Текст книги "Акция возмездия"

Глава 2

Капитан Кэти Шейн испытывала нехорошее предчувствие относительно операции «Распутин». Дело заключалось не только в том, что ее впервые прикомандировали к особой миссии Исполнительного Комитета. Это уж она как-нибудь пережила бы. Дело заключалось даже не в том, что две роты под ее командованием отправлялись за пределы Союза Центавра, хотя она прежде никогда не слыхала, чтобы морские пехотинцы Окцисиса когда-либо выходили за рамки своих полномочий.

Нет, ее беспокоило то, что их направляли вообще за пределы юрисдикции Конфедерации, на планету Бакунин. Планета никогда не подписывала Хартию. Она даже не имела правительства, которое могло бы подписать ее.

Отсутствие там правительства и являлось первоосновой той дилеммы, с которой пришлось столкнуться капитану Шейн. Одним из краеугольных камней Конфедеративной Хартии был планетарный суверенитет. Слои суверенитета окутывали миры Конфедерации, подобно шелухе луковицы. Каждая планета представляла собой независимую силу. Войска Конфедерации поддерживали межпланетный порядок; ЗИК – межзвездный. Лишь в двух случаях допускалась возможность межзвездной военной акции…

Защита суверенной планеты от внешней агрессии или защита законного планетарного правительства от внутренних беспорядков.

Операция «Распутин» не отвечала ни одному из этих условий.

Шейн лежала на своей койке, размышляя о предстоящей миссии. Ее крошечная каюта располагалась позади общей каюты солдат на борту звездолета «Кровавый Поток». Шейн была командиром, и ей единственной из всех морских пехотинцев предоставили личные «апартаменты».

Обычно корабли класса «Барракуда» имели возможность обеспечить большинство офицеров отдельными каютами, но сейчас морские пехотинцы капитана Шейн составляли только две трети личного состава судна. Остальные были людьми ЗИК в штатском… и полковник.

Военно-транспортный корабль «Кровавый Поток» покинул Окцисис с недоукомплектованным экипажем. Только две – из возможных трех – роты морских пехотинцев отправились в Солнечную Систему, а там, на солнечной орбите, «Кровавый Поток» принял на борт персонал ЗИК.

Это было еще одной вещью, которая беспокоила Шейн. Не то, что им приходилось работать с ЗИК, а тот факт, что ими руководил спецагент ЗИК, полковник Клаус Дахам.

Шейн взглянула на стенной хронометр.

24:00 по бакунинскому времени. Они жили по времени планеты Бакунин, сутки на которой равнялись тридцати двум часам, со дня выхода звездолета в пространство Солнечной Системы неделю назад.

Через полчаса «Кровавый Поток» задействует свои тахоприводы.

Раздался зуммер корабельного интеркома. «Капитан Шейн?» – донесся властный голос.

Она достала из стенной ниши небольшое переговорное устройство.

– Шейн слушает.

– Это полковник Дахам. Я собираю весь командный состав в главной кают-компании. Скоро стартуем.

– Да, сэр.

* * *

В 24:15 командный состав «Кровавого Потока» собрался в кают-компании. Капитан Шейн, шестеро ее взводных и с пол-дюжины штатских, которых сразу же можно было отличить от морпехов. Морские пехотинцы Окцисиса все были ширококостные, приземистые и светлокожие. Штатские ЗИК являли собой большее разнообразие в расовом отношении; рост некоторых из них превышал два метра – выше любого из окцисианцев.

Полковник Дахам представлял как бы промежуточное звено между обеими группами – с оливковой кожей лица, цивильной стрижкой почти идеально черных волос он, однако, не возвышался над пехотинцами и имел выправку военного человека. Движения его тела намекали на то, что он привык командовать или, по крайней мере, привык отдавать приказы.

Носил он общевойсковой мундир – черный, под цвет формы морских пехотинцев – без каких-либо знаков различия.

Полковник Дахам стоял перед гигантским голо-графическим дисплеем, который демонстрировал собравшимся пространство перед носовой частью «Кровавого Потока». Пейзаж представлял из себя, по большей части, черную звездную бездну, но Шейн заметила крошечное изображение Сатурна, проплывающее над правым плечом полковника.

– Всего лишь через час, – сказал полковник, – «Кровавый Поток» войдет в атмосферу планеты Бакунин.

«Для нас всего лишь час, – подумала Шейн. – Для остальной Вселенной мы потеряемся почти на месяц стандартного времени».

Полковник тем временем обратился к морским пехотинцам.

– Через пятнадцать минут после этого вы нанесете «хирургический» удар по корпорации «Годвин Армз Энд Армаментс». Этот внезапный удар крайне необходим нам для закрепления на Бакунине. Атака и Захват объекта – корпорации «ГАА» – могут показаться незначительными для двух рот морских пехотинцев. Однако, хочу вас предупредить: не поддавайтесь такому обманчивому впечатлению и не относитесь к возложенной на вас миссии слишком легкомысленно. Это – всего лишь первая фаза всей операции «Распутин», и, возможно, самая критическая фаза.

Сатурн уплыл с экрана.

– Важнейшей же задачей после захвата самого предприятия – подчеркиваю, важнейшей – является захват президента «Годвин Армз», Доминика Магнуса.

Шейн рассеянно кивала, по мере того, как полковник продолжал. Нового он ничего не говорил. Все морские пехотинцы подверглись в течение недели интенсивной подготовке, включая учебные атаки на поверхности Марса. Большинство из ее людей теперь могли выполнить миссию с завязанными глазами.

Мысли Шейн постоянно возвращались к тому факту, что эта тайная операция – будь она проведена где угодно в пределах Конфедерации – представляла бы собой акт неприкрытой агрессии, который разорвал бы Конфедерацию на клочки. Насильственный захват «ГАА» – даже если она всего лишь корпорация, а не правительство – противоречил и духу Хартии, и ее букве.

Худшим же из всего Шейн показалось то, что операцию «Распутин» засекретили так же, как и большинство акций ЗИК. Капитан Шейн не знала абсолютно ничего о том, что произойдет после пресловутой «первой фазы».

Во время монолога полковника в громкоговорителе внутрикорабельной связи послышался резкий щелчок, напоминающий удар кнута. Дахам мгновенно прекратил свои излияния и обернулся к голографическому экрану.

Донесся новый звук, похожий на отдаленное пение фанфар; изображение на дисплее резко изменилось. На переднем плане появилось небольшое красноватое солнце. Почти четверть экрана заполнила планета Бакунин – белый шар, опоясанный по экватору широкой полосой океана. Единственный континент Бакунина находился на стороне, противоположной «Кровавому Потоку». Тахопрыжок через межзвездное пространство прошел безупречно.

Полковник Дахам кивнул и приказал:

– Приготовиться к атаке.

Часть первая
Средство для достижения целей

Глава 3

– Проблема здесь, видно, не в аппаратной части, – прошептал Доминик Магнус, сосредоточив внимание на своей левой кисти. Все соединения под полупрозрачной кожей казались абсолютно неповрежденными. Синтетические мышцы по-прежнему плавно двигались, крошечные неразбитые зеркала печатных микроплат все так же поблескивали под поверхностью искусственной плоти.

Обеспокоило Доминика то, что пальцы его нервически постукивают по столешнице, и он надеялся, что сумеет обнаружить какое-то повреждение во внутренней проводке. К несчастью, непроизвольные движения пальцев и лицевой тик происходили от неких «неполадок» в мозгу, а не в протезах. Подобное случалось с ним и раньше, но в последнее время – из-за недавних неприятностей со сбытом военного снаряжения – слишком уж часто.

Тщетно пытался он найти какое-нибудь механическое затруднение, с которым он мог бы справиться, которое он мог бы устранить, проконтролировать. Он не любил того, чего не мог контролировать, чем не мог управлять.

И тут Доминик допустил ошибку – отвел глаза от кисти и уловил отражение своего лица в черном мраморе стола. Он закрыл глаза, но, поскольку питмент на время исчез, это не принесло никакой пользы.

Не то чтобы он не знал, как выглядит, когда «отключает» пигментацию своей кожи. Просто ему не нравился собственный внешний вид в таком состоянии.

Обычно Магнус походил на обыкновенного человека лет тридцати пяти: оливкового цвета кожа, рост – ниже среднего… в общем, ничего примечательного. Но без пигмента его реконструированный организм становился видимым. Половина туловища, как и вся левая рука, змеилась электропроводкой, волоконной оптикой и печатными схемами. Вся мускулатура в этой части его тела была синтетической и лишь слегка светопроницаемой. Под мышцами тускло блестели «кости» из серого оружейного металла. Несколько оставшихся человеческих органов угадывались за титановыми ребрами. С правой стороны несколько естественных мышц светились красноватым цветом; их пронизывала прозрачная система капилляров, по которым циркулировала водянистая жидкость, заменяющая кровь.

Хуже всего выглядело лицо.

Из мраморной столешницы на Магнуса скалился – зубами, слишком белыми, чтобы быть натуральными – череп из титанового сплава, и глядела пара карих, похожих на человеческие глаз. Усилием воли он заставил пигмент вернуться; кожа начала постепенно терять прозрачность и приобретать оливковый оттенок, как слегка потускневшая бронза.

Врачи уверяли Доминика, что со временем он к этому привыкнет, но прошло уже почти десять лет, а он все никак не привыкал…

Громкий гудок, похожий на звук автомобильного клаксона, возвестил Магнуса о том, что в систему звезды BD+50° 1725 вошел грузовой звездолет с тахоприводом. Через несколько минут корабль должен был зайти на посадку. Доминик знал, что это за корабль, он ждал его – «Прометея» с Циноса.

Магнус предположил, что именно из-за предстоящей сделки он и разнервничался немного, хотя ему, как президенту такой крупной корпорации, как «ГАА», не следовало давать волю чувствам.

Впрочем, возможно он имел некоторое право чуть-чуть понервничать. «Прометей» – корабль производства фирмы «Хеджира Аэроспейс» был чертовски большим грузовым звездолетом. Контракт обещал стать крупнейшим из всех, которые когда-либо заключала производящая вооружения корпорация «Годвин Армз Энд Армаментс» – будь то на Бакунине или за его пределами.

Предварительный заказ был достаточно большим для того, чтобы Магнус несколько пренебрег своей обычной предосторожностью. За те десять лет, которые прошли с момента создания «ГАА» и до нынешнего дня, он занимался бизнесом гораздо более консервативно и осторожно, чем кто-либо другой на Бакунине. Атмосфера беззакония, царящая на этой планете, порождала корпорации фирмы и компании, которые, казалось, процветали и преуспевали именно из-за риска.

Но только не детище Доминика – корпорация «ГАА».

И все же… в этой намечающейся сделке Доминик слегка отступил от своих же правил. У него по-прежнему оставались кое-какие контакты в Конфедерации, но в последнее время он получал через них мало информации. Правда, один из старых источников, близкий к Земному Конгрессу, прислал ему недавно тахограмму, предупреждая, что с «Прометеем» следует вести себя осмотрительно.

Несколько лет назад этого оказалось бы вполне достаточно для Магнуса, чтобы отказаться даже от самой выгодной сделки.

За последний год Доминик все чаще ощущал в воздухе какую-то нестабильность, вроде шторма, зарождающегося где-то за горизонтом. Ничего конкретного, лишь смутное предчувствие – и опять же, этого было достаточно, дабы Доминик перевел довольно значительную часть капитала в некое предприятие, укрытое в горах. Даже шеф его службы безопасности, Мэрайя Занзибар, посчитала, что приобретение фактически никому неизвестной коммуны – финансовая операция не из лучших.

По иронии судьбы, вложив деньги в эту общину, он оказался не в состоянии отказаться от контракта с «Прометеем». Магнусу пришлось заставить себя если не забыть, то хотя бы смириться с последней, разорительной сделкой, заключенной с одним клиентом из Конфедерации.

Что было то было, – решил Доминик, – утерянного не вернешь. Кроме того, он сомневался, что кто-либо из Исполнительного Комитета знает его настоящее имя… за единственным исключением.

Доминик выдвинул ящик стола и начал выбирать оружие, которое надлежало взять с собой на встречу с клиентом.

Его костюм позволял пристегнуть кобуру или подмышкой, или к бедру. Дом выбрал и то, и другое. В кобуру на бедре он вставил обычный 9-миллиметровый револьвер. Такое оружие не принесло бы пользы, будь возможный противник облачен в сколь-нибудь приличный бронежилет, но На Бакунине уже давно вошло в обычай отправляться на деловую встречу вооруженным хотя бы для видимости. Подобная древность – револьвер – будет предсказуема, решил Доминик, и в то же время не внушит угрозы.

Однако в силу выработавшегося за годы жизни на Бакунине недоверия к Конфедератам, Магнус не преминул вооружиться кое-чем гораздо более эффективным, а именно: в скрытую под курткой подмышечную кобуру он поместил оружие, производимое его же собственной фирмой – пульсационный противопехотный лазер с варьируемой частотой. Такая штуковина вполне могла пробить брешь в персональном силовом защитном поле.

Поле Эмерсона – силовое поле, собственно говоря, было не совсем удачным термином, поскольку эффект Эмерсона имел дело с энергией, а не с силовыми полями – способно было «всасывать» значительное количество энергии на определенных частотах. Но быстро реагировать на пульсационные удары лазерного луча, меняющего частоту в доли секунды, могли только поля Эмерсона, вырабатываемые военными генераторами самих последних моделей.

Должным образом вооружившись, Доминик приказал компьютеру активировать обсерваторию. Он хотел посмотреть посадку «Прометея». Микрокомпьютер, вмонтированный в его череп, послал закодированный импульс на полусферические белые стены офиса, и они тотчас же исчезли из вида, будто растворились.

Стол стоял на возвышении в центре комнаты. Поэтому, сидя за ним в кресле с высокой спинкой, Магнус имел панорамный обзор комплекса «ГАА».

Ослепительное сияние, отражающееся от посадочной площадки, заливало белым светом зеркальные окна U-образного административного корпуса. Меньшая из двух лун Бакунина поднималась в небо позади железобетонной башни воздушного контроля.

Легкое мерцание над башнями защитного периметра делало далекие очертания гор Дидро неясными, размытыми. Мерцание являлось побочным эффектом работы защитных экранных генераторов, расположенных ниже зенитных батарей ПВО.

Доминик уже прикидывал, какой доход принесет ему сделка с владельцем «Прометея». Он надеялся не только компенсировать свою последнюю покупку, но и предоставить своим 1500 рабочим и служащим десятипроцентную премию в нынешнем году.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Гудок раздался снова… на пять минут раньше расписания.

Магнус отвернулся во вращающемся кресле от посадочной площадки и взглянул на запад. Закат был великолепен. Красновато-коричневый шар Кропоткина (так бакунинцы называли звезду BD+50є 1725) закрывал собой горизонт. Внушительное и несколько устрашающее зрелище – напоминание о том, что, по всем законам Космоса, жизнь не должна существовать на этой планете.

Впрочем, бакунинцы именно тем и славились, что им было наплевать на законы мироздания.

Доминик прищурился. Корабль, вероятно, заходил на орбиту. Чтобы подготовиться к посадке, ему следовало пролететь над городом Годвином. «Через несколько минут должен появиться» – подумал Магнус.

И тут зазвучал гудок другого тембра. Тепловое мерцание вокруг башен периметра исчезло в исполинском полотнище электронного голубого света – огнях Святого Эльма от разряда защитных экранов. Поле отключилось, дабы обеспечить проход «Прометею».

Что-то было не так. Доминик не услышал сигнала отбоя воздушной тревоги.

Он приказал компьютеру связаться с башней воздушного контроля, которой надлежало идентифицировать любой приближающийся летательный аппарат и послать сигнал отбоя прежде, чем кто-либо мог подумать об отключении защитных экранов.

Магнус обернулся и посмотрел на голографическое изображение над столом.

В контрольной башне никого не было. Доминик смотрел в совершенно пустую комнату, освещенную лишь компьютерными схемами, отображающими местное воздушное пространство. В башне не находилось никого, кто мог бы выключить экраны.

Доминик вызвал службу безопасности.

Голографическая картинка на мгновение покрылась рябью, и вместо пустой комнаты появилось смуглое лицо Мэрайи Занзибар.

– Да, сэр?

– «Красная» тревога. Подготовься к отражению немедленной атаки.

Завыли сирены, и самонаводящиеся орудия батарей ПВО начали поворачиваться, отыскивая цель. Доминик вдруг осознал, что уже слишком поздно. Он снова повернулся, чтобы посмотреть на приближающийся «Прометей».

Корабль, который только что пролетел над Годвином, не был ни «Прометеем», ни чем-либо иным, что хотя бы отдаленно напоминало грузовой лайнер…

Доминик безошибочно узнал очертания судна, даже с такого расстояния. Транспортник конфедерации.

– Проклятье, Занзибар, включай же экраны…

Он осекся, заметив, как из звездолета вырвалась полоса света, которая раскололась на пять огненных стрел, устремившихся прямиком к башням периметра. Тактические ракеты с разделяющимися боеголовками. Если бы экраны функционировали, они бы обезвредили семьдесят процентов из них.

Экраны не включались.

Пять генераторов поля и столько же батарей ПВО взорвались вишнево-красными шарами пламени. Магнус ощутил, как здание под ним содрогнулось, и понял, что комплекс обречен.

У него возникло ощущение, будто его окатило ледяной водой. Доминик вдруг почувствовал необычайное спокойствие.

Он вновь обернулся к изображению над столом. Занзибар глядела куда-то назад, выкрикивая приказы своим людям. Потом посмотрела на него.

– Мы не можем снова активировать экраны, мистер Магнус. Кто-то вывел из строя автономный источник энергии. Мы пытаемся задействовать заводские генераторы. На это уйдет минут пять…

Магнус кивнул; он достаточно хорошо знал свой военно-промышленный комплекс.

– Начинай эвакуацию персонала, – сказал он монотонным голосом. – Мы проиграли.

– Сэр?

– Доставь всех, кого сможешь, в Общину Дидро. Это приказ.

– Слушаюсь, мистер Магнус. Удачи вам..

Доминик отключил связь.

Голографические стены позади него опять озарились красным светом. «Еще пять боеголовок, – подумал он. – И еще пять башен периметра». Даже если бы Занзибар смогла каким-то образом подать энергию оставшихся экранов немедленно, экраны прикрыли бы только три четверти комплекса.

Они хотят захватить его.

Собственные мысли казались ему тонкими и холодными, словно нити металлического водорода. Магнус не хотел пока задумываться над тем, почему это, происходит. Но тот факт, что захватчики решили перейти к осуществлению наземной атаки, давал ему шанс спасти кое-что…

Себя.

Доминик вызвал компьютерный центр управления «ГАА», сердце и мозг корпорации, расположенный в бетонном бункере на глубине двух километров под Землей. Даже прямое попадание ядерной микробомбы не могло причинить ему вреда. Знай Магнус заранее об атаке, он спустился бы туда и контролировал бы все его стороны деятельности комплекса, включая оборону.

После слов Занзибар о том, что кто-то из сотрудников вывел из строя автономный источник энергии, Доминик почти сразу же решил для себя, кто именно мог оказаться предателем и где он в данный момент находится.

Сай Хелмсмен, вице-президент «ГАА», был вторым по значимости человеком корпорации. Корпорацию создал Магнус, но процветания она достигла во многом благодаря хитрости, изворотливости и профессионализму Хелмсмена, который осуществлял все тайные операции и поставил на колени многих конкурентов «ГАА». Прошлое Хелмсмена было почти таким же, как и у самого Доминика – война, шпионаж, ЗИК.

А это означало, что Магнус никогда не доверял ему полностью.

Как он и ожидал, на его вызов компьютерного центра ответил Хелмсмен.

– Ну, наконец-то ты связался со мной, – сказал Хелмсмен, седой флегматичный на вид, средних лет мужчина, изрядно поднаторевший в обмане и двурушничестве. Магнус всегда считал, что может контролировать амбиции Хелмсмена, пользуясь его невероятной трусостью. Считал, но, видимо, просчитался.

Медленно, очень медленно, Доминик спросил:

– Что они предложили тебе взамен?

– Владение компанией.

В свое время Хелмсмен оставил ЗИК ради спасения собственной шкуры. Теперь, очевидно, он решил вступить в сговор с прежними хозяевами, полагая, что заслуживает большего куска пирога.

– Болван.

– Не пытайся спуститься сюда, – продолжал Хелмсмен. – Я давно уже все спланировал. Бронированные двери опущены и заперты. Я перепрограммировал все входные коды…

Магнус покачал головой. Хелмсмен думал, что все предусмотрел, надеясь выйти из схватки целым и невредимым, хотел переждать заваруху в бронированном бетонном бункере. Хелмсмен был уверен, что ему все известно о системе безопасности «ГАА».

Дом вздохнул.

– Прощай, Сай.

– Что?

– Код Геенна – Адский Огонь.

Голографическое изображение пропало, и по всей «ГАА» отключилось питание. Послышался грохот, как при землетрясении; зеркальные окна административного корпуса, разбившись вдребезги, посыпались вниз. Стены офиса Доминика на некоторое время стали непрозрачными.

Он активировал очень маленькую программу, скрытую в коммуникационной сети «ГАА». Поскольку Магнус произнес эти четыре слова во время полной тревоги через коммуникационный канал, программа включила механическое реле. Никто, кроме него, не знал, для чего предназначена эта программа.

Реле, в свою очередь, привело в действие полукилотонную тактическую боеголовку, помещенную метрах в двадцати от того места, где находился Хелмсмен. Так что теперь Хелмсмен вместе с компьютерным центром стал интегральной частью горной породы на глубине двух километров под комплексом.

Шаг этот, предпринятый Магнусом, был отчаянным, но единственно возможным в сложившейся ситуации, когда ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы ценнейшая информация попала в чужие руки. Этим шагом Доминик избавил множество людей – своих служащих и клиентов – от, мягко говоря, неприятностей.

С другой стороны, он практически уничтожил все, над чем трудился долгие десять лет.

Доминику хотелось почувствовать что-либо.

Но единственное, что он ощущал, был глубокий болезненный холод в металлических костях, которого он на самом деле чувствовать не мог.

Когда питание в комплексе снова включилось, Доминик оглянулся. Стены офиса вновь стали прозрачными, и он увидел вражеский звездолет, зависший в воздухе сразу же за периметром. Несколько десантных катеров приземлились на территории комплекса, и из них начали выскакивать солдаты. «Похоже, морская пехота, – решил Магнус, хотя с девяностометровой высоты своего наблюдательного пункта он не мог хорошенько разглядеть их в сгущающихся сумерках.

«Пора бежать отсюда ко всем чертям», – пронеслась у него в мозгу мысль.

Морпехи приблизились к основанию башни-резиденции. Дом встал с кресла и, подойдя к стене, вгляделся в корабль. Теперь он различал детали.

Стометровой длины прямоугольный монстр со свисающим носом и короткими тупыми крыльями – военно-транспортный звездолет класса «Барракуда», паралиатской конструкции – заслонял собою почти все небо на западе. Расположенная в задней части судна секция с тахоприводами занимала добрую половину всего корабля. В средней части находились прикрепленные к корпусу тактические ракеты. Под крылом – будто поросята, присосавшиеся к свиноматке – висели еще десять тупоносых десантных катеров, каждый из которых мог принять на борт десяток морпехов в полной боевой выкладке. Из носовой части транспортника торчала пятиствольная пульсационная пушка «Гатлинг», способная одним единственным ураганным залпом сравнять с Землей объект размером с весь комплекс «ГАА».

Оказавшись у стены, Доминик смог сориентироваться, где находилась дверь. Нащупав сенсорный переключатель, он положил на него ладонь. Пользоваться своим встроенным компьютером он не стал, опасаясь, что неприятель засечет передаваемый импульс.

Невидимая дверь с легким шипением отошла в сторону, впуская в комнату запах дыма. Магнус выбежал на крышу башни-резиденции. Снаружи офис казался матово-черной полусферой. Неожиданно по куполу резанул метнувшийся с неба луч высокочастотного лазера. Доминик яростно скрипнул искусственными зубами, почти физически ощущая, как плавится совершеннейшая электроника стен полусферы, стоимостью в несколько кило.

Снизу донеслись звуки взрывов и крики.

С высоты паралианский корабль казался еще громаднее. Города Годвина практически не было видно из-за этой громадины. Доминик побежал параллельно корпусу транспортника, надеясь, что его не достанут вторым выстрелом лазера.

Добежав почти до края крыши, он свернул чуть влево, где располагалась небольшая посадочная площадка, в центре которой стоял, накрытый брезентом, небольшой персональный аэрокар «Хеджира». Он не был ни бронирован, ни оснащен оружием. Магнус пользовался им только для облетов комплекса «ГАА»…

Доминик рывком сорвал брезент и, распахнув дверцу, одним прыжком опустился на кожаное сиденье. Включая двигатели, он мимолетно подумал, что хорошо бы иметь здесь вместо прогулочного аэрокара малюсенькую космическую яхточку с тахоприводом хотя бы средней мощности…

Луч пульсационного лазера ударил по крыше прямо перед аэрокаром, оставив в ней черную дымящуюся бороздку. Подняв голову, Доминик увидел, что к крыше направляется десантный катер.

Векторные реактивные двигатели «Хеджиры» еще не вышли на полную мощность. Впрочем, Магнус и не стал этого дожидаться. Саданув кулаком по кнопке включения главного привода, он заставил предназначенный для вертикального взлета аппарат подкатиться к краю крыши. Через секунду аэрокар упал вниз.

Внизу перед Домиником открылся великолепный вид на взвод морских пехотинцев. Они тоже заметили «спускающийся» летательный аппарат и бросились врассыпную. А выхлопы из главного привода «Хеджиры» выбивали – по мере спуска – окна башни-резиденции.

Падение не было свободным, поскольку главный привод несколько замедлил его. Доминик бросил взгляд на индикатор давления векторных двигателей. Давление повышалось, но медленно. Слишком медленно, черт побери. А Земля приближалась слишком быстро…

Но вот давление достигло нужного уровня, аэрокар на секунду завис в воздухе и начал вертикальный взлет. Мельком взглянув на альтиметр, Магнус резко вывел главный привод на полную мощность, моля Бога, чтобы высота оказалась достаточной. На этот раз ему повезло. Резко рванувшая вперед «Хеджира» пролетела над самой верхушкой одной из пятидесятиметровой высоты башен периметра, едва не задев ее днищем.

От большого ускорения Доминика вдавило в спинку сиденья, и будь он обыкновенным человеком, то потерял бы сознание в результате огромной перегрузки.

Спустя пару секунд аэрокар покинул пределы комплекса «ГАА». Еще через полминуты, когда холмистая местность внизу начала сменяться густым пурпурно-оранжевым лесом, Доминик задал аппарату курс на запад, в направлении, противоположном горам Дидро.

На пульте управления замигали красные аварийные огоньки. Доминик чертыхнулся. «Хеджира», видимо, все же заполучила несколько выстрелов снизу. Прежде чем он начал прикидывать, какой именно ущерб нанесен аэрокару, маленький летательный аппарат затрясло.

Вид в ветровом стекле вселял мало надежды. «Хеджира» явно теряет высоту и через несколько секунд неминуемо врежется в полог густых крон деревьев.

Доминик включил видеоэкран заднего обзора. Так, признаков погони не наблюдается. Скорее всего, он захватчикам не нужен… или, по крайней мере, не является для них сиюминутной целью. Первоначальная их мишень – комплекс «ГАА». Ну что же, они дали ему передышку. Только бы посадить эту штуковину.

Но до Годвина еще оставалось с десяток километров, а лес стремительно надвигался снизу. Давления в векторных реактивных двигателях – вероятно поврежденных – недоставало для поддержания нужной высоты.

Доминик грязно выругался. Сэкономил в свое время на контрагравитаторе, идиот.

Вид за носовой частью «Хеджиры» теперь уже полностью состоял из сплошной темной листвы. Предупредительная аварийная сигнализация трещала без умолку. Аэрокар затрясся, как больной в эпилептическом припадке, и с размаху пронзил крону здоровенного дерева с таким звуком, будто прорвал большущую дыру в самой Вселенной.

Требовалось незамедлительно набрать высоту.

Магнус начал опускать заднюю часть аэрокара, как бы ставя его на дыбы, надеясь использовать главный привод для вертикального взлета.

Аппарат перестал терять высоту. Затем «Хеджира» начала подниматься вверх по баллистической дуге. Неистовая тряска утихла, и в ветровом стекле появилось ночное небо.

Не успел Доминик победно улыбнуться, как «Хеджира» обо что-то ударилась. Машину снова страшно тряхнуло, и на пульте зажегся еще один красный огонек.

На экране заднего обзора он увидел, что над пологом деревьев возвышается одно, метров на двадцать выше остальных. Оно было сломано и горело. Аэрокар сшиб его главным приводом.

«Итак, что мы имеем? – подумал Магнус. – Задние векторы полетели к чертям собачьим. Остались только носовые и главный привод, да и тот работает с перебоями. Дерьмово. Сесть „Хеджира“ теперь может только на взлетно-посадочную полосу…»

Аэрокар достиг высоты четырехсот метров, и тут главный привод забарахлил. Проклятье! Нужно подняться еще по крайней мере метров на пятьдесят, чтобы катапультироваться…

До Годвина осталось пять километров, а он снова теряет высоту при скорости триста километров в час. Пора сбрасывать скорость и надеяться на лучшее.

Через секунду Доминик убедился, что принял вполне своевременное решение, поскольку главный привод заглох напрочь. Придется добираться до Годвина на маневровых реактивных двигателях, треть из которых вышла из строя…

Он едва успел пристегнуть ремни безопасности, как «Хеджира», уменьшившая скорость до ста пятидесяти километров в час, врезалась в заброшенный товарный склад на восточной окраине Годвина.