умоляющий взгляд… Неужели это правда? Пета хочет вернуться.

– Я принесла их… как доказательство своего прозрения.

Пета положила на стол сверток в хрустящей бумаге. Мет раскрыл его и увидел розы. Красные розы. Он помотал головой, ничего не понимая. Что это? Предложение мира, попытка сгладить неприятные воспоминания? Или она объясняется в любви? Мет вопросительно посмотрел в васильковые глаза.

Пета улыбнулась. Ее губы дрожали.

– Мет, я люблю тебя. Надеюсь, ты найдешь в своем сердце место…

Мет вскочил. Кресло на колесиках откатилось назад.

– Пета… – Все, что он испытывал к ней и держал глубоко в себе, вырвалось наружу в одном коротком звуке. Не в силах говорить, Мет стремительно обошел стол. И Пета оказалась в его объятиях. Кажется, небо спустилось на землю.

Губы Петы раскрылись в ожидании, она обняла его за шею, откинула голову. Она скучала не меньше. Он поцеловал ее, вознаграждая их обоих за все прошедшие часы, дни и недели, проведенные друг без друга. Возвращая потерянные радость и счастье.

Теперь Пета рядом. С ним произошло чудо. Он держал в ладонях ее лицо, смотрел и не мог насмотреться. В мыслях он снова и снова повторял ее признание, все еще не веря. Он не мог объяснить Пете, как много для него значит то, что она сейчас сказала. Он смог только крепко прижать ее к себе и снова ощущал ее тело, вдыхал ее тепло, ее сладкий запах, слушал биение се сердца.

– Мет, прости меня за… – Пета вздохнула.

– Не надо! – вырвалось у него. Проклятая привычка придираться к словам. Вот к чему приводит одиночество. – Пета, еще до свадьбы я знал, что за твоей внешней силой скрываются неуверенность и отчаяние. И ты не оправилась от последней потери. На свой страх и риск я сделал предложение. Уверенный, что выдержу груз любых неудач за нас двоих. Но ошибся. У меня не хватило терпения. Я потерял…

– Мет, это я потерялась. – Она еще сильнее запрокинула голову и осторожно погладила его щеку. – Искала себя, а тебя чуть не потеряла, – тихо сказала она.

– Значит, моей Пете понадобилось время, чтобы отдохнуть от поисков, – объяснил Мет, сейчас он был готов простить кого угодно.

В глазах ее сияла благодарность.

– Я боялась, что сделала тебе очень больно и ты не пустишь меня обратно, в свое сердце.

– Ты всегда оставалась там, Пета. С тех пор, как мы встретились, – сказал он.

– Правда? – удивилась Пета.

Он улыбнулся.

– Почему-то моя жизнь начала вращаться вокруг тебя. А когда ты на венчании остановила отца О'Мелли, я думал, что получу инфаркт. Пета покачала головой.

– Мет, мне бы ничего не помешало выйти за тебя замуж. Разум подсказал верно. – Она поморщилась. – Но сердце молчало, пока я не почувствовала, как пуста и одинока моя жизнь. Когда в ней нет тебя.

– Хорошо, – просиял Мет, – главное, что сейчас ты рядом.

– Все будет еще лучше, чем раньше, – поклялась Пета.

Мет лукаво поднял бровь.

– И что же ты собираешься улучшить?

Рассмеявшись, Пета качнула бедрами.

– Я предупредила Риту, чтобы нас никто не беспокоил.

– Как ты предусмотрительна! – Пета явно подстрекала его. Хотя Мет в этом и не нуждался. – И Рита согласилась?

– Мгновенно. – В глазах Петы появилось озорство. – Она сказала, что ты заработался до полусмерти и тебя срочно нужно спасать.

– А держать оборону у дверей моего кабинета Рита не обещала? – Мет начал расстегивать пуговицы на ее блузке. – Операция по спасению может затянуться. Я слишком долго ждал.

Пета занялась его ремнем.

– Я готова к началу операции. – Она подмигнула. – План был продуман заранее.

– Да? – Мет восхищался ее смелостью. Купался в море восторга.

– На мне нет трусиков.

Дыхание перехватило. Все как в день их свадьбы, совершенная свобода от страха и сомнений. Новое начало. Лучшее начало их жизни. Боль и страх позади. Они прошли через многое, но не потеряли себя и теперь связаны гораздо крепче.

– Ну-ка посмотрим. Понравится ли мне твой план? – прошептал он, дрожа от счастья.

Он исцелялся от каждого прикосновения ее рук, губ, тела и души. Поцелуи Петы, ее нежность были как уносящаяся в бесконечность река, сбивающий с ног поток и спокойное, бескрайнее море.

На этот раз Пета ни разу не вспомнила о том, что может забеременеть. Она думала только о мужчине, которого любила и который любил ее. Слишком полным было счастье.

Пета благодарила судьбу за то, что они снова нашли друг друга. Мет здесь, она желанна, любима и может сделать так, чтобы источник его любви не иссяк. Теперь она понимала это и разумом, и сердцем. Душа, освобождаясь от боли одиночества, расправила крылья.

Их семья возрождалась заново.

Обещания уже не нужно произносить вслух.

Он не мог оторваться от Петы. Мет не знал, сколько прошло времени, и забыл, что они занимаются любовью на его рабочем столе. Вместе они улетели куда-то далеко. Букет роз под головой Петы. Вдохнул их пьянящий аромат. Аромат радости и абсолютной гармонии.

Розы…

Красные розы…

Символ любви.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Зачем ему четверо детей? – подумал Мет. И этого, одного, достаточно.

– Здравствуй, Тимоти Эндрю, – прошептал он родившемуся день назад малышу. Тимоти посапывал у него на груди и явно искал там нечто такое, чего новоиспеченный папа, безусловно, не мог ему предложить.

Пета крепко спала, и Мет решил ее не будить. Ей необходимо восстановить силы после долгих и трудных родов. Он видел, какую боль перенесла Пета, чтобы этот маленький живой комочек смог появиться на свет. Мет был в шоке, совершенно выдохся душевно и физически, наблюдая за его рождением. Пытка. Настоящая пытка.

– Перестань, Тим, – скомандовал он, поднимая сына повыше и поглаживая его спинку. – Умерь на время свой аппетит и подумай о маме. Ты совсем ее измучил. – Это они с Петой решили, что он родится. А Тим был лишен права голоса. Здорово, что у них появился сын. Тем не менее цель не всегда оправдывает средства, переиначил Мет известную истину.

Хотелось вернуться на курсы будущих родителей, где они занимались, и посоветовать этим инструкторам самим родить ребенка. А также объяснить, что их система контроля дыхания – полная чушь, бесполезная в реальной жизни.

Будь его воля, он изменил бы и систему ухода в больнице. Может, с точки зрения духовной связи хорошо, когда ребенок находится в одной палате с матерью. Но что делать, если мама захочет вздремнуть? Стоит ей заснуть хоть на минуту, младенец немедленно требует внимания. Если, конечно, в это время поблизости не окажется няни. Мету приходилось находиться здесь и оберегать сон жены. Иначе она могла умереть от истощения.

Как странно. И бесчеловечно. Почему нет правила, по которому в родильном доме могут работать только те няни, у которых есть дети? Мет уже поругался с парочкой грубых, неприятных особ и выставил их за дверь, потребовав у администрации прислать такую, которая способна проявить хоть каплю участия к его жене. Пусть Мета назовут «трудным мужем», наплевать! Он поклялся, что не оставит Пету одну в этом кошмаре.

Тим принялся сосать его рубашку. Наверное, ему предстояло испытать первое в жизни разочарование. Оказывается, у Тима крепкие легкие. Он будет прекрасным пловцом, когда подрастет. Пока же при каждом удобном случае Тим заявлял о себе громким криком. Что и собирался сделать прямо сейчас. Мет подхватил его, поднялся и начал расхаживать по комнате, тихо напевая «Ватерлоо», старую песню «АББА», которую помнил с детства.

– Выиграл войну, Мет?

Удивленный возглас Петы застал его врасплох. Она уже проснулась и, улыбаясь, следила за ними. Мет изумленно покачал головой. Как Пета могла улыбаться после вчерашних мучений? Тем не менее она улыбалась во весь рот.

– Едва отбился, – признался Мет. – Крошка Тим чуть не сжевал мою рубашку.

– Дай его сюда. Я пропустила время кормления.

– Не хотелось будить тебя.

– Все в порядке, я выспалась. Спасибо, Мет. Вчера ты держался молодцом.

Он? Молодцом? Да он дрожал как осиновый лист и едва стоял на ногах. Мет не понимал, где Пета брала силы, чтобы так безмятежно взять ребенка на руки и готовиться к кормлению. Маленький Тим также был вполне счастлив. Он отыскал самое лучшее в мире, уверенный, что это подарок неба. Весь в отца, подумал Мет, откинувшись на спинку стула и наблюдая за маленьким чудом природы.

Он и не заметил, как задремал. Его разбудил тихий стук в дверь.

– Мама! Как хорошо! – обрадовалась Пета. – А я ждала тебя только вечером.

Нанна Келли – она предпочитала, чтобы ее называли именно так, – протянула Мету подарки для новорожденного и заторопилась к кровати Петы, взволнованно приговаривая:

– Не стала ждать твоего отца и доехала на электричке. Боже мой! Сколько у него волос!

Пета рассмеялась. Она смеялась!

– Темненький. Как Мет. Правда, он красивый? – гордо зачастила Пета.

Пока две женщины обсуждали его сына, Мет молча размышлял. Он знал, что Пета борец, способный вынести все. Так было всегда, за исключением черной полосы после выкидыша. Когда Пета сказала, что потеряла себя. Но так мужественно держаться после вчерашней дикой боли! Уму непостижимо.

– Ты не слишком разочарована, мама? – услышал он.

– Разочарована? – недоверчиво спросил Мет. – Почему она должна быть разочарована?

– У Джона родился мальчик, четвертый, – спокойно ответила Пета. – Так что Тим оказался восьмым внуком в нашей семье. А мама надеялась на девочку.

– Да это совсем неважно, доченька, – тут же откликнулась Нанна. – Лишь бы он вырос здоровым.

Мет поддерживал такую точку зрения. Если теща хочет еще и внучку, то Меган, Джон или Поль вполне смогут ее предоставить.

– Мама, посмотри, какой он чудесный, – протяжно сказала Пета. – Может, нам повезет и в следующий раз родится девочка.

Мет ушам своим не верил. Как – в следующий раз? Как Пета представляет себе следующий раз! Будет рожать с обезболиванием?

Вслед за Нанной Келли приехала Синтия Дейвис. Из Госфорта ее подвез друг по бридж-клубу, Гарольд. В последнее время она только о нем и говорила. Сейчас в ней не осталось ничего от той унылой, отчаявшейся женщины в оздоровительном центре.

– Да он копия Мета! – воскликнула мама, взглянув на ребенка.

Пета засмеялась. Опять! Может, у всех женщин после успешных родов наступает эйфория? – размышлял Мет.

– Зато сразу ясно, кто его отец. – Пета улыбнулась с такой любовью, что его сердце дрогнуло.

Мама тоже с доброй улыбкой посмотрела на Мета. Чтобы скрыть смущение, Мет заговорил:

– Извини, мама, девочки не получилось. – И Нанна Келли, и бабушка Дейвис надеялись на внучек. – Придется тебе возиться с мальчишкой. – Тем более, скорее всего, Тимоти Эндрю останется ее единственным внуком.

– Да, дорогой. Надеюсь, ваш маленький сын доставит тебе и Пете столько же радости, сколько ты доставлял когда-то мне и папе, – мечтательно сказала она.

– Именно так и будет, – согласился Мет.

– Обо мне не беспокойся. – К полнейшему изумлению Мета, Синтия вдруг покраснела. – Боюсь, у меня будет мало времени для Тима.

Мет не знал, что и думать.

– После нескольких лет жалоб и уговоров ты мне говоришь…

– Мет, я же вижу, как ты ждал его появления, как ты счастлив. Я очень рада за вас с Петой. Что все так хорошо закончилось. А мальчик замечательный. Восхитительный малыш…

Мама чего-то недоговаривала.

– Тебе не нравится внук? – раздраженно спросил Мет.

– Конечно, нравится! – возмущенно воскликнула мама. – Я с первого взгляда влюбилась в нашего маленького Тимоти. Когда буду дома…

– Ты что, уезжаешь?

– Все пытаюсь тебе сказать… – Она смущалась, как молоденькая девушка. – Гарольд пригласил меня в путешествие. А я подумала… почему бы нет?

Да, их дружба явно перерастала во что-то большее.

– Правильное решение, мама. Почему бы и нет? – согласился Мет. Он сам когда-то умолял ее не зацикливаться на прошлом. И после смерти отца прошло уже три года. Прекрасно, что она нашла хорошего друга и спутника жизни.

Мама облегченно вздохнула.

– Я так рада, что ты не возражаешь, сынок.

– Это твой выбор, мама. – Только бы он оказался удачным.

Синтия покраснела еще сильнее.

– Я подумала, зачем терять время, ведь мы с Гарольдом не становимся моложе. Мы решили, что уезжаем через месяц.

Мама повторяла слова, сказанные когда-то им самим: «Не стоит тратить жизнь впустую». Мет улыбнулся.

– Куда вы собираетесь… в Европу?

– Нет… нет… мы с твоим отцом там были… когда-то. Очевидно, нога Гарольда не должна была ступать на ту же землю.

– Проплывем вниз по Амазонке, – сообщила мама. Ее глаза сияли.

– Поплывете куда? – С каждой минутой новые сюрпризы.

– Нас ждет множество приключений, Мет.

Его мама… и приключения! Меньше года назад ее с трудом можно было вытащить из дома!

– Потом мы поедем на Аляску.

– Аляску, – изумленно повторил Мет.

– А потом посетим национальный парк в Кении.

– Все! – Мет поднял руки. – Я понял. Твоя жизнь заполнена до предела. И тебе не нужен внук.

– Мне нужен внук! – воскликнула Синтия, не понимая, что Мет шутит. – Я с удовольствием расскажу Тиму, когда он подрастет, много увлекательных историй о разных уголках мира.

– Мы вместе послушаем эти истории, – с теплотой добавила Пета.

– Пета, милая… – мама с восторгом посмотрела па жену Мета. – Ты прекрасная мать.

– Спасибо. – Пета улыбнулась. – Я сама буду сидеть с Тимом, так что не позволяйте Мету упрекать вас.

– Это трудно. – Синтия сочувственно улыбнулась и расположилась на кушетке поудобнее. – А теперь, Пета, посоветуй, какую мне выбрать прическу. Ведь несколько недель придется прожить без парикмахерской. – Она наклонилась и осторожно погладила ручонку Тима. – Ой, какая нежная кожица! Вот бы иметь такую!

Мет лишь удивленно поднял глаза. Женщины в отличие от мужчин пришли, конечно, с другой планеты. Пета сияла от счастья, будто не умирала двадцать четыре часа назад. Ее мама сокрушалась, что не получила долгожданной внучки, забывая о том, что могла потерять дочь. А его мама… Нет, Мет радовался за нее. Но как она могла щебетать о своих светских развлечениях? Ведь мама, как никто другой, знала, как тяжело дать жизнь ребенку.

Она должна помнить, что чуть не умерла при родах.

Вошла Меган.

Теперь уже четыре женщины умильно кудахтали вокруг его сына. И ни слова о том, как он пришел в этот мир. Что это, женская солидарность? Все четверо были матерями. У одних роды прошли легко, у других сложнее. Поэтому, по молчаливому уговору, никто их не обсуждал. Если положительный результат налицо, зачем вспоминать о неприятном процессе?

И тут Мет услышал такое, чего никак не ожидал. Из уст Меган! Которая родила совсем недавно.

– Длилось двенадцать часов и обошлось без швов. Тебе повезло, Пета, – беспечно сказала она.

Это уже слишком!

– Повезло? – Мет поднялся, почти крича. – Меган, ты в своем уме?

Четыре пары глаз изумленно смотрели на него, они будто не понимали, что могло его так расстроить.

– Я не отходил от Петы ни на минуту, все двенадцать часов, – прорычал Мет. – Видел, как она мучилась.

– Мет, но со мной же ничего не случилось, – тихо сказала Пета.

– Я рожала двадцать часов, – спокойно объяснила Меган. – А потом шесть швов пришлось накладывать.

– Шесть… – Мет поперхнулся и закрыл глаза. Он не мог даже представить себе такие мучения. – Как… – Он глубоко вздохнул и посмотрел на них с недоверием. – Ты говоришь так, будто булавкой укололась. Я чуть не умер, наблюдая за родами.

Мама вздохнула.

– Вот и его отец был таким же. – Она понимающе взглянула на Пету. – Муж падал в обморок при виде крови. Учти это, Пета, если собираешься иметь четверых детей.

– Никогда! – воскликнул Мет. – Я не допущу, чтобы Пета прошла через такое еще три раза…

– Мет, первые роды самые трудные, – снисходительно сообщила Пета. – Следующие будут легче.

– Верно. Мой четвертый родился так быстро, что мы едва успели в больницу, – вмешалась мать Петы, сочувственно глядя на дочь. – Мужчинам никогда не справиться с болью, которую переносим мы.

– Мама права, – сказала Меган, нахмурившись. – Роба во время родов Патрика всего трясло. Наверное, не стоит пускать отцов, хотя, не скрою, становилось легче, когда муж держал меня за руку.

– Роб помогал тебе. – Пета благодарно улыбнулась Мету:

– И ты мне помог, Мет, тем, что был рядом.

Мет совершенно растерялся.

– Значит… неужели ты согласна… снова? – Он ничего не понимал.

Пета улыбнулась их крошечному сыну.

– Чтобы иметь еще троих, таких же прекрасных, я сделаю все.

Любовь…

Она жила в мягком изгибе ее губ, в румянце щек, удивленных глазах.

Мет был сражен. Как можно отказать в такой любви трем, еще не родившимся детям? Тем более своим собственным детям.