Автор книги: Энди Паддикомб
Жанр: Зарубежная психология, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Три составляющие тренировки разума
Обычно медитация не была изолированной практикой. Она всегда существовала лишь в контексте более общей системы тренировки сознания. В целом медитация – один из трех ключевых аспектов этой системы. Задачей первой части обучения было воспитать понимание подходов и методов. Только после этого вы могли перейти непосредственно к практике медитирования. Однако существовал и третий аспект. Освоив технику, важно перейти к внедрению усвоенных знаний в повседневную жизнь. Те, кто спешно внедрял медитацию в западных странах, пренебрегли двумя из трех ключевых аспектов обучения. Между тем без этих деталей головоломки теряется суть медитации. Отделенная от существующей системы, она становится менее эффективной. Чтобы медитация работала, а вы могли извлечь из нее всю возможную пользу, вам необходимы все три компонента обучения: методологический подход, практическая методика и внедрение результатов в повседневную жизнь.
Все компоненты головоломки одинаково важны. Представьте себе, что вы получили в свое распоряжение великолепный классический автомобиль. Раньше вам не приходилось водить машину и даже брать уроки вождения, к тому же авто, попавшее вам в руки, столь необычное и редкое, что вы не знаете даже, каково предназначение всех этих многочисленных педалей, рычагов и кнопок. Подход к медитации сродни обучению вождению. Вам незачем разбираться в работе механизмов, упрятанных под капотом, однако необходимо понимать, как управлять разнообразными педалями, кнопками и рычагами. Кроме того, вам следует привыкнуть к мощности автомобиля, правилам поведения на дороге и непредсказуемым действиям машин, находящихся вокруг вас. В этом и заключается сущность подхода.
Однако речь идет о необычном, классическом автомобиле, двигатель которого должен периодически работать на холостом ходу, чтобы оставаться исправным и сохранять все свои великолепные качества всякий раз, когда вы решите прокатиться. Если вы не знакомы с классическими машинами, это прозвучит для вас странно, однако именно такого обращения требуют старые двигатели. Здесь-то и приходит пора медитации: каждый день вы садитесь и, не отправляясь ни в какую поездку, сидите и просто позволяете двигателю работать в своем ритме. Постепенно вы привыкаете к его тарахтению, начинаете понимать издаваемые им звуки и его состояние. Это практика.
Но зачем вам машина, если вы никуда не ездите? С медитацией – та же история. Цель ее – не в том, чтобы проводить жизнь, сидя с закрытыми глазами, а в использовании внимательного взгляда на мир в других сферах жизни. Это и есть интеграция.
Таким образом, существует два основных способа использовать медитацию. Первый – «аспириновый» подход, как я его называю. Мы живем своей суетной жизнью, погрязнув в делах, вновь и вновь испытываем стресс, нуждаясь в чем-то, что облегчило бы наше состояние, – и прибегаем к медитации. Почувствовав себя лучше, мы вновь окунаемся в повседневную жизнь, в поток дел, вновь страдаем от стресса – до тех пор, пока вновь не испытываем нужду в улучшении самочувствия. В этом нет ничего дурного – с помощью этого подхода вы сможете несколько упорядочить пространство собственного сознания, однако возможности этого варианта ограничены в сравнении со вторым методом, который помогает применить полученные навыки в повседневной жизни.
Большинство людей в состоянии посвящать традиционной медитации лишь ничтожную часть дня. Грандиозный плюс умения жить в состоянии включенности в реальность – в том, что вам не требуется тратить дополнительное время, изменять привычный график. Вы можете заниматься запланированными делами. Разница не в том, что вы делаете, а в том, как направляете и упорядочиваете свое сознание.
Подход
Медитация и мышление
Отправляясь в первый монастырь, я был уверен, что медитация призвана научить меня не думать. Я слышал что-то о «спокойной пустоте сознания», которой можно достигнуть с помощью медитации, и страстно мечтал испытать это состояние. В прежние времена, во время ранних своих попыток научиться медитации, я пару раз вроде бы начинал чувствовать нечто подобное, но я грезил о том, чтобы подобное состояние продолжалось бесконечно, о некой сфере, в которой существует лишь пустота, сквозь границы которой не сумеет проникнуть ничто дурное. Я представлял эту сферу местом, свободным от мыслей и чувств. Не знаю, почему мне казалось, что вообще возможно жить без мыслей и эмоций, однако именно так я воспринимал медитацию в самом начале. Увы, попытки создать эту сферу, достигнуть «спокойной пустоты сознания» казались мне необходимой составляющей «правильной» медитации – одна из самых распространенных ошибок в представлении о медитации.
В то время я получил множество замечательных рекомендаций, однако стиль их подачи, к сожалению, только укрепил меня в заблуждениях. Каждый день я приходил к учителю, рассказывал, как продвигаются мои занятия медитацией, жаловался на непослушные мысли, не поддававшиеся любым попыткам остановить их. Каждый день учитель советовал мне проявлять больше упорства, тщательнее пытаться пресечь эти мысли в самом начале, в тот момент, когда они еще только формировались в моем сознании. Вскоре я превратился в сплошной комок нервов. Я оставался начеку час за часом. Я чувствовал себя как участник аттракциона «Поймай крота» на ярмарочной площади, напряженно подстерегая случайную мысль, дабы ухватить ее и уничтожить.
Восемнадцать часов медитации в день при трех с небольшим часах сна вскоре доконали меня. Я сидел в храме, пытаясь добиться хоть какого-нибудь результата. Но очередное усилие все дальше уводило меня от желанной цели. Местные монахи, окружавшие меня, были абсолютно спокойны и расслаблены. Некоторые из них, казалось, то и дело клевали носом. Теперь я понимаю, что это отнюдь не является целью медитации. Но в то время, когда я тратил столько отчаянных усилий в попытках научиться медитировать, сон казался недостижимой мечтой.
Через некоторое время учитель заметил чрезмерность моих усилий и посоветовал поменьше стараться. Однако в тот момент я тратил слишком много сил на все, за что бы я ни взялся. Даже на то, чтобы поменьше стараться. Так продолжалось достаточно долго, пока я не встретил учителя, обладавшего замечательным даром рассказчика и сумевшего доступными словами объяснить мне суть проблемы. Сказанное им вызвало настоящий шок: ведь его объяснение медитации разительно отличалось от того, как я ее себе представлял.
ПутьДля начала он попросил меня вообразить, что я сижу на обочине очень оживленной трассы с повязкой на глазах.
– Теперь, – сказал он, – ты слышишь шум, ты слышишь, как проносятся мимо машины, но ты не видишь их – ведь твои глаза закрыты, так?
Я представил, как сижу на поросшей травой обочине шоссе (это оказалась трасса М4), и кивнул в ответ.
– Итак, – продолжал он, – до того, как ты начинаешь медитировать, ты можешь испытывать нечто подобное. Весь этот шум в голове, все эти беспорядочные мысли продолжаются даже, когда ты пытаешься расслабиться или ложишься спать, так?
С этим трудно было поспорить: я и в самом деле ощущал этот фоновый шум, постоянное беспокойство, даже когда не осознавал собственных мыслей.
– Теперь представь себе, что ты снял повязку с глаз, – произнес учитель. – Впервые ты отчетливо увидел дорогу, то есть собственное сознание. Ты видишь, как мимо проносятся машины, ты различаешь разнообразие их цветов, форм и размеров. Время от времени тебе интереснее слушать звук машин, а иногда тебе, напротив, больше нравится рассматривать их внешний вид. Именно так обстоят дела, когда ты впервые снимаешь повязку. – Он рассмеялся каким-то своим мыслям. – Знаешь, – сказал он, – именно в этот момент те, кто учится медитации, часто говорят всякие глупости. Они возлагают вину за свои мысли и чувства на медитацию. Ты можешь в это поверить? – вопрос звучал насмешливо. – Они приходят ко мне и говорят: «Не знаю, что происходит, откуда берутся все эти мысли. Я никогда так много не думал, должно быть, это из-за медитации». Как будто медитация виновата в том, что у них все идет не так!
Он перестал смеяться и вернулся к объяснениям.
– Для начала следует усвоить, что медитация не заставляет тебя думать. Она лишь ярче освещает твое сознание, помогая тебе отчетливее увидеть его. Яркий свет – это и есть осознанность. Тебе может не понравиться то, что ты увидишь, но это – лишь четкая и ясная картина того, что происходит в твоем сознании.
Я сидел и размышлял над его словами. Как минимум в одном он был абсолютно прав: я с самого начала обучения обвинял медитацию в том, что происходит с моим сознанием. Я не верил, что оно всегда находится в таком состоянии. Я просто не хотел в это верить. Я боялся, что мне уже никто не сможет помочь, и даже медитация окажется бесполезной. Оказывается, подобное чувство охватывает многих, так что не пугайтесь, если вы столкнетесь с этим.
Учитель, казалось, понял ход моих мыслей, и вмешался:
– Именно так обычно работает сознание, – произнес он. – Не только у тебя – у каждого. Вот почему так важно его тренировать. Когда ты видишь, в сколь хаотичном состоянии находится твой собственный ум, трудно представить себе, что с этим можно поделать. Некоторые невольно впадают в панику. Другие пытаются насильно остановить мысли. Иногда они пытаются не обращать на этот хаос внимания, начиная думать о чем-нибудь другом. Если мысли оказываются интересными, они, напротив, погружаются в них как можно глубже. Но все эти попытки – лишь стремление избежать реальности. Давай опять представим себе оживленную дорогу: подобная тактика похожа на то, как если бы ты вскочил с обочины на трассу, бегая между машинами и пытаясь таким образом контролировать поток движения. – Он на мгновение замолчал. – Рискованное дело, – вновь засмеявшись, заметил он.
Знакомо, правда? Он вновь оказался прав. Именно это я и делал – и не только во время медитации. Это была метафора всей моей жизни. Я пытался контролировать все на свете. Хаос, который творился у меня в голове в те моменты, когда я садился медитировать, был лишь отражением привычки безостановочно пытаться решать проблемы и устанавливать собственный порядок. Если ничего не получалось, я лишь наращивал усилия. Но ведь именно этому и учат нас в детстве, правда? «Надо стараться!» – говорят нам. Вот я и старался – все сильнее и сильнее. Однако даже самые отчаянные усилия, как выяснилось, не способны принести покой.
Продолжая, мой учитель предложил:
– Подумай вот о чем: почему бы, вместо того чтобы бегать по дороге, пытаясь контролировать поток машин, просто не остаться на месте – хотя бы на время? Что случится? Что произойдет, пока ты будешь стоять на обочине, просто глядя на то, как машины проносятся мимо? Может быть, сейчас час пик, и трасса забита автомобилями, а возможно, сейчас ночь, и на дороге никого нет. Какая разница? Смысл в том, чтобы оставаться на своем месте, на обочине, глядя, как машины едут мимо тебя.
Идея просто наблюдать за проносящимися в сознании мыслями показалась мне вполне реальной, и я не мог дождаться момента, когда смогу вновь усесться на свое место и начать медитировать.
– Когда ты научишься воспринимать медитацию именно так, перспектива изменится, – сказал учитель. – Когда ты отдалишься от собственных мыслей и чувств, ты ощутишь свободу пространства. Ты почувствуешь себя просто наблюдателем, который смотрит, как мысли, подобно машинам, пролетают мимо. Иногда ты можешь забыться, – произнес он, понимающе улыбаясь, – и вдруг неожиданно обнаруживаешь, что несешься по дороге за каким-нибудь шикарным авто. Такое бывает, когда тебя посещает приятная мысль. Ты видишь ее, попадаешь под ее влияние, и в итоге она уносит тебя. – Он громко расхохотался, явно представляя себе меня несущимся за автомобилями. – Но вдруг ты осознаешь, что происходит, и в этот момент получаешь шанс вернуться на свое место на обочине. В другой раз ты можешь увидеть машины, которые тебе не понравятся. Может, это будет старая ржавая колымага – неприятная мысль. Разумеется, ты тут же рванешь на дорогу, чтобы ее остановить. И в этот момент у тебя вновь появится возможность вернуться на свое место у обочины. – Теперь он говорил, взвешивая каждое слово. – Со временем это становится проще. Тебе уже не будет хотеться столь часто бросаться на дорогу, и тебе будет все легче и легче даваться искусство просто сидеть и смотреть, как мысли несутся мимо. Это и есть процесс медитации.
Подобная аналогия достойна самого тщательного обдумывания, и вот я, сидя рядом с ним, размышлял над его словами. Это все выглядело вполне разумным, по крайней мере, в теории. Но кое-что казалось мне противоречивым. Если я просто сижу и наблюдаю за мыслями, то кто, собственно, размышляет? Ведь не могу же я делать оба этих дела одновременно?
– Твои мысли живут сами по себе, – объяснил он. – Конечно, если ты хочешь подумать о чем-то конкретном, ты можешь размышлять, вспоминать, представлять будущее и воображать себе, что получишь в итоге. А как насчет мыслей, которые просто всплывают у тебя в голове, когда ты сидишь и медитируешь, или просто идешь по улице, или расположился за столом в намерении почитать книгу? Что с этими мыслями? Они ведь возникли у тебя в голове не по твоей воле? Они появились сами по себе. Минуту назад ты просто читал – и вдруг у тебя в голове невесть откуда появляется мысль о старом приятеле. Ты давно не думал о нем и не делал сознательных попыток вспомнить о его существовании, и вдруг он все равно всплывает из глубин памяти!
Действительно, нечто подобное случалось со мной неоднократно. Не знаю, бывало ли такое с вами, но лично я часто начинал читать страницу книги, чтобы к концу ее осознать, что не понял ни единого слова. Как обычно, во время чтения в голове появилась непрошеная мысль, и я тут же отвлекался, как правило, сам этого не осознавая.
– Итак, – продолжал он, – мысли, которые ты стараешься подавить, остановить или бежать от них, появляются в голове, когда им заблагорассудится, так? Нам нравится считать, что мы контролируем свой разум, регулируем ход мыслей, но если бы это было правдой, тебе не потребовалось бы пересечь половину земного шара, чтобы услышать мой совет. – Он шутливо вытянул указательный палец в мою сторону, посмеиваясь. – На самом деле, если бы ты мог контролировать свои мысли, у тебя никогда не было бы никаких причин для стресса. Ты бы просто заблокировал неприятные мысли и жил бы спокойно среди мыслей приятных. – Эти его объяснения казались поразительно очевидными. У меня было ощущение, что где-то глубоко внутри я всегда это знал, но почему-то забывал применять эту логику в собственной жизни.
– А как насчет плодотворных мыслей? – спросил я. – Как насчет свежих идей, помогающих нам решать проблемы?
– Я же не сказал, что любые мысли – это зло, – ответил он. – Способность мыслить необходима нам для выживания. Мыслить – это естественное свойство мозга. Точно так же как шоссе строят для того, чтобы по нему ездили автомобили, мозг существует для того, чтобы вырабатывать мысли и эмоции. Так что не делай ошибки, полагая, что любая мысль плоха. Это не так – нам просто надо знать, как к ним относиться. Ты должен спросить у самого себя, – продолжал он, – какая часть твоих мыслей для тебя полезна, продуктивна, а какая бесполезна и контрпродуктивна. На этот вопрос ответ знаешь только ты. Думаю, поскольку ты проделал такой путь, чтобы увидеться со мной, твои мысли иногда создают тебе проблемы. Может, некоторые из них не слишком полезны?
С этим было не поспорить. Большинство моих мыслей действительно являлись «вредными и непродуктивными».
– Если ты боишься лишиться заодно оригинальных мыслей и творческих идей, – он слегка пренебрежительно повел рукой, – для начала задумайся, откуда они вообще появляются. Что их порождает – холодные рациональнее размышления или спокойствие и свобода сознания? Когда мозг все время занят, в нем просто нет места для появления подобных идей. В этом случае тренировка сознания поможет тебе создать то самое пространство, в котором смогут зародиться творческие идеи. Главное – не становиться рабом собственного разума. Хорошо, если ты осознаешь необходимость руководить им, чтобы использовать с толком. А какой толк, если в сознании хаос, если в нем нет стабильности?
Я поблагодарил учителя за потраченное время и вернулся к себе в комнату, чтобы обдумать его слова. Каждая фраза, каждая мысль, казалось, имела огромное значение. Для меня этот подход к медитации перевернул все мои привычные представления. Подозреваю, что столь же необычным он покажется и вам. За одну короткую встречу я понял, что медитация, если рассматривать ее в контексте осознанности, не имеет никакого отношения к тому, чтобы перестать думать и начать контролировать сознание. Это – процесс отказа от контроля, шаг назад, воспитание в себе привычки к пассивной сосредоточенности, когда мозг пребывает в состоянии естественного, данного природой внимательного отношения к миру. Учитель объяснил, что умение отойти на шаг назад, не дав затянуть себя в паутину бесконечных непродуктивных, вызывающих стресс мыслей, – это одновременно и мастерство, и искусство. Я понял, что мысли независимы, и никакая сила не может помешать им то и дело всплывать в сознании.
В течение следующих нескольких недель медитирование вызывало во мне все больше энтузиазма. Новый подход к знакомой методике оказался для меня настоящим откровением. С самого начала я почувствовал разницу. Разумеется, иногда я забывался и возвращался к привычной модели, однако постепенно новые привычки укоренились достаточно глубоко. Иногда мой разум по-прежнему был чрезвычайно загружен, как и обещал учитель, однако время от времени я ощущал, как на него снисходит полный покой. Казалось, число машин на дороге настолько уменьшилось, что я теперь могу отчетливо разглядеть каждую. Расстояние между машинами стало шире, интервалы значительнее. Временами дорога становилась совершенно пустынной. Именно в этот момент я наконец-то понял ошибку, которую допускал раньше при занятиях медитацией. Зная о тех моментах, которые называли «отсутствием мыслей», «пустым пространством», я всегда полагал, что должен сам добиться подобного состояния. Однако, как выяснилось, подобные моменты возникают отнюдь не в результате сознательных усилий. Надо лишь отойти на задний план, позволив мыслям блуждать: именно тогда можно открыть истинное пространство сознания.
Голубое небоКак же можно «ничего не делать», занимаясь упражнением, которое предназначено для того, чтобы «что-то делать»? Невзирая на полученные советы, с этой идеей мне периодически приходилось бороться. Конечно, просидеть некоторое время на обочине дороги было замечательно, однако вскоре я начал нетерпеливо желать большего. В это трудно поверить, но чувство покоя меня уже не удовлетворяло. Мне нужно было другое – я жаждал прозрения. Хотя мои мысли понемногу успокаивались, я по-прежнему был переполнен эмоциями. Неважно, испытывал ли я разочарование, огорчение или сомнения, эти чувства вновь и вновь омрачали мой опыт медитации. Кроме того, оказалось, я с трудом верил, что подобные пассивные занятия могут привести к долгосрочным изменениям. Одно дело – испытывать ощущение покоя, находясь в стенах монастыря, и совсем другое – представить, как все это будет действовать в хаосе повседневного существования. Прошло немало месяцев, прежде чем мне вновь довелось увидеть старшего учителя монастыря, и я тут же попросил его помочь мне преодолеть это серьезное препятствие.
– Представь себе голубое небо, – начал он. – Приятно, не правда ли? Трудно печалиться, когда небо сияет подобной голубизной. – Он помолчал, будто пытаясь мысленно представить образ голубого простора. – А теперь представь себе, что твой разум – это и есть голубое небо. Нет, я не говорю обо всех твоих мыслях, ошибках и глупостях, – он усмехнулся. – Я говорю о самой основе твоего сознания, о его естественном состоянии.
Мне понадобилось время на размышления. Представить себе ясное голубое небо было куда проще, чем вообразить, что оно каким-то образом отражает мое собственное сознание. Тогда я не видел в своем сознании ничего ясного – в нем клубились мысли и смешивались эмоции.
– Неважно, соответствует ли это твоему сегодняшнему состоянию, – продолжал учитель. – Просто на мгновение представь, что это так. Вспомни, когда в последний раз ты чувствовал себя абсолютно счастливым и расслабленным, и ты поймешь, что вообразить это не так уж и сложно.
Он оказался прав: подумав о счастливых днях своей жизни, я в тот же миг понял, что вообразить это вполне возможно. Можете сами попробовать представить это прямо сейчас.
– Хорошо, – продолжал учитель. – Теперь представь себе ненастный день. Не видно голубого неба – только огромные, темные, тяжелые тучи, – он произносил каждое слово очень медленно, как будто подчеркивая его значимость. – Как это действует на тебя? – поинтересовался он, по-прежнему улыбаясь. – Не очень приятно, правда? Теперь вообрази, что облака – это твои мысли. Иногда они белые, пушистые, и кажутся весьма дружелюбными, но время от времени становятся темными и тяжелыми тучами. Цвет облаков – это всего лишь отражение твоего настроения в данный момент.
Да, это было правдой: когда меня во множестве занимали приятные мысли, подобные белым пушистым облакам, переполненность моего разума не слишком-то волновала меня. Это, правда, не касалось моментов медитации – практикуясь, иногда я был вынужден вести с ними борьбу. Но когда мысли становились неприятными, как тяжелые, темные тучи, мне становилось неуютно. Об этом шла речь в следующей части его рассказа, которая нашла во мне необычайно живой отклик и которая, я надеюсь, займет достойное место и в вашей памяти.
– Чтобы попасть в этот монастырь, тебе ведь пришлось путешествовать на самолете? – спросил учитель, прекрасно зная, что так оно и было. Разумеется, я подтвердил его предположение. – Когда ты покидал свою страну, было пасмурно? – поинтересовался он.
– В Англии всегда пасмурно, – ответил я с улыбкой.
– Тогда ты знаешь, что, сев в самолет и поднявшись над землей, ты обнаружишь, что там, над тучами, голубое небо. Даже если кажется, что вокруг лишь одни огромные, темные, тяжелые тучи, над ними всегда есть голубое небо.
Тут оставалось лишь согласиться. Он был прав, я прекрасно знал это, поскольку за прошедшие годы мне приходилось много летать.
– Итак, – он пожал плечами, – небо всегда голубое. – Он улыбнулся своим мыслям, как будто все, что мне следовало знать, было сосредоточено в этой фразе. В некотором смысле так оно и было.
Я вернулся в свою комнату, обдумывая значимость всего, что услышал. Главную мысль я понял: небо всегда голубое. Облака – это наши собственные мысли, и когда они чересчур плотно заволакивают наше сознание, наше внутреннее «небо» на время «темнеет». В моем случае разум заволокли такие тучи, что я почти забыл, как выглядит ясное небо. Мало того, надо было освоиться с представлением о том, что глубинное состояние разума, как голубое небо, неизменно, вне зависимости от нашего состояния. Если у нас дурное настроение или мы чувствуем себя оскорбленными, тучи на нашем горизонте сгущаются и отвлекают на себя большую часть нашего внимания. Бывает и так, что по нашему внутреннему небу плывет лишь одна-единственная мысль, которая, однако, полностью приковывает к себе наше внимание.
Этот урок оказался для меня столь важен – и, надеюсь, окажется не менее важным для вас; проблема заключалась в том, что раньше я всегда полагал, будто сам должен каким-то образом создать собственное голубое небо. Я считал, что для освоения пространства сознания, которого я так жаждал, мне нужно было чего-то добиться. На самом деле нам вовсе не нужно что-то созидать. Голубое небо – это и есть свобода нашего разума, и оно всегда существует где-то – точнее, здесь, с нами. Это изменило для меня все. Отныне я не считал, что медитация призвана создать некое искусственное состояние разума, которое должно было знаменовать собой освобождение сознания, или убрать все без исключения облака с моего горизонта. Оказывается, медитировать означало расположиться в шезлонге в саду и наблюдать, как облака проплывают мимо. Иногда сквозь облачный слой проглядывало голубое небо, и это было приятно. А если у вас хватит терпения просидеть достаточно долго, не слишком погружаясь в набежавшую облачность, то со временем голубизна будет просвечивать все чаще и чаще. Мне казалось, что это происходит само собой, без моего вмешательства. Такое наблюдение за облаками давало ощущение перспективы, чувство простора, которого мне не приносили предыдущие медитации. Но главным было то, что у меня появилась уверенность, позволявшая сидеть, расслабившись, предоставив сознанию пребывать в естественном состоянии – ничего не делая, не прилагая усилий, просто существуя.
Впрочем, я могу сколько угодно рассказывать вам об этом, однако пока вы не примерите этот опыт на себя, вы не поймете всей его значимости. Пожалуйста, представьте на минуту, каково это – обладать подобной свободой, подобной широтой сознания. Вообразите, насколько приятно не заботиться о количестве обуревающих вас мыслей и их интенсивности. И, самое главное, подумайте: как прекрасно найти в собственном разуме пространство, где всегда царит спокойствие, тишина и ясность, место, куда вы сможете возвращаться за чувством легкости и покоя, что бы ни происходило в вашей жизни.
Упражнение 3. Физические ощущения
Отложите книгу еще на пару минут и попробуйте выполнить следующее короткое упражнение. Вернемся к идее жить в мире со своим сознанием. В прошлый раз мы фокусировали внимание на звуках или визуальных объектах, а теперь перейдем к физическим ощущениям. Это может быть ощущение того, как ваше тело давит своей тяжестью на стул, как ступни прижимаются к полу, как ладони лежат на книге. Удобнее всего сосредоточиться на тактильных ощущениях, поскольку это осязаемо, однако при этом вы можете обнаружить, что ваши мысли где-то витают. Если ваше сознание занято мыслями, или вы испытываете сильное эмоциональное напряжение, вспомните о голубом небе, подумайте о том, что где-то за завесой мыслей и чувств существует пространство, где всегда спокойно, просторно и ясно. Всякий раз, обнаружив, что какие-то мысли, отвлекли вас, без напряжения вернитесь к исходному физическому ощущению.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
