Текст книги "Темная магия"

Каландрилл вздохнул и смиренно склонил голову. В отличие от своих спутников он не рассчитывал на божественное провидение. Действуя в теле Варента, Рхыфамуну удалось добиться всего, к чему он стремился. Он заполучил карту, указывавшую путь до Тезин-Дара. Он завладел «Заветной книгой», а сейчас уже мчится к месту, указанному в ней. А боги не предприняли ничего, чтобы остановить безумца. Ни Дера – богиня его родины, ни Бураш – бог Кандахара. Только Ахрд вмешался, да и то один лишь раз, ограничившись туманными намеками. Так что Каландрилл не полагался на Молодых богов. Это дело смертных, вроде него, Брахта и Кати, думал он, и больше никого.

– Что предпримет Катя, пока мы здесь? – спросил он с тоской в голосе.

Ответил Теккан:

– Ей надо будет заняться ремонтом судна. Поставить его в док, проконопатить и просмолить. И загрузить провизию, чтобы пересечь Узкое море. Если ведун подтвердит, что мы не лжем, и нас отпустят, мы отправимся в Лиссе; ежели нет, она уйдет одна.

– Все предсказатели говорили о троих, – возразил Каландрилл. – В Секке Реба пророчила мне двух товарищей; в Харасуле Элльхина нагадала нам то же. Древний в сывалхинском селении тоже дожидался троих. Чего добьется Катя в одиночку?

– Ничего, – твердо заявил Брахт. – Я не люблю колдовство, но верю предсказаниям. Трое было предсказано, трое нас и будет. Мы выберемся отсюда, и очень скоро.

Он говорил настолько уверенно, что Каландрилл даже улыбнулся, хотя вовсе не разделял уверенности кернийца. Им владела черная меланхолия, особенно после столь необычного и неожиданного проявления его собственного характера. Брахт просто успокаивает его, вряд ли он сам верит в то, что говорит. Каландрилл знал: на пути их поджидают бесчисленные опасности, словно само провидение смеется над богами и всячески препятствует их спасителям. Время – вот что сейчас важнее всего, а их задерживают. Возможно, Фарн воистину зашевелился и принудил судьбу помешать им. Какой уж тут успех? Но они обязаны идти вперед, иначе Безумный бог восстанет ото сна, и мир будет ввергнут в разруху. Каландрилла передернуло от этой мысли, и отчаяние подкатило к горлу.

Он заскрежетал зубами, злясь на своих товарищей, самого себя, на Рхыфамуна и на Фарна. Но нет, он не поддастся ни богу, ни магу, вознамерившимся нагнать на него черную тоску. Он не сдастся! И не позволит им трубить победу! Каландрилл сжал зубы и, хмуро ухмыльнувшись, кивнул.

– Истинно. – Голос его хрипел от злости. – Мы выберемся из этой дыры и отправимся в Альдарин. На край света, если понадобится.

– Истинно! – Брахт крепко сжал ему плечо. – И чванливому кандийцу нас не удержать. Как и колдунам. Ничто – ни человек, ни колдовство – нам не помеха.

– Аминь, – пробормотал Теккан.

Однако по мере того, как время шло, решимость их таяла. Снаружи доносился шум города, но окно было расположено так высоко, что позволяло видеть только пятно серого неба с быстро бегущими по нему облаками. Дверь приоткрылась лишь один раз, и сквозь нее просунули тарелку с острым мясом и овощами. За солдатом, подавшим еду, стояли трое, а в приоткрытую дверь в коридоре узники увидели еще нескольких. Каландрилл, Брахт и Теккан поели и уселись на скамье. День неспешно перетек в вечер, небо потемнело. Ни свечей, ни факелов им не предложили, в камере скоро стемнело, стало зябко. Они говорили о всякой всячине, подбадривая друг друга, но Каландрилл с каждым часом становился все меланхоличнее, теряя надежду на то, что они выберутся отсюда. Он попытался взбодрить себя, и все же сомнение пронизывало все его существо, как холод камеры. Он загрустил. Поскольку делать было нечего, узники скоро улеглись на жестком камне и попытались уснуть.

Внезапно в камеру ворвались звук и свет, и мужчины тут же проснулись. Брахт и Каландрилл инстинктивно схватились за мечи.

– Я бы вам этого не советовал, – раздался бесстрастный голос Киндара эк'Ниля.

Несколько копий было направлено на них, а на мечах поблескивал свет от факелов. Вексиллан в пурпурном, подбитым мехом плаще стоял чуть позади пяти воинов. Выражение лица его было спокойным. Мечи Каландрилла и Брахта скользнули в ножны. Киндар эк'Ниль ухмыльнулся.

– Пошли. Менелиан ждет вас.

Он развернулся и вышел из камеры. Солдаты расступились, и Каландриллу показалось, что их уже судили и признали виновными. Он встал и потянулся, разогревая онемевшие мышцы и пытаясь взбодриться.

– Поторапливайтесь, – нетерпеливо приказал вексиллан. – Я не хочу заставлять Менелиана ждать. Или вы испугались?

– Нам нечего бояться, – заявил Каландрилл, надеясь, что голос его звучит убедительно. – Веди нас.

Он вышел из камеры. В коридоре было тепло от жаровен. В воздухе стоял запах вина и тяжелый аромат наркотического табака. Эк'Ниль ждал у главного входа. Едва узники вышли, как их окружили шесть вооруженных солдат в доспехах. Полная Луна висела над скалами – видимо, было за полночь, – освещая город и похожие на виселицы катапульты. В гавани едва заметно раскачивались мачты, волны мягко шуршали о берег. Каландрилл различил одинокую мачту вануйского судна, но ни команды, ни Кати видно не было.

– Сюда.

Эк'Ниль был раздражен тем, что ему не дали поспать, из чего Каландрилл заключил, что колдун Менелиан имеет в городе большую власть, нежели вексиллан. Слабое, но утешение, думал Каландрилл, пока их вели по темным улицам Вишат'йи.

Им то и дело попадались патрули, бравшие на изготовку при приближении эк'Ниля. Расположенные близко друг к другу дома террасами поднимались по склонам. Ставни были закрыты настолько плотно, что ни лучика не пробивалось наружу. Фонарей же, вроде тех, что освещали улицы в Лиссе, здесь не знали; единственным источником света были факелы в руках двух идущих впереди солдат да Луна. Шум шагов эхом отдавался в ночи, словно погребальный перезвон. Темень вполне соответствовала настроению Каландрилла, и он даже начал сомневаться в правильности своего поступка.

– Что теперь об этом сожалеть? – упрекнул он себя. Что сделано, то сделано. Рано или поздно эк'Ниль сам бы додумался отослать их к колдуну. Чем раньше, тем лучше. По крайней мере они скоро узнают, что ждет их впереди. А это лучше, чем заточение в камере, успокаивал он себя.

Улица повернула, подведя их к широкой лестнице. Город остался внизу, а гавань казалась темно-серебритым – от Луны – пятном. Поднявшись по лестнице, они вышли на небольшую площадь, окруженную узкими строениями, притаившимися за высокими стенами. Эк'Ниль остановился подле ворот, дернул за бечевку, и где-то в глубине прозвенел чистый, звонкий колокольчик. Ворота открылись, и вексиллан в сопровождении солдат провел узников во двор. Завернутый в плащ привратник бесшумной тенью скользил по каменным плитам, ведя их в дом.

Они вошли в вестибюль, освещенный семью лампами, от которых исходил едва ощутимый запах смолы. Пол украшала цветная мозаика, а стены сверкали безупречной белизной. В нише стояла скульптура Бураша. Привратник бесшумно вышел, оставив их одних. В противоположной стене открылась дверь, и в комнату вошел узколицый человек в черном, расшитом серебром халате, какие носят колдуны. К удивлению Каландрилла, он был молод, чисто выбрит и был скорее шатеном, нежели брюнетом. Темными спокойными умными и веселыми – как показалось Каландриллу – глазами он осмотрел посетителей.

Он явно не торопился, и это раздражало эк'Ниля. Наконец ведун кивнул и сказал:

– Значит, это они.

– А кто же еще? – резко ответил вексиллан. – Делай свое дело, я буду ждать.

– Ты можешь идти уже сейчас, – сказал маг. – Я не намерен отрывать тебя от твоих обязанностей… Как, впрочем, и от постели. – (Эк'Ниль нахмурился, уже не столь уверенный в себе.) – И забери с собой охрану, – добавил колдун.

– Что?! – воскликнул эк'Ниль в полном замешательстве.

– Я сумею за себя постоять. – Словно вылепленные из гипса губы сложились в улыбку. – Или ты сомневаешься в моих талантах?

– Нет, но… – Вексиллан обеспокоено мотнул головой. Колдун ухмыльнулся. – Оправданно ли это?

– Оправданно, – был ответ. – К тому же, не сомневаюсь, у тебя достаточно работы для твоих людей.

Эк'Ниль коротко кивнул, обретая властный вид.

– Как прикажешь, – пробормотал он.

– Именно, – заявил маг. – За меня не беспокойся.

– Да будет так. – Эк'Ниль сердито глянул на узников. – Оставляю их на твое попечение.

– Спокойной ночи.

Вексиллан круто развернулся и резким голосом отдал распоряжение своим людям, которые торопливо побежали за ним вслед. Дверь закрылась, и шум их шагов постепенно стих. Установилась полная тишина.

– Меня зовут Менелиан, – представился колдун. – Следуйте за мной, сейчас мы во всем разберемся.

Глава третья

Учтивый, словно принимал дорогих гостей, Менелиан проводил их в уютную, теплую и светлую комнату. В окнах из цветного стекла, закрытых ставнями, отражался свет ламп, спрятанных в нишах белоснежных стен. Здесь пахло столь же приятно, как и в холле. Две простые деревянные скамьи стояли перед камином, в котором весело потрескивали дрова, а вдоль некрашеных стен – столь же простые деревянные стулья. На столе в центре комнаты были расставлены блюда с холодным мясом, овощами со специями, хлебом и сыром, чаша с фруктами, четыре пивные кружки и бочонок с пивом. Простое убранство комнаты удивило Каландрилла настолько, что он даже нахмурился. Колдун довольно усмехнулся.

– А что ты ожидал увидеть? – поинтересовался маг. – Черные свечи и черепа? Весь этот хлам колдовства? Или сибаритскую роскошь?

– Я и сам не знаю, что ожидал увидеть.

Каландрилл покачал головой, озадаченный поведением колдуна. Если честно, то он просто не нашел ответа. Колдун был расположен по-дружески и был весел, но вовсе не насмешлив. Взгляд его был серьезен. Однако Каландрилл все не мог забыть, что и Рхыфамун вел себя так же и выдавал себя за друга, потому не спешил отвечать колдуну взаимностью. Брахт устало осматривался.

– Не могу винить вас за подозрительность. Я хорошо знаю Киндара эк'Ниля, – сказал Менелиан с извиняющейся улыбкой. – Полагаю, он держал вас в вонючем колодце, в так называемой камере, и кормил ничуть не лучше, чем своих солдат. Согрейтесь. Разделите со мной трапезу и пиво. А может, предпочитаете вино?

Он вел себя скорее как заботливый хозяин, нежели как инквизитор, и Каландрилл был окончательно сбит с толку. Менелиан – маг на услужении тирана. Как же к нему относиться? Как к другу или как к врагу?

– Мы предпочитаем пиво. – пробормотал он. – Но…

– Не сомневаюсь, вы ожидали другого приема, – усмехнулся Менелиан, разливая пиво по кружкам и передавая их по кругу. Он все еще улыбался, видя неприкрытое подозрение Брахта и сомнение Теккана. Он сделал большой глоток и утер с губ пену – совсем как в таверне. – После приема, оказанного вам Киндаром, я не могу вас ни в чем винить.

Он сделал еще глоток, поглядывая на них поверх кружки. Глаза его светились умом.

– Уверяю вас, господа, здесь ничего не отравлено и не заговорено. Все честно: настоящее пиво и настоящая еда. Я думал, вы будете этому рады.

Каландрилл взглянул на Брахта – в глазах кернийца читалось подозрение. Ни он, ни Теккан не подняли кружек. Каландрилл взглянул на Менелиана и пожал плечами: в конце концов, он колдун и может обойтись и без отравы. Каландрилл отпил.

Пиво оказалось и в самом деле хорошим, и Каландрилл сделал еще один глоток.

– Твои товарищи менее доверчивы, – пробормотал Менелиан. – Так что, пожалуй, я сразу выложу карты на стол. К тому же у нас мало времени.

Он сделал жест в сторону скамеек и, не дожидаясь, когда они сядут, поднял палец и что-то пробормотал грудным голосом. Стул поднялся сам по себе и, оторвавшись от стены, подлетел прямо к нему. На мгновение к благовонию ламп примешался запах миндаля.

– Что же, позвольте мне первому сделать ход. Быть может, это убедит вас в честности моих намерений. Я не враг. Я скорее друг.

Брахт прищурился, словно собираясь возражать, но, поколебавшись, уселся рядом с Текканом. Каландрилл, заинтригованный, сел напротив. Краем глаза он видел, как Брахт сделал осторожный глоток, а за ним – и Теккан. Голова у Каландрилла была ясная, и он решил, что Менелиан может говорить правду. Коварство Рхыфамуна не означает, что все колдуны – враги.

– Я служу тирану, – заявил Менелиан, – и не хочу, чтобы у вас по этому поводу оставались какие-либо сомнения. Я поклялся в верности Ксеноменусу. Но это вовсе не означает, что мы враги. Скорее, наоборот. Прошу вас, не путайте меня с людьми типа Киндара эк'Ниля. – Это замечание предназначалось подозрительно хмурившемуся Брахту. – Вексиллан – солдат, и он мыслит просто, как все солдаты: белое – это белое, черное – это черное. И никаких полутонов. Он отвечает за оборону города. А мы находимся в состоянии гражданской войны. Сафоман эк'Хеннем занял большую часть восточного побережья и, вполне возможно, вскоре будет штурмовать Вишат'йи. Представьте себя на месте Киндара: вы ловите военное судно и пытаетесь найти этому объяснение. Первое, что приходит ему на ум, – это шпионаж. Для него вы – уловка эк'Хеннема, которую он не может разгадать.

– А ты?

Каландрилл обнаружил, что его кружка пуста. Менелиан встал и наполнил ее. Каландрилл неожиданно для себя подошел к столу и принялся есть.

– У меня имеются свои соображения по поводу того, кто вы на самом деле, – ответил колдун. – Именно поэтому вы здесь в столь поздний час.

Теккан встал и положил себе мяса и хлеба. Через мгновение, победив сомнения, за ним последовал Брахт.

– Я служу тирану, – повторил Менелиан. – Я меньший из избранных, кои поклялись не допустить хаоса в стране. Хватит с нас Войны колдунов, когда каждый считавший себя господином нанимал целую орду чародеев, дабы потешить свое самолюбие. Вы слышали о Войне колдунов?

Каландрилл кивнул, и маг продолжил:

– И вы знакомы с Аномиусом, некогда служившим Сафоману.

Он поднял руку, успокаивая Брахта, который тут же поставил тарелку на стол и взялся за меч.

– Забудь о мече, Брахт ни Эррхин. Я вам не враг. Я друг. Выслушайте меня!

Брахт с сомнением нахмурился, но сунул меч назад в ножны и вновь принялся за трапезу.

– Аномиус жив, – сказал Менелиан. – Его схватили и посадили в темницу в Нхур-Джабале. Сейчас он находится под охраной колдунов. Но заклятия, оставленные им позади себя, помогли Сафоману эк'Хеннему, властелину Файна, одержать победу на востоке. Тиран молод и, как все молодые люди, готов пожертвовать будущим ради настоящего. И потому, дабы разгромить Сафомана, он освободил Аномиуса.

– Который с удовольствием с нами покончит, – пробормотал Брахт.

– Без сомнения, – согласился Менелиан. – И уже через несколько дней Киндар эк'Ниль получит указ тирана, предписывающий ему препроводить вас в Нхур-Джабаль. Аномиус раскинул сети.

Менелиан сделал многозначительную паузу, и Каландрилл спросил:

– Зачем ты нам все это рассказываешь?

– Затем, что мы, колдуны тирана, дали обет служить Кандахару, – отвечал Менелиан. – А Аномиус думает только о себе. Я получил весточку от своих товарищей о том, что он жаждет вас захватить. В то же время мне сообщили, что наиболее посвященные из нас, обладающие значительно большей силой, нежели я, видели в оккультном мире такое, что заставляет нас забыть о Ксеноменусе.

– Вечные колдовские недомолвки, – пробормотал Брахт.

– Нет. – Менелиан покачал головой. – Нет, это лишь предупреждение. Тиран думает только о победе над Сафоманом. И ради этого готов слушать Аномиуса, каковой намерен свести с вами счеты.

– Зачем ему это? – спросил Каландрилл, начиная, сам не понимая почему, доверять колдуну.

– Он считает, что вы обладаете некой волшебной книгой, завладев которой он станет первым среди колдунов, – – пояснил Менелиан.

– Про книгу мы все придумали, чтобы уговорить его помочь нам бежать от Сафомана эк'Хеннема, – осторожно пояснил Каландрилл. – Не больше.

– Много больше, – заметил Менелиан. – Я полагаю, в Тезин-Дар вы ходили именно за «Заветной книгой».

Тарелка выпала из рук Каландрилла, а с ней и все, что там было. Менелиан сделал жест, и рассыпавшаяся пища полетела в огонь, и к запаху горящих дров примешался запах миндаля.

– Аномиус этого еще не знает, – успокоил их Менелиан. – Что бы вы ему ни рассказали, он считает, что вы завладели книгой заклинаний, которая может сделать его властелином Кандахара. И он намерен заполучить ее и расквитаться с вами. Он безумец, но, как зверь, жадный до человеческой крови, хитер и опасен.

– А ты знаешь истинное предназначение книги?

Каландрилл не спускал с колдуна глаз. Менелиан кивнул.

– Магистры внутреннего круга разгадали истинный смысл вашего путешествия, – торжественно заявил он. – Они прощупали Аномиуса и затем долго размышляли над вашими деяниями. – Он с интересом посмотрел на Теккана. – Неужели святые отцы Вану не подумали, что их пророчества могут быть известны и другим?

Теккан пожал плечами.

– Я не принадлежу к этому кругу. Я лишь исполняю их волю.

– Заключавшуюся в том, чтобы догнать охотников на «Заветную книгу» и доставить ее в Вану, дабы там она была уничтожена? – спросил Менелиан.

Теккан кивнул.

– Откуда ты знаешь?

Менелиан печально улыбнулся:

– Чтобы вануйцы уходили так далеко от дома? Тут колдовства не надо. Достаточно подумать. Но это не важно. Лучше слушайте, ибо, как я сказал, у нас мало времени. Я поведаю вам все, дабы вы сами могли решить, доверять мне или нет.

Он серьезно, едва ли не с трепетом посмотрел каждому из них в глаза.

– «Заветная книга» была и остается глубокой тайной. Будь мы, колдуны тирана, уверены в том, что в состоянии заполучить и уничтожить ее, мы давно бы сами отправились в Гессиф. Но Тезин-Дар представлялся нам легендой, а гадания наши убеждали нас в том, что только избранные богами могут добраться до этого сказочного города. А потом магистры внутреннего круга отметили такие изменения в оккультной среде, что стало ясно: за книгой начинается охота. Но как и кто конкретно, это нам было неизвестно. Знания наши были слишком ничтожны, чтобы начать действовать. Нам оставалось только ждать. И вот мы взяли в плен честолюбивого Аномиуса и узнали, что он встретил молодого человека, родом из Лиссе, и воина из Куан-на'Фора, направлявшегося в Гессиф на поиски того, что он принял за магию высшей власти. Магистры внутреннего круга поняли, что речь идет о «Заветной книге». Но, судя по рассказам Аномиуса, ни один из двух не обладал знанием достаточным, дабы предпринять подобное путешествие по собственной воле. Потому решено было, что за ними стоит некая сила. В то же время до нас дошло сообщение о военном судне из Вану, идущем из Харасуля в Гессиф. Освобожденный Аномиус говорил о Каландрилле ден Каринфе и Брахте ни Эррхине. А далее – простая логика. Оба прибыли в Вишат'йи на борту вануйского судна. Но… – он помолчал, пристально разглядывая их, – «Заветной книги» у вас нет.

Каландрилл покачал головой.

– Книги у нас нет.

– Это значит, – медленно продолжал Менелиан, – что либо вы не добрались до места ее хранения, либо кто-то ее перехватил. Только не Аномиус, ибо он еще гоняется за вами. Так, может, тот, кто вас за ней послал?

Каландрилл кивнул.

– Истинно. Она у Рхыфамуна.

– У Рхыфамуна? – переспросил Менелиан.

Брахт предупреждающе втянул через ноздри воздух, но Каландрилл не обратил на него внимания.

– Он колдун. Он обманул нас. Обещал уничтожить книгу, и мы ему поверили. Мы были в Тезин-Даре, и Стражи передали нам книгу. Но вдруг, откуда ни возьмись, появился Рхыфамун и отобрал ее. – Каландрилл нахмурился и продолжал со злостью и отвращением: – Рхыфамун дал мне волшебный камень, дабы он направлял и охранял меня. Так он сказал. Но именно этот камень и привел его в Тезин-Дар! И теперь мы гонимся за ним.

– Ведает ли он, какая сила заключена в «Заветной книге»? – едва слышно спросил колдун.

Каландрилл коротко кивнул.

– Да. И он вознамерился пробудить Безумного бога.

– Сумасшествие! – воскликнул Менелиан, в мгновение ока потеряв весь апломб и став на миг просто перепуганным молодым человеком. – Он ополоумел?

– Он ослеплен властью, он жаждет власти. – Теккан поставил кружку. – Святые отцы моей родины знали, что Рхыфамун ищет книгу. Но поскольку сам он не мог отправиться в Тезин-Дар, то прибег к посторонней помощи. Сначала он соблазнил Каландрилла. Затем Брахта. А потом в этом оказалась замешана и моя дочь.

– Твоя дочь? – нахмурился Менелиан.

– Катя, – пояснил Теккан. – Она дожидается нас в гавани.

Менелиан медленно склонил голову.

– Трое, – пробормотал он. – А где сейчас Рхыфамун? – громко спросил он.

– Он в теле Варента ден Тарля из Альдарина, – пояснил Каландрилл. – Возможно, он вернулся в свой город. К тому же…

Он беспомощно пожал плечами. За него продолжил Теккан:

– У Кати – камень, который вручили ей святые отцы Вану. Он указывает на тот, что Рхыфамун дал Каландриллу. Колдун отобрал его, когда заполучил книгу, теперь камень Кати указывает на Альдарин.

– Значит, вам надо следовать в Альдарин, – с тревогой в голосе сказал Менелиан. – И как можно быстрее. Я прикажу эк'Нилю оказать вам всяческое содействие и не чинить препятствий.

– Почему?

Вопрос Брахта прозвучал как удар хлыста. Каландрилл и Теккан резко повернулись. Керниец и не скрывал сомнения.

Менелиан нахмурился и чуть слышно сказал:

– Ты желаешь знать почему?

– Я не жалую волшебство, – холодно заметил Брахт. – А тех, кто им занимается, еще меньше. Вот, например, ты и другие твоего пошиба – разве все вы не жаждете обладать той силой, которую может дать вам «Заветная книга»?

– Бураш, нет! – воскликнул Менелиан, протестующе поднимая руки. – Пробудить Безумного бога – помешательство чистой воды.

– Рхыфамун так не считает, – заметил Брахт. – А если бы Аномиус знал, что мы идем за «Заветной книгой», а не за какими-то там заклятиями, боюсь, подобное безумное желание овладело бы и им.

– Я полагаю, Рхыфамун не в своем уме, – заметил Менелиан. . – А Аномиус… Аномиус – жалкий червь.

– Червь-то червь. Но его освободил тиран, – настаивал Брахт.

– Ибо он может разгромить Сафомана эк'Хеннема, – вздохнул Менелиан. – Без помощи Аномиуса Кандахару не миновать тягот гражданской войны. Только Аномиус может снять заклятия, коими укрепил он господина Файна. Без Аномиуса тирана ожидает долгая кампания… Кровавая кампания, которая, без сомнения, дорого обойдется Кандахару. Будь я вашим врагом, жаждущим заполучить «Заветную книгу», зачем бы стал вам помогать? Мне достаточно было бы прибегнуть к своему дару и сделать из вас сообщников. Все что угодно, кроме помощи. И, уж конечно, не стал бы я вас предупреждать об опасности.

– А я пока ничего и не слышал, – вставил Брахт.

Колдун хмуро ухмыльнулся.

– Тогда слушайте. Согласившись помочь, Аномиус выдвинул определенные условия, которые, несмотря на возражения мудрых, были приняты. Учителя мои разделились во мнении, и, знай те, кто настаивал на освобождении Аномиуса, что я вам сейчас все это рассказываю, жизни моей пришел бы конец. Да что там жизни! Посему выслушайте, что имею я вам сказать, и доверьтесь мне ради всего мира.

Он твердо посмотрел в глаза Брахту, и меченосец кивнул.

– В качестве одного из своих условий Аномиус потребовал, чтобы всем вексилланам и ликторам Кандахара приказано было немедленно задержать двух путников, плывущих на чернопарусном вануйском военном судне, и препроводить их под охраной в Нхур-Джабаль. В качестве второго условия он потребовал смертника.

Он перевел взгляд с Брахта, сидевшего с каменным лицом, на Каландрилла и Теккана, и под его взглядом кровь застыла в жилах Каландрилла.

– Это условие тоже было принято, и он выбрал женщину и сотворил из нее себе слугу. Он превратил ее в зомби. Вы понимаете, что это значит?

Теккан нахмурился и покачал головой; Брахт лишь пожал плечами и негромко произнес:

– Существо, воскрешенное из мертвых. Сначала умерщвленное, а затем воскрешенное, дабы служить господину.

В Секке Каландрилл немало читал о зомби в старинных книгах и умных манускриптах, которые столь занимали его в те времена. И сейчас при упоминании о зомби эль забурлил у него в животе. Ужас обуял его. Многие современные исследователи отрицали наличие подобных существ, и даже в старинных повествованиях упоминания о них встречались нечасто. И тон авторов, писавших о них, был полон презрения и страха. Колдун, отважившийся сотворить зомби, обрекал себя на адские. муки после жизни; а сам по себе акт этот расценивался как нечто омерзительное, заслуживающее вечного проклятия. Существа, созданные таким образом, обладают сверхчеловеческими возможностями. Мурашки побежали у Каландрилла по спине. Даже чайпаку не нагоняли на него такого ужаса.

– Ты знаешь, – донесся до него голос Менелиана, и он кивнул – во рту у него вдруг пересохло настолько, что он не смог вымолвить ни слова. – Клинки ваий вам не подмога. – отрешенно продолжал колдун, глядя на Брахта. – Не знаю, опускаются ли маги ваших земель до подобного, только зомби – это творение самого низкого колдовства, кое с презрением отвергается цивилизованными колдунами. Сердце человека вырезают из груди и накладывают на него заклятие, так что зомби становится заложником колдуна. Он слушает только своего создателя и обязан исполнять его волю. Он не знает ни голода, ни жажды и нацелен лишь на удовлетворение желания своего повелителя. Клинок не может принести ему вреда, ибо он уже мертв! Даже если тебе, Брахт, удастся отрубить ему голову, руки его все равно будут к тебе тянуться, а зубы кусать. Свяжи его, закуй в цепи, и он разорвет путы, как нитки. В нем нет жизни, которую ты мог бы у него отобрать! Уничтожить его можно, лишь отыскав и убив его сердце. Но создатель зомби – будьте уверены – хорошо его спрячет. Все это омерзительно.

Менелиан замолчал, словно впечатленный своим собственным рассказом. Брахт, нахмурившись, посмотрел на колдуна долгим взглядом и, натянуто ухмыльнувшись, сказал:

– Всех, кого встречал я до сих пор, можно было убить. Ты хотел нас о чем-то предупредить, а сам стращаешь рассказами о воскрешенном Аномиусом из мертвых существе, которое якобы убить нельзя. Это не предупреждение, это – угроза.

– Страшная угроза, – согласился Менелиан. – Но не с моей стороны. Я же только предупреждаю.

Смуглое лицо кернийца недоверчиво насупилось. Каландрилл дрожал всем телом, едва дыша. Лишь с великим трудом смог он выдавить из себя:

– Что ты хочешь сказать?

– Именно, – поддержал его Брахт. – Что ты хочешь сказать?

– А то, что зомби еще только предстоит вас найти! – заявил Менелиан. – Аномиус создал ее – его! – в Нхур-Джабале. Кроме того, о том, что вы отправились морем в Гессиф, он не знает. Ему вообще неизвестно, где вы находитесь и куда направляетесь. До тех пор пока Аномиус этого не знает, он не может отпустить своего слугу в погоню за 'вами. Ему нужен след.

– Вот и докажи, что твои намерения чисты, сделай так, чтобы он и впредь не знал об этом. Отпусти нас, и мы отправимся в Лиссе, а он останется здесь.

– Надо отремонтировать судно, – напомнил Теккан. – А это займет какое-то время.

– Вот-вот гонцы привезут распоряжение из Нхур-Джабаля, – добавил Менелиан. – Моя власть здесь велика, но не настолько, чтобы лишить силы приказ, каковой получит эк'Ниль.

– Ты хочешь сказать, мы обречены, – пробормотал Брахт. – И это ты называешь предупреждением друга?

– Если гонец объявится прежде, чем вы сможете уйти отсюда, я попытаюсь задержать ответ Киндара. – Колдун кивнул. – Возможно, вы успеете отплыть.

– А если нет?

Брахт опустил руку на рукоятку кинжала, что заставило Менелиана едва заметно улыбнуться.

– Ты все еще считаешь, что я вам враг? – спросил он.

Керниец холодно ухмыльнулся и сказал:

– В подобного рода делах всякий, кто не помогает, становится мне врагом.

– Бураш! А я-то думал, что у вас в Куан-на’Форе люди прямолинейны! – воскликнул Менелиан. – И смотрят дальше своего носа! Послушай: Кандахар кишит бандитами, которые могут остановить даже гонца тирана. Я постараюсь задержать его, насколько это возможно. Но как только будет получен приказ из Вишат'йи, вексиллан засадит вас в тюрьму, а сам отправит курьера с донесением к тирану. И как только он достигнет Нхур-Джабаля, Аномиус пустит в дело свое могущество, и оно таки до вас доберется.

– Ты же колдун, уничтожь его, – настаивал Брахт. – Тем самым докажешь свою дружбу.

– К сожалению, это почти невозможно, – вздохнул Менелиан. – Я не уверен, достанет ли у меня сил. Зомби – противник мощный, друг мой. А тот, что противостоит вам, продукт таланта более совершенного, нежели мой. Нормальное колдовство направлено прежде всего против живых, а не мертвых. Так что я просто не могу быть в себе уверен.

– Но должно же быть какое-то средство! – воскликнул Каландрилл, жестом руки показывая Брахту, чтобы тот помолчал. – Я кое-что читал про подобные существа. И знаю: сопротивление им возможно. Это правда?

Голос его прозвучал почти жалобно, и, сформулировав вопрос, он вдруг понял, что доверяет колдуну.

– Если найти сердце, – согласился Менелиан, – то можно управлять зомби. Но сейчас сердце – в руках Аномиуса, пользующегося благосклонностью тирана. Пока Сафоман эк'Хеннем не будет разгромлен, то есть до тех пор, пока Аномиус будет нужен тирану, боюсь, он сильнее нас. А до тех пор, пока держит он в своих руках сердце зомби, тот будет ему подчиняться, ибо нет у него выбора: Аномиус может покончить с ним в любую минуту. Да, верно, что зомби не ведает любви к своему создателю, но он вынужден ему подчиняться.

– Но ведь, если я не ошибаюсь, зомби не ведает колдовства, – возразил Каландрилл. – Он не испытывает потребности в пище, воде и сне, если только это не нужно ему для достижения своей цели. Он обладает огромной силой, но колдовство ему не подвластно.

Менелиан согласно кивнул, а Брахт цинично расхохотался:

– Вот это мне нравится!

– Так ты говоришь, зомби – женщина? – спросил Каландрилл. – Ты ее видел?

– Нет. – Менелиан покачал головой. – Я знаю только, что ее создал Аномиус.

– Но он не знает, где мы. – Каландрилл попытался отогнать от себя ужас, охвативший его при одной мысли о зомби, и размышлять спокойно: – И если нам удастся отплыть из Вишат'йи прежде, чем она здесь объявится, нас будет разделять Узкое море.

– Именно, – согласился колдун.

Брахт ухмыльнулся и продолжал:

– В таком случае задержи гонца как можно дольше, дабы успели мы отправиться в Лиссе. И тогда мы постараемся уйти от этого чудища.

– Значит ли это, что вы мне доверяете? – спросил Менелиан.

Брахт пожал плечами.

– А у нас есть выбор?

– Боюсь, что нет, – согласился колдун. – Но дабы убедить тебя… – Он подошел к двери, позвал слугу, что-то коротко сказал ему и вернулся к очагу. – Я отправил человека в гавань, – пояснил он. – Он передаст Киндару эк'Нилю, что я не обнаружил в вас злых помыслов и что предписывается ему оказывать вам всяческое содействие в ремонте судна. На ночь предлагаю остаться у меня. Утром я отведу вас в порт.