Текст книги "Выше только любовь"

Глава 14

– Уверена, что справишься со всей этой таинственностью и интригой? – поинтересовалась Либерти.

Натали слышала на фоне тихую музыку, значит, подруга находилась на работе.

– Нет, – призналась она. – Или да. Не знаю. – Натали вытащила выбившуюся ниточку из диванной подушки. – Я просто подумала, что нужно позвонить и рассказать тебе…

– На тот случай, если он серийный убийца? Хотя я вряд ли смогу тебе помочь, учитывая, что ты не знаешь, где он живет.

– В Финансовом районе.

– О, сразу стало понятнее.

– Слушай, я ему верю. По крайней мере, точно знаю, что он меня не убьет. – Натали ухмыльнулась абсурдности этих слов. – Я ему верю, – повторила она. «Джулиан назвал меня своей любовью». От одной только мысли об этом ее щеки загорелись.

– Так почему ты тогда звонишь мне?

– Вероятно, потому что все это кажется безумием, если никому не рассказывать.

– Ммм, – задумалась Либерти, – интересно, что он собирается тебе рассказать? Ты не жаждешь узнать?

– Не совсем. Если честно, я просто хочу, чтобы это объяснило все его метания. И пусть будет чем-то нормальным.

– У мужчин нормального не бывает. – Либерти резко вздохнула. – О боже, я поняла. У него есть ребенок. То есть от предыдущего брака или интрижки. И он не хочет приводить другую женщину, пока не поймет, что все серьезно.

– Либерти, ты гений!

– Правда? Это все объясняет. Эти долгие периоды отсутствия? Просто приходит его черед присматривать за ребенком.

– Такое объяснение выглядит логичнее всего. Так и знала, что ничего страшного не может быть.

– А теперь вопрос. Ты не против этого? Готова стать мачехой для незнакомого ребенка? Ведь от первого свидания ты перейдешь сразу к семье.

– Нет, меня все еще волнует другое. Даже если причина в этом, прошло много месяцев. Не понимаю, разумно ли я поступаю или меня…

– Используют?

– Вроде того.

Наступила пауза, а потом Либерти снова заговорила, в этот раз мягче, чем когда-либо раньше.

– Милая, он тебе действительно нравится. Возможно, ты даже влюблена. И мне почему-то кажется, что ты звонишь узнать, нет ли в этом ничего страшного.

– Мне не нужно разрешение…

– Не разрешение. Проверка. Ты вроде как новичок в области отношений, поэтому хочешь убедиться, что не ведешь себя слишком доверчиво из-за его необычайной привлекательности. Я права?

Натали улыбнулась и сжала подушку в объятиях.

– Возможно.

– Возможно, ага, – рассмеялась Либерти. – Скажу тебе так: окажись я на твоем месте, села бы к нему в машину, поужинала у него и услышала, что там за безумный секрет. Только вот, Натали…

– Да?

– Если этого мало, значит мало, отпусти его. Договорились?

– Договорились.

– Мне нужно идти, пришел очередной клиент.

– Люблю тебя, Либ.

– Я тоже люблю тебя. О, и счастливого Дня святого Валентина.

– О боже, я совершенно забыла! – Натали закрыла рот рукой. – У меня никогда не было причин обращать на него внимание раньше…

– Ага. А у меня новая теория по поводу его большого секрета.

Натали как наяву представила всезнающую улыбку подруги. Либерти напела несколько нот свадебного марша, рассмеялась и повесила трубку, оставив ее хмуро таращиться на старый телефон.

– Это нелепо, – пробормотала Натали и встала, чтобы одеться. Ее руки дрожали, когда она застегивала пуговицы.

* * *

Машина, которую Джулиан отправил за ней, прибыла точно вовремя. Ровно в семь к кофейне подъехал черный седан. Натали разгладила воображаемые складки на платье. Винтажное, как и большая часть ее гардероба, это было бледно-голубым, с пояском на узкой талии и трапециевидной юбкой.

Девушке показалось бесполезным заставлять водителя подниматься, ведь она его уже заметила. Поэтому она схватила сумочку, свитер и старый мобильник и бросилась вниз, чтобы встретить его.

– Добрый вечер, мисс. – Приветствуя ее, мужчина приподнял шляпу и открыл заднюю дверь.

– Добрый вечер.

Внутри машина оказалась просто идеальной, с роскошными серыми кожаными сиденьями и деревянными панелями. На консоли над ее головой располагался телефон, а между передними креслами поместился повернутый к ней мини-бар. На сиденье рядом лежал букет бархатных красных роз, завернутых в нежные папоротники. Натали дрожащими руками достала карточку, кипельно-белую на зелено-красном фоне, и прочитала надпись, сделанную очень мелким и разборчивым почерком Джулиана, похожим на печатный шрифт.

«Спасибо, что едешь ко мне.

Люблю, Джулиан».

Прекрасные цветы наполняли машину насыщенным ароматом, Натали внезапно почувствовала себя слишком простой. До безумия захотелось попросить водителя подождать, пока она сбегает наверх и нанесет макияж поярче или соорудит более изысканную прическу. Однако автомобиль уже тронулся, и девушка приняла решение не поддаваться очарованию Джулиана, пока не услышит его историю. Она хорошо выглядит. Такая, какая есть. Если этого недостаточно, да будет так.

– Вы работаете на Джулиана? Э, мистера Ковача? – спросила она у водителя.

– Нет, мэм, я работаю на фирму. – Мужчина указал на карточку, прикрепленную к панели управления, с его фотографией, именем и информацией о лицензии.

Натали порывалась поинтересоваться, куда они направляются, но это бы прозвучало странно. Так что она просто покусывала ноготь на большом пальце, наблюдая, как мимо тонированных окон проносится город.

Они проехали вдоль бульвара Гири, а затем свернули к Маркету, где на дорогах увеличился поток машин. Ряд бело-желтых огней мчался мимо них в сгущающейся тьме. Вокруг поднимались в небо высокие башни, а здание Трансамерики словно пронзало его.

Натали вытянула шею, чтобы насладиться архитектурой очередного комплекса, и вскоре пришла в восторг, когда водитель повернул на его круговую, похожую на отельную, подъездную дорожку.

– Прибыли, мисс.

Натали выдохнула.

– Конечно, да.

Водитель открыл дверь и взял ее букет. Девушка молча последовала за ним в здание, а затем к портье со старомодными бакенбардами, в нарядной серой униформе и табличкой с именем Берни. Берни улыбнулся, взял букет и пригласил ее проходить внутрь.

– Сюда, мисс.

Мужчина повел Натали по мраморному холлу. В центре располагалось несколько богато украшенных диванов и кресел, а живые растения в горшках добавляли тепла суровому интерьеру. За большим красно-коричневым столом сидел охранник в тускло-синей форме с огромным значком спереди. Лампа на столе с абажуром из зеленого стекла освещала журнал в кожаном переплете.

– Мисс Натали Хьюит к мистеру Ковачу.

– Откуда вы узнали? – удивилась Натали.

Берни с отеческой теплотой улыбнулся.

– Мистер Ковач предупредил нас о вашем приезде.

– Стандартная процедура, мэм. – Охранник поднял журнал и положил его на стол. – Распишитесь, пожалуйста, мисс Хьюит.

Натали так и сделала, надеясь, что не выглядит настолько смущенной, насколько себя чувствовала.

– Спасибо, мисс Хьюит. Берни, поможешь?

Портье просиял.

– Конечно. Пойдемте, дорогая.

Охранник пожелал ей доброй ночи, а Берни повел к лифтам напротив стола. Когда двери открылись, он пригласил ее войти внутрь, а потом передал букет.

– Хорошо провести вечер, мисс Натали.

Девушка испытала прилив паники, она ведь понятия не имела, на каком этаже живет Джулиан. Но, прежде чем лифт успел захлопнуться, Берни нажал кнопку. Натали моргнула, когда зажегся маленький диск с надписью «15ПХ».

– Спасибо, Берни, – пробормотала она, и двери закрылись.

Лифт двинулся вверх, и вскоре раздался звонок, объявивший этаж – пятнадцатый, пентхаус. Створки разъехались, и перед девушкой предстала небольшая прихожая с красивым ковром и элегантным зеркалом на стене. Из распахнутой в конце коридора двери вышел Джулиан.

– Мне показалось, я услышал звонок. – Его губы дрогнули в слабой улыбке. – Водитель должен был подарить тебе цветы еще у твоей двери.

– Я встретила его внизу, он не успел подняться, – объяснила Натали. – Они красивые.

– Но не сравнятся с тобой.

– Спасибо.

– Заходи, пожалуйста.

Когда Натали шагнула в его жилище, Джулиан забрал цветы и неловко и как-то нервно поцеловал ее в щеку.

Стоило окинуть взглядом его квартиру, и девушку тут же охватило ощущение потери ориентации в пространстве. Потолок в прихожей казался обманчиво низким. А здесь стены приглушенного бежевого цвета тянулись вверх к арочным потолкам, так что создавалось впечатление, будто ты попал в совершенно другое здание. Великолепная люстра из направленных вниз стеклянных колонн, каждая из которых подсвечивалась в основании, свисала со стыка потолочных балок. Справа от нее в темноте виднелась парадная столовая. Она выглядела так, словно ею уже очень давно не пользовались. Огромная гостиная переходила в кухню со шкафчиками из вишневого дерева и барной стойкой с гранитной столешницей. Туфли Натали стучали по темному полу из твердой древесины. Одна из стен полностью состояла из окон, мерцающих панорамой ночного города.

За кухней квартира уходила в неизвестные глубины, если здесь и имелась детская, то где-то там, но в целом ничто в этой квартире не намекало на присутствие ребенка. На самом деле Натали решила, что на присутствие Джулиана тоже ничто не намекало. Квартира выглядела красивой, но суровой. Каждый предмет мебели, каждая деталь интерьера были современными и идеальными и никак не отражали теплую натуру Джулиана. «Вот и пример из учебника про жилье холостяка», – подумала она, потирая плечи.

Натали обошла прихожую и увидела еще одно помещение, соединенное с жилой площадью и кухней.

– Ого, вау!

Там, где могли бы находиться гостиная или кабинет, располагалась библиотека. У нее не было двери, но чувствовалось, что должна была быть. Комната словно не принадлежала этому жилищу. В нем не хватало тепла, но тут его имелось предостаточно. Стеллажи насыщенного красно-коричневого цвета тянулись вверх по трем стенам, их полки прогибались под тяжестью книг, словно в библиотеке. Полы, изготовленные из того же темного дерева, потрясающий ковер с цветочным орнаментом в зеленых, серых и синих тонах.

В центре комнаты обнаружились стол – старый, поцарапанный, истертый годами использования и уборки – и мягкий стул, который выбрали скорее ради удобства, чем для красоты. На столе стояла небольшая настольная лампа из муранского стекла, и ее многоцветный абажур тепло светился в сумраке. Она освещала стопку черно-белых тетрадей, связанных резинкой. «Книга из кофейни», – решила Натали, отправляясь осматривать стеллажи.

На отполированных полках стояли самые разнокалиберные книги. Кожаные тома устроились рядом с мягкими обложками, твердые обложки окружали антикварные экземпляры. Порядок определялся именами авторов. Стало ясно, что Джулиан считал каждую книгу в своей коллекции достойной делить место с более дорогими. Натали смотрела на все это с открытым ртом.

– Будь у меня деньги, я бы тратила их вот так, – пробормотала она, а потом резко закрыла рот, сообразив, что озвучила мысли вслух.

Взглянув на Джулиана, она покраснела. Но, судя по всему, он ничего не услышал, так как был занят бутылкой красного вина и двумя бокалами за стойкой.

– Ужин пахнет великолепно, – заметила Натали, прочистив горло. – Что ты готовишь?

– Bandeja paisa y crema de platano verde.

Она почувствовала, как загорелись щеки. Еще бы, его акцент был самым сексуальным из того, что она слышала в этой жизни.

– Что это значит?

– Для начала крем-суп из банана, а бандеха пайса – ассорти из разных продуктов… это все колумбийские блюда. – Он открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

– Где ты научился готовить колумбийскую еду?

– У мамы.

– Надеюсь, не слишком острая, – заволновалась Натали.

– Нет, я помню, что тебе не нравится острая еда. – Джулиан подошел к ней с бокалом вина. – Пожалуйста, чувствуй себя как дома.

Натали приняла бокал, всем телом ощущая его близость. Одно только его присутствие заставило ускориться ее сердцебиение.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – ответил он, возвращаясь на свое место за кухонным столом, словно это защитная баррикада. Натали никогда не видела его таким. Неуверенным, что ли. Правда, она тоже чувствовала себя дезориентированной. Это место, не считая библиотеки, совсем не походило на Джулиана. Внутренний голос подсказывал, что, вполне вероятно, она не настолько хорошо знает парня, как думала. Или вообще его не знает.

Натали вернулась к книгам.

Сначала она не обратила на это внимания, но библиотеку украшали скульптуры, картины и даже несколько экзотических красиво размещенных безделушек. Африканские поделки из дерева соседствовали с яркими фарфоровыми животными, которые сразу напоминали о Южной Америке. Роскошная картина с изображенными на ней мужчиной и быком висела высоко над одной из полок и вызывала смутные ассоциации с Восточной Европой. Натали предположила, что полотно из Хорватии. А мать Джулиана колумбийка. Девушка слабо улыбнулась. Возможно, из Картахены, как Мендон.

Взгляд Натали привлекла фигурка на одной из полок.

Ярко-голубой пони цвета голубой электрик, словно чистое летнее небо, сделанный из хрупкого фарфора и такой большой, что удержать его можно было только двумя руками. Все его тело украшали желто-белые спирали размером с монету в пять центов, а седло и уздечку словно создали из плавленого золота. Натали тут же узнала его.

– О, эй! – рассмеялась она. – Именно такую фигурку пони Карина покупает на аргентинском рынке в «Выше». В той книге Мендона, которую я очень люблю.

Натали провела пальцем по мордочке пони. Краем глаза она заметила, что Джулиан замер и внимательно наблюдает за ней.

Натали покосилась на книги за фигуркой.

– Точно такая, как та, которую Карина…

Она склонила голову набок и начала разглядывать предметы именно на этой полке. Здесь не было обычных романов, только стопки черно-белых тетрадей, связанных резинками. На корешки каждой коллекции прикрепили значок. На шести тетрадях, на которые как раз смотрела Натали, значилось: «Обыкновенный вор».

– Что?..

Она прочитала другие названия. «Красная вода». «Лира и Джейми». «Звездный свет: сборник стихотворений». Сердце колотилось в груди, пока девушка не дошла до «Коронации»… и тут остановилось. Самая старая, потертая коллекция тетрадей с выцветшей надписью…

– «Выше».

Натали поставила бокал вина на другую полку и осторожно достала сборник из пяти тетрадей. Дрожащими руками сняла резинку и открыла первую из них. Страницу заполнял мелкий почерк, напоминающий печатный шрифт. Аккуратность текста, написанного синей шариковой ручкой, портили только исправления. Например, второе предложение было вычеркнуто и переделано. На полях стояли пометки. Неаккуратные черточки меняли одно слово на другое. И между этих исправлений находились слова, которые она знала наизусть. Слова, ставшие началом путешествия, в которое девушка отправлялась много раз, чтобы спастись от словно застывшей, наполненной горем действительности. Она произнесла их вслух, с почтением и обожанием, потому что здесь они родились.

– Он ушел, Хавьер. – Ее голос звучал глухо. Она говорила словно абуэла[19]19
  Бабушка, старуха (исп.).


[Закрыть]. И абуэла абуэлы. Многослойный голос. Поколения, эхом долетающие до него из места, где мертвые плачущие жены все еще шьют, готовят и чинят, искривленные пальцы порхают, потому что голод и болезни бегут быстрее, чем праздные руки, и они проклинают своих неверных мужчин, но не слишком громко, чтобы не услышали дети. – Он ушел, и если ты мужчина, а не мальчик, то найдешь и вернешь его.

Натали закрыла тетрадь и долгое время прижимала всю стопку к груди. Внутри быстро разрасталось странное ощущение: смесь шока, возбуждения и чего-то похожего на панику. Сердце колотилось так громко, что она едва слышала собственные мысли. Только одно слово снова и снова звучало в ее голове. «Невозможно».

Девушка повернула голову, собираясь спросить у Джулиана… что-то. Например, зачем ему организовывать такую ужасную шутку? Зачем?..

Он смотрел на столик перед собой, бесцельно протирая его тряпкой. Прятал от нее глаза, не мог смотреть, и тело Натали начала бить дрожь. Она опять взглянула на тетради в руках и вернула их на полку. До нее донесся сладкий запах супа. Он сказал, что это колумбийское блюдо. Натали рассмеялась бы, не будь так близка к тому, чтобы зарыдать.

– О мой бог, – выдохнула она и с мольбой во взгляде повернулась к нему.

Джулиан поднял голову, и на его лице появилась глупая полуулыбка.

– Ужин готов.

Глава 15

Натали, пошатываясь, отошла от полки. В памяти всплыли дни и недели, проведенные с Джулианом в кофейне: обрывки разговоров, странные комментарии, вопросы, оставшиеся без ответа, и смена тем. Картина в стиле пуантилизма[20]20
  Стилистическое направление в живописи неоимпрессионизма, возникшее во Франции около 1885 года, в основе которого лежит манера письма раздельными мазками правильной, точечной или прямоугольной формы.


[Закрыть], к которой она стояла слишком близко и потому не находила логики. А теперь, если отойти…

– Нет, – прошептала Натали, когда парень отошел от кухонного стола и приблизился к ней, – это невозможно. Ты… он?

– Да. – Джулиан тяжело вдохнул и покачал головой, словно не веря своим ушам. – Maldita[21]21
  Черт возьми (исп.).


[Закрыть], такое впечатление, что я молчал лет десять.

Девушка удивилась, что он может испытывать облегчение. Ее собственное сердце грохотало так, что, казалось, облегчение она уже никогда не почувствует. На дрожащих ногах Натали подошла к дивану и присела.

– Ты ждешь, что я поверю… нет. – Она покачала головой. – Мендону уже за сорок. А тебе двадцать восемь. Это невозможно…

Джулиан сел на огромный диван рядом с ней, но достаточно далеко, чтобы дать пространство.

– Большая часть того, что ты обо мне читала – ложь. Отвлекающий маневр.

– «Выше» опубликована десять лет назад. Получается, ты написал ее в восемнадцать.

– В семнадцать. Мне исполнилось восемнадцать в то лето, когда она была напечатана.

Натали уставилась на него с открытым ртом. Если парень лгал, то угрызений совести точно не испытывал. Он взирал на нее открыто, глазами встречаться не боялся. «Ты видела тетради…» Девушка снова посмотрела на библиотеку, где на полке стояла написанная от руки «Выше» вместе с другими рукописными версиями всех романов Мендона, которые она читала раз сто. Не версиями. Черновиками.

По спине пробежал восторг, переросший в панику. Натали дрожала, обуреваемая двойными эмоциями: эйфория и страх, надежда и унижение. Она прикрыла рот рукой, не понимая, смеяться ей или плакать.

– Ты… ты должен был признаться мне. Немедленно. Должен был рассказать, как только я упомянула его.

– Я не смог. Я этого не делал ни разу за десять лет. Только Дэвид и мой редактор Лен знают правду.

– Но… почему?

Он вздохнул.

– Я дал клятву умирающей матери и сдержал слово, даже когда смысл в этом исчез. К тому моменту уже прошло слишком много времени… – Он пожал плечами. – Считай это привычкой или трусостью… страхом открыться…

– Страхом? – Натали вскочила на ноги, подхваченная потоком чего-то, очень похожего на истерику. – Чего ты вообще мог бояться? Ты богатый, талантливый… гений…

Он тоже встал и протянул к ней руки, чтобы успокоить.

– Натали, подожди…

Она отпрянула от Джулиана.

– Нет! Я чувствую, будто меня вывернули наизнанку. Я не… ты лгал мне. Шесть месяцев. Каждый день, каждую встречу, ты сидел напротив и лгал мне.

– Я не лгал тебе…

– Разве? – выкрикнула Натали. – А мне кажется, я вспоминаю что-то про трастовый фонд…

Джулиан со вздохом опустил руки.

– Ладно, да, но это…

– Но это не самое худшее, – произнесла девушка голосом, полным слез. – Я восторженно говорила о Мендоне – о тебе, – как влюбленная идиотка, а ты ничего не сказал. Позволил мне говорить и говорить, а я даже не знала, не смогла бы догадаться.

– Натали, пожалуйста…

– Каждое слово, сказанное о нем – о тебе, – звенит в моей голове, словно колокольчик шута. Но и это недостаточно ужасно. Нет, самое худшее то, что именно к твоим книгам я обратилась, чтобы постараться забыть тебя, когда ты ушел.

– Еще бы! – воскликнул Джулиан. – Еще бы, – повторил он, но уже мягче. – Натали, та связь, которую ты чувствуешь с книгами… они же мои. Это я. Все, чем я являюсь, есть в этих книгах. И ты их нашла. Ты нашла меня, и по какой-то чудесной воле случая или судьбы я нашел тебя. Или, может, это не случайно. Нас тянуло друг к другу. Я вошел в кафе, потому что искал тебя. – Он улыбнулся, а его глаза сияли. – Моя работа – твое убежище? Ты – мое, Натали.

Девушка резко вдохнула, когда истина его слов наконец пробилась сквозь шок и смущение, разбила страх поверить, что нечто настолько хорошее может быть реальностью.

– Правда? – спросила она срывающимся голосом. – Ты на самом деле… это твои книги?

– Мои, – мягко улыбнулся Джулиан, подходя к ней. – «Выше», «Коронация» и все остальное. А вот эта, – он указал на стопку тетрадей на столе в библиотеке, – эта для тебя.

– Для меня. Рафаэль Мендон написал для меня книгу, – то ли усмехнулась, то ли всхлипнула Натали и упала ему на грудь. Слезы полились ручьем, когда Джулиан обнял ее.

– Я напишу тебе еще тысячу, если ты этого хочешь.

Натали ничего не говорила, просто обнимала парня и позволяла ему обнимать себя. Наконец она подняла залитое слезами лицо и посмотрела на новую стопку тетрадей. Взяв Джулиана за руку, подошла к столу и положила руку на верхнюю. Представила, что чувствует его пульс, но это оказался ее собственный.

– Как она называется? – спросила Натали.

– Пока не знаю.

– О чем она?

– О тебе. Это твоя книга, Натали. Без тебя она бы не существовала. – Парень притянул ее к себе. – Я тебя люблю.

Натали прижала руку к переполненному чувствами сердцу.

– Правда?

– Да.

Она подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.

– Скажи еще раз.

– Я люблю тебя, Натали. Очень сильно.

Девушка кивнула.

– Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, Джулиан. Любила еще до того, как узнала правду. Помни об этом, хорошо?

– Хорошо.

Натали обхватила руками его шею, и их губы встретились. Джулиан целовал ее слезы, а внутри ее искрилась чистая радость. Последние следы боли и неуверенности исчезли. Джулиан стал всем, на что она надеялась. И, честно признаться, он стал гораздо большим. Она улыбнулась ему в губы, испытывая такие эмоции, словно выиграла лотерею, а потом вернулась и выиграла ее снова.

Парень довольно долго обнимал ее и целовал, и она поняла, что он дает ей время.

– Хочешь поужинать сейчас или?..

– Нет, – ответила Натали, заглушая грохот пульса в ушах, – после.

– Я надеялся, что ты так скажешь, – улыбнувшись, хрипло отозвался он.

Из груди снова рвался смех. Вместо этого она поцеловала Джулиана, мгновение за мгновением стараясь излить на него всю накопившуюся в ней радость и эйфорию. Это происходило по-настоящему. Наконец…

Поцелуй углубился, стал более сладким, а потом и откровенно жарким. Прижавшись к парню, она ощутила, как в нем растет желание, уловила его вибрацию под своими ладонями в месте прикосновения. От Джулиана исходил жар. Девушку страшно удивляло, что она могла стать объектом такого вожделения с его стороны… и что он мог разжечь этот огонь в ней. Больше никаких остановок. Никаких сомнений. В голове пронеслась мысль, что в ее объятиях сам Рафаэль Мендон, но Натали отмахнулась от нее. Нет, это был ее Джулиан.

Он легко поднял девушку и понес мимо кухни с готовым ужином, уже остывающим и забытым, дальше по коридору в спальню. По дороге парень не переставал целовать ее. Натали лишь краем сознания отметила мрачные цвета и мебель, а также кровать, похожую на океан серой ткани, в падающем из окон свете ставшую серебряной.

Джулиан поставил ее на ноги и нежно поцеловал, касался медленно и осторожно, убеждая, что не будет спешить. Только вот девушке казалось, будто она сгорает изнутри. Хотелось сорвать с него одежду, чтобы ощутить прикосновение кожи к коже. Однако Натали не доверяла своим дрожащим рукам, которые только и могли, что продемонстрировать ее неопытность.

– Все хорошо, – выдохнул он, – позволь мне.

Парень стянул ее свитер и уронил на пол. Натали дрожала так, словно через ее тело пропустили заряд, пока он расстегивал пуговицы платья и оголял ее плечи. Джулиан наклонился и прижал губы к ее голой коже, легонько проводя зубами по шее и одну за другой расстегивая пуговицы. Платье упало, скользнув к ее ногам.

– Какая же ты красивая, – пробормотал он, разглядывая девушку. – Боже, Натали, ты такая красивая.

Джулиан поцелуями заглушил все возможные ответы, правда, у нее их и не было. В этот миг она была способна лишь продолжать дышать. Мужские губы двинулись вниз по ее шее, между аккуратными холмиками груди. Натали ахнула. Прикосновение его волос к голой коже ее ключицы само по себе оказалось экстазом.

Парень отстранился лишь для того, чтобы стянуть собственный свитер, но, прежде чем он успел снять футболку, Натали остановила его.

– Позволь мне, – повторила она его слова. Пальцами нашла край футболки и потянула. Рассеянный лунный свет подчеркнул каждую линию его тела, выделил каждую выпуклость мышц. Да, элегантная одежда намекала на хорошую физическую форму Джулиана, но не приготовила ее к реальности или тому, как это на нее повлияет.

– Боже, Джулиан…

Девушка обвила его руками, изнывая от желания почувствовать прикосновение мужского тела, и с ее губ слетел стон. Ее дурманили мягкая кожа и твердые мышцы. Аромат его одеколона теперь ощущался сильнее, и Натали закрыла глаза, наслаждаясь близостью к нему. А потом ей захотелось большего, чем просто объятия и поцелуи. «Я хочу его, прямо сейчас», – решила она.

– Снимай, – прошептала девушка. – Снимай все.

Эти слова стали разрешением, которого Джулиан, очевидно, ждал. Он снова поцеловал Натали, требовательно и жарко. Тяжело дыша, парень расстегнул ее бюстгальтер, снял и отбросил в сторону. Его губы тут же занялись обнаженной девичьей грудью. Девушка стонала от каждого прикосновения, легкого покусывания, давления на соски, пока он ласкал ее тело. Его прикосновения обжигали, Натали никогда раньше не испытывала ничего подобного, ни разу не представляла, что может быть настолько прекрасно и идеально.

Парень одной рукой обхватил ее за талию, легко поднял и положил на кровать. Она тут же утонула в ее мягкости, спины коснулся прохладный шелк, контрастируя с горячим телом Джулиана. Он нашел губами ее губы, и их языки переплелись в страстном танце.

От одежды избавились, и теперь теплая кожа скользила по теплой коже. Они целовались и трогали друг друга, пока разгоревшаяся страсть не потребовала большего, не потребовала всего. При мысли о том, что их ждало впереди, новая волна желания накрыла Натали.

– Подожди, – хриплым от вожделения голосом попросил Джулиан, отстраняясь.

Достав презерватив из прикроватной тумбочки, парень надел его так быстро, что Натали даже не заметила паузы. И вот Джулиан снова над ней, держит ее лицо в руках. Девушка наслаждалась его красотой, его близостью, своим отражением в его глазах.

– Любовь моя…

Их губы снова встретились, легко и нежно, и снова разошлись. А потом парень одарил Натали самым сладким поцелуем в ее жизни и аккуратно скользнул внутрь.

Девушка ахнула, почувствовав давление наполнившей ее шелковистой твердости, и обняла Джулиана за шею. Он толкнулся глубже, и между ними не осталось ни миллиметра. Судя по лицу, парень едва сдерживался.

– О боже, Натали… – простонал он и на мгновение прижался к ней лбом, словно собираясь с силами, – ты в порядке?

Она быстро кивнула.

– О да. Больше, чем в порядке… – И тут голос подвел ее, мысли подвели ее, потому что Джулиан начал двигаться.

Сначала медленно, аккуратно раскачиваясь и плавно скользя бедрами. Он снова целовал Натали, нежно и тягуче, вторя толчкам. Она наслаждалась каждым моментом, жаром его рта, теплом его кожи, весом его тела на своем. А в месте, где они соединялись, быстро нарастала пульсация наслаждения, с каждым движением становясь все мощнее.

Джулиан продолжал размеренно входить, но она чувствовала, что в нем пылает страсть, готовая вырваться на волю, ведь та была отражением ее собственной. Девушка вернула поцелуй, сильнее приоткрыла рот и запустила пальцы в его шелковые локоны, чтобы притянуть к себе. Парень уже глубоко погружался в нее, резко и не сдерживаясь, больше не ограниченный сознанием. Сейчас он ничего не сдерживал, полностью открылся. Натали ощущала все его эмоции, и те принадлежали ей.

Девушка не могла насытиться, он отдавал ей себя, и ей хотелось его без остатка. Натали шире раздвинула бедра и приподняла их, чтобы он мог проникать глубже. И, пока Джулиан двигался в ней, крепко обнимала его. В голове то появлялись, то исчезали слова и фразы из его книг, нашептывая, что вся красота теперь принадлежит ей, а она этого даже представить не могла. Казалось, еще немного, и будет чересчур.

Они делили одно дыхание, его пот смешивался с ее, экстаз разгорался между ними, словно маленькое солнце. Джулиан задрожал и толкнулся в последний раз, отчего жар между ними стал просто обжигающим.

Вероятно, она кричала или звала его по имени, Натали находилась не в том состоянии, чтобы четко осознать, но, когда толчки прекратились, что-то внутри ее вырвалось на свободу и чертовы слезы грозили снова пролиться.

Джулиан начал подниматься, но девушка удержала его, наслаждаясь его весом и ощущением его внутри себя: твердым, большим и настоящим.

– Я слишком тяжелый…

– Еще мгновение, – быстро произнесла Натали, но дрожащий голос выдал ее.

– Что?.. – Джулиан поднял голову, чтобы взглянуть на нее. – О, любовь моя, все хорошо. Это просто… освобождение. Я тоже это чувствую.

Она кивнула и глубоко задышала, пока не смогла снова заговорить.

– Просто… я была одинока так долго.

Джулиан улыбнулся, сцеловывая ее слезы.

– Больше нет.